Рождество -1991 в Камеруне

       
                ( Порт Дуала)


В декабре 1991 года я (капитан-флагман промыслового района ЮВА)  перешёл с борта РТМС «Гефест» (КБТФ) на рейде Уолфиш-Бея (Намибия) на РТМС-7581 «Бородинское поле» своей конторы «Запрыбпромразведка» для отбытия  в Калининград. Шли уже 190 сутки моего рейса в Юго-Восточной Атлантике и Мозамбике. Капитаны согласовали это действо и шлюпка перевезла мой организьм со шмотками на борт нашего славного судна. Быстренько старознакомый со вторых штурманов старпом Борис Б. определил меня на проживание в судовом лазарете. Скинул шмотки и пошедл таки в свой «народ». Научная группа, да и основная часть комсостава мне была знакома по прошлым рейсам. Посидели, выпили моей водки («Куголофф»- производства ГДР) из фришопа в Мапуту (это столица Мозамбика), потрындели за житиё.
Обстакановка  неясная — идёт судно продавать украденную советской компанией  «Соврыбфлот» из СССР  рыбу в Кейптаун или Камерун или в Европу. Но где-то к вечеру к нам причаливает служебный катер этого намибийского порта. По трапу быстренько влезает вьюркий мужичок московского типа и уже через полчасика капитан В.Мостовой обьявляет - «с якоря сниматься, идём на выгрузку в Дуалу».
 А это абсолютно независимая  Республика Камерун в глубине африканского  Гвинейского залива. На судно прибыл «снежок» Жозе-инспектор от Намибии, который должен проконтролировать выгрузку намибийской рыбопродукции в камерунском порту.
Снялись, вышли и поехали на север, переход около недели. Тихенечко прошли экватор, подгребли к устью реки Вури. Проторчали полсуток на якоре на время торговли с лоцманской станцией, ведь пришлось помимо официальной оплаты лоцмана дать ещё полтонны рыбы ихнему начальнику. Вошли в реку на несколько миль, привязались у цементного завода на берегу у левобережного Бонабери. Там стоял под погрузкой цемента югославский балкер ( порт приписки - Сплит).
 С основным городом Бонабери связывает 1800-метровый  мост через реку Вури, построенный колонизаторами в 1954 году. Первые сутки (пока не дали бакшиш портовым властям) с борта на берег не выпускали.
 Зато увидели местную регату- «африконаду» — это когда сборные их племён, уездов и волостей проводили гонку на пирогах по реке.
 Целый кубок целого президента целого страннообразования.
Это что-то! Большие деревянные вёсельные 8-14 местные лодки  от старта в устье (где стоит их «Аврора» - пульно-вздульный катер типа нашего «Ярославца») и обратно к нему.
Этим гребным плавсредствам надо было пройти около километра вверх по реке, обойти под опорами мост и вернуться взад. Впечатляет-с. На носу каждой лодки полулежит их шаман и с дикими воплями, разводя руками с какими-то деревяшками и перьями, отгоняет злых духов от плавсредства. Гребцы и сами лодки разукрашены множеством цветных ленточек и фетишей в самых неожиданных местах.
На противоположном берегу находятся правительственные трибуны, откель властный бомонд созерцает азартное действо. Естественно, это действо сопровождается массовым приплясыванием аборигенов под местную музыку по всей трассе «регаты»
   Всеобщий «хеппенинг». Не знаю, какое племя или волость победили, однако шумный чудовищный восторг с последующим огненным салютом к полуночи достиг и  нашего борта и продолжался до полуночи.

  А что такое Дуала? Это город построенный немецкими колонизаторами в 1881 году с гордым названием Камерунштадт, с 1907 года просто -Дуала.
По итогам первой мировой войны эта немецкая колония была введена в состав департамента «Французский Камерун».
Однако остатки немецкого «орднунга» ощущаются и поныне. Архитектура прошедших времён, планировка центра, порт - это есть и сейчас. В вере превалирует христианство, в основном католичество, есть протестанты и секты разных толков. Хотя в простом народе процветает яркое язычество.
Надо иметь в виду, что Дуала самый дорогой порт в чёрной Африке.
 
  А завтра было завтра...
Началась выгрузка. В трюмах на поддоны 30 килограммовые короба с рыбой грузили местные трудяги, а так как там где-то около минус 25 градусов, их нарядили в тёплую рабочую спецодежду. На лебёдках стояли наши матросы. По выходу из трюма после 4-х часовой работы вахтенные моряки обхлопывали каждого «снежка», извлекая с поверхности их организмов украденную рыбу. Честно говоря, когда я увидел как наш матрос вытряхивает 10-килограммовый брикет ставриды с голого живота негра-докера, мне стало хорошо. Гестапо ещё похрюкало бы от такой пытки. Но капитан В.Мостовой слегка ухмыльнулся и произнёс - «рыбу взад, а это чудо больше на борт не допускать». Но всё равно воровали.
Рыбу судовыми стрелами сгружали на периодически подьезжавшие безбортные грузовики, подписывались какие-то бумаги и эта тягомотина продолжалась около 10 суток. И это на несчастные 950 тонн продукции. Производительность труда «зашкаливает» даже по сравнению с Россией и Кубой.
Возле судна сам по себе организовался африканский микрорынок. Аборигены продавали фрукты (ананасы, бананы и прочие папайи - манго), пиво, колу, шаверму. Обленившиеся матросы просто давали негритятам авоську с пустыми бутылками (они ведь по цене как половина содержимого напитка) и пацанчик рысью бежал в ближайший «духан»  и приносил полные бутылки пива и прочих напитков. Наценка была божеской - на бутылку пива всего около 100 франков КФА.
Короче - торчим, балдеем, дуреем. В это время Горбачёв уже обьявил о кончине СССР, а у нас всё прежняя тоска — ожидание конца рейса.
Сидим-полулежим в каютах, иногда вылезаем обозреть окрестности порта. На улицах сплошь вдоль обочин стоят полразрушенные легковые автомобили, в основном  «Пежо», встречались «Рено» и даже дешёвые «японцы». Хотя внешне кажется, что всё бесхозное, но при отмеченном кем-то интересе к  какой-то развалюхе, сразу отуда-то выскакивает негр, бодро лопочущий  о чём-то. Ничего там не купили. «Ладу/Ниву» в этих скорбных рядах не отметили.
 А каков местный рынок с потрясающими «ароматами»! Я лично впарил маску для подводного плавания (абсолютно не нужной в мутной воде местных рек при наличии крокодилов) за огромный ананас (около 4-х кг), которым вечером в каюте и закусывали.
Познакомились на этом рынке с выпускником московского института Дружбы Народов имени Патриса Лумумбы Жаном Эпуэ. Побывали у него в гостях. Он работал директором цементного завода на севере Камеруна, теперь уже несколько лет безработный, но его дядя (целый окружной судья!) всё это время подыскивает ему работу при галстуке и при больших деньгах как любимому племяннику и субсидирует его семью. У его друга Жака У., выпускника Мурманского высшего инженерного мореходного училища имени Ленинского Комсомола, а ныне лоцмана камерунского порта двое детей от жены-мурманчанки. Побывали и  у них в гостях. Все сносно говорят по-русски.
 Живут они в отдельных домах-усадьбах-особняках, детей воспитывают няни, дома обставлены пристойно. Немного покатались с ними по городу и окрестностям, посетили пригородное кладбище с пышно обставленной могилой матери вратаря камерунской сборной по футболу-1982  Н*Коно. Попробовали суп из буйволятины под баобабами и рыбу «соль» ( «морской язык» по-русски) запечённую на серебрянном блюде в одном из ночных кабаков. Нормально.
Простые матросы рыбцеха занимались мелким  «ченчем», выручку пропивали сразу же на местах. Иногда  ходили в «Морской клуб» в городе, он был основан немцами для экипажей заглянувших в это место судов. Хорошо охраняемая территория, пальмы и прочая тропическая зелень, бесплатный открытый бассейн с голубой водой. Большое  каменное здание самого клуба с гостиницей, сувениры, бар - ресторан. Вот лежишь, скупнувшись у бассейна и подходит к тебе уважительная негритянка из бара и на подносе у неё бокалы с холодненьким немецким пивом  HOLSTEN, можешь заплатить и испить его.
На балконах второго этажа развешаны спасательные круги побывавших здесь судов. Отметил  спас. круги от советских судов. Здесь есть и  хороший магазинчик с камерунскими «деревяшками» из красного дерева, кстати весьма хорошей работы. Отнюдь не пальмовая грубятина от Сьерра-Леоне или Гвинеи-Бисау. Цены приемлемы. Уличные проходимцы-торговцы сюда не допущены. Хорошо там, но далековато от парохода, плестись в клуб по жаре стрёмно. Легче полежать в каюте с кондишеном, что большинство моряков и делало.
Однако наступает католическое Рождество Христово и христианская миссия пригласила наш и югославский экипажи  на этот праздник в морской клуб. Капитан-директор В. Мостовой  дал «добро» на это мероприятие.
 Короче, под вечер какого-то декабря 1991 погрузились в автобус с югославскими моряками  и поехали в клуб.
Тёмная-претёмная ночь. На газоне у бассейна (купаться в нём до окончания действа нельзя) расставлены рядами удобные стулья, на каждом из них лежит листочек с текстом рожденственской молитвы. Основные посетители-зрители — это местные солидные  европейцы.
Лёгкий гонг и перед народом полукругом выстраиваются чёрные монашенки, впереди с микрофоном стоит благообразный чёрный проповедник (все, естественно, в служебной одежде), который поочерёдно на трёх языках весело зачитал публике рожденственскую мессу. Жещины в рясах при этом пританцовывали, хлопали в ладоши и улыбались своими белоснежными зубами, не знающих зубную пасту.
Через сорок минут обряд-ритуал закончился и широким жестом ведущий проповедник пригласил толпу в шведскому столу.
Мда, в Африке я мог такое только увидеть в Мозамбике и Намибии в местах «только для белых». Спиртного не было, но обилие блюд у меня до сих пор в глазах. Гребёшь со своим подносом вдоль изобилия и из судков и кастрюль  берёшь то, что приглянулось. Салаты — от вегетарианских до овощно-мясно-рыбных, мясо - котлеты, ростбифы, антрекоты, лангеты. Гарниры - рис, бататы, ямс, фасоль, бобы, картошка-фри и что-то ещё многонепонятное и внешне красивое. Напитки — много от «кол» до просто местных соков, плюс подносы  с фруктами (ананасы, папайя, манго, бананы и прочие маракуйи). Лепота. Стали продавать и подносить прекрасное пиво. На нашу закрытую европейскую вечеринку стали проникать местные девушки определённого типа, кстати весьма соблазнительного характера, которых беспощадно изгоняли охранники клуба. Гомон, бессистемные танцы под мягкую музыку до 23:00 по местному времени. Поизнасиловали свои трепетные души, прервали праздник и усадились в два микрика. Однако трое наших матросов остаются у входа в этот клуб с этими девушками. Один из моих соплавателей легко вздохнул — эх, «нет на вас советской власти с помполитом»
Уехали с христианского праздника на католическом автотранспорте  в расслабленном состоянии души и тела..
  Выжили, потом через недельку ушли через Уолфиш-Бей (где сдали намибийского инспектора) в Буэнос -Айрес, который на переходе оказался Пуэрто-Бельграно (как более дешёвый).
По пути удалось сдать больного матроса в лазарет при православном монастыре в Некочеа, он уже был в беспамянстве от камерунской лихорадки. Кстати, потреблявшие алкоголь ежедневно в нефанатичных дозах, данной бедой не переболели. Это медицинский факт, подтверждённый  суровым врачом- буром в Намибии.
 Основной экипаж улетел уже на следующий день по прибытию в порт. Миграционные карты в Аргентине весьма своеобразные, помимо фото в анфас и отпечатка большого пальца правой руки, указывалась мать, вместо отчества, как в российских документах. Сохранил на память, выложил потом в «ОК».
  Пассажиры и попутчики ждали ещё недельку, естественно, я был в их числе. Капитан улетал с нами. Очень жарко, январь - ведь это наш июль для Аргентины, благоухают эвкалипты и прочие цветущие растения. Короче, как в круглосуточной сауне.
Скрашивало наше пребывание  на этой аргентинской военно-морской базе только прелестное аргентинское вино. Я надыбал прекрасную бодегу — «винный магазин», где меня продавцы уже вскоре встречали « О, синьор Анатоль, вчера привезли семидульсе виньо из Росарио». Испробуешь стаканчик, потом  бутыль на плечи, пару литровых «кирпичиков» с собой для  безболезненного перехода на судно. Две «технические» остановки под эвкалиптами с распитием этих «кирпичей» там по пути с многолетним соплавателем Витей. Охрана ВМБ уже и  не спрашивала пропуск, он ведь  и так написан на лице в русской транскрипции и литерации.  Брали обычно  «гусаками» - пятилитровыми бутылями, а так как при этом стоимость вина была меньше стоимости бутыли, поэтому на следующее утро тащили эту тару взад для обмена на полное такое же чудо. С Витей-мукомолом взяли  с собой эфтот винный допинг и в самолёт. Всё таки 28 часов полёта  - это тяжело, а ведь до того был ещё  четырёхчасовой переезд  на древних автобусах в Б.-Айрес и ожидание Ил-86 ещё 10 часов. Негодующий и улетающий с нами тралфлотовский мурманский экипаж  хотел перекрыть своими телами ВВП и  бить аэрофлотчиков, но они спрятались среди нас. Потом мурмашей успокоила охрана аэропорта. А самолёт, то ведь просто застрял в Ресифи из-за разгильдяйства бразильской обслуги.
 А далее из Б.-Айреса (Аргентина) через Салвадор (Бразилия) - Сал (Острова Зелёного Мыса - таперича  Кабо-Верде) и Алжир. Вроде ещё заглянули и в Будапешт.
В каждом из этих аэропортов подскока для дозаправки аэробуса «Ил-86» топливом и местным обедом(брокколи с ломтиком какого-то сыра,  какой-то безвкусной котлетой), в барах предлагалось испить и рюмку виски по чудовищно неприемлемым для россиян ценам.

Наконец-то прОклятое «Шереметьево-2».
 Российская таможня — это просто без комментарией, к счастью, времена наглого вымогательства уже прошли. Пограничники устало-ленивые, затрагивают только указанных им людишек, полутрезвых членов рыбацких экипажей практически не третируют, ведь опасно для их карьеры, ибо уставший и злой народец  часто требует справедливости — то есть прибытия дежурных начальников для уточнения ситуации. А кому из офицериев это нужно...
Ночь на лавках здесь и  вылет утром уже из «Внуково» в Калининград- «Храброво».
   Изумительный наш храбровский лимонад...

   Так было...
   И к счастью, для меня больше не будет...