Ветер был как никогда холодным. Острыми льдинками он проникал сквозь легкую одежду путницы, и не было спасения от него. Но нужно было идти. И она шла.
Дорога еле угадывалась. Временами она совсем пропадала, и тогда отчаяние наполняло её душу. Но потом дорога снова появлялась, что давало возможность слабому огоньку надежды не угасать. И не важно, что туманом была скрыта даль, что солнце позабыло про эту промерзшую землю.
Иногда ей казалось, что впереди, пытаясь спорить с ветром, слышен звук флейты. Ветер – думала она, но от этого звука становилось легче идти. И даже ветер казался не таким холодным.
Девушка с трудом взобралась на очередной холм, и её взору предстала странная картина. На пеньке у дороги сидел седой старик и играл на флейте. Его выгоревшую когда-то на солнце рубаху неистово трепал ветер, но старик этого не замечал. Видно было, что этот холод ему нипочем. Его взгляд был спокойный и вдумчивый. А в глазах его была уверенность, хотя и разбавлена неведомой грустинкой.
Увидев девушку, он отложил флейту в сторонку и вопросительно посмотрел в печальные глаза путницы.
– Доброго вам времени суток. Извините, я не знаю, утро ли сейчас, день, а то и вовсе вечер.
– И тебе хорошего дня, девица красная. Что тебя гонит в такую непогоду? Почему не сидится дома в тепле.
– Я не знаю, где мой дом, где то тепло, которое может меня согреть.
– Не печалься. Всё образуется. Туманы развеются, дали прояснятся. Путь означится и цель приблизится. А пока выпей теплого чайку и немного согрейся.
Непонятно откуда в руках старика оказался, словно только что с огня, парующий чайник, и вдруг запахло ромашкой и мятой. Старик налил девушке горячего ароматного чая, а сам снова взял в руки флейту.
Было во всем этом что-то невероятное и сказочное. Но тепло от горячей чашки чая согревало замерзшие ладошки и словно говорило – верь. И девушке стало тепло, а ветер потерял свою силу и уже не мог причинить ей боль. И вроде туман уже не был таким густым, и казалось, что пытается просматриваться горизонт. И даже дорога впереди была уже совсем прямой.
– Иди, красавица, всё будет хорошо.
И девушка ушла своей дорогой, а старик остался позади. И сколько бы она не шла, звук флейты не пропадал, хотя самого старика уже не было видно за туманом. И было в этом звуке что-то путеводное. Это было трудно осознать, но отчетливо можно было почувствовать.
А под ноги путницы ложилась всё та же дорога. Но она уже не была такой как прежде тяжелой, словно подсказывала, что всё будет непременно хорошо.