Стремительный и яркий солнечный зайчик «прыгнул» из окна и стал медленно двигаться по стене. Расцветать стало раньше. День удлинился и становился теплее. Николай сбросил с себя жаркое одеяло. Наконец-то пришла весна. Казалось, мир вокруг становился легче и наполняется звуками, красками и запахами. В окне своей голубизной радовала полоска неба.
Сегодня выходной! В душе у Николая что-то екнуло, но жены уже рядом не было, зато пьянящим запахом ухи нежно тянуло из кухни.
- Маня! Маня!, - позвал он жену, но она не отозвалась. Немного полежав, он встал, оделся и вышел во двор.
Островками в тени еще лежал снег, но все остальное было в движении: шумели воробьи, капала с крыши капель, громыхали ведра у колодца. Маня доставала воду.
-Доброе утро!, - обратился Николай к жене.
-Доброе, что-то ты заспался сегодня - ответила она. Темноволосая с блестящими глазами она подтянула шершавую веревку и вылила воду в ведро.
-Бери ведро, пойдем есть.
Уже сидя за завтраком Николай вспомнил свой сон, как он черпал воду из колодца.
-Маня, мне сегодня сон приснился как будто воду из колодца руками черпал.
-Вода-то чистая была? - спросила жена.
-Да не помню я,- ответил Николай.
-Как говорила мне мама, такой сон к пустым хлопотам и привлечению неудач.
День до обеда пролетел незаметно.
Дом в котором они жили состоял и двух половинок. В одной был продуктовый магазин, которым заведовала Мария Ивановна, в другой было две комнаты спальня и кухня. Входы были отдельные. Справа от входа на кухню стояла большая русская печь с лежанкой, где в основном сушили травы и семечки, а зимой грели кости по очереди.
После завтрака Николай вышел во двор, а Мария пошла в магазин.
С наступлением теплых дней у него было правило, весенней традицией, браться за починку лопат и граблей, чтобы навести порядок весь инвентарь. Он уже достал инструмент из сарая, как услышал, залаяла собака, отложив держак, он вышел во двор. У забора невесть откуда появилась цыганка и звонким, протяжным и зычным голосом прокричала.
-Хозайка, выходи. Платки, шторы, постельное бельё.
Николай обомлел. Перед ним стояла молодая, чернобровая, покрытая красной косынкой, закрученной по бокам и завязанной сзади, из - под которой спускались две косы с вплетенными красными лентами, красавица. На плечах цыганки живописная шёлковая, цветастая шаль. На пышной груди висела золотая монетка и несколько рядов белых, красных и синих бус. Кофточка переливалась яркими разноцветными цветами по голубому атласу. Еще одна шаль была повязана сбоку по верху фартука и нескольких юбок на стройных бедрах.
-Как зовут тебя миленький, - весело и радостно спросила цыганка.
-Николай, - произнес он растерянным голосом и вдруг опомнившись, спросил,- А тебя молодка как нарекли?
-Меня Радой, сокол ясный,- уже заходя через калитку насмешливо ответила та.
На плече у Рады висела большая сумка, набитая барахлом. Поставив ее на скамейку у порога, она поймала Николая за рукав фуфайки, внимательно соблазнительно глядя в глаза попросила: «Разреши, сокол ясный, погадать. Всю правду скажу!»
Он уже хотел протянуть руку, но тут из окна магазина раздался голос Марии: «Это, кто там?»
-Да вот цыганка пришла с товаром, - сказал Николай.
Мария сразу оценила обстановку и резким, зычным голосом крикнула на Раду; «Иди отсюда, нам ничего не надо!».
Цыганка оказалась не из числа тех гордых людей, которые стыдятся и пугаются и в ответ заявила: «Что, денег пожалела?».
-Иди уже! - ответила Мария и пронзительно посмотрела на Николая. Который, виноватым шагом, поспешил снова в сарай.
Рада резко развернулась и быстрыми шагами пошла прочь со двора.
Жена действительно недолюбливала цыган и причина не в том, что цыгане в большинстве своем зарабатывают сомнительными и прямо антизаконными способами: гаданием, мошенничеством, попрошайничеством, торговлей краденным, просто однажды цыганка нагадала ей, что у нее будет трое детей, жизнь сначала будет трудной, но потом всё пойдёт хорошо, вот только муж будет у нее частенько гулять, а она будет его прощать. Так оно и произошло в жизни.
Все в селе давно знали про это гадание, а вот Мария из-за этого невзлюбила цыганок.
Магазин, в котором работала Мария Ивановна, был открыт до обеда, посетителей было мало, брали в основном водку, крупы и хлеб.
Николай был мужиком хозяйственным, рукастым, хитрым и, как утверждали соседи, жадным. Работая в колхозе ветеринаром, он всегда относился с жалостью и любовью к животным. В хозяйстве у него имелась своя лошадь, корова, несколько овец, коз, куры, утки и даже небольшой плужок и борона. Многие мужики косо поглядывали на него из-за того, что их жены ставили его в пример как рачительного хозяина. В своей половине дома он сложил сам русскую печь со знание дела: с лежанкой, печурками и припечьем.
Но была у него одна слабость – женщины, как говорят в народе «не пропускал не одной юбки». Между собой женщины в селе про него судачили: порода такая – «кобель обыкновенный», хотя многие уже с ним были «знакомы». У Николая все это получалось непроизвольно, он всегда пытался очаровать каждую женщину независимо от возраста, национальности и служебного положения. При одном только виде новой женщины у него загораются глаза, поднимается настроение.
Частенько весною к Николаю обращались за помощью местные жители. Причиной был ручей, протекавший недалеко от села, через который проходила дорога в город. Сразу после половодья он пересыхал, а вот весной через него можно было проехать только на телеге с лошадью. А так как он частенько ездил в город за медикаментами и на ярмарку, к нему и обращались.
Однажды в колхоз приехала проверяющая из области. Николая попросили довести ее до дороги, где ее ждал автомобиль. Только они отъехали от дома, он познакомился и узнал, что ее зовут Людмила Николаевна, спросил: «А вы замужем?». Она ответила «Нет».
- А когда машина подойдет? Посмотрев на часы, Людмила Николаевна сказала: «Наверное, через час». И тут как он думал, ошарашил ее своим традиционным для него вопросом: «А может мы еще успеем?». Людмила Николаевна молчала минут десять и как только дорога повернула за посадку, положила руку на плечо Николая и ласково сказала: «Коля … наверное, успеем».
Чаще всего он поступал нетрадиционно: заинтриговывал, возбуждал любопытство. При этом делал это искренне, интересовался личными проблемами, шутил, рассказывал интересные истории. Наверное, понять психологию Николая было нетрудно, но он считал, что если женщине уделить чуть больше внимания или помочь материально, то она и твоя.
Так, наверное, он оставался при своем мнении еще долго, если бы не цыганка, которая встретилась у него на жизненном пути.
К вечеру стало прохладно Николай решил протопить печь, а за одно и ужин приготовить. Когда все было готово и семья села за стол, за окном раздался собачий лай. «Кого это несет. Хороший хозяин собаку по такому холоду не выпустит», - сказала Мария. Николай накинул фуфайку и вышел. Во дворе стояла Рада.
-Коля, миленький, пусти переночевать, хоть в сарай,- сказала она, блеснув в темноте глазами, - Мне не к кому идти, а до города еще далеко.
-Заходи, - сказал Николай и впусти цыганку в дом. Она быстро проскочила в избу поставила сумку с барахлом, уселась на лавке к столу и поставила на него бутылку водки.
Мария не успела даже слова вымолвить против, укоризненно посмотрела на Николая. У Николая заблестели глаза. То ли от увиденной бутылки водки, то ли от красоты Рады.
Мария достала еще одну миску и ложку и обратилась к цыганке: « Как тебя зовут, свет? Откуда идешь?»
-Радой звали, таборные мы. Табор остановился у города, а мы по селам товар сбываем, - ответила она.
Слово за слово, на столе появилась вторая бутылка. Поужинав и вдоволь наговорившись легли спать.
Мария с детьми легла на кровати, Николай в кухне, на сундук, возле окна.
Сундук достался Марии в преданное от ее бабушки, был большой и частенько служил местом, куда его отправляла за всякие провинности.
Рада отправили спать на лежанку.
Заснуть все, долго не могли, в комнатах было томно, стоял запах пота и спиртного. В голове у Николая «вертелась» частушка:
«Сундучок мой, сундучок.
Я вертелась, как волчок.
Отлежу себе, бывало,
Я и спинку, и бочок».
К полуночи угомонились. Но тут в окно пролился свет луны, который падал на белоснежную печь, от этого в комнате стало светло. Сон совсем пропал Николай стал посматривать на спящую на лежанке цыганку. Вскоре он заметил, у лежащей на спине Рады, спустя некоторое время широкая юбка поползла вверх и поднялась до колена. В лунном свете показалась белоснежная голень, в душе что-то екнуло.
Появилось тайное мужское желание овладеть цыганкой. Для этого требовалась возможность, таковой в доме у него не было, и он отвернулся к окну. Сон не шел. Не глядя на цыганку, он поднялся с кровати, и сам направился к двери, вышел на свежий воздух.
Дурманящий весенний воздух в ночи, разрезали трели соловья, он закурил. Через время понял, что озяб и вернулся в избу. Сразу посмотрел на спящую Раду, она уже лежала к нему спиной. На кухне было жарко. Николай лег и быстро заснул, мысленно решив отложить свое желание на завтра.
Едва забрезжил солнечный рассвет, все поднялись. Сегодня у колхозного ветеринара в районе было совещание, до его начала ему надо было получить медикаменты, поэтому он решил выехать пораньше. Был у него и свой интерес. Ведь Раде то же надо было в город. Перейти через весенний ручей она не сможет и явно попросится, чтобы он ее довез. Так и произошло.
После завтрака, цыганка улучив момент когда Мария вышла во двор. Обратилась к Николаю: «Коля миленький, ты же в город едешь, перевези меня через ручей».
Коля запряг кобылу и бросил охапку сена в телегу, они выехали из села. Вдалеке у МТФ стояли доярки и смотрели в след уезжающим из села. «Наверное судачат, про меня, что опять повез кого – то на …»
Едва телега зашла за посадку, кобыла как по заказу остановилась. Николай повернулся к Раде, повали ее на спину и стал ее страстно целовать. Когда он целовал ее и она ответила ему на поцелуи, он стал целовать еще сильнее. Затем с внезапной смелостью и грубостью бесстыдно сжал пальцами ее упругую грудь, а рука поползла сначала к талии, потом на колено, и тут Рада «взбрыкнула», как молодая кобылица и выскочила из под Николая с бешено сверкающими глазами.
- Нат, нашты. Не тронь. На кэр акадякэ!
- Не дашь, не повезу дальше, - сказал взбешенный Николай.
- Глупый гаджо, - ответила Рада, - не повезешь, сама пойду.
Сняв в телеги свой узел с товаром, она перекинула его через плечо и пошла в сторону ручья. Кобыла дернула повозку и пошла вслед за цыганкой.
Через время пыл у Николая прошел и он обратился к Раде: «Ладно садись, приставать не буду».
Всю оставшуюся дорогу, они ехали молча и его не покидала мысль, что, оказывается есть честные девушки. Появилось чувство стыда, за свою настойчивость и какая-то пустота.
Когда до города оставалось метров сто, Рада сказала: «Останови, сойду». Забрав вещи и сказав на прощание: «Береги себя голубчик», - и хитро подмигнула.
Уже после совещания Николай решил зайти в хозяйственный магазин, купить гвоздей. У магазина он увидел Раду, которая стояла в окружении цыган. Они весело смеялись. Возле нее стоял симпатичный молодой цыган, который не сводил с нее глаз.
Толи испугавшись или от стыда он ретировался, и прошел мимо, сделав вид, что не знаком. Так и уехал домой без гвоздей.
Уже на подъезде к посадки по-обычаю кобыла снова остановилась. Николай подумал: «Вот тебе и сон «пустым хлопотам и привлечению неудач».
В голове проскочили слова Рады: «Коля миленький, пусти переночевать…».
Этот рассказ я написал в больнице. В одной палате со мною лежал дедуля лет 80-ти который всем вновь прибывшим рассказывал эту историю, произошедшую с ним в захлеб. Его и прозвали «Коля миленький, пусти переночевать».