Бес Дэмон втянул ноздрями воздух:
—Ах, как аппетитно потрескивают на углях, светящихся голубоватым пламенем, тонкие косточки не раскаявшейся грешницы!
Однако, он понимал, как важно не перестараться в погоне за удовольствием: ещё на памяти был случай, когда старшего беса Лютовеня приговорили к отсидке на колу за подгоревшую плоть греховодницы. Тридцать три тысячи лет на колу, без еды и без питья!
Предмейстер Круин тихо, как тень, вышел на место, слабо освещённое сальной свечкой:
—Ну,чё, бесноватый, лыбишься? Либо представил, как тебе в серу горящую окунуться с головкой придётся?
—Ай, господин предмейстер! Чай мы не в полицейских застенках, чтобы безвинно экзекуцию терпеть. Мы уже там, где в чистом виде царят закон и справедливость!
Круин закинул свой хоботообразный нос за левое плечо:
—А, значит, про «косяк» свой утренний, поди, забыл? Вместо того, чтобы фрау Простипому розгами шпарить (как ей доктор Пой-Изуверскис прописал), ты же её тазом кипятку ошпарил, олух. Ладно же, я прощу на сегодня, но помни, как и все вы должны помнить, что вы мне должны...По гроб жизни!
Из окружающего сумрака хорально грянул могучий хохот: шутка удалась.
—Ах-ха-ха! Ну, сказал! По какой это гроб? И какая такая жизнь? Ох-ха!
И другой, гнусавенький голосок подхватил:
—А я- то свой гробик вспоминаю. Красивым таким, малиновым плюшем обит был...Ну, юморист, просто Хазанов! Или он ещё не с нами ? Ну, Луи де Фюнес, зато, -наш.
—Не, при жизни я долгов никогда не оставлял, завсегда вовремя расплачивался—совсем невпопад высказался Хорёк Долбанутый, чем вызвал ещё больший взрыв дьявольского хохота:
—Вспомнил! О жизни он вспомнил, нежить чухмяная. Расчувствовался тут, как порядочный.
—Да, чай, при жизни у тебя имя было, а нынче где оно? Погоняло, вот и всё, что мы имеем,- заключил Федот-не-Тот.
Бес Мордотреск мечтательно поднял глаза к «потолку»:
—Да, с именем надо было попадать на Небеса! Жить нужно было иначе…
Круин встрепенулся, почуяв крамолу, вперил взгляд в лицо Мордотреска:
—Ты, подлец, о чём это? Пропаганда? Имён вам захотелось?! Вам положено «вместоимение», и всё. Пользуйтесь!
—Местоимение? ,- переспросил бес Пьяно-Лабух.
—Местоимения в школе надо было учить. А тут вам не школа и не институт. Тут вам «местоприбывание» и для вас —«вместоимения».
—Вот я и говорю: не Небеса...А жаль.
—Да что же такое?- в полумраке было видно, как лицо ( вернее то, что вместо него) предмейстера зловеще побагровело,- ты, скотина, помнишь, какую кару назначили Змею Мохнатому?
—Как не помнить, господин,- поморщился Мордотреск, -на «расторпырку» повесили, на сорок один год, два месяца и четыре дня…
—Во-о-от! Знаешь, чем рискуешь.
(«Растопырка» представляет собой дисциплинарное взыскание, при котором нарушителя подвешивают, привязывая за пальцы рук и ног, так, чтобы все пальчики были растянуты (растопырены) в разные стороны.)
—Это за что? Змея знаю, он Кривую Крокодилу щекоткою пытал. Что запрещено уставом. А я то?
—Ах, ты не знаешь? А кто это упоминал о неких «небесах», что абсолютно антинаучно. А у нас, дружок, антинаучная пропаганда, это преступление.
—О, как это глупо,- вмешался Фиг Рогатый,- находясь в самом центре царства Аида, мечтать о небесах.
—Вот, Мордотреск, плоды твоей преступной деятельности,- аж захлебнулся Круин,- теперь и этот попал впросак, ляпнул про антинаучное «царство»! Ну, что с вами делать. Ладно, на растопырку всех послать не могу: некому будет не раскаявшихся грешниц поджаривать. Или, может, вы жалеете, что согласились на сотрудничество с Администрацией Мёртвого пространства? Рассадить вас по одиночным клеткам, и дело с концом?
Все, конечно же осознавали, что угрозы Круина преувеличены: что же, всех рассадит, и работать один станет. Однако, как-то не по себе стало всем.
И это хорошо понимал Мордотреск...
В качестве «извинения» он устроил «коллегам» шоу: выглохтил пол-канистры бензина, закусил пылающим куском каменного угля,взятым из очага, а затем забил себе рот здоровенным кляпом, дабы, оставив лишь задний проход -для выхода пламенной струи, взлететь к потолку ( скорее- к тому, что было вместо потолка) в виде реактивного самолёта.
Он ударился о базальтовый свод с такой силой, что голова отлетела и поскакала, подобно мячику для пинг-понга .
Бес Палёный Крыс, в благодарность за доставленное удовольствие, отыскал башку в куче каменной осыпи, и преподнёс её Мордотреску. Все аплодировали.
Даже предмейстер как бы смягчился и, почти что- изобразил на своей, изыскано уродливой харе, нечто, подобное улыбке…
Вдруг он спохватился:
—Что там у нас по времени?- поглядел на гигантские песочные часы, в которых три четверти содержимого пересыпалось вниз,- так,начало последней четверти суток. Что теперь по плану? Ага, вызываем профи Хан-Матюгана. Он начнёт ездить вам по ушам железной щёткой. Входите, месье Хан!
Хан-Матюган сузил свои и без того узенькие глазки:
—Бесовня! По шустрому занимаем очередь. Кто первым будет обработан, тот первым идёт на Сеанс. Приятное—после полезного!
Никто не понимал, что полезного в царапаньи ушей железной щёткой, но сходить на Сеанс желали все.
«Сеанс» представляет собой возможность заглянуть в бассейн, который заполнялся серной кислотой . В ней омывались женские скелетики. По сведениям доктора Пой-Изуверскиса , таким образом они избавлялись от жуков-сверлильщиков, способных просверливать дырки в нежных женских косточках.
Пожалуй, довольно извращённое, но всё же, в стеснённых условиях подземелья- развлечение. Конечно же, предмейстер догадывался, что покойничкам мужского рода зрелище беспомощных, слабеньких женских косточек, давало ощущение компенсации за всё, чего натерпелись они от «баб» при жизни.
Итак, пошла обработка ушей.
Вдруг, что-то «взбрыкнул» Пьяно-Лабух :
—Что положено, то положено, понимаем, господин Хан...Но не хотелось бы вам, да хоть бы изредка пропустить разок...Ну, просто ради гуманности?
—Так, -глазки Хана округлились, подобно совиным,- что, есть ещё кто «за гуманизм и дело мира»?
Из самого дальнего угла камеры низкий и сиплый голос ответил:
—Да почему бы и нет. Неплохо было бы, Хан!
—Ой, да что за голос я слышу! Никак это, ведь самый бес Зверь-Душитель тут пропаганду за гуманизм толкает,- а ну, Зверюга, покажись!
—Да, Хан,я. Позволь же хоть высказаться, наконец. Пускай братва решит, могу я говорить, либо нет.
—Ладно же, выслушаем. Но потом проголосуем. Предложение будет язык твой недостойный вырвать, дабы замолчал ты навеки. Как все решат, так тому и быть!
—Идёт, Хан! Вот, все говорят, убийца, зверь, и прочее. Дело было так: работал я на Компрессорном заводе,а чтобы зарабатывать, бывало задерживался допоздна. Так вот, однажды, иду со смены.Ночь- глаз коли. Ни шута не видать. В кустах- шорох. Я торможу, и вдруг кто-то подскакивает и набрасывает что-то мне на шею...Боль жуткая и дышать нечем.Но я молодой был , здоровый. Изворачиваюсь, и дотягиваюсь до конца какой-то проволоки, что ли, и на ощупь нахожу голову человека. Закидываю конец струны ( а это была она), за его голову, и тяну из последних сил. И он тянет- кто кого. Вышло так: моя взяла. Сам с порезанной шеей, еле живой. Меня доктора откачали.А он- уже не живой… Приговорили, посадили: превышение пределов самообороны. Вот какой я душегуб! Голосуйте, братцы.
—Да уж, -махнул рукой Чертяка-Борзый- такая она, земная справедливость!
Толпа зашумела. Хану-Матюгану нечего было возразить.
—Ну, что поделаешь,- резюмировал предмейстер Круин, -кабы знал кто из нас при жизни счастье, нипочём бы не пошёл здесь служить бесом.
—А знаете,- вдруг очнулся вечно дремлющий бес Люськин-Свёкр, — я познал в жизни огромное счастье, да просто чудо, какое счастье. Один раз, но на всю жизнь!
—Это что же, это как же,- заговорили бесы наперебой,- клад нашёл, в лотерею дом на Рублёвке выиграл, либо на Мисс Вселенная жениться сподобился? Какое оно, счастье???
Люськин-Свёкр замотал головой:
—Ребята, да вы о чём? Пустяки какие! Даже близко нет!
—Говори же!- сам предмейстер взял железною рукою Свёкра за плечо.
—Хорошо. Дело было так.Работал я на одном складе. Товару там было видимо- невидимо. На сотни миллионов У меня, там была устроена комнатка, где можно перекусить, перекурить ( пока начальство далеко), ну и в общем, передохнуть. Была, как сейчас помню, пятница. Короткий день. Но товару поднавезли полно, прямо не отойти от рампы: всё сгружают, да сгружают. Наконец, чую, конец работе. Ох, хоть чайку-то выпить. Налил чайник, поставил.
Вдруг замдиректора мне кричит:
—Семёныч! Я сейчас в город отправляюсь. Ты, если с делами покончил, могу подвезти. Или же автобуса будешь ожидать?
Ну, я спохватился: чего сижу-то… Отвечаю:
—Сей момент, Пал Анатолич, одеваюсь и бегу! А он:
—Давай, давай, не задерживай!
Ну, что же, задерживать неудобно. Пальто уже на ходу одеваю.
Быстренько в центр города доехали. В магазин зашёл, потом в другой. Пришёл, поставил курицу вариться, сам в «Одноклассники» заглянул. Премьер-министра там обругал всякими словами. Девкам понравилось, «лайков» наставили.
Кино посмотрел, тут и курица готова. Наливаю рюмашку… И…
И- дрожь меня пробирает, в холодный пот меня бросает.
Всё, понимаю: жизнь моя кончена. Нормальная жизнь, по крайней мере! Четыре часа прошло, вспоминаю, от момента, как я чайник на столе через переноску включил в сеть…
Чайник был старый, сам отключаться он не умел. Прикидываю: через 7 минут он закипел, через 25 минут вода выкипела, и он начал плавиться. Через 40 минут пылает стол, за ним занавески, рама в окне… Через час вся комнатушка в огне...Через два часа по коридору огонь дошёл до мест хранения товара. Срабатывает сигнализация. Когда прибыли пожарные , уже пылает крыша. Сейчас - доложено руководству о происшествии. Ущерб миллионы. К утру определят, кто виновник пожара.
Бессонная, страшная ночь.
Шесть утра. Странно, меня ещё никто не ищет.
С первым автобусом прибываю на фирму…
Недовольный сонный охранник спрашивает:
—Что такое, Семёныч, забыл чего?
—Ага, говорю, кошелёк оставил…
Дрожащими от волнения руками отпираю комнату…
Чайник на столе, вилка воткнута в переноску… холодный.
И тут- вспоминаю, как второпях зацепился ногой за шнур, чертыхнулся… Да, теперь вижу: вилка вылетела из розетки на стене.
Счастье...Да разве вы способны понять, что это такое, счастье. Счастье, это когда нет пожара, нет многомиллионного иска, презрения от сотрудников и членов семьи.
Я и умирал спокойно: такого везения, такого счастья мне хватило на остаток жизни, хватит и на... после жизни!