…Туннель. Большой, просторный туннель, в котором свободно разъедутся два или даже три грузовика. Бетонные стены подернуты инеем: температура здесь всего около нуля – системы жизнеобеспечения по-прежнему функционируют, не давая туннелю промерзнуть.
По туннелю идет нелепая фигура, освещая путь небольшим фонариком – его тусклого света достаточно для того, чтобы не запнуться обо что-либо. На человеке надет защитный костюм, похожий на скафандр, он тяжело дышит – прогулки в таких костюмах утомительное занятие. Хотя, нужно признать, защиту он предоставляет великолепную – защищает своего владельца от различных вредных излучений, от радиации, от жары и холода – в подобных скафандрах работают ученые во вредных и опасных для жизни условиях. Шлем не пристегнут к костюму, из-под щелей вырывается пар.
Человек уже долгое время идет по этому нескончаемому туннелю, по этой бетонной кишке, растянувшейся на многие километры, он уже выбился из сил и устал. Очень сильно устал… Уже не оставалось сил, чтобы идти дальше… Остановившись, человек опустился на пол и прислонился спиной к бетонной стене. Как же он устал за последние дни! Как же хочется спать – уснуть, чтобы, проспав энное количество часов, проснуться свежим и бодрым, как это было совсем недавно. И сколько же всего произошло с того времени! Но спать нельзя! Нужно двигаться вперед – нужно подняться и, заставляя себя, сделать шаг, второй, третий, и так почти до бесконечности, заставляя непослушное тело двигаться. Но… человек не поднялся. Стянув с голову шлем, глубоко вдохнул прохладный воздух. Вдох, другой – изо рта вырывались клубы пара. Он продолжит путь, вот только отдохнет немного, поднимется и снова пойдет по пустынному и холодному туннелю. Из внутренностей костюма достал квадратный кусок пластика – это и удостоверение, и бейджик, и магнитный ключ одновременно. «Верховцев Роман Юрьевич» - небрежно, даже с каким-то презрением, отбросил его в сторону – ему больше не нужен этот кусок пластика…
Глаза человека закрылись против его воли, голова опустилась на грудь – он заснул. Заснул, чтобы больше уже не проснуться…
…Маленький Рома рос стеснительным и застенчивым. Худощавый, тихий, практически незаметный среди своих сверстников, мальчишка терялся на их фоне, и, следует признать, он чувствовал себя некомфортно среди них. Этакий феномен «одиночества в толпе». Родители Ромы целыми днями пропадали на работе, приходили вечером уставшими, и их вполне устраивало то, что сын всегда дома, что его не нужно искать, как некоторых подростков, бегая вечером по дворам.
С первого класса школы он самостоятельно, один, добирался до школы и также обратно домой, в отличие от одноклассников, которых провожали и встречали родители или бабушки. На переменах он не носился, как сверстники, по коридорам, предпочитая одиночество в классе, дожидаясь звонка. Став чуть постарше, на переменах начал пропадать в школьной библиотеке, где, дожидаясь звонка на урок, просматривал подшивки юмористических, с картинками, газет и журналов. Кто знает, может это и послужило причиной того, что Рома увлекся чтением. В книгах он открыл неведомый доселе мир волшебных сказок; мир прекрасных принцесс и отважных рыцарей; вместе с бесстрашными героями переплывал моря и океаны; на огромных крейсерах бороздил безграничный космос; спасал мир, наказывал преступников… Он, не задерживаясь нигде, торопился домой со школы, а, придя, наскоро перекусив и сделав уроки, садился за книги, читая взахлеб, словно старался перечитать все книги. И снова его родителей устраивало, что их сын не мотается по паркам с пацанами, многие из которых уже состояли на учете в правоохранительных органах; не обжимается по вечерам в кустах с девушками легкого поведения, рискуя получить в подарок какое-нибудь венерическое заболевание; не пытается понять вкуса сигарет, алкоголя и наркотиков. После того, как сын по нескольку раз перечитал все книги дома и у знакомых, и уже дочитывал районную библиотеку, ему начали выделять средства на их приобретение. Так шли годы учебы – даже в старших классах, когда мальчишки засматривались на распускающихся, как бутоны цветков, одноклассниц, Рома засматривался на книжные новинки, выставляемые в витринах магазинов. Попыток сблизиться с девочками он не предпринимал. Худощавый, угловатый и какой-то нескладный, он словно избегал общения со всеми, предпочитая жить в мирах, которые открывали перед ним книги. Но, увлекшись книгами, он, однако, не забывал об учебе - не особо старался, но школьная программа давалась ему довольно легко – он без труда сдал выпускные экзамены. Также легко сдал вступительные в институт. Но и тут он предпочитал находиться на отдалении со сверстниками, общаясь, конечно, участвуя в жизни их группы, но, как дело доходило до вечеринок или дискотек, он попросту исчезал.
Так прошел первый год учебы. Закончилось лето, и снова потянулись рутинные дни учебы. И снова Рома оставался в стороне, слушая рассказы о том, кто, где и как отдыхал летом, кто скольких девушек покорил. Ему просто нечем было хвалиться: все лето он провел у себя в квартире, в своем родном городе, с головой окунувшись в книги, предпочтя им девушек, кафе и клубы…
Его родители уехали в длительную командировку, оставив сына на попечение дальней родственницы, которая должна была ежедневно приходить, готовить пищу и раз в неделю делать уборку. Та исправно выполняла свои обязанности в течение первых одной-двух недель, после стала появляться все реже и реже… Но Рома не имел к ней претензий – он мог с головой погрузиться в книги или учебы, не замечая, что в холодильнике пусто, и забывая, что он сам не ел уже пару дней…
В институте на него обратил внимание один из профессоров, который сумел направить заинтересованность парня в нужном направлении – в науку, что дало свои плоды в ближайшем уже времени: к концу третьего курса Роман завершил работу над довольно серьезным научным проектом, за который все преподаватели поставили ему твердые «пятерки». И невольно стали обращать на него внимание как на перспективного и способного молодого человека, заинтересовавшегося наукой. Погрузившись в нее, Рома много времени проводил в лабораториях, проводя опыты, в библиотеках, ища и собирая нужный материал, зачастую конспектируя десятки страниц. Раскрывший его потенциал профессор стал его научным руководителем и разрешил пользоваться своей личной библиотекой, из-за чего Роман стал очень часто бывать у него дома, пользуясь очень богатой библиотекой своего руководителя.
Наступившее лето и летние каникулы Рома провел, мотаясь по всем библиотекам – на осень было запланировано приступить сразу к нескольким серьезным научным проектам. За сбором материала время мчалось, его почти не оставалось даже на себя и тем более уж на книги.
Наступивший учебный год Роман встретил с неожиданным даже для самого себя вдохновением – перед ним снова открылись двери в лаборатории, в которые он не мог попасть летом. Он вдруг понял, что именно этого ему и не хватало… С неподдельным энтузиазмом он принялся за научные труды, не замечая, как радуются преподаватели, в особенности его научный руководитель. Принимая поздравления коллег, стареющий профессор вспоминал себя молодого, сравнивая с этим пареньком – как же они были похожи в чем-то! Тот же энтузиазм, то же рвение к познанию неизведанного, желание совершить что-то этакое! Да, профессору нравился этот худощавый и нескладный парень – пусть он молчаливый, угрюмый, и даже немного нелюдимый, но как он отдается науке – выкладывается полностью, без остатка! А как он счастлив, когда удаются опыты! Несколько раз профессор выбивал через знакомых путевки на различные конференции для своего студента, считая того своим приемником.
Возможно, что так оно и было бы, если с Ромой не произошло то, чего не мог ожидать ни сам он, ни профессор, в этот раз будучи неспособным на что-либо повлиять – Роман влюбился. Молча страдая, Роман трезво оценивал себя, разглядывая свое отражение в зеркале, понимая, что Инга - красивая девушка, пользовавшаяся огромной популярностью у ребят, обратит на него внимание. Но та вдруг ответила взаимностью – у них не было страстных ночей, они не говорили жарких нежных слов, да и вообще, за несколько месяцев, что они были вместе, они еще ни разу не были близки. Но Романа это не смущало – они были созданы друг для друга, он был уверен в этом! Неожиданно он вдруг понял, как много требуется денег – походы в кино, кафе, клубы, куда теперь приходилось ходить парню, требовали все больше и больше затрат. Беседы с профессором, пытавшимся образумить Романа, ни к чему не привели – парень просто не понимал, почему его научный руководитель, ставший практически другом, вместо того, чтобы радоваться его счастью, пытается отговорить от встреч с Ингой, и вообще, порвать с ней все отношения. А профессор, понимая, что теряет студента, искал способы донести до него то, что эта особа ему абсолютно не пара. Ее родители, случайно поднявшиеся до уровня мелких чиновников в районной администрации, мнили себя едва ли не хозяевами жизни и упивались небольшой, но все-таки властью в своих руках. Даже попытка поговорить с ней не дала никакого результата… Единственное, что мог сделать профессор, это найти Роме, уделявшему учебе и науке все меньше времени, подработку в небольшой частной лаборатории. Он сделал Инге предложение, и та ответила согласием – теперь ему требовались деньги на свадьбу, и причем немалые – избранница Ромы хотела много и, если не по высшему, то по высокому разряду.
Неизвестно, во что бы превратилась жизнь Романа, если бы дело все-таки дошло до свадьбы. То, чего не смог добиться профессор, а именно раскрыть глаза на происходящее, сделал случай…
Благодаря Инге, Рома стал часто бывать на каких-то праздниках, на чьих-то днях рождениях, на всевозможных «пати» и тусовках. В тот раз был день рождения у кого-то из знакомых ее родителей, отмечали за городом, в роскошном двухэтажном особняке – Рома, в одиночестве сидя в стороне и попивая лимонад, с упоением смотрел на Ингу, окруженную вниманием девчат и парней. Ему было абсолютно безразлично, что он сейчас здесь, а она в центре внимания – так было всегда. Он не ревновал – он знал, что Инга не может предать, не может изменить, он был уверен, что она любит его также, как и он ее. И еще он знал, что означает любовь, какое это светлое и чистое чувство – сколько раз он читал об этом в книгах! И ведь всегда – Рома мог привести в пример множество книг – любовь оставалась самым чистым, самым светлым, самым лучшим, святым чувством. Но в тот раз ему было суждено узнать разницу между книгами, понять всю правду и жесткость реальной жизни…
Несмотря на свой уже недетский возраст, Роман не увлекался алкоголем. Но тогда он не смог отказать имениннику и выпить, поданное в высоком фужере. А потом… потом ему стало плохо. Его мутило и крутило, выворачивало наизнанку. Чтобы не мешал остальным отдыхать, его отвели в небольшую комнатушку, где Рома устроился на узком, жестком и неудобном диванчике, незаметно для себя уснув. Проснувшись, он отправился на поиски Инги. Напрасно всматривался в лица уснувших в креслах, на полу, в объятиях друг друга – Инги не было среди них. Наверное, она, не найдя его, уехала домой? Сам не зная почему, он поднялся второй этаж, и услышал ее негромкий, но веселый и заводной смех, доносившийся из-за неплотно закрытой двери одной из комнат. Решившись, Роман толкнул дверь, приоткрывая ее чуть шире... Там, на большой и широкой кровати, между двумя голыми парнями лежала обнаженная Инга. И вытворяла то, что Рома видел только в фильмах – то, что не каждая любящая жена станет делать своему любимому мужу. А Инги хватало на обоих парней… Временами, когда у нее освобождался рот, она весело смеялась и рассказывала про него – какой он жалкий и никчемный…
Роме тогда показалось, что с изменой Инги рухнул весь мир, все мироздание… Как добрался до дома, он потом не мог вспомнить. Запершись, он впал в какую-то словно прострацию – не реагировал на звонки и стук в дверь, не брал телефонную трубку, ему было наплевать абсолютно на все. Более-менее пришел в себя он лишь на третьи сутки. И сразу же попал в руки профессора, сходившего с ума пропажей студента. Именно благодаря ему Роман сумел вернуться к более-менее привычной жизни: снова началась научная работа, снова библиотеки и лаборатории. Профессор сумел замять длительное отсутствие студента, а затем Рома поступил в академию. Прошел год, постепенно он стал забывать про Ингу, но, обжегшись однажды, он не предпринимал абсолютно никаких шагов по направлению к противоположному полу.
И тут судьба нанесла Роману очередной удар… Внезапно, в один миг, он вдруг осиротел – возвращаясь из длительной командировки, его родители попали в катастрофу, в которой не выжил никто. Замкнувшись еще больше после смерти родителей, Роман отдался работе, выкладываясь полностью. Единственным близким человеком для него остался профессор, с которым они очень сблизились – Роман часто бывал у него дома, а тот считал его едва ли не членом своей семьи, которой у него не было…
Так прошло несколько лет. Впереди была защита диплома и выбор места работы. Роман последний год работал в частном исследовательском центре, куда его сумел пристроить профессор, сильно сдавший за последние пару лет. Угасая с каждым днем, он почти не выбирался никуда из своей квартиры, беспокоясь о своем студенте, о его будущем, жалея, что не получится пристроить того за границу к знакомым, как он хотел. Уже не требовались врачи и анализы для постановки диагноза – профессору осталось совсем немного, и он сам понимал это… Вот и настал этот день, когда профессора не стало. Для Романа это стало огромной потерей, он полностью замкнулся в себе, словно улитка, спрятавшаяся в свою раковину. Он забросил все научные труды и работы, некоторые из которых начинал еще под руководством профессора, стал словно роботом – с утра приходил на работу, делал все необходимое, вечером добирал домой, не чувствуя вкуса, ужинал и ложился спать. И все это делалось на автомате…
В их центре он так и оставался младшим научным сотрудником, без шанса на продвижение или повышения – его, ставшего серой мышью, не замечал никто. Он словно превратился в предмет интерьера – многие, в основном из женской части коллектива, делились при нем своими секретами и проблемами, обсуждали их, нисколько не стесняясь и не смущаясь его. Неожиданно он вдруг понял, что долго так продолжаться не может. И с уверенностью мог заверить каждого, что скоро все кончится. Что он имел под всем этим в виду, Роман не знал даже сам. Самоубийство? Он об этом не задумывался, хотя понимал, что, если его не станет, по нему никто не заплачет – просто некому плакать-то. Может быть, что в будущем все закончилось бы самым плачевным образом, если бы неожиданно не произошло то, что изменило всю дальнейшую жизнь Романа и чего он меньше всего ожидал в своей жизни…
Лаборатория гудела, как растревоженный улей вот уже несколько дней. Причиной тому явилась обычная, на первый взгляд, проверка из министерства. Сколько таких было – приедут, побудут до вечера, создадут видимость работы, а после фуршета в ресторане уедут восвояси. Но эти оказались совсем другими – задержались на несколько дней, в течение которых директор то красный, как помидор, то белый, как простыня, то появлялся из кабинета, в котором находились проверяющие, то снова скрывался в нем. Мало того, на четвертый день они стали вызывать в кабинет работников их центра. Разумеется, что первыми в очереди оказались примерные работники – например, Людочка. Высокая роскошная блондинка с огромными голубыми глазами, являющаяся личным консультантом их директора. На важные переговоры с клиентами отправляли только ее – никто не мог вести их лучше, и очень быстро потенциальные клиенты подписывали договора и контракты. Или Антон Сергеевич – другой успешный их работник, высокий здоровенный детина с всегда наголо бритой головой и золотыми вставными зубами, которые он сам почему-то называл «фиксами». Он поначалу числился логистом, но вдруг выяснилось, что центру по штату не положен логист, поэтому он стал снабженцем. И выполнял свои обязанности на отлично – если кто-то начинал тянуть со сроками поставок препаратов или оплатой за проведенные исследования, как к нему выезжал Антон Сергеевич для проведения переговоров. В основном сам лично, но пару раз брал с собой помощников – нескольких таких же бритоголовых, как и он сам, высоких и здоровенных парней. И всегда переговоры проходили успешно – буквально на следующий день «нарушители» наведывались в центр, производили оплату или же поставляли задержанные материалы, иногда даже, в знак уважения, даже отдавали их абсолютно безвозмездно…
Дошла очередь беседы с «ревизорами» и до Романа. Пожав плечами, он направился в кабинет, где находились. Там, за сдвинутыми вместе столами, заваленными всевозможными бумагами, сидело несколько человек. Крепкого телосложения, с острыми внимательными цепкими взглядами своих холодных глаз, они разительно отличались от всех, кто приезжал с проверками до них. Присев на краешек стула, Роман не сразу заметил сжавшегося в углу директора. Тот с отрешенным взглядом, слегка покачиваясь, смотрел куда в одну точку. «Да он же пьян!» - мелькнула догадка.
Один из ревизоров взял в руки тонкую папку, пролистал ее, посмотрел прямо в глаза Роману.
- Верховцев Роман Юрьевич, - словно утверждая, проговорил он. Отложил папку в сторону. – Как дела? Как успехи?
- Спасибо, все хорошо.
- Простите, я не представился. Меня зовут Кирилл Леонидович, и мне интересно побеседовать с вами. Вы ведь не против?
Роман пожал плечами. Здесь, судя по директору, всем заправляют они, и его мнение не сыграет никакой роли. А так как он помнил за собой никаких грехов и уж тем более вины, то почему бы не побеседовать?
- Вот и хорошо. Скажите, как продвигается ваша работа? Я имею в виду ваши научные труды…
Роман вскинул на него взгляд – откуда он знает про это? Здесь, в центре, он никому про них не рассказывал, даже про его учебу в академии мало кто знал…
- Да никак…
- А жаль! Вы могли бы успешно завершить их, к тому же тема была довольно интересная… Я уж не говорю про ваши прошлые научные работы, которые вы успешно завершили. Одна из них, насколько мне известно, была даже выдвинута на награду…
- Кто вы? – едва слышно спросил Роман.
Кирилл Леонидович поднялся из-за стола, вышел почти на середину кабинета.
- Не стану скрывать, Роман Юрьевич, я знаю о вас многое. Я в курсе насчет ваших научных трудов – тех, что вы завершили и тех, над которыми планировали начать работу. Знаю о вашей незаконченной учебе в академии – кстати, вы не собираетесь ее заканчивать?
- Не знаю… Не думал об этом… Да и кто меня примет обратно…
- Жаль, очень жаль. А ведь мы могли бы вам помочь с восстановлением в ней, это не проблема.
Роман молчал. Да и что ему было сказать? За несколько лет работы в этом центре он привык к тому, что никого не волнуют и не интересуют ни его жизнь, ни его проблемы и заботы. Он привык быть безмолвной тенью…
- Мне интересно, Роман Юрьевич, одно… Что вы нашли здесь, в этом центре? Что вы получили здесь такого, ради чего можно было бы ломать свою жизнь? Зарплату? Так она намного, даже очень, меньше, чем у остальных работников, хотя вы являетесь высококлассным специалистом и знаете намного больше, чем любой местный работник. Жилье? Так вы живете на съемной квартире, оплату за которую производите частями, иначе, если вы отдадите всю сумму сразу, у вас не останется средств на жизнь. Что вам дал этот центр такого, ради чего вы готовы закопать свой талант?! Что, впрочем, вы и делаете… А ведь вы могли бы добиться большего, Роман Юрьевич! Могли бы заниматься действительно стоящим и любимым делом, а не перекладывать здесь пробирки, заодно выполняя чужую работу, которую на вас взвалили. Вы, хоть и молодой, но вполне талантливый ученый, имеете множество, в том числе и несколько государственных наград за развитие науки, и заслуживаете намного большего, чем сможете получить здесь или в каком-либо другом исследовательском центре. Жаль, что вы не думаете об этом. Жаль, что добровольно зарываете свой талант, убивая в себе ученого.
- Что вам от меня нужно? – Кирилл Леонидович сумел-таки задеть душу Романа, затронуть какие-то струны его души, тем самым разбередив больные раны, спрятанные где-то глубоко.
- В первую очередь, я бы хотел, чтобы вы переосмыслили ваше нынешнее положение, ваше существование, которое вы называете жизнью. Лишь поняв это, вы будете готовы к конструктивному диалогу. А пока… пока мы будем считать, что побеседовали с вами, как и с остальными работниками. Заодно и познакомились. Не смею больше вас задерживать, Роман Юрьевич, ведь у вас много работы – вам нужно промаркировать колбы, продезинфицировать их, а затем вымыть столы в лаборатории…
От этих снов Романа покоробило, хотя Кирилл Леонидович сказал только то, что действительно предстояло сделать. Молча поднявшись, вернулся на свое рабочее место. Но, как бы не старался погрузиться в работу, из головы не шел разговор с «ревизором». И Роман стал вдруг понимать, что тот был прав – то, что сейчас он называет жизнью, на самом деле существование. Он был словно в топком болоте – схватившись за пучок травы, он наивно полагает, что вот-вот спасется, не замечая, что погружается все глубже и глубже…
Спустя неделю после того разговора Роман неожиданно проснулся посреди ночи, отчетливо вдруг поняв, что ему необходимо сделать. До утра не сомкнув глаз, он с ужасом вспоминал последние несколько лет его жизни, признавая правоту Кирилла Леонидовича...
Наутро он пришел в центр с опозданием – впервые за все время работы в нем. Под удивленные взгляды коллег, прошел в кабинет директора, где, не обращая внимания на барахтающихся на небольшом диванчике его и Людочки, оставил на столе заявление на увольнение. На сборы ушло всего несколько минут… Вскоре Роман вышел из дверей исследовательского центра, чтобы больше сюда не вернуться…
… - И все же – почему я?
- Вы молодой, талантливый и очень перспективный ученый, Роман Юрьевич. Жаль так бездарно губить ваши знания, - ответил Кирилл Леонидович.
Это была уже их третья встреча с того момента, как Роман оставил свою работу. За эти встречи ему довелось узнать многое о своем собеседнике. Например, то, что Кирилл Леонидович работал в какой-то спецслужбе, занимающейся то ли какими-то сверхсекретными разработками и исследованиями, то ли курирующей их. В сферу исследований входило многое: от создания всевозможного биологического и подобного ему оружия до попыток разработки и создания средств, позволяющих управлять людьми на расстоянии. И даже это, как понимал Роман, не весь спектр – просто он узнал только то, что необходимо или разрешено на данный момент. И Кирилл Леонидович предлагает Роману стать частью команды ученых, приняв участие в работе над этими разработками, предоставив ему самому выбрать то, чем он хотел бы заниматься. Разумеется, что, прежде чем приступить к работе, предстоит еще многое узнать и многому научиться. Не особо раздумывая, Рома согласился, поняв, что Кирилл Леонидович прав – то, как он жил последние несколько лет, сложно назвать даже просто существованием, он попросту опустился на самое дно, и у него уже не было шанса выбраться… А в данный момент Кирилл Леонидович давал ему шанс на новую жизнь, на занятие любимым и интересным делом.
- Надеюсь, что вы понимаете, Роман Юрьевич, что, приняв мое предложение, вы будете вынуждены прекратить общение со всеми вашими прежними знакомыми - никто не должен знать абсолютно ничего о вас и, тем более, о вашей работе. Подумайте еще раз – согласны ли вы на это? Вы еще можете отказаться, Роман Юрьевич. Если вы согласитесь, то обратного пути уже не будет…
- Я согласен!
- Тогда, Роман Юрьевич, вам придется умереть… Не пугайтесь, вы умрете условно: все ваши данные будет изъяты абсолютно изо всех баз данных абсолютно всех частных и государственных служб и организаций. Проще говоря, вы перестанете существовать для всего мира, будете вычеркнуты из него… - Кирилл Леонидович достал из внутреннего кармана пиджака небольшой конверт и протянул его Роману: - Здесь информация, способная дать ответы на некоторые ваши вопросы - на данный момент это все, что вам нужно знать.
…Через несколько дней с Романом произошел несчастный случай. Возле подъезда его дома стоял со включенными габаритными огнями, накренившись, тяжело груженный, если судить по просевшим колесам, грузовичок, вокруг него бегал водитель, названия кому-то по телефону и периодически заглядывая под капот. Роман принялся обходить сломавшийся автомобиль, когда вдруг тот, заскрипев и чем-то громко хлопнув, покачнулся и покатился назад, прямо на растерявшегося человека. Смяв и подмяв хрупкое тело под себя, грузовичок прокатился еще несколько метров и врезавшись в дерево, остановился.
Оказавшиеся очевидцами поспешили быстрее ретироваться, но вместо них сбежались зеваки и прохожие. Прибывшие на место происшествия сотрудники органов правопорядка оттеснили собравшихся, начали искать свидетелей и очевидцев. В суматохе никто не заметил, как исчез водитель грузовичка…
Дожидаться приезда бригады врачей не стали – Кирилл Леонидович дал знак водителю, и тот тронул автомобиль с места. Роман, смотревшись на «свою» гибель с самого начала, по-прежнему продолжал смотреть в окно – на душе было как-то не по себе. Возмущало равнодушие прохожих, да и жалко было того, кто погиб там вместо него – с ним кончилась и жизнь Романа, однообразная и скучная, рутинная, одинокая, не предвещавшая никаких перспектив в будущем… Сейчас его ждет новая жизнь – что будет в ней? Что ему принесет она?
- Роман Юрьевич, с вами все нормально? – вывел его из раздумий Кирилл Леонидович.
- Да… Кто был там?
- Вы имеете в виду, кто погиб вместо вас? Никто – вашу роль исполнил наш человек, с ним ничего не случилось, он цел и здоров. Водитель тоже был нашим человеком. Понимаете, нам нужно было изъять вас из жизни – несчастный случай со множеством свидетелей, которые могут подтвердить факт гибели, идеальный вариант. Врачи, сотрудники полиции, да даже записи с камер наблюдения на улице – все подтвердит вашу гибель!
- Куда мы теперь? – заметив, что водитель выехал из города и мчал сейчас по пригородному шоссе, спросил Роман.
- Мы проследуем к небольшому частному аэродрому, оттуда вы убудете к месту, где проведете ближайшие три месяца, в течение которых мы с вами еще не раз встретимся. Я буду периодически вас навещать и проведывать…
Место, куда прибыл Роман, представляло собой что-то типа полевого лагеря, находящегося где-то в полупустыне. Первое впечатление было, что он попал на курс молодого бойца в армии – их учили обращаться с оружием, стрелять, знакомили с различными, многие из которых Роман даже не видел, видами защитных костюмов. Учили, словно разведчиков, заметать следы своего пребывания с помощью подручных средств, работать и выводить из строя технику и аппаратуру, и многому другому, что, по объяснениям военных, курировавших их, могло бы спасти жизнь в нештатной и чрезвычайной ситуации.
В интенсивных тренировках прошел месяц, в течение которого у «курсантов» почти не оставалось свободного времени – все было расписано практически по минутам. Кирилл Леонидович навестил своего подопечного спустя месяц после его прибытия в «учебный центр»: как-то вечером Роман зашел в свою палатку – тот сидел на его койке. Увидев вошедшего, поднялся и приветствовал его как своего старого друга. В тот вечер Роман был освобожден ото всех занятий и тренировок – весь остаток дня они провели в разговорах. Тогда Рома узнал очень многое, получил ответы на многие вопросы. Разумеется, что очень много вопросов остались без ответа, но было понятно, что сейчас не время их задавать. Вскоре график занятий стал еще плотнее – добавились новые предметы для изучения. С удивлением Роман узнавал в привычных, казалось бы, предметах новые неизвестные стороны. И чувствовал, как в нем снова все сильнее разгораются потухший несколько лет назад интерес к науке, стремление изучить новое и неизведанное…
По окончанию трехмесячного обучения «курсантам» устроили несколько серьезных испытаний, своего рода экзаменов, которые Роман прошел вполне успешно. Что теперь ждало его дальше, он не знал. Впервые за три месяца у него появилось свободное время, которое он, привыкший к жесткому распорядку, не знал, чем занять. Но долго расслабляться не дали – в течение нескольких дней его неоднократно вызывали на беседы. Офицеры в парадной и покрытой пылью форме, в гражданской одежде, в которых без труда угадывались военные или близкие к ним структуры, или же несколько раз Роман без труда угадывал в собеседниках ученых – только те могли так свободно разбираться в некоторых научных вопросах и знать их термины… Что давали подобные беседы, было непонятно: многие вопросы не имели, казалось бы, никакого отношения ни к науке: например, верит ли он, Роман, в конец света, столько раз предрекаемый человечеству.
После очередной подобной беседы Роман находился в своей палатке, когда к нему размашистым шагом вошел Кирилл Леонидович. Почему-то хмурый, он без всякого приветствия бросил:
- Собирайся! У тебя три минуты!
И вышел из палатки. Сборы не заняли много времени – Роман сумел уложиться в две минуты вместо выделенных ему трех. А через пять минут он уже выезжал из ворот учебного центра вместе с Кириллом Леонидовичем – того, видимо, здесь знали: не останавливая автомобиль, охрана подняла шлагбаум. Водитель, едва они только выехали за ворота, дал газу – мощный джип быстро набрал скорость, быстро удаляясь прочь. Вся дорога до небольшого аэродрома – расчищенной площадки, окруженной холмами, прошла в молчании. Кирилл Леонидович молчал, а Роман решил не лезть с расспросами. Неожиданно он вдруг понял, что загрустил. Снова его жизнь делает очередной виток, оставляя позади учебный центр, в котором он провел последние несколько месяцев и к которому, если честно, уже привык.
Небольшой самолет взлетел почти сразу же после того, как они погрузились в него. Полет занял всего пару часов, которые Роман провел в дреме. Стоило им покинуть приземлившийся самолет, как к небольшому трапу подкатила черная «Волга», доставившая их на какую-то квартиру. Имевшая скромную, практически спартанскую обстановку – ничего лишнего, никакой роскоши, лишь все только необходимое, тем не менее, она казалась уютной. Видимо, к прибытию Романа готовились заранее: в шкафу он нашел несколько рубашек, пару футболок, джинсы и черный строгий костюм – и все его размера. В ванной висел халат – опять-таки, его же размера. В холодильнике нашлась еда – уже готовые полуфабрикаты, готовые к употреблению.
Когда Роман вышел из душа, Кирилл Леонидович сидел за скромно накрытым столом, неспешно попивая коньяк – открытая бутылка стояла на столе.
- Ну, за успешное окончание обучения! – дождавшись, когда Роман поднимет налитый ему уже бокал, проговорил Кирилл Леонидович. Чокнувшись, опрокинул содержимое бокала в рот. – Первое время поживешь здесь. Не номер люкс, конечно, но жить вполне можно. Еда в холодильнике, готовить-то, надеюсь, умеешь? Если что-то понадобится, в прихожей есть визитка, позвонишь по указанному на ней номеру, все доставят в максимально короткие сроки. Белье в шкафу, к телевизору подключено телевидение – спутниковое, таким качеством и количеством каналов практически никто не может похвастаться. Захочешь посмотреть фильмы – в тумбочке несколько жестких дисков с огромным количеством фильмов. Во второй комнате стоит мощный компьютер, подключенный к интернету. Так что отдыхай, Роман, наслаждайся жизнью…
- Кирилл Леонидович, я должен сидеть взаперти все это время? – неожиданно для самого себя спросил Роман. – Или же имею право на выход?
Кирилл Леонидович внимательно посмотрел на него пристальным, внимательным и оценивающим взглядом.
- Ну почему взаперти? Ты ведь не под арестом. Ключи от квартиры в тумбочке в прихожей. Ты волен абсолютно свободно перемещаться по городу, соблюдая, разумеется, некоторые правила предосторожности. Например, никаких девочек здесь быть не должно – захотел развлечься, найди подобное заведение и посети его. Во-вторых, никаких доставок ни курьерами, ни кем бы то ни было. Если что-то будет нужно, я уже сказал, куда звонить. Гуляя по городу, постарайся не попадать в различные истории и, тем более, в полицию: тебя в данный момент не существует в природе. Наверняка этот факт может заинтересовать кого-нибудь, поэтому не стоит привлекать внимание к своей персоне. И, когда будешь возвращаться сюда, будь осторожен и смотри по сторонам: эта квартира является служебной и на данный момент она «чистая», не стоит ее «светить». А это тебе на развлечения…
На стол легла пачка денег. По примерной прикидке Романа, за эту сумму ему пришлось бы работать несколько месяцев на последнем месте работы.
- А что насчет меня, Кирилл Леонидович? – не выдержал Роман.
Прежде чем ответить, собеседник снова налил в бокалы коньяк. Не чокаясь, выпил.
- Ты показал очень хорошие результаты, Роман. Очень хорошие. Не должен тебе этого говорить, но было решено предложить твою кандидатуру для работы в одной из закрытых правительственных лабораторий. Неплохие условия для работы там – более, чем достойная, оплата, предоставляемое в твою собственность жилье и так далее. С учетом того, что работать предстояло на закрытом объекте, пришлось бы жить на нем – проживание и питание были включены в контракт.
- Так в чем же дело? Я не подошел им?
- Скорее, наоборот – это они не подошли тебе.
- Простите, Кирилл Леонидович, я не понимаю…
- Тебе еще многое предстоит узнать и понять… А насчет этого предложения скажу так: они недостойны получить такого специалиста, как ты. Ты, как ученый, достоин большего – лучших условий, более важной и интересной работы, более лучшей оплаты своих знаний и умений.
- Ученый… - с горечью вздохнул Роман. Еще бы! Незаконченная академия, несколько незавершенных научных трудов, заброшенные исследования…
- То, что у тебя нет диплома - не проблема. Твои знания стоят намного больше какого-то диплома. Нам важно не то, сколько и каких корочек об образовании ты имеешь, а то, что ты знаешь и умеешь!
Кирилл Леонидович снова разлил коньяк по бокалам. Захмелевший с небольшой, уже употребленной дозы, Роман отказался – ему, непьющему, уже хватило выпитого. Выпив коньяк, его собеседник поднялся.
- Давай, Роман, отдыхай.
Проводив Кирилла Леонидовича до двери, Роман вернулся в комнату и улегся на диван. Спустя минуту он уже спал крепким сном, как привык за время обучения в учебке.
Кирилл Леонидович появился в квартире через день. Встретив гостя, Роман сварил кофе, разлил по чашкам.
- Держи, - на стол перед ним легла небольшая пачка документов. – Здесь все необходимые тебе документы. Все они настоящие, не подделка.
Роман взял в руки паспорт, помедлил, прежде чем открыть его – кем сейчас стал? С фотографии на главной странице смотрел он сам. Верховцев Роман Юрьевич – все данные в паспорте его настоящие. Зачем тогда было имитировать его гибель? Этого он понять не мог.
- Поздравляю с днем рождения, - улыбнувшись, проговорил Кирилл Леонидович. – Мы не стали менять привычные тебе данные, чтобы тебе было привычнее. А ты прежний погиб три с половиной месяца назад, и, как я обещал тогда, все данные о тебе изъяты отовсюду. Теперь ты абсолютно новый человек, и все документы здесь – свидетельства о рождении, страховые, налоговые - все абсолютно документы оформлены на тебя нынешнего…
Несколько минут помолчали, пока пили кофе.
- Кстати, для тебя нашлось место, Роман. Сверхсекретный исследовательский комплекс, о существовании которого не знают даже многие, стоящие у власти. Он хорошо охраняется, в нем самая современная аппаратура и техника, а занимается комплекс действительно важными исследованиями. Такая работа подходит для тебя, и ты сможешь принести немало пользы, занимаясь научными работами именно в этом комплексе. Единственный минус – из-за своей засекреченности данный комплекс находится, что называется, у черта на куличках – на сотни километров в округе нет никакой жизни. Но, думаю, ты особо не расстроишься, если работать будешь не в городе?
Роман пожал плечами. Какая разница, где работать? Даже всю свою прошлую жизнь, до своей «гибели», он был чужим для всех, также, как и все они были чужды ему. Вдалеке будет, наверное, даже лучше – нет шанса встретить кого-то из знакомых из своей прежней жизни; не нужно постоянно оглядываться, высматривая «хвост».
- Вот и хорошо. Мне нужно несколько дней, чтобы уладить вопросы о твоем назначении. Благодарю за кофе!
Кирилл Леонидович поднялся, и, пожав Роману руку, покинул квартиру.
…До объекта добирались долго. Несколько длительных перелетов, после многочасовая тряска на поездах с несколькими пересадками, снова, на этот раз короткий, перелет, и долгая поездка в кунге «КАМАЗа» - Роману стало казаться, что они не раз объехали вокруг всей планеты. По пути сопровождающие его суровые и строгие люди подобрали еще нескольких человек – на интуитивном уровне Роман понял, что это ученые, которые также, как и он, направляются на тот объект. Невольно в душу стали закрадываться сомнения: а правильно ли он сделал, согласившись работать на этом объекте?
Вопреки всему, его опасения не оправдались: просторные помещения; новейшая техника и аппаратура, которой позавидовали бы даже в академии; небольшая, но вполне удобная и эргономичная комнатка, выделенная ему; медицинский блок, укомплектованный по последнему слову; столовая; комнаты отдыха; спортзалы. Глядя на все это, трудно было даже представить, что ты находишься сейчас глубоко под землей на краю географии, а не в каком-нибудь городе.
Первые два дня Роман проходил множество тестов и обследований, непосредственно к работе он приступил лишь на третий день. Словно стажер, он был на подхвате – принеси то, другое, подай, отнеси. Наивно было бы полагать, что ему сразу же по прибытию выделят лабораторию и целый штат подчиненных, поэтому он молчал и тупо выполнял то, что ему поручали. Вскоре он стал выполнять обязанности младшего научного сотрудника. И на этом его продвижение вроде бы остановилось. Не этого он желал, ох, не этого! Но, понимая, что он сам решился на эту работу, сам определил себе будущее, Роман по-прежнему молчал. Да и кому ему было жаловаться? С коллегами у него были чисто рабочие отношения – ни с кем он не сдружился. Таким образом прошло еще время, и он теперь был допущен к более серьезным задачам, требующим для выполнения специалиста. И, словно прежде, снова с головой принялся погружаться в работу, без остатка отдаваясь любимому делу. Так прошел год…
Романа перевели в другой отдел, занимавшийся более серьезными разработками. Он к тому времени уже знал, что исследовательский центр делится на отделы-сектора, которые занимаются каждый своими задачами. Были созданы все условия, чтобы предотвратить общение с сотрудниками других секторов. Здесь, в этом секторе, опыты ставились непосредственно над людьми, которые, по сути, являлись расходным материалом. Как стало известно, по соседству с исследовательским комплексом находился тюремный блок, в котором отбывали наказание все отбросы общества – уголовники, преступники, маньяки, насильники, от злодеяний которых волосы вставали дыбом. Разработки отдела, в котором сейчас трудился Роман, касались непосредственно генетики – изменениями организмов испытуемых посредством введения в генную цепочку лишних ген, изменением последовательности генетических кодов и цепочек ДНК. В ответ на вмешательство в творение природы организмы подопытных порой менялись до такого, что невозможно было вообразить даже в бреду или кошмарном сне… Причем эти создания оставались живыми созданиями, пугая собой непривычных к ним ученых, таких, как Роман. Больше всего его почему-то пугал один из образцов, числившийся в лаборатории под номером, как и все из подопытных. Скорее всего, раньше это был худощавый человек, среднего роста, со средними физическими данными, теперь же, в результате множественных экспериментов, его голова стала невообразимых размеров – вытянулась в затылке, и напоминала по форме вытянутый арбуз огромных размеров. Рот почти полностью атрофировался, превратившись в тонкую щель, над которой виднелись две маленькие дырки – ноздри носа, которого у подопытного уже не было. Глаза… глаза его были абсолютно черны, в них отсутствовали белки и зрачки, но, тем не менее, они, увеличившись в размерах и занимая теперь чуть ли не половину лица, сияли каким-то своеобразным внутренним светом и невольно притягивали к себе взгляд. Рома вспомнил, как в детстве он рассматривал комиксы о пришельцах – им почему-то пририсовывали именно такие глаза…
Он помнил, как этого подопытного доставили в лабораторию… несколько ученых и лаборантов, в сопровождении сотрудников охраны, вкатили в помещение каталку, на которой лежало что-то, накрытое местами пропитавшейся кровью простыней. Прежде, чем вкатить ее в камерный отсек, старший из охранников сверил пару листов бумаг на подопытного с заведующим их лабораторией. В это время простыня слегка сбилась, открывая взору худое тело с серого цвета кожей, покрытое сетью вздутых сосудов кровеносной системы. Заметив реакцию ученых, старший из охраны расхохотался и поправил простыню. Подопытный образец был помещен в одну из клеток камер, а на стол ученым лег лист бумаги на него, обозначенного номером 22310, направленного в лабораторию для дальнейших исследований...
В последнее время Роман, работая, словно чувствовал на себе чей-то взгляд. Поднимал голову, отрываясь от своей работы – но все были заняты своим делом, никто не обращал на него внимания. Списав это на элементарную усталость и стресс – еще бы, больше двух лет провести под землей, погрузившись в работу, не видя неба, не чувствуя лучей солнца. Инструкции предписывали ему в кратчайшие сроки обратиться в медицинский блок, но Роман решил их нарушить – длительные и очень важные исследования подходили к своему завершению, и он хотел лично закончить их, посмотреть на результат своей работы. И еще один вопрос не давал покоя не давал ему покоя: что именно заставляет подопытных мутировать так стремительно? То, на что в естественных условиях потребовались бы миллионы лет, здесь происходило за считанные дни. А пробные мутации, которые в организме вызывали ученые, желающие посмотреть, к чему приведут их гипотезы и предположения, происходили и вовсе за часы. Такого просто не могло быть! Ответ на этот вопрос он получил абсолютно случайно…
…Периодически в их комплекс приходил «грузовоз» - транспорт, доставлявший ученым продовольствие, материалы, кое-какую технику и аппаратуру. Принимали их, как правило, начальники лабораторий либо же руководители отдела. Но как-то вышло так, что именно в тот день Роман замещал заболевшего руководителя, разумеется, что и принимать прибывшие материалы для их отдела отправили его. А при приемке груза он неожиданно наткнулся на несколько поддонов тщательно упакованных тар из сверхпрочного армированного пластика, которые отсутствовали в каких-либо документах. Принимать непонятный груз Роман отказался, что вылилось в небольшой скандал… Вызванный заместитель руководителя сектора сразу же дал добро на прием этих тар, а Романа вызвали к руководству. Во время серьезного разговора он вдруг понял, чем вызваны столь стремительно протекающие мутации у подопытных…
В ходе разработок и исследований был случайно открыт катализатор, тысячекратно ускоряющий мутации, так называемый «мутаген», как негласно его прозвали сами же ученые, которые вели работы по его улучшению, так как смертность от его использования была очень велика. Первоначально мутаген вводился в кровь подопытных, вызывая непроизвольные и неконтролируемые мутации и изменения их организмов, но со временем у ученых появились идеи, как получить относительный контроль над мутациями. Для этого мутаген начали вводить в предварительно разобранную генетическую цепочку подопытного, после чего ее заново собирали – это в какой-то мере позволило добиваться мутаций в тех направлениях, которые были интересны…
…Объект 22310 был неподвижен, его огромные глаза были неподвижны, тусклы и не выражали абсолютно ничего. И не понять, осознает ли он что-либо… Интересно, сколько потребовалось мутагена, чтобы превратить человека в подобное создание? А что думает и чувствует то существо, что сейчас находится в клетке перед ним? Осталось ли хоть что-то человеческое в нем? Неожиданно что-то вокруг изменилось… Время замедлило свой бег, а пространство вокруг словно искривилось, изогнулось, стало каким-то текучим… нечто коснулось Романа, осторожно дотронулось до него словно изнутри… От этого невидимого прикосновения застывший вокруг мир вдруг взорвался миллиардами осколков, и рухнул на человека, ощутившего себя в этот момент ничтожеством, жалкой песчинкой, падавшей в бездну…
Наваждение прошло… он по-прежнему стоял возле камер с клетками. Объект 22310 по-прежнему неподвижно сидел или лежал, не подавая признаков жизни, его глаза по-прежнему были пусты. Выждав еще пару минут, Роман вернулся к работе. Но весь день у него не шло из головы произошедшее. Что это было? Могло ли быть так, что объект пытался с ним установить какую-то связь? Или же он действительно просто переутомился и на самом деле необходимо обратиться к медблок, к специалистам?
Пользуясь своим положением ученого, Роман попытался узнать побольше об объекте 22310. Полученная информация была весьма и весьма скудной, всего несколько строчек в официальном отчете. И все, больше никакой информации о подопытном не существовало. Чуть подумав, попробовал получить информацию по мутагену. Но это оказалось тайной за семью печатями. Никакой абсолютно информации не было и об их исследовательском комплексе – его просто-напросто не существовало в природе…
Едва успев закончить исследования к окончанию рабочего дня, Роман, отпустив работников, остался на своем рабочем месте доделывать то, что они не успели. Следовало составить отчеты по проведенным экспериментам, заполнить бумаги по ним – предстояло провести много времени за писаниной, а еще необходимо составить заявку на получение материалов для завтрашних опытов. Просидев до глубокой ночи, если верить настенным часам, Роман решил закругляться – с утра предстояло провести несколько немаловажных экспериментов, а на них нужно быть собранным и, разумеется, выспавшимся. Подошел к камере с клеткой, в которой находился объект 22310 – тот выглядел безжизненным и неподвижным, как и всегда. За время работы в лаборатории Роман уже привык к его внешнему виду, и тот уже не вызывал первоначального отвращения и дрожи.
- Кто же ты такой? – задумчиво проговорил ученый, внимательно глядя в глаза подопытного. – Помнишь ли ты хоть что-нибудь о своей прошлой жизни? Осталось ли в тебе хоть что-то от тебя прежнего и человеческого в целом?
Внезапно глаза объекта 22310 ожили, засветились внутренней силой, заблестели – они, гипнотизируя, засасывали сознание человека в себя, полностью, без остатка поглощая и растворяя в себе. В самом мозгу появилось легкое покалывание, перед глазами начало двоиться, появилось легкое головокружение… Вскоре перед взором Романа начали проступать слабые, едва различимые картинки, постепенно складывавшиеся в единое целое, нечто зыбкое, колышущееся, словно готовое рассыпаться в любой момент… довольно просторное помещение, заставленное столами с горами всевозможных бумаг – это же их лаборатория. Показался один из столов, на котором, на самом краю, отвоевав у бумаг немного места, стоит бумажный стаканчик из кофейного аппарата, заполненный темной жидкостью. Кофе. Горячий черный кофе – он знал то, что в стаканчике находится кофе. Кто-то, словно этим кем-то был он сам, резко повернулся в сторону двери, полой халата зацепив стакан – что-то увесистое, находящееся в его кармане, ударило по стакану, столкнув со стола – он упал на пол, вокруг растеклось темное пятно… Изображение задрожало и рассыпалось. Но уже через секунду собралось снова… Лабораторные помещения, коридоры отсека, тамбур, соединявший их, кто-то идущий навстречу. Несколько переходов по коридорам, и картинка остановилась в начале довольно широкого коридора со множеством дверей-створок по обеим сторонам. Жилой отсек! Изображение, сильно дрожа, медленно двинулось вперед… открылась створка одного из жилого помещения, из него вышел кто-то… кивнув слегка головой, быстро прошел мимо… в том человек Роман вдруг узнал самого себя! Изображение снова задрожало и… рассыпалось.
Он снова стоял в лаборатории, возле камер с клетками подопытных. Бросил взгляд на объект 22310 – глаза того снова были тусклыми и безжизненными, ничего не выражавшими. Что это было?! То, что подопытный каким-то образом сумел вступить с ним в контакт, Роман уже не сомневался. По всем инструкциям и предписаниям он обязан был сообщить о произошедшем руководству, но стоило ли это делать? И еще… что-то, пока еще непонятое, смущало его. После контакта с подопытным разболелась голова – пришлось проглотить несколько таблеток и отправиться в жилой отсек. И лишь там он понял, что же его настораживало – то, что объект 22310 показал кадры из своей прошлой жизни, не вызывало сомнений. Но они были показаны изнутри, вот что было неправильным! Если то, что образцы для опытов отбираются из числа преступников тюремного блока верно, то, по сути, должны были быть показаны совсем другие моменты из их жизни! А то, что показал подопытный, могло означать лишь одно… в той прежней жизни он был ученым, причем сотрудником их отдела! Отсюда и вид лаборатории изнутри, и коридоров, и жилого отсека! Все верно – будучи сотрудником отдела, подопытный мог вполне свободно перемещаться внутри него! Приняв решение повременить с докладом руководству об установленном контакте с подопытным, а постараться сначала выяснить, кем же тот был раньше, Роман погрузился в сон.
Все попытки узнать что-либо о подопытных оканчивались полным провалом – кроме нескольких сухих официальных строк в отчетах, отсутствовала любая информация о них. Возможно, ее можно было достать в спец архиве, но доступа к нему у Романа не было – на все попытки открыть его, он получал один ответ: «Ошибка доступа». С опозданием вдруг понял, что его попытки получить доступ к закрытой информации по объекту 22310, скорее всего отслеживаются. Если это так, то его в скором будущем ждет серьезная беседа с руководством и представителями службы безопасности. Решив списать свой интерес на проводимые над подопытным опыты, решил не прекращать попытки получить данные и не прятать следы своих действий…
За отсутствием хоть какой-либо информации, оставалось лишь надеяться, что подопытный снова даст знать о себя, в очередной раз выйдя на контакт, но тот упорно молчал, ничем себя не проявляя. Так прошла неделя. В очередной раз пришлось задержаться в лаборатории, разбирая записи коллег по проведенным опытам и экспериментам, систематизируя их, внося поправки. Вдруг ощутил уже знакомое покалывание в голове, почувствовал, как тьма подкрадывается к нему, кружит вокруг, пытаясь осторожно, словно опасаясь навредить, дотронуться. Роман понял, что означало это – он ждал этого целую неделю, расслабился и раскрылся навстречу тьме, впуская ее в себя… Закружились, замелькали, складываясь в целую картинку, цветные точки. Лаборатория… кресло с висящим на спинке белым халатом… кто-то, взявший и накинувший его на плечи… коридоры с несколькими поворотами, промчавшиеся в ускоренном режиме…
Картинка сильно задрожала, рассыпалась, но собралась снова:
жилое помещение, небрежно брошенный на койку халат. Его владелец ищет что-то в ящиках стола, но не находит… Раскрывается створка двери, в проеме показываются несколько офицеров из службы безопасности, за ними видны несколько белых халатов… Стоящий впереди всех безопасник входит внутрь помещения, достает откуда-то флэшку и, показывая ее, что-то говорит… Двое вошедших за ним подчиненных бросаются вперед, у них в руках дубинки-шокеры, которые вонзаются в тело ученого, чей халат брошен на койке… Его бьет сильный электрический разряд, и сознание гаснет…
Картинка снова рассыпалась, чтобы, собравшись, показать уже другое помещение: небольшое помещение, посередине которого стоит кресло с пристегнутым и намертво зафиксированным в нем человеком. В лицо бьют мощные прожекторы, практически ослепляя… кто-то ходит вокруг кресла, что-то говоря… В поле зрения появляется чье-то лицо, перекошенное злобой – оно требует что-то у пленника, но, не получив ответа, хищно усмехается и демонстрирует большой шприц с какой-то жидкостью. «Мутаген!» - неожиданно приходит понимание… То, что происходило позже, не с чем было даже сравнить… Ломки наркомана, когда он не получает очередную дозу, не сравнятся с тем, что происходило с телом человека после введенного ему в кровь мутагена… Кости трещали, меняя свою форму, сухожилия и связки скручивались и перекручивались, рвались от напряжения и вновь срастались… глаза лопнули и вытекли, чтобы через некоторое время образоваться вновь, и, не выдерживая давления, лопнуть вновь… Наконец тьма обрушилась на терзавшегося в диких мучениях человека. Но через какое-то время он снова оказывается в том же помещении, и процедура повторяется вновь… В этот раз тьма накрыла намного быстрее… Вот его, пристегнутого к каталке и накрытого простыней, везут куда-то. Снова лаборатория, снова шприцы с мутагеном – с каждым разом его вводят все большее количество…
«Кто ты?» - потрясенный увиденным, хотел спросить Роман, но не смог. Тем не менее, объект 22310 услышал его – картинка вновь рассыпалась. Собравшись, она показывала небольшую комнатку жилого сектора с висящим на спинке кресла халатом. Словно через объектив видеокамеры, изображение надвигалось на него, пока не уперлось в бейдж с именем. Изображение тряслось и дрожало, то мутнело, то становилось чуть четче – из-за этого удалось прочесть лишь вторую строчку, где было написано имя: «Евгений».
В себя Роман пришел, сидя на полу. Из носа шла кровь, халат на груди пропитался ею… С трудом перебарывая разлитую во всем теле слабость, поднявшись на непослушных, ставших какими-то ватными ногами, он добрался до аптечки. Через несколько минут в помещение лаборатории вбежал лаборант, позади которого маячил сотрудник охраны. Не став сопротивляться, позволил сопроводить себя до медицинского блока, где его осмотрели врачи: ничего страшного, просто резкий скачок давления, вызванный, скорее всего переутомлением – сколько времени уже он, погруженный в работу, оставался в лаборатории допоздна, позволяя усталости накапливаться. Категорически пресекая все возражения, на несколько дней отстранили его от работы – требовалось восстановить силы. Спорить было бесполезно, и Роману пришлось подчиниться.
Таким образом, в своей лаборатории он появился лишь спустя три дня, которые провел в библиотеке и архиве. Указав в заявке изучение личных дел нескольких заключенных, привлеченных к экспериментам, он на самом деле пытался найти личные дела сотрудников, которые могли попасть в архив в связи с их смертью. Хотя шансов на это, нужно было признать, было мало – их, скорее всего, отправили в архив службы безопасности. Но Роману повезло: он нашел личные дела трех бывших сотрудников по имени Евгений – информации было крайне мало, лишь скупые официальные данные о дате рождения, должности, дате и причине смерти. Открыл папку «Лазовский Евгений Константинович» - с фотографии на него смотрел ученый, которого он как-то замещал в лаборатории, пока тот болел. Очень редко, но они все же время от времени сталкивались в коридорах исследовательского сектора, да и в жилом секторе тоже как-то пару раз видели. Причиной смерти Лазовского служило «несоблюдение и нарушений правил безопасности при проведении экспериментов высшего уровня опасности». Получается, что когда Роман замещал его, над ним уже проводили опыты! Что же сделал такого ученый, что его, довольно-таки высокой квалификации, пустили в расход?!
Вернувшись в свою лабораторию, Роман обнаружил новых подопытных: по соседству с 22310 появились три новых образца, у которых ученым удалось добиться стабильных результатов. Те, в отличии от своего соседа, были весьма агрессивны, и часто бросались на толстые прутья клетки, словно пытаясь их выломать.
Роман уже привык к творящимся ужасам и не обращал внимания на их деформированные тела – толстые обрубки вместо ног, на которых они с трудом удерживались, и такие толстые руки, с мощными длинными пальцами. Раздутое тело, большая голова с большими, светившимися злобой глазами – все трое были словно под копирку похожи друг на друга, имея лишь незначительные различия…
Весь день, делая свою работу, Роман чувствовал, как объект 22310 незаметно для посторонних шевелится в своей камере, как уже знакомая тьма выглядывает из камеры, пытается осторожно дотянуться до него, но прячется обратно. Едва дождавшись окончания работы и снова задержавшись в лаборатории, он позволил тьме захватить себя. На каком-то недоступном для его понимания уровне – ментальном ли, телепатическом, он понял, что объект 22310 слегка встревожен новыми своими соседями. На безмолвный вопрос почему, он ответил, как обычно, картинкой – три жирные кляксы в соседнем помещении, от каждой из которых отходило множество мелких щупалец, хлеставших по клеткам, по стенам… эти кляксы пылали злобой и злостью, он пытались дотянуться до находящихся в соседнем помещении людей, но пока им это не удавалось… Несколько раз они обрушивали всю свою злость на тихого соседа, но Евгений, который, в отличии от них, в какой-то мере сохранил разум и научился управлять своими способностями, был сильнее. Пока сильнее, так как с каждой порцией мутагена, введенного в их тела, усиливаются их возможности, способности и силы. И вскоре он будет уже не в силах совладать с ними…
Поняв, что хотел от него объект 22310, Роман задал интересующий его вопрос – почему так обошлись с ученым, что он натворил такого? Перед внутренним взором появилась очередная картинка – какие-то чертежи, схемы, планы. Словно кто-то подсказал, пришла догадка – это планы и схемы всех исследовательских секторов. Впервые за все время работы появилось смутное представление об их комплексе – его размеры поражали. Картинка поменялась – теперь она в ускоренном режиме показывала опыты над людьми с использованием мутагена: практически стопроцентная смертность. Потребовалось несколько лет, прежде чем появились первые «успешные» результаты. Вдохновленные успехом, ученые продолжили исследования – на свет появлялись первые прототипы того, кто сейчас назывался объект 22310. Неожиданно выяснилось, что у них появились телепатические способности…
Полученной информации было мало, Роман желал большего! И тот, кто раньше был ученым по имени Евгений, понял это желание. И нашел новый невидимый «канал» для общения – словно водопад воды обрушился поток информации на стоящего перед камерами с клетками ученого…
Данный исследовательский центр проводил всевозможные разработки во многих направлениях: биологическое и бактериологическое оружие; генная инженерия, с помощью которой пытались создать послушных и преданных сверхсолдат; вирусология – создание абсолютно новых видов вирусов, устойчивым практически к любым внешним воздействиям; и многое, многое другое. Разумеется, что за подобные разработки многие готовы были выкладывать баснословные суммы, горя желанием победить своих врагов. И руководство центра продавало данные разработки – главной его целью, казалось, была жажда наживы и власти. Причем зачастую денежные средства были неинтересны, куда больше были выгодны, скажем, территории или полезные ископаемые, которые имелись у заинтересованных сторон. Часто работы по разработке или исследованию того или иного вируса делались именно по заказу потенциальных покупателей. Разумеется, что никто не был готов выкладывать космические суммы за голословные заверения в действенности той или иной разработки, поэтому в исследовательском комплексе и организовали тюремный блок - расходный материал для опытов всегда был в наличии. Это и возмущало больше всего Лазовского… Он осторожно начал собирать по крупицам информацию об этом комплексе и о творившихся в нем экспериментах. Параллельно собирал информацию о его строении – спустя год он уже знал, старые, никем не используемые ходы, через которые можно было покинуть комплекс. Но он где-то засветился, а после и прокололся – за ним установили слежку, а затем и взяли. Результат его задержания известен – ученый превратился в объект №22310. Но, мутировав и изменившись, он в какой-то мере сумел сохранить нечто человеческое, приобретя новые возможности. Став телепатом, он несколько раз овладевал разумом ученых и охранников, заставляя тех крушить все подряд, расправляться друг с другом и бывшими товарищами… В конце концов, ученые, осознав его способности, пришли в восторг и у утроенным рвением принялись за эксперименты над ним, каким-то образом научившись противостоять его псионическим ударам. Увидев Романа, Лазовский узнал в нем ученого, с которым приходилось несколько раз сталкиваться по работе, и почувствовал в нем своего – они были очень похожи. Разумеется, до того, как ученого превратили в чудовищного уродца…
И теперь всем своим сердцем он хотел отомстить за то, что с ним сделали. За всю боль, которую ему пришлось перенести за время экспериментов. За его сломанную жизнь – существование в нынешнем обличии сложно было назвать ею… Но больше всего он желал прекратить эти чудовищные эксперименты: никто из людей, каким бы преступником или маньяком он ни был, не заслуживает подобной участи. И никто не вправе вносить коррективы в творение природы по своему усмотрению! Романа потрясло сильное желание покончить с этим – он ощутил силу этого желания, исходящую от бывшего ученого. Но, получив потрясающие возможности, он стал недееспособным физически – его сил едва хватало для того, чтобы удерживать хилое тело, ни о чем другом не могло быть и речи…
В ту ночь Роман не покинул лаборатории, до утра «беседуя» с Евгением, а попросту – объектом №22310…
Роман понимал, что это конец. Знал, что ему не простят того, что он уже сделал и что еще только собирался сделать. Но отступать было уже поздно. За три месяца прошло с той знаменательной беседы с Евгением, как он теперь называл объект 22310. За это время им было собрано много информации о проведенных опытах и экспериментах, их результаты и отчеты. Как бы осторожно и аккуратно он не действовал, все же умудрился где-то наследить: перерытый рабочий стол для него стал обычным явлением, пару раз находил совсем крохотных «жучков» у себя в каморке, даже скрытую камеру нашел – крохотную, микроскопическую. Сам он в жизни бы не додумался искать их, но объект 22310, уже сталкивавшийся с этим, помог ему, «влив» знания ему прямо в голову. Благодаря этому, теперь он знал, где искать и как обнаружить камеру или «жучок», как их на время заглушить или же полностью нейтрализовать. Роман понимал, что за ним вели наблюдение, и это подстегивало к действиям, иначе он рисковал разделить участь Евгения, и вся работа пошла бы насмарку. Наконец, он решился. И настал решающий день…
…В лабораторию Роман явился с небольшим опозданием. Как обычно, сделал себе крепкого черного кофе. Усевшись за свой рабочий стол, приступил к изучению материалов исследований, поступивших к нему на обработку. Спустя примерно полчаса внезапно зазвучал сигнал пожарной тревоги, замигали индикаторные лампочки, металлический голос потребовал от ученых, находящихся в лаборатории, немедленно прекратить все работы и покинуть помещение. Дождавшись, пока коллеги выйдут в коридор, Роман поднялся и осмотрелся – лаборатория опустела, и он остался один в ней. И это было непривычно: за несколько лет работы здесь он не помнил, чтобы лаборатории были абсолютно пусты…
Он прошел к камерам, где с помощью своего электронного ключа открыл входную дверь-створку, и вошел внутрь. Теперь здесь стояло уже семь клеток-камер – добавились новые образцы удавшихся экспериментов. Подойдя к клетке с объектом 22310, Роман на миг остановился. С удивлением, словно отходя от глубокого сна, осмотрелся, будто не понимая, что он здесь делает. Но наваждение прошло, и Роман уверенным шагом прошел к центральному рубильнику, разблокировал его. Мгновение помедлив, отпер все клетки с подопытными, и быстрым шагом направился к выходу, ощущая, как позади него ворочается темнота, от которой к нему тянутся щупальца – это подопытные пытаются взять его под свой контроль. И как из клетки с объектом 22310 наперерез им вылетают другие щупальца, толще, сильнее, мощнее, и наотмашь бьют по всем, что пытаются дотянуться до него…
Перед тем, как выйти в коридор, он оглянулся – все клетки стояли открытыми, из них, неуклюже выбирались подопытные. Роман бросил взгляд на часы – нужно было спешить. Из коридора направился к грузовому лифту, на котором спустился до грузового шлюза, через который принимали грузы. Не дойдя до массивных ворот, повернул в сторону аварийных генераторов, стоявших здесь уже не один десяток лет. Остановившись у самого крайнего из них, поднял крышку кожуха и извлек на свет костюм химико-биологической защиты. За ним с трудом вытащил большущие гидравлические ножницы по металлу.
Облачившись в костюм и взявшись за рукоять ножниц, протопал к будке подстанции, находившейся неподалеку, волоча ножницы за собой по полу – тяжеленые-то они какие! Открыв дверцу с нарисованным на ней черепом, перечеркнутым молнией, с трудом поднял ножницы и схватился ими за толстый кабель. Перерезать его удалось только, наверное, с пятой попытки - поврежденный кабель сыпал искрами, словно фейерверком. Бросив тяжелые и уже ненужные ножницы, Роман направился к шахтам воздуховода, неподалеку от ворот шлюза. Протиснувшись в них в неудобном и неповоротливом костюме, прополз метров тридцать и, выломав старую, местами уже проржавевшую решетку, он оказался в помещении старого заброшенного ангара. Несколько однотипных ангаров когда-то жили обычной жизнью, в них проводились ремонтные работы, в связи с консервацией комплекса много лет назад их забросили. После того, как комплекс расконсервировали и снова запустили, ангары стали использовать как хранилище для вышедшей из строя техники и аппаратуры, попросту говоря, сделали из них свалку. Но мало кто знал, что именно под этими ангарами проходил старый, заброшенный еще задолго до закрытия комплекса, старый транспортный тоннель, который предназначался для использования в качестве резервного пути сообщения с Большой Землей. Зная, как попасть в него, у Романа появлялся призрачный, но все же шанс выбраться из этого проклятого места…
…Туннель. Большой, просторный туннель, в котором свободно разъедутся два или даже три грузовика. Бетонные стены подернуты инеем: температура здесь всего около нуля – системы жизнеобеспечения по-прежнему функционируют, не давая туннелю промерзнуть.
По туннелю идет нелепая фигура, освещая путь небольшим фонариком – его тусклого света достаточно для того, чтобы не запнуться обо что-либо. На человеке надет защитный костюм, похожий на скафандр, он тяжело дышит – прогулки в таких костюмах утомительное занятие. Хотя, нужно признать, защиту он предоставляет великолепную – защищает своего владельца от различных вредных излучений, от радиации, от жары и холода – в подобных скафандрах работают ученые во вредных и опасных для жизни условиях. Шлем не пристегнут к костюму, из-под щелей вырывается пар.
Человек уже долгое время идет по этому нескончаемому туннелю, по этой бетонной кишке, растянувшейся на многие километры, он уже выбился из сил и устал. Очень сильно устал… Уже не оставалось сил, чтобы идти дальше… Остановившись, человек опустился на пол и прислонился спиной к бетонной стене. Как же он устал за последние дни! Как же хочется спать – уснуть, чтобы, проспав энное количество часов, проснуться свежим и бодрым, как это было совсем недавно. И сколько же всего произошло с того времени! Но спать нельзя! Нужно двигаться вперед – нужно подняться и, заставляя себя, сделать шаг, второй, третий, и так почти до бесконечности, заставляя непослушное тело двигаться. Но… человек не поднялся. Стянув с голову шлем, глубоко вдохнул прохладный воздух. Вдох, другой – изо рта вырывались клубы пара. Он продолжит путь, вот только отдохнет немного, поднимется и снова пойдет по пустынному и холодному туннелю. Из внутренностей костюма достал квадратный кусок пластика – это и удостоверение, и бейджик, и магнитный ключ одновременно. «Верховцев Роман Юрьевич» - небрежно, даже с каким-то презрением, отбросил его в сторону – ему больше не нужен этот кусок пластика…
Глаза человека закрылись против его воли, голова опустилась на грудь – он заснул. Заснул, чтобы больше уже не проснуться…
… Большое просторное помещение прямоугольной формы, одна из стен которого состояла сплошь из множества мониторов, передающих в высоком качестве изображения. Вдоль противоположной стены расположились столы с сидящими за ними людьми – всего их в помещении находилось около двух десятков.
- Итак, господа, - поднялся одетый в черный деловой костюм мужчина. Если бы Роман присутствовал здесь, он с удивлением узнал в нем Кирилла Леонидовича. – Мы все наблюдали за экспериментом, и, думаю, всем нам понятно, что он прошел успешно. Никто не станет спорить, что он удался?
- Простите, - подал голос толстяк с лысой головой. – А кто писал «сценарий» этого самого эксперимента?
- Над, как вы выразились, «сценарием» работали наши специалисты-психологи. Они тщательно изучили психологию подопытного, а наш… - Кирилл Леонидович слегка замялся, подбирая слова, но быстро нашелся: - … наш «друг», изучив его, «вложил» необходимую информацию в голову подопытному.
- Оригинально… Но зачем нужно было растягивать эксперимент на столь значительное время? Даже мы, просматривая записи его проведения, провели здесь ни один час!
- Уважаемый господин Никифоров! Мы могли бы начать и закончить его за пару минут, но, думаю, вам всем было интересно посмотреть на возможности нашего «объекта 22310» в действии. Иначе вы могли бы не поверить нам, если бы наш подопытный просто разбил бы себе голову о стену! К тому же, я считаю, что вы должны знать, на что вы планируете потратить такую сумму, и быть уверены в том, что это работает! А этот эксперимент показал вам возможности псионического воздействия, и то, насколько это эффективно. К тому же подопытный полностью был уверен, что все это правда!
- Скажите, а этот ваш объект – он действительно был человеком? И то, что подопытный узнал о нем – это правда? - с легким акцентом спросил другой мужчина, едва ли не самый молодой среди всех присутствующих.
- Позвольте ответить на второй ваш вопрос, а первый пусть останется коммерческой тайной, - улыбнулся Кирилл Леонидович. – Ученого под фамилией Лазовский Евгений Константинович никогда не существовало. В нашем комплексе, по крайней мере. Все это – внушенное подопытному согласно «сценарию» …
Кирилл Леонидович вышел на середину помещения.
- Итак, господа, прошу озвучить ваши мнения и вердикты! Вы все ознакомились с возможностями предлагаемого вам в действии, и теперь я жду ваших решений!
- Могу вас заверить, что наша корпорация готова подписать с вами контракт на приобретение псиоников, - заявил седой мужчина в возрасте. – Думаю, для начала приобрести у вас одного-двух, а после уже будет видно…
- Благодарю вас, господин Браун! Вы, как всегда, принимаете мудрые решения!
- От лица своей компании, - поднялся другой мужчина, - заявляю, что мы готовы приобрести у вас три образца псиоников.
- Не слишком ли много, господин Гурмэ?
- Знаете ли, война – это не только большие деньги, и в итоге, после победы, власть, но и огромные расходы. Я же хочу сократить расходы и время на победу. Война – это мой бизнес!
- Вы поступаете абсолютно правильно, делая ставку на будущее! Мне бы ваши стратегические таланты!
- Я тоже согласен приобрести у вас данный экземпляр, - проговорил напыщенный и важный баварец, - Но вы должны понимать, что я не уполномочен единолично принимать подобные решения. Мне необходимо получить окончательный ответ от генерального директора корпорации.
- Я понимаю вас, дорогой Курт! Уверен, что руководство примет верное решение, в противном случае вы бы не присутствовали здесь, - Кирилл Леонидович обвел всех присутствующих взглядом. – Ну что, господа, прежде чем перейти к оформлению договоров и проведению оплаты, прошу вас пройти со мной – мы приготовили для вас небольшой фуршет!
Он посторонился, пропуская вперед потянувшихся к выходу людей. Те, не спеша шли, негромко обсуждая эксперимент, наблюдателем которого они стали, и обменивались впечатлениями. Дождавшись, пока последний из них покинет помещение, Кирилл Леонидович вышел вслед за ними…
Спустя несколько часов Кирилл Леонидович сидел за роскошным столом в небольшом, но уютном, дорого обставленном кабинете и просматривал пачку бумаг, которую держал в руках. Изредка он делал краткие записи в большом блокноте, лежащем перед ним на столе.
За соседним столом работал его помощник. Несколько раз он порывался что-то спросить, но каждый раз сдерживался. Наконец отложил все бумаги и посмотрел на своего начальника:
- Скажите, а вам не жалко этого молодого ученого, которого вы обрекли на гибель?
- Они все здесь работают на благо нашего комплекса, и этот ученый внес свой вклад в это дело. Благодаря ему мы заключили контракты на триллионы долларов и получили несколько заказов на будущее! Понимаешь, Илюша, этот бизнес, очень и очень серьезный бизнес, в котором жизнь такого, как этот Роман, не стоит ровным счетом ничего!