В школе нас постоянно тренировали разбирать предложения. Что в русском языке называть существительным, что, прилагательным, а что и вовсе, дополнением или обстоятельством.
Никто из моих дорогих однокашников по родной Сокирянской начальной, по близкой сердцу Тираспольской одиннадцатой, прекрасной физико-математической или спортивным школам, а также многочисленным кружкам в доме пионеров, на вопрос о главном в их будущей взрослой жизни, никогда бы даже не затронул вопрос денег. Было бы противно и неинтересно обсуждать.
Мы бы постыдились. Посчитали бы неприличным. Разве воплощение « золотого тельца» могло быть тогда главным, в том списке славных свершений, которые нам - советским пионерам, предстояло воплотить в жизнь в прекрасном будущем?
Нет, конечно же, нет. Мы , безусловно, прекрасно понимали, что без монет нормальной жизни не получится . Что потребуется зарабатывать. Но это было для нас вовсе не существительным, а далеким - предалеким прилагательным, а то и вовсе простым дополнением или обстоятельством.
Материальное благополучие присутствовало в нашем Сознании только обычной сопутствующей прибавкой к интересным профессиям летчика, врача, ученого, художника, писателя, музыканта, инженера или учителя. Рабочими , в начале семидесятых прошлого века, желало стать меньшинство.
Хотя это, во многих случаях, было тогда довольно денежно и достаточно почетно. Так, из двадцати девяти наших дорогих однокашников по 10 «А», в первый же год после окончания одиннадцатой школы, в высшие учебные заведения поступили восемнадцать человек. И ещё несколько однокашников поступили со второго раза уже в следующем году.
Во всем советском обществе того славного времени всецело преобладал и царствовал культ чтения и учебы. И это было совершенно не продуктом коммунистической пропаганды. В очереди за книгами стояли дольше, чем за колбасой, и тратили на них довольно приличные деньги. Печатное издание, действительно, было лучшим подарком.
Помню все свои наградные книги, подаренные от имени школ за отличную учебу. Хорошо отпечатались в сознании , и сборник рассказов « Человек Великан», и задорные « Кандаурские мальчишки», и разнообразные приключения Шмаи-Разбойника. Получал я эти книги-подарки исправно, на итоговых родительских собраниях, после окончания каждого класса. Получал вместе с табелем, где красовались только круглые пятерки.
Помимо ценного листка с оценками , папа особенно бережно укладывал в свой, видавший виды учительский портфель, и мой очередной печатный книжный приз. На внутренней части обложки каллиграфическим почерком писалось мои имя, фамилия и очень важные слова - ученику первого, второго, третьего, и так далее, « А» класса, сокирянской школы номер 2 или тираспольской школы номер 3, а в дальнейшем и 11, - за отличную учебу и примерное поведение. Дома эти строки с выражением зачитывались по очереди всеми моими домашними. Особенно смешно читала баба Рива. Еврейский акцент делал текст очень своеобразным.
- Я знаю, город будет,
Я знаю, саду цвесть...
В интонациях моей Ривки маршевый императив Маяковского легко превращался,
- Я знаааю? Город будет?
- Я знааю? Саду цвЭсть ?
Когда я , впервые, услышал эти строки в качестве анекдота, подумалось, что кто-то наверное подслушал его у нас, в нашем большом Сокирянском доме.
Итоговые собрания и награждения в школе по обыкновению заканчивались только к вечеру. Каждый раз, я стремился добраться до дома бегом, чтобы , с наслаждением внюхавшись в любимый запах типографской краски, немедленно начать чтение подарочной книги, ворваться с нею в мир приключений, отважных поступков и геройских подвигов.
В те времена, даже типографская краска, особенно у цветных изображений, пахла гораздо вкуснее и интереснее, чем в наши дни. Самыми ароматными страницами того периода были большие картины мировых классиков в журналах «Огонёк» и « Работница». В последнем, вдобавок, присутствовали и приложения с новомодными выкройками. На них с жадностью набрасывалась Роза. Бабушкина сестра была известной и самой лучшей сокирянской модисткой.
К старшим классам и институтскому времени, руководству учебных учреждений добывать книги для подарков стало труднее. За ними гонялась бОльшая половина населения страны. В качестве награды за высокие результаты, стали больше применяться многочисленные почетные грамоты.
Родные радовались им ещё больше. Их, по-прежнему, громко и по много раз зачитывали и перечитывали. Торжественно и по строгой очереди. Бывало заносили и к близким соседям. Мне и сейчас очень приятно осознавать, что ещё при жизни моих дорогих близких, удалось доставить им столько счастливых минут.
Школьные годы моих детей совпали с развалом страны. Союз рассыпался. Ни о каких книгах, подарках и грамотах больше не было и речи. Уровень преподавания, мотивация, чтобы наращивать и совершенствовать уровень образования, минимизировались. Профессора стали получать гораздо меньше киоскеров.
Но, самое главное , престиж творческих профессий и положение интеллигентных людей, не сумевших быстро адаптироваться к бешено менявшимся условиям выживания , упал « ниже плинтуса» . Стал менее уважаемым , чем, например, авторитет мелких преступников, разгуливавших в то время по улицам в спортивных штанах, да с лампасами.
Мы кое-как прошли и кое-как, по-тихоньку, выбираемся из того крутого пике. Многие разъехались по миру в поисках лучшей жизни. Некоторые, в том числе и я, вернулись. Дома все привычнее и намного роднее. Да и промотали, здесь, ещё не все, далеко не все достижения Союза. Образование и культура , здравоохранение и взаимные отношения интеллигентных людей. Они оказались размыты, но не до конца.
Жизнь в условиях перемен, действительно, зачастую, не сахар. Но, самое главное, - Цель. Что же с этим?
Да, в начале шестидесятых никто в коммунизм особо не верил, но присутствовало важное ощущение, что там, впереди, за горизонтом, обязательно находится Счастье. Что там, все равно, намного-намного светлее.
Теперь же телега, нагруженная сплошной Суетой Сует и эгоизмами всех народов мира, знай себе, несётся вниз, летит без всяческого управления. Лебедь, Рак и Щука - разновекторные желания миллиардов людей могут, вполне могут разнести эту телегу в пух и прах. Разбить ее на полном скаку и к самой , что ни на есть, чертовой матери.
Наверное, поделом. Поделом нам всем. Не сберегли такую страну. Страну с очень даже неплохими идеалами, к которым,да, ни шатко ни валко, но двигались. Пусть понемногу.
- Не хлебом единым жив Человек,- твердила нам Страна. Повторяла и повторяла это на каждом углу, с каждого плаката
Может, пока ещё не поздно. Не слишко поздно, чтобы разобраться и понять, что же в этой жизни является существительным, а что прилагательным. Ответ не надо искать на последней странице учебника по математике. Ответ мы с Вами, дорогие товарищи и друзья, сами прекрасно знаем. Знаем заранее...