(Худ. Ю. Чистяков)
Ольге Лебеденко – Жемчужине в Короне Санкт-Петербурга
Ходжа Насреддин сказал:
- К моей одинокой глиняной кибитке на Золотой горе
Приходили Гомер… Апостол Иоанн… Овидий Назон… Данте… Пушкин…
И однажды пришёл последний Царь Всея Руси и
Первый Император Всероссийский Пётр Первый…
Он был в малиновом голландском кафтане…
В чёрной французской шляпе-треуголке и английских сапогах-крагах…
В руках у Него был тяжкий золотой посох-скипетр…
Странным был этот наряд средь диких гор…
Творец с Небес узнаёт народы по их одеждам...
И как же он узнает русского человека, даже Царя,
Если тот одет в чужие одеяния...
Император свысока молча глядел на меня
И только державный посох-скипетр дрожал в Его руке…
Я сказал:
- Император, зачем Ты пришёл к моей сиротской кибитке?..
Он сказал:
- Здесь… вдали от ада… тишь… лепота… мудрость… вечность…
Тогда я воскричал:
- Но Ты же любишь большие кишащие города…
Ты из тихой… молитвенной Святой Руси
Решил сотворить европский… бешеный… обезьяно-попугайский град…
Ты забыл, что Русь – это сонная Азия-медведица…
А не Европа – рыщущая лиса…
Эх!..
И Ты возвёл город – призрак…
Город – ад…
Город – чахотку…
Город – туман…
Город – смерть…
Город – болото…
Город – кладбище…
Город – гнездо бесов…
Ах… Айххх…
Вот они – петербургские бесы:
Декабристы – масоны!..
Вот они – бесы-герои, вызванные из тьмы, тёртые друзья Гоголя и Достоевского,
Которые сами, увы, стали бесами…
Ибо те, кто долго общается с бесами,
Сами становятся оными…
Вот они – бесы-бомбисты, убивавшие пресветлых царей и князей…
Вот они – пришлые бесы-большевики: Ленин, Троцкий, Дзержинский, Свердлов…
Вот они – бесы-чекисты …
И вот они – нынешние кривокипучие бесы-либералы… демократы… юристы…
Политологи… сексологи… экономисты… ТВ-СМИ-бесы…
И поныне по-волчьи терзающие расхищающие Россию-овечку…
Эх!.. Мне бы меч, чтобы бесов посечь…
Да по гнилому лихому темечку!..
....Ходжа задохнулся от перечисленья-нашествия на Русь петербургских несметных бесов…
А Император гневно молчал… внимал…
Только Лик Его полуразрушенный под шляпой исказился в страдальческой гримасе…
Он не привык, чтоб Ему противоречили… противостояли…
И хотел поднять на Ходжу смертельный посох-скипетр…
Но от могильной ветхости Рука Его дрожала…
Не могла подъять оружие, как при земной жизни…
Да и сам скипетр осыпался от старости,
Потому что золото его было нечистым…
Как и Императора тайные воры сподвижники…
Да!..
Встала долгая опасная тишина между Царём и Мудрецом…
Но потом Пётр Первый вдруг закрыл роящиеся глаза и поник…
Сгорбился в малиновом кафтане своём…
И прошептал:
- Но…
Ты забыл…
По моему Санкт-Петербургу… по гнезду бесов…
Бродил Пушкин…
И бесы навек канули во тьму…
А Он – вечный – бродит и поныне по городу моему…
А если Вечный бродит по городу…
То и город становится Вечным…
И Я – вечен...
Воистину!..
И тогда Ходжа Насреддин замолк…
Споткнулся… пристыдился…
А Император вдруг победоносно поднял над головой
Сыпучий посох-скипетр…
И навек удалился…
И малиновый кафтан Императора долго скитался… таял средь лазоревых гор…