Летом в середине 90- х мы ездили с мамой к деревенским родственникам. У них, как обычно, было много разной живности, особенно птицы: кур, индюков и гусей. Уток они не держали, говорили, дескать, глупые, могут уйти далеко и всё такое.
Гуси далеко не ходили: почти весь день паслись за речкой на ближайшем поле. Возвращались лишь на ночлег: днём могли зайти разве что поесть.
У других хозяев гуси с детства росли под гусынями. Поэтому любили плавать в воде, как и подобает гусям. Но у родственников гусята ходили с индюшками или курами: гусыни имели притуплённый родительский инстинкт. И не знали, что такое "плавать": использовали воду лишь для питья, даже будучи уже взрослыми.
Родственники таким исходом были довольны: мол, не будут никуда ходить. Речка, протекавшая в низине параллельно деревне, и правда, доверия не внушала: местные регулярно спускали туда навоз и даже содержимое туалетов.
В результате, рыба вся давно вымерла. Но чужие гуси, равно как и утки, охотно там плескались. А от воды, особенно в жаркие дни, шёл жуткий смрад: поневоле позавидуешь птицам, которые почти лишены обоняния!
Помимо маленьких гусят, у родственников жила целая группа подростков: штук пятнадцать. Они почему-то ходили отдельно, все вместе: скорее всего, инкубаторские были. Держались всегда поодаль от остальных птиц, а взрослые гуси были агрессивно настроены к молодёжи.
Но один из той компании не мог ходить. Он всё время лежал за домом, не в силах даже встать. Но ел и пил исправно: просто ставили миски с кормом и водой в пределах досягаемости.
Иногда гусёнок, правда, делал попытки подняться, но всякий раз заваливался на бок. Самое странное, что его лапы двигались, но отчего-то не держали... Если по каким-то причинам не накормили, либо вода закончилась, птенец напоминал о себе громким, уже сипнущим писком.
Прошлой осенью один из жителей деревни привёз с собой туда жить сына- пятиклассника. И не только: этот самый сын притащил с собой подросшего лисёнка. Зверёк сидел на цепи и был не слишком ручным: фиг погладишь.
А в январе лисёнок по недосмотру сбежал: так и не нашли. Думали, погибнет: ведь рос в неволе. Но нет: ухитрился выжить. Более того, стал злостным губителем всей мелкой домашней живности.
За полгода от его деяний пострадали практически все жители деревни, точнее, их животные. Подросшая лиса, добравшись до птицы или кроликов, утаскивала лишь одну тушку, при этом не забыв уничтожить всех, кого могла ухватить. Мальчика, который привёз зверя, деревенские буквально были готовы прибить. Тем более, что прежде лис там в помине не было. Да и откуда им взяться при отсутствии лесов поблизости?!
От той лисы досталось и птице наших родственников. Регулярно они находили задушенных цыплят, а однажды ночью зверь напал на индюшат. В последнем, впрочем, в значительной мере были виноваты сами хозяева: оставили выводок ночевать вместе с индюшкой за домом, там же, где обитал больной гусёнок.
Проснулись ночью от крика индюшки. Выскочили на улицу: птица нервно бегала в темноте, хлопала крыльями. Посветили фонарём: три индюшонка валялись мёртвые, а ещё два и вовсе пропали. Лиса утащила, по всей видимости.
Зато, после этого случая всю птицу начали всегда загонять на ночь в сарай: уроком стало. Но гусь- подросток по-прежнему находился там же: родственники посчитали, что всё равно помрёт рано или поздно, и "возиться" не желали.
Однако, время шло, лиса бесчинствовала теперь у соседей чуть ли не каждую ночь, а гусёнок всё жил. Родственники заявили как-то:"-Несъедобный он, видимо. Раз даже лиса не жрёт."
Но птенец даже подрос. А вот с ногами продолжало твориться что-то странное: одно время, начал вставать на них и даже ходить, хоть и с трудом... Но внезапно левая лапа отказала полностью: стала как будто парализованная. А может, так и случилось.
Потом мы уехали в Питер. Зимой родственники написали, что гусь всё-таки вырос, но ходить так и не смог: зарезали к Новому году. Лиса же исчезла: не перенесла вторую зиму. А возможно, местные поймали или убили: в последнее больше верится.
Фото из интернета. Тот гусёнок был похож, пока не подрос.