Ржавый рыбацкий баркас, обветшалый и уставший – загостившийся пришелец из другой эпохи, грузно прёт сквозь волны, ничего не опасаясь и уже давно перестав чему-либо удивляться. Над ним, то залетая вперёд, то бравируя опасными маневрами, то пикируя, то снова взмывая, кружат разнузданные чайки. Они ждут угощения от туристов, которых дважды в неделю подрядился возить на острова хозяин судна – седой и загорелый, как с картинки. Солнце беспощадно хлещет своими плетями по спинам, головам и рукам, а ветер сдувает прочь жару и, вместе с ней, осторожность неопытных любителей приключений. Здесь на всём лежит отпечаток времени: на баркасе, его капитане, громадных валунах у линии прибоя, домах и даже на самом море – древнем и могучем, как несокрушимый хтонический миф.
Скорость у баркаса небольшая, но довольно быстро весь знакомый мир цивилизации остается позади. Разуму не на что больше опереться. Всё, что ему сообщают доверенные органы чувств, говорит о выпадении из контекста. Он ещё пробует сопротивляться, посылает руке подростка, сосредоточенно изучающего не то гипнотическое движение волн за бортом, не то водовороты собственного внутреннего мира, сигнал сжать в кармане смартфон; мужчине, который смотрит на бесноватых чаек, знак, что пора бы достать электронную сигарету… Однако терпит поражение, ведь подросток телефон так и не достаёт, а мужчина, покрутив с минуту между пальцами прибор, убирает его обратно. «Не вижу — значит может и нет всего этого больше? Интернета, телефона, пробок, машин, кухонных комбайнов, плоек для волос, электросамокатов там…» — заключает разум.
А ржавый баркас идёт дальше. Ему дела нет до людских пертурбаций. Он повидал всяких пассажиров – больших и маленьких, толстых и худых, бедных и богатых… Приезжие часто казались раздутыми, точно внутри них скопился лишний воздух, но потихоньку сдувались от колючих морских брызг, затихали в безмолвии. Что-то менялось в самих их глазах.
За то баркас и любит свою работу. До сих пор любит. Точнее капитану нравится думать, что судно имеет свою оценку происходящего, и оценка эта именно такова.
Сам он тоже, чего душой кривить, доволен. Даже не представляет, что как-то иначе могло сложиться. Точнее могло, но было бы как-то…не по правде. Да и чего думать об этом? Вот вернется домой, купит сыну ботинки. Жена в кино давно хотела, можно будет в райцентр съездить. Заодно и с приятелями школьными повидаться. Но всё это потом.
Прямо сейчас существуют лишь небо, вода и чайки. Остальное затерялось на берегу да растворилось в зыбком, ветреном небытии.