Стивз Харрисон, 2006 год, Данкара
15
Сьюзи в ужасе вскрикивает и, отвернувшись, прижимается ко мне с такой силой, словно хотела спрятаться внутри меня. Ничего не понимая, осматриваю комнату и тут же замираю как парализованный. Комната большая и, по-видимому, когда-то служила гостиной - на потолке до сих пор висит огромная люстра с разбитыми плафонами. Кроме неё здесь не осталось ничего от прежнего убранства. Лишь полусгнивший пол, засыпанный опавшей штукатуркой, ободранные обои на заплесневелых стенах и всё. Только вот в дальнем углу…
В дальнем углу полусидит, полулежит, прислонившись спиной к стене человеческий труп. Какому полу он принадлежит, определить уже невозможно, так как больше чем на половину съеден крысами. Эти огромные отвратительные твари и сейчас преспокойно объедают его, не обращая на наше появление никакого внимания.
По обрывкам одежды, оставшимся на теле, тоже трудно что-либо предположить. Так же и по волосам, по причине их полного отсутствия. И вообще, голова практически полностью обглодана: нет ни ушей, ни носа, ни губ, ни щек, а лоб, макушка и затылок объедены до самого черепа. Но зато, как ни странно, сохранился правый глаз. Огромное глазное яблоко, наполовину вывалившись из глазницы, зловеще уставилось на нас своим чёрным безжизненным зрачком. Из левой глазницы торчит жирный крысиный зад с длинным хвостом. Всё это вместе с беззубым оскалом плотно стиснутых зубов и вводит меня в ступор. Что и говорить, картина омерзительная. А так как я к таким вещам не привыкший, мой организм реагирует на это адекватно. Желудок тут же выворачивается наизнанку, и его содержимое фонтаном вылетает из моего рта. Это происходит так быстро, что я даже не успеваю нагнуться.
- Пошли отсюда, - говорю я Сьюзи, вытирая рот, - мы ошиблись адресом, - и, обняв её за плечи, увлекаю к выходу.
- Ну, к чему такая спешка? – вдруг доносится нам в спину чей-то упрёк. – Я так рад этой встрече…
Грешным делом думаю, что это заговорил мертвец, и чуть было не поперхнулся от этой мысли. Сьюзи прижимается ко мне ещё сильнее, и я чувствую, как дрожит её сильное тело. Разумеется, я не верю в привидения, нечистую силу и прочую чепуху, да и голос показался мне знакомым, и всё же я пугаюсь не на шутку. Сердце моё забилось в два раза чаще, а на лбу проступает холодный пот.
У меня даже не хватает смелости оглянуться, чтобы посмотреть, кто это нас так жестоко разыгрывает. Всё, что мне хочется в эту минуту, так это как можно скорее выбраться из этой комнаты.
Но только мы делаем шаг к выходу, как в дверном проёме возникает объёмистая фигура, обтянутая чёрной кожей. На груди её тускло поблескивает значок Космического Общества.
Этот «крот» сильно смахивает на орангутанга. Такой же узкий лоб, маленькие колючие глазки, широкие ноздри и неприятно большой рот. Из-под кепки, словно шерсть, торчат рыжие волосы. В толстых длинных лапах он сжимает автомат. По габаритам до Мэрга из Синдиката ему далеко, но всё же он довольно массивен и тяжёл, как чугунная болванка, и во всём чувствуется колоссальная животная сила.
Он не произносит ни слова, и не делает ни каких движений, чтобы нас задержать. Интенсивно перемалывая жвачку, он лишь облокачивается на косяк и равнодушно устремляет свой взор себе под ноги. Но я сразу догадываюсь: сделай мы ещё один шаг, и он начнёт действовать. Поэтому я вместе с Сьюзи пячусь назад подальше от него.
- Это Кинг Конг, - знакомит нас всё тот же голос за спиной. – В сущности, безобидный малый. Но всё же не советую вам дразнить его. Ну, а я…
Набираюсь смелости и храбро разворачиваюсь, чтобы увидеть говорящего. У распахнутой двери, ведущей в боковую комнату, стоит Лысый и, глядя на нас, довольно щерится, выставив напоказ стальные зубы.
- С тобой мы уже знакомы, правда, засранец? – на мгновение в его глазах вспыхивает злоба. – Ну, а с дамой у нас ещё будет время поближе узнать друг друга.
Он неожиданно смолкает и, потянув носом, недовольно морщится. Да, трупный запах трудно назвать приятным. Лысый окидывает комнату быстрым цепким взглядом, затем заглядывает за дверь.
- Надо же! – возмущённо восклицает он и корчит недовольную гримасу. – Всего один труп, а столько вони. Идите сюда, мои дорогие, - он мотнул головой в сторону комнаты, из которой появился, - здесь воздух почище, да и места не меньше.
Понятное дело, что выбора у нас нет, и мы, не артачась, идём к нему. Сзади, переваливаясь с ноги на ногу, шагает Кинг Конг. Он омерзительно чавкает и неприятно сопит в затылок. Врезать бы ему сейчас. Но, вряд ли, эта чугунная обезьяна сможет прочувствовать всю силу и ярость моего удара. Для него он, скорее всего, покажется лишь вкрадчивым стуком в дверь с нижайшей просьбой разрешить войти, и если ответ будет отрицательным, то… Машинально трогаю свою распухшую и ноющую челюсть.
- Что болит? – сочувственно интересуется Лысый, заметив моё движение. – Ничего, потерпи ещё малость.
Он ждёт, когда мы войдём в комнату, и затем заходит вслед за нами.
- Я могу тебя порадовать, засранец, - на радостной ноте продолжает он, закрывая за собой дверь. – Скоро ты выздоровеешь.
Эта комната действительно оказывается большой, хотя и меньше первой. И воздух здесь значительно чище. Благодаря пролому в стене, ведущему в подъезд, и разбитому окну, в ней вовсю гуляет сквозняк. Из-за постоянного притока свежего воздуха запах затхлости и сырой штукатурки почти не чувствуется. А главное, не воняет мертвечиной.
Мы с Сьюзи проходим вглубь комнаты и останавливаемся около стены напротив входа. Кинг Конг останавливается рядом и, по-прежнему усердно пережёвывая жвачку, облокачивается на стену. Видно, ему трудно держать своё мощное тело без дополнительной опоры. Лысый неприятно улыбаясь, подходит к нам. Я ожидаю от него какую-нибудь пакость, что-то вроде удара по лицу или в солнечное сплетение, но он открывает рот:
- Ты будешь у нас самым здоровым трупом, - радостно изрекает он. – Верно, Конг?
Не дожидаясь ответа от дружка, Лысый закатывается в злорадном смехе. Сбоку от нас послышались звуки, очень напоминающие жалобное повизгивание побитой собаки. Мы с Сьюзи изумлённо поворачиваемся. Прикрыв глазки и сплюснув физиономию, обнажив при этом большие крепкие зубы, Кинг Конг мелко трясся от смеха.
- Конг умеет делать это быстро и безболезненно, - внезапно прекратив смеяться, поясняет мне Лысый и дальше, продолжая куражиться над нами, переходит на любезный тон. – Поэтому, сэр, прежде чем сдохнуть, не забудьте поблагодарить его за это. Надеюсь, вы достаточно воспитаны, чтобы так поступить. Конг любит, когда его хвалят за хорошо выполненную работу.
Он прерывает изысканную речь, чтобы хохотнуть пару раз, и затем, похотливо уставившись на Сьюзи, добавляет:
- Ну, а за даму, вы можете не беспокоиться, сэр, - он гадко облизнулся. – Через пару часиков она вас догонит. А по дороге в рай расскажет, как она провела лучшие часы в своей жизни…
Тут из пролома в стене появляется «крот», подскакивает к нему и что-то быстро шепчет на ухо. У того от удивления вытягивается лицо. Выслушав сообщение, он снова поворачивается к нам.
- Ты удостоился большой чести, засранец,- объявляет он мне. – Сам шеф приехал сюда, чтобы взглянуть на тебя, пока ты живой.
Криво усмехаясь, он направляется к пролому, в котором уже появились два господина в сопровождении трех накаченных телохранителей.
Впереди важно вышагивает детина с фигурой трехстворчатого шкафа и лицом боксёра: широкий массивный подбородок, приплюснутый нос, маленькие, глубоко посаженные глазки и прижатые к черепу уши.
За ним, прихрамывая на правую ногу и опираясь при этом на трость, идёт худощавый, среднего роста тип в белом костюме, который гармонично оттеняли серая рубашка и более темный галстук.
Глядя на его ухоженные бакенбарды и усы, мне почему-то показалось, что я его знаю, хотя на все сто уверен, что вижу его впервые. Что за чёрт?
Стараясь не отстать от детины, хромой вдруг внимательно посмотрел на меня. Что-то в выражении его лица заставило меня насторожиться. Где-то и что-то подобное я уже видел. Но что и где? Выглядит тип очень старо, но его седые волосы никак не вяжутся с выражением его глаз и резкими движениями. Стоп! Так вот что привлекло в нём моё внимание. Несоответствие внешнего облика с внутренней сущностью. Где-то такое я уже встречал. Напрягаю память, и на ум приходит профессор Гарросс. Он тоже выглядел старцем, хотя ему было всего за сорок. Во мне яркой звездой вспыхнула догадка. Неужели это…
- Так, ну, где там наши маленькие шалунишки? – прервав мои размышления, сходу спрашивает детина Лысого, но тут замечает нас и, не дожидаясь ответа, задаёт новый вопрос. – Это из-за них у нас столько проблем?
- Да, шеф, это то, о чём вы мечтали, - подтверждает Лысый.
- Сейчас я мечтаю совсем о другом, - не оборачиваясь, резко роняет тот и направляется к нам.
Он идёт быстрым тяжёлым шагом и с такой решительностью, будто намеревался протаранить нас своей мощной грудной клеткой. Но, приблизившись, внезапно останавливается всего в миллиметре от моего носа. От него несёт вином, дорогими сигарами и женскими духами. Он бесцеремонно осматривает нас и задерживается на Сьюзи.
- А она ничего, да? – говорит он, оборачиваясь к Лысому. – Особенно, грудь.
- У меня и остальное не хуже! – с вызовом парирует Сьюзи, скорее всего, по привычке.
- Да ну! – усмехается шеф и вновь обращается к Лысому. – Напомни мне после, что нужно проверить её слова. Вдруг не врёт.
- Может, мне самому это проделать? – ощерился Лысый.
- Я что, уже вышел из твоего доверия? – голос шефа стал жёстче.
Он поворачивается ко мне всем своим могучим корпусом, и его маленькие глазки вонзаются в меня как булавки. Я не выдерживаю его взгляда и отворачиваюсь, делая вид, что мне всё равно.
- Ну, что, сукин сын, - раскрывает, наконец, он рот, и на меня пахнуло перегаром и табаком, - ты узнаешь этого парня?
Он кивает в сторону господина в белом. Я посмотрел на того, словно только что заметил его присутствие. Тот стоит за спиной шефа и, сощурив глаза, выжидающе следит за моей реакцией. Не дождавшись моего ответа, он называет своё имя.
- Я – Джолтон Бетчелл.
Услышав это имя, невольно вздрагиваю. Я угадал: он участвовал в экспедиции вместе с профессором Гарроссом и оказался именно Джолтоном Бетчеллом. Но как он, будучи человеком Синдиката, очутился среди людей Космического Общества?
- Ага! – радостно восклицает шеф. – Да он тебя знает, Джол! Ты оказался прав. Этот ублюдок не только довёз профессора до Данкары, но и успел с ним мило побеседовать.
- Нет, - возражает Бетчелл, продолжая наблюдать за мной, – вряд ли. Ведь, если верить Лысому, они неслись как на истребителе. Профессор поделился с ним документами, и оттуда он узнал обо мне. Верно, парень?
К сожалению, мне не удалось побороть в себе чувства, вспыхнувшие во мне от его слов. Он попал в самую точку.
Бетчелл радостно улыбается своей победе и вдруг закатывается в истеричном смехе. Шеф, видимо, уже привыкший к таким выходкам, лишь покосился в его сторону. А тот внезапно прекращает смех и говорит ему:
- Вот видишь, Мэллойс, я опять оказался прав. Этот парень всё подтвердил.
- Да, - охотно соглашается тот. – Видать, в детстве он был послушным сыночком и не научился врать. Что ж, тем лучше для него. Только вот не пойму, как этот паршивец провёл моих ребят. Гилл сказал, что перерыл всю его колымагу, но ничего не нашёл.
- Это сейчас неважно, - Бетчелл по-прежнему не сводит с меня прищуренных глаз. – Главное, что эти документы сейчас при нём. Правда, парень?
Вместо ответа я машинально крепче стискиваю ремешок сумки, но уже через мгновение понимаю, что совершил оплошность и этим выдал себя. Тогда, сделав непринужденный вид, я решаюсь ещё раз сыграть роль журналиста - просточка. А вдруг опять пролезет?
- Ничего не понимаю, господа, - говорю им, пожимая плечами, - что это сейчас было? Сценка из нового спектакля, где главные герои – два идиота?
- Нет – один, - поправляет меня Мэллойс и, чуть не проткнув мне грудь толстым, как бревно, указательным пальцем, поясняет. – Ты. И ты станешь мёртвым идиотом, если начнёшь сейчас дёргаться.
Он срывает с меня сумку, раскрывает её, и начинает по одному выкидывать из неё мои вещи: журналистское удостоверение, паспорт, водительские права, записную книжку. Затем на пол летят тетради профессора Гарросса. Последними он вынимает мои бумаги, скреплённые скоросшивателем, и бегло пролистывает их.
- Проклятье! – разочарованно рычит он и, отшвырнув рукопись в угол, в ярости вытрясает из сумки оставшееся содержимое: ручки, деньги, расчёску и прочую нужную мелочь.
- В сумке ничего нет, Джол, - он недоумённо смотрит на Бетчелла.
- Это, смотря, что искать, Мэллойс, - с усмешкой отвечает тот.
Он подходит к тетрадям профессора, поднимает их и начинает внимательно просматривать. У меня всё замирает в груди в ожидании того, что он скажет.
- Ну, вот, я так и знал, - наконец радостно изрекает он и снова впадает в приступ смеха, больше напоминающий истерику.
Через минуту он внезапно смолкает и, размахивая тетрадями перед носом шефа, как ни в чём не бывало, продолжает:
- Это записки профессора. Больше, к сожалению, он ему ничего не доверил. Но и это для нас большая удача.
Мэллойс некоторое время удивлённо смотрит на тетради, а потом протягивает к ним руку.
- Дай сюда. Неужели эти каракули могут пригодиться нашим спецам?
Бетчелл хотел, было, спрятать тетради за спину, но Мэллойс успевает перехватить и рывком вырывает их из его рук.
- Ты решил поиграть со мной, урод? – шеф вспыхивает от злости, и его загорелое лицо ещё более темнеет. – Если это то, что мы искали, значит, это важный документ. И тебе, Джол, незачем до них дотрагиваться. Понял?
- Верни их мне, Мэллойс! – Бетчелл затрясся от негодования, а голова его стала нервно подергиваться; кажется, ещё немного и у него начнётся припадок. – Это моё! Это я их нашёл!
- Заткнись, псих! – Мэллойс рявкает так громко, что вздрагиваем не только мы, присутствующие, но и стены. – С меня хватит! Я и так уже сделал ошибку, взяв тебя с собой. Всё, парни, трубите отбой, мы возвращаемся. А ты, дружок, - оборачивается он к Лысому, - проводи даму в мою машину.
Ну, вот и всё, теперь-то мне точно хана. Мэллойс даже не заикнулся обо мне и ни разу не посмотрел в мою сторону. Но я знаю, что со мной будет, когда он выйдет из этой комнаты. Что станет с Сьюзи, я тоже знаю. Но изменить что-либо уже нельзя. Мы находимся в клетке, выходы из которой надёжно охраняются. Так что, никто и ничто нам уже не поможет. Разве что только потолок обвалится на головы «кротам». С надеждой смотрю вверх. Н-да, если он когда-нибудь и рухнет, то лет через двадцать, не раньше. Но столько времени нам не продержаться.
Делаю глубокий вдох и смиряюсь со своей судьбой. Как ни странно, сразу становится легче. Апатия, завладевшая мною, расслабляет меня и делает равнодушным к происходящему вокруг. Закрываю глаза в ожидании своей участи и с наслаждением ощущаю прижатое к левому боку горячее и трепетное тело Сьюзи. До меня доносится голос Лысого, передающего по рации приказ шефа, а затем голос его самого.
- Ну, хватит дуться, Джол. Пойдём лучше, порадуем господина Голда.
- Остановись, скотина! – слышу вдруг в ответ неистовый крик Бетчелла. – Это мои тетради! И я заберу их у тебя!
Недоуменно открываю глаза и вижу, как Бетчелл, молниеносно выхватив из-под мышки пистолет, несколько раз стреляет в голову Мэллойса, превращая её в месиво из волос, мозгов и крови. Пока Мэллойс с изуродованной головой валится на пол, один из его телохранителей отскакивает к стене и пускает длинную очередь в «кротов». Бетчелл, расправившись с шефом, быстро направляет пистолет на Лысого, но тот успевает нажать на курок первым. И Бетчелл с развороченным горлом стреляет куда-то в потолок. Так же ловко и быстро Лысый расправляется с его помощником, буквально превратив его в дуршлаг.
Перестрелка была короткой, но очень плодотворной. Сказался профессионализм её участников. Кроме нас с Сьюзи, на ногах остались стоять только двое: Лысый и Кинг Конг. Третий, оставшийся в живых «крот», лежит на полу и, глухо постанывая, держится за простреленное у самой ягодицы бедро. Кровь, просачиваясь сквозь пальцы, медленно стекает на пол, где уже успела образовать небольшую лужицу.
- Вот чёрт! – констатирует Лысый, осматривая место боя.
Его взгляд останавливается на Бетчелле, лежащего рядом с Мэллойсом в луже крови. Он подходит к нему и осторожно, чтобы не испачкаться, носком ботинка приподнимает ему голову, чтобы оценить свою работу. Судя по довольной ухмылке, работа ему понравилась. Он опускает голову, и неожиданно его лицо искажается гневом.
- Грязный ублюдок! – выпаливает он и в ярости пинает труп.
Успокоившись, он продолжает осмотр и натыкается на Кинг Конга, который прислонившись спиной к стене, прижимает к груди простреленную в локте руку.
- Ты ещё на что-то способен, Конг? – с надеждой спрашивает он у него.
- Угу, - бодро тявкает в ответ обезьяна и, ткнув автоматом в сторону раненного, добавляет, - а вот Пулл навряд ли.
Лысый смотрит на того, как доктор на безнадежно больного, и всё же спрашивает:
- Ты как, Пулл?
- Кажется, мне конец, Лысый…
- Не ной, Пулл, - перебивает тот его, - всё будет в порядке. Ты только продержись немного. Сейчас я вызову «Скорую».
Лысый достает передатчик, но только собирается выйти в эфир, как где-то за стеной раздается тихий непонятный шум. Это почему-то сразу настораживает «кротов». Они переглядываются. Кинг Конг вопросительно смотрит на Лысого.
- Проверь, - кивает тот головой, и Конг, бесшумно ступая, исчезает в проломе…