Усталым путником ложится на землю снег, рассыпаясь ледяным пухом. А люди ходят, ворчат и чем-то недовольны... Но не все.
- Нюрка, не боись! Только за спину не хватай меня, а то опять буду буквой Ю, - старичок ползет еле-еле, удерживая себя и вцепившуюся в его руку жену. Снег притоптан и стал похож на каток.
Прогромыхал мусоровоз - за ним, преследуемые негласным кодексом, бежала свора собак, радостно осыпая грузовичок лаем.
- Не, ну ты прикинь, че он мне сказал? Мол, мне его не понять - он должен реализовать себя как писатель. Я его и на работу устроила, в квартиру свою прописала, и сама на двух работах пашу, а он!.. - визгливо кричала в телефон женщина на углу улицы под старой сгорбленной сосной.
Но я как тот снег - устала и хочу спать, а вечный вор сюжетов во мне не дремлет и хватает все подряд.
Я таскаю в своей черепушке миллионы историй - хороших и не очень, моих или чужих.
- Мам, смотри! Пипигайчик! - Малышка смеется, показывая ладошкой на синицу, пестрой каплей скачущей по еловой лапе.
... Огромным покрывалом укутывает меня снегопад, и слышу я тихий голос - "здравствуй, вот и я".
Тридцать один год назад в Германии пала Берлинская стена, а в Праге восемьсот тысяч человек собрались на манифесте - и в одном захолустном городке, которой даже не на всех картах обозначен, родилась я. И серый день стал резко белым - пошел снегопад, да такой, который на своем веку старожилы видели раза три. Снег залепил окна, запушил все и всех - вся родня, ждавшая вести о моем рождении под окнами роддома, была похожа на снеговиков...
Я родилась под этот усталый шепот падающего снега - и каждый год на мой день рождения он снова приходит ко мне и целует мое разгоряченное лицо - "здравствуй, вот и я"...
Усталым путником ложится на землю снег, рассыпаясь ледяным пухом. А люди ходят, ворчат и чем-то недовольны... Но не все.
"Здравствуй, друг мой".