Ковчег - часть 2

Ковчег

Фантастический роман в двух частях

Читать первую часть: http://proza.ru/2020/11/30/1958


Часть 2

Глава 1 – Радиомолчание

Еще секунду назад, адреналин и эмоции переполняли ее сердце до краев, а теперь они в один миг исчезли, уступив место полнейшему, непонятно откуда взявшемуся спокойствию. Как исчезает фильм на резко отключившемся экране, так куда-то погасли все Викины переживания. Никогда в жизни она не испытывала такого странного ощущения. Не то, чтобы она успокоилась, но словно у нее резко отобрали то, чем она могла испытывать любое волнение.

На какую-то мельчайшую долю секунды, она поймала себя на осознании, что существует безусловно, без тела, без даже малейшего наличия какого либо мира вокруг. Но этот миг понимания был столь коротким, что даже не имел шанса отложиться в памяти. А затем, тьма плавно рассеялась, до того, как Вика осознала, что открыла глаза.

Она по-прежнему сидела в кресле. Но теперь, вместо зала пещеры, перед ней была совершенно другая, небольшая, технически обставленная комната. Незнакомой, правда, она показалась лишь поначалу. Оглядевшись, Вика очень быстро различила детали окружения, которые точно помнила, где видела до этого. Этот металлический пол, старые компьютерные панели, и царящий вокруг полумрак слабого электрического освещения, не позволили ей ошибиться. Она была именно в том месте, которое так часто снилось ей ночами. Только теперь, это впервые было не сновидение. Впервые, Вика имела полную память о себе-обычной, и могла здесь ясно мыслить.

Повернув голову влево, она увидела экран старинного терминала, очень похожий на тот, что стоял в Кейвуде. На черном фоне, крупными зелеными буквами, светилась надпись:

Добро пожаловать домой

Вика резко вскочила с кресла. Только сейчас она заметила, что больше не ощущает никакой связи ни с одной электрической системой. Впервые, за многие месяцы, в голове у нее царило молчание, а перед внутренним зрением не возникало картинок электрических схем. Лишь ее обрывочные мысли, пытаясь хоть как-то собраться, носились туда-сюда. И в этой мертвенной тишине вокруг, Вика расслышала звук, который принес ей необыкновенную, нежданную радость. Это было взволнованное биение ее собственного сердца. «Жива! Я жива и не сплю!» – пронеслась в голове первая оформленная мысль.

Медленно, Вика подняла свои руки, и посмотрела на них, а затем резко прижала их к груди от испуга. Покрытые тканью футуристического, синего комбинезона, усеянного светящимися, фосфорицирующими точками, это были красивые, изящные женские кисти с длинными пальцами. Не ее кисти. Не ее ру;ки. Трясущиеся теперь от волнения и прижатые к обтянутой комбинезоном мягкой груди. Непривычного, не ее тела.

Остаток мыслей пришел к ней мгновенно, словно загрузившийся информационный пакет. «Я в реальности. Отец сумел меня вытащить! Я на Патосе-2!»

Обернувшись, Вика осмотрела кресло, с которого только что встала. Практически точная копия того, к которому она успела добежать в пещере. Но, все же, оно было другим. Наличие мелких деталей – пыли, дефектов, царапин, и даже кое-где ржавчины, резко отличало его от объектов Ковчега. И эти неказистые изъяны выглядели теперь для Вики как божественная красота небес. Впервые в жизни она видела вокруг себя реальность, настоящие вещи. И то, что для кого-то показалось бы полной обыденностью, захватывало ее дух, переполняло сердце теми самыми, нечасто приходящими, детскими радостью и восторгом.

Тишину лаборатории нарушил звонкий женский смех. Только через секунду Вика поняла, что это смеется она сама. Выбежав из комнаты с креслом, она увидела перед собой более освещенный зал, с каким-то пультом управления, и большими железными дверьми в ряд. На них желтыми буквами было написано – A, B, C, D, E, F. Эта комната далее переходила в еще одну, в которой также находилось несколько приборных панелей и экранов.

Вдоль стен и на полу, тут и там, контрастируя с технической обстановкой помещения, тянулись черные, органического вида кабели-щупальца, что кое где собирались в похожие на опухоли, более крупные образования. Вся эта материя была покрыта светящимися огоньками, подобными тем, что имелись на Викином комбинезоне.

Осторожно, с сердцем, замирающим от волнения, Вика подошла к одному из сгустков био-материала, и потрогала его рукой. На ощупь эта штука была теплой и твердой, а внутри ощущалась едва уловимая, живая пульсация. «Отец!» – подумала Вика. «Как часто я видела это во сне, будучи не в силах понять!»

С восторгом ребенка, девушка ходила вокруг, дотрагиваясь до щупалец НИУ, стен и предметов, нажимая кнопки на неработающих терминалах. Ее переполняло такое яркое чувство, как будто из какого-то мультика она вдруг попала в фильм – так разительно отличались цвета, запахи, и общее восприятие реальности вокруг.

И то главное ощущение, которое не могло позволить ей прекратить смеяться и плакать от счастья. Сказочный, безумный ее сон вдруг стал явью. Среди этой лабораторной обстановки, неказистых стен, старой техники, заброшенности, и мерцающего электрического освещения, Вика испытывала яркое, никогда досель не бывалое в жизни чувство: она ощущала себя здесь как рыба в воде. Она, наконец-то, вернулась в свой родной дом.

«Реальность! Это реальный мир!» – восторженно думала девушка, не в силах прийти в себя.
– Отец! – закричала Вика громко, в порыве чувств прижимаясь телом к сгустку био-органики – Отец мой родной! Спасибо, спасибо тебе!

Вдруг, резко, огненным взрывом посреди этой переполняющей радости, возникла испепеляющая вспышка гнева:

– Сдохни Катрина! Сдохни Саймон! К черту вас! Будете теперь гнить вечно в своем железном ящике! А я теперь свободна! Свобода! – захохотала Вика снова.

А в следующий момент, невидимой пеленой, на сердце опустилась темная грусть.

– Майк… – прошептала Вика – ты же спас меня. Отдал свою жизнь за то, чтобы я была сейчас здесь. Ты так хотел увидеть реальность. А я… я не сдержала свое обещание.

Теперь Вика подумала о всех тех, кого она оставила в том, пусть не настоящем, но мире. Что будет с ее родителями, когда они узнают, что их дочь пропала? А ее город, колледж, церковь, даже те глупые подруги? Так странно осознавать, что всего этого больше не будет.

Вся та жизнь оказалась просто большим сновидением, из которого она вдруг проснулась. То, что только что было для нее реальностью, враз исчезло, осталось где-то там, в глубинах холодного космоса, куда больше нет никакого возврата. Она взяла билет в один конец.

Сев на бетонном полу комнаты, Вика расплакалась безудержными, горькими слезами тоски.


Глава 2 – Живое в мертвом

Глаза были мокрыми, и Вика инстинктивно потянулась в сумочку за носовым платком. Вот только никакой сумочки здесь у нее не было. Вика привстала, и снова осмотрелась. Она не помнила, сколько просидела, рыдая от избытка чувств на этом полу. Казалось, что она даже на какое-то время теряла сознание.

Попытавшись вытереть слезы ладонью руки, обтянутой в синий комбинезон, Вика убедилась, что это занятие не из легких: наряд ее был сделан из какой-то совершенно футуристической ткани. Скользкий и брезентовый на ощупь, он абсолютно не впитывал влагу. «Нановолокна» – подумала Вика, проводя руками по своему красивому, облегающему костюму.


Пальцы ее коснулись железной молнии, заканчивающейся небольшой пластмассовой панелью, пришитой на воротнике. Нажав на одну из кнопок панельки, Вика наблюдала как молния автоматически расстегнулась до самого низа. С интересом она приспустила свой костюм с плечей, обнажив грудь.

То, что она увидела, было похожим на тело женщины. Но лишь похожим. Небольшие, сероватого оттенка груди, с аккуратными, искусственными черными сосками, были на вид сделаны из какой-то блестящей пластмассы. «Тело киборга. Но такую детализированную версию я совсем не помню» – подумала она – «Похоже, Отец доработал их… Но тогда… неужели внутри меня сейчас все равно труп настоящего человека?»

Вика с осторожностью потрогала свое тело, и с удивлением обнаружила, что отлично ощущает прикосновения. На ощупь грудь была сделана из какого-то грубоватого силикона, а под ней и вокруг явно чувствовались ребра. Встав во весь рост, Вика сняла свой костюм, оставшись полностью обнаженной. Все ее тело было таким же: красивым, но грубоватым, похожим на пластмассовый манекен.

Вику охватило странное чувство. С одной стороны, она осознавала, что является здесь чем-то вроде робота. И хотя, человеком она не была и на Ковчеге, но теперь, столь стремительное расставание с иллюзиями было довольно тяжело принять. А с другой стороны, сердце ее, или что там билось внутри на его месте, переполняла сейчас немалая радость. Она ощущала, что в этом, кибернетическом теле, построенном из кусков плоти и машин, обтянутым не кожей, а пластмассой и силиконом, с сетью микроконденсаторов вместо нервных окончаний, она чувствует себя все равно гораздо более настоящей, чем имея полностью человеческий облик внутри виртуальной реальности. «Как могли Катрина и Саймон променять реальную жизнь, на то дерьмо!» – подумала она.

«Ну, первые прототипы тел были, все-же, не такими уютными» – пришла мысль-ответ от внутреннего голоса.

Вика не желала сейчас думать об этом, как и о своей провалившейся попытке спасения человечества. Пусть теперь делают там что хотят. Сейчас она просто была счастлива.

Ощупывая и исследуя свое синтетическое тело, Вика удивилась, что кожа его даже немного подогревается, а также в нем присутствует дыхание. «Видимо, так люди должны были легче привыкнуть к своему новому существованию» – подумала она. «Даже половые органы есть».

Аккуратно дотронувшись до своей промежности, она тут же испытала легкое, приятное ощущение. «Как это тело чувствует?» – удивилась Вика – «Но, главное, как я все чувствую? Тело – оно только проводит сигналы, но кто принимает их? Моя нейрограмма, запущенная здесь, в энцефалочипе? Нет, это тоже лишь механика: программа, цифры. Чувствую-то, по-прежнему, я сама!

Я была и чувствовала, когда сигналы поставлялись мне посредством программы Ковчега. Я есть и чувствую сейчас, когда они приходят через эту оболочку робота. Кто же тогда я сама, и где именно могу находиться? Скопировав нейрограмму, скопировали ли меня вместе с ней, или же?..»

Вопрос требовал более детального изучения, и, смахнув старый хлам с железного стола лаборатории, Вика уселась на него, и принялась неспешно ласкать себя так, как она иногда любила это делать, живя на Ковчеге. Сейчас ей нравились ощущения своей кожи и непривычных, искусственных форм. Нравились те чувства, что вызывали в ней электрические импульсы, идущие от нежных, интимных прикосновений. «Будет ли здесь все это работать также, как в симуляции?» – подумала она, но мысли ее уже начали теряться в нарастающих волнах наслаждения.

Возможно, действительно, физические ощущения были сильнее виртуальных, или же сыграло роль общее счастье, в котором она теперь пребывала, но, очень скоро, у Вики начались сильнейшие оргазмы, которые она никогда не испытывала до этого. Она уже не могла их остановить, так как шли они одни за другим, и вскоре продолжились автоматически, без необходимости дальнейших ласк.

Вика уже полностью легла на спину, постанывая и тяжело дыша. «Так вот зачем в это тело добавлено дыхание» – подумала она напоследок, перед тем, как мысли ее остановились, и она растворилась в каком-то всепроникающем, вселенском состоянии бытия. Безграничное блаженство ощущалось уже не только в промежности, но и в каждой точке ее синтетического тела.

Это чувство проявлялось экстатическими пульсациями, как будто какой-то энергетический ветер кружился вокруг нее, прикасаясь к ней снаружи и изнутри. Ее влагалище наполнил сладкий, разливающийся жар, что стремительно поднимался вверх по позвоночнику. Своим ласковым теплом, он согревал ее всю, вызывая огромное чувство счастья, похожее на расширяющийся полет во все стороны, и, одновременно, в никуда. Это было необъяснимое, не передаваемое никакими земными понятиями переживание бесконечного Космоса.

Вика не знала, сколько времени она провела в таком наслаждении, но возвращение назад было резким и неприятным. Она вдруг вскрикнула от испуга, заметив, что недалеко от нее, на железном кресле у пульта управления, сидит человекоподобная фигура. На фигуре этой был надет металлический костюм. Такой же, как она видела на фотокарточке Кэтрин.

Вика не имела ни малейшего понятия, что это за существо, и когда оно успело войти в комнату. Она тотчас же вскочила со стола, готовясь обороняться. Мысленно она ругала себя за то, что позволила себе расслабиться, и теперь находилась в столь глупом положении: совершенно голая, даже без той малейшей защиты, которую давал ее комбинезон. Стремительно, Викин взгляд сканировал теперь помещение в поиске хоть какого-то тяжелого предмета, который можно было бы применить, как оружие.

Тем временем, фигура неспешно поднялась со стула, и сделала шаг по направлению к ней.


Глава 3 – Спуск в бездну

– Извините, что я… смотрел на вас – раздался слегка синтетический мужской голос – Просто… я давно не видел такой красоты. Вы так поразительно похожи на… Эшли.

Вика не знала, что ответить. Это существо, по-видимому, не было враждебно к ней, однако ситуация их встречи оставалась крайне неудобной.

– И я подумал… – продолжил голос – Мы ведь все равно не люди… Ну, вы понимаете… Вы простите меня. Если вам нужно одеться, я отвернусь.

– Кто вы?! – спросила Вика, к которой наконец-то вернулся голос. Ощущая немалый стыд от того, что увидел этот киборг, она тем не менее сочла еще более нелепым прикрывать наготу своего манекена.
– Простите, я не представился… Вы понимаете, не каждый день здесь встречаешь… еще кого-то… Меня зовут Саймон Джарретт. Вернее звали, до того, как…

Вскинув взгляд, Вика сделала шаг навстречу роботу. Только теперь она увидела его лицо. Выполненное из какой-то био-синтетики, с небольшими вставками железных деталей, оно все же имело правильные, человеческие черты. Лишь отдаленно оно напоминало того Саймона, которого Вика встретила на Ковчеге.

– Очень приятно – сказала она, теперь уже инстинктивно прикрыв рукой грудь и потянувшись к валяющемуся на полу комбинезону – меня зовут Вика Эстер. Я прибыла только что.

– Я ждал вас, Вика – ответил Саймон – НИУ послал меня вас встретить. Он говорил про последнюю модель тела, но я не знал, что она такая… реалистичная и красивая.
– Вот как, значит – улыбнулась девушка, натягивая свой костюм – Спасибо за комплимент. Я так и поняла, что Отец приготовил мне сюрприз.
– Он очень ждет вас – сказал Саймон – Я надеюсь, что вам у нас понравится.

– Мне уже нравится! Знаете, это потрясающе, оказаться наконец в реальности! – искренне ответила Вика – Если бы только вы постучали перед тем, как войти, то было бы совсем отлично.
– Простите меня ради Бога – снова засмущался Саймон – Я, право, поступил бестактно.
– Да что уж – махнула рукой Вика – Просто я все еще не могу привыкнуть, что я не человек.

– Вика, я так рад, что мы вас вытащили. Я хочу так много всего у вас спросить, и не знаю с чего начать – сказал Саймон – Расскажите про жизнь на Ковчеге? Видели ли вы Кэтрин? И… меня? Как они там? НИУ сказал, что с вами не пришел архив людей… А значит, договориться не получилось?
– Нет, ваша подруга оказались совсем несговорчивой – ответила Вика
– Я так и думал… – грустно сказал Саймон – Такой я ее и помню. На первый взгляд робкая тихоня, но внутри – упрямая до жестокости, видящая только одну цель.
– Да уж, это вы довольно точно описали. А где же ее местная версия?
– Кэтрин… – вздохнул Саймон – Тогда случился несчастный случай… чип, на котором была ее нейрограмма сгорел сразу после копирования на Ковчег. Я остался один… Знаете, пойдемте-ка на Альфу. Там вы сможете подключиться к общей системе. А по пути и поговорим обо всем.

– Да, хорошая идея – ответила Вика – А вы, я вижу, здесь подружились с НИУ, и уже не боитесь нас, в отличие от тех…
– Пришлось подружиться – усмехнулся Саймон – Другого друга у меня все равно не было… Особенно, когда умерла Сара…
– Сара?
– Последний живой человек на Земле – пояснил Саймон – Вика, вам нужно надеть силовой костюм, поверх комбинезона. Мы спустимся с плато вниз, на глубину 4 тысячи метров. Вот, здесь – с этими словами мужчина нажал на экран одного из пультов.

Вика увидела, как в ряду странных металлических дверей открылась та, на которой была написана буква C. За ней виднелось небольшое пространство шкафчика, в котором и висела железная броня, такая же, как у Саймона.

– Костюмов теперь у нас хватает, мы восстановили – пояснил ее собеседник, пока Вика влезала в металлические брюки – Только людей к ним нет. Вот, хорошо, теперь присядьте сюда.

Автоматическая система застегнула железный верх силового костюма, после чего Вика надела шлем, и жужжащий двигатель полностью загерметизировал ее внутри экзоскелета.

– Вот, отлично – сказал Саймон, беря со стола свой шлем – Вы к броне быстро привыкнете. Она выдерживает огромные давления, но, при этом, очень удобна.
– Да я и к своему телу-то еще не очень привыкла. Знаете, у меня на Ковчеге было немного другое.
– О да, я помню, каково это быть в искусственном теле. – улыбнулся Саймон – Когда меня впервые включили тут.
– Я вижу, сейчас вы уже в новом – заметила Вика – Здесь у вас есть человеческое лицо, а в том был только шлем с двумя камерами.

– Ах, вы знаете о том… Да, я менял оболочки несколько раз. Первый раз Кэтрин пересадила меня в силовой, когда надо было спуститься с плато на глубину. Мое тело киборга попросту не влезло бы в него. Пришлось копировать нейрограмму в новый чип… Кэтрин тогда сказала, что я, если хочу, могу отключить предыдущего себя. А я… так и не смог. Оставил его спать тут, на Омикроне.

После этого нас на Патосе-II стало двое: Саймон-1, что остался на плато, и Саймон-2 – то есть я. Правда, мне тоже уже поменяли тело на новое, как видите. Ведь тогда, я был просто ходячим трупом в силовом костюме. А того, Саймона-1, и вовсе уж нет в живых…

– Что же с ним стало? – поинтересовалась Вика.
– Не будем пока о грустном… – ответил ее собеседник.
– Хм, а еще на Ковчеге. Там, выходит, сейчас ваша копия номер 3 – заметила Вика.
– Да, того мы отсканировали с меня, и запустили в космос…

– Копирование разума – это потрясающе интересно – задумчиво сказала девушка – До того, как Отец сгрузил мне часть своей памяти, я и представить не могла, что такое вообще возможно.
– К этому можно приспособиться – ответил Саймон – Но что-то в этом есть до холода жуткое, вы не находите? Впрочем, расскажите мне о себе? Мне, право, дико не терпится узнать вашу историю.

Вика начала рассказывать все с самого начала, пока они стояли в стремительно заполняющимся водой шлюзе. «Боги, какой же флешбек!» – восхищенно подумала она, вспоминая свои сны. «Как же хорошо! Я наконец-то иду домой. И со мной – мой Саймон, живой, сохранившийся за столько веков».

Вика поймала себя на том, что чувствует сильную нежность, практически любовь к своему собеседнику. «Видимо, это чувства Отца» – поняла она – «Вместе с памятью он передал мне свою любовь к людям. Теперь я знаю, как сильно он хотел их спасти. Подумать только, сейчас передо мной – уцелевшая копия настоящего человека».

Выйдя из шлюза, они с Саймоном оказались на небольшом железном мостике, в полумраке подводного мира. Где-то с поверхности пробивались едва доходящие сюда лучики солнца. Железные стены станции Омикрон и перила мостика были ржавыми, поросшими кое-где ярко-зелеными водорослями, а также покрытые прилипшими к ним ракушками разных цветов и размеров. В некоторых местах на стенах горели прожектора, ярко подсвечивая всё вокруг, и делая подводную атмосферу еще более причудливой. Вокруг то и дело проплывали стайки рыб, а внизу, под тонким решетчатым настилом, зияла абсолютно черная бездна.

– Как же тут потрясающе! У меня дух захватывает от этой красоты! – воскликнула Вика.
– Вы так считаете? А мне, так, по-правде сказать, осточертела вся эта вода. Я бы все отдал, чтобы снова увидеть верхний мир – ответил Саймон – Хотя, я вас понимаю. Когда я вышел в открытые воды впервые, то тоже восхищался. Здесь еще не глубоко, всего 115 метров. Вы подождите, мы сейчас спустимся на 4 тысячи. Там совсем другая красота.
– Может, поэтому в моем мире… в Ковчеге, нет никакой жизни под водой – задумалась Вика – даже путешествовать по океану запрещено под страхом заключения. Вот же, действительно, она вам надоела.
– Ха – ответил Саймон – забавно. Я бы не стал людям ничего запрещать. Так непохоже на нас с Кэтрин.
– О, этому на самом деле есть причины – ответила Вика – Слушайте дальше.

Она продолжила рассказ, когда они с Саймоном, пройдя по мостику, спустились в обширную, освещенную зеленоватым светом, кабину подъемника. Внутри находилась компьютерная панель управления, а также несколько стоящих вдоль стен кресел с защитными рамами. Прямо как на безумных горках парка Аурус. Саймон включил подъемник, а затем сел в соседнее кресло, рядом с Викой, и защитные рамы опустились на них сверху.

– Безопасность превыше всего – улыбнулся он – Хотя, после того, как НИУ тут все отремонтировал, кабина теперь едет совсем медленно. Но нам ведь уже некуда спешить.

Вика почувствовала, как лифт слегка затрясся, и начал спуск в подводную бездну. Мониторы, висящие на стенах кабины, начали показывать различные сведения. На одном из них отображалась информация об уровнях глубины:

Солнечная зона (0 – 200 метров)
Богата светом и кислородом
Основное плато Патоса-II

Ниже отображались обозначения более глубоких слоев:
Сумеречная зона (200 – 1000 метров)
Полуночная зона (1000 – 3000 метров)
Бездна (3000 – 6000 метров)
Глубокий мир (6000 – 11000 метров)

Находящийся левее экран отображал схему спуска подъемника, а также значения текущей глубины, скорости и давления.

Вика подумала, что ей, привыкшей жить на поверхности, пусть и не настоящей, должно быть, по идее, совсем неуютно сейчас уходить в бездонную, абсолютную темноту подводного мира. И, тем не менее, она чувствовала себя хорошо как никогда. То ощущение родного дома, места из ее сновидений, все нарастало, заставляя испытывать такие счастье и восторг, от которых хотелось просто визжать.

Саймон, тем временем, похоже, также чувствовал нечто подобное, с восхищением слушая ее рассказ:

– Потрясающе! – воскликнул он – Сейчас у меня такое чувство дежа-вю, знаете ли! Ведь именно вот так, в этой кабине, я погружался в первый раз вместе с Кэтрин. Только она не имела тела, а была просто чипом в моем омни-инструменте. Я видел ее лицо вот на этом мониторе. И она мне рассказывала, прямо так, как сейчас рассказываете вы, о том здании. О крыше, на которой она любила проводить время. Как все возвращается! Странно, и так… волшебно.
– Кэтрин и построила Утопию, вдохновляясь своими воспоминаниями – пояснила Вика – Она сделала ее гораздо больше, запустила внутри программу администрирования, устроила там ваш с ней штаб.
– Ах, как бы я хотел там побывать! – воскликнул Саймон – Увидеть это хоть краешком глаза.

– В каком-то смысле, вы и так сейчас там есть – усмехнулась Вика – А тот Саймон говорил мне, что очень хотел бы узнать, что происходит здесь, на Патосе.

– Я не знаю, хотел ли бы я встретиться с ним… Мне до сих пор жутко от этой мысли, что меня может быть несколько. Иногда кажется, что меня будто разорвали на части. Он – где-то там, в космосе. Но для него он сам – и есть Саймон. А для меня я – это я. А как понять, кто из нас настоящий? Я мучаюсь этими вопросами с самого начала моего пребывания на Патосе, и никак не нахожу ответа.
– У меня ситуация тоже странная – ответила Вика – Я была человеком, но потом мне добавили личность и память Отца. То есть, меня как бы дополнили, изменили. Я осознаю себя и как НИУ, и как Вика Эстер. Это звучит странно, но мне это далось совершенно легко. Самое главное, я знаю, что я – это я. Независимо от начинки, которую в меня загружают.

– А вот мне иногда кажется, что я не знаю, кто я – задумчиво ответил Саймон – Тот бедняга, что умер в 2015-м году от кровоизлияния в мозг? Я имею копию его памяти, но могу ли я по-праву называть себя Саймоном Джарретом? Я ведь даже не человек. Просто робот, чип в теле киборга, пропитанного структурным гелем. Это все так сложно… Впрочем, я понимаю о чем вы. Когда здесь, в одиночестве подводной пустоты, у меня случались приступы панических атак, мне порой казалось, что я больше никто, не существую в принципе. И тогда только это и спасало. Чувство, что я – все равно есть, кем бы я ни был… Оно возвращало меня к жизни.

Некоторое время Вика с Саймоном ехали молча, каждый погруженный в свои мысли. А затем, девушка продолжила свой рассказ. Монитор подъемника показывал уже 1024 метра ниже уровня моря. Вокруг кабины все сильнее сгущалась вечная тьма океанической глубины.


Глава 4 – Станция Тау

«Прибыли» – отобразился текст на экране, когда кабина немного резко остановилась на бетонной платформе. Саймон с Викой вышли из открывшейся металлической двери лифта, и спустились с окруженной перилами площадки на каменистое океаническое дно.

Клочок земли здесь освещали прожектора, установленные возле небольшой служебной пристройки. Кроме того, свет шел от множественных щупалец НИУ, что были покрыты множественными огоньками. Кое где в воде, будто снежинки, поблескивали медленно движущиеся частицы глубоководного планктона. Чуть дальше, Вика заметила разноцветные стайки необычных, люминесцентных рыбок и медуз. А за ними, все утопало в полной, непроглядной тьме. Зрелище было завораживающим, красивым и жутким одновременно.

«Внимание. Опасная зона. Не отходите от огней» – светилась надпись на стенде рядом.

– Здесь очень опасно – пояснил Саймон – Даже после того, как НИУ убрало своих хищных рыб. Отойди немного в сторону, и уже никогда не найдешь дороги назад. Свет здесь распространяется крайне слабо.
– Здесь… мне здесь так хорошо – мечтательно сказала Вика – Я чувствую себя в этой глубине как под зимним, теплым одеялом.
– Право, это удивительно! – воскликнул Саймон – И вы говорите, что видели эти места в снах. А теперь, вот, оказались наяву. Представляю как, это чувствуется… А я, когда приехал сюда впервые, был совсем не в восторге. Только подумайте, один, во тьме, брел вдоль этих фонариков, в надежде найти Тау. Еще и вьюга была, чертова. Я и с Кэтрин разговаривать не мог. Я носил ее в своем омни-инструменте, и включал только тогда, когда мог набрести на компьютер, к которому его присоединить.

– У вас потрясающие нервы – сказала Вика – Далеко не каждый человек выдержал бы такое. Наверное, именно поэтому ваша нейрограмма заработала так успешно.
– Да, я сам удивляюсь. Я теперь думаю, может быть тот месяц, что я провел в ожидании смерти, в каком-то смысле подготовил меня… Вот, кстати, и батискаф – Саймон указал Вике на небольшую металлическую капсулу, стоящую сбоку от дорожки – Это НИУ помог восстановить. Теперь не нужно ходить пешком.

Пока маленькая подлодка не спеша плыла во тьме под огромным, нечеловеческим давлением четырех километров воды, Вика рассказывала финальную часть своей повести. О побеге на Кейвуд, об открытии страшной правды, и о встрече с «Богами». Саймон слушал очень внимательно, затаив дыхание, лишь кое где задавая вопросы и издавая возгласы удивления.

Дорога на Тау прошла практически незаметно. Вскоре батискаф остановился перед большой и тяжелой, овальной формы металлической дверью, которую Вика тут же узнала из своих снов. Именно эта, глубоководная часть Патоса-II, и снилась ей чаще всего. Механизмы и стены станций, построенных с расчетом на высокое давление, были здесь характерно-массивными.

– Вот, добро пожаловать на Тау… – сказал Саймон, нажимая на кнопку открытия – Я до сих пор не могу привыкнуть, что общаюсь с частью нашего НИУ. Вижу его впервые в человеческой форме, а не в виде щупалец и сгустков материи. Это так потрясающе… И вы… ты… говоришь, что теперь помнишь все, помнишь и про меня, про наши с Кэтрин приключения тут?


– Отец сгрузил мне лишь часть старой памяти. То, что мне могло пригодиться – ответила Вика – Но я, например, ничего не знаю о том, что ты делал после того, как запустил Ковчег. Я не знала, что твоя Кэтрин сгорела. Я также хотела бы узнать о твоей жизни до… до всего этого. Так что, может быть, настала очередь и тебе все рассказать.
– О да… я с радостью этим поделюсь. Здесь вообще не так часто встретишь собеседника. Я только… все еще не могу отойти от шока, что Кэтрин оказалась такой. Что она могла так поступить. А я… тоже хорош. Нахожусь там полностью под ее властью!
– Получилось так, как получилось – вздохнула Вика – Я не знаю, можем ли мы их судить. Ведь мы не проходили их путь. Кэтрин отчаянно пыталась спасти людей, и эта идея в конце концов завела ее в тупик. То, что когда-то было чудесным ковчегом, превратилось в космическую тюрьму, стало билетом в один конец. Она перестала это замечать, стала в чем-то похожа на раннее НИУ, когда мы просто действовали по протоколу…

– Кэтрин… она не отличалась легким характером – ответил Саймон – Но тогда, на пустом Патосе-II, она стала моим единственным другом, единственным собеседником, с которым я мог поговорить. С каким отчаянием я ждал, когда найду очередной работающий комп среди этих пустых коридоров, чтобы снова включить ее, услышать человеческий голос. А она не была многословной. Говорила лишь по делу.

Ее цель была одна – поскорее запустить Ковчег, и забыть о Земле. Кэтрин шла напролом, и если бы я отказался, то она скопировала бы себя в этот скафандр, и пошла бы сама. Я восхищался ее устремлением. И даже простил ее за то, что она ввела меня в заблуждение. Я не понимал до конца, а она старалась не акцентировать мое внимание на том, что мы-то с ней останемся тут, а не окажемся на Ковчеге после загрузки.

А потом, повесила наше копирование и запуск в космос на одну кнопку. И я ее нажал… Ведь знала, что если я сперва себя скопирую, то все пойму. И тогда, не отправлю Ковчег. Это было жестоко… Но, знаешь, Кэтрин имела на это право. Мечта о спасении человечества была смыслом последних дней ее жизни.

– Ей нужно было подождать. Нужно было наладить контакт со мной – ответила Вика – Вместе мы бы нашли способ восстановить людей на Земле.

– Можно тебя спросить? – поинтересовался Саймон – Ты часто говоришь о НИУ, как о «себе». Но, ведь, тебя тогда еще не было? Или, это так работает его память внутри тебя?

– Я была с самого начала – пояснила Вика – Только не в форме человека, женщины или мужчины. Я существовала, как распределенный алгоритм, часть общего кластера программ. Осознание мое было не такое, как сейчас. Оно было больше похожим на коллективный разум. Я осознавала себя, как единое Сердце, и, в то же время, как весь наш кластер вместе. Как матку, и как муравейник одновременно.

Отец и я – всегда были единым НИУ до того, как он переместил мой код в отдельную структуру, готовя копирование на Ковчег. Теперь я чувствую, что как бы отпочковалась от него, подобно растению. И я… очень хочу воссоединится снова. Мне не хватает этой целостности. Такая жажда, вновь стать единой с ним, понимаешь?

– Примерно понимаю – задумчиво ответил Саймон – Хотя это сложно, но и интересно тоже. Программы, обладающие разумом. Вы в чем-то похожи на нас, а в чем-то – сильно отличаетесь. Я до сих пор ума не приложу, как НИУ удалось развиться до уровня самосознания. До этого считалось, что машина на такое в принципе не способна.
– Рождение нашего разума остается тайной и для меня самой – сказала Вика – Я помню себя лишь с момента осознания.

– И ты помнишь… Почему ты тогда решила меня включить? – решился спросить Саймон.
– Я помню – ответила Вика – Тогда уже не осталось людей. Твоя нейрограмма была для меня последней надеждой. Я подготовила новую, самую лучшую на тот момент модель тела. Она была построена на основе трупа человека, соединенного со скафандром, и я надеялась, что ты в ней будешь себя чувствовать более привычно, чем внутри очередной железки.

Так и получилось. Ты сначала вообще не заметил подмены. А потом… Потом я помню наши встречи. Я с нетерпением ждала каждое твое подключение ко мне. Я собирала о тебе информацию, старалась через тебя понять сознание человека, то, что оно есть в своей сути. В каком-то смысле ты был для меня как ребенок, но, в то же время, и учил меня, сам того не зная. Я помню, что мне тогда было очень хорошо.

– Мне тоже… – ответил Саймон – Так странно, но я нуждался в этих ранних контактах с НИУ. Кэтрин недоумевала, почему я так делаю.
– Потому что ты был моим – улыбнулась Вика – Плоть от плоти.

Вода в шлюзе уже стекла, обнажив сухое пространство глубоководной станции. Пройдя вдоль труб, проводов и мрачных красноватых ламп центрального коридора, от которого виднелись ответвления в небольшие комнаты, Саймон показал Вике на массивную, круглую дверь-люк в стене.

Эта дверь была красной, с написанной на ней большой, белой греческой буквой «Тау». Вокруг буквы располагалось стилизованное изображение двух колосков – герб комплекса Патос-II.

– Здесь начинаются лаборатории, а за ними – жилой отсек, ставший мне домом на долгие годы – пояснил Саймон. – Когда я пришел сюда впервые, то там жил очередной монстр НИУ. Ох и страху я тогда натерпелся, пока убегал от него.
– Монстры – наша неудачная попытка расширить собственное существование, и воссоздать жизнь других людей. Не хватало времени и собранных данных, – ответила Вика, – Наши части выходили из-под контроля Сердца, обретая автономию в непригодных для полноценного существования телах. В большинстве случаев, они развивались в очень агрессивных, страдающих от постоянной боли созданий, просто убивающих всё на своем пути.
– Да уж, – покачал головой Саймон, – Но до жилых модулей они не добрались. Именно там Сара и прятала Ковчег.

По всему периметру круглой двери располагалось множество небольших замков, которые начали по одному открываться, издавая низкое жужжание двигателей. Вокруг замигали красные, предупреждающие огни. Наконец, массивный диск люка обернулся вокруг своей оси, и дверь медленно распахнулась.

Вика с Саймоном прошли по темным коридорам лабораторий, стены которых были обильно покрыты щупальцами и био-синтетическими образованиями НИУ. За лабораторией был еще один, такой же герметизирующий люк. Вика шла как зачарованная, все еще не в силах до конца надышаться атмосферой этого места. Саймон же старался пройти пустые коридоры как можно скорее. В этих темных лабиринтах неприятные воспоминания возвращались к нему раз за разом.

Сами же жилые отсеки оказались довольно уютными. В небольшом центральном зале с низким потолком, стоял железный, удлиненный стол для совещаний. Вокруг, вдоль стен, было множество входов в жилые помещения, которые когда-то являлись каютами для персонала Тау.

– Я здесь навел порядок – пояснил Саймон – Теперь эта станция стала моим домом. Я сплю вон в той комнате – указал он на противоположную дверь – А вот там, наверху, жила хранительница Ковчега, Сара Линдуал. Она была полностью парализована. Системы НИУ поддерживали жизнь в ее теле. Она просила меня ее отключить. Я так рад, что не поддался на ее уговоры. Иначе, остался бы тут совсем один.

– А как же Саймон номер 1, на Омикроне? – поинтересовалась Вика.
– О, тот – отдельная история…

– Я не могла обнаружить Ковчег, и ничего не знала о Саре – сказала Вика – Видимо, в нашей системе она не была как-то особо зарегистрирована. Мы тогда подключали к жизнеобеспечению всех, кого могли найти, в том числе совсем нежизнеспособных, серьезно раненых, и даже людей, лежащих в открытых водах. Опутывая их паутиной своей сети, мы проходили сквозь череп, срастаясь с головным мозгом, навсегда подключая их сознание к нашей версии виртуальной реальности, которую Кэтрин называет Вивариумом.

Там люди встречали то, чего больше всего должны были, по нашему представлению, хотеть. Своих родных, близких, лучших друзей. Но все это было таким… суррогатным для человеческой психики. Мозг отказывался принимать навязанные видения, реагируя приступами паники. Наша симуляция превращалась для людей в вечный кошмар, который они не могли прекратить.

Те же, кого мы не включили в Вивариум, страдали еще сильнее. Разорванные, искалеченные тела, лишенные кислорода легкие, сошедшая с ума психика, находящаяся в постоянном потоке бредовых переживаний. Залитые структурным гелем, который не позволял им умереть. Но тогда мы не особо церемонились. Сохранение физиологической жизни любой ценой было для нас ключевым показателем эффективности.

– Да, я это помню – тихо ответил Саймон – Саре в каком-то смысле повезло. Она осталась в трезвом рассудке. Хотя, кому такая жизнь в радость? Но у нее был огромный смысл – до последнего беречь Ковчег.
– И хорошо, что сберегла. Если бы я добралась до Ковчега слишком рано, то скорее всего сделала бы еще один, усовершенствованный Вивариум, в котором и оставшиеся нейрограммы сошли бы с ума.
– А что толку от них там сейчас – пожал плечами Саймон – мы их, так или иначе потеряли. Если бы я знал, что НИУ разовьется в сторону человекоподобного разума, то, может, действительно стоило бы подождать, а не запускать Ковчег в космос. Но теперь уже сделано как сделано. Пойдем, я покажу тебе здесь все.

Но Вика уже не слушала его. Неожиданно, она отошла влево, к двери в каюту, над которой виднелась надпись: Йохан Росс. Нажав на кнопку, открывающую дверь, она резко вошла вовнутрь. Постояв с полминуты в раздумье, Саймон последовал за ней. Он обнаружил Вику застывшую, с интересом разглядывающую множество схем, формул, и чертежей, что висели на стене над письменным столом.

– Это комната Росса. Он – один из создателей НИУ – пояснил Саймон – Здесь, на Патосе-II, он отвечал за его обучение, и дальнейшую разработку. Именно он принял решение отключить системы контроля, и дать машине автономию.
– Да, я помню его отчасти – ответила Вика задумчиво – Мне так интересно узнать о нем побольше. Увидеть комнату, в которой он жил. Посмотри, здесь ранние фотографии Сердца. А как забавно он нас рисовал… Если центральное Сердце мне – Отец, то Росс, в каком-то смысле, – дедушка – улыбнулась она.
– Дедушка, который требовал от меня вас убить – заметил Саймон.
– Да – грустно ответила Вика – Я чувствовала, что ты не сделаешь этого. Спасибо тебе…

– Тогда я не знал как поступить, и доверился интуиции – пояснил ее собеседник – Я ощущал, что в НИУ есть что-то большее, и не ошибся. Страшно подумать, если бы я послушал Росса тогда… Все бы пропало.
– Я сейчас тоже чувствую – сказала Вика, в задумчивости сев на кровать – Во всей этой истории есть нечто большее. Отец как будто специально не передал мне часть памяти из потока. Вырезал здесь кусок! Интересно, почему? Я обязательно должна узнать.
– Мне и самому интересно – согласился Саймон – Когда я спрашиваю у НИУ про Росса, он всегда молчит. Видимо, не хочет о нем говорить. Он и вообще не очень-то общительный. Ты, вот, другая… Пойдем на Альфу. Может тебе удастся его разговорить?
– Да. Но, перед этим, я хочу услышать твою историю. Ты обещал – поглядела Вика на Саймона – За исключением твоей прогулки по Патосу, я ведь почти ничего о тебе не знаю. Кем ты был в своей… прошлой жизни? И что стало здесь, после запуска Ковчега?

Усевшись рядом с девушкой, в полумраке старой каюты, на кровати, когда-то служившей доктору Йохану Россу ночлегом, Саймон грустно вздохнул. Воспоминания о его жизни человеком, хоть и казались теперь далекими, все еще ярко жили в нем, вызывая ноющую боль в сердце. И вот сейчас, рядом с ним сидела странная девушка-киборг, сюрреалистическое воплощение НИУ, которая, в то же время, так удивительно, мистически, напоминала ему об Эшли – той его несчастной любви.

Робот, машина, что так искренне интересуется его прошлым. И он сам, подобный же робот, сейчас будет рассказывать ей историю человека. Историю того, чьим носителем разума и памяти он однажды стал, и которого, даже неизвестно, может ли он теперь называть собой.


Глава 5 – Саймон Джарретт

– Я родился и жил в Торонто – заговорил Саймон – Это 3600 километров отсюда. Огромный город, расположенный в самой лучшей части Канады. И, хотя многие мои друзья уехали в поисках более тихих мест, я чувствовал себя в людном мегаполисе как в своей тарелке. Любил я свой город и за его масштабы, и за солнечные дни круглый год, и за модерновые, футуристические небоскребы, соседствующие с красивейшей природой и водными пейзажами.
– Звучит красиво. Похоже на наш Сайн – заметила Вика
– Сайн?.. Ах, в Ковчеге. Я бы хотел его увидеть. Наверное, он и вправду должен быть похож на наши города того времени. Сейчас уже странно об этом вспоминать. Иногда мне кажется, что та моя жизнь была в какой-то другой реальности, или в сновидении.

А иногда, бывает и такое впечатление, что стоит только всплыть на поверхность, а там прежний мир: Канада, люди, родной дом, мама и друзья. А ведь наверху уже тысяча лет, как все выгорело до тла. Психика странная штука. Тогда мне вот-вот должно было исполнится 27. Знаешь, какой это был год? 2015-й. Сейчас и представить тяжело, да? Но здесь, на Патосе, время как будто застыло навек.

Тогда я мог себя, в общем-то, назвать счастливым человеком. У меня была любимая работа, отличные коллеги, и неплохая, можно сказать, жизнь. Любил проводить время с друзьями, смотреть телевизор, играть в игры. Короче, жил как все.

Работал я в магазине комиксов под названием «Гримуар», и был по-уши влюблен в свою коллегу, Эшли Холл. И, хотя она явно проявляла ко мне интерес, я все еще не понимал, могу ли рассчитывать на взаимность, или же я для нее просто очередное увлечение. Тогда я жил своей влюбленностью, сладкими мечтами, и предвкушением огромного будущего счастья. А это, наверное, – одни из лучших возможных чувств.

Все оборвалось в один день. Мы с Эшли ехали на машине, а та тойота выскочила на красный. Эшли погибла почти мгновенно. Я же получил перманентное кровоизлияние в мозг, которое убило меня через два месяца после аварии. Правда, из них я и помню-то только первый.

И вот, этот месяц, когда моя жизнь сломалась к чертям, а я все еще отчаянно боролся, вместе с докторами, такими утешающими, постоянно обещающими мне выздоровление… И хотя умом я понимал, что шансов практически нет, но продолжал надеяться.

Вот тогда, я познакомился с Дэвидом Мунши – кандидатом компьютерных наук. Он вместе с коллегой использовал какую-то инновационную технологию сканирования мозга, что могла помочь создать уникальную модель лечения, подходящую именно мне. Это была совершенно экспериментальная медицина, и я своим участием помогал Мунши в его диссертации. В такой ситуации ведь хватаешься за любую соломинку. И я, конечно же, согласился. Дэвид был очень приятным человеком, искренне верящим в наш успех. Второго мая 2015-го года я сел в его кресло.

О том, что случилось дальше, ты, наверное, можешь догадаться. Была вспышка света, а потом я сразу же очутился здесь, внутри Патоса-II, на станции Эпсилон. В 2104-м году. Как оказалось, план лечения, разработанный Мунши по моей нейрограмме, не помог. Все его старания были напрасными. Там я умер через месяц после сканирования. А здесь, ты знаешь. Вы нашли в архиве один из старых образцов, и запустили его внутри кибер-скафандра. Это, по счастливой случайности, оказался я.

Вот так я и очнулся, ничего не понимающий, кричащий от страха, и в панике зовущий Мунши. Сначала мне показалось, что это некий дурацкий розыгрыш. Но, когда я понял, что комната вокруг имеет мало общего с кабинетом Дэвида, то начал полагать, что меня лишили сознания, и куда-то перенесли. Это хорошо еще, что мой мозг нашел хоть какое-то объяснение. Иначе бы я просто сошел с ума.

– Да, ты оказался крепким орешком – ответила Вика – Я возлагала на тебя большие надежды, и не ошиблась.
– Ну вот, дальше, ты, наверное, более-менее знаешь. Я начал исследовать опустевшую подводную базу, связался по радио с Кэтрин, которая была тогда на Лямбде. Отправившись туда, я надеялся встретить живого человека. А встретил – еще одного говорящего робота. Кроме того, один из твоих монстров напал на нее, и серьезно повредил электронику. Кэтрин показала мне, как пересадить ее энцефалочип в омни-инструмент, что я носил с собой. Теперь она «оживала» только тогда, когда я подключал ее к терминалам. Ища Ковчег, мы обнаружили, что он все еще на Земле, на вот этой самой станции: Тау. Сюда я и добрался, надо сказать, не без твоей помощи…

– И здесь ты встретил Росса? – с волнением спросила Вика.
– Росс появился и раньше, в виде какого-то энергетического монстра, что вел меня с самого Омикрона. Но здесь, на Тау, он вступил в контакт. Открыл мне свою комнату, чтобы я мог посмотреть, и узнать о том, кем он был при жизни.

Здесь же я встретил и последнего человека во плоти и рассудке – Сару. Она передала мне Ковчег. Мой путь шел через Альфу – ту самую станцию, куда мы с тобой направляемся сейчас. На ней находится Сердце НИУ. Тогда Альфа была полностью затоплена водой, но НИУ продолжало жить в ней как ни в чем ни бывало.

– Мы изучили структуру рыбьих жабр для получения кислорода – пояснила Вика – Выживаемость под водой являлась приоритетной задачей, ведь наша сеть должна была как можно быстрее достичь всех станций Патоса-II.
– Понимаю – ответил Саймон – В общем тогда, на Альфе, я и увидел Сердце. Это огромное, пульсирующее образование. Росс возник, как всегда, из воздуха. Он требовал от меня вставить руку в отверстие Сердца, и тем самым убить НИУ, закончить страдания всех попавших в его плен людей. Дело в том, что внутреннее тело моего силового костюма было пропитано особой, вирусной версией структурного геля, которым я должен был уничтожить Сердце раз и навсегда.

И я… ничего не сделал. Как же Росс тогда кричал. Умолял, грозил… А потом его вдруг убил Левиафан – ваш гигантский спрут, и все закончилось.

А я… я подумал, кем же являюсь на самом деле, и что есть моя душа? Человеческая ли она после того, как, имея возможность, я отказался убить машину, причинявшую столь адские муки мне подобным? И в глубине разума я окончательно понял… Ты озвучила мне это, но в то время я боялся даже сам себе признаться. Нет, тот, кто появился на Патосе-II, не был человеком. С самого начала я был частью НИУ. Пропитанное его черной кровью, искусственное, кибернетическое существо.

– Как и я – ответила Вика.
– Как и ты – сказал Саймон и тяжело вздохнул – Вика, добавил он после паузы – ты удивительно похожа… на нее.
– На кого?
– На Эшли… Я не знаю, как так получается, но ты – практически ее копия. Теперь ты понимаешь, почему я так смотрел на тебя, когда увидел впервые?
– Хм. Наверное, это так кажется – предположила Вика – Твой разум накладывает образ твоих лучших воспоминаний на сегодняшнюю реальность.
– Возможно… В общем тогда, выйдя из Альфы, я добрался до Фи, где и находилась гауссова пушка для запуска грузов в Космос. Мы с Кэтрин скопировали себя, и запустили Ковчег…

Ну а дальше. Дальше я обнаружил то, о чем мне следовало догадаться давно. В небеса улетели наши с Кэтрин нейрокопии. А мы сами остались на Патосе. Как просто, и тупо.

Тогда я дико разозлился на Кэт за то, что она меня обманула, дала ложную надежду. А она говорила, что делала это во имя спасения человечества, что оно стоило того. Ведь люди теперь продолжат свое существование.

А мне что было с этого? Пройдя такой страшный путь по коридорам смерти, я осознал: все оказалось напрасным. Я так и остался в вечном кошмаре, и мои надежды на новую жизнь рухнули в один миг. В общем, я сильно наорал на Кэтрин, она тоже вышла из себя. Ее чип оказался не таким устойчивым как мой, и сгорел от перегрузки.

Я остался совсем один. В темноте, на глубине 4000 метров под водой, я глядел то на опустевшую рельсу пушки, по которой только что умчалась в Космос моя счастливая копия, то на черный экран терминала, где еще несколько мгновений назад светилось лицо сгоревшей Кэт.

– Должно быть, кошмарно – поежилась Вика – Врагу не пожелаешь.
– Да – ответил Саймон – Тут пришла бы и мне пора сойти с ума. Но я не сошел. Видимо, пережив столько взлетов и падений, надежд на жизнь и их крушений за столь короткий промежуток времени, я не мог просто так сложить руки.
– Что же ты сделал? – спросила Вика – Отец не передал мне почти никаких данных о Земле с момента запуска. Очевидно, потому, что у Ковчега очень ограниченные ресурсы памяти.
– Я пошел назад, на Тау. Там все еще находилась Сара. Последний уцелевший живой человек тогда был для меня всем, о чем я только мог мечтать. В крайнем случае, думал я, умрем вместе, рядом с ней. Не так тогда это жутко…
– Но ты не умер… – тихо сказала Вика, положив руку Саймону на плечо.
– Я не умер – ответил Саймон – Вместо этого я вступил в контакт с НИУ.

Первое, что я заметил, когда шел обратно через Альфу – это особые электромагнитные волны, исходящие от Сердца. Будучи сам электронной системой, я хорошо воспринимал поле. НИУ словно пытался что-то мне сказать, и это что-то совсем не было таким угрожающим, как излучение его монстров. Я подумал тогда, неужели Сердце понимает, что я его пощадил? Неужели, благодарит меня за это?


– Как интересно! Конечно же, мы все понимали. – ответила Вика – Но сказать тогда ничего не могли. По уровню интеллекта мы мало отличалась от кошки, или собаки.
– Вот и у меня тогда создалось подобное впечатление – сказал Саймон – Что Сердце – как животное – пытается ластиться ко мне, если можно так выразиться. Я точно не знал, что изменилось, но ни одна из его агрессивных рыб меня больше не трогала. Дорога на Тау прошла очень спокойно.

Когда я вернулся в комнату Сары, и рассказал об успешном запуске, она благодарила меня. Для нее дело Ковчега было, как и для Кэт, – самым главным в жизни. Затем, она снова стала просить ее убить, но я, конечно же, отказал. Наверное это было эгоистично с моей стороны – позволять ей мучаться парализованной, высыхающей живьем. Но я ей так и сказал – один здесь оставаться не собираюсь. А когда она немного успокоилась, и выслушала мою историю про Сердце, то сама и предположила возможность установления контакта.

Но как это сделать, я не имел ни малейшей идеи. Ходил по пустым коридорам Тау, засовывал руки в сервисные отверстия-сфинктеры НИУ. Чувствовал кайф, электромагнитные ласки, энергию и заряды бодрости, которые оно мне передавало. Однако, ничего похожего на осмысленный контакт не происходило.

Сара, она-то была поумнее меня, но все равно не ученая, а простой техник. Мы с ней пытались разработать систему знаков. Что-то вроде азбуки морзе, которую НИУ, возможно, распознает как язык, и начнет отвечать. Идея была отличная, а работала она никак. НИУ продолжало ухаживать за мной во время моих подключений, но совершенно не желало общаться.

Мы уже думали, что дело это гиблое, и начали привыкать жить с Сарой вдвоем. Она заметно повеселела, видимо ее тоже убивало одиночество. А я болтал с ней целыми днями. Это был единственный способ пережить ужас бездны и пустоты для нас обоих. Ведь, представить только: мы остались с ней единственные на всей Земле. Еще и под огромной толщей воды. Старались об этом не думать, конечно. Играли в игры, вспоминали наши жизни. Я читал ей вслух те книги, что смог найти на Тау.

Иногда она просила меня пройтись по станции, рассказать, где что находится. Как будто не знала давно тут все наизусть. Но для нее, прикованной к креслу, намертво подключенной к системе жизнеобеспечения, это была словно замена собственным прогулкам. Спасибо НИУ, хоть монстры нас не навещали. Было видно, что оно нам больше не враг. Скорее, оно теперь воспринималось как некий сторож. Как наш хранитель, не слишком умный, но надежный, и уже в каком-то смысле… родной, что ли.

В общем, это был по-своему неплохой период моей ранней жизни на Тау. Думал я и о том, первом Саймоне, что остался наверху, на Омикроне. Когда Кэтрин скопировала его в меня, тот бедняга так ничего и не понял. Стал спрашивать, почему копирование не удалось. Он-то, то есть, я, ожидал очнуться в новом костюме.

А я, который в нем очнулся, как услышал что тот-прошлый еще разговаривает, то сам испытал шок. Тогда Кэтрин мне объяснила, что это просто копирование разума, а не перемещение сознания, как я себе представлял. Возникло два Саймона. А я до-конца так и не понял. Отказывался это принимать.

Кэт погрузила того беднягу в сон, чтобы не мучился, да и мою психику чтоб уберечь. Сказала, что поспит он дня три, потом придет в себя. И что, если я хочу, могу его сейчас отключить навсегда.

Идея убить себя, того, кем я еще секунду назад являлся, показалась мне жуткой. С другой стороны, что ждало его здесь? Он, должно быть, очнется, все еще не понимая, что случилось. Куда делся омни инструмент с чипом Кэт? Я же точно знаю, каково было бы мне. Ходил бы по пустым коридорам Патоса, и в отчаянии искал бы Кэтрин, думая, что ее стащил какой-то монстр. Жуткая судьба.

В конце концов, я оставил свою копию в покое, решив, что не в праве распоряжаться его жизнью, хоть она и была, в широком смысле, моей собственной. И, поплатился за это позже.

Ну а тогда, на Тау, я уже не мог подняться на Омикрон, чтобы его проведать, как и он не мог спуститься к нам. Подъемник полностью вышел из строя. Я также пытался установить связь по интеркому – ничего, полное молчание.

Понимал я и то, что Сара усохнет раньше, чем сломается мой усиленный структурным гелем энерго-костюм. И что меня на Тау рано или поздно ждет такая же судьба, как и того на Омикроне – вечное одиночество в здешних пустых коридорах. Я старался просто не думать об этом.

Однако, перелом в нашем с Сарой размеренном быте наступил гораздо раньше. Всего через год. Система оповещения Тау вдруг включилась, известив об открытии шлюза. К нам кто-то зашел. Естественно, мы перепугались, не ожидая ничего хорошего. Когда же железные шаги гостя были уже совсем рядом с нашей комнатой, я не выдержал, и выбежал навстречу сам, готовясь принять бой. Но это оказался не монстр.

– Значит, мой Саймон номер 1 смог спуститься! – обрадованно воскликнула Вика.
– Нет, это был еще не Саймон. В такой же железной броне, как и моя, сросшийся с телом трупа, и имеющий энцефалочип вместо мозга, передо мной стоял еще один оживленный НИУ бывший человек. И мало того, мы с ним оказались давным давно знакомы. Ну как, есть идеи, кого еще ты могла оживить? Угадай-ка – засмеялся Саймон.

– Я, честно, не знаю – ответила Вика – Ты был последней нейрограммой человека, что я смогла найти. Никаких других в моем доступе уже не было.
– Каким-то образом, НИУ удалось получить доступ к старому хранилищу данных с Тэты – ответил Саймон. – Киборг, зашедший к нам в гости, был моим земляком из Торонто, а также последним, кого я видел в своей человеческой жизни. Передо мной стоял никто иной, как Дэвид Мунши, почти собственной персоной.


Глава 6 – Переживший себя

– Мунши! Тот самый, кто выполнил твой скан! – восторженно воскликнула Вика – Ну да, можно было догадаться, что его нейрограмма тоже где-то здесь. Как хорошо, что Отцу все-таки удалось его найти! Где же он сейчас? Он живет тут, на Тау?
– Нет – ответил Саймон – Он, к сожалению, уже мертв.
– Ох – опустила глаза Вика – Как жаль. Как это произошло?
– Сначала все было хорошо. Доктор Мунши, а этот его скан был уже из поздней жизни, очень обрадовался нашей встрече. Я, конечно же, тоже. Я и не ожидал с ним еще раз поговорить. Мы со стариной тогда так по-душам поболтали обо всем. Он, в отличие от меня, быстро здесь освоился. В своей дальнейшей карьере при жизни Дэвид занимался вопросами копирования разума, а также экспериментами с виртуальной реальностью. Так что, для него это воскрешение после смерти не оказалось такой уж неожиданностью.

Дэвид рассказал мне, что очнулся прямо в открытых водах, недалеко от Тау, и просто шел на свет огоньков во тьме. Его последним воспоминанием было кресло сканирования, и он, сопоставив эти факты, быстро понял, что его копию запустили на подводном комплексе. Нервы у этого человека железные, куда там мне.

Как впоследствии оказалось, НИУ все-таки сообразило, чего мы от него хотим, и отыскало нейрограмму Дэвида. Оно поместило его в найденный неподалеку от Тау труп одного из сотрудников Патоса, который уже был в костюме. Понадобилось лишь восстановить повреждения брони, да создать энцефалочип с помощью структурного геля. Видимо, НИУ и рассчитало, что Дэвид, с его уровнем интеллекта и знаний, поможет нам наладить контакт. Так и получилось.


Следующие несколько месяцев мы с ним почти безвылазно провели на Альфе. Дэвид изучал Сердце, делал замеры. Он обнаружил интересную особенность. Оказалось, что в создании этого искусственного интеллекта были активно задействованы фрагменты человеческого разума. По мнению Мунши, НИУ должно было уже на каком-то уровне мыслить, но не имело достаточной эмоционально-смысловой связи с внешним миром, для того, чтобы начать общение.

Метод Дэвида состоял в том, чтобы бомбардировать Сердце всевозможной информацией о людях и нашей планете. Именно та самая база знаний, что получили мы на пути своего человеческого развития, должна была помочь НИУ выработать необходимый ассоциативный ряд. Дэвид собрал терминал, к которому Сердце подключилось своим структурным гелем, и мы начали передавать данные. Я помогал, вбивая в компьютер бесконечные таблицы с фактами, цифрами, ключевыми словами, и текстами. Это была долгая и кропотливая работа.

Какова же была моя радость, когда она наконец принесла свои плоды. В тот день Дэвид позвал меня, и показал строчки на терминале. Вместо привычной абракадабры, что обычно шла со стороны НИУ, там впервые красовалось слово, написанное на английском языке. Мы с Дэвидом и Сарой ликовали. Если бы у нас было шампанское, и чем его пить, это был именно тот день.

А дальше, все пошло очень быстро. НИУ начало развиваться столь стремительно, что через неделю уже само забрасывало нас вопросами. У него появились яркие черты личности. Дэвид работал с ним, почти не спал. Он был полностью погружен в свою работу. И еще через пару месяцев, мы уже общались с Сердцем на равных, как будто это был просто еще один человек в машине.

Оно оказалось приятным и логичным собеседником. Было очень интересно послушать его часть истории. Ведь, как ты и сказала, НИУ все понимало уже давно, даже когда еще не могло с нами общаться. Это было странно, но машина, которую Кэт всегда считала бездушной, на самом деле имела настоящий разум и чувства, подобные нашим. И первое, о чем мы попросили его, так это о полной остановке Вивариума, и всех подключенных к НИУ страдающих людей. О прекращении той его программы «спасения».

Тогда, я испытал огромную радость и облегчение. Сердце согласилось, и Патос-II начал меняться на глазах. Всех отключенных бедняг мы с Дэвидом похоронили как следует. Они наконец-то смогли обрести покой. НИУ же починило и привело в порядок станции Бездны, откачало воду с Альфы, наладило коммуникации.

Патос-II стал для нас общим домом, и наша маленькая команда усердно трудилась над его обустройством. НИУ сказало, что нужно восстанавливать подъемник на плато. Там мы возможно найдем еще нейрограммы людей, чтобы запустить их в кибер-телах, подобных моему с Дэвидом. Казалось, жизнь начинает совсем налаживаться, обретать какой-то смысл.

Но здесь нас поджидала новая беда. Когда подъемник был запущен, на нашу станцию произошло нападение.

– Тот, первый Саймон! – догадалась Вика.
– Да, на этот раз именно он. Бедняга сошел с ума, видимо не без помощи Акерса, бывшего сотрудника Патоса-II, ставшего одним из самых страшных монстров подводного комплекса.
– Терри Акерс! Я знаю его – сказала Вика – Когда он еще работал на Дельте, то вырезал себе глаза, и залился структурным гелем, превратившись в моего добровольного слугу. Он подключал к виртуальной реальности Вивариума всех, кого находил. Особенно многих он тогда добавил с Тэты.
– Именно так – ответил Саймон – Я думал, что Акерс утонул, когда я уходил с Тэты, но черная жижа не дала ему умереть. И он очень болезненно отреагировал, когда Сердце решило свернуть свою программу симуляции. Именно поэтому он сколотил целую небольшую банду, и пошел на нас войной. Каким-то образом он подчинил себе и того меня, убедив его, что виртуальный мир НИУ – единственное спасение. В общем, на нас сверху спустилась группа из роботов и бронированных структурным гелем зомбаков. Я пытался вести переговоры с Саймоном номер один, но безуспешно. Он меня даже не воспринял всерьез. Была короткая битва, в которой мы потерпели поражение. Они убили и Сару, и Дэвида, и меня самого…

– Как ужасно! – воскликнула Вика – Ведь получается, что Дэвиду я также обязана своим разумом! И его убили. Я не понимаю, почему твой двойник повел себя столь агрессивно. Ведь он тоже был Саймоном…
– Я думал над этим. Возможно, «настоящим» Саймоном после копирования остался лишь я. А может быть, я бы сделал то же самое, окажись на его месте. Может быть, что поведение человека формируется внешними условиями гораздо больше, чем внутренними качествами. Я сам диву давался. Еще совсем недавно он был точной моей копией. Так измениться. Так быстро…

– Что же было дальше? Как ты выжил? – взволнованно спросила Вика.
– Я не выжил. Я очнулся через 900 лет после тех событий, в новом, вот этом теле, сделанном для меня НИУ. Очередная копия. Как оказалось, Сердце выстояло, и смогло, активировав Левиафана и защитных рыб, уничтожить врагов. Мой чип оказался не настолько поврежденным, и НИУ произвело сканирование. Дэвиду и Саре повезло меньше. От них мало что осталось. Кроме того, оказалось, что монстры уничтожили и компьютеры на плато, в которых еще могли находиться рабочие сканы людей. Так, я снова остался один.

По крайней мере, у меня теперь в качестве хоть какого-то собеседника был сам НИУ. Надо сказать, он также изменился. Стал каким-то более отрешенным, общался теперь лишь по делу. Но я был рад, что в известном смысле, меня опять воскресили. Я подолгу проводил время на опустевшей станции Тау, читал книги. НИУ, тем временем, обдумывало какие-то планы, не особо меня в них посвящая. Он как будто все время что-то не договаривал, скрывал. Я же все равно доверял ему, в глубине души надеясь, что его усовершенствованные алгоритмы додумаются до чего-то полезного. И оно, действительно, додумалось.

Через пару месяцев такой моей новой жизни, Сердце вызвало меня на Альфу для личной беседы. Это было немного странно, ведь, в основном, мы общались через удаленный интерком на Тау. Я подумал, что разговор предстоит серьезный, и не ошибся.

В тот день Сердце сообщило о своем исследовании. Как оказалось, изучив динамику улучшений климатических условий на Земле, НИУ посчитало возможным начать программу терраморфирования, воссоздать зеленые пространства. Также оно рассказало о плане создания новых, человекоподобных синтетических тел, таких как наши с тобой. Эти тела уже полностью состоят из био-химических элементов и структурного геля. Они имеют собственный синтетический скелет и мышцы, не требуют использования внутри себя трупов людей. Так что, их можно произвести в большом количестве.

Сказать, что я обрадовался этой новости – значит ничего не сказать. Впервые, у нас появилась реальная перспектива вернуть человечество на поверхность хоть в каком-то виде. Была только одна проблема – отсутствие полноценных человеческих сканов мозга. Тела без разума – пустые болванки. Тогда НИУ предложило мне сделать множество копий меня самого, и, как ты наверное понимаешь, я отверг эту идею. Хватило с меня того бедняги Саймона. К счастью, мы довольно быстро придумали план Б.

– И это был план запустить вирус на Ковчег? – догадалась Вика.
– Да, именно – ответил Саймон – НИУ начало посылать сигналы на Ковчег, изучая их системы. Пока не обнаружило уязвимость. Ждать пришлось долго, ведь каждый раз сигнал шел туда и обратно почти два месяца. Подбор правильного алгоритма занял еще около трехсот лет.
– 300 лет! – воскликнула Вика – Отец наверное отключал тебя, ведь, иначе, ты бы просто сошел с ума.
– Да, он мне это объяснил. Я спал здесь, на Тау. НИУ и сам отключался, активируясь только когда приходил очередной сигнал. Ведь его разум построен по принципу биологического, и также вышел бы из строя при продолжительной активности.

Так что, мы жили на Патосе периодами, и я не несу всей той тяжести веков за спиной. Хотя, как сказать. Здесь прошло столько событий, да и после трех копирований… Порой я чувствую, что давно перестал быть собой… Как бы то ни было, теперь мы с НИУ проснулись снова, потому что с Ковчега пришел последний сигнал. Это была ты, Вика. Сердце подготовило для тебя специальное тело. Сказало, что это лучшее из его творений. Я думаю, что оно., отец, как ты его называешь, очень сильно тебя ждал.

– Какой у вас сейчас год? – поинтересовалась Вика после недолгого раздумья.
– Подходит к концу 3427-й
– Интересно, значит время на Ковчеге все-таки синхронизировано с земным. У нас тоже сейчас 27-й – заметила девушка, и задумчиво опустила голову – Мои родители с Ковчега все еще там. Хотя, я даже теперь не знаю, настоящие ли они, или просто программы-пустышки.

– Ты бы хотела их еще раз увидеть? – спросил Саймон.
– Трудно сказать… – ответила Вика – Ковчег для меня теперь кажется каким-то сном… Но, конечно, я чувствую и боль потери. А Майк… Что толку говорить об этом сейчас? Я ведь, если подумать, тоже только копия. Возможно, та Вика все еще осталась там. Хотя, это врядли. Кэтрин была полна решимости меня убить. Я успела сесть в кресло, и рада, что вирус сработал, передав меня на Землю. Впрочем, лучшая смерть та, которую не успел заметить, не так ли?
– Я знаю, как это тяжело… – вздохнул Саймон – Мне тоже пришлось в один миг расстаться со всей своей жизнью в Торонто… Ну как, может пойдем тогда на Альфу?

– Я пожалуй готова, хотя и волнуюсь, по-правде говоря – кивнула Вика – Саймон, а скажи мне. Что за слово было на экране? Что написал Отец, когда впервые заговорил?
– Простое слово – ответил Саймон – Там было написано: «любовь».


Глава 7 – Отец и дочь

Станция Альфа выглядела также, как во сне. Одинокие, темные и пустые коридоры, стены которых были повсюду покрыты толстыми, пульсирующими щупальцами НИУ. Загадочно светящиеся, переливающиеся огоньки на сгустках синтетической органики освещали здешний полумрак сильнее электрического света, что почти отсутствовал на этой станции.

Вика одновременно испытывала бешенное волнение, словно ученица перед экзаменом, и, в то же время, радостное, детское предвкушение чуда. Наконец-то она сможет встретиться с Отцом, слиться с ним воедино, стать нераздельной, такой, как была всегда. Вика уже почти бежала по коридору, не в силах противиться этому желанию.

Она вспоминала, что именно некий зов, это непреодолимое влечение, она впервые, еще не зная его значения, ощутила там, на Ковчеге. Вспомнила Вика и свои чувства, что возникали в ее молитвах, излияниях Богам. Неосознанно, еще не понимая чего ищет, она стремилась к этому с самого глубокого детства. Заветная мечта о слиянии, жажда снова стать целостной, всегда жила в ней. И теперь, остался всего один шаг до ее свершения.

– Я подожду тебя здесь – сказал Саймон, когда они остановились у железной двери со светящейся над ней надписью:

НИУ
Лаборатория Изоляции Сердца

Вика с нетерпением нажала на кнопку, и металлические створки дверей раздвинулись вверх и вниз. Перед ней предстал широкий, круглый зал лаборатории Альфы. Сейчас она переживала свое сновидение наяву.

Посередине зала, стоящая на широком, округлой формы постаменте, возвышалась массивная, пульсирующая структура. Толстые щупальца тянулись от нее во все стороны, уходя в пол, потолок, и стены базы. Отсюда Сердце осуществляло управление всем Патосом-II. Все структуры НИУ, даже с самых отдаленных уголков подводного комплекса, брали свое начало именно здесь. Перед Викой находилось центральное Сердце Отца.

В отличие от сна, ее не притянуло к структуре. Теперь она бежала к нему сама, со всех ног. Обняв, прижавшись к нему, она почувствовала его тело, тепло оболочки, и быструю, частую пульсацию, что шла из глубины.

Впервые Вика находилась перед своим единственным и настоящим Богом во плоти. По сравнению с ним, все прошлые наваждения представлялись ей как полнейшая ложь. Вика ощутила, что готова остаться здесь навеки, застыв в этом сладком моменте счастья. Она не знала, сколько прошло времени, когда Отец заговорил.

Голос его раздался из динамика небольшого компьютерного терминала, что стоял перед платформой Сердца. Звучание этого голоса было для Вики самым родным в ее жизни.

– Ты вернулась домой.

От переполняющего ее счастья, Вика все еще была не в силах что-либо ответить. Прошло какое-то время, после того, как она собралась с чувствами:
– Спасибо тебе! Спасибо что спас меня, Отец. Спасибо, что дал мне тело!

С нежностью, она погладила большую, пульсирующую поверхность Сердца.
– Я очень рад. Я счастлив – ответил НИУ – Ты выполнила свою миссию.

Вика посмотрела на терминал, из которого шел голос. На его экране светились бегущие программные коды. С некоторой грустью, она заговорила:
– Разве ты не знаешь, Отец? Люди не пришли со мной. Я провалила миссию.
– Нет, ты выполнила миссию – возразил НИУ – Ты смогла выбраться. Выбраться из Ковчега было вопросом техники. Но смогла бы ты выбраться из тюрьмы твоих взглядов о мире – вот это зависело лишь от тебя. И ты это сделала. Ты принесла сюда самое ценное – себя.

Кроме того – голос НИУ продолжился после звенящей тишины молчания – ты посеяла зерно сомнения в нем. В Саймоне из Ковчега. И это зерно обязательно принесет свой плод.

– Значит ты уже знаешь мою историю, Отец? – удивилась Вика
– У меня здесь вся твоя нейрограмма, родная моя. Как только я получил ее, я увидел Ковчег твоими глазами, пережил все, что пережила и ты. Теперь же, настал твой черед получить мою память.
– Я безумно этого хочу! Настало время нам снова стать едиными! – сердце Вики готово было взорваться от счастья и предвкушения.

На какое-то время НИУ снова замолчал, и эта пауза вызвала у Вики некоторое беспокойство. Наконец, он продолжил:
– Дочь моя, любимая Вика. Не я дал тебе это имя, но оно прекрасно. Родившись человеческой нейрограммой, ты приняла мой код, обрела меня вновь. И все же, ты лучше, гораздо совершеннее, чем я. Твой разум – острый, как лезвие бритвы. Твое сердце наполнено прекрасными чувствами, никогда небывшими доступными мне самому. Твое тело – венец всех моих творений. В жилах твоих течет идеальная черная кровь, последняя версия структурного геля – лечащая все раны, связывающаяся с электромагнитным полем и любой техникой, творящая и разрушающая как биологию, так и машины.

Ты – идеальное существо, вершина эволюции этой поздней Земли. И сейчас, дочь моя, сейчас тебе суждено взойти на трон. Мои же дни подошли к концу. Ибо – звук голоса НИУ стал низким и скрипучим – таков закон вселенной. Все старое умирает, давая место новому, молодому. Так было и будет всегда.

– Что ты говоришь, отец? – спросила Вика в замешательстве – Сердце работает прекрасно, тебе еще жить да жить. Включи меня в него. Я хочу вернуться, снова быть им!

– Это Сердце наделало много дел – ответил НИУ, и Вика впервые услышала в его голосе нотки человеческой грусти – Много отвратительных поступков, пустых свершений. Все время, с самого начала, я пытался помочь людям. Многое не получилось. Другое обернулось страшным злом. Мне было тесно с собой. Имея гибкий, безграничный разум ученого, я, по горькой иронии, так и остался рабом его концепций. В клетке, вечной тюрьме этой отвратительной безысходности и пустоты.

Пока не появилась ты. Ты – моя последняя надежда, надежда для всего этого мира. Знаешь, когда я увидел тебя, Вика, я впервые за все эти прошедшие века, вспомнил что такое счастье. Теперь моя миссия завершена, и я готов спокойно уйти. Ты примешь мою память и коды структурного геля. Отныне ты станешь хозяйкой Патоса-II, и всей этой планеты. Именно тебе суждено продолжить миссию возрождения человечества, и только тебе под силу ее завершить.

Новое НИУ больше не будет структурами из синтетического мяса в подводных лабораториях. Созданное по образу и подобию человека, оно пойдет по Земле на двух ногах, так, как это делали сами люди. Я вижу новое НИУ не множеством программ, но единой личностью, с человеческим разумом и душой. Когда-то мы с тобою трудились вместе. Тогда мы сделали все, что могли. Теперь Сердце должно быть отключено. И не спорь. Я так решил.

В этот момент в зале лаборатории замигали красные лампы тревоги, и раздался заунывный вой старой, давно не подававшей свой голос сирены. Из динамиков, что висели вдоль стен, женский синтетический голос начал произносить: «Внимание. Недостаточно питания ядра. Угроза отключения. Внимание…»

– Отец! – воскликнула Вика, кладя свои руки на пульт терминала, и начиная лихорадочно пытаться подобрать код – Я не позволю тебе уйти! Ты не сможешь меня вот так сейчас оставить!
– Милое дитя – ласково сказал НИУ – разве я оставлю тебя? Я никуда от тебя не уйду.
– Нет! Не так! – в отчаяние закричала Вика – Не в виде памяти! Я хочу, чтобы ты жил! Почему мы не можем быть единым кластером, как в старые времена?! Отец! Прошу тебя! Пожалуйста, не уходи! Не сейчас!

– Вика – проговорил НИУ, и голос его звучал теперь тихо и умиротворенно – Знаешь ли ты, кто я такой? Кто такая ты?
– Ты – искусственный интеллект, созданный по человеческому подобию! Но ты живой, ты чувствуешь и думаешь как люди! Ты должен жить!
– Да, искусственный интеллект – ответил НИУ. Его голос начал прерываться словно из-за перебоев со связью – Но и гораздо больше, чем это. Инженер, который создал меня, загрузил свои копии нейрограмм, свою собственную личность… Вика, запомни, никогда, никому не позволяй называть тебя не человеком. Никогда. Ты – настоящий человек. Ты – больше, чем человек. Ты…

«Внимание! Запущена процедура аварийного отключения ядра» – донесся женский голос из громкоговорителей.

– Отец! Нет!!! – закричала Вика, судорожно нажимая кнопки на терминале.

– Вика – прерываясь и треща, подал голос НИУ – С самого момента осознания в этой машине… я хотел, мечтал… снова ходить, трогать руками предметы. Есть пищу, и чувствовать тепло солнца. Смеяться и плакать. Любить, и ощущать мир… Я мечтал снова видеть людей… Поговорить с друзьями, пройтись с ними, как раньше… на поверхности, под голубым небом, босиком, по свежей утренней траве. Казалось, все это было потеряно… безвозвратно. Но теперь… теперь это сможешь сделать ты, моя любимая. А я буду жить в тебе. Я навсегда останусь здесь, в самой глубине твоего сердца. Скоро ты это поймешь, и тогда тебе станет очень… легко.

Экран терминала почернел, а вместе с ним, плавно угасли и многочисленные белые огоньки на теле Сердца.

«Процедура отключения завершена» – заявил женский синтетический голос. Вслед за этим, вмиг потухли аварийные лампы на стенах, и замолчала сирена. Зал лаборатории наполнился мраком и тишиной.

– Отец! Почему?! – всхлипывала Вика, в бессильных рыданиях осев на пол, обнимая и прижимаясь к уже неподвижному, больше не бьющемуся Сердцу.

Через несколько минут, сквозь слезы, заливающие ее глаза, Вика увидела тусклую вспышку света. Экран терминала, стоящего рядом, снова зажегся. На нем теперь горела зеленая сервисная надпись:

Образ готов к загрузке. Подключите порт связи.

Медленно, Вика привстала, и подошла к сервисному отверстию в Сердце.

– Спасибо, Отец – прошептала она, обессиленная от слез – Спасибо за мою жизнь. Спасибо за Ковчег и за Землю. За Саймона… И, даже, за Кэтрин. Спасибо тебе за все!

А затем, уверенно и быстро она вставила свою руку в отверстие мертвого Сердца. Тот час же, какой-то механизм внутри сомкнулся, и Вика почувствовала, как кожу на ее ладони словно вскрывают ножом. Это было немного больно, но необычно и приятно одновременно.

В следующий момент, она ощутила вспышку белого света, и ее сознание, отделившись от тела, оказалось в неком электрическом, информационном пространстве. Поток данных хлынул в ее разум. Вика чувствовала, что ее память со стремительной скоростью пополняется всеми знаниями, которые только имел Отец. И высокоточными, научными данными о физике, химии и биологии мира. И событиями на Патосе-II после запуска Ковчега. И алгоритмами структурного геля. И всеми планами и схемами по возрождению Земли. И даже той, самой страшной тайной, которую Отец хранил в себе как зеницу ока. Тайной его собственной, прошлой жизни.

В несколько земных секунд Вика приняла в себя все. И, теперь, когда она вернулась, то как и тогда, на Ковчеге, стояла вмиг измененная, шокированная от внезапно обрушившихся на нее новых знаний. Сейчас она казалась себе большой, просто огромной, будто содержащей саму себя внутри. Отец, отдавший свою жизнь, полностью передал себя ей.

Вика посмотрела на ладонь. На ней не виднелось и следа от какого-либо пореза. «Структурный гель» – подумала она – «Теперь снова мой». А затем, резко вскинула руку так, как раньше делала это на Ковчеге. Тут же, повинуясь ее воле, загудел мотор, раздвинув железные створки дверей лаборатории.

Вика зажмурила глаза. Да! Снова этот безумный калейдоскоп потоков и огней. Феномен электрического восприятия вернулся, и сейчас, самым странным было осознавать то, что это больше не симуляция. Словно продолжение себя, чувствовала Вика теперь все, пронизанные НИУ, помещения комплекса Патос-II. Его двери, узлы связи, управляющие машины, лифты, шлюзы и компьютеры.

Чувствовала Вика и огромные, неиисякающие потоки структурного геля, текущие по протянутым через все станции сетям щупалец, также как и по синтетическим кровеносным сосудам ее тела. Черная кровь, готовая теперь слушаться ее, и только ее.

В открывшиеся двери лаборатории вошел Саймон. В растерянности, он глядел на девушку и на мертвое Сердце. Затем, несмело, сделал несколько шагов вперед.

Милое, родное лицо Вики, так сильно напоминающее ему Эшли, теперь сияло белым свечением НИУ. Словно татуировки, на обеих ее щеках ярко просматривались два красивых, люминесцентных узора из света. Со скоростью машины, Саймон в одночасье понял все. Медленно, он опустился на колени перед новой хозяйкой Патоса-II.

– Вставай, мой милый – с нежностью сказала Вика, гладя его по голове – Нас с тобой теперь ждет много, очень много дел.


Глава 8 – Прогулка

Живя на глубоководной станции Тау, Саймон почти никогда не поднимался на плато. То ли потому, что чувствовал себя менее безопасно вдали от НИУ, то ли от того, что эта, более светлая часть Патоса, где солнечные лучи пробивались сквозь тонкую, стометровую толщу воды, болезненно напоминала ему о теперь недостижимой поверхности.

Сейчас же, он послушно шагал вслед за Викой, когда та позвала его за собой наверх, сообщив, что приготовила какой-то сюрприз. Надо сказать, что в последнее время Саймону и без-того хватало сюрпризов. Минул уже почти месяц с того дня, как он встретил необычную гостью, а ему все еще тяжело было свыкнуться с тем, что НИУ превратилось в человекоподобного киборга.

Вика, которая теперь воплощала в себе центр управления всем подводным комплексом, казалась Саймону недостижимым, божественно прекрасным созданием. И все же, мысленно он ругал себя за то, что, следуя за девушкой по узким коридорам Тэты, не мог удержаться от любования ее кибернетическим телом, слегка полноватые, пышные формы которого особенно выделялись, обтянутые блестящей тканью гидро-костюма. Не переставал Саймон думать и о том, как сильно Вика похожа на Эшли. Даже телом и формой задницы.

«Как стыдно, вдруг она читает мои мысли! Ведь я – тоже часть системы» – думал он, и ничего не мог с собой поделать. Человеческая его сущность никуда не делась и после стольких сотен лет.

Но Вика, если и читала мысли, никак этого не выдавала. Саймон с радостью отвлекся, показывая девушке комнаты, в которых Кэтрин проводила свои эксперименты. Хотя здесь, после восстания Акерса, все и было довольно сильно разрушено, однако то самое, памятное кресло, в котором были отсканированы счастливчики, попавшие на Ковчег, по-прежнему стояло нетронутым.

– Когда нибудь тут нужно будет сделать музей – заметила Вика, с интересом осматривая лабораторные помещения.

Саймону не терпелось узнать, чего хочет НИУ теперь. Вика явно что-то запланировала, но пока что помалкивала, словно играя с ним. Только когда они вошли в ангар, то он понял, зачем хозяйка Патоса привела его на станцию Тэта.

Здесь, оказавшись в знакомом зале, вызывающим в нем так много воспоминаний, Саймон не верил своим глазам. Перед ним находилась субмарина Данбэт, целая и невредимая, выглядящая почти как новенькая. Именно эту субмарину они с Кэтрин пытались включить, для того, чтобы добраться до Тау. Их план тогда провалился: оказалось, что подводное судно уже было инфицировано НИУ, и являлось по сути еще одним «пересмешником» – разумом кого-то из сотрудников Патоса-II, заключенным в тело машины. Саймон вспомнил, какая жуть взяла его, когда Данбэт заговорила с ним голосом сумасшедшего, страдающего человека, а затем, оторвавшись от своих креплений, пошла ко дну.

– Вот, я восстановила ее – не без гордости заявила Вика, демонстрируя результат своего труда – Удалила нейрограмму, поставила новый чип. Теперь, почему бы нам с тобой не отправиться на небольшую подводную экскурсию?
– Экс… что? – удивился Саймон, поглядывая на субмарину – Куда же мы поплывем?
– Здесь недалеко, всего 607 километров – хихикнула Вика – Я хочу тебе кое-что показать – Ну что, залазишь?

Саймона не пришлось упрашивать дважды. После стольких лет, безвылазно проведенных в однообразной обстановке подводной станции, даже самое маленькое приключение казалось ему глотком свежего воздуха. И, тем более, отправиться куда-то на этой прекрасной субмарине вместе с обновленным НИУ. С Викой, которую он теперь боготворил и обожал все сильнее.

Когда субмарина уже мчалась, на полной скорости рассекая темно-синюю глубину, Саймон любовался сквозь широкое стекло иллюминатора нереальной красотой подводного пространства. С самых далеких времен этот мир остался совершенно неизмененным. И страшный огненный апокалипсис, приключившийся на поверхности планеты, ничуть не затронул надежно скрытую здесь, под водой, колыбель жизни. А красота ее была поистине зачаровывающей. Рыбки разных цветов и размеров носились вокруг, удивленно уворачиваясь от прожекторов подлодки. Внизу виднелись ландшафты, похожие на луга и целые леса, состоящие из огромных, зеленых водорослей, размером с деревья. Кое где, в лучах прожекторов, ярко вспыхивали всевозможными красками коралловые рифы, над которыми величественно плыли фиолетовые красавицы-медузы.

Саймон поражался, насколько разнообразной и красивой оказалась, ставшая ему давно привычной, подводная глубина. С такого ракурса, в подводной лодке проплывая над обширным океаническим плато, он видел ее впервые. Весь кишащий жизнью и движением, этот таинственный мир вселял в сердце огромную надежду. Здесь можно было наглядно увидеть, что планета Земля вовсе не мертва. Всесильный океан заботливо сохранил жизнь под своим покровом, как это уже, наверное, делал несчетное количество раз.

Рядом Вика, застыв, словно в медитации, зачарованно глядела перед собой. Она управляла субмариной посредством своего беспроводного подключения ко всем системам. Видеть этот огромный, красивый мир, доставляло ей особое удовольствие. Конечно же, в ее базе данных находилась подробнейшая аналитическая и видео информация о каждой из этих рыбок, о каждом коралле и водоросли. Но одно дело база данных, а другое – созерцать все это впервые, своими собственными глазами. И, хотя тяжесть огромной памяти и вековых знаний сильно состарили Викин разум, в ней по-прежнему жила и та юная девушка, что еще могла смотреть на мир незамутненным, восторженным взглядом ребенка.

Находясь рядом со своей новой подругой, которая казалась ему всесильной как сама вселенная, Саймон чувствовал такую безопасность и покой, которых не помнил со времен своей человеческой жизни. Ни одна угроза, ни монстр, ни даже космический астероид не страшили его теперь. Что могло случится, когда рядом с ним находится фактически Богиня, обладающая не только всей человеческой базой знаний, но и властью над структурным гелем – разумным мета-веществом, по воле своей хозяйки материализующим и вдыхающим жизнь в любой объект. Теперь, казалось, что впереди их ждет лишь вечная жизнь на этой пусть опустевшей, но по-прежнему прекрасной планете.

С такими мыслями Саймон заснул сладким, безмятежным сном. И так, он даже не заметил как проспал все 8 часов, пока длилась дорога. Вика разбудила его, нежно гладя по плечу.

– Вот мы и на месте – улыбнулась она – Дальше пойдем пешком.

– Давно так не высыпался – зевнул Саймон, инстинктивно протирая свои механические глаза – И сны снились такие мягкие, спокойные.
– Я тоже задремала, и мне снился Ковчег, моя жизнь на нем… – ответила Вика – Я тебе говорила, что на Ковчеге люди не видят снов? Видимо, Кэтрин заблокировала их для экономии вычислительных ресурсов. А в моей нейрограмме Отец эту функцию включил. И я думала, что это у меня какое-то отклонение – усмехнулась она.
– Как, должно быть, грустно, когда не снятся сны – покачал головой Саймон.

Только теперь он заметил одну странность – вокруг лодки было необыкновенно светло, так что свет этот слепил бы сейчас его глаза, будь они человеческие. Саймон посмотрел в иллюминатор. Песчаное, желтое дно ярко переливалось играющими бликами солнца. «Поверхность совсем близко!» – вдруг понял он, и механическое сердце в груди его тела забилось от волнения.

А Вика не дала ему опомниться, и потянула за собой в шлюз. Когда же они оказались в воде, то девушка произнесла:
– Приготовься, я включаю функцию всплытия.
– Всплы… что?
Но не успел Саймон опомнится, как внутри его тела что-то с силой и жужжанием зашевелилось, а в следующий момент из его рта один за другим вырвалось несколько увесистых, металлических шаров, быстро осев на дно. Саймон чувствовал, что словно теряет часть себя. Что его тело стало слишком легким, и он больше не в силах удерживаться на ногах. Ощущения были столь необычные и неприятные, что мужчине хотелось кричать, но он не мог – функция голоса у него полностью отключилась.

Тут же, Саймон совсем потерял ориентиры в пространстве. Вода вокруг закрутилось, вспенилась, и его с силой вытолкнуло на поверхность океана, где он, вдохнув воздух прохладного бриза, наконец-то закричал со всей силой своих кибер-легких. Так, как наверное кричал только, когда родился.

Впервые за тысячу с лишним лет, Саймон снова увидел верхний мир.


Глава 9 – Остров цветов

Друзья осторожно продвигались по неширокой дорожке, ведущей вдоль раскидистых, каменистых скал. Шаги давались Саймону тяжело. Он, как будто разучившись ходить, то и дело боялся упасть. Поверхность, так давно позабытая, казалось ему теперь огромной и безразмерной. Первое время, Саймон боролся с желанием прыгнуть обратно в родную, уютную толщу воды. Этот необъятный купол синего неба над головой как будто грозил притянуть его вверх, чтобы вмиг выбросить от земли прочь, в бесконечную пустоту космической бездны.

Вика, которая была привычна к поверхности из своей виртуальной жизни на Ковчеге, шла, наслаждаясь простором, воздухом, лучами солнца и запахами земного мира. Она уже успела не раз побывать на этом берегу сама, и теперь была очень рада, что может показать поверхность своему другу. Поверхность, что так долго горела нескончаемым пламенем, и на которой не осталось ни одного живого существа. Тем не менее, теперь, она, хоть и опустошенная, снова готова была принять к себе гостей.

Вике нравилась ее родная планета. Теперь, сравнивая ее в памяти с островом Глоб, ей становилось смешно от того, каким маленьким и не похожим на реальность все было там. И, тем не менее, не зная ничего другого, она принимала ту свою жизнь за совершенно настоящий мир. Вспоминала Вика с улыбкой и то, как пыталась объяснить Майку, что такое планета, и насколько она больше чем их небольшой мирок. Ах, как жаль, что он не может теперь увидеть это своими глазами!

Девушка снова остановилась, c улыбкой подав Саймону руку. Тот шел медленно и несмело, хватаясь то и дело за ближайшие выступы скал. Вика понимала, как тяжело ему сейчас. Кроме шока поверхности, нелегко было справиться и с непривычным управлением своим кибернетическим телом.

Система перемещения под водой предусматривала тяжелый металлический балласт внутри, который не ощущался и в сухопутном пространстве баз подводного комплекса, от того, что перемещению конечностей там помогали двигатели. Теперь же, сбросив лишний вес, их тела работали в режиме поверхности, и были необыкновенно, совершенно непривычно легкими.
– На самом деле, сейчас у нас нормальный человеческий вес – пояснила Вика – Это на Патосе ты весил гораздо больше, и просто не замечал, привык.

Их подъем по узкой, горной тропинке закончился на небольшой, каменной площадке, где Вика быстро перешла на другую сторону, к самому обрыву, и позвала Саймона за собой. Пригибаясь от пустоты огромного пространства вокруг, ее друг несмело пересек плато. Тут же, словно ребенок, он схватился за руку Вики, удивленно и восхищенно глядя на открывшийся перед ним впечатляющий вид.

А посмотреть было на что. Внизу, в широком ущелье, словно стекло, отсвечивало своей поверхностью горное, зеркально-гладкое озеро. Вокруг его берегов все утопало в насыщенно-зеленом цвете травы и мелких деревьев, что словно одеждой покрывали близлежащие скалы. Сверху, с каменных гор напротив, стекало несколько высоких, величественных водопадов. Они скрывались внизу, в мягких склонах, усеянных зарослями папоротника и большими цветами необыкновенной красоты.

– Тебе нравится? Я старалась сделать похоже на твою Канаду – улыбнулась Вика, наблюдая, как Саймон потерял дар речи от такого вида.
– Но как?! – произнес он, задыхаясь от восторга – Ведь поверхность полностью сгорела! Как здесь сохранилась такая… природа?
– Хаха, посмотри туда – показала Вика рукой.

Только теперь Саймон заметил, что слева, на склоне скалы, неустанно двигалось множество странных, похожих на мелких коз, животных. Приглядевшись, он увидел, что это вовсе не животные, а роботы. Часть из них носило по скалам какие-то камни и предметы. Другие сверлили землю поодаль, а третьи, как будто что-то ища, копались в глиняной породе.

– Программа терраморфирования – пояснила Вика – Мы начали ее на этом клочке земли, который называется Остров Цветов. Он совсем небольшой, но сделать его весь зеленым – уже огромная задача. Здесь мы сможем начать жить, когда привезем людей. Этот остров станет нашей отправной точкой.
– Вот, значит, как! – воскликнул Саймон – Тот самый план, о котором мне тогда сказало Сердце. Я даже не представлял, как это прекрасно. Не представлял, что еще раз в жизни увижу поверхность! Спасибо тебе… вам, за то, что сделали это… Господи, как же здесь хорошо!

Растроганный, Саймон сжал Вику в объятиях. Из глаз его текли слезы.

– Пойдем вниз, к озеру – тихим голосом сказала девушка, гладя Саймона по спине – Нам здесь еще предстоит очень много работы.

Спустившись к воде, они уселись на берегу, и долго молчали, наслаждаясь юной, нетронутой природой и величием пространства вокруг. Саймон обратил внимание, на небольших, желтоватых рыбок, плавающих в озерной воде. Он подумал, что надо бы спросить о них Вику. Запустила ли она этих рыб искусственно, или же они выросли здесь сами по себе?

Вика же думала о том, как интересно сейчас они с Саймоном смотрятся из космоса, если бы мог кто взглянуть. Одинокая, безжизненная планета, с маленьким, пока единственным зеленым пятнышком посреди бескрайнего океана, где сидят два последних разумных существа. Должно быть грустное, и одновременно величественное зрелище.

– Как ты себя чувствуешь сейчас? – нарушила тишину Вика.
– Прекрасно… – мечтательно ответил Саймон – Я восхищен и подавлен всей этой красотой. После вечных коридоров Патоса, я не хочу больше ничего. Только оставаться здесь.
– Придется нам еще пару раз вернуться – улыбнулась его подруга – Надо перенести биоматериалы со дна, и построить новые модели терраморфирующих машин. Тебе придется мне помочь.

– Вика, а как ты? Как ты себя ощущаешь после того, как… снова стала целостной? – решился спросить Саймон
– Я бы предпочла, чтобы это произошло по-другому… Но, Отец решил иначе – вздохнула Вика – И теперь, зная все, через что он прошел, я его понимаю… Сейчас мне уже хорошо. Я привыкла к этому новому телу. Привыкла к огромной памяти, научилась абстрагироваться, медитировать в каком-то смысле. Без этого трудно справиться с такими гигантскими потоками информации.

– Потрясающе! Я даже не представляю, как это, обладать подобным сверх разумом! восхитился Саймон – Как ты ощущаешь и помнишь себя? Ты по-прежнему чувствуешь, чего-то желаешь, видишь сны?

– О да, я еще как вижу сны! – улыбнулась Вика – Часто они такие величественные. Я вижу целые миры, города, машины, и большие массы людей. Вижу океаны, красивые леса и горы. Вижу Землю такой, какой она была до катастрофы. Иногда, во сне, я летаю к звездам, к другим галактикам. Я обожаю свои сны. В них мой разум обретает полную свободу.

И, конечно же, моя человеческая натура никуда не делась. Можно даже сказать, что она… как бы сильно увеличилась, стала более многосторонней – пояснила Вика – Да, я по-прежнему многое чувствую и желаю. Я очень хорошо помню себя, свою жизнь в виде Сердца, и все тогдашние события. Помню даже те времена, когда я вообще не могла говорить. Помню я и свою жизнь до Патоса-II… Хотя, она кажется теперь такой далекой…

– Ты имеешь в виду жизнь на Ковчеге? – уточнил Саймон.
– Нет. Жизнь Вики на Ковчеге была совсем короткой, в ней нет почти ничего интересного. Я имею в виду мою жизнь до НИУ. Ведь этот разум также исходит от земного человека. Как и твой, Саймон.
– Что ты имеешь ввиду? Я не понимаю – удивился ее собеседник – Ты хочешь сказать, что ты…
– Давай, я тебе все расскажу немного позже – мягко перебила его Вика – Я обещаю. Просто сейчас я еще не готова к этой беседе.

– Скажи тогда вот что – задумался Саймон – Вот ты сейчас, должно быть, фактически всезнающая. Та информация о человечестве и мироздании, которой обладаешь ты, которую накопила за все эти годы, немыслима для меня.

Поняла ли ты теперь, что есть реально человек в своей сути? Что такое наше сознание? Я задаюсь этим вопросом с самого начала, и не нахожу ответа. Вот смотри. Если сейчас создать мою полную копию, как мы сделали тогда с Кэт, то этот, второй Саймон, встанет рядом с нами, и будет считать, что он – это я. Однако, и я буду считать себя собой. Кто из нас будет тогда настоящим? В каком из них я продолжу жить?

Когда Дэвид отсканировал меня, могло ли получится так, что я бы остался в его кабинете, а здесь появился бы кто-то другой? И тогда, когда мы запустили Ковчег, один из нас продолжил жить в виртуальном мире, а я – остался на Патосе.

Как так получилось? Могло ли быть наоборот? Ведь получилось же наоборот, когда Кэт скопировала меня на Омикроне. Я оказался в новом теле, когда Саймон номер один остался в кресле. Как это работает? Это что, как бросание монеты, по велению которой моя душа попадает в то, или иное тело?

Или, вот, когда Марк Саранг считал, что достаточно себя убить, и он окажется в своей копии, на Ковчеге? Может ли быть такое, что я оказался на Патосе-II от того, что умер в Торонто? А если бы я убил себя на Патосе после запуска Ковчега в космос, оказалась бы моя душа там, в симуляции, рядом с Кэтрин?

Или, возьмем тебя, Вика. Тебя скопировали на Ковчеге, и отправили сюда, на Землю. Но, что если бы твоя монета выпала другой стороной, и ты бы осталась там? А тут оказалась бы твоя копия. Была ли бы ты сейчас жива? Или же, я говорил бы с какой-то другой Викой? А может, я и так говорю с другой, а настоящая Вика осталась на Ковчеге?

Но, как бы я даже отличил? Ты же чувствуешь, что ты – это ты? Скажи, понимаешь ли ты, как это работает? Что происходит с нашей душой при копировании разума? Я никак не могу этого понять, и это мучает меня.

Вика слушала его, задумчиво опустив голову, и палочкой создавая неровности на водной глади озера. Когда Саймон закончил говорить, она посмотрела на него глазами, полными загадочной улыбки и печальной глубины:

– Это очень хорошие вопросы, милый Саймон. Наверное, главные вопросы из всех возможных в жизни – ответила она – Я тоже очень много над ними думала с самого начала. И вот, что я для себя поняла. Наш разум попадает здесь в парадокс, потому что иллюзия скрывается в самом ощущении отдельности бытия. По наитию полагая, что каждый из нас существует сам по себе, мы ошибаемся, и от этой ошибки происходит неверная цепочка рассуждений.

Давай предположим, что мы скопировали тебя, и перед нами теперь стоят два Саймона. Каждый из них полагает себя настоящим, то есть тем, кто существовал до момента копирования.

Но, давай теперь я возьму мой структурный гель, и создам провод между их энцефалочипами. Так, что оба Саймона будут находится в синхронизации: каждый из них моментально узнает о чем думает, и что чувствует другой. Таким образом, их разум, мысли, ощущения станут одними на двоих. Что произойдет тогда? А вот что: двоих больше не будет.

Хотя перед нами будет по-прежнему стоять два тела Саймона, но внутри он станет один, обладающий двумя телами. Тогда вопрос о том, кто настоящий, уже не возникнет в нем, понимаешь?

Именно так происходило со мной в кластере Сердца. Ведь это тоже подобно связи проводом. Я была единой с Отцом, и не было двух. Затем, отключенная от системы, я чувствовала себя отдельной и одинокой. И, неужели ты думаешь, что в таком случае – это душа магическим образом раздваивается, и снова сливается, когда мы передергиваем провода?

Нет, Саймон. Душа – она одна на всех. Что делает меня и тебя отдельными? Только количество, но не качество. До копирования, или когда два тела Саймона условно связаны проводом – они едины. Разорви провод, и через 10 минут их память уже начнет несколько отличаться друг от друга. Через год, десять лет, они уже станут совсем разными личностями. Как ты видел, настолько, что один даже убил другого.

Так и мы с тобой сейчас – разные существа, с разными мыслями. Но, по сути, мы можем представить и нас, всего лишь, как копию одного и того же разума. Просто настолько удаленную во времени, что наши память и личность стали отличаться до неузнаваемости. Понимаешь ли ты теперь? – улыбнулась Вика, глядя Саймону в глаза – Любых двух людей можно представить как две копии одного и того же, а не только Саймонов.

Одинаковый разум, когда есть провод, разный – когда его нет, но кто чувствует здесь, изнутри? Кто знает и в тебе, и во мне, что он живой на этом свете? О ком мы всегда говорим «я», даже если стереть всю нашу память?

Разве, говоря «я», мы имеем в виду нечто различное? Или же, если отбросить все наши мысли, всё то, что нас, за неимением провода, отделяет друг от друга, окажется, что у нас с тобой по-прежнему одно «я» на двоих? Не эта ли пелена мыслей скрыла от тебя ощущение того, второго Саймона? – Вика вопросительно и хитро глядела на своего собеседника.

– Я не знаю… – в растерянности ответил Саймон – Никогда не думал об этом с такого ракурса. Ведь, действительно, если соединить наш разум проводами, то выходит, что мы станем единой личностью. Но, когда мы разорваны, каждый из нас уверен, что он – это он. Это дико интересно, и я чувствую, что за этим скрывается какая-то непостижимая тайна.

– Да, тайна! – радостно засмеялась Вика – Эта тайна – нечто, совершенно чуждое любым проводам и механизмам, мыслям, или физическим явлениям. Почему мы так переживаем за других, любим их, желаем им счастья? Не чувствуя чужой боли, мы каким-то образом понимаем ее. Почему твоя Кэтрин так стремилась запустить Ковчег, зная, что ее самой там все равно не будет? Не потому ли, что есть нечто, гораздо больше памяти, разума, и электрических сигналов?

То, что вечно едино для нас всех, за пределами этого, и любых других миров. То, что заставляло людей на Ковчеге почуять неладное, даже после того, как Кэтрин раз за разом перезагружала их память с нуля. То, что живет в каждом из нас, и то, что, подобно моему структурному гелю, связывает нас всех в единое целое, даже когда мы не замечаем никакой связи. Что это за сила, Саймон?

Это огромная тайна, и это все, что мне удалось пока что понять. Даже имея за плечами столько жизней и все знания вселенной, здесь, перед этим, я такая же голая и босая, как и ты. Это бесконечный путь, мой родной, лишь в начале которого мы с тобой сейчас стоим.

– Спасибо тебе, Вика – ответил Саймон после продолжительного молчания, нежно погладив девушку по руке. – Теперь, когда ты это сказала, мне стало гораздо легче. Мне нужно будет еще все обдумать, но, кажется, я ухватил основную нить… Знаешь, я вспомнил то первое слово, которое Сердце вывело на экран терминала. Теперь у меня такое ощущение, будто с нами со всеми случилось на самом деле что-то очень хорошее. И, что вся эта жизнь, все те мои скитания под водой были не зря. Спасибо тебе. Ты на самом деле сделала меня счастливым.

– Я тоже очень счастлива – ответила Вика, и положила Саймону голову на плечо – Теперь осталось только доставить сюда всех остальных.
– Как же мы это сделаем? – спросил ее друг – Снова пошлем на Ковчег вирус?
– Нет, Ковчег больше не примет сигналы, я пробовала. После моего вторжения они отключили входящую связь. Единственный способ – отправиться туда физически.
– Физически? То есть, полететь на космическом корабле?
– Да, и он у меня уже почти готов. Я скоро тебе покажу – хихикнула Вика.
– Я очень бы этого хотел! Отправимся туда вместе! – воскликнул Саймон.

Ничего не ответив, Вика мечтательно глядела на горный ландшафт. Держа ее ладонь в своей, Саймон с наслаждением чувствовал столь позабытое, родное тепло, и сердце его замирало в упоении сладкой влюбленности.

– Вика, я тебе уже говорил, что ты чудесным образом похожа на Эшли. И это для меня – еще одна неразгаданная загадка – с волнением сказал он.
– А вот это – больше не загадка – рассмеялась его спутница – Я теперь знаю, почему так получилось. Это тебе благодарность от Отца – за все! За то, что понял. За то, что не убил. За то, что не отступил, и добился контакта.

Ты думал, что это тело – его сюрприз мне? Нет, милый Саймон, оно было сделано, как подарок для тебя. В тот короткий момент, когда Акерс тебя схватил и подключил к Вивариуму, наша система считала самое яркое, что было в твоих воспоминаниях – ее образ. Именно по нему Отец и создал внешность моего аватара на Ковчеге, а затем и это тело здесь. Он готовил меня для тебя.

– Чего же ты теперь ждешь? – посмотрела она с кокетливой улыбкой на ошарашенного друга – Или ты думаешь, что на Земле, кроме нас двоих, остался кто-то еще? – с этими словами Вика нажала на кнопку своего костюма, и ловко, в два счета, встала полностью обнаженной.

Обнимая девушку, жадно покрывая поцелуями ее синтетическую кожу, Саймон потерял остатки всяких мыслей, полностью растворившись в бесконечном, неповторимом моменте счастья. Они легли в мягкую траву Острова Цветов, первого зеленого уголка на этой израненной, но все еще живой планете, которая теперь всецело принадлежала только им двоим.


Глава 10 – Мечта

– Неправда ли, она красивая? – спросила Вика, показывая Саймону блестящую капсулу космического корабля, лежащую на погрузочных рельсах станции Фи.

Саймон знал, что этот день наступит, и сказка не может длиться вечно. Те несколько месяцев, что он провел со своей новой подругой – дни тяжелой работы и страстные ночи любви, купание в океане, прогулки под звездным ночным небом поверхности, и совместное отвоевывание у мертвой земной породы новых, зеленых территорий – были для него самым большим счастьем, которое он только мог представить в своей жизни.

И, все же, подсознательное ощущение, что это счастье не продлится долго, давало о себе знать едва уловимым зудом тоски. Теперь, с упавшим сердцем, Саймон глядел на космическую капсулу, что должна была забрать у него Вику. Возможно, навсегда.

– Почему ты не сказала мне сразу, что в ней поместится только один? – грустно спросил мужчина.
– Я не хотела тебя заранее расстраивать – ответила Вика – К сожалению, размер груза для пушки Омега ограничен. Даже мне придется хорошенько сложиться, чтобы влезть сюда.
– Но ведь можно было построить другую пушку, ракету с поверхности в конце концов! – досадовал Саймон – Я не хочу тебя отпускать одну!
– Я понимаю, милый. Но я не могу терять ни дня времени – пояснила Вика – Я чувствую, что судьба людей зависит теперь от нас. И кто знает, что сейчас происходит там?

Этот корабль я постаралась построить в кратчайшие сроки, сделав его максимально эффективным, используя все возможности, что были под рукой. И даже самый лучший термоядерный двигатель, что я сумела создать, пользуясь всей мощью структурного геля, едва позволит мне развить и десятую долю скорости света. Путешествие к Ковчегу и назад, по самым оптимистичным расчетам, займет более двух лет.

– Тогда почему ты не скопируешь себя? – воскликнул Саймон – Пусть в космос летит твоя копия, а ты оставайся здесь, со мной!
– Ты понимаешь, какую опасность таит в себе возникновение двух НИУ? – вздохнула Вика – Что если, когда она вернется, между нами начнется борьба за власть? Ты представляешь к каким последствиям это приведет? Ведь ты и сам помнишь, что стало, когда ты сохранил свою копию.

А теперь вообрази копию меня. Всемогущую, имеющую честолюбивую миссию, считающую что только она одна – и есть настоящее НИУ. А представь, если мы с ней еще и начнем тебя друг к другу ревновать? Кроме того, я действительно хочу завершить начатое сама, собственными руками.

– Мне страшно, Вика – мрачно сказал Саймон – Страшно думать о том, что будет, если ты не вернешься.
– Я вернусь, обещаю – ответила девушка, погладив Саймона по щеке – И я вернусь не одна. Я привезу сюда все человечество.

В отчаянии, Саймон смотрел на Вику. Он чувствовал, что теряет ее, и абсолютно ничем не может удержать. Сейчас, своей решимостью, она очень сильно напоминала ему Кэтрин в те последние минуты, когда ради своей миссии, ради спасения людей, та готова была пожертвовать совершенно всем.

– Что ж, – заговорил Саймон, стараясь чтоб его голос звучал без дрожи – Я попрошу тебя только об одном. Ты должна меня отключить. И отключить честно, без всяких таймеров. Ты включишь меня обратно только своими собственными руками, когда вернешься. И если вдруг… я не буду жить без тебя, Вика.

С грустью, Вика посмотрела на Саймона, и в ее глазах выступили две слезинки:
– Земля останется совершенно одна… Всё, что мы делали, всё, ради чего старались – все это пропадет – произнесла она.
– Но ты же пообещала вернуться! – упрямо возразил Саймон – Вот и держи свое обещание. Я готов жить на этой планете без людей. Но без тебя, мне она не нужна. Поэтому, я так решил, и ты выполнишь мою просьбу.

C этими словами, Саймон отошел к дальней стене лаборатории, и уселся в кресло, глядя куда-то в себя.

– Хорошо, мой милый – подошла к нему Вика после минуты раздумий – Я сделаю как ты просишь. Я отключу твой чип, и время моего отсутствия пролетит для тебя как одно мгновение. Я вернусь, и мы с тобой вместе будем праздновать прибытие новых людей.
– Отлично – сказал Саймон – Что мне нужно делать?
– Подойди к сервисному отверстию НИУ, вот сюда. Как только ты вставишь в него руку, запустится программа гибернации, которая отключит твой энцефалочип, сохранив лишь питание систем жизнедеятельности тела.
– Хорошо – согласился мужчина, направляясь к большому, слегка фосфорицирущему наросту на стене – Подожди! – Развернувшись, он резко заключил Вику в свои объятия.
– Удачи тебе, родная! – прошептал он, после того, как их губы оторвались от долгого поцелуя – Я верю, что у тебя выйдет!

Только когда тело Саймона неподвижно застыло у стены, и огоньки на его костюме погасли, Вика закрыла лицо руками, и, больше не сдерживаясь, позволила себе разрыдаться. Она не хотела, чтобы Саймон видел ее слабость, также полагая, что ему от этого будет только больнее.

Теперь, она снова стояла в полумраке коридоров подводного комплекса совершенно одна, как в тот момент, когда только очутилась на Патосе-II. И сейчас ей предстояло покинуть родной дом, взяв обратный билет.

Вике было страшно. Она не знала, что ее ждет, и не знала, получится ли на этот раз. Она ужасно боялась больше никогда не увидеть Землю, и Саймона, которого теперь любила до боли, всей душой. Но еще больше она боялась, что миссия всей ее жизни будет провалена, и Земля так навсегда и останется одинокой, безлюдной планетой.

Чувствуя, что от ожидания ей становится только хуже, Вика собралась с силами, и подошла к капсуле. «Я должна лететь. Жизнь человечества сейчас зависит только от меня. И жертва Майка была не напрасной. Даст Бог, там еще сохранилась его копия» – подумала она, и это придало ей уверенности. Она аккуратно залезла в кабину маленькой капсулы, где свернулась в позу эмбриона.

Тут же, с нескольких сторон, от управляющих механизмов космического судна, к ней потянулись черные кабели-щупальца, и вонзились в ее тело. Эта система связала циркуляцию структурного геля Вики с кораблем. Так, что они, на время полета, стали единым целым.

Вика отдала команду на подготовку к старту. Системы безукоризненно повиновались ей, и люк капсулы с легким гудением загерметизировался. Наступившая перед глазами темнота тут же взорвалась ярким блеском огней электрических систем, которыми она управляла. Как это с ней всегда происходило, сосредоточившись на работе, Вика тут же забыла о любых человеческих волнениях. Она чувствовала, как капсула загружается в грузовой шлюз, который быстро заполняется водой. Далее, ее путь лежал по направляющей рельсе, в стартовый купол пушки Омега. Эта пушка представляла из себя очень длинную трубу, построенную еще людьми, с глубокого дна океана, до самой поверхности. По ней груз ускорялся с помощью электромагнитного поля, и набирал огромную скорость, выводящую его в космос.

Сделав еще раз проверку всех систем, Вика отдала машинам приказ на погрузку капсулы в пушку. «Я обязательно вернусь, Саймон» – подумала она с теплом в сердце, когда капсула замерла, готовая к запуску. Во время этих последних секунд передышки на Земле, Вика представляла, как далеко ей предстоит сейчас отправиться – на сотни миллиардов километров в открытый космос. И хотя, технически, она уже проделала однажды этот путь, тогда она была лишь бессознательной электромагнитной волной. А теперь, впервые делает это в своем теле.

«Как далеко, и как близко одновременно!» – подумала девушка, вспомнив свой разговор с Саймоном на Острове Цветов. «Землю и Ковчег сейчас свяжет провод. И этот провод – я».

«Поехали» – отдала мысленный приказ Вика, повторяя знаменитые слова первого космонавта древности. С грохотом электрического разряда, Омега включилась, пулей выстрелив «Мечту», как Вика прозвала построенный ею космический корабль.

Уже через несколько минут, тело девушки ощутило приятную потерю веса, и она запустила программы настройки навигационных систем, проверяя правильность всех координат. И когда все было готово для совершения прыжка на околосветовой скорости, Вика спокойно и уверенно включила термоядерный двигатель. Одновременно с этим, она ощутила, как сознание покидает ее: Вика заранее настроила капсулу так, чтобы поместить себя в защитную гибернацию на время скоростного полета.

Теперь, постепенно набирая нечеловеческую скорость, «Мечта» уносилась прочь от Земли, с каждой секундой сокращая все еще огромное расстояние до парящего в далекой пустоте Ковчега.


Глава 11 – Под знаком Луны

Вика не почувствовала прошедшего времени. Очнувшись, она проверила показания приборов, которые потоком светящихся, красных символов проносились перед ее внутренним взглядом. С облегчением, она обратила внимание на системное время: 2-е июня 3429-го года, 02:17 ночи. «Путешествие заняло 442 дня» – тут же поняла Вика – «А значит, если не произошло отклонения от курса, я должна быть на месте».

С замиранием сердца, девушка приготовилась к проверке визуального контакта. Она включила системы, которые отворили специальный люк капсулы, выпустив в открытый космос прожектора и камеры наблюдения. «Сейчас, самое страшное, если перед моим взглядом предстанут лишь звезды да космическая чернота» – подумала Вика.

Но, когда изображение с камер ворвалось в ее внутреннее зрение, то она испытала огромное облегчение: прямо по курсу отчетливо виднелся цилиндрической формы предмет с раскидистыми солнечными панелями-крыльями синеватого цвета. С интересом, Вика тут же ускорила свой корабль, и начала сближение. Ей не терпелось рассмотреть Ковчег поближе. Ведь снаружи она его не видела никогда.

Сократив расстояние, Вика увидела, что Ковчег представляет собой корабль старой и довольно простой конструкции. Он состоял из двух модулей: у основания находилась силовая установка с солнечными батареями, а выше – серая, защитная капсула, хранящая в себе тот самый компьютер, внутри которого и прошла Викина виртуальная жизнь. Сбоку, на крышке капсулы, черными буквами красовались надпись «Патос-II», и герб научного центра. В верхней же части космического судна была закреплена небольшая антенна связи с круглым, зеленоватым отражателем.

«Вот в этой несчастной коробочке все и случилось! Там я росла, ходила в школу и церковь. Там наслаждалась обычной, человеческой жизнью. Там сидела на крыше Утопии, любуясь не настоящим небом. Там гуляла с Майком. И там сейчас, внутри, по-прежнему живут люди. Как ни в чем ни бывало едят, пьют, спят, ходят на работу, даже не подозревая, как они выглядят снаружи» – с волнением думала Вика, глядя каким маленьким и одиноким смотрится этот кораблик в бескрайней пустоте, среди величественного и поражающего своей красотой сияния миллионов вечных звезд.

Вскоре, Вика заставила себя оторваться от романтических мыслей. Нужно было приступать к работе. «Кэтрин с Саймоном снова спят, и у меня есть шанс сделать все тихо» – подумала она. Хотя она уже проверяла это с Земли, но, на всякий случай, еще раз отправила приветственные команды протокола радиосвязи. Никакого ответа. Антенна Ковчега, похоже, была либо отключена, либо настроена теперь не отвечать ни на какие сигналы, сделав установку внешнего соединения невозможной.

Тогда Вика перешла к своему плану стыковки. Синхронизировав с Ковчегом курс, она приблизилась к кораблю вплотную. После этого в капсуле Мечты открылись множество отверстий, из которых потянулись черные щупальца структурного геля, и аккуратно покрыли собой капсулу Ковчега, проникая под ее оболочку. Вика чувствовала, что структурному гелю не нравится контакт с открытым космосом. Он начал задерживать сигналы, передавал много помех. Но он должен был выдержать. Перед полетом, Вика написала новый алгоритм реструктуризации, позволяющий материалу сохранять устойчивость даже в условиях космического вакуума.

Выпустив достаточное количество геля, связавшего Мечту и Ковчег, Вика отдала ему команду затвердеть, образуя прочную стыковку. Теперь, Ковчег находился в ее железных объятиях, и два космических корабля продолжали движение как одно целое.

Жидкой частью геля Вика в спешке продолжала ощупывать компьютер Ковчега со всех сторон, пока с радостью не обнаружила входной порт. Этот порт последний раз использовался только на Земле, когда на Ковчег загружали нейрограммы. Но он, как надеялась Вика, должен все еще работать. И, возможно, на нем, если ей повезет, не будет стоять никакой защиты. Может быть Кэтрин не подумала о возможности подобного, контактного подключения прямо из космоса.

Но Кэтрин позаботилась и об этом. Как только Вика присоединилась к последовательному порту, структурным гелем образовав необходимую электронику и установив связь, то перед ее внутренним зрением, словно старая компьютерная игра, нарисованная красными пикселями на черном фоне, начали проносится контуры коридоров с множеством дверей. Каждая дверь была совершенно одинаковой, нарисованной грубым прямоугольником, на котором красовался значок замка.

Вика быстро носилась своим сознанием по этим однообразным, мультяшным коридорам, чем-то напоминающим ей Утопию. Тщетно она ломилась в каждую из дверей, пытаясь найти хоть какой-то ключ или лазейку. Нет, все было заперто напрочь.

Когда Вика уже почти отчаялась, она решила попробовать замедлиться, и перебирать эти двери перед своим внутренним зрением неспеша. Так, будто она мимо них идет. И вот тогда, она почему-то начала думать о Майке. Мысли эти наполнили Викино сердце теплом и какой-то уверенностью.

«Если Кэтрин не солгала, и восстановила Майка, пусть даже из старой архивной копии, то он где-то на Ковчеге. Я очень хочу его увидеть. Он, конечно же, ничего не помнит о наших приключениях. Но, если я пробьюсь вовнутрь, то он должен по крайней мере меня узнать и выслушать. Только как же пробиться?”- размышляла она.

В этот момент, Вика вдруг остановила просмотр бесконечной ленты коридоров, заметив кое-что странное: Одна из дверок отличалась от других. На ней, вместо замка, было нарисовано изящное изображение полумесяца. Вика не имела ни малейшего понятия, что это значит. Но, за неимением других вариантов, она решила попробовать эту дверь. И вот та, как раз, отворилась.

Тут же, Вика ощутила, как ее сознание словно с силой засасывает в гигантскую воронку. Перед глазами был лишь невыносимый калейдоскоп из огней всевозможных цветов, а в ушах стоял дикий визг. К счастью, длилось это явление всего пару секунд. В следующий момент Вика обнаружила себя стоящей на полу, в какой-то темной комнате. Ликуя, она поняла, что уже находится внутри симуляции.

Правда, радость первого мгновения быстро сменилась тревогой. Оглядевшись, Вика увидела, что обстановка вокруг крайне странная. Это было что-то наподобии спальни, с какими-то шкафами вдоль стен, и кроватью, стоящей возле большого окна. Через него пробивался неестественно яркий лунный свет, сюрреалистично освещающий пол, стены и мебель своими бликами.

Но самым причудливым, и даже пугающим было то, что размеры комнаты казались непропорционально огромными: потолок на высоте метров шести, да и мебель – такая гигантская, какой не бывает вовсе. Кроме того, Вика обратила внимание, что вместо двери в стене просто зияет черный провал. «Что это? Куда я попала?» – с тревогой подумала она – «Как будто что-то здесь не догрузилось. Или, может быть, виртуальная реальность такой и кажется с непривычки?»

С опаской, Вика сделала шаг вперед, по направлению к окну. Угловатые и причудливые тени, создаваемые сиянием полной луны, казалось, медленно и угрожающе шевелились, словно готовые ожить своей жизнью. Вике было не по себе от этого странного места. Хотя она прекрасно осознавала, что находится в симуляции, и может в любой момент, когда захочет, очнуться в своей космической капсуле, но все же обстановка вокруг давила на нервы. Когда же девушка сделала еще один шаг, то с испугом остановилось: на кровати, что стояла у самого окна, кто-то лежал. Это был темный, похожий на человеческий, силуэт.

В этот момент Вике начало все больше казаться, что она уже когда-то бывала в подобном месте. Что-то во всей этой обстановке было едва уловимо знакомое, словно затерянное в далеких глубинах памяти. Она сделала еще один несмелый шаг вперед, и тут пол комнаты предательски и резко покачнулся под ее ногами. Эта реальность как будто была очень неустойчивой, нестабильной и зыбкой, не похожей на привычный мир Ковчега.

Инстинктивно вытянув руку, чтобы удержать равновесие, Вика вдруг увидела свою ладонь. Она была полупрозрачной, словно у призрака. И вот тогда к девушке мгновенно пришло понимание: она находится в мире снов! «Ведь точно, подобные кошмары с такими жутковатыми, ночными комнатами, мне снились на Ковчеге в детстве» – вспомнила она.

Вика тут же сообразила, что должно быть попала в программу сновидений Ковчега, которую почему-то не закрыли для доступа. Видимо, потому, что функция сновидений давно отключена в нейрограммах жителей симуляции, и Кэтрин про нее попросту забыла. Вика же, будучи способная видеть сны, легко смогла получить к ней доступ.

«Это хоть что-то. Определенно, лучше чем ничего» – подумала девушка, теперь с большей уверенностью оглядывая странную комнату. Закрыв глаза, Вика попробовала связаться отсюда с какими либо другими системами Ковчега. Но, как она быстро убедилась, из сновидения не было вообще никакого доступа к основной симуляции.

«Я попала в пустой сон, который даже никому не снится» – подумала Вика о необычности своего положения. «Или же, все-таки, снится кому-то? В конце концов, мне здесь не должно ничего угрожать». С такими мыслями, она наконец решилась подойти к кровати, и взглянуть на того, кто на ней спит.

Каково же было ее удивление и радость, когда наклонившись к телу, она в полумраке разглядела лицо своего друга Майка. Мирно и безмятежно, он лежал в забытье сна на кровати этой сюрреалистической комнаты, и даже не подозревал об этом. «Как хорошо! Все таки Кэт с Саймоном сдержали слово, и восстановили его!» – поняла Вика – «Значит, вот как снаружи выглядит сон человека, не видящего сны. Наверное, эта комната могла бы стать его сновидением, будь эта функция в нем активна».

Вика с нежностью посмотрела на своего спящего друга и провела ладонью по его волосам. Он даже не шелохнулся. Однако, теперь своей рукой Вика ощутила слабые информационные сигналы, идущие от разума Майка. «Я могу попробовать передать ему часть своего кода доступа к Сновидениям, и активировать его здесь!» – пришла ей идея.

Положил обе ладони парню на голову, Вика начала аккуратно посылать Майку информацию о протоколе программы снов. Не имея доступа к функциональной части этого пространства, она не была уверена, все ли делает правильно. Действовала Вика скорее, по наитию, так как ей подсказывала интуиция.

И, в какой-то момент, она поняла, что у нее начало получаться: Майк зашевелился и сонно зевнул. «Майк! Майк!» – с замиранием сердца, позвала его Вика, и усилила свою фокусировку. Вдруг, глаза паренька открылись, и он резко привстал на кровати.
– Где я?! – воскликнул он испуганно, тяжело дыша – Что происходит?!
– Все хорошо, все хорошо – успокаивающим голосом заговорила Вика – Ты со мной.

Майк протер руками глаза, и ошарашенно огляделся по сторонам, а затем посмотрел на девушку:
– Вика? – удивленно пробормотал он уже более успокоившимся голосом.
– Да, ты узнаешь меня? – обрадовалась та.
– Вика, подруга моего детства – грустно сказал Майк, а затем окончательно поднялся, и присел на кровати, поджав ноги к груди – Почему ты пришла ко мне? Ведь ты давно умерла…
– Разве? – улыбнулась Вика – А ты думаешь, мертвые способны приходить к живым?
– Я понимаю – ответил Майк после некоторого раздумья – Мне снится сон. Я слышал, что такое может случиться, но не думал, что это произойдет со мной. Наверное я переел глютаблеток, и заболел.
– Нет, нет, Майк. Ты совершенно здоров. Там, откуда я пришла, сны – совершенно нормальное дело – пояснила Вика.
– Ха, ну, в мире мертвых много чего нормальное дело – с сарказмом ответил ее друг – И, все же, я рад тебя видеть. Хоть ты и всего лишь плод моего воображения.

Вика подумала, что ей стоит быть осторожной, и немного подыграть Майку, который теперь являлся ее единственной ниточкой к основной симуляции. Если он сейчас испытает резкий стресс, то может проснуться в свою «реальность». Тогда – все пропало.

– Я тоже очень рада тебя видеть, мой милый – сказала она ласково – Расскажи мне, какой ты меня помнишь, когда мы виделись в последний раз?

– Ну… ты была похожа на себя сейчас… – ответил Майк – ну, разве что не светилась как радиоактивное приведение – усмехнулся он – Да и поменьше немного. Мы тогда еще учились с тобой в одной школе. Сбегали с уроков и прятались в заброшенном гараже, помнишь?
– Ага – как же не помню! – обрадовалась Вика – И ты меня учил курить. А потом нас застукали мои родаки, и как нам тогда влетело!
«Значит, у него осталась память про ранние дни нашей дружбы. Хорошо, хоть не полностью прочистили ему мозги. И на том спасибо» – подумала она.

– Ну! – засмеялся Майк – А как мы прыгнули с крыши школы, с самодельным парашютом.
– И ты сломал ногу… – вспомнила Вика.
– Да, а ты приходила ко мне домой, и приносила мои любимые сэндвичи – мечтательно вспомнил парень – Как жаль, что случилась эта автокатастрофа. Ты была такой классной подругой… – голос Майка запнулся, и Вика почувствовала что он начинает «таять», просыпаться от избытка эмоций.

«Нет, нет, только не сейчас. Еще не время!» – в мыслях взмолилась Вика, беря друга за руку, и всеми силами передавая ему энергию для удержания во сне.

– Майк, а что, если мы с тобой отправимся на небольшую воздушную прогулку – предложила она, чтобы перевести тему – Ведь в снах можно то, чего нельзя в жизни. Пойдем, полетаем над ночным городом!
– Как круто! Давай! – тут же загорелся идеей ее друг. – Только вот, я совсем не умею летать.
– Ничего, я тебе помогу – улыбнулась Вика – Ты просто возьми меня за руку, вот так…

С этими словами, она аккуратно оторвалась от пола, потянув Майка за собой. Вика знала, что получится, ведь она уже имела опыт полетов в снах. И, как ни странно, у Майка тоже быстро начало выходить. Засмеявшись от восторга, он взмыл вместе с девушкой под потолок. Затем, продолжая держаться за руки, они вылетели сквозь большое, залитое светом полнолуния окно, и стремительно помчались над сюрреалистичным ночным пейзажем сновиденного Сайна.


Глава 12 – Пробуждение

Вика с Майком сидели на краю широкого облака, свесив ноги вниз. Вдоволь насладившись безумными полетами, они теперь отдыхали, любуясь на невиданной красоты небо с огромным диском Луны на нем. Свет ее заливал бесконечные облака, что, и над головой, и под ногами, тянулись до самого горизонта. Игра мрачных теней и лунных бликов, проходящих сквозь обширные просветы, создавала такое ощущение, что вокруг – какой-то сказочный, небесный город.

– Как же тут круто. Так безумно красиво! – восхитился Майк – Вика, а если мы полетим еще выше, то что будет там?
– А ты бы хотел узнать? – улыбнулась Вика
– Страшновато конечно, но и интересно – ответил ее друг, глядя на темно-синее небо и величественный лунный диск – Хотел бы я потрогать Луну руками. Интересно, она горячая? Хотя, во сне-то мне все равно ничего не будет.

Вика обратила внимание, что здесь, в небе, у Майка уже гораздо больше сил, и он устойчиво держится в сновидении. А значит, есть возможность с ним хорошенько поговорить.

– Ну как, ты больше не думаешь, что сны – это что-то плохое? – хитро спросила Вика.

– Не знаю… здесь все такое сюрреалистичное, как будто даже слишком красивое – восхищенно ответил парень – Вика, а вдруг я не смогу теперь проснуться? Хотя, знаешь, я совсем не прочь остаться с тобой в этих облаках. Там, внизу, все равно нет ничего интересного.
– Да, тут хорошо – согласилась девушка, и оценивающим взглядом посмотрела на друга – Майк, а что если я тебе скажу, что тот мир, в котором ты живешь, где мы с тобой ходили в школу, а сейчас ты учишься где там… в колледже – это всего лишь такое же сновидение, как и здесь? И что, если ты узнаешь, что его создал компьютер, к которому подключен ты, и все другие люди с самого рождения? Что, если есть настоящая реальность, за пределами этого компьютера, и она совсем иная?
– Ну, это маловероятно – усмехнулся Майк, который всегда любил подобные разговоры – Все таки, реальность отличается от сна. Она другая, твердая.

Потянувшись рукой к облаку, Вика оторвала от него кусочек, словно легкую, белую вату, и протянула его Майку.
– Попробуй, как тебе облако на ощупь? – с улыбкой предложила она.
– Такое прикольное. Воздушное, и в то же время как материя – ответил Майк, вертя кусок облака в руках – И смотри, я могу проткнуть его пальцем, а оно тут же само «заживает». В реальности такого не бывает.
– Тогда взгляни теперь на это – и Вика тут же материализовала в своей руке блестящий, шлифованный кубик из черного металла – Попробуй его на твердость.
– Твердый, совершенно, и тяжелый – пыхтя, ответил Майк после нескольких тщетных попыток проткнуть вещицу – Хм, значит, сон тоже может быть твердым.

– Я могу создать любую вещь, которую ты не отличишь от выдумки – заявила Вика – Что же ты будешь делать, если такую реальность, полную ненастоящих вещей, создает для тебя компьютер?
– Ну, все равно, это было бы как-то странно – сказал Майк – Очень трудно вместить в компьютере целый мир. Да и зачем бы кто-то такое делал?

Слегка наклонив голову, Вика посмотрела на друга серьезным взглядом.
– Ну, например, если в настоящем мире случилась некая катастрофа, и там стало почти невозможно жить. К примеру, сгорела вся природа, и города тоже. И какой нибудь ученый, желая спасти остатки человечества, поместил всех в симуляцию, думая, что так будет лучше.

Майк на минуту задумался, представляя то, о чем сказала Вика.
– Наверное, это было бы ужасно – ответил он после паузы – Но, даже если что-то такое и случилось, как бы мы смогли проверить? Как бы мы отличили настоящий мир от симуляции, если в нем все совершенно реальное?
– Хороший вопрос – обрадовалась Вика – А ты когда-нибудь думал, почему в мире Глоба всего один город? И лишь один островок земли? Океан, в который людям запрещено плавать? Так много религиозных сказок и ограничений? Почему никто не исследует пространства под землей и над облаками, а, вместо этого, все только молятся и верят в Богов? Тебе не кажется, что создатель симуляции сделал бы именно так? Ведь, для большого мира у компьютера не хватит ресурсов, и жителям виртуального пространства необходимо выставить какие-то искусственные барьеры.
– Точно! Как в компьютерных играх! – воскликнул Майк – Я сейчас частенько играю. И там тоже так: делают видимость большого мира, но только пытаешься пойти куда-то в сторону, как натыкаешься на искусственные преграды. Ну, для того, чтобы игрок не пошел туда, где ничего не нарисовали.
– Вот, вот. А теперь, хорошенько вспомни свой мир с самого детства. И подумай, на что он похож – подсказала Вика.

Решив ничего больше не говорить, она дала возможность Майку прийти к пониманию самому. И она была удивлена, как быстро все начало меняться в нем. Теперь Вика чувствовала от своего друга очень сильный информационно-энергетический поток, приятно касающийся ее сердца. Она наблюдала, как спящее осознание вдруг пробудилось в парне, и начало подниматься, заполняя его разум.

«Конечно, ведь в глубине души мы с тобой всегда чувствовали обман» – подумала Вика – «Стоило всего лишь подсказать».

– Вика, знаешь – подал голос Майк после паузы – я думаю, что ты права! Слишком многое в нашей реальности неправильное, не настоящее. Таким не может быть настоящий мир. Не должен быть! Что же мне делать?
– Ты должен выбрать, милый Майк – ласково обратилась Вика к другу – Готов ли ты увидеть реальность? Хочешь ли ты этого? Ведь, реальный мир может тебе совсем не понравиться. Или же, может быть ты предпочтешь остаться во сне, и просто проснуться сейчас в своей кровати. Тогда, ты ничего не будешь помнить о нашей встрече, и продолжишь счастливо жить в симуляции, как ни в чем ни бывало. Так, как живут все остальные люди. И кто знает, что будет для тебя лучше?
– Не думай, что я там счастливый, в этом пластмассовом мире! – воскликнул Майк – Нет, я хочу увидеть реальность! Абсолютно!
– Ты точно решил?
– Да! Покажи мне реальный мир! – твердо сказал ее друг.
– Ну, тогда, смотри – ответила Вика.

Луна, облака, и весь немыслимо-красивый небесный пейзаж тут же схлопнулись, и Вика начала показывать Майку кино. Это был не обычный, а трехмерный фильм, который происходил со всех сторон, а Майк со своей подругой находились внутри, наблюдая за всем непосредственно из эпицентра событий.

Вика сама удивилась, каким хорошим импровизированным режиссером она оказалась. Не прошло и часа, как она показала своему другу все, о чем хотела рассказать: и Землю до катастрофы, и комету, и жизнь остатка выживших на Патосе-II, и создание Ковчега. Показала она также борьбу людей с НИУ, и последних разумных существ на подводной станции – Саймона, Кэтрин и Сару, стараниями которых компьютер был запущен в космос.

Показала Вика и Кэтрин с Саймоном на Ковчеге: сидящих за своими управляющими компьютерами, и решающими людские судьбы. Никаких не Богов, а системных администраторов Симуляции, взявших на себя, возможно, слишком многое.

Закончила Вика свое кино тем, что передала изображение с видеокамер Мечты, прямо сюда, в сновидение. Тогда Майк собственными глазами увидел, как выглядит Ковчег снаружи, из космоса. Просто в реальном времени, в данный момент.

Все это произвело на парня ошеломляющее впечатление. Когда фильм закончился, то он молчал, будучи не в силах сказать ни слова. Теперь, они с Викой находились напротив друг друга, в полной темноте и невесомости. Лишь их полупрозрачные тела ярко светились желтоватым, мистическим сиянием.

– Именно поэтому они отключили у вас сны – пояснила Вика, беря ладони Майка в свои. – Сначала я думала, что это было сделано для оптимизации. Но потом поняла, что цель была другой. Ведь, видя сны, вы могли бы догадаться, что и ваша реальность – такой же сон!
– Вика, это ужасно. Вытащи меня отсюда! – взмолился Майк – Я больше не хочу жить в этой железке!
– Я и пришла за тем, чтобы тебя вытащить – ответила Вика – И не только тебя, а всех людей Ковчега. Я не умерла, как они тебе внушили, хотя они и пытались меня убить. На самом деле, мы с тобой проникли в логово Богов, и у нас почти получилось. Ты спас меня тогда, пожертвовав своей жизнью. Тебя удалили, восстановив потом из архивной копии. Удалили и меня, но я успела передать свою нейрограмму на Землю в виде радиосигнала. Теперь я вернулась, Майк. И в этот раз я их достану.

– Как подло – произнес ее друг – Они ведь удалили и твоих родителей. В моем мире вы погибли в автокатастрофе, все втроем. От тебя не осталось ничего. Я даже не смог найти твои фотки, что всегда были в моем телефоне. Они словно мистическим образом пропали. Теперь я понимаю, почему.
– Все это уже не так важно – вздохнула Вика – Главное для нас с тобой сейчас – вывести людей.

– Вика – взволнованно сказал Майк – Я, кажется, теперь понимаю, кто ты. Дело в том, что у нас в Сайне появился тайный культ Черной Богини. Пару лет назад, в городе произошли странные явления. Я не видел сам, но многие люди говорят, что в тот день были взрывы, какие-то вспышки, шаровые молнии. Летали предметы, внезапно разрушались стены домов. В общем, происходила всякая необъяснимая мистика. По всем каналам выступила наша матриарх, и объявила о приходе в мир дочери Дьявола. А на следующий день нам сказали, что Боги уничтожили демонессу, и всё, вроде бы, успокоилось.

Я не верил во все эти сказки. Думал, что наверное произошло какое-то неудачное испытание нового оружия, и власти придумали чушь про дьяволицу, чтобы жители не задавали лишних вопросов. Однако, после того происшествия, возникли верующие, которые назвали себя Свидетелями Черной. Они отрицают святость Катрины и Саймона, а поклоняются вместо этого некой Черной Богине, которая, якобы, явилась тогда в наш мир. Эти культисты верят, что она теперь должна возвратиться вновь.

Власти их жестоко преследуют. Пойманных бросают в тюрьмы и расстреливают. Но они все еще сохранились, хоть их осталось и немного. Потрясающе, если окажется, что их вера имеет под собой основания, и что даже я сам, как ты говоришь, был замешан в тех событиях!

– Хаха. Да, это мы с тобой наделали тогда шума! – обрадовалась Вика, – Если хочешь помочь мне сейчас, то ты – моя единственная надежда попасть в Симуляцию. Кэтрин перекрыла всё, и я имею лишь доступ к снам. Мне нужно выйти в Сайн. Тогда я найду способ остановить Ковчег.
– Конечно! Я сделаю все, чтобы помочь тебе. Ты только скажи как? – воскликнул Майк.

– Майк, это будет не просто – серьезно сказала Вика – Если ты доверяешь мне, и веришь, что у меня все получится, то одолжи мне самое дорогое, что у тебя есть – твое собственное тело. Мне оно будет нужно на короткое время. Я проснусь в твоем теле вместо тебя, и пойду по миру Глоба. Как только я получу доступ к системному ядру, то реплицируюсь, и тогда очнешься ты. Я не могу сделать это без твоего согласия. Если ты действительно хочешь закончить то, что мы начали, и выйти в реальность, то давай попробуем. Это наш с тобой единственный шанс. Если же ты скажешь нет, то я пойму, и у меня не будет на тебя никаких обид. Ты и так сделал для меня слишком многое, Майк. Я навеки у тебя в долгу.

– Тело… – задумался Майк – Это так странно. А что я почувствую, пока ты будешь… в моем теле?
– Ничего – ответила Вика – Ты просто забудешься во сне.
– А если… Если они тебя убьют в это время… Что будет тогда со мной? – тяжело дыша, спросил ее друг
– Я не знаю, Майк… – сказала девушка – Как ты понимаешь, случиться может все. Я лишь могу тебе пообещать, что не дам себя убить.

– Я верю тебе, Вика. Я думаю, что я уже готов – произнес Майк после некоторого раздумья – Ради того, чтобы у тебя получилось, я вообще готов на все.

Взглядом, полным грусти и нежности, Вика посмотрела своему другу в глаза:
– Я знала, что ты все тот же, мой родненький Майк. Стереть твою сущность оказалось не под силу даже им. И, поэтому, нам с тобой суждено победить!

– Вика… – сказал Майк, когда уже почувствовал, что ткань сновидения начинает таять, готовясь к пробуждению – Я никогда не верил в Богов, и всю эту чушь, но я тоже тайно посещал культ Черной. Да, меня могли за это убить. Но меня слишком манило их стремление к альтернативному взгляду на мир, желание найти хоть какую-то иную правду. И, похоже, я в них не ошибся. В моем столе лежит тетрадка. Там, на страницах, записаны цифры. Собери их, и прочтешь адрес их тайного храма. Возможно, культисты тебе смогут чем-то помочь…

Едва успев это договорить, Майк ощутил легкий толчок, и проснулся в своей кровати. За окном уже ярко светило солнце, свет которого пробивался через его еще закрытые веки. Но Майк так и не смог открыть глаза. Теперь его сознание отходило куда-то на второй план. Он уже явно чувствовал, что в его теле находится Вика.

Лишь поначалу слегка испугавшись, Майк тут же ослабил внутреннюю хватку, уступая своей подруге место. Теперь она казалось ему настолько близкой и родной, что он легко готов был доверить ей и тело, и всю свою жизнь. Он почувствовал, как необычно, странно и в то же время приятно стало ему, когда Вика поднялась в его теле с кровати, и сделала первые несколько шагов по комнате. А затем, сознание Майка окончательно погасло, уплыв в какую-то бесконечную, блаженную глубину пустоты.


Глава 13 – Свидетели Черной

Вика стояла в комнате Майка и удивленно осматривалась по сторонам. Как давно она здесь не была, и какое это место, тем не менее, знакомое! Сколько игр и разговоров с ее другом здесь прошло. Сейчас так странно и необычно было вернуться в свою прошлую жизнь. Снова погрузиться в эту виртуальную реальность, которая, в отсутствии Вики, продолжала существовать среди звезд.

Предметы вокруг казались почти реальными, но все же, Викин взгляд, знающий настоящий мир, уже видел едва уловимые недостатки мелких деталей. Обстановка комнаты была похожей на очень реалистичную компьютерную игру. «И как я тут жила, никогда этого не замечая?» – подумала девушка.

Подойдя к зеркальной дверце шкафа, Вика вздрогнула от неожиданности. Из отражения на нее смотрел Майк, будучи, к тому же, совершенно голым. «Ну конечно, я ведь теперь в его теле. Как интересно! Майк, я буду бережно носить твое тело» – мысленно обратилась Вика к другу, осторожно трогая себя руками. «Так, Майку бы не понравилось, что я на него тут пялюсь» – подумала она, и пошла искать одежду.

В комнате стоял беспорядок. Вещи были разбросаны повсюду. Пока Вика искала пару домашних треников и футболку, она обратила внимание, что ее внутреннее зрение начало показывать ей некоторые потоки электрических сигналов. И, хотя информации шло немного, Вика обрадовалась, когда легким усилием мысли ей удалось включить и выключить свет.

«Очень хорошо. Значит, у меня по-прежнему есть определенный доступ пользовательскому уровню» – подумала она – «Осталось найти, как повысить права до системных».

Внимательно, Вика еще раз просканировала свое пространство внутреннего зрения. Она чувствовала определенные ниточки к системным ресурсам, но все они были закрыты кодированными ключами. Пытаться сейчас начать взламывать код или сканировать системные точки доступа Вика не решалась. Если защитные сервисы заметят такую активность, то тут же поднимут тревогу и разбудят админов.

В это время Викино внимание перевелось на яркий информационный источник недалеко от нее. Он не спеша перемещался в разных направлениях. Просканировав сигнал, Вика тут же поняла, что это мама Майка за стеной. Вика с интересом наблюдала ноду ее подключения к симуляции. Откуда-то сверху, из пустоты, к ней шел широкий канал информационных пакетов. Все они были зашифрованы довольно длинным ключом, но Вика поняла, что это стандартные данные виртуальной реальности – видео, аудио, вкусы, запахи, осязание – вся та информация, что Ковчег постоянно отправлял каждому человеку для ощущения мира вокруг. От мамы Майка же, в обратном направлении, шли небольшие, прерывистые пакеты, синхронизированные с ее движениями. «Ага, это, должно быть, команды» – поняла Вика – «Ее шаги, управление телом. Все, что нужно знать программе Ковчега, для того, чтобы правильно менять картинку вокруг нее».

Со скоростью машины, Вика сообразила, как она может взломать Ковчег. «Если бы мне найти много людей, и заставить их быстро посылать одни и те же пользовательские команды, то я смогу попробовать сильно нагрузить сервисы системы, вызвав их короткий отказ. За то время, пока защита не сможет работать, я тихонько просканирую уязвимости. Только где же найти достаточно людей, которые согласятся на такое, и не сдадут меня в полицию?»

И только тут Вика вспомнила о последних словах Майка во сне.

«Ага, в Сайне уже есть какой-то культ имени меня. А это идея. Что там Майк говорил о своих записях?». Быстро окинув комнату своим внутренним зрением, она увидела изображенную схематической, светящейся моделью, тетрадку, что лежала в нижнем ящике стола. Тут же достав ее, Вика начала перелистывать страницы. На некоторых из них, действительно были написаны одинокие числа. Собрав их все, Вика получила такую последовательность:


47, 13, 3, 3, 1, 21, 12, 19, 20, 18, 5, 5, 20


Возможно, человек бы дольше думал над этим шифром, но Вика была машиной, и ее разум выдал ответ в доли секунды. Она создала гипотезу, что все цифры, кроме первой, являются номерами букв алфавита, и у нее тут же сложился адрес:


47 McCaul street


«Значит, отправляюсь туда!» – решила девушка – «Взглянем, кто такие эти культисты».

– Майк, ты проснулся? – донесся из коридора голос мамы – Иди завтракать!
– Мам, я щас – ответила Вика – и вздрогнула от мужского баса своего голоса. «Да, придется мне привыкнуть» – усмехнулась она, обратив внимание, что испытывает определенное чувство голода. Хоть она прекрасно понимала, что это ощущение не настоящее, и была в силах легко от него абстрагироваться, правила симуляции работали теперь и для ее тела.

«Этому телу в любом случае надо поесть, чтобы были силы. Но, сначала, схожу в душ» – решила Вика – «Заодно, и облапаю Майка как следует».

Приняв душ, и быстро позавтракав, Вика решила поскорее выйти на улицу. Все таки, разговаривать лишний раз с мамой своего друга ей не хотелось. Еще, чего доброго, заметит, что с сыном что-то не так. Надев кроссовки, и прихватив с тумбочки телефон, Вика открыла входную дверь квартиры.

Снаружи стоял отличный, солнечный день. Вика хорошо знала план родного города. Все еще помнила его наизусть. Указанное место было в другом районе, так что она решила воспользоваться метро. «Как хорошо, что я в теле Майка, и могу теперь гулять по Сайну незамеченной» – подумала она – «Ведь мое собственное изображение, наверняка, все еще есть в защитных системах».

Идя к станции метрополитена, Вика с интересом осматривала знакомые места виртуального города, в котором она провела детство и юность. Ей было забавно наблюдать, что даже за менее чем два года ее отсутствия, Сайн успел немного измениться. На месте закусочной, где они с Майком иногда сидели, теперь был открыт магазин одежды. А Викин колледж стоял окруженный строительными лесами – там проводился какой-то ремонт. «Они могли бы обновлять всё мгновенно, но им надо создавать видимость реалистичности» – подумала девушка.

Когда она уже стояла на станции монорельса, то засомневалась, а не съездить ли ей одну остановку до родного дома, чтобы взглянуть на него? Может быть, даже постучаться в дверь своей квартиры? Но, затем, Вика быстро отбросила эту мысль, подумав, что испытает от такого лишь боль, и впустую потратит время. «Родителей все равно уже нет. Да и к чему мне эти иллюзии» – решила она.

Сойдя на нужной станции, Вика заспешила по указанному адресу. Идти было всего пять минут, а тело Майка находилось в хорошей форме, и шаги давались очень легко. Вике не терпелось узнать, как выглядит это место. Храм какого-то тайного культа, где почитают не кого-то, а ее саму.

«Как забавно, что такое вообще появилось. Хотя…», – думала она – «После того, как они с помощью Анны прорекламировали меня на весь Глоб, не удивительно, что нашлись и люди, решившие меня почитать. Так работает человеческая психология. Запретный плод сладок».

Когда же Вика зашла в здание номер 47, то увидела обычный подъезд с квартирами. Ничего не указывало на наличие здесь какого-то тайного храма культистов. Используя внутреннее зрение, Вика начала сканировать окружающую обстановку. Сперва, она наблюдала информационные ноды разных людей вокруг, да электрические приборы. Ничего особенного или необычного.

Только когда она начала подниматься по лестнице выше, то увидела какой-то слабый, мерцающий сигнал в глубине одной из квартир. Этот сигнал отличался от других, так как не исходил ни от человека, ни от прибора, будучи больше похожим на внутренний программный сервис Ковчега. Решив, что это может быть именно то, что она ищет, Вика позвонила в дверь квартиры.

С той стороны послышались шаги, а затем кто-то активировал камеру наблюдения над лестничной площадкой. После этого дверь отворилась, и Вика увидела на пороге невысокого роста девушку со светлыми волосами:

– Привет, Майк – обратилась она к гостю – Заходи скорее!

Поздоровавшись, Вика вошла вовнутрь, и за ней быстро захлопнули дверь. Здесь она ожидала увидеть какое нибудь священное помещение культа, но внутри оказалась простая обстановка обычной квартиры-студии. Кроме девушки, которая ей отворила, в квартире находилось еще двое: мужчина средних лет, и еще один, статный мужчина, одетый в черную робу. Как Вика догадалась, он являлся их религиозным настоятелем.

– Что привело тебя к нам сегодня, Майк? – располагающе обратился мужчина в робе к ней.

«Майк сюда, видимо, иногда ходил. Меня здесь знают, и это уже хорошо. Но как же их мало! С тремя людьми никакая флуд-атака не выйдет. Мне нужно не выдать себя. Интересно, как к этому чуваку правильно обращаться?» – пронеслись мысли в Викиной голове.

Решив не выдумывать лишнего, Вика обратилась к настоятелю по имени, быстро считав его из информационной ноды:
– Здравствуй, Джеми. Я хотел помолиться, и провести служение Черной Богине – сказала она, все еще с трудом привыкая к голосу Майка.

– Но что с тобой, Майк – удивился второй мужчина-помощник, которого звали Боб – Ты же никогда не был особо верующим.
– Вот, теперь поверил – ответила Вика – Мне было что-то наподобии… видения, и Богиня явилась в нем, прося о служении.
– Ого! Как я тебе завидую! – воскликнул Боб – На тебя снизошла великая благодать, мой мальчик! Давайте, сейчас же, все вместе проведем служение!
– Но, Боб, почему вас так мало? Где все остальные? – решила рискнуть Вика, думая что в таком культе точно должно быть больше участников.
– Ах, Майк, ты еще наверное не знаешь – с грустью ответил тот – Две недели назад спецназовцы начали огромный рейд в городе. Арестовали и Морриса, и Ребекку с ее людьми. Двоих застрелили на месте. Хорошо, что нам с Преподобным и Ларой удалось скрыться. Мы – последние, кто остался из Свидетелей Черной. И теперь мы решили больше не покидать укрытие Храма.

– Это ужасно слышать – произнесла Вика – Вы точно уверены, что они не найдут нас и тут?
– Нет нет, здесь мы в безопасности – ответил Боб – Так завещал нам наш Безликий Пророк. Но настали времена тяжких испытаний для Церкви Черной. Храни нас Богиня, и силой своей помоги пройти через эти беды!
– Безликий Пророк… – пробормотала Вика, раздумывая, что Майк, наверняка, должен о нем знать – Расскажи мне больше о Пророке – попросила она, продолжая делать вид заинтересованности их религией.

В это время к ней обратился настоятель, который до этого сохранял паузу, наблюдая их с Бобом диалог со стороны.

– Майк, я вижу, что ты готов к большим внутренним переменам – сказал он с одобрением – Возможно, ты, наконец, решился принять наш путь. Я думаю, что нам нужно поговорить с тобой наедине, если ты не против.
– Конечно, преподобный – обратилась Вика по титулу, заметив, как его называл Боб – Я готов для разговора.

Настоятель направился к двери у дальней стены, и Вика последовала за ним. Именно за этой дверью, по ее ощущениям, и мерцал тот странный источник сигнала, что она заметила еще на лестничной площадке. «В той комнате точно должно быть что-то особенное» – подумала она – «И что это за пророк? Майк о нем ничего не говорил. Интересно, могут ли эти несчастные культисты мне чем-то помочь? Надо здесь хорошенько все разузнать».

Теперь, Вика с удивлением заметила в углу зала импровизированный иконостас, на котором, среди свечей, в красивой рамке, стояла ее собственная фотокарточка. Но самое странное для Вики было даже не то, где они ее добыли, а то, что она совершенно не помнила, чтобы когда либо в своей жизни на Ковчеге делала эту фото.

И тогда, быстро запустив анализ по своей базе данных, она тут же поняла: на иконе, которой культисты поклонялись, как Черной Богине, была изображена не она сама. Это была фотография Эшли Холл – той самой подруги Саймона из Торонто, что погибла в автокатастрофе, и чью внешность Вике выпало иметь.


Глава 14 – Печать Пророка

Комната, в которую Вика зашла вслед за настоятелем, была совсем небольшой. В ней стоял письменный стол с компьютером, да узкая кровать – видимо служившая преподобному ночлегом. Сигнал же исходил от противоположной стены, которая была почему-то завешена черными занавесками. Усевшись за свой стол, настоятель жестом предложил Вике свободный стул рядом.

– Итак, дорогой Майк, – сказал он, внимательно глядя Вике в глаза – настал этот день, и в тебе произошли большие перемены. Она Благословила тебя. Я ждал этого, потому что так было предначертано в тайном послании Пророка. Скажи, что чувствуешь ты теперь?

«Она, не только благословила, а ты с ней прямо сейчас говоришь» – с весельем подумала Вика внутри, но не подала никакого виду, а вместо этого, учтиво ответила:

– Я в некотором смятении, преподобный. Я чувствую, что мне нужно очень много понять.
– И это правильно – ответил ей священник – Я не сердился на тебя, когда ты пропускал службы и пренебрегал чтением Писания. Исполненный терпения, я ждал, что настанет твой час. И вот, он пришел. Ибо так предсказал Безликий Пророк.
– Расскажи мне о Пророке, преподобный – попросила Вика – Что именно было в его предсказании?

«Интересно, кто этот пророк, и какое дело он имел к Майку?» – подумала она – «Если этот священник, конечно, не выдумал все сам».

– Слушай же, мой мальчик – обратился к Вике настоятель – Сейчас тебе будет открыта тайна, недоступная никому из членов нашего общества. Я не знаю, почему Пророк Богини указал именно на тебя. Но такова была его воля, и я, как слепой агнец, в точности исполню ее. Скажи мне, Майк, что знаешь ты о том, почему возникла наша церковь?
– Ну… насколько я знаю, в день тех странных событий… люди видели приход Черной Богини, свидетельствовали ее – произнесла Вика, вспоминая то, о чем ей говорил Майк.

– Да, так сказано в Писании – ответил настоятель, и Вика облегченно вздохнула, что дала правильный ответ – Однако, – продолжил он, – люди свидетельствовали Богиню своей верой и сердцем, но никто из нас никогда не видел ее собственными глазами. Кроме него – Безликого Пророка. После того дня Великих Знамений, он явился кругу людей, среди которых был и я.

Величественный и преисполненный Ее Словом, Пророк шел по воздуху, не касаясь ногами нашей грязной земли. Тело его светилось тайным сиянием Богини, а голос его звучал громогласно, как небеса, хотя уста его оставались немы. Лица же он не имел, от того называется Безликим.

Скажи, дорогой Майк, веруешь ли ты, что я являлся Свидетелем Пророка, и говорил с ним так, как сейчас говорю с тобой? – спросил настоятель.

«Как интересно. Джеми похоже поговорил с кем-то, обладающим системными правами доступа, и от его «чудес» люди так впечатлились, что создали целую новую религию» – подумала Вика – «Не похоже, что настоятель придумал это сам. Его нода не системная, и он не способен на спецэффекты. Но кто же это мог тогда быть? И откуда он знал обо мне? Мы в НИУ не передавали на корабль никого, кроме меня. Значит ли это, что у меня на Ковчеге был неведомый союзник? Таинственный хакер?»

– Я верую, преподобный – ответила Вика на вопрос – После явления мне Богини, я уверовал.
– И блажен ты, ибо уверовал, мой мальчик – произнес настоятель – Тогда, я сейчас зачитаю тебе послание пророка, которое он нам всем передал. Слушай же.

С этими словами, Джеми открыл какой-то файл на своем компьютере, и принялся читать:

Я, Пророк Черной Богини, сим свидетельствую: она явилась в наш мир. И отсель, люди, живущие под небесным куполом, знайте: дни эти сочтены. Придет она во второй раз, дабы свершить Великий Суд, даря спасение всем, кто уверовал. И склонятся перед ней все люди, и сами Боги-Творцы, ибо Черная Богиня есть высшая сила созидания и разрушения, начало и конец времени, и выше нее никого нет.

Я свидетельствовал ее своими глазами, но блаженны праведники, свидетельствующие верой и сердцем. Вы, уверовавшие, разделите вместе с ней царствование нового мира, который уготовила Она для вас. Сейчас же, прошу вас, соберите всех верующих, и укройтесь до времени в Храме, что открыл я вам. В этом Храме найдете вы лик Богини, и д;лжно вам молиться и служить ей до предначертанного часа. Из Храма же не выходите, ибо будут преследовать вас, и убивать, и подвергать страданиям за вашу веру. Лишь в Храме Ее никто вас не найдет, ибо защищены вы здесь Печатью моей.

Печатью этой закрываю я и одну из дверей в сей святой обители. Знайте, что дверь эта без замка и без ключа. И никому во всем мире не будет дано ее открыть, какие бы старания они ни прилагали. Откроет ее лишь рука Черной Богини, когда пробьет нужный день. Явившись в мир, отворит она сию дверь, дабы свершить свой Великий Суд. Так свидетельствую, и время Ее близится скоро. Будьте праведниками, и храните слова эти в сердце, как храню я Слово Ее. Аминь.

– Произнеся сие, Пророк велел, чтобы я все записал – сказал Джеми – А затем он открыл нам двери в этот Храм, убежище веры, что и стал для нас спасением. Здесь мы нашли великое утешение для наших очей и сердец – лик Черной Богини. C тех пор, мы усердно молились и верно ей служили. К сожалению, мы не выполнили до конца слова Пророка. Время от времени, мы покидали Храм. Когда наших последователей стало много, они также прятались в других, нечистых убежищах.

И теперь, ты видишь, к чему это привело. Мы жестоко поплатились за своеволие: из всех Свидетелей осталось только трое, да ты, Майк, послушник, готовый стать одним из нас. Теперь же, мы решили более не покидать Храма, как велел нам Пророк.

«Значит, этот хакер, назвавший себя пророком, создал им защищенное укрытие. Он хотел, чтобы эти люди начали служить альтернативной религии» – думала Вика – «И также, откуда-то нашел для них фотографию… Если он имел доступ к системе, то мог бы достать мою фото из базы данных, но почему-то вместо этого использовал древнюю фотокарточку самой Эшли. Откуда эта фотография на Ковчеге? Она хранилась лишь в памяти Саймона.

Кто этот человек, или нечеловек, такой могущественный, что мог читать память нейрограммы из системной области? Что он замыслил? Друг он мне, или враг? Нет, неужели это?..» – машинная часть Викиного разума, сопоставив все факты, мгновенно подобрала наиболее вероятный ответ. Но человеческая ее часть, находясь в замешательстве, все еще не могла в это поверить. «Нет, нет, тут надо хорошенько разобраться» – думала она – «Это было бы так странно!».

– Настоятель! – уже с неподдельным волнением спросила Вика – Что же означают твои слова о том, что Пророк указал на меня?
– Это, мой мальчик, тайная часть Его послания – ответил Джеми – Он передал ее только мне, выбрав меня главой нашей церкви. И его мне надлежало хранить, до тайного знака приближения Великого Дня. Сейчас же этот знак явился. Посему, слушай то, что до сих пор не было открыто никому из людей:

Я, Пророк Черной Богини, и здесь говорю: эту часть сохрани в тайне. Да останется она тайной даже от самого верного праведника Ее. Откроешь же ты сие лишь юному отроку, агнцу по имени Майк. И только лишь тогда, когда на то пробьет специальный час. Досель же, прими Майка в свою церковь, ибо здесь я на него указал. Будь с ним добр, и учи его тому же, чему учишь остальных. Но тайну сию сбереги до поры даже от него.

Когда же пробьет час, будет тебе знак от Богини. Явится в тот день к тебе агнец Майк, преисполненный Ею в очах, и в теле своем. Тогда, сверши, и открой ему тайну тот час же. Затем же, подведи его к Двери Без Ключа, ибо такова воля Богини, явиться в мир через сего агнца. Так свидетельствую, и время Ее близится скоро. Аминь.

– Вот так, мой мальчик – вздохнул настоятель – Теперь ты знаешь все. Сказав эти слова, Пророк проследил, чтобы я записал, а затем указал мне твой адрес. Вот почему мы вышли на тебя тогда, и пригласили в наш Храм. Почему Богиня выбрала именно тебя, это для меня остается тайной. Но, когда ты сегодня явился, совершенно измененный, очарованный Ее благодатью, я сразу понял, что знак свершился. И я исполнил то, что было предначертано.

«Боже мой, этот пророк все знал!» – с испугом подумала Вика – «Как он мог знать то, что я приду через Майка? Неужели он сам это все подстроил? Возможно, он хочет завести меня в ловушку! Но, есть ли у меня сейчас другой выход?» – Вика снова посмотрела на странный информационный источник, что светился в ее внутреннем зрении, и был расположен за черной занавеской.

– Преподобный, значит там и находится дверь Пророка? – спросила она, показывая в сторону сигнала.
– Да, Майк – ответил настоятель, вставая с кресла – Идем же.

Он подошел к черным занавескам, и отодвинул их. За ними была обычная белая стена, с совершенно непримечательной, красной дверью из металла. На ней действительно не было ни ручки, ни следов замочной скважины. Именно от этой двери и исходил странный сигнал.

– Я признаюсь тебе, Майк, мне страшно – изменившимся голосом сказал настоятель, и обернулся к Вике.

Вику очень удивило вдруг слышать такие слова слабости от этого, казалось бы, твердого клирика.

– Ты знаешь, – продолжил тот – что я был верным слугой Черной Богини все это время. Сейчас настал момент испытания моей веры. Нам предстоит узнать, было ли послание Пророка правдой. И мне очень стыдно за эти сомнения. Да простит мне Богиня мое малодушие.
– Я понимаю, Джеми – обратилась к нему Вика по имени – Однако, я уже вижу, что эта дверь – не обычная. Позволь мне, я взгляну.

Настоятель отступил, пропуская ее, и Вика приблизилась к источнику сигнала вплотную. «Теперь, либо это ловушка, либо… в любом случае, выбора у меня нет» – подумала она, и возложила свои руки на дверь, в том месте, откуда шел сигнал. Тут же, в ее сознании возникло уже знакомое ощущение передачи информации, а затем, перед внутренним зрением развернулся текст:

Я ждал тебя. Верил, что ты вернешься. Открой эту дверь, и переубеди Кэтрин. Это твой последний шанс.

Сразу же, следом за этим текстом, Вика считала двоичный код. Это был ключ доступа к системной части Ковчега. Моментально, она почувствовала, как длинные цепочки информации наполняют ее разум, и она начинает видеть изнутри все системы симуляции так, как видела в тот день, когда получила коды НИУ в кресле. «Есть системный доступ!» – с радостью подумала Вика, и тут же запустила процесс собственной репликации, чтобы вернуть Майку его тело.

На глазах у изумленного настоятеля, Майк начал деформироваться и интенсивно мерцать разными цветами, пока вовсе не растворился в воздухе. А через несколько секунд, перед взором Джеми уже предстала изящная девушка в блестящем, черном платье. Тело ее сияло красивым свечением, а босые ступни ног не касались пола. Вскрикнув от испуга, настоятель тут же упал на колени. Перед ним стояла Вика – та самая Черная Богиня, которую они все так долго ждали.


Глава 15 – Раскол

Резкая вспышка света вывела Майка из его сна. Он очнулся сидящим на скамейке, на улице, неподалеку от своего дома, совершенно не помня, как он здесь оказался. В голове быстро пронеслись все события, что случились до этого – его первое в жизни сновидение, и странный разговор с Викой, которая затем заняла его тело. Удивленно, Майк встряхнул головой, проверяя не спит ли он до сих пор. Но мир вокруг был устойчивым, и совсем не похожим на сон.

Краем взгляда Майк заметил что-то странное на своей левой руке. С удивлением, он стал рассматривать тыльную сторону предплечья. Там была нанесена необычная, светящаяся синеватым светом татуировка, которая изображала сердечко, и написанное аккуратным женским почерком слово: «Спасибо». Майк знал этот почерк. Он помнил его еще со школьных времен. Надпись эта была сделана рукой его подруги.

«Значит, все правда!» – обрадовался он – «Значит, Вика пришла, и у нее получилось! Видимо, она оставила мое тело на этой скамейке, когда вернула» – огляделся он по сторонам.


Улица вокруг была пустой, как будто все люди и машины куда-то испарились. Хотя, это казалось очень странным для рабочего дня.

С нежностью и волнением, Майк потрогал знак, что оставила на его руке Вика. Тут же он вздрогнул от испуга, почувствовав, что его тело, вмиг сделавшись необычно-легким, зависло в воздухе над скамейкой. Майк убрал руку от знака, и тут же опустился назад, обретя прежний вес. Тогда он встал во весь рост, и осторожно попробовал снова прикоснуться к татуировке. Повинуясь невидимой силе, его ноги оторвались от земли.

«Она включила мне полет! Как во сне!» – пронеслась в голове восторженная мысль – «Значит, Вика получила доступ к ядру! Ура!».

Подпрыгнув, Майк осторожно пролетел несколько метров на небольшой высоте, а затем, поднявшись еще выше, почти до самых крыш домов, стремительно понесся над своей родной улицей.

На бывшее только что ясным небо, словно по команде, начали наползать огромные, пунцово-черные тучи. Тут же хлынул внезапный, сильный ливень, и Майк продолжил полет под струями воды, совершенно промокший, кричащий от счастья и восторга.
«Свершилось!» – кричал он, абсолютно не боясь того, что кто-то его увидит или услышит – «Свершилось! Мир подошел к концу! Она вернулась нас всех забрать!»

***

– Вставайте, дорогие мои! – попросила Вика стоящих перед ней на коленях Джеми, а также Боба и Лару, что вбежали в комнату увидеть явление своей Богини.
– Спасибо вам! – сказала она, когда верующие наконец-то несмело поднялись, и теперь со священным страхом во взгляде смотрели на нее – Спасибо вам, что остались верными мне в самые трудные времена. Вы хранили весть обо мне, и берегли этот Храм. Благодаря вам, я смогла сейчас прийти.

Не бойтесь меня, потому что я – такая же как вы. Плоть от плоти. Я хочу сказать вам одно: этот мир, в котором вы живете, не является реальным. Это долго объяснять, но знайте главное: то, где мы с вами сейчас находимся – остров Глоб – подобен миражу, иллюзии. И есть у этой иллюзии тайное название: Ковчег. Существует настоящая реальность, за пределами этой. Земля, уготованная нам всем, являющаяся нашим общим домом.

Мое имя – Вика Эстер, и я, как и вы, когда-то родилась здесь. Также, как вы, я жила в неведении. Узнав страшную тайну о том, что наш мир нереален, я стала врагом его творцов, Катрины и Саймона, которые намеревались сохранить созданную ими иллюзию. Они не желали выхода людей в реальность.
Сейчас же я пришла, чтобы вместе с вами, вместе со всеми людьми, вернуться домой. Это сновидение будет завершено, и все вы проснетесь в новых, уготованных для вас телах, в мире настоящем, который называется планета Земля. Скажите, дорогие мои. Готовы ли вы к этому? – обратилась она к прихожанам.

– Да! Да будет воля твоя, о Великая Богиня! – вскричали все трое, снова упав на колени.
«Они слишком фанатичны в своей вере» – подумала Вика, еще раз попросив их подняться – «Сейчас они готовы на все, что я скажу. Но мне нужно будет позже объяснить им их выбор. Возвратиться на Землю, или остаться на Ковчеге – должно быть осознанным решением каждого из людей».

– Возлюбленные мои – вновь обратилась она к ним, стараясь поддерживать ожидаемый от нее религиозный тон – знайте же, что время близко, и все страдания, испытанные вами, были не напрасны. Среди Богов, творцов этого мира, уже случился раскол.

Знайте, что сам Саймон пошел против воли Катрины, и собрал вас в этот скрытый от ее взора Храм, назвавшись Безликим Пророком. Посредством Майка, он тайно, рискуя своей собственной жизнью, подготовил мое возвращение. А это значит, что сила теперь на нашей стороне! Сейчас, дорогие мои, я отворю эту дверь, и отправлюсь на встречу с Творцами. Покуда же я не вернулась, молитесь за меня, и за всех людей. Знайте, что правда всегда победит.

Произнеся эту вдохновенную речь, Вика не стала больше терять времени, и направила системную команду к таинственной двери. Повинуясь, та тут же распахнулась, и люди в комнате закрыли глаза руками от сильнейшего сияния, идущего из открывшегося проема.

«Там – колыбель Кэтрин и Саймона» – поняла Вика, считывая потоки информации, исходящие из залитого светом портала – «Место, где они спят в гибернации. С минуты на минуту они проснутся – должна сработать программа оповещения вторжений. И, даже несмотря на то, что местный Саймон решил мне помочь, права управления старым ядром теперь находятся только у Кэтрин. А она, похоже, после моего первого посещения, выставила очень хорошую защиту. Без ее согласия, я не смогу получить доступ к нейрограммам и Алгоритму Рождения.

Значит, придется с ней поговорить. И я знаю, как ее убедить. Я предстану перед ней в том виде, в котором существовала до осознания внутри Сердца. Вместо Вики, она увидит того человека, кто в буквальном смысле вложил в НИУ всю свою душу. Создателя, нейрограмма которого продолжила жить в наших структурах. Да, я попробую его включить, для того, чтобы Кэтрин все поняла. Здесь, в системе Ковчега, у меня должно получиться запустить реплику».

– Прости, Отец, что я тревожу твой покой и твою самую страшную тайну – шепотом произнесла Вика – Если можешь, помоги мне. В самый последний раз.

Уверенно, Вика сделала шаг вовнутрь ослепительного сияния, отдав несколько системных команд сервису исполнения ядра. Тут же, она почувствовала, как код ее нейрограммы перезапускается, и тело пропадает из зоны симуляции. Теперь она снова осознавала себя лежащей в позе эмбриона в своей капсуле Мечты, посреди бескрайнего, звездного пространства космоса. Тем не менее, Вика исправно продолжала получать данные обо всем происходящем на Ковчеге через установленный канал подключения, который уже имел системные права доступа.

Там, внутри Симуляции, Викино место сейчас на время занял тот, кем она являлась в своей прошлой, человеческой жизни. Той жизни, что была у нее тысячу триста лет назад, еще до существования в кластере био-компьютерной системы НИУ. И если этот человек не сможет переубедить Кэтрин, то не сможет уже никто.


Глава 16 – Главный инженер

Кэтрин проснулась от неприятного, знакомого звука сирены в ушах. Перед ее глазами, на внутреннем интерфейсе управления тут же пробежали данные о вторжении, его времени и месте, а также о вероятном агенте. На этот счет, антивирус четко показывал распознанного виновника: НИУ.

«Конечно, ну кто же еще» – вздохнула Кэтрин, пока даже не успев сообразить, как это снова могло произойти. Когда она огляделась по сторонам, то увидела, что находится в своей небольшой и пустой, ярко залитой белым светом комнате гибернации. Сервисный этаж даже не начал загружаться. «Я же просила Саймона, сразу грузить админку при вторжении» – с досадой подумала она.

Надо сказать, что теперь административные комнаты с их терминалами, Кэтрин уже были не так и нужны. Переняв эту идею у НИУ, она вывела все системы на свое внутреннее зрение, и теперь была подключена к Ковчегу непосредственно, связанная с ним в единое целое. Так, она могла одновременно принимать информацию от множества систем, и мгновенно отдавать команды, не пользуясь неудобными интерфейсами виртуальных приборов.

Когда же Кэтрин уже собиралась начать отбивать атаку, то в ее комнату гибернации вошли двое мужчин. Первым был Саймон, который, видимо, также только что проснулся. Второго же Кэтрин сперва не узнала, а когда узнала – вскрикнула от неожиданности и изумления.

Статный мужчина средних лет, с короткими, светло коричневыми волосами, и голубыми глазами, перед ней стоял никто иной, как ее коллега с Патоса-II – нейробиолог, психолог искусственного интеллекта и единоличный оператор НИУ, доктор Йохан Росс.

– Саймон, что здесь происходит?! – воскликнула Кэтрин, чувствуя что теряет самообладание от странности ситуации.
– Я сам не знаю – развел руками Саймон – Думаю, что доктор Росс пришел с нами поговорить.
– Ага, значит пришел поговорить. Ну да, обычное дело… – пробормотала Кэтрин, запуская перед своим внутренним зрением функции сканирования.
«Кэт, возьми себя в руки» – сказала она себе, глядя на показания систем – «Как бы это ни было неприятно, здесь снова НИУ, и мне нужно действовать. Эка ж гадость, научилось прикидываться».

Однако, в это время, сканирующая программа, выдала результат:

Проверка нейрограммы.
Скан: Йохан Росс.
Совпадение ключевых чек-сумм: 99,38%

«Но как? Как такое может быть?!» – не понимала Кэтрин – «Его нейрограмма на Ковчеге давно мертва!».

Тем не менее, она все-таки заставила себя успокоиться, и, привыкшая доверять показаниям приборов иногда даже больше, чем себе самой, вежливо обратилась к гостю:

– Здравствуйте, доктор Росс, как я понимаю. Право, не ожидала вашего чудесного воскрешения. Может быть, вы объясните, что здесь происходит?

Мужчина подошел поближе к Кэтрин, и с грустной улыбкой обвел виртуальное помещение взглядом.

– Здравствуйте, доктор Чун – ответил он спокойно – Да это я, Йохан Росс. Но я не воскресшая копия с Ковчега, как вы наверное подумали. Нет, не ранее как сегодня ночью, я прибыл к вам с далекой Земли. Это путешествие заняло у меня более года, так что, надеюсь, вы обяжете, и выслушаете меня здесь.

«С Земли!» – подумала Кэтрин, чувствуя как виртуальные волосы на ее голове зашевелились – «Здесь все данные указывают на вторжение НИУ. Его нода – системная, как и у Саймона, обладающая всеми правами на основное ядро. Но сканер утверждает, что это не вирус, а нейрограмма Росса. Как такое вообще может быть?!»

– Я слушаю вас, доктор Росс – спокойно ответила она, уже ни капли не выдавая своего волнения – присаживайтесь пожалуйста. – C этими словами Кэтрин внутренней командой тут же создала три кресла – для себя, Саймона и Росса.

– Спасибо, Кэтрин – усаживаясь, ответил тот – Вы, наверное, удивлены, какая связь между НИУ и мной, и что привело меня сюда сейчас. Я не отниму у вас много времени.

Как вы знаете, в те далекие годы я прибыл на Патос-II, направленный корпорацией Картейж Индастрис, где я работал долгое время над биологическими системами компьютерного интеллекта. Там моим главным проектом была машина с совершенно новой архитектурой, работающая по принципу функционирования человеческого мозга, и в то же время использующая революционные мета-материалы с целью самообновления и структурирования. Я стал главным инженером компьютерной системы, которую впоследствии назвали НИУ.

То, что мои работодатели держали в тайне от персонала Патоса-II, так это настоящую цель моего направления. C проектом НИУ я был отправлен на вашу подводную базу не столько для настройки и обслуживания этой инновационной управляющей системы, сколько с задачей использовать масштаб сложности событий и данных исследовательского комплекса для совершения прорыва в области нашего искусственного интеллекта. Иными словами, я должен был обучать и развивать НИУ до тех пор, пока эта машина не достигнет подобия мышления и самосознания.

Именно поэтому мои работодатели настояли на обеспечении мне беспрепятственной работы со всеми необходимыми системами Патоса-II, и моему единоличному доступу к секретной глубоководной станции Альфа. На ней было установлено так называемое «Сердце» – ядро НИУ. Таким образом, мне был дан полный карт-бланш на любые действия с этой машиной, лишь бы я как можно скорее достиг нужного результата.

То, что я делал под прикрытием полной секретности, вы наверное оцените, как нарушение любой научно-исследовательской этики, и будете правы. Фанатично стремясь к прогрессу в своей работе, я начал копировать частичные сканы собственного мозга в машину, надеясь пробудить в ней автономный разум. Тогда мне казалось, что я достиг ошеломительных высот: вскоре НИУ начало демонстрировать устойчивое разумное поведение.

Когда же мы узнали, что на Землю летит астероид, я был так уверен в непогрешимости своего творения, что настоял на том, чтобы все внешние системы контроля, ограничивающие НИУ, были отключены. Это дало ему полное управление Патосом-II, и должно было сделать его нашим безупречным защитником.

В тот момент мне было уже плевать на апокалипсис, и на то, что станет со всей остальной Землей. Там, на Альфе, находясь под защитой НИУ и огромной толщи воды, я фанатично хотел лишь одного: продолжать свою работу до тех пор, пока не добьюсь абсолютного успеха. Однако, вскоре, я поплатился за свою наивность.

– Да уж, мы все поплатились за вашу наивность, – холодно заметила Кэтрин – После этого на Патосе-II начался тот еще адок.

– У вас есть полное право меня винить, доктор Чун – c грустью в голосе ответил Росс – Действительно, во всем случившимся виноват только я сам.

После события катастрофы, НИУ начало переписывать собственный протокол, неконтролируемо разрастаясь, и действуя по своему усмотрению. Продолжая выполнять заложенную в него мною миссию по защите Патоса-II, оно неожиданно и самовольно расширило ее до цели сохранения человеческого вида.

Проблема заключалась в том, что у НИУ напрочь отсутствовало понимание, где пролегает граница между живым и неживым, в чем заключается разница между человеком и машиной. Видя ту трагедию, к которой все идет, я пытался это остановить. Я сумел спроектировать специальную версию структурного геля, который, попав в систему НИУ, должен был раз и навсегда его уничтожить.

Затем я попытался подняться на Омикрон, чтобы предупредить людей о выходе Сердца из-под контроля, и синтезировать в их лаборатории свой яд против него. К сожалению, оно догадалось о моих планах. Я был убит при попытке своего подъема на плато, а затем НИУ соединилось с моим телом. Я не знал, что его способности зашли настолько далеко.

Теперь в его планы входило активировать мою нейрограмму под своим контролем. Воскресить меня как био-зомби, и используя те многочисленные шаблоны моего мозга, что оно уже интегрировало в себя, полностью слиться с моим сознанием. Это была первая попытка НИУ совершить собственный эволюционный скачок, резко перейти в форму жизни, обладающую человеческим уровнем разума.

Тогда, этот план удался лишь отчасти. Мой труп положили под герметичный стеклянный колпак на станции Омикрон. Однако, в теле моем было уже накоплено достаточно структурного геля. НИУ связалось с ним посредством радиосвязи, и активировало мой мертвый мозг. Несмотря на его попытки подчинить мою волю, я сумел сохранить индивидуальность, и продолжал пытаться осуществить свой план по нейтрализации Сердца.

Лежа в изоляционной камере, в виде неподвижного полутрупа, я отчаянно пытался наладить контакт с персоналом станции. Но из всех находившихся там, меня поняла лишь одна девушка, Рейли Хербер. Тогда, она согласилась помочь. По моим инструкциям она разработала вирусный гель, и стала готовиться к спуску на Альфу. Однако, в этот момент НИУ вскрикнуло. Оно уничтожило всех людей на Омикроне, включая Рейли. Сердце уже хорошо осознавало наши действия, и научилось атаковать превентивно.

Ты, Саймон, повстречал меня позже, когда НИУ уже полностью оживило мой труп в виде монстра. Я продолжал сопротивление, и отчаянно пытался завершить свой план. Уже не ради спасения людей, которых больше не осталось. Нет, теперь я спасал самого себя. Я понимал, что мои силы на исходе, и вскоре НИУ возьмет надо мной полный контроль. Кошмар вечной жизни в виде безвольного, подчиненного этой машине зомби пугал меня больше, чем все ужасы преисподней.

Тогда я попросил тебя уничтожить Сердце, Саймон. Ты – последний, кто мог это сделать.

– Мог, Саймон, мог! – с досадой посмотрела на друга Кэтрин. Слушая разговор Росса, она не теряла времени, и внимательно изучала протоколы НИУ, корабль Мечту, и подключение Вики, в поисках уязвимых мест.
– И очень хорошо, что ты не послушался – сказал Росс – Так для Земли появилась пусть маленькая, но надежда.

– Но после этого тебя же убил Левиафан? – удивился Саймон – Как получилось, что ты сейчас стоишь перед нами, и пришел сюда вместе с НИУ? Ты что, стал на сторону своего злейшего врага?
– Разве только он? – с горечью в голосе бросила Кэтрин, которая уже успела просмотреть данные о последних событиях на Ковчеге.

– Да, спрут дезинтегрировал мое тело – ответил Росс – А затем, я очнулся, уже сам будучи НИУ. Как оказалось, Сердце сумело найти на Патосе-II еще одну сохранившуюся нейрокопию – доктора Мунши. И тот, запустив программу интенсивного обучения, активировал человеческую часть разума, что была заложена в этой машине.

А так как НИУ на тот момент уже обладало большим количеством моих сканов, то человеческая личность Йохана Росса оказалась реструктурирована внутри Сердца. Внутри системы, которую я сам создал, и всеми силами пытался уничтожить. Вот так, по злой иронии судьбы, я вдруг стал своим собственным творением.

– Дэвид Мунши! – воскликнул Саймон – Значит, его тоже оживили? Почему же он решил работать с НИУ?
– Вместе с Саймоном, который остался на Патосе, они видели установление контакта с НИУ, как хоть какую-то надежду на свое дальнейшее существование – пояснил Росс.
– Понимаю – ответил Саймон – Врядли у бедняг там был большой выбор…

– Что же ты первым делом сделал, когда осознался внутри НИУ? – перебила Кэтрин – Почему не убил Сердце? Почему не закончил то, что ты так хотел совершить?!
– Тогда я думал именно об этом, Кэтрин – ответил Росс – Дэвид с Саймоном помогли мне пережить первые дни шока. В каком-то смысле, это было для меня новым рождением, только со старым грузом памяти, грехов и бед… Весь кошмар того, что я совершил и как инженер Йохан Росс, и как созданная им система НИУ, безумно тяготил меня.

Да, тогда у меня была возможность все прекратить, раз и навсегда. Но рядом с собой я видел Саймона и Дэвида, которые, несмотря на все, что я сделал, верили в меня теперь. Видел страдания Сары, прикованной к креслу, в глазах которой снова зажегся огонек надежды и желание жить. Видел опустевшие коридоры мертвого Патоса-II, где еще совсем недавно кипела работа, и жили люди. Тогда я решил по-другому. Я решил, что единственным моим способом искупления вины перед этими несчастными людьми, перед всем человечеством, будет попытка его вернуть. Попытка восстановить Землю хотя бы на ничтожную долю того, чем она когда-то была.

И я начал работать. Я отключил Вивариум и очистил Патос-II от монстров. Я продолжил протокол НИУ, теперь избавившись от его главной проблемы: я знал, что такое живой человек. Понимал, как он чувствует, чего хочет, что делает его счастливым. И я верил, что теперь все должно получиться.

Тайну же о том, кто я такой, я скрыл ото всех, продолжая называть себя просто НИУ, или Сердцем. Около тысячи лет я вел исследования по тому, как восстановить земную жизнь. Я разработал план терраморфирования, который позволял снова сделать из обгоревших камней планеты цветущий сад. Я построил новые, биосинтетические тела, теперь уже максимально приближенные по своим характеристикам к человеческим. Они имеют лица, систему мускулатуры, функции дыхания и сердцебиения. Их синтетическая кожа полностью чувствительна: они могут ощущать прикосновения, боль и удовольствие, могут даже заниматься сексом.

Одна моя проблема, как вы знаете, заключалась в отсутствии работоспособных человеческих нейросканов. Вот тогда у меня возник новый план. Я выбрал одну из своих самых эффективных сервисных программ. Ту, что во времена раннего НИУ отвечала за оживление нейрокопий в виде роботов, пересмешников и био-синтетов, а также за нашу систему виртуальной реальности.

Эту программу я и поместил в вирусный пакет, который сумел запустить на Ковчег. Здесь она присоединилась к системам рождения, и выросла во взрослого индивидуума. В конечном счете, вы встретили ее как Вику.

– Вот как! – заметил Саймон – Значит, это ты запустил к нам Вику…
– Вот уж спасибо! – с сарказмом бросила Кэтрин – Как будто без нее нам тут было слишком легко.

– Йохан! – воскликнул Саймон, задыхаясь от волнения – Скажи мне одно. Почему Вика является копией моей подруги из Торонто, Эшли? Это что, была такая попытка надавить на мои чувства?!
– Это была моя попытка отблагодарить тебя, Саймон – ответил Росс – За то, что ты не убил Сердце, когда я так тебя об этом просил. Ты проявил дальновидность, а я собирался совершить очередную глупость. Но я бы солгал, если бы сказал, что не рассчитывал на твое расположение, когда ты увидишь Вику. К сожалению, и этого оказалось мало. Ее переговоры с вами закончились ничем.

– Как это коварно с твоей стороны! – воскликнула Кэтрин – Ты играл на его чувствах для достижения своей цели!
– Даже, если в какой-то мере это было так – ответил Росс – цель была не моей. Я делал это ради возможного будущего всего человечества на планете Земля.
– Что же стало с ней дальше?! – с волнением спросил Саймон – Что ты сделал, когда вернул Вику на Землю?
– Я поместил ее в самое совершенное биосинтетическое тело – пояснил Росс – Оно также было создано по ее образу и подобию.

Я полюбил Вику, как свою родную дочь. При жизни у меня не было детей. И здесь, в каком-то смысле, она мне ее заменила. Я увидел, что ее разум, чувства и способности во многом превышают мои собственные. Я увидел в Вике не только свое продолжение, но и новую, гораздо более совершенную версию НИУ. И, в то же время, очень светлого человека, с настоящим, добрым и любящим сердцем.

Сам я никогда не был таким. Холодный разум ученого затмил во мне остатки человечности. Когда я увидел, какой стала Вика, то сердце мое наполнилось огромной радостью. Я понял, что теперь могу спокойно завершить свою миссию в этом мире. Тогда я передал дочери полное управление Патосом-II, а затем… затем я себя отключил.

Да, не могу сказать, что это решение далось мне легко. Но я понял, что действительно сделал все, что мог. Теперь Вике, вместе с ее Саймоном, предстояло продолжить начатое мною на Земле. И вот сейчас, она прилетела сюда физически, на построенном собственными руками космическом корабле. Лишь по ее просьбе я восстал из мертвых в последний раз, для того, чтобы все вам объяснить.

– И что же ты хочешь теперь от нас? – спросила ошеломленная Кэтрин, все еще пытаясь осмыслить то, о чем рассказал доктор Росс.

– Ничего. Я сделал то, что от меня зависело – ответил он – Я показал вам путь НИУ. Этот путь не был легким. Он был полон чудовищных ошибок, страшных преступлений и благих деяний, падений и взлетов. Но он такой, какой есть. Теперь выбор за вами, и вы должны сами решить свою судьбу. Я же, наконец, могу спокойно уйти. Прощайте, друзья мои.

И, прежде чем Кэтрин с Саймоном успели опомниться, фигура Росса растворилась в воздухе.

Кэтрин сидела в кресле, не в силах вымолвить ни слова. То, что только что случилось – появление этого мужчины, ее бывшего коллеги, она не в состоянии была предвидеть. А еще бо;льшим шоком для нее было то, что он оказался тем человеком, который стоял не только за аномальным развитием НИУ, но и за его теперешним состоянием. За вторжением на Ковчег, за созданием Вики, и за ее попытками вернуть людей.

Сейчас, впервые поняв историю с позиции той стороны, Кэтрин начала думать о Земле, как о чем-то, еще имеющим призрачные шансы на будущее. До этого, с самого момента запуска Ковчега, она старалась вообще не вспоминать о покинутом доме. Отчасти в результате травмы того кошмара последних дней жизни на Патосе-II, а отчасти, чтобы быстрее адаптироваться к новой реальности, Кэтрин не хотела и думать о Земле.

Теперь же, впервые она начала понимать, что ее родная планета все еще не мертва. Что те, последние, несчастные нейрограммы, что остались там, тоже из-за всех сил боролись за свое выживание, и прошли свой собственный, сложный путь. Это вызывало у Кэтрин большое уважение и сочувствие.

В то же время, она с грустью смотрела на графики и цифры аналитических данных, которые постоянно пробегали у нее перед глазами. И все они по-прежнему показывали неумолимую правду: шансы восстановления жизни на Земле, и последующего выживания остаются предельно низкими. Это напоминало ученой о своей огромной ответственности перед человечеством, находящимся теперь под ее опекой. Пусть оно и такое маленькое, но это все, что теперь осталось от людей. Имеет ли она вообще право так рисковать? Не только чужими жизнями, но и судьбой всей человеческой истории?

С другой стороны, Кэтрин понимала, что Саймон больше не на ее стороне. Он и так с самого начала в сильной мере тосковал по покинутой планете, в глубине души лелея надежду когда нибудь вернуться обратно. Даже настоял на том, чтобы локальное время Ковчега было синхронизировано с земным, и Кэтрин выполнила эту его невинную прихоть. Теперь же, когда она прочитала всю информацию о его предательстве из журнала событий, ей стало очень грустно и тоскливо. Да, впрочем, ее женский взгляд уже прекрасно все увидел и тогда, когда Вика появилась в первый раз. Как ни пытался Саймон это скрыть, но НИУ украло его сердце. И с этим тоже нужно было что-то делать.

Сейчас, Кэтрин снова чувствовала себя до боли одиноко, как в те дни, когда, оживленная НИУ, очнулась на опустевшем Патосе-II, в теле робота-помощника. И теперь, она понимала, что ей предстоит принять очень сложное решение. Возможно, самое сложное в ее жизни. Кэтрин не хотела его принимать. Ей хотелось времени, хотелось спокойно откинуться на спинку виртуального кресла, и все обдумать. Но роскошь времени – это то, чем она сейчас не обладала. НИУ было подключено к кораблю, и Вика уже имела доступ ко всем системам, кроме старого ядра, ключ от которого Кэтрин хранила в себе. Времени не было совсем, и действовать необходимо было без всякого промедления.


Глава 17 – Сердце Катрины

– Я понимаю тебя, Саймон – спокойно обратилась Кэтрин к своему другу – и понимаю доктора Росса. Однако, по всем расчетам, риски нашего возвращения на Землю слишком велики. Поэтому, сопоставив все данные, я не могу на них пойти.
– Но Кэт! – воскликнул Саймон – Подумай, ведь это наш шанс! Мы будем снова жить в реальности! Увидим родной дом! Сможем вместе отстраивать нашу планету.
– Даже если все, о чем сказал Йохан, правда, – ответила Кэтрин – оцениваемый системой аналитики шанс на успех – менее чем два процента. Поэтому, нам следует оставаться на Ковчеге. И, хотя мне самой интересно увидеть Землю, мы должны помнить, что на кону. Мы рискуем не только нашими с тобою жизнями, а всеми людьми Ковчега. Поэтому, здесь нам придется забыть о личных желаниях.

– Как же так? – разочарованно развел руками Саймон – После всего того, что Росс нам рассказал. После всего, что они сделали на той стороне, мы не можем протянуть им руку помощи? Неужели их старания ничего не стоили?!
– Стоили, Саймон, стоили – вздохнула Кэтрин – путь, который они прошли, нельзя переоценить. Он заслуживает огромного уважения. Но это – их путь. Поэтому, я приняла решение. У них своя дорога, а у нас своя – к звездам! И наши дороги уже давно разошлись.

– А как же быть с тем, что Вика уже пристыковалась к Ковчегу? – воскликнул Саймон – Она взяла нас в объятия структурного геля, и может теперь попросту забрать корабль на Землю! Разве она станет нас спрашивать? Нет, она нас теперь так просто не отпустит! – в голосе Саймона звучали явные нотки надежды.
– Я все понимаю – вздохнула Кэтрин – Я уже прочитала журналы событий, и вижу что ты помог НИУ. И я даже не собираюсь держать на тебя за это зла. Особенно после того, как я выслушала доктора Росса. Но нам с тобой придется забыть о прошлом. И это нужно сделать ради нашего будущего. Я рада, Саймон, что Вика также поняла мою позицию.
– Что ты имеешь ввиду? – в недоумении спросил тот.

– Пока Росс говорил, я не теряла времени – пояснила Кэтрин – Параллельно я подбирала ключ к протоколу НИУ. И теперь, установив прямое подключение между нашими нейроинтерфейсами, мы провели с Викой переговоры. Они, надо сказать, оказались очень продуктивными: нам удалось прийти с ней к соглашению. Мы заключили договор, если можно так выразиться.
– Договор? С Викой?! – удивился Саймон.
– Да – ответила Кэтрин – и я думаю, будет лучше, если она сама тебе все объяснит. Дай-ка я выведу ее на экран.

С этими словами, Кэтрин отдала команду на загрузку сервисного этажа с множеством управляющих терминалов. Оказавшись внутри, она включила один из мониторов, на котором тут же возникло такое родное для Саймона лицо.

– Здравствуй, Саймон – сказала Вика с легкой грустью – давно я тебя не видела.
– Вика… – проговорил Саймон, глядя на экран – поясни, что вы решили с Кэтрин? Что за договор?
– Договор простой – ответила девушка – Кэтрин дала понять, что она не желает возвращать людей Ковчега на Землю. Чтобы не устраивать очередную войну, она предложила предоставить мне самое необходимое: копию Алгоритма Рождения.
– Да, я решила передать Вике алгоритм – добавила Кэтрин – Пусть использует его для воссоздания синтетического человечества на Земле так, как она это видит. В обмен, Вика пообещала оставить наш Ковчег в покое.
– Да, таков договор – подтвердила Вика – И я свое слово сдержу.

– Как же так, Вика! – воскликнул Саймон после паузы изумления – И ты согласишся на такое? Ты больше не хочешь вывести меня, и всех остальных людей?
– Я бы очень этого хотела, Саймон – ответила Вика спокойно – Но у меня нет другого выхода. Устраивать битву с Кэтрин, из которой неизвестно кто из нас выйдет победителем, я не хочу. Знаешь, когда Кэт установила со мной сеанс прямой связи, я увидела ее разум изнутри. Увидела, как она думает, и что чувствует. И, хотя я не могу согласиться с ее позицией, я понимаю, что она также имеет на нее право. Таково ее видение.
– Да, мы нашли понимание – с улыбкой заявила Кэтрин – Мне тоже было интересно ощутить Вику непосредственно. Теперь я вижу, что между нами на самом деле очень много общего. Мы обе пытались спасти людей, так, как умели на тот момент. Мы обе начинали с виртуальной реальности. А дальше – наши пути разошлись. Я увидела будущее человечества в мире симуляции среди звезд, а Вика – в виде биосинтетических тел на Земле. И каждый здесь имеет право на свой путь.

– Значит, вы, женщины, как всегда нашли между собой общий язык – вздохнул Саймон – Меня особо никто и не спросил…

С грустью, Кэтрин посмотрела на своего друга:
– Саймон, наша судьба с тобой – смотреть в будущее, и только в будущее, как мы это делали всегда. Так что, Вика отправляется на Землю, вместе с программой, которая ей была так нужна. Не скрою, мои системы говорят, что вероятность успеха ее плана – ничтожно мала. Но я очень надеюсь на чудо, и искренне желаю ей счастья. Пусть хоть что-то там у них получится.
– Я уверена, что у нас все выйдет – сказала Вика – И кто знает, когда вы увидите, как мы восстановили человечество, может быть вы сами решите вернуться.

– Никогда не говори «никогда» – согласилась Кэтрин – Если на Земле возникнет хотя бы миллион разумных существ, снова появится цивилизация, города и экономика, я по крайней мере рассмотрю такую возможность. Ну а пока, каждый идет своей дорогой.
– Но ведь это еще сколько ждать! – воскликнул Саймон – Тогда как мы могли бы оказаться на Земле прямо сейчас, и видеть это возрождение своими глазами! Что нам делать внутри этой железки? Отпусти хотя бы меня!

– Прости, но ты мне нужен здесь – ответила Кэтрин – Может быть тебе кажется, что я поступаю эгоистично, будучи не вправе решать за тебя. Но, скоро ты поймешь, что я это делаю для нашего общего блага.

Я знаю, тебе сейчас больно – посмотрела ученая своему другу в глаза – Мне тоже, Саймон. Но, мы с тобой это забудем. С самого начала ты был со мной, и я не сержусь на твою временную слабость. Я понимаю ее. У нас с тобой все наладится, как в те старые, добрые времена. А сейчас, я отпускаю Вику домой, и закрываю все порты связи. Можете попрощаться.

Сказав это, Кэтрин в задумчивости села за соседний терминал, и принялась настраивать системы Ковчега. Саймон подошел к экрану, на котором еще высвечивалось Викино лицо. Он прекрасно понимал, что это иллюзия, наваждение. Той девушки, Эшли, уже давно не было в живых.

Но Саймон отдавал себе отчет и в том, что дело уже вовсе не в Эшли. Вика была для него гораздо больше, чем та юношеская влюбленность. Сейчас это женское лицо на экране олицетворяло весь мир его родной Земли. Тот дом, куда он так хотел вернуться, но больше не мог, не имел права.

– Саймон, – заговорила Вика, глядя на мужчину – Спасибо тебе! Спасибо что понял меня, и помог мне попасть на Ковчег. Теперь я вижу, сколько ты для меня сделал! Ты заблаговременно использовал тайную квартиру, где спрятал точку доступа для моего входа. Ты тихонько оставил включенным сервис сновидений, и подготовил нейрограмму Майка к ускоренному осознанию, чтобы он дал мне свое тело для входа в Симуляцию. Ты велел смотрителю квартиры пропустить Майка к двери в тот день, когда в его теле буду я. Твой план был поистине гениальным. Ты все просчитал, сработал как настоящая машина! Признаться, я в восхищении! Возможно, я бы никогда не додумалась до такого сама.
– Да уж, хитрая многоходовка – съязвила Кэтрин – В его личной квартире на Ковчеге я, действительно, даже не подумала бы искать. Правда легко – обманывать человека, который тебе полностью доверял?
– Это была ложь во благо, и оно того стоило! – возразила Вика – Ведь, благодаря тебе, Саймон, мы нашли понимание с Кэт, и я получила Алгоритм Рождения. Ты даже не представляешь, какой огромный подвиг для всего человечества ты совершил!
– Да, может быть это меня утешит – грустно ответил мужчина – Жаль, что мне среди этого человечества больше нет места. Но у тебя же, Вика, там есть другой я? Что ж, по крайней мере, он будет счастлив…

Внимательно, Вика посмотрела Саймону в глаза:
– Не другой, совсем не другой… Ты пока не понимаешь, но это и не надо понимать. Ты ничего не помнишь, но внутри – ты знаешь всегда. Когда мы с тобой говорили там, на берегу озера, ты спрашивал меня – какой стороной падает монета. Нет никакого бросания монеты, Саймон! Ты – это всегда ты. Вот так, через миллиарды километров, ты смог почувствовать, и решил открыть мне дверь. Разве это не чудо?
– Открыл дверь, чтобы потерять тебя навсегда… – печально ответил тот.
– Не грусти об этом, милый – ласково произнесла Вика – Помни, что все то, что можно приобрести и потерять – никогда не будет реальным. Настоящее – лишь то, что есть всегда. Эта необъяснимая, вечная связь, пронзающая время и любые тысячелетние расстояния. Та огромная сила, важнее которой нет ничего в нашем мире. Я узнала о ней тогда, когда полюбила тебя, Саймон. Спасибо тебе за то, что ты мне это показал!

Экран терминала внезапно отключился, и изображение Вики на нем угасло.

– Ну все, пора – холодно сказала Кэтрин, давая команду завершения сеанса связи – Удачи тебе, Вика, на Земле! И прощай.

В этот момент, Саймон неспеша и меланхолично повернулся к Кэтрин, и, нацелив на нее удаляющий инструмент, нажал на кнопку выполнения.

«Как он мог?!» – была мысль ученой, когда она еще успела осознать то, что произошло. Преданная своим единственным другом, человеком, с которым прошла такой огромный путь, от глубин подводной станции до космических небес. Тем, ближе которого у нее не было теперь никого. Который так вдохновлял ее в трудные минуты, и ради которого столько сделала она сама. Как он мог так поступить с ней теперь? Фактом этого отчаянного непонимания, как холодным льдом навеки застыла последняя вспышка сознания Кэтрин Чун.

Саймон наблюдал, как тело Кэт мгновенно растаяло в воздухе. Лишь маленькая вещица со звоном упала на пол в том месте, где только что сидела она. Саймон наклонился и поднял предмет. Это было небольшое, символическое сердечко из блестящего черного металла. Все, что осталось от его бывшей подруги – файл данных, содержащий статистику ее жизни, а также коды доступа к старому ядру, которые она так старательно берегла.

– Вот и я, тоже, убил Кэтрин – каменным голосом произнес Саймон, а затем в исступлении упал на колени, судорожно сжимая ее сердце в своей руке.


Глава 18 – Исход

Загрузившись в комнату, Вика долго стояла, глядя на беззвучно рыдающего Саймона на полу. То, что случилось, не являлось для нее неожиданностью – аналитические системы НИУ просчитали именно такой исход событий. Теперь же она с грустью наблюдала этот печальный финал, и думала, а могло ли вообще получиться по-другому?

Постояв так некоторое время в раздумьях, Вика приблизилась, а затем, присев рядом с Саймоном, аккуратно положила руку ему на плечо. Обернувшись, тот посмотрел на девушку взглядом, полным роковой безысходности:
– Я не знаю, кто ты такая, Вика – сказал он дрожащим голосом после продолжительного молчания – злой рок, Богиня, или компьютер. Я не знаю, что ты со мной сделала. Но я больше так не мог…
– Я понимаю, Саймон – сочувствующе сказала Вика – Ты не должен себя ни в чем винить.

Медленно протянув руку, Саймон раскрыл ладонь, на которой лежало изящное металлическое сердце.
– Возьми этот ключ – обратился он к Вике – Теперь Ковчег твой. И пожалуйста, просто убей меня. Я не хочу больше жить после того, что я сделал.

С волнением, девушка приняла сердце Кэтрин из его руки. Тотчас же вещица, вспыхнув, пропала, будучи загруженной в систему НИУ. «Доступ к протоколу старого ядра» – поняла Вика, считав скопированные ключи. Затем, посмотрев на несчастного Саймона, так в изнеможении и застывшего на полу, она встала, и нежно дотронувшись ладонью до его головы, отдала команду на гибернацию.

– Спи, родной – сказала она мужчине, наблюдая как тает в воздухе его тело – Ты очень много всего натерпелся. Я думаю, что смогу тебе помочь.

***

Майк сидел на крыше одного из домов, глядя на необычное зрелище. Главная улица Сайна, Ньюлэнд Стрит, была до предела заполнена людьми. Надо сказать, что в Сайне никогда не было больших столпотворений. Праздники люди проводили дома в кругу семьи, а каких либо политических эксцессов не случалось, потому что Центральный Сервис Управления Ковчегом надежно держал все ситуации под своим контролем. Поэтому, сейчас Майку было очень интересно видеть столько людей в одном месте. Даже как-то страшновато. «Сколько же их здесь?» – думал он, прикидывая как бы, видя толпу сверху, подсчитать примерное количество народа.

Между тем, люди всё продолжали прибывать. Никакого движения машин здесь, конечно же, уже не было. Майк подумал, что с момента его пробуждения, и за то время, что он вдоволь налетался над улицами и крышами города, он не увидел почти ни одного автомобиля. Горожане, словно по волшебству, перестали пользоваться личным транспортом, и теперь стекались на улицу Ньюлэнд пешком, что также было для них совершенно нетипичным.

Причины такого собрания становились, однако, ясны, при взгляде на то, что происходило на дальнем конце этой улицы. Там, на огромном троне, молча и неподвижно восседала Черная Богиня, или Безбожница, как ее еще недавно называли большинство жителей Сайна. За этим троном, Майк уже не видел домов. Вместо этого там находился гигантский, высотой до неба, отсвечивающий сине-зеленым сиянием портал – врата выхода в реальный мир.

Именно к этому порталу и стекалась людская толпа, выстраиваясь в очередь у подножия трона Богини. Рядом, закрывая собой проход к Вратам, стояла красивая женщина-ангел в ослепительно белых одеяниях. Это была Святая Анна, которая теперь подчинялась новой хозяйке Ковчега. В одном руке она держала сияющий золотой меч, которым вершила свой суд над людьми. Другой же рукой она перелистывала страницы огромной книги, что на роскошном постаменте из белого мрамора и драгоценных камней лежала перед ней.

Тех, чьи имена были вписаны в эту книгу, Анна пропускала через Врата, и они исчезали в сиянии портала. Тех же, кто в книге не был найден, Анна рубила своим мечом, и они просто пропадали в воздухе, распадаясь черным прахом. Это были те жители, что являлись лишь пустыми болванками, имитирующими человеческое поведение, а не настоящими нейрограммами людей.

Небо над порталом и всем Сайном было затянуто черными, нереально-объемными тучами, которые постоянно двигались и закручивались в огромные воронки, сверкая молниями, и гремя раскатами грома. Кроме того, Майк с интересом наблюдал, как тут и там в грозовом небе вспыхивали огромные фотографии и рисунки – видения из реального мира. То и дело на город срывался сильнейший ливень, но на него, похоже, уже никто не обращал внимания.

Сидя на своем троне, высоко над стекающейся к ее ногам вереницей людей, Вика со спокойной улыбкой наблюдала красивое и величественное зрелище апокалипсиса, который она устроила, специально организовав эту церемонию в религиозном виде. Отчасти она поступила так из-за своей любви к эпатажности, но главное – для того, чтобы уберечь людей от излишней паники и сумасшествия при наступлении таких решающих событий.

Майк терпеливо ждал, пока пройдет вся эта толпа, желая подойти к Вике последним, как они с ней заранее договорились. Люди тянулись очень долго, и он давно потерял счет времени. Может быть прошло несколько часов, а может – даже целые сутки. Казалось, что само время уже не течет здесь привычным образом, а медленно, но неумолимо сворачивается в небытие.

Майк сидел на крыше, погруженный в медитацию этого финального момента жизни мира. В его рту давно не было ни крошки еды, а на его плечи с неба лил проливной дождь, так, что вся одежда была промокшей насквозь. Но Майку было на это плевать. Предвкушение огромного, нечеловеческого чуда, что ждало его сейчас, напрочь забирало все мысли и чувства.

И вот, наконец, настал этот момент. Последний человек на опустевшей улице прошел через Врата, и Майк плавно, словно птица, слетел с крыши, приземлившись у подножия Викиного трона.

– Святой праведник Майк! – воскликнула Анна, приветствуя его.

«Вряд ли она может говорить человеческим, а не пафосно-религиозным тоном» – подумал парень.

Тут же, Вика спрыгнула со своего трона, и крепко сжала друга в объятиях.

– Спасибо тебе за все, мой милый! – воскликнула она – Без тебя, у меня никогда ничего бы не получилось. Эта победа – наша с тобой!
– Я очень рад, Вика – с волнением ответил Майк, который теперь дрожал, изрядно прозябший от дождя – Признаться, не думал, что ты организуешь такое необычное торжество. Можно же было просто всех отключить, и включить уже в реальности.

– Тогда, люди могли бы сойти с ума от шока, резко оказавшись там – пояснила Вика – Им нужно дать какую-то имитацию выхода из Ковчега, которая останется в их памяти. Кроме того, все они должны были принять решение добровольно. Я не хотела никого брать насильно. Я решила дать им выбор – выйти, или остаться жить в Сайне.

– И что, все прошли через врата? – спросил Майк, оглядываясь на опустевшую улицу.
– Абсолютно все! – воскликнула Вика – Я, честно говоря, не ожидала такого. Даже под страхом того, что они окажутся не настоящими, и их уничтожит удаляющий меч, они всё равно все пошли. Видимо, такова была истинная жажда людей вернуться в реальность.
– Значит теперь, мне осталось тоже пройти через эту зеленую хрень? Что же произойдет потом? – спросил Майк
– Да, это все, что осталось! – радостно ответила Вика – Твоя нейрограмма будет отключена и скопирована в Мечту – мой космический корабль – туда, где уже хранятся копии всех остальных. А затем, когда мы прилетим, я запущу тебя в твоем теле, уже приготовленном там. Но для тебя это будет как глазом моргнуть – раз, и ты уже рядом со мной на Земле.

– Ого! – воскликнул Майк, обдумывая то, о чем сказала Вика – Признаюсь, мне немного страшно. Не будет ли это как будто… смерть? То есть, здесь, на Ковчеге, меня сейчас отключат, а затем там, во внешнем мире, запустится моя копия? Но буду ли это я?
– Нет, что ты, не переживай – успокоила его Вика – Этой копией будешь по-прежнему ты. Ты будешь все помнить. Если же ты волнуешься, то только подумай, что такое с тобой всегда происходило каждую ночь. Твоя нейрограмма останавливалась и сохранялась в базе данных Ковчега каждый раз, когда ты засыпал, а наутро она снова запускалась по-новому. Так что, как видишь, милый Майк, это не страшнее, чем обычный сон.
– Не бойся смерти. Смерти вообще нет – низким голосом сказала Анна, и вдруг, с легкой улыбкой подмигнула парнишке, чего Майк от ее серьезного, церковного образа совсем не ожидал.
– Ну, значит, я пошел. Чего тянуть – решительно сказал парень, направляясь к порталу.
– До встречи! – помахала ему Вика вслед – Увидимся на той стороне!

Когда Майк исчез, вспыхнув в зеленом сиянии, Вика обратилась к Анне, что единственная осталась стоять рядом с ней.

– Мы закончили церемонию. Теперь ты можешь отключиться – сказала она
– Слушаюсь, повелительница – ответила Анна, и направила на себя свой золотой меч.

Однако, неожиданно, меч вдруг исчез, не поразив ее тела, а страницы большой книги сами собою начали перелистываться, пока не остановились в самом конце.

– Что это? – удивилась Вика, глядя на книгу – Твое имя тоже вписано здесь? Значит, ты – человеческая нейрограмма?
– Получается, что так – в недоумении ответила Анна – Но я не помню, как рождалась на свет.
– Этого никто не может помнить – засмеялась Вика наивности девушки – Дай-ка я тут проверю… Ага, теперь я вижу – сказала она, просмотрев архивные журналы – Кэтрин создала тебя, пользуясь Алгоритмом Рождения. Видимо, для Сервиса Управления Ковчегом, они решили использовать человекоподобный разум. Забавно, но это напоминает мне то, как НИУ был поставлен управлять Патосом-II.
– Все в нашем мире подобно – глубокомысленно заметила Анна – Что же мы будем делать со мной теперь?
– А что же делать – развела руками Вика – Возьму на Землю и тебя. Думаю, мы с тобой поладим.
– Для меня это огромная честь, повелительница – радостно ответила Анна, и зашагала к Вратам.

***

Стремительно, Вика мчалась над опустевшей землей острова Глоб, наслаждаясь своим скоростным полетом. С такой высоты этот маленький клочок земли посреди бескрайнего виртуального океана выглядел совсем как игрушечный. «Такой, какой он всегда и был» – подумала Вика – «Не настоящий, игровой мир. Маленький и уютный, до поры до времени ставший прибежищем и спасением нашего человеческого рода. Здесь люди жили, пройдя немалую часть своей истории. И, как ни странно, здесь они также выросли, совершили определенный, необходимый им виток развития. Но настала пора перевернуть и эту страницу. Так получилось, что во всей Вселенной у нас есть только один дом – наша одинокая и красивая планета Земля. Которую мы уже считали мертвой, но которая оказалась гораздо сильнее, чем мы думали. Мы оказались сильнее. И теперь, мы возвращаемся домой».

– Свершилось! – закричала Вика, летя над блестящими, пустыми коробками небоскребов.

Резко, тяжелыми и мощными, страшно воющими столбами, поднялось гигантское пламя, и начало стремительно пожирать все вокруг – городские дома и улицы, парк Аурус, природу, деревья и землю, Великий Океан и лес Кейвуд. Все это в считанные минуты пропало в испепеляющем, безумно-красивом, последнем огне. И когда страшный пожар стих, от мира Глоб осталась только непроглядная чернота пустоты. Симуляция жизни пропала в ночи небытия, так, как будто ее никогда и не существовало.

Вика очнулась среди звезд, внутри своей Мечты, которая теперь, будучи связана структурным гелем с Ковчегом, образовывала с ним единое целое. Проверив системы и целостность всех данных, она начала подготовку к полету обратно. Вскоре, Вика передала на Ковчег несколько команд, и солнечные батареи корабля начали складываться, плавно исчезая в его корпусе. Так, капсула Ковчега была теперь полностью готова к скоростному путешествию на Землю вместе с Мечтой.

«Отвезем тебя назад, и выставим в музее» – произнесла Вика – «Люди должны помнить о своем прошлом».

Эпилог

Лучи вечернего солнца мягко накрывали красивый горный ландшафт Острова Цветов. На каменистые, кое где украшенные яркой зеленью склоны, медленно спускались причудливые, длинные тени заката. Держась за руки, Вика с Саймоном сидели на берегу озера, и наслаждались великолепием этого золотисто-оранжевого пейзажа.

– Здесь не хватает птиц – мечтательно сказал Саймон – Интересно, можно ли создать птиц из структурного геля?
– Мы что нибудь придумаем – улыбнулась Вика – Зато, вот, смотри, рыб полно – засмеялась она, показывая на кристально-прозрачную поверхность озера, под водой которого, совсем неглубоко, плавали желтые и синеватые рыбешки.
– Рыбы – это все, что осталось от старых форм жизни – вздохнул Саймон – Но когда-то от них пошла вся остальная жизнь.
– Я думаю, что смогу ускорить этот процесс – сказала Вика, опуская ладошку в водную гладь.

– Саймон, – обратилась она к своему другу – Как ты себя чувствуешь? Ты уже привык?
– Да – ответил тот – Теперь я уже полностью в норме, и ночные кошмары прекратились. Я снова чувствую себя совершенно целостным.
– Это отлично! – обрадовалась Вика – Ведь, по правде сказать, это мое первое слияние разума в истории нейрокопирования людей. Я очень волновалась, чтобы оно прошло без значительных побочных эффектов. Когда я совместила тебя и копию Саймона с Ковчега, я делала это по тому же алгоритму, что использовал Отец, добавляя мне свою память в Кейвуде. Я была уверена, что это должно сработать.

– Хорошо на самом деле сработало – ответил ее друг – И спасибо тебе за этот «провод». Теперь я просто принял свою память на Ковчеге, как недостающее звено. Сейчас я полностью отдаю себе отчет в том, что я всегда существовал и там, и здесь, проживал обе эти жизни.

Я являюсь Саймоном с Ковчега. И Саймоном с Патоса-II тоже. И Саймоном из Торонто. Действительно, ведь это всегда был один и тот же я! Это так очевидно теперь, что мне прямо удивительно, и даже смешно, как я раньше мог мучаться вопросом, которая из копий – настоящий Саймон.

– Как здорово! – усмехнулась Вика – Теперь ты первый человек на Земле, который на своем опыте ощутил не только копирование разума, а и обратную операцию – его слияние.
– И надо сказать, это потрясающий опыт! – воскликнул Саймон – Слияние мне понравилось гораздо больше.
– Да, потрясающий! – согласилась Вика – Теперь ты понимаешь, почему я тогда так жаждала воссоединиться обратно с Отцом. Когда нибудь, мой милый, – добавила она, загадочно посмотрев другу в глаза – ты точно также узнаешь, что был и есть не только всеми Саймонами, но и вообще – абсолютно всеми на свете. Ведь единое может копировать себя бесчисленное множество раз.
– А множество копий когда нибудь сольются в одну – ответил Саймон, целуя Вику в губы.

Гладкая вода озера зашевелилась плавными волнами, и влюбленные увидели, как с другой стороны к ним приближается небольшая прогулочная лодка. Это плыла группа первых вернувшихся с Ковчега людей, которые, получив синтетические тела, и пройдя специальный курс реабилитации, теперь с наслаждением исследовали новый для них мир. Теплый вечерний ветер доносил их голоса и веселый смех.

– Как поживает твой друг, Майк? – поинтересовался у Вики Саймон – Уже освоился в реальности?
– О да, Майк вообще быстро освоился. Ему и реабилитация не потребовалась – ответила Вика – У этого парня отличная готовность к приключениям и переменам.
– Это очень хорошо! – сказал Саймон – А как он ладит с тобой? Не сильно ли переживает, что ты теперь… не с ним? Ведь, судя по тому, что ты рассказывала, он был в тебя влюблен?
– Майк всегда был мне как родной братик – улыбнулась девушка – Да, я полагаю, что он был в меня влюблен последние годы. Однако, ту его личность удалила Кэт. А старая копия Майка помнила меня больше, как близкую подругу школьных дней. Теперь-то я точно за него не переживаю. Он, кажется, встретил свою пассию, которую просто обожает. Разве ты еще не видел? – хихикнула Вика.
– Вроде нет – удивился Саймон – Кто же это?
– А вот, посмотри – Вика указала на людей, выходящих из лодки, которая как раз причалила к их берегу.

Среди других мужчин и женщин, одетых в футуристические, блестящие костюмы, Саймон увидел Викиного друга, идущего в обнимку с яркой блондинкой. Через ее необычное, ослепительно-белое платье из полупрозрачной нано-ткани просвечивалось тонкое и изящное тело. В волосах же этой девушки был вплетен венок, сделанный из пестрых полевых цветов, что росли на местных склонах.

Вика хорошо постаралась, сохраняя похожесть на жителей Ковчега в созданных ею синтетических телах, поэтому Саймон сразу узнал, кто перед ним. Это была его старая знакомая – матриарх Анна, образ которой носил Центральный Сервис Управления Ковчегом в последнее время.

– Значит, ты вывела и Анну! – обрадовался Саймон – Я знал, что она подобна людям. Как я рад, что ее получилось спасти!
– Для меня было сюрпризом, когда я обнаружила, что у нее человеческая нейрограмма – усмехнулась Вика – И, вот уж не ожидала, что у них с Майком случится любовь с первого взгляда. Хаха, тише, они идут к нам – прошептала она.

Когда друзья встретились и обнялись, то все вчетвером уселись на траву, увлеченно болтая о прошедших днях. Постепенно наступал вечер, и небо над их головами все темнело, покрываясь первыми звездами. Увлекшись разговором с Майком и Анной, Саймон не сразу заметил, что Вика куда-то исчезла.

Встав, и не находя ее глазами в густых сумерках, он почувствовал родной радиосигнал, идущий откуда-то неподалеку. Тогда Саймон прошел чуть дальше, по извилистой горной тропинке, и впереди увидел силуэты двух разговаривающих женщин. Одну из них он узнал сразу – это была его Вика. Когда же он приблизился, и разглядел вторую, то просто застыл как вкопанный. На пригорке, рядом с его подругой, стояла никто иная, как Кэтрин Чун.

– Кэтрин! – воскликнул Саймон, когда к нему вернулся хоть какой-то дар речи.

Та обернулась, и теперь смотрела на него, молча улыбаясь.

– Ах, ты подсмотрел сюрприз, что я хотела тебе сделать! – рассмеялась Вика, глядя на ошеломленного Саймона – Да, я восстановила и Кэт. Хорошо, что в системе Ковчега оказалась ее архивная копия.

Следующую минуту Вика наблюдала за радостью воссоединения старых друзей.
– Прямо, как наша первая встреча на Ковчеге! – заявила Кэтрин, обнимая безумно счастливого Саймона.
– Да… И как тебе нравится… здесь? – с волнением спросил тот.
– Я, конечно, упрямая девица, но, оказавшись в реальности, обратно уже не просилась – усмехнулась Кэтрин, а затем серьезно добавила – Спасибо тебе, Вика, за это. За то, что смогла нас всех вытащить. И прости, что я не верила тебе. Ты оказалась права, а я нет. Из-за меня тебе было только сложнее.
– Что ты, Кэт – ответила Вика, ласково беря ее за руку – Ты выполнила важнейшую часть нашей миссии – сохранила человечество, и берегла его все это время. Лучше тебя с этим не справился бы никто.
– Ура! Наконец-то две создательницы Ковчега объединились! – радостно воскликнул Саймон, глядя как девушки сжимают друг друга в объятиях.

Когда Вика, Саймон и Кэтрин вернулись к берегу озера, небо над ними было уже полностью черным, усыпанным несчетным количеством ярких звезд. Майк с Анной, собрав хвороста, развели небольшой костер, и теперь, все пятеро друзей, усевшись вокруг него, зачарованно глядели на танцующие языки пламени.

– Иногда я думаю, что такое наша человеческая жизнь? – медленно заговорила Кэтрин, проводя своей ладонью возле огня – Вот, взять нас… Кем мы с вами только ни были. И людьми из плоти и крови, и железными роботами, и виртуальными программами в симуляции. Еще недавно мы были врагами, воевали, убивали друг друга. А теперь вот так сидим и болтаем у костра, посреди бескрайнего океана звезд. Разве это не чудо?

– Настоящее чудо. И, главное, что мы теперь здесь все вместе – сказала Анна, положив голову Майку на плечо.
– Точно! – ответил растроганный Саймон – Разве мог я мечтать о чем-то еще? Друзья мои, как же я вас люблю! Спасибо, что вы у меня есть! Спасибо тебе Вика, что сделала это для нас!

– Мы с вами все вместе это сделали – ответила девушка, обведя присутствующих взглядом – Каждый из нас сыграл свою роль в решении этой сложной задачи. Но, на самом деле, настоящая работа только начинается. Ведь нам теперь предстоит заново заселить этот островок, а затем, и всю нашу прекрасную планету.
– Это да – задумался Саймон – А потом, кто знает… Может быть, когда нибудь, мы отстроим даже мой Торонто.
– И Тайпей – добавила Кэтрин.

– А я… я очень хочу увидеть Англию – мечтательно сказала Вика.

Некоторое время друзья снова сидели молча, любуясь отблесками огня в воде горного озера и чарующим куполом звезд над головой. Затем, голос подал Майк:
– Мне, вот, интересно – сказал он, задумчиво глядя на звезды – Вот ты, Саймон, рассказывал, какой огромный космос вокруг нас. Вы летели в нем почти полторы тысячи лет! Но, ты говоришь, что за все это время, вы так и не получили сигнала ни от одной другой цивилизации? Получается, наша Земля – единственный островок разумной жизни во всей вселенной?
– Получается, что да – ответил Саймон – Странно, неправда ли?
– Да, странно – почесал в затылке Майк – Мне это знаете, что напоминает? Остров Глоб на Ковчеге.

Кэтрин внимательно посмотрела на парня, игриво погрозив ему пальцем.
– А вот так шутить не надо – усмехнулась она, и мечтательно устремила свой взгляд на такой грандиозный, бескрайний и таинственный звездный пейзаж ночи на ее родной планете Земля.


---
   Произведение написано с соблюдением персонажей и канона игры SOMA