Свободный человек – это тот человек, у которого всегда есть выбор, и этим он отличается от любого другого существа. А выбор – это то, что дает нам право действовать по своему усмотрению при любых обстоятельствах: распоряжаться своей жизнью, совершать неординарные поступки, формировать свое окружение. Говорят, в жизни есть вещи, которые не выбирают. Например, семью, любовь или родину. Но я не могу с этим до конца согласиться. Бывают моменты, когда у человека в жизни появляется новая семья, новая любовь или даже родина, и все это становится не менее любимым и важным, чем то, что было дано нам от рождения по воле случая. И, конечно, ни при каких обстоятельствах мы не можем отречься от своего прошлого, стереть из памяти то, что впиталось с молоком матери и останется частью тебя, несмотря ни на какие повороты судьбы. Но прошлое может органично вливаться в то будущее, которое ты осознанно выбираешь, формируя удивительный синтез культурных практик, накапливающегося опыта и помогая творить новую уникальную историю твоей жизни.
Так складывается, что для большинства эмигрантов (хотя я крайне не люблю этот несколько грубый термин) главный выбор их жизни заключается в выборе той страны, куда они однажды осознанно отправляются на постоянное место жительства, совершая этот шаг по самым разным причинам, но в итоге преодолевая один и тот же тернистый путь. Новая страна, иная культура, другии люди, чужой язык – все с нуля. Так начинается история миллионов тех, кто однажды покинул свою историческую родину и сделал все возможное, чтобы однажды быть в состоянии гордо произнести фразу: «Теперь это моя вторая родина, я люблю ее всем сердцем и навсегда хочу стать ее частью». Этим мы не отрекаемся ни от чего и не совершаем предательских поступков, а лишь позволяем себе до предела расширить культурные горизонты и стать счастливым меньшинством, для которых «чужое» однажды становится бесконечно родным.
Сегодня я хочу начать рассказ о себе и жизни многих других эмигрантов в интереснейшей области Испании под названиям Каталония. Возможно однажды эта начатая мною в художественно-документальном жанре литературная серия превратится в неповторимую книгу судеб тех, кто впишет новую страничку в иторию многонациональной Каталонии и оставит в ней наш славянский или даже более глобальный восточно-европейский след. Я говорю «наш», потому что здесь, в этой стране, мы не делим выходцев из стран бывшего соцлагеря на «своих» и «чужих» и потому что у меня лично язык не поворачивается называть их всех русскими. Новая история НАШЕЙ Каталонии – это история тысяч русских, белорусов, украинцев, грузин, болгар, литовцев, поляков и многих других, кого объединяет общее историческое прошлое, а значит, создается и уникальное будущее, где в каталонскую культуру привносится много других уникальных культур. И этого уже не перечеркнуть. Теперь это Наша Каталония, Наша судьба и Наша новая жизнь.
***
Я помню, как однажды, семь лет назад, я приехала в эту страну, тогда еще толком не понимая различий между Каталонией и Испанией и ставя между ними уверенный знак равенства. Мне казалось, я сразу же влюбилась в этот легчайший воздух свободы, тонкие ароматы Средиземного моря, вкус иберийского хамона, осьминога по-галисийски и эти неизменные триста солнечных дней в году... Какое блаженство! Я часами могла до черноты валяться на пляжах, бродить вдоль кромки моря, каждый день находя в его цветах все новые и новые оттенки, наслаждаться беззаботными улыбками местных жителей и видами аллей из финиковых пальм. И не было большего счастья, чем то, как просто и легко можно было получать радость от жизни здесь. По сравнению с той жизнью, которую я видела до этого в родной Беларуси, здесь все казалось сказочным и удивительным. Люди всегда улыбаются. Все вокруг счастливые. Никто не живет для того, чтобы всю жизнь работать, а лишь иногда работает для того, чтобы жить в гармонии с собой и окружающим миром. Море, солнце, вино, бесконечные праздники... Просто идиллия.
Конечно, я ошибалась. Идиллии не существует ни в одной стране мира. Не существовало ее и в Испании. На фоне кажущегося всеобщего благоденствия я просто не замечала тех многих тысяч людей, жизнь которых была не такой уж благополучной. Не замечала и того, как трудно порой с нашим менталитетом вписаться в эту карнавально-праздничную культуру, которой совершенно чужда наша советская и постсоветская философия жизни. Если в Беларуси наша жизнь всегда была бесконечной борьбой, наполненной суровыми буднями, то здесь люди привыкли жить в расслабленной полупраздничной атмосфере. Если мы, как писала в одной из книг Светлана Алексиевич, всегда воевали либо готовились к войне, то они, испанцы, просто наслаждались жизнью, никогда не ставя перед собой глобальных вопросов о сущности бытия, проблеме выбора, жизненных ценностях. Их мало волновали войны, все еще происходящие в мире (для испанцев все это ушло в прошлое с окончанием их гражданской войны), они впринципе мало ориентировались в простейшей географии и истории, даже не скрывая своего вопиющего невежества и нисколько не задумываясь о том, что противоречило их принципам гедонизма.
И вот я очутилась в этой стране. Одна, в окружении счастливого и беззаботного испанского семейства, которое со всей своей простотой и радушием пыталось меня принять, но никак не понимало всех тонкостей моей белорусской души. Два моих высших образования, знание пяти языков и игра на музыкальных инструментах не казались им, простым каталонцам, убедительными аргументами для того, чтобы окончательно поверить, что Беларусь – это не отсталая страна посреди болот. Бесполезны были мои статистические доводы о том, что процент населения с высшим образованием в Баларуси раз в семь выше, чем в Испании, что наши дети просто вундеркинды по сравнению с их детьми, что наши врачи в условии полного отсутствия финансирования и высокотехнологичного оборудования умудряются успешно проводить сложнейшие операции, а программисты вообще лидируют в мировых рейтингах. В общем, пока мы «мерились рогами», жизнь шла своим чередом и я начинала понимать эту страну все лучше. Их жизненный принцип оказался до боли простым: если ты действительно «крут» – докажи это не титулами и дипломами, а своим социальным статусом и деньгами.
И когда позже я, уже потерявшая романтические иллюзии и всерьез примерявшая на себя «боевую раскраску», играла для каталонского семейства на фортепиано «Лунную сонату» Бетховена или полонез Огинского, то думала только об одном: «Я должна стать кем-то в этой стране, кто добьется чего-то не только для себя, но и заставит их выучить слово «Беларусь» наизусть». В такие моменты я почти чувствовала себя Джеймсом Куком на островах аборигенов, где он ценой собственной жизни должен был донести до неотесанных дикарей сакральные смыслы цивилизации; или Фернандо Магелланом, от которого отвернулась вся команда, но он продолжал безудержно верить и стремиться к намеченной цели. В общем, ни больше ни меньше. И я шла вперед. И вскоре эти амбициозные стремления привели меня в мир туризма, который (о, нет!) не воплотил все мои мечты в жизнь, но стал той спасательной шлюпкой, которая позволила преодолеть некий отрезок моей жизни без весомых потерь (и даже с приобретениями определенных материальных благ) и окрепнуть духом для дальнейшей, уже куда более серьезной борьбы.
***
Итак, меня несло по волнам новой жизни, прибивая к непознанным диким берегам, бросая об острые камни и заставляя учиться выживать в новых суровых условиях. Порой мой, хоть и привыкший к постоянным ураганам, но насквозь прогнивший атмосферой постсоветской плесени, корабль безнадежно трещал по швам, и его артхаусный парус одиноко развивался на горизонте, внося разлад в гармонию одноликих и ничем ни примечательных испанских парусов. Среди этих парусов моему непокорному суденышку было явно тоскливо, и поэтому я незамедлительно направилась на поиски более привычной мне «своей» среды обитания.
Первоочередная задача заключалась в том, чтобы найти подходящий для общения контингент среди русскоязычной публики, проживающей в окрестностях, и приобрести новых друзей. Возможно, как потом говорили мне некоторые, это была роковая ошибка, загнавшая меня в коварный тупик, который редко позволяет выйти попавшим в него за пределы привычных горизонтов. Как умны и дальновидны те, кто умеют быстро адаптироваться к любой ситуации и молниеносно находить себе друзей в кругу иностранцев с противоположным нашему менталитетом, пусть даже всего лишь играя в незатейливую игру, состоящую из восхищений, одобрений и лести! Как же глупы и безоружны те, кто в чужой стране не сумели мгновенно отделаться от былых установок и предрассудков, забыть о своем прошлом, волшебным образом научиться мыслить «по-европейски» и отказаться от русскоязычных друзей, навсегда связав себя с кругом «чистокровных» испанцев.
Так как я оказалась из числа «недальновидных» последних, упорно не желающих интегрироваться в чуждую испанскую среду, то и первые контакты начинала налаживать среди «своих». Надо сказать, что помогли в этом и социальные сети, и языковые курсы, и просто банальное общение на улицах. Вскоре вокруг меня стал формироваться весьма разношерстный круг знакомых, состоявший из представителей практически всех стран СНГ и чуть более дальнего зарубежья, и этот круг (надо отдать ему должное) заставил меня почувствовать себя личностью, участвующей во всевозможных процессах социальной коммуникации, даже находясь не в своей стране. Встречаясь с новыми знакомыми, мы могли часами обсуждать насущные проблемы эмигрантов, проживающих в Испании, испанских мужчин (или женщин), их поведение, инфантилизм и умственную ограниченность, темы поисков работы и прочие сплетни подобного рода. Все эти малоинтеллектуальные разговоры не то чтобы наполняли мою жизнь особым смыслом или давали почву для духовного роста, но все же порой помогали не чувствовать себя абсолютно брошенной и непонятой. Я, что называется, находилась между двух миров: не была своей среди чужих и даже все еще не была своей среди своих.
И чем больше я находилась в этом новом, связавшим нас по воле судеб русскоязычном мире, тем больше понимала, как мучительно тоскую по своей Беларуси, по родному Минску и среде интеллектуалов, которая теперь была вне зоны физической досягаемости, а с годами эти барьеры становились все более глобальными и непреодолимыми.
Но осознание барьеров между старым и новым миром придет гораздо позже. А тогда я часто в одиночестве бродила вдоль берега Средиземного моря, наблюдая вечерами, как рыбаки в порту неспешно выгружают свои сети и сплетничают на закате солнца о делах житейских простого испанца, тогда еще не обремененного темой всемирного экономического кризиса и очередями в департамент по делам безработных. Порой мой незатейливый пеший маршрут проходил через таррагонский бульвар Рамбла, где степенно прогуливались пожилые испанские парочки, трогательно придерживающие друг друга за ручку, и их лица были озарены искренними улыбками и выражением умиротворения. Параллельно то и дело сновали вечно мятежные и шумные подростки, подыскивающие себе подходящее место для очередного «ботельёна» (выпивки вскладчину), а с разных сторон периодически слышался уже изрядно надоевший всем нашим девушкам знакомый испанский окрик: «Ола, гуапа!». На эти восклицания я давно уже не реагировала и мирно шла дальше своей дорогой, вдыхая доносившиеся из разных ресторанов ароматы креветок, мидий, чесночного соуса и фирменного местного десерта «крема каталана».
Потом, дойдя до «Балкона Средиземноморья» и полюбовавшись сверху живописными видами морских бухт, я поворачивала налево и выходила на небольшую прогулочную улочку, которую кокетливо обрамляла аллея из финиковых (а может вовсе и не финиковых) пальм, где в разные дни можно было встретить кого угодно: и весело резвящихся испанских детишек, и ищущих удачный ракурс для фотографий туристов, и пускателей мыльных пузырей, и даже лиц без определенного места жительства. Эти-то самые «лица» однажды и повергли меня в глубокое уныние, заставив замечать, что с годами их становится все больше и больше, а римская Таррагона от этого все больше теряет свой старинный лоск и великолепие. Тревожно кричащие над головой чайки тогда показались предвестниками грядущего финансового кризиса, который в первую очередь поглотит толпы эмигрантов и заставит их навсегда усвоить разницу между туризмом и «ПМЖ». А ведь это уже была даже не третья волна эмиграции в современной Испании, и маленькой Таррагоне не под силу было стать «третьим» или «четвертым» Римом, чтобы спасти всех страждущих и просящих убежища.
Назидательным надгробием застыла над римским цирком статуя Цезаря Августуса, будто с упреком взирающего на наследие его потомков. Сгустились тучи над амфитеатром Таррагоны, где в давние времена красавцы-гладиаторы на радость жаждущей спектаклей публике безжалостно проливали кровь друг друга. Потемнел от горя и утратил былое величие многовековой кафедральный собор, так и не нашедший в своем дизайне компромисса между романским и готическим стилем. Еще тогда даже камни знали, что все усилия предков были напрасны. На смену кумирам-гладиаторам придут Месси и Роналду, с которыми все будут стремиться сделать «селфи» и все так же ревностно брать автографы, демократические выборы с римского форума переместятся на современные избирательные участки, а безликая толпа по-прежнему будет жаждать хлеба и зрелищ...
Ничего не изменилось за тысячи лет. Лишь архитектурное наследие римского города хранит в себе останки былого величия, но скоро и это превратится в пепел. Вечность – иллюзия. Ничто не вечно. Так размышляла я, прогуливаясь вдоль римских стен, и именно тогда впервые вдохновилась написать стихи по-испански. Первые, неумелые, с незнанием нюансов грамматики и примитивной лексикой. Но все же это был крик эмигрантской души и предчувствие надвигающегося кризиса:
Espa;a
Espa;a hoy viste de luto.
Espa;a no tiene alas
Y en el “bienestar” absoluto
No sigue meter sus palas.
El f;tbol, flamenco y Messi
Son los s;mbolos y personajes
De fama, que aparecen
Mientras oscuros paisajes.
Los emigrantes con almas
Llenos de pena, perdidos,
Entre el mar y las palmas,
Abandonados, heridos...
T; sigues llorando, Espa;a,
Quej;ndote por dinero,
Son m;s “ricos” ahora Albania
Y los pa;ses del “mundo tercero”.
Y aunque sea visible
Esta vida de rodillas,
Espa;a, no es posible
Sacarte de tus cosillas.
Y mientras t; bailas, Espa;a,
Divertiendote. Paso a paso
El sol del Mediterr;neo
Se marcha a su ocaso...
Mayo, 2010
Помню, я писала эти строки и думала о том, что, несмотря на примитивность конструкций, я мыслю в верном направлении. В глобальном плане «закат Испании» неизбежен, средиземноморское солнце уходит все дальше за горизонт, а испанский сценарий легкости бытия неприемлем в моем случае. Испания – это не только праздник, который всегда с тобой, но и кладбище, на котором невзначай за бокалом вина, в разгар вечной фиесты, можно похоронить свою сущность, свой потенциал, свое стремление к развитию и самосовершенствованию. Среди своих соотечественников я позже видела немало таких, отдавшихся на волю примитивной суете, праздничной атмосфере и, таким образом, похоронивших себя навсегда. Как поется в песне: «Люди больше не услышат ваши звонкие смешные имена...» Но также я видела и других – не разменявших себя на мелочи, не утративших своего «я» и сумевших сделать себя достойной частью той страны, куда они однажды приехали жить. О них и пойдет разговор в дальнейших главах. Но прежде еще несколько рассказов о том, как я искала свое окружение, о волнах русскоязычной эмиграции на побережьях Каталонии и о многом другом. В следующих частях...
2016 г.