Пролог
Он ждал меня у подъезда, скукожившись от пронизывающего ветра, подняв куцый воротник пальто, которое вряд ли его согревало суровой нынешней зимой. Возможно, дома у него есть теплый пуховик и шапка, но для нашей встречи он предпочел строгий классический наряд и ботиночки на тонкой подошве.
Во дворе нашего дома всегда гуляют сквозняки. Редкие деревья, сохранившиеся из тех, что когда-то заботливо высадили новоселы, шумели оголившейся кроной на уровне пятого этажа, а по тротуару мела поземка, закручивая вихрем и задувая к бордюрам редкий снег.
Он стоял, повернувшись лицом в сторону дороги, ведущей к остановке общественного транспорта. Попеременно постукивая ногами, чтобы согреть замерзшие ступни, пританцовывал на месте, ибо основательно продрог. На скамейке, завернутые кульком в плотную белую бумагу, лежали цветы и стоял черный пакет.
На проезжающую машину он даже не взглянул, и я с облегчением вздохнула, не успев проанализировать тихую радость по данному поводу. Припарковавшись на небольшой стоянке в торце дома, я тихо закрыла дверь автомобиля и нарочито медленно пошла к своему подъезду.
Трудно описать все мои чувства в тот момент, потому что такой сумбур эмоций и одновременно воспоминаний вообще не поддается какому-то последовательному изложению. Остановившись в двух метрах от мужчины, я замерла в нерешительности, разглядывая его со спины уже вблизи.
Некогда иссиня-черные его волосы густо покрыла седина, особенно виски, они сливались со снегом, запорошившим его воротник. Плечи опустились, словно он стал ниже ростом, да и в целом, несмотря на дорогое пальто, выглядел он каким-то жалким. Может быть потому, что он замерзал, а я только что выбралась из теплого салона, или имелась другая, очень глубокая причина моей к нему жалости…
- Давно ждешь? – решилась я, наконец, сообразив, что он не заметил моего приближения из-за поднятого ворота, а завывающий ветер заглушил звук шагов.
В этот миг время словно остановилось. Бывают такие острые моменты в жизни, когда, как в замедленной съемке, каждая доля секунды запечатывается в памяти отдельным сюжетом. Сначала шквал воспоминаний, шторм пережитого, огонь или даже взрыв памяти, и тут же леденящий душу поток осознания безвозвратности. Все. Сердце встало на место.
- Здравствуй, Надя! Минут пятнадцать жду, все в порядке.
Потерянный несмелый взгляд, но лишь на долю секунды, потом лицо оживилось, бодро подхватил со скамейки свои вещи. Мне рад, или тому, что скоро согреется?…
- Это тебе, - протянул цветы.
- Спасибо. Пойдем, чаем напою, вижу, замерз совсем, - сухое приглашение, но на иное я не способна.
Не оглядываясь, вошла в подъезд, вызвала лифт, опустила взгляд на букет, чтобы не встретиться глазами. Цветы тщательно упакованы, но палец уколола - розы. Радости ноль. Память шкрябнула по закаменевшему сердцу, не вызвав ничего - а ведь он не дарил мне цветов.
Я чувствовала в лифте – разглядывает мое лицо. Да, изменилась. Да, постарела. Еще бы! Попробовал бы сам мои туфли надеть и тот путь пройти, который я прошла по твоей милости…
Открыла дверь, прошла в квартиру, без единого слова.
- У тебя новая дверь, - услышала за спиной. – Хорошая, надежная.
Скрыла усмешку, к чему сейчас эти глупые замечания. Я вообще не вижу смысла в нашей встрече, но он позвонил, настаивал. Мне было, что ему сказать, только надо ли уже? Не стала отказывать, согласилась. Он сам предложил в «нашей» квартире. Ладно, как скажешь, «дорогой».
Открыла обувную тумбочку, достала его тапочки. Сама не знаю, зачем хранила их столько лет, не выбросила в сердцах тогда вместе с чемоданом.
- На, переобувайся. Ноги, наверное, замерзли в туфельках. Перед кем выпендриваешься? Или у тебя нормальных сапог нет?
- Есть нормальные…, - он замер, с удивлением разглядывая домашние шлепанцы в клеточку, немного заношенные, с затоптанными задниками. – Это… это что, еще те, мои? Ты… что же это… ты все эти двадцать лет меня ждала?
Это откровение, как ушат холодной воды!
«Да, ждала! Все эти годы я тебя ждала!» – закричала бы я во весь голос еще несколько лет тому назад. Но не теперь.
Я сжала губы и пошла ставить чайник. Неужели столько лет прошло? Как здорово понимать, что тебе больше не больно, что ты свободен от былых обид и разочарований, что твоя жизнь – чистый лист, и ты пишешь на нем уже свою повесть.
Продолжение здесь: http://proza.ru/2020/11/27/1028