Двое в офицерской форме из расы инферно-монков скорее были похожи на демонов ада. Над дырками в их черепах полыхал огонь, примерно также, как в фильме "Призрачный гонщик" у этого самого гонщика, с Николасом Кейджем в главной роли. Я видел раньше инферно-монков, а потому не особенно удивился их демоническому обличию. Дырявые черепа символизировали сверхразум, а огонь вырывающийся наружу – феноменальные мыслительные процессы.
– Ну вот опять! – всплеснул руками Зелёный Гуллит и выскочил из транса, словно ошпаренный. – Не дают спокойно работать! Какое тут может быть погружение?
– Заплати налоги – и погружайся хоть на дно преисподней! – дал официальное разрешение старший из "демонов ада" в форме налогового полицейского с полковничьими погонами на широких плечах. Он полыхнул пламенем из черепушки со справедливым негодованием, изображая всем своим видом непогрешимого стража правопорядка.
– Налоговые инспектора хуже рэкета! – пожаловался Зелёный Гуллит на нервной почве. – Кровопийцы и оглоеды! Когда вы уже отвяжетесь от моего тощего кошелька со своими ненасытными претензиями?
– Инферно-монки бессмертны, поэтому никогда! – авторитетно заявил "полковник" и с подозрением посмотрел на нас. – А это кто с тобой за компанию?
– Мои клиенты, – насупился Зелёный Гуллит и признался как на духу: – Они ищут встречи с Прозорливейшим. Я помогаю им в роли посредника.
– Опять дуришь головы простакам! – сделал вывод напарник полковника с лейтенантскими звёздочками на погонах. – Прожжённый мошенник и прохиндей! Тюряга по тебе плачет!
Этот демон из инфернальной налоговой странным образом напоминал мне Кононова. Какой-то неуловимой повадкой, своеобразной манерой выпендриваться или чем-то ещё. Не в меру заносчивый, если не сказать борзый, накачанный до лошадиного состояния, как Шварценеггер в роли Конана-варвара. Да и не только этим, было в нём что-то очень уж препротивное, чего не выразишь словами.
И тут в разговор встрял Васечкин, видя, как непоправимо раскисает Зелёный Гуллит. Мы не особенно доверяли косматому проходимцу курящему омерзительные сигары, но другого проводника в места обитания Эпиофа у нас в любом случае не было. А потому мы цеплялись за него, как за спасительную соломинку.
– Хотите расскажу анекдот? – Васечкин намеревался отвлечь инфернальных фискалов от их служебных обязанностей. – Два патрульных сотрудника ПэПээС поздно вечером заметили на улице пьяного. Отвезли в отдел, посадили в клетку, настучали по почкам, из карманов вытряхнули содержимое. Всё ценное присвоили, бабосы из лапатника пополам поделили...
– Знаем мы этот анекдот, – на полуслове перебил "лейтенант" и натянул на лицо ухмылку видавшего виды мусора. – Сами в органах по причине морально-нравственного соответствия.
– А вам, молодые люди, я советую удалиться, – посоветовал нам полковник. – Мы будем составлять протокол на этого нарушителя, и ваше присутствие в данном случае не желательно. Оно мешает проведению ответственной процедуры!
– А разрешительную пошлину они заплатили? – вклинился лейтенант. Он решительно повернулся к нам, всё больше напоминая мне Кононова. А грозного, но справедливого Маяковского всё меньше и меньше. – Кем санкционирована ваша деятельность по поискам Эпиофа?
– Нами санкционирована, – пожал я плечами, не очень уверенно. – Мы хотим вернуться домой, к родителям. На родную планету, в родной город и родной дом. Вернуться домой – вот всё, что нам нужно.
– А спонсоров для этого искать не пробовали? – спросил полковник и усмехнулся. – Знавал я одного искателя спонсоров, копившего на разрешительную пошлину для совершения самоубийства. Но нужную сумму он не скопил и загремел на каторгу за суицид не одобренный органами правопорядка. И уже там, на урановом руднике, благополучно откинул ласты от проникающей радиации. – Полковник жизнерадостно захохотал. Он радовался за покойника искренне и по-доброму. – Мечта бедолаги сбылась благодаря нашей неусыпной бдительности и усердию при исполнении служебного долга! Мы помогли человеку бескорыстно и от души!
– Но мы не собираемся откидывать ласты на урановом руднике! – заартачился я.
– А вот это не вам решать! – вмешался лейтенант, он же Кононов-Маяковский. – Прерогатива ссылать вас на рудники принадлежит исключительно органам государственной власти, согласно действующему законодательству!
– Гоните пошлину и валите хоть к чёртовой бабушке, – махнул рукой полковник, многозначительно поглядывая на кошель с золотом в руках Васечкина. И для острастки добавил: – Пока я добрый!
– Но это ведь незаконно! – закипел от возмущения Васечкин, совсем не к месту. – Вы вымогаете у нас взятку!
– Уймись, строптивый юноша! – полковник полыхнул пламенем из головы. – Не ты здесь представитель власти. Законы для того и пишутся, чтобы привилегированные члены общества имели возможность их нарушать. Украл – поделись, и живи честной жизнью дальше! Таково негласное правило, ключевое для социума в котором заправляют узаконенная коррупция и круговая порука. Мы все несовершенны и падки на искушение, в наше время не ворует только ленивый.
– Тут главное договориться с правильными людьми, – бесплатно учил нас житейской мудрости лейтенант. – А самое главное – не пожадничать!
Полковник кивнул, поддерживая:
– Честный человек не потому зовётся "честным", что не присваивает чужое, а потому, что зрит в корень житейских традиций. И никогда не забывает о НЁМ! – Полковник показал пальцем вверх с сакраментальным смыслом. – Все ходим под НИМ и будем ходить, пока галактика вращается во Вселенной! В мире воровских понятий и освоенного чистогана по-другому нельзя, иначе скатишься на помойку.
– Кто такой, этот таинственный "ОН"? – чистосердечно не понял я. Мне прямо приспичило знать, кто эта исключительная особа, и мой язык, в результате, за зубами не удержался.
Полковник глянул по сторонам и подошёл ко мне на дистанцию доверительного полушёпота. Он опасался прослушки, сканирования его коррупционных замыслов на расстоянии и прочих подлянок межзвёздного интерпола.
– Во всяком обществе, основанном на плутократии и доверительном казнокрадстве, существует такого рода фигура. И в вашем она есть, наверняка. Ты узнаешь ЕГО по умилению на лицах дикторов новостей и самозабвенным аплодисментам массовки на политических телешоу, при упоминании его имени и показе сияющего милотой портрета. Перед НИМ лебезят, ЕМУ поддакивают и с преданностью ручных собачек заглядывают в рот, ради того, чтобы подлезть к кормушке на расстояние приватного освоения госбюджета Родины и её природных богатств. ОН восседает на самом верху коррупционной лестницы под названием "государство", всегда безупречно чистенький и отбеленный до состояния глянца. И именно он решает: кто достоин вхождения в избранный круг, кому отвести роль прислуги, а кого запереть в загоне или пустить на шашлык.
– Но жить по-людски в соответствии с правилами системы соглашаются далеко не все, – лейтенант даже сплюнул от раздражения. – Кое-кто, не очень благоразумный, но упрямый до безобразия, то и дело кочевряжится и ерепенится, пытаясь ссать против ветра. Придумывает в своих странах разную демократию и прочую малохольную паипень. Типа, отстаивает социальную справедливость. Но мы то знаем, что жить нужно проще. Поделись украденным с кем положено и воруй сколько влезет дальше. Это правило универсально, оно делит особей на правых и виноватых. Но вы, как я вижу, не хотите делиться. Раз так, мы запишем вас в виноватые!
Полковник посмотрел на нас недружелюбным взглядом. И по-начальственному нахмурился, в знак солидарности с ушлым не по годам коллегой. А заодно приготовил силовые наручники с дистанционными кандалами, на случай нашего неподчинения.
– Просканируй-ка этих сомнительных типов на предмет контрабанды и имущественные документы заодно проверь, – велел он лейтенанту. – Не нравятся мне их вороватые физиономии. Наверняка украли что-нибудь особо ценное и продали скупщикам краденного, а декларацию о доходах подали не своевременно. Отъявленного расхитителя государственной собственности и прочего потенциального уголовника, сидящего на шее многострадальной Родины, я вижу насквозь!
И лейтенант начал сканировать нас с Васечкиным без нашего разрешения. Аппаратура сканирования, самая разнообразная, возникла у него под рукой в ту же секунду.
– У одного из них в голове накопитель ментальных субстанций, – доложил он спустя минуту, исследовав нас подозрительными устройствами.
– Ах, вот в чём дело! – полковник встал в прокурорскую позу, скрестив на груди мускулистые руки. – Спекуляция нелегальными жизнями! Вы расплатились ими с этим черномазым рецидивистом!
Они приготовились взяться за нас как следует, но Зелёный Гуллит вовремя подсуетился и выручил нас, как самый настоящий товарищ. Он подал нам знак, подмигнув украдкой, и окружающий мир в ту же секунду начал расплываться перед глазами. Полковник и лейтенант попробовали нас задержать и отменить наше исчезновение, но это у них не вышло. Их руки хватались за пустоту, не находя того, на кого надевать наручники.
Затем картинка мира нарисовалась заново, но стала теперь совершенно другой. Демоны из инфернальной налоговой чудесным образом испарились, исчез полуразрушенный павильон Зелёного Гуллита и рыночная площадь вокруг него с антуражем из видео-продавцов и зевак-покупателей. Мы оказались в другом помещении, без клубов сигарного дыма под потолком. Здесь было гораздо просторней, а обстановка напоминала ремонтную мастерскую или ангар. Поблизости суетился незнакомый нам тип с типичной для обитателей Новой Вселенной внешностью, но совершенно невероятной для обычных приземлённых землян. Он копался в какой-то научно-фантастической штуковине, непрерывно менявшей форму и содержание, похожей одновременно на кубик-рубика и картинку в трёхмерном калейдоскопе.
Чуть дальше гигантские муравьи, в засаленных машинным маслом комбинезонах, возились с какой-то механической рухлядью, с целью её починить, и тоже не обращали на нас внимания. На минуту остановившись, они попрыскали друг на друга пахучей дрянью, побоюсь сказать из какого места, и пощекотались усиками. Когда переговоры из запахов и щекотки закончились, муравьи-ремонтники засучили рукава спецовок и взялись за починку рухляди с удвоенным энтузиазмом.
Мы стояли в этом таинственном месте как два тополя на Плющихе, озирались по сторонам и понятия не имели что делать. Спустя минуту "незнакомый тип", он же фиолетовая жаба в больших солнцезащитных очках, напяленных, как видно, для конспирации, закончил копаться в штуковине и обратил внимание на нас. Он подошёл поближе, потоптался в нерешительности, как конь в стойле, и заговорил на барахнайском, обращаясь к нам:
– Я сменил покровительственную оболочку и для надёжности переключился на параллельную жизнь, – Зелёный Гуллит, а это безусловно был он, больше не походил на зеленокожего ниггера. – А ваши физические тела и заключённые в них ментальные сущности провёл следом по телепатической нити. Из актуальной реальности в реальность соседнюю с ней, ориентируясь по энполярной карте вероятностных эволюций. Отличная штука для экстренных случаев, удобно иметь такую для незапланированного бегства. Особенно если ты мошенник под маской добропорядочного обывателя.
Он сверкнул нам в глаза "изменяющейся штуковиной" и та осыпала нас с головы до ног чем-то сверкающим и пылеобразным, навроде эльфийской маны. Возмущаться по этому поводу мы не стали – Зелёный Гуллит вытащил нас из переплёта, а значит доверия вполне заслуживал.
– Ты здорово объяснил, но мы всё равно ничего не поняли! – хмыкнул Васечкин и чихнул. Видимо, от аллергии на ману. – Не поняли, и не надо. Тем более, что нам это не интересно. Осьминог-Михаэль притащил нас в твою каморку не для того, чтобы чесать языками, чем мы в последнее время только и занимаемся. Давай уже искать Эпиофа, а не валять бесконечного дурака!
Но призыв Васечкина услышан не был. Зелёный Гуллит в новом облике любил почесать языком ничуть не меньше чем в старом. Его хвастливую болтовню мы были вынуждены дослушивать до конца.
– Я на скорую руку смастерил обманку из наших с вами вторичных субстанций, – рассказывала "жаба в солнцезащитных очках". – Она задержит демонов из налоговой на неопределённое время. Но рано или поздно они допетрят, что перед ними совсем не мы с вами, а всего лишь грубая визуально-звуковая подделка, организуют погоню и прошерстят параллельные вероятности мелким гребнем в поисках наших следов. У инферно-монков профессиональный нюх на беглецов и первоклассное поисковое оборудование. Поэтому времени у нас в обрез, мы должны как следует поторопиться.
– Давай поторопимся, раз должны! – стремительно согласился Васечкин. – Не нравятся мне эти инферно-монки. Не говоря уже о том, что отрывать госчиновникам головы при исполнении ими служебных обязанностей я считаю поступком не вполне порядочным. Впрочем, чиновники эти погрязли в коррупции и снисхождения вряд ли заслуживают, а значит, если сильно приспичит, мы им головы оторвём. Но только в том случае, если не будет разумной альтернативы. Лично я не одобряю убийств, даже если совершены они из самых благих и целомудренных побуждений. Да и дело это уж больно хлопотное. Придётся потом избавляться от трупов и заметать следы в пространстве и времени. К тому же цефалидские оболочки нам до чёртиков надоели. Не хочется в них возвращаться, ради защиты себя. Существовать в собственном теле гораздо приятней, пусть оно даже немощное и хилое. Особенно, когда как следует по нему соскучился.
– А вот это не обязательно! – заметил Зелёный Гуллит и уточнил: – Возвращать цефалидские оболочки, ради защиты себя. Физическая сила существа в Новой Вселенной не зависит от текущего образа, она – эквивалент его духа. Здесь не нужно накачивать мышцы и иметь слоновью наследственность, чтобы быть бойцом и атлетом. Хорошей прокачки перса за домашним компом вполне достаточно.
– Да? – удивился Васечкин. – Вот так новость!
Он с пугающим меня энтузиазмом заозирался по сторонам. Высматривал, как я понял, что-нибудь потяжелее. Хотел проверить на собственном опыте правоту последнего высказывания Зелёного Гуллита.
Пружинистой походкой толкателя неподъёмных штанг он приблизился к двигателю малой ракеты, завалявшемуся в углу ангара. Рядом располагалась мощная автоматическая лебёдка, которой эту штуку сюда выгружали. Весил двигатель запредельно много, но Васечкина этот факт не смутил.
Ничуть не боясь надорваться, он подцепил двигатель правой рукой за широкое подъёмное ухо, с решимостью толкнуть вверх многотонный груз. Оторвал его от земли и... поднял над головой! Словно был не хилым ботаником, а несгибаемым цефалидом со стальными мышцами. Он держал запредельную тяжесть на вытянутой руке и лыбился от удовольствия. Ремонтники-муравьи зааплодировали ногами по полу и попрыскали в его сторону запахом уважения из пахучих муравьиных прыскалок.
Ободрённый поддержкой зрителей, Васечкин оборзел ещё больше и подкинул двигатель в воздух. Ловко поймал его за тоже ухо, качнул между ног, как заправский цирковой силач, и подбросил ещё выше. Это выглядело угарно: хлюпик метр с кепкой тягает огромный металлический двигатель во всех атлетических позах. Как Микки-Маус в мультике с надувными гирями.
– Вы пока развлекайтесь тут, а я буду настраиваться на волну экстрасенсорной связи, – сообщил нам Зелёный Гуллит, не особенно обращая внимание на упражнения очкарика-тяжелоатлета. – И не забудьте главное: в обмен на мои услуги вы обещали Книгу! Желательно с автографом Эпиофа. Запомните на всякий случай адрес моей электронной почты: GreenGullitNarkotikiOptom@mail.ru. Файл с текстом книги высылайте туда, если не выйдет заполучить её на носителе.
– Налаживай связь, связист! – подбодрил Васечкин, немного запыхавшийся, но довольный собой до состояния розовых щёк. – Сделаем как ты сказал, я обещаю!
Он опустил двигатель на пол и поискал глазами что-нибудь потяжелее. Но тут Зелёный Гуллит, он же фиолетовая жаба в очках, нас снова отвлёк, и о тяжёлой атлетике Ромке пришлось забыть. Гуллита заколбасило как эпилептика, и на этот раз нисколько не понарошку. Он слишком скоропостижно отошёл в транс и видимо не учёл сопутствующих этому перегрузок. Колотун похожей амплитуды и частоты случается со стиральной машиной в режиме отжима постиранного белья. Или с космическим кораблём при стартовой перегрузке и отрыве от старушки-Земли.
Сперва мы даже испугались за Гуллита. Лицедейством, как в прошлый раз, тут и близко не пахло. Его состояние напоминало приступ тяжёлого заболевания.
Внезапно жаба в очках заговорила не своим голосом:
– Зачем вы звали меня, детишки?
Подобным утробным и жутким басом говорят обычно неубиваемые маньяки-убийцы из фильмов ужасов. Такие, как Фредди Крюгер или Ганнибал Лектер. Теперь уже сомнений не оставалось: в беднягу Гуллита вселился потусторонний чужак!
– Мы поклонники вашего литературного творчества, о Прозорливейший Эпиоф! – тут же нашёлся Васечкин, соврав как всегда точно в цель. – Мечтаем заполучить автограф на память!
– Так вы читатели! – пробасил Эпиоф, как раскатистый гром. Тряска его отпустила и, судя по изменению интонации, он даже слегка подобрел. Ровно настолько, насколько может подобреть кошмарный орк-людоед, из какой-нибудь фэнтезийной саги, после съедания десятка упитанных людишек-крестьян. – Тогда я к вашим услугам! Мы, писатели, без читателей пустое место! Готовы на руках вас носить!
– А ещё мы мечтаем прочесть ваш самый знаменитый труд. – Продолжал раскручивать Васечкин хитроумный клубок бессовестной лести.
– "Фатумные субстанции и медихлорианный дар". – Напомнил я под руку, потому что Васечкин вдруг замялся, видимо подзабыл заковыристое название.
Тот облегчённо выдохнул и снова затараторил:
– Но в книжных магазинах на нашей провинциальной планетке эта книга, к сожалению, не продаётся. К тому же мы не знаем опосредованного языка, в нашей школе преподают только Deutsch и English. Да и неграфический текст в формате пяти измерений нам тоже как-то не поддаётся. Хотелось бы получить шедевр в адаптированном для нас варианте. Например, в форме бумажной книги, привычной для аборигенов с планеты Земля.
Эпиоф раскатисто рассмеялся. Мы плохо поняли, что именно вызвало его веселье. Ясно было одно: если он и раскусил вранье, подход Васечкина пришёлся ему по вкусу. А стало быть, стирание наших жизней из настоящего, а заодно из будущего и прошлого в его планы пока не входило.
– Я уважу вас, как писатель читателей, – прохрипел он добродушно. – Называйте адрес по которому отослать книгу.
Васечкин выпалил скороговоркой:
– Новая Вселенная. Галактика: Вуаль Андромеды. Скопление: Медуза атолла. Сектор: Лямбда-Омега-Эпсилон. Футурама-метроид, второй внешний уровень, квартал передвижных строений. Лично в руки Зелёному Гуллиту.
– Я так и знал, что без мошенника-вурардака с планеты Мамбута снова не обошлось! – блеснул Эпиоф милейшей людоедской улыбкой. – Один экземпляр на балдубрейском наречии языка квах я отослал ему в эту самую секунду с курьерской гиперпространственной почтой. Пусть просвещается, может возьмётся наконец за ум, бросит злодействовать и продавать наркотики крупным оптом.
Мы с Васечкиным молча переглянулись, довольные неплохим началом. Слово данное Зелёному Гуллиту мы сдержали, осталось позаботиться о самих себе.
– А этот вот экземпляр лично вам, он полностью адаптирован для землян, – Эпиоф протянул нам самую обыкновенную бумажную книгу в твёрдом глянцевом переплёте. – Презент от автора подхалимам-читателям.
Я открыл её бережно и прочёл на обратной стороне обложки:
"Эпиоф. Фатумные субстанции и медихлорианный дар. Научно-исследовательская работа в переводе с опосредованного языка на русский. Издательство "АЗБУКА". 919 страниц с иллюстрациями автора. Тираж: один экземпляр."
– Крутяк! – не сдержал я довольного возгласа. – Спасибо вам, Прозорливейший Эпиоф!
Васечкин восхищённо кхекнул. Он вытянулся на цыпочках, заглядывая в книгу через моё плечо.
– Откровенно говоря, нас направил к вам автор, писатель сочинивший роман, в котором все мы существуем прямо сейчас, – признался Васечкин со смущением. Он, наконец, решился выложить чистую правду, вняв наставлениям Зелёного Гуллита о пагубности вранья при общении с Прозорливейшим. – Книга называется "Дополненная реальность".
– Я читал её и знаком с автором, – блеснул Эпиоф зрачками, став похожим на голодного орка даже больше чем перед этим. – Играл с ним в шахматы как-то раз. Вернее, он играл в шахматы, а я в поддавки.
– И кто победил? – загорелся любознательный Васечкин.
– Мы не закончили партию, закончить её нельзя. Проиграть у меня не вышло, а значит, не вышло и выиграть. Ведь он играл в шахматы, а я – в поддавки. Выиграв в поддавки, я проиграл бы в шахматы и, соответственно, наоборот.
– А про нас, случайно, он вам не рассказывал? – пролазил Васечкин без вазелина в самое сокровенное.
Но Эпиоф – не Светка Вертинская, обаять его на раз-два у Ромки не вышло.
– Читатели этой книги не узнают всего до конца, потому что пишется продолжение, – внёс ценное уточнение Эпиоф. – История ваша в самом начале пути и подойдёт к завершению очень не скоро. Но будем надеяться, что автор запланировал хэппи-энд.
Мне сразу как-то взгрустнулось от этих слов. А Васечкин задумчиво почесал репу и разинул рот, чтобы снова спросить. Ему как всегда приспичило докопаться до истоков истины. На школьных уроках в подобных случаях он обязательно тянул руку и доставал преподавателей дополнительными вопросами до белого каления. Жизненно важным было сейчас, чтобы он не достал ими Эпиофа.
– Мы заплутали в Новой Вселенной, не можем выбраться из неё и вернуться домой, – решил он начать сначала, признавшись во всём до конца. – С механизмами возврата произошёл непонятный сбой. Автор книги объяснил нам ситуацию так: "помочь в ваших трудностях способен один только Эпиоф, и никто другой!" Сам он не имеет возможности давать подсказки, ввиду возникающего в таком случае литературного парадокса.
– Вы, ребята, вляпались "по самые небалуйся"! – посочувствовал Эпиоф совсем по-родному. – Выбраться из Новой Вселенной ой-как непросто! Напрасно вы сунулись создавать Вселенные, занятие это чересчур ответственное и щепетильное. Хотите улыбаться и не иметь проблем – играйте в дартс и пейте колу.
Васечкин хлюпнул носом.
– Сделанного не воротишь. Мы бы рады не создавать вселенных, но уже создали.
Наши физиономии погрустнели, и Эпиоф нам искренне посочувствовал.
– Не вешайте нос! – пробасил он жизнерадостно. – Злой рок бессилен, если вмешивается воля!
Ушлый Васечкин почуял в этом высказывании перспективу и наигранно приободрился. Он задумчиво пожевал губу, генерируя дедуктивным методом "дополнительные вопросы".
– Телепортация не работает между Базовой Вселенной и Новой, мы проверяли. – "Сгенерировал" он для начала. – Науке даже приблизительно неизвестно, что представляет из себя граница между Вселенными. А способы преодоления этой границы – ещё большая непонятка.
– Но одна доступная вам лазейка из этого безвыходного лабиринта всё-таки существует! – заметил Эпиоф туманно. – Время – самое пластичное, изменчивое и универсальное из всех природных явлений!
Васечкин почесал затылок, а следом его осенило. Он сделал большие глаза и скорчил сенсационную рожу. Ему словно пыльным мешком по кумполу засветили, такой у него был вид.
– Икс-артефакт! – проронил он таинственным полушёпотом. – Он способен трансформировать время!
– Иначе говоря: "трансдуктор темпоральной среды". – Кивнул Эпиоф.
– Магистры Тланоса называют его "генератором новой версии настоящего", – продолжил Васечкин совершенно секретным голосом. – А эрефмерские наукомаги "реаннулятором прошлого".
– А разве эта штуковина – не вымысел? – влез я в диалог двух гениев с сомнительными сомнениями.
– В вечный двигатель и машину времени когда-то тоже не очень верили, – фыркнул Васечкин раздражённо. – Их якобы не может существовать в природе по причине антинаучности этих изобретений. Пока учёные Новой Вселенной не создали то и другое!
– Так значит, Вы поможете нам? – нерешительно спросил я у Эпиофа.
Тот глубокомысленно поиграл желваками на физиономии фиолетовой жабы временно принадлежащей Зелёному Гуллиту. Поправил очки на носу и критически осмотрел свои лапы. Мы не мешали ему опознавать себя в нынешнем теле, затихорились и навострили уши в трепетном ожидании.
– Услуга за услугу, – наконец пробормотал Эпиоф. – Я помогу вам вернуться в места исконного обитания, а вы, в качестве компенсации, выполните одно моё поручение.
– Yes-ssss!!! – завопили мы в один голос, как будто сорвали джекпот. И отметили свою радость, стукнувшись кулаками.
– Договор мы скрепим "непреложной клятвой", – добавил Эпиоф строгим басом. – Вы перестанете быть собой и станете кукарамбесами в ноль-временном состоянии, если попробуете её нарушить. Заверьте договор честным словом, и с формальностями будет покончено.
– Заверяем! – вприпрыжку подписался Васечкин под таинственной "непреложной клятвой".
– Честное слово! – не отставал я.
Эпиоф с удовольствием кхекнул, записав наши клятвы на стереоголограмму. Он отмотал запись назад, просмотрел её заново и спрятал "плёнку" с "непреложной клятвой" в карман штанов фиолетовой жабы.
– А каким будет поручение? – спросил Васечкин, опомнившись от скоропостижного заверения.