Жила на свете девушка-ветер, и в косы свои вплетала бубенцы. И было у неё сердце звонким и большим, как небо, песнь его разносилась по свету бубенцами, но она не знала об этом…
Нет-нет, эта сказка должна начинаться совсем по-другому! При чём здесь девушка-ветер и была ли она на самом деле? Ведь сказка эта – о Небесном Человеке, у которого было огромное сердце, глубже и больше всего неба – об этом безмолвно говорил свет его глаз. Но, возможно, он и не знал об этом. И об Ангеле, который был всюду рядом, не всегда подозревал… И всё-таки… Была девушка-ветер, не говорите мне, что её не было. Да и из сказки слова не выкинешь. Ведь это была его душа. Только однажды Ангел, который сопровождал Небесного Человека во всех его странствиях, так захотел помочь ему, что на время сделал её видимой…
В своих поисках Небесный Человек почти обошёл пешком всю землю. И как же было хорошо Небесному Человеку, когда в какие-то особенные моменты его душа расправляла крылья, начинала петь, и всюду слышался перезвон её колокольчиков! Как он мечтал всё отдать за то, чтобы только слышать этот звон и её чистый голос… В эти моменты он сам летал – он двигался с такой скоростью, что только горные орлы могли бы соперничать с ним. Он прыгал с камня на камень, он был невесомее июльского пуха, и дух его свободно устремлялся вверх. Но раз за разом колючий ворох забот, тревог и чего-то неясного, но довлеющего изнутри, огромным камнем приминал его к земле – тогда он больше не видел неба, и душа не могла поднять его вверх ни на полпальца. Так и скитался он год за годом, лишь в глазах его разгорался всё ярче какой-то непостижимый внутренний огонь, не дающий остановиться и опустить руки.
И вот однажды Ангел захотел показать ему воочию его душу, решив, что так Небесный Человек сможет победить то тёмное и тяжелое, что сдавливает его, просто вовремя посмотрев ей в глаза. Так и появилась вдруг где-то на пути его девушка-ветер. Воздух наполнял её, когда она бегала легко и невесомо по горам; ветер развевал её пушистые волосы и полы её платья. Волосы искрились на солнце золотым; голубые ленты, похожие на струящиеся реки, трепетали на ветру, звеня колокольчиками.
Какое-то время шли они вместе неразлучно, как отражения или продолжения друг друга. Девушка-ветер незримо сопровождала его на пути, и иногда он действительно мог видеть её. И не было тогда никого счастливее Небесного Человека. Время останавливалось, дыхание замирало, взгляд уносился в бирюзовую бесконечность. И девушка-ветер шептала ему слова, самые простые, но от них всё оживало внутри. Но иногда его взгляд тускнел, будто не замечая самой жизни, и тени мелких забот и тревог, и тяжёлые камни внутри, которые он всюду носил с собой, сковывали его душу, а девушка-ветер тогда старалась ещё больше обогреть его, но безуспешно. Небесный Человек в те моменты был будто не собой. И самым страшным было то, что это были уже не моменты. Девушке-ветру всё чаще приходилось подолгу ждать, когда он очнётся и увидит её глаза. Она была уже сама для себя чужой – ноги не слушались, будто на них повисли тяжёлые гири, а сердце сжимал такой груз, что она тихо плакала втайне от Небесного Человека. Ведь больше всего на свете она любила его, но, когда Ангел сделал её видимой, она забыла об их нераздельности. Когда она впервые увидела его глаза, то не могла отличить их от неба. Они ей казались бездонными и вмещали в себя весь мир. Её стремление к нему было непреодолимым, ведь в глубине-то они были одним, только память о том, кем была она сама, стёрлась. И всё чаще песни грустные пела девушка-ветер, тоскливо становилось и Небесному Человеку. Он шёл туда, где, как ему казалось, был Бог, и, хоть он знал, что Бог на самом деле везде, что-то звало его идти за те горы и за эти, по селениям и деревушкам, по храмам и лесам, вдоль ручьёв и рек. Он теперь почти не замечал присутствия девушки-ветра. Мимо проносились огромные горные долины, священные камни с древними надписями, белые святилища, рядом с которыми в предрассветный час повсюду разносился запах можжевелового дыма и раздавался мелодичный звук колокольчика, который напоминал о смысле и цели пути. Люди шли поодаль и навстречу, такие разные; каждый нёс что-то своё, но очень похожее, смыслом чего было «идти, что бы ни случилось. Не останавливаться». Весь мир представал перед глазами, как цветное покрывало, но не всегда было видно, что за ним. Горы ли? Отблески невиданных рассветов? Новые миры? Или что-то другое, до боли знакомое, похожее на чьи-то глаза… Чьи же?
Небесный Человек вздрогнул, когда его от размышлений отвлекло лёгкое касание девушки-ветра и взгляд из самых глубоких бездн. Что таилось в них? Боль? Преданность? Укор? «Где ты?» – будто шептали её глаза, умоляя вернуться. «Я с тобой, я здесь. Прости, я снова забыл о чём-то важном», – хотелось сказать ему, но эти слова он всё никак не мог выговорить. Что-то другое вдруг слетело с языка, ядовитое и острое, как игла: «Я не могу быть с тобой всегда, когда ты захочешь, я же обычный земной человек!» «Оставь меня, наконец», – звучало в этих словах и, хоть он и не произнёс их вслух, она это услышала и ушла на одинокий безлюдный холм. Обратилась она там к небу и ветрам, молилась и плакала до тех пор, пока не перестала замечать ни пространства, ни времени. Тогда взволновались ветры, подняли сильную вьюгу и унесли девушку-ветер на далёкую гору. Когда она очнулась в незнакомом месте среди высоких ледяных скал, её первой мыслью было: «Зачем я ушла? Как теперь вернуться? Как я теперь смогу ему помочь?»
Не сразу откликнулась гора… Но она будто говорила: «Молчи. Приложи голову к земле и слушай». Девушка-ветер, наконец, доверившись голосу горы, легла на покрытую снегом землю… Она не замечала холода, вслушиваясь в безмолвные недра, и постепенно услышала что-то. Но это были не слова, не песня, а что-то протяжное, гулкое и древнее, что откликалось в ней, возрождая каждую её частицу… Это земля вела свой вечный разговор с небом.
– О прекраснейший и неизмеримый, ты древний и юный, ты бездоннее всех моих океанов, ты ярче всех моих огней. Как мне постичь тебя? О Возлюбленный, ты даёшь простор всем ветрам и птицам, всем бесчисленным звёздам и стольким мирам, сколько не могут вместить мои глаза. Как приблизиться к тебе, как сродниться с тобой мне, песчинке среди твоих пределов? Я бесконечно стремлюсь к тебе, хоть и нахожусь всё время в твоих ладонях. Как я счастлива, когда ты бережно ласкаешь меня лучами света, омываешь дождями, обдуваешь ветрами, расчёсывая мои густые волосы-деревья! Ты исцеляешь раны мои снегами; к тебе подняла я вершины самых красивых гор; и только ты знаешь лучше, чем я сама: я жива, покуда длится наш тайный диалог…
Шевельнулся папоротник под большим нависающим над обрывом камнем. Папоротник уже и забыл о присутствии здесь кого-то ещё… Небесный Человек долго сидел под этим камнем в молчании, а сейчас поднялся, взял вещи и пошёл неведомо куда. О чём он думал? Кто же поймёт его мысли, кто заглянет в его душу, да и где теперь его душа? Вроде бы, всё осталось, как прежде. Только Ангел знал, что сейчас его несчастный человек больше всего желал бы вернуть девушку-ветер, но понимал, что ему теперь надо идти к ней самому… И не было тогда никого угрюмее Небесного Человека… Но не дремал его Ангел, незримо выстилая перед ним новую дорогу. И вначале повёл его путь в Долину Угасших Сердец.
Эта долина была вся закрыта туманом и стояла в полном безветрии много веков. Сквозь серую пелену не было видно солнца. Там бродили тени людей, когда-то попавших сюда и не нашедших выхода. Их сердца давно погасли, а чьи-то ещё теплились, но в них уже тоже почти не было огня. И у Небесного Человека здесь была дыра вместо сердца – чем он теперь отличался от них? И кого винить, как не себя? Откладывая свою жизнь на потом, он и не заметил, как что-то в нём постепенно засохло, угасло. Но что теперь изменишь? Со временем тупая боль стала утихать, а вместо неё начало подходить забвение. Он просто бродил, не ведая направления, и молчаливые тени кивали ему головами, но лишь туман пустоты мертвенным холодом проникал во все клеточки тела. И тысячи ненужных вещей становились для него существенными, но за ними он больше не видел просвета и горных вершин.
Девушка-ветер очнулась – неизвестно, сколько она лежала так, вслушиваясь в голос земли. Мыслей не было… Прошёл страх и мысли о своей ничтожности и ветрености – перед горными исполинами, окружившими её, не могла выжить никакая ложь. Впереди было что-то, что привлекло её взгляд – это было озеро, чья вода отливала цветом морской волны. Оно было длинным и зеркально-спокойным, рядом с ним виднелось ещё одно – чуть поменьше. Великие снежные стражи веками охраняли это озеро и давали девушке безмолвный знак идти туда. Она долго спускалась по склону горы, и постепенно её наполнила тишина, в которой исчезало всё, исчезала и она сама. Полное безветрие, тишь и покой раскрывались, подобно эдельвейсам, в её существе. Солнечный свет омывал её всю, будто хотел ей сказать что-то очень важное. Рассыпаясь мириадами искр, он отражался, как в зеркалах, в белоснежных склонах всех окрестных гор. «Пусть Небесный Человек найдёт дорогу к своему сердцу», – очень чётко и ясно промелькнула эта лёгкая мысль, подобная золотистому узору из искорок света. В то же мгновение узор исчез, обернувшись лучом надежды.
«Ну, должен же быть отсюда какой-то выход!» – Небесный Человек очнулся от долгого забытья, когда маленький неизвестно откуда взявшийся лучик тронул его глаза. Что-то внутри всколыхнулось, и он пошёл туда, откуда, как ему показалось, промелькнул луч. Кто-то пошёл за ним, кто-то убеждал его, что отсюда нет выхода – он не слушал их. Он теперь думал лишь о том, как этот луч напоминает ему о золотистых волосах, в которых так красиво звенели бубенцы на тонких голубых лентах. Постепенно и дышать стало легче, и туман рассеялся, открыв лики белых скал. Теперь путник поднимался по склонам гор, которые казались ему знакомыми. За перевалом открылась потайная долина с множеством озёр, которые ещё спали подо льдом, но одно из них частично оттаяло. И светлая бирюза этой удивительной горной воды приковывала взгляд. Туда и направился Небесный Человек, думая про себя: «Как хорошо! Здесь нет никого. Я один! Я ведь всегда был один и буду один. Здесь лишь я и горы. Реально ли вообще что-то другое?» Он хотел сесть у камня, приготовить себе еды, но что-то внутри подталкивало его к озеру, хоть он и не испытывал жажды. Из этого, будто светящегося изнутри озера вода стекала вниз сквозь камни множеством струек и ручейков. Это был единственный звук, наполняющий пространство, и Небесный Человек невольно заслушался – давно он не вслушивался в голос журчащей воды. Ему вдруг нестерпимо захотелось пить эту воду. Он стал черпать её рукой, омывать ею лицо, и всё вокруг стало проявляться с удивительной ясностью. Снежные исполины смотрели строго и величественно, и было больно на них поднять взгляд. Всё прежнее вдруг ему показалось таким малым – всё, и он сам… Оставались только горы и … небо. Он замер, не в силах отвести от неба глаз. Ему казалось, что он слышит, как оно говорит! Небо здесь веками вело неизмеримо долгий и полный любви разговор с землёй…
– О прекрасная, чистая, цветущая многими цветами, поющая на многие голоса! Я готов отдать тебе всё, лишь бы ты жила и цвела. Иначе в чём смысл мой, как не в том, чтобы сделать тебя и всех твоих детей счастливыми? Днями и ночами я любуюсь тобой, не сводя с тебя глаз – ты повсюду родная, и древняя, и новая, ежеминутно меняешь свои одежды, никогда себя не повторяя; твои реки текут, твои океаны дышат, твои деревья поднимаются ввысь – у меня никогда не хватит слов описать твоей красоты, которую я наблюдаю из далёкого синего безмолвия! Живи, Возлюбленная, я лучами солнечными обниму тебя, я буду расчёсывать твои густые волосы-деревья, вплетая в них голубые ленты ветров, в которых зазвенят бубенцы птичьих трелей! Дожди мои пусть омывают тебя – помни, любимая, что мне не жаль для тебя ничего – ни струй дождя, ни лучей, ни снега… Пусть будешь ты каждую ночь окружена сетью мерцающих созвездий, как ажурным покрывалом – я накину его на твои плечи, чтобы ты после яркого дня отдохнула в моих ладонях. Ни минуты нет, когда меня не было бы рядом с тобой, нет ни одного места на тебе, которое бы не обнимали мои руки. Живи, зелёная, покойся в мире и цвети, радуя себя и детей своих…
Слёзы выступили на глазах… Жил ли он вообще до этого мига? Он плакал и снова пил горную воду, слой за слоем сбрасывая пелену всех прожитых лет. Его взгляд устремлялся в небо и этим небом становился взгляд. Да, теперь Небесный Человек по-настоящему видел небо! И неудивительно: ведь чтобы увидеть такое небо, надо почти перестать быть: стать невесомее того облака, что лёгким мазком скользнуло над снежными горами, которые чуть-чуть позолотил первый луч солнца. Сквозь полупрозрачный белый ажур проступал весь глубокий спектр голубого, синего, ультрамаринового пронзительно-чистого цвета, какого не бывает там, где живут люди. В это небо теперь было так легко упасть, утонуть в нём, стать одной из утренних снежинок, растаявших на лице…И Ангел подошёл так близко, что Небесный Человек почти почувствовал прикосновение мерцающих перламутровых крыльев. «Мне надо найти её. Где бы она ни была, я её непременно найду. Поздно поворачивать назад и откладывать. Другого мига не будет», – почувствовал он.
Постепенно светлело. Воздух был пронзительно-прозрачен и слегка обжигал. Медленно и плавно поднимаясь выше и выше, Небесный Человек миновал и огромное озеро, и оставшуюся справа округлую гору, похожую на спящего медведя. Снежная тропа была чётко читаемой. Подъём был достаточно пологим, но Небесный Человек шёл медленно, и не только из-за высоты и ноши за спиной. Его периодически заставляла останавливаться и замирать величественная красота гор, острыми зубьями окруживших этот подход к долине. Эти горы были похожи на стражников с копьями, и путник гадал, меж какими из двух остриев откроется проход. Тропа уходила вправо, постепенно становясь всё круче, каменистей и извилистей, и наконец, привела на небольшой ровный проём меж двумя скалами. Небесный Человек оглянулся и обомлел от открывшегося зрелища. Вдалеке прямо над чётким треугольником вершины самой высокой горы, выступающей довольно сильно над длинной белой скальной стеной, всходило солнце. Сначала первые лучи охватили синеватый силуэт, который подсвечивался сзади по самому краю. Прямо над вершиной стояла очень тонкая снежная дымка, которая так рассеивала свет, что величественная гора казалась увенчанной золотистой короной. Это длилось секунды – как же быстро всходило солнце, будто рождаясь из самой горы! Восторгу Небесного Человека не было предела. Солнце наполнило радостью каждую клеточку его тела. Он помахал солнцу рукой, зная, что теперь он точно на верном пути. Ангел пел и радовался, видя, как шаг за шагом его самый любимый человек приближается к своему сердцу.
Сидя среди ледяных глыб на берегу длинного озера цвета морской волны, девушка-ветер вслушивалась в тишину – ту тишину, которая есть над облаками… Её невозможно было не услышать. Она была оглушительна именно потому, что заполняла собой всё пространство, и кроме неё, там не могло существовать больше ничего от неё отличного. Своим существованием она говорила яснее слов. И больше ничего становилось не нужно. Девушка заметила вдруг, что в центре озера был небольшой остров, на котором возвышался белый храм с ажурными стенами. Забыв обо всём, она побежала к нему прямо по воде. В тот миг её тело было лёгким, и она не чувствовала своего веса. Это был храм ветров, на пагодообразной крыше которого мелодично позвякивали колокольчики. И в перезвоне их слышалась самая нужная на свете песня…
Успокойся, душа, успокойся и жди:
Он придёт сквозь туманы, ветра и дожди,
Через все перевалы, сквозь пламя и лёд…
Лишь живи, лишь поверь: он однажды придёт.
Даже если на время усталость и боль
Иль неверия льды погребли под собой, –
Всё, что было когда-то, – воскреснет опять,
Знай: ему тоже важно тебя не терять.
И ему не забыть ни тепла твоих рук,
Ни дыханья в груди, порождающей звук.
Потому не прервётся блуждающий стих,
Когда есть лишь одно – то, что больше двоих.
Успокойся, душа, во все очи смотри,
Как окрасили небо соцветья зари.
На свой остров жемчужный плыви, не спеша,
Отпусти эту боль, успокойся, душа…
И вот ещё один перевал остался позади… Под конец дня перед лицом Небесного Человека открылась огромная изящная гора с неповторимыми изгибами отрогов и мягкой, уходящей высоко в небо округлой вершиной. Он почувствовал, что это не просто гора, а хранительница этих мест, принявшая вид горы – сияющая Принцесса Снегов. Она была здесь и сейчас, но оставалась вечной, была и древней, и юной, и космической, и земной… Она ведала тайны… Она знала все тропы, горные и горние. Замерев, Небесный Человек долго восхищался ей. Казалось, он смотрит ей прямо в глаза, прямо в душу. Он знал – от неё нельзя скрыть ничего. Ещё бы, ведь когда стоишь перед Её лицом, то всё, что принёс ты из мира людей, растворяется и утекает. Оно уже становится не важным. Оно остаётся за гранью. За гранью Её пространственных пределов, Её обескураживающей мощи, сталкивающей тебя один на один с твоими глубинами. Она будто останавливала Небесного Человека и спрашивала: «Готов ли ты? Готов ли оставить всё, что сдерживало тебя прежде, готов ли заглянуть внутрь себя и увидеть всё то, что мешает тебе сделать ещё один шаг? Готов ли отложить чужие книги и написать на пустых страницах свою, самую первую и самую настоящую строчку в книге твоей жизни?» «Готов ли? Да наверняка нет! Кто я? А кто Она, вопрошающая? Она же прекрасно видит, сколько во мне тёмного, сколько я несу в себе такого, от чего я сам содрогнусь, если увижу это лицом к лицу?» – эти мысли пронеслись и тут же были прочитаны Её всепроникающим взглядом. И Она дала ответ:
– Не имеет значения, откуда ты пришёл и что несёшь за спиной. Важно только одно: книга твоей жизни. Даже если кажется, что это не ты пишешь её… Эта книга и пишется, и читается каждый миг. На её страницах возникают мысли, образы, идеи, переживания… Но держал ли ты саму книгу в руках, ощущая ежесекундно её бесконечную незавершённость? Ты странник, ты идёшь по дорогам. Кто, если не ты, решает, куда сделать следующий шаг? Кто, если не ты, видит вокруг покрытые цветами дремучие леса, искрящиеся водопады с чистейшей водой, долины, причудливым образом перетекающие друг в друга? Всё это постепенно становится тобой. Всё, на что пожелаешь смотреть… И вдруг становится ясно, что это уже не ты, а приоткрытая дверь, сквозь которую страницу за страницей в каждый миг твоя душа рисует витиеватый узор, подобный реке, которая прокладывает себе путь через долины и ущелья. Не бойся взять в руки книгу и на той странице, где ты есть сейчас, написать свои надежды, свои мечты, свои горести и радости, падения и устремления. Ты так долго бежал от себя, ты искал, но при этом не видел, что раз за разом гонишь своё сердце… А нужно всего-то лишь сделать самую малость – признать, что от одного твоего выбора зависит буквально всё в твоей жизни. Сколько было упущенных моментов, когда чудо готово было постучаться к тебе в дом, но ты закрывал на него глаза? Отказ от выбора – это тоже выбор. Сердце, которое ты так долго ищешь, а когда находишь, вскоре забываешь о нём, ждёт тебя, но оно, как чудо…Чудо такое хрупкое… Оно не придёт, если ты не позволишь ему…Оно скроется навеки, если ещё промедлишь… Ты сейчас можешь сделать этот шаг, но после уже нельзя будет повернуть назад. Напиши о том, чего больше всего на свете жаждет твоё сердце. Расскажи об этом книге своей жизни. Ты не заметишь, как оно станет явью.
Небесный Человек закрыл глаза. Перед его взглядом промелькнуло много картин… В них он был счастлив. И вокруг от его счастья начинали светиться и другие… Смех его был похож на звенящие бубенцы в ленте ветров, тело его было омыто множеством рек и ручьёв, поэтому ощущало себя лёгким и юным, а в глазах струился такой небесный поток, что всё живое вокруг омывал лучистым светом. Он ничего не боялся и ни в чём не сомневался. Он чётко видел и чувствовал каждый свой шаг. Он знал, что, куда бы теперь ни пошёл, он носит внутри свой храм, и в любой миг может попасть туда. Кстати, что это был за храм?
Да, конечно же, он был! Окружённый неприступными снежными горами, на огромной высоте, где не летают даже орлы, в закрытой со всех сторон долине, стоял удивительный храм на маленьком полупрозрачном острове посреди длинного озера цвета морской волны, снежном острове или жемчужном – как знать? Ведь различия почти не найти – всё искрится и переливается на солнце…Это был храм ветров, в стенах которого были проделаны резные отверстия так, что ветер легко проникал в них и пел в висящих тут и там мелодичных колокольчиках. А крыша его была похожа на цветок лотоса, и с неё во время дождей стекала вода, смешиваясь с водами озера. Храм по четырём сторонам охраняли изящные драконы, чьи длинные, похожие на перья волосы, качались на ветру, а гибкие тела рисовали в воздухе печати из тайных знаков… И лишь он мог понять по ним – она ждёт. Но нужно быть очень тихим, чтобы не спугнуть… стать этими горами, и озером, и самим храмом.
Небесный Человек не заметил, как неведомом образом оказался там, внутри… Перед ним был нераскрывшийся бутон цветка, напоминающий огромный лотос. Всё былое потеряло своё значение – он стоял и смотрел на этот цветок, не сводя с него глаз… Теперь он видел, какое оно большое, красивое, тонкое и нежное, его сердце. И мир начал весь раскрываться внутри мириадами красок, форм, отражений… Он вспоминал лица людей, с которыми ему довелось встретиться в этой жизни. Все они улыбались. И даже те, от которых он порой закрывался за непроницаемыми стенами, улыбались так, что он вдруг увидел, как этих людей на самом деле любит... И не важно, что связывало их когда-то: он благодарил их, за то, что они есть; благодарил весь этот мир, такой огромный, такой красивый и такой хрупкий. Он понимал теперь, насколько он близок и сопричастен ему и насколько он сам в ответе за каждую его частицу.
Лотос постепенно раскрывался… Из-под лепестков стало проступать чьё-то очень знакомое лицо… Девушка-ветер медленно открывала глаза… Она будто только что родилась и, наверное, уже не помнила, что было прежде. Она видела лишь то, что хотела бы видеть вечно, от чего трепетала и светилась каждая её частичка… На неё смотрело внимательно и бережно, глубоко и нежно струящееся бирюзовое небо из двух прекрасных, как горные озёра, голубых глаз.
21 апреля – 4 июля 2019