Султан Махмуд просил творца-поэта
Историю Ирана возродить.
За труд великий обещал при этом
Двустишия казною оплатить.
«За каждые бесценные две строчки
Заплачен будет золотой динар!
Исполню обещанье в срок и точно!»
Так высоко ценил правитель дар.
И тридцать лет работал Фирдоуси.
Закончен, наконец, великий труд.
«О, «Шах-Наме»! Как же тобой горжусь я!
Плотина будет – золото дадут!»
Он обещал давно друзьям безродным
За золото плотину возвести,
Чтоб воду дать полям пока бесплодным.
Их только оросить – садам цвести!
Но заплатил султан Махмуд богатый
Не чистым золотом, а серебром.
Расстроился поэт – не та оплата…
Мечта о стройке – болью под ребром!
Он разделил все деньги на три части:
Одна гонцу – доставил серебро;
Вторую банщику – тот мыл с участьем;
А третью продавцу воды – добро!
И неминуемо пришла опала,
Не смог султан простить поэту жест…
На родине жизнь невозможной стала,
В изгнании поэт, не до торжеств…
Отныне Фирдоуси под запретом,
Султан о нём и слышать не желал.
Да, нелегко всегда жилось поэтам,
Коль ты не у правителя вассал.
А «Шах-Наме» жила, существовала,
И в списках расходилась по стране.
Мысль светлая дорогу пробивала
При свете солнца или при луне.
Визирь двора имел неосторожность
Из «Шах-Наме» цитату привести…
А может, он использовал возможность
Стихом большой эффект произвести?
Так ли, иначе, но султан заметил:
«Чей это стих? Кто мужество воспел?»
И поощрённый похвалой ответил:
«Поэт великий, ныне – не у дел…»
Раскаялся султан Махмуд. С дарами
Он приказал отправить караван…
Но сундуки с персидскими коврами –
Тщета. Поэту нужен лишь Коран.
В одни ворота – щедрые посылки,
То были запоздавшие дары…
А из других ворот несли носилки –
Похоронить поэта до жары…