Глава 1. Не успел,
убили, не понял
Он тяжело и медленно встал, подошёл к окну и, оглядев усталым наполненным отчаянием взглядом наполовину сгоревший город, тихо произнёс:
- Исходя из всего того, что вы мне сейчас рассказали, уважаемый доктор, всё человечество уже давно находится на нулевой стадии. Разница лишь в том, что люди в силу своей самонадеянности старались почти равнодушно мириться с любыми обстоятельствами социального разложения…
За два дня до… Но для начала познакомимся… Его мама настолько ненавидела его престарелого отца и своего собственного отца за фактическую её продажу замуж, что сим назло решила дать новорожденному сыну имя Акакий. Да, это вызвало определённое недоумение и вопросы, и это было не исправить. В этой связи мальчик с ранних лет и вплоть до своего совершеннолетия был предоставлен самому себе, тайком пьющей из хозяйского бара няньке и агрессивному обществу, преимущественно обитающему в социальных сетях интерактивного цифрового мира. Ох нет, не сделало его имя его игрушкой для битья, скорее объектом глупых насмешек и отказом ровесников и прочих людей с ним длительно общаться, дружить. Всё изменил случай. Был май привычного Мира, был праздник в школе, сей исполнилось триста лет, и случился пожар. Одна из девочек оказалась заблокирована огнём, он нашёл её, закрыл её собой и попал под взрыв газового баллона. Шесть месяцев борьбы за жизнь, бесконечные слёзы матери из-за вдруг проснувшейся любви, и общее решение поместить его в криокапсулу на долгий сон. А сон холодный длился на сто с лишним лет дольше положенного, и не знал бедный еврейский парень о начавшемся несколько десятилетий назад самом настоящем Апокалипсисе.
Он с трудом открыл глаза и постепенно начал ощущать холод и неприятные покалывания в ногах и в руках, и раздражал слишком яркий свет потолочных светильников. Рядом суетились врачи, из капельниц по обе стороны, проходя через систему фильтрации, в его вены поступала кровь.
- Добрый день, молодой человек! Вы меня хорошо слышите?! – громко обратился к нему улыбчивый суховатый мужичок лет пятидесяти.
- Да.
- Замечательно! У нас с вами прогресс, мы полностью заменили вашу кожу, часть нервных окончаний и загрузили вашу основную память в ваш головной мозг и рефлекторную память в мозжечок!
Акакий дважды моргнул. Доктор усмехнулся и продолжил:
- Давайте проверим! Назовите мне полностью ваши фамилию, имя и отчество.
- Цукерман… Акакий Иосифович.
- Прекрасно! Сколько вам лет?
- Мне… Я… Я не помню.
- Не беда, вспомните! Вам восемнадцать.
- Где мои родители?
Все врачи напряглись.
- Не спешите, молодой человек, всему своё время, для начала вам надо полностью встать на ноги.
- Мне снились сны, их было много, я их воспринимал более реально, и я не идиот! За вами настенный календарь, я не вижу цифры, всё плывёт, но чуть разглядел, что это очень далеко от… Боже!.. Как же это?! Не может быть!.. Боже!..
Парень начал задыхаться… Ближе к вечеру ему пусть и сокращённо, но относительно подробно рассказали о пропущенных им событиях в Мире. Его несколько детские обжигающие слёзы текли пару часов, у него даже подпухли веки и покраснел нос. Доктор, встретивший его в новом ужасающем времени, не отходил от него.
- Акакий, у вас приличный денежный счёт, вы не будете нуждаться, вы…
- Перестаньте обращаться ко мне на вы, мне неловко от сего! И раз я богат, я хочу поехать в Израиль и найти род…
- Израиля давно нет!.. На Земле свыше тридцати лет совсем другие Государства, и все они либо под властью Змея, либо колониально верны Святому Воинству!
- Что с Израилем?
- Я покажу фотографии и статьи, лучше вы… ты сам всё поймёшь…
После увиденного на планшете Акакий снова долго и горько плакал, но надо было что-то решать, надо было планировать дальнейшую жизнь, как учил отец. И он решил, он стал санитаром в этой огромной больнице, временным местом его жительства стала одноместная палата в почти пустующем родильном отделении.
Наступило утро следующего дня, его первого абсолютно самостоятельного дня жизни на стремительно катящейся в Ад Земле… Он умылся, перекусил в столовой с другими санитарами и направился в травматологию, по пути парень зашёл в регистратуру в главном приёмном холле и взял медицинские карты подопечных пациентов. Вдруг в больницу вошла крайне шумная и вонючая толпа, они сразу начали баррикадировать двери. Акакий смотрел на них и с испугом, и с диким удивлением, он фактически замер, пялясь на настоящих демонов, и один средь них был весьма высок под потолок, беловлас, маняще прекрасен лицом, с ясными жёлтыми глазами, в чёрном костюме по типу военной формы. Более всего непривычные глаза молодого человека привлекли два огромных белоснежных крыла за спиной иного… просто иного. Иной же, не обращая внимания на новичка, грозно обратился к паре медсестёр:
- Где мои хирурги?! Я для чего вас содержу?! Если я пришёл, значит основной персонал должен быть здесь!
- Да, Хозяин, им сообщили, они идут!
Акакий потряс головой и разглядел критические травмы на одном из крыльев в месте роста, оно фактически болталось на паре связок, а на пол стекала голубая кровь… Через пару минут пришли врачи. Со стороны улицы послышались взрывы, крики и лязгающие звуки металла.
- Хозяин, надо срочно…
- Ни как в прошлый раз, никакого наркотика, только местное!.. Тимор, даже если Святоши прорвутся, стоять до конца, я верну вас из Ада через пятьдесят лет!
- Да, Хозяин! – ответил дымящийся и похожий на огромного человека-козла демон.
Так не кстати и совершенно напрасно с ядовитой усмешкой поговорить решил Акакий:
- Я думал, Дьявол может спокойно войти в Ад и… Ааа! Я понял, тебя оттуда выкинул кто-то!
Белый иной побледнел от такой наглости и спешно подошёл к нашему герою. Он склонился к его носу, облизал кончик своим невероятно длинным языком и спросил:
- Ты кто, мясо?.. Как смеешь ты строить подобные предположения?
Акакий снова замер, он осознал свою ошибку, лишь не мог понять, кто его за язык, так сказать, дёрнул. Змей распрямился, обнажил свой меч и, удерживая молодого человека за правое плечо, медленно пронзил его под сердцем. Парень смотрел на лезвие и впервые увидел свою кровь в таком количестве, она быстро стекала к рукояти и с тонких цепких пальцев злодея разливалась на пол.
- Александррр.
- Слушаю, Хозяин!
- Его кровь собрать в колбу, смешать с водкой и подать мне в операционную. Я обожаю девственную кровь!
Он резко вытащил меч и ушёл за бригадой врачей. Акакий встал на колени, а затем и вовсе рухнул на пол. Кровь из его раны начала фонтанировать с короткими интервалами. Рядом на корточки уселась медсестра, она подставила колбу и, погладив его по голове, сочувственно спросила:
- Мальчик мой, ты жить будешь или тебя кремировать?
Сознание стремилось ответить да, но на деле только булькающий хрип и тонкий свист.
- Ты не можешь ответить! Если жить будешь, моргни один раз!
И он моргнул, не понимая, на что он согласился. Она похлопала его по плечу, отставила колбу в сторону, накрыла его простынёй с каталки у окна и сказала:
- Нормальный выбор, почему бы и нет!
Акакия смутил такой подход, в ускользающем сознании крутились мысли:
- Я буду жить, я согласен, куда же вы уходите?.. Эй!.. Жить!.. Зачем вы меня накрыли?! Я хочу жить!..
Стало темно и холодно… Мягко… Цифра…
Глава 2. Счастье с ладонь
И снова болезненное пробуждение, снова те врачи, сменившие улыбку на явное сочувствие. Акакий шумно сглотнул, продолжительно моргнул и спросил:
- Как это?.. Я почему жив?
- Я всё объясню, жаль, что я не успел сделать это раньше, молодой человек… Все на выход, оставьте нас наедине!
Доктор снял свой чепчик, открыл окно, закурил и приступил к весьма непростым объяснениям:
- Ты же наверняка человек верующий?
- Да. Это тут причём?
- Не спеши, всё по пунктам. В Книге Откровений Иоанна Богослова есть одна интересная запись, она гласит: «И смерть убежит от вас…» А вспомни, юноша, сколько фильмов про зомби снимали в твои времена и ранее, все сценарии в некотором смысле опирались на Святое Писание, только вот никто и предположить не мог, что будет всё куда страшнее и неприятнее!.. Сейчас я расскажу, как это происходит на самом деле.
- Слушаю. – подавленно сказал Акакий.
- С началом Апокалипсиса появилась страшная болезнь, её вызывает некий вирус, который селится во все нервные ткани, и прежде всего зараза плотно заселяет головной и спинной мозг, электрическая активность на крайне высоком уровне. Но есть существенное но! Сам вирус активизируется только по прошествии суток после смерти, он возвращает сознание и двигательные функции. Живое разложение длится от трёх до пяти лет и состоит из трёх стадий.
- Про стадии хотелось бы подробнее.
- Конечно. – ответил доктор, снова закурил и продолжил. – Самая длительная нулевая стадия, на ней покойный может небольшими порциями принимать пищу, сердце периодически подаёт признаки жизни. Нулевая стадия очень болезненная, порой малейшее прикосновение вызывает судороги, поэтому на ночь наблюдающие врачи выписывают пациентам-ноль особый препарат «Морфин-Дессидин». Длится нулёвка от двух до трёх лет, и чем ближе к первой стадии, тем острее боли. Первая стадия начинается тогда, когда полностью исчезает любая боль. На первой стадии организм переходит из состояния полуживого окоченения и начинает разлагаться, но сохраняется сознание. Покойный становится Бес-Покойный. Не спрашивай о значении понятия, их много. Первая стадия длится не дольше года. На второй стадии сознание почти полностью исчезает, живой труп не течёт, практически не пахнет и начинает мумифицироваться. На второй стадии врачи отлавливают мертвецов, вводят яд в головной мозг и сжигают. Яд не убивает, он заставляет спать и не кричать. Всё.
- Почему вы раньше не рассказали?! Я бы не захотел… Теперь понятно, почему медсестра спрашивала, буду ли я жить!
Акакий начал громко смеяться, у него случилась самая настоящая истерика. Врач погладил его по спине и добавил:
- В больнице ты более работать не имеешь права, и счёт переходит Государству.
- Это с какой стати?!
- Ты мёртв, извини, таков Закон!
- И что мне делать?! Куда идти?!
- За городом есть целый квартал Бес-Покойных, там всегда есть распределение на рабочие места и комнаты в бараках. Ты, пожалуйста, запомни самое главное, как бы не было больно, не связывайся с наркодельцами! И как устроишься, дай знать ближайшему участковому врачу, чтобы получать ночное лекарство.
- А этот, который меня убил, с ним что?
- Хозяин сбежал через пять часов после операции, представители Святого Воинства опять его упустили.
- Я не об этом, крыло то ему сохранили?
- К сожалению, нет.
Акакий злобно рассмеялся, тяжело и медленно встал, подошёл к окну и, оглядев усталым наполненным отчаянием взглядом наполовину сгоревший город, тихо произнёс:
- Исходя из всего того, что вы мне сейчас рассказали, уважаемый доктор, всё человечество уже давно находится на нулевой стадии. Разница лишь в том, что люди в силу своей самонадеянности старались почти равнодушно мириться с любыми обстоятельствами социального разложения…
По пути в квартал Бес-Покойных Акакий сел на скамейку на набережной и весьма угрюмо стал смотреть на мутные мусорные воды некогда прекрасной реки. Вдруг его внимание привлёк чей-то жалобный писк. Он присмотрелся к куче полусгоревших картонных коробок и увидел воробья, маленькая птичка не могла расправить крылья. Парень осторожно взял его в руку, погладил и сказал:
- Я тебя вылечу, и ты улетишь, и ты будешь по-настоящему жив! Ты будешь жить за нас обоих, мой друг!
Воробей чуть отогрелся в ещё не полностью остывших ладонях, успокоился и стал смотреть прямо на своего спасителя, глаза коего прорвало жёлтыми слезами.
В квартале было чистенько, повсюду росли аккуратные ёлочки, на клумбах у бараков стремились раскрыться первые весенние цветы. Акакий быстро устроился в отдельной уютной комнате с балконом на втором этаже одного из бараков и был принят на стройку нового Храма Спасения в качестве разнорабочего. Его маленький пернатый друг тоже преуспевал, за две недели воробей полностью окреп и был готов улететь, так казалось молодому чело… Так хотел добродушный Бес-Покойный.
Он взял воробья в руку, вышел с ним на балкон, поцеловал его и прошептал:
- Ты лети отсюда так далеко, как сможешь, и не возвращайся. Ты стал моим утешением, моим счастьем… Лети.
Но воробей не улетел, он скакнул на перила, немного попрыгал и шустро перелетел на плечо своего полумёртвого товарища. Парень снова хотел плакать, только в этот раз слёз не было. Он дрожащим болезненным голосом сказал:
- Ты чего?.. Лети, чудо моё… Давай, давай, лети к своим! Я… Я тебя люблю, счастье моё…
Воробей лишь изредка улетал на короткое время, но возвращался и ночи проводил в маленькой коробке из-под фотоаппарата с ватным настилом.
Время неумолимо приближало первую стадию, боли Акакия участились, они приобрели режущий характер. Так прошло три с половиной года.
Утро. Поздняя осень. В дверь комнаты громко постучали. Парень с трудом до неё дошёл и открыл. Вошли участковый врач и полицейский.
- Здравствуй, мальчик. На работе тебя потеряли.
- Плохо мне, доктор. – едва слышно ответил болезный.
- Сними всю одежду и ложись, я проведу осмотр.
- Угу.
Раздевшись напротив зеркала, он сам ужаснулся своему состоянию. Крайняя худоба, серо-синяя кожа с чёрными кровоподтёками и дурно-пахнущее тёмно-красное течение по ногам.
- Когда был последний приём пищи?
- Четыре дня назад. Не могу… Рвота.
- Ты всё равно должен есть! Ты у нас уникальный товарищ, такой длительной нулёвки ещё ни у кого не было!.. Так, завтра в больницу пойдёшь через инфекционное отделение, снимки сделают, вот направление, и анализы жидкостей.
- Я не смогу, мне…
- Не ной! Я тебе сейчас тройную дозу вкачу, отоспишься и смо…
- Не надо лекарство, я их вообще ни разу не колол.
Врач с полицейским расширили глаза, страж порядка недоверчиво возразил:
- Быть не может, ты бы работать не смог!
- В шкафу у двери на верхней полке стоит коробка, в ней одна тысяча двести семьдесят восемь ампул и столько же шприцов.
Гости проверили и удивились ещё больше. Врач развёл руки и спросил:
- Тогда как?!
- Горячие ванны, горячие травяные чаи, массажи… И у меня есть друг, он меня радует своими песнями. Вон он на перилах прыгает… Доктор, можно в больницу послезавтра, я отогреюсь и смогу пойти.
- Можно… Я приду и помогу тебе.
- Благодарю.
Гости ушли. Акакий вытер течение, через силу поел и направился в ванну.
Поход в больницу был спокойным и даже порадовал полумёртвого парня, он улыбался Солнцу, он поднимал яркие ароматные листья. Врач тихо сказал:
- И свет дневной тебя не тревожит…
Глава 3. Первый колокол
- Скажите, ЧСС это же частота сердечных сокращений?
- Совершенно верно, Акакий. Твоя на сегодняшний день двенадцать ударов в минуту.
- Я мёртв или… Я не понимаю, откуда берётся эта активность?!
- Мы тоже не понимаем, вирус Бес уникален и практически не поддаётся исследованиям. Самое поганое, что им заражены вообще все, даже животные! Но ты, дружок, интереснее этой заразы в тысячу раз! Сколько длится твоя нулевая стадия?
- Шесть лет.
- И за эти годы всё более-менее стабильно… Так, иди-ка ты отсюда, у меня ещё тридцать семь покойничков ожидают в коридоре!
- Когда на следующий приём?
- Через десять дней. Лекарство на ночь снова не возьмёшь?
- Не возьму, распределите на тех, кому сложнее всего справляться с болями. До свидания, доктор!
- До свидания, Акакий!.. Хороший ты человек!
Наш герой через силу улыбнулся и вышел из кабинета. В коридоре к нему обратилась почти скелетированная дама:
- Аки, привет. Там сегодня кто приём ведёт?
- Юрий Сергеевич…
По пути домой его догнал пернатый друг, уселся на его кепку и заливисто расчирикался. Создавалось впечатление, что птичка на кого-то жалуется.
- Если б я понял, я б поддержал беседу, а так не шуми, голова с утра сильно болит, дождь наверно будет.
Воробей будто понял и угомонился. На северо-западе виднелись лёгкие тучки.
У подъезда барака он встретил весьма худого и высокого иного с длинными прямыми волосами приятного цвета молочного шоколада, два его утончённых крыла были под цвет волос. Одет иной был в белую тунику и белые брюки, на ногах были чудные бежевые сандалии. В таких же белых одеждах его сопровождали два человека, в их руках были роскошные невиданные цветы. Иной чуть поклонился и заговорил, голос его был силён, но подобен плавному отзвуку гор:
- Здравствуй, дитя. Я Иеремиэл.
- Здравствуйте. Я видел Вас несколько дней назад на завершающем этапе строительства Храма Спасения номер триста сорок два.
- Ты всегда называешь все детали?
- Я все их запоминаю, я умён, я это не скрываю, и мне почти не свойственна гордыня, в остальном я такой же, как и все, грешник, хотя Вам это лучше всех известно.
Иной тихонько рассмеялся и поманил к себе воробья. Птичка с очевидным удовольствием перепорхнула на плечо крылатого создания и словно потёрлась о его подбородок. Акакий сделал вид, что его это не удивило, но на самом деле его удивляло в новом ужасающем времени почти всё. Иной снова заговорил:
- Я хочу, чтобы ты пошёл со мной в Общее Место Спасения. Слышал про такое?
- Конечно слышал, оно вроде ещё строится. Вам там рук не хватает или редких видов, типа единственного представителя Евреев?
- Забавно. Ты язвишь, но не грубишь, однако всячески выказываешь своё недовольство в отношении меня. Каковы причины?
- Вокруг посмотрите, на меня тоже посмотрите!.. Я пытаюсь и всё же не понимаю происходящего, я не понимаю, почему так жестоко!
- Ты то понимаешь, и ты должен пойти со мной!
- Я Вам уже ответил, я грешник!
- Я тебя не в Рай зову и даже не в качестве рабочего, ты интересен моему собрату Святому Рафаэлу! Он сказал, что ты особенный!
- В чём моя особенность?
- Пошли со мной и узнаешь от него, мне он не пояснил! И я не стану тебя уговаривать, даже не надейся, не слишком ты значим!
Иной горделиво поднял голову и стал спешно уходить. Акакий посмотрел на барак, затем перевёл глаза в сторону Храма и на выдохе догнал крылатого…
Их молчаливый пеший путь длился несколько дней, и головные боли Акакия стали невыносимыми, он фактически перестал спать, а если засыпал на короткое время, то снились ему его детские годы. Чаще снилась его нянька, которая угощала его вкусными конфетами, лишь бы он не сдавал её отцу за то, что она систематически накачивалась виски из их личного бара в столовой. Завершением каждого быстрого сна была цифра, и парень никак не мог её уловить, она сияла огнём сквозь сплошную черноту, и была то ли восьмёркой, то ли шестёркой, то ли это вообще была девятка.
Очередная такая ночь в паре десятков вёрст от стены Общего Места Спасения поставила определённую точку в его непростом состоянии… Он не мог уснуть и мучился полубредовыми видениями, от колких болей в мышцах и в костях порой сводило лёгкой судорогой, в глазах всё стало мутным и едва различимым, и мама… Мама потянулась к нему со словами, которых он не слышал, со слезами, от которых был привкус в воздухе вокруг и на языке, едкий привкус соли… Папа взял её на руки и куда-то унёс в туман… Гад пронзающий его под сердцем, так много крови, и минуты умирания растянулись в часы… Когда это кончится?! Почему воздух так солон?! И цифра… Восемь, шесть или девять?.. И вот цифра вспыхнула так ярко, как никогда до этого, это восемь, острая боль вмиг и навсегда ушла.
Акакий открыл глаза и стал пристально смотреть на плачущего Иеремиэла.
- Что с Вами? Вам больно?
- Я в порядке, тебе больше не больно, твоя плоть сдалась! Я оплакиваю тебя, чудесное дитя!
- Я не понимаю!
Иной поднял с земли маленькую узкую железку и с силой ткнул ею в ладонь парня, от сего наш герой опечалился и сказал:
- Первая стадия всё-таки наступила. Я думаю, что я более не нужен Святому Рафаэлу.
- Это не так, ты нужен! Ведь не мы принесли эту заразу в ваш Мир, вас заразил Змей! В тебе вероятный ключ к спасению от сего недуга!
Акакий встал на ноги, крепко обнял иного и ответил:
- Будут вам ещё ключи, вот увидите, у меня, кажется, другой путь.
И мёртвый парень рассказал ему о своих снах, о своей загадочной цифре. Иеремиэл погладил его по голове и сказал:
- Огненная восьмёрка это символ особого дара, ты должен что-то найти, и это что-то станет продолжением тебя после тебя.
- Хватит с меня загадок! И что можно найти среди этих свалок?!
Акакий поднимал хлам и стал грубо его бросать в разные стороны, но вдруг ему попался полуметровый колокол, случайный звук привёл его в восторженный покой.
Он не стал упорствовать и посетил Святого Рафаэла, все исследования продолжались в течение месяца, после того парень без провожатого поспешил уйти. Акакий не чувствовал запах собственного трупного яда, однако он понимал, его чувствуют окружающие, и яд есть яд.
За закрывшимися воротами в Общее Место Спасения мёртвый парень принялся за изучение своего колокола, он пытался понять, почему этот звук так привлекает не только его, но и всех Бес-Покойных на стадиях первой и второй.
Он сидел на небольшом холме и периодически звонил, предварительно он вставил в свои уши заглушки. Он наблюдал за тихо восторженной реакцией нескольких сотен мертвецов. Сначала толпа покойных зевак вздрагивала, а потом они без единого звука с широко открытыми глазами раскачивались и явно получали некое удовольствие.
- Ага, нравится вам, родные мои!.. И куда нас это может привести? Какой в этом смысл?
- Хорошо… Очень хорошо. – прошептала мёртвая женщина по его правую руку.
Ещё с десяток неживых воодушевлённо закивали в знак согласия. Акакий осмотрел их, нахмурился и громко спросил:
- А куда вы готовы идти за колоколом?!
- Хоть в огонь, хоть в воду!
- Куда поведёшь, туда и пойдём!..
Глава 4. Правильная дорога
Он встал перед зеркалом и расставил руки в стороны, словно то были крылья, и ощущал он себя точно так. Его первая стадия завершилась несколько дней назад спустя год после начала критического разложения, однако Акакий, как бы то ни было странно, не утратил сознания… Со спины к нему подошёл врач и стал делать измерения его прилично исхудавшего светлого серо-коричневого тела с желтоватыми и зеленоватыми пятнами почти на всей поверхности затвердевшей и потрескавшейся кожи. После каждого измерения медработник диктовал своей юной помощнице:
- Руки опусти… Обхват талии двадцать три сантиметра… Обхват плеч тридцать девять сантиметров… Обхват бёдер сорок два сантиметра… Так, сейчас рост измерим, потом вес… Потеря в росте пять сантиметров.
- Сто семьдесят семь сантиметров.
- Ага… Акакий, встань на весы.
Мёртвый парень осторожно шагнул на устройство, и сие выдало пугающий результат, пугающим он был бы для живого человека.
- Сорок восемь килограммов. Посчитай потерю.
- Получается… Получается потеря минус двенадцать килограммов за год.
Врач улыбнулся и добавил:
- Ну что я тебе скажу, Акакий, неплохо!
- Спасибо, уважаемый доктор. – почти скрипя, ответил Бес-Покойный. – Я ожидал худшего.
В наполненную светом комнату вошёл тёмно-русый иной без крыл.
- Акакий, из Общего Места Спасения пришла весточка, они хотят, чтобы ты передумал, ведь всё можно сделать иначе и сохранить твою жи… Можно сохранить твоё несмертие, ты под личной защитой Святого Воинства! Останься!
- Менхшиэл, ты хотел сказать жизнь?
- Да, прости.
- Всё нормально, мой добрый друг! Ты не ошибся, это моя жизнь!.. Помнишь, я рассказывал тебе про свою няньку?
Акакий начал одеваться в белые одежды. Иной подавленно ответил:
- Помню. Женщина, которая много пила крепких напитков.
- Да. Так вот я её любил не за конфеты, не за яблочки, не за первый нелепый с моей стороны поцелуй в четырнадцать лет. Я её любил, потому что она со мной говорила, она многому меня научила, мы могли подолгу обсуждать какую-нибудь книгу. И запомнил я из её уст одну мудрость, те слова помогают мне по сей день: «Малыш мой Аки, запомни, жить – не значит просто жить, детей рожать, работать, кого-то любить! Жить – значит любить саму жизнь! Не любишь жизнь, то и не живёшь!» Менхшиэл, я никогда не любил и не ценил свою жизнь до того дня, пока Змей эту самую жизнь не закончил! Я эти семь лет прожил больше и правильнее, чем от своего детского осознания и вплоть до совершеннолетия! Я в пожар тот полез, лишь бы стать героем, лишь бы внимание на меня обратили и перестали смеяться над моим именем! А сейчас мне всё равно на моё имя, мне всё равно на многие вещи в твёрдой цене, лишь бы Солнце мне светило до конца, лишь бы воробей мой жил после меня, и ты будь счастлив! Моя дорога правильная, и мне пора идти, меня ждёт моё стадо!
Акакий накинул капюшон, обнял иного и поспешил на выход. За прошедший год его обиталищем стал Храм Спасения, в строительных работах которого он принимал активное участие в часы боли предсмертия. И пред широкими ступенями уникального бело-золотого сооружения его ожидали Бес-Покойные, всех вместе мертвецов было около ста тысяч… Он поклонился толпе неживых и взял из рук человека на входе свой колокол. Он позвонил, и вся улица смолкла. Через пару минут стадо двинулось за своим поводырём в последний путь.
Дорога была дальней, она проходила по берегу реки недалеко от стен Общего Места Спасения. Акакий изредка оглядывался на своих неживых собратьев и звонил своим колоколом. На пару минут он остановился у палаточного поселения под старым мостом, ему привиделась милая девушка, ему даже показалось, что он услышал её имя:
- Катрина.
- Что ты сказал? – спросил один из провожающих людей.
- Катрина… У меня видение.
- Доброе?
- Думаю, да. Девушка такая светлая, она сияет от любви.
Акакий изобразил улыбку и двинулся дальше.
Его путь нашёл своё завершение у разломов, кипящих жидким магматическим железом, место сие именовалось Огненным Озером. На несколько километров вокруг земля была пуста и бела подобно снегу, но стоило ступить, как оставался глубокий чёрный след. Акакий стал чаще звонить и осторожно двигаться вдоль разломов. Его стадо дороги не разбирало, заворожённые Бес-Покойные просто падали в огонь, и, когда не осталось среди них ни единого, он сам поставил колокол на островок, расправил руки и сказал свои последние слова живым:
- Я жил, и это истина!
С улыбкой он пал в объятия огня. Его колокол забрали провожатые и унесли в его Храмовые покои.
Спустя столетия в Храме появилась чудная золотисто-русая двукрылая иная. Именно она готовила последнего поводыря, и он за год до ухода спросил:
- Каима, зачем нужно сыпать соль?
- Это дань уважения слезам Акакия.
*** конец ***