Урок

Агар устал.
Устал от душного офиса, от июльского зноя, от назойливых взглядов коллег, от этих постоянных их перешептываний и хихиканий и от напряженного ожидания недовольства начальника отдела.
Каждый звук, каждый шорох и стук пальцев сослуживцев, словно пластиковый дождь, раздававшийся вразнобой со всех сторон, сжимал его сердце в тиски и потрясал какофонией тонов. Он был напряжен до предела, напряжен, словно перетянутая гитарная струна, вот вот готовая порваться, но уйти было нельзя.
Часы на мониторе показывали пятьдесят восемь минут до окончания работы.
Пятьдесят.
Восемь.
Минут.
Время тягуче и нелинейно.
Иногда оно молниеносно.
Иногда, как сейчас, каждая минута растягивалась до шестидесяти невидимых но очень тяжелых,секундных капель, медленно падающих ему на макушку.
Кап.. Раз.. Кап.. Два..

Агар попробовал сосредоточиться на работе, но что-то всплывало в нем, что-то смутное и тревожное и разрасталось, сбивая контуры мысли на диалог, в котором он, к своему удивлению, оправдывался, предоставляя объяснения и выкручиваясь из под строгости, сжавшей его ощущение себя и заключившей его под стражу, на время суда.
-Ты, Агар, обвиняешься сейчас в том, что помышляешь о недобром, так ли это, отвечай, Агар!
-Нет, - отвечал он голосу, трепеща и шепча, - нет, помилуйте, не хотел я ничего недоброго, да и что вы такое говорите, я даже не понимаю, о чем идет речь.
-Не лги! - усилился властный голос и немного смягчившись от того, что Агар испугался и задрожал, продолжил уже тише:
-Ты слабый человек Агар, и обвиняешься ты в этой слабости и ещё в том что не можешь свидетельствовать в защиту тех, кому ты измышлял вред.
-Не замышлял я, - начал он опять, не понимая смысла этого абсурдного суда и не будучи уже в силах покинуть его.
-Замолчи Агар. Покажите ему.
Он замолчал и увидел вдруг свою бессильную злобу, лопнувшую и разбрызгавшуюся ядом смерти на них всех.

Увидел как схватил он заточенный кухонный нож который он почему-то принес с собой в портфеле, увидел как уже забрызганный кровью, режет он горло сидящей напротив него Амалии, как вонзает он ощерившись кинжал в сердце входящего в дверь начальника, как крошит и кромсает он  разбегающихся и пытающихся спастись людей, воя в слепой ярости..
Ощутил он свое страшное напряжение, разрывавшее его сейчас на тишину облегчающих слез, и животную ненависть к тем, кто посмел нарушить его равновесие придирками и издевками.
Агар завыл от ужаса.
Он закрыл голову руками, там внутри, и сослуживцы его видели скорчившимся на стуле, дрожащим и что-то лепечущим себе под нос.
Амалия встала и потрясла его за плечо:
-Мигель, с тобой всё в порядке, Мигель, э, Мигель, что с тобой, что ты говоришь?
Она наклонилась ближе к нему.
Еще несколько подошли к нему и закрыли собою тот свет, по которому он надеялся, выбраться, надеялся ускользнуть наверх.
Агар закричал.
Он кричал беззвучно о том, что он не Мигель, и молил вытащить его, а они слышали лишь сиплые жалкие звуки из его горла, и прутья клетки не пускали его..
Он тихо плакал и издавал бессмысленные звуки непослушным ртом.
-Да вызовите уже скорую кто-нибудь!!, - раздался возмущенный голос Амалии сверху, - Мигелю плохо, я не понимаю что с ним происходит!
Принесите ему воды, ну же!!...
Кто-то засмеялся.
Наверное снова этот чертов клоун Альварес...
Молчавший в темноте за его спиной голос вдруг произнес: - Помысливший дурное, по закону приговаривается к исполнению его.
Готов ли ты понести заслуженное наказание?

Агар плакал.
Он понял что сейчас станет убийцей и больше не хотел думать то, что он думал, он хотел пощадить всех..
всех?
..всех...
-Пощади их, взмолился он, - они, они хорошие, они просто... Глупые, глупые они, не надо, я не хочу, пощади, смилуйся..
-Свидетельствуй в пользу их Агар, и жизни тех, в пользу кого ты вспомнишь доброе, будут пощажены.
Ну же Агар, смелее, ты хозяин их судеб, всех, кто издевался над тобой, всех, кто делал твою жизнь ненавистной тебе и отверженного всеми, заставлял думать о самоубийстве, скажи доброе и жизнь их не почувствует изменения...
Говори..
Агар молчал...
Ему нечего было сказать...
Он вспоминал плевок  в кофе, он вспоминал разрезанное дно сумки, залитую чем-то липким двухмесячную работу, вспоминал, как поверил им и пришел вечером по адресу на вечеринку, красиво и нарядно одевшимся, радостным от того, что они, наконец-то, пожали ему руку и похлопали по плечу, но вместо вечеринки он увидел наглухо забитую дверь.
Его ограбили там... и долго били ногами.
Он простил им и это всё из жалости, и может быть из слабости и жил так же униженно, как и раньше, смирившись с тем, что он посмешище и снося все издевки и пинки.
Но сейчас он молчал.
Он молчал.
Он молчал и чувствовал в этом спокойном молчании высшую справедливость.
Агар знал, что время платить по счетам пришло, и готов он был уже встать и понести заслуженное наказание, став орудием приговора, и вдруг вспомнил:
-Подождите! АМАЛИЯ!
-Амалия? Раздалось многократное эхо вопроса, - Амалия?
-Да!
-Покажите ему...
Он увидел черноглазую Амалию, подававшую ему руку и помогавшую встать возле того дома, к которому отправили его сослуживцы.
Он увидел её, с участием протиравшую ему рассечение и увидел, как кричала она на тех, кто жестоко подшутил над ним и как бежала она, сгорая от стыда за всех и выпытывая, адрес по которому его послали..
-Амалия, - сказал он твердо.
-Ну что ж, пусть будет Амалия.
Зазвучали трубы.
-Привести приговор в исполнение немедленно!
Агар видел, как Мигель, словно бы действуя по его указке, открыл глаза и просто и коротко всадил нож в горло, склонившегося над ним ублюдка.
Волна ужаса криком разнеслась по помещению.
Люди хлынули в стороны и побежали к дверям, но дверь была закрыта, а ключ..
Ключ был в кармане шутника.
Первого, которого он наказал, теперь уже бездыханного в растекающейся луже крови.
Мигель ощерившись кромсал всех вокруг, прыгая, воя, хохоча и размахивая ножом.
Амалия даже не пыталась защищаться.
Она стояла прижавшись к окну и смотрела на него застыв и онемев от ужаса.
Последним был начальник, отперший дверь и так и не успевший понять, что произошло, откуда пришла эта боль и почему щуплый Мигель, весь забрызганный кровью, смотрит на него со спокойной радостной улыбкой человека, хорошо сделавшего свою работу.
Когда все было кончено, он, не выпуская из рук нож, опустился на стул, глядя на нее.
Где-то за окном выли полицейские сирены.
Она все еще стояла у окна, вцепившись руками в подоконник.
-Я не трону тебя Амалия, - сказал Агар, голосом Мигеля,
- Всё кончено. Уходи...
Я не Мигель, Мигеля убили там..
Ты помнишь, там...
-Агар, - сказал голос громко и  прерывая его объяснение, -  восторжествовала ли справедливость?
-Да, - ответил он, улыбаясь и встал, чувствуя наслаждение мести и купаясь в лучах вендетты.
Амалия видела, как сказал он: да  и как затряс он головой, выронив из руки нож, и закричал: нет и как забрался он на подоконник и разбив кулаком стекло и..

Всё застыло.
Абсолютно всё.
Послышался облегченный выдох.

Потом свет виртуального мира погас.
Агар,  совсем еще юный Дэв, снял свой шлем иллюзии и учитель строго посмотрев на него сказал:
- Зачем ты устроил весь этот цирк Агар?
Зачем ты играешь жизнями и психическими настройками этих персонажей?
Пусть даже они и существуют для увеселения небожителей, но уже запущенный, такой мир должен доиграть до конца сам по себе, без всяческого вмешательства.
Таковы правила Главного Инженера Миров.
До тех пор, пока ты их пользователь и ученик, не стоит вносить свои коррективы, не разобравшись в ситуации.
Айхви будет недоволен тем, что ты вмешался в его мир.
Это его экспериментальная работа.
-Айхви сам разрешил мне посмотреть и изменить пять временных линий и мы еще поспорили с ним, получится ли у меня. Я хотел вставить своего персонажа, похожего на его... Эссиуса Храста.. Не помню его имени, но... у меня не получилось.  Я хотел начать решением этого же  вопроса, в пользу одного из персонажей, пользуясь их моральными императивами,но что-то пошло не так.
-Ты неправильно понял.
В этом мире им дан парадокс.
Они стремятся к добру.
То, что ты сделал было похоже на бойню, в которой так никто из них ничего и не понял, и теперь мне придется заменить кое-какие события, чтобы происшедшее не сбило мир с его оси.
-Они стремятся к добру, но почти каждый из них, хочет это добро по-злому, хочет, даже скорее
не добра всем, а себя всем, да, именно себя, чтобы все были как он.
И так хочет каждый!
Разве я не прав учитель?
Учитель задумался.
-Ты думаешь верно, используя их логику.
Однако я хотел рассказать тебе кое-что.
Несколько времени тому назад, один мой ученик,-сказал он медленно, - спас одного славного мальчугана.
А потом еще одного..
-И чем это кончилось?
-Первым мальчуганом был Чингиз Хан.
Вторым, Гитлер. Историю этого беспокойного мира ты знаешь.
-Значит их просто не надо было спасать?
-Нет, Агар, ты не понял.
Их обязательно надо было спасти.
-Почему? Почему зло надо спасать, а не уничтожать?
Учитель кивнул.
-Это и есть тема урока Агар.
Ты уже должен был, еще до практических занятий знать, что в полярном мире, одно превращается в другое, умирая само и чем больше уничтожено зла, тем больше появляется его. Проявляясь отравленным добром, из-за того зла, что принесло оно злу...
Убивший дракона, становится им сам..
Единственный поэтому путь, этого мира, это непротивление злу насилием.
Айхве внес поправку в свой мир при помощи Храста, который внедрил понимание этого закона.
Но в том мире есть удивительная черта.
Он весь построен из мембран мышления и памяти, воздействующих друг на друга непрестанно и в результате, почти все первоначальные инструкции искажаются и становятся чем-то другим.
И единственный выход это непротивление.
Ты понял меня Агар?
-Не совсем учитель. Значит ли это, что мне совсем не надо сопротивляться злу?
-Агар, я говорил о непротивлении насилием.
-Но ведь любое противление это насилие?
-Нет Агар, противление спонтанно, и если есть в этом противлении любовь и понимание, то не будет в таком противлении насилия, а только сострадание.
Зазвучал  гонг.
-Ну иди уже, Агар иди. Мой урок окончен на сегодня. Завтра же пойдешь ты к самому Будде учить основы любви и сострадания...
И Агар..
поклонясь учителю и поднявшись высоко-высоко, раскинулся огромной Галактикой мерцая россыпью звезд над тем, что довелось ему пережить...