Пятилетнего мальчика спрашивают:
- Вовочка, а ты умеешь считать до десяти?
- Умею... Шесть, семь, восемь, девять, десять!
- А дальше знаешь?
- Знаю. Валет, дама, король, туз!
Анекдот.
Давнее время.
Шестидесятые годы прошлого столетия.
Ленинград и его пригороды.
Возможно, судьбу Лёвки предопределило то слово, которое, по словам родителей, тот произнёс первым, да ещё и повторил его несколько раз. Если у обычного, среднестатистического ленинградского ребёнка первое слово, которое он произносит в жизни, это «мама», то Лёвочка, первое, что смог выговорить внятно, было слово «деньги, деньги, деньги, деньги»
Не подумайте, что его родители были какими-то денежными воротилами. Нееет, вовсе нееет. Его папа был шофёром на грузовике. Мама и вообще была буфетчицей в кинотеатре "Октябрь".
Но нельзя сказать, что все его родственники были так уж бедны. В то, социалистические время, не приветствовалась частная торговля, но деловые люди рождались же и тогда тоже. В те времена появлялись в стране и миллионеры, но подпольные, как гражданин Корейко, персонаж из книги "Золотой телёнок". Они зарабатывали таки хорошие деньги, но не могли ими пользоваться открыто.
Были и в Ленинграде той поры богатые люди. В первую их десятку входил Лёвкин дядя.
Дядя Коля руководил небольшим цехом, выпускающим пластмассовые изделия для области. Он делал авторучки, пластмассовые детские игрушки, пластмассовые молнии для модных тогда рубашек "Бобочка". На чём, как сейчас бы сказали, он "поднялся"? Да на всём.
Но из внешнего богатства у дяди Коли, была лишь старенькая машина "Победа", холодная двухкомнатная квартира над аркой двора, правда в центре города. Большой же его дом, в одном из престижных пригородов Ленинграда, был оформлен на маму, Лёвкину бабушку. И это всё.
Основные дальнейшее действие моего рассказа и будут происходить в этом загородном доме. В доме, которому на ту пору было уже более 100 лет. И был тот дом двухэтажным, просторным, сложенным из толстых еловых брёвен.
Под крышей этого дома по выходным дням собиралась небольшая компашка, по словам дяди Коли, "деловых людей". Они там пили хороший коньяк, играли в карты, в преферанс. Играли конечно же на деньги. Лишь такие развлечения могли себе позволить богатые люди того времени.
На первый месяц лета Лёвкины родители отправляли сына к дяде Коле и тёте Софье на эту дачу.
Надо сказать, что мальчик с удовольствием отправлялся в эту ссылку.
Лёва в школе неплохо учился по математике. Нет, не какие-нибудь там сИнусы – косИнусы, а устный счёт.
Он с детства присматривался к игрокам в карты и их игре. А к 10 годам мальчик был уже профи и мог "расписывать пульку" со взрослыми на равных. До коньяка конечно не доходило в присутствии дяди Коли, но стоило тому куда-нибудь отлучится на минутку, кто-нибудь из собравшихся игроков, чтобы ребёнок привыкал к хорошему вкусу, обязательно наливал Лёвке коньяк на дно рюмочки, которую тот, с лихим "Эххх!" опрокидывал себе в рот, закусив лимончиком. Нельзя сказать, что ему нравился коньяк, скорее он был ему противен, и Лёвка с большим бы удовольствием, вместо рюмки коньяка, выпил бы стакан газировки с двойным сиропом. Но нужно было держать марку равного в той компании. И когда кто-то из компании взрослых по каким-либо причинам не мог прийти, то Лёвку сажали за стол на место отсутствующего игрока. Игра всегда шла на деньги. И Лёва играл. И Лёва выигрывал. Но я вам скажу, что иногда он таки, поддавался и давал возможность выиграть, но только дяде Коле. Этот его трюк скорее всего не воспринимали игроки, как хитрость, а лишь, как ещё слабое умение играть. Было и ещё кое-что важное, что взрослые игроки ценили в этом пацане. Это то, что он умел "громко молчать" и то, что во время игры обсуждали взрослые за столом, никогда и никому Лёвчик не рассказывал. А говорилось там о многом.
Он, например, узнал интересное о Зиновии Марковиче, весёлом седовласом мужчине, часто бывающим в дядькином доме, работающим в ларёчке по продаже газированной воды (газированных автоматов в ту пору ещё не было и воду отпускали продавцы, наливая в стакан сироп, а потом пушистую воду). Так вот, Зиновий Маркович, на минуточку подсел на три года в тюрьму. А его сменщица, сестра его жены, успела сбежать, таки и прячется теперь по родственникам.
Надо сказать, что Лёвке нравились деньги не только, как возможность что-то на них купить, ему нравилось их "делать".
Как-то Лёвка, катаясь на велике, который, кстати, он купил на скопленные от выигрышей в преферанс деньги, заметил как на соседней улице два цыгана крутятся около кучи огнеупорного кирпича, сваленного около чьего-то строящегося частного дома. А время было тогда тотального дефицита и достать этот, особый кирпич для печи, было делом чрезвычайной сложности.
Лёвка, подъехав к цыганам, громко спросил: "А чего это вы присматриваетесь к кирпичу моего деда? Мой дед и бабка, конечно большое говно... Вот, на неделе, хозяйка велела мне почистить селедку, а я начал с хвоста, а она взяла селедку и ейной мордой начала меня в харю тыкать. Я ей, пожалей ты меня сироту несчастную, а то меня все колотят и кушать страсть хочется, а скука такая, что и сказать нельзя, всё плачу. Пропащая моя жизнь, хуже собаки всякой... (процитировал на память отрывок из рассказа А.П.Чехова "Ванька", который они учили в школе) и продолжил от себя, - но просто так я всё равно не дам вам украсть дедовы кирпичи."
Старший из цыган, погладив седую окладистую бороду, очевидно проникшись добром к обиженному судьбой мальчишке, произнёс: "Парень, ты не кричи. Мы же можем и по-хорошему у тебя их купить. Назови твою цену и скажи когда забрать можно. А деду можешь же и не рассказывать. И денежки твои будут."
Лёвка с деланным сомнением в голосе: "Ну что с вами делать? Дед-то мой и правда вреднющий. Давайте так. С вас столько-то денег возьму, 10 пачек папирос "Беломорканал" и бутылку коньяка армянского 4 звезды."
- Ой, мальчик, дорого просишь. Мы и в другом месте возьмём и бесплатно. Да и зачем такому маленькому мальчику папиросы и коньяк нужны?"
- Я же вас не спрашиваю, зачем вам кирпич этот нужен. А взять можете, это конечно, и в другом месте, только ведь вы же не одни такие мазурики и если кто-то упрёт эти кирпичи, то я всё равно покажу на вас.
- Ну ладно, сегодня ночью приедем товар забирать и деньги и остальное привезём.
Ночью Лёвка сидел в сторонке, наблюдая как ловко орудуют цыгане. И если бы кто-то увидел, что те грузят на подводу кирпичи, то Лёвчек бы был тут не при чём.
В утреннем тумане, Лёвка крался к своему дому, спрятав в кустах мешок с папиросами, деньгами и бутылкой коньяка.
Он поднялся в свою комнату под крышей. На столе стоял наполовину пустой стакан со сладким, холодным, крепко заваренным чаем. Половину чая из стакана Лёвка выпил перед тем, как пойти на дело. А крепкий заварен был, чтобы не уснуть, пока цыгане воровали чужой кирпич.
Но случилось то, чего Лёвка никак не мог предвидеть. Сосед, пьяница дядька Серёжка, выйдя под утро во двор пописать, увидел крадущегося домой Лёвку. Ну и конечно решил поделиться этим с Лёвкиными родственниками. За вознаграждение. Лёвка крепко спал, зная, что его никто не побеспокоит за закрытой им, на крючок изнутри, дверью.
Шум во дворе разбудил Лёвку. Выглянув в окно он увидел стоящего во дворе дядьку Серёжку, громко жалующегося его тётушке Соне, показывая на Лёвкино окно. Мальчик сразу всё понял. Время на раздумье было мало, уже слышался скрип лестничных ступенек под ногами поднимающихся к нему. Нужно было срочно придумать алиби и всё, что он догадался и успел сделать, так это плеснуть на простыню остаток крепкого чая из стакана и сбросить подушку и одеяло в угол комнаты, словно он там, в углу и спал.
Первой в комнату вошла тётушка Соня, со словами:
- Лёвка, сволочь, и где это ты болтался ночью, негодяй?
Тут в дверях показался всем своим большим телом и дядя Коля. Он не стал задавать вопросов, а лишь стоял и слушал моё "искреннее" объяснение.
- Я так крепко спал ночью, что даже произошёл конфуз со мной. Но я всё это сам застираю. Ты, тётечка Соня, даже не сомневайся. Да, спал я. Вот, спал на полу.
Тётушка сразу проявила сострадание к ребёнку, поскольку её сын, Алик, теперь уже взрослый и живущий отдельно, в детстве страдал энурезом (ночным писаньем).
А дядя Коля, поняв "примочку" племянника, просто подошёл к Лёвке и ласково дал ему подзатыльник. А наклонившись, прошептал: "В следующий раз ты или одевай тёмные трусы или на твои светлые, тоже плесни чай. И правильно, никогда ни в чём не сознавайся. Это сделать всегда успеешь."
Вечером, когда собралась компания игроков и обсуждали последние новости посёлка, но главной из них была, что у Владимира Павловича, сидящего сейчас тут же, за столом, который торговал пивом в ларьке на Сенной площади, украли ночью весь огнеупорный кирпич.
Все незлобно смеялись над ним, попивая коньяк, который Лёвка поставил на стол, как подарок.
Внимательный читатель сейчас спросит автора - а зачем ребёнку 10 пачек папирос?
А тут всё очень просто. Всё, как в сказке "Золушка".
Иногда тётя с дядей уезжали к кому-нибудь в гости, оставляя Лёвку на хозяйстве одного. И тогда, на занудное нытьё Лёвки, что мол, он хочет поехать на озеро искупаться, получал ласковый ответ тётушки Сони: "А, поезжай! Вот прополишь все грядки клубники и поезжай. Да ещё от меня получишь целых три рубля."
Три рубля тогда для мальчика были хорошие деньги, но тётушка ничем не рисковала, поскольку точно понимала, что эту работу и взрослый-то человек не может выполнить за такое короткое время, а уж ребёнок.... И спокойно уезжали. Тут-то и пригодились Лёвке папиросы. На окраине их посёлка были торфоразработки. Там работали расконвоированные женщины-зечки. Две из них, за 5 пачек папирос, согласилась привести в порядок весь участок тёти Сониной клубники вместо Лёвки. И три рубля были его!
Теперь у читателя возник наверняка вопрос, откуда же у ребёнка знакомые среди женщин-торфушек. Ну тут всё очень просто. Иногда Лёвка бегал с местными пацанами на торфоразработки, где за пару папирос, толстая Зинка, показывала подрастающему поколению голые сиськи. А ещё за пару папирос, Зинка показывала сексуально озобоченным мальчикам и всё остальное, что рождало по ночам в их кроватях эротические фантазии.
Я вам рассказал уже о некоторых эпизодах из времени Лёвкиного отдыха на даче у дяди Коли. Но оставался ведь ещё месяц каникул и Лёвку родители перенаправили на оставшееся летнее время в ссылку, тоже в пригород Ленинграда, в Царское Село (город Пушкин), к жившим там, двум его тётушкам-учительницам, бездетным сёстрам Лёвкиного отца.
Ну и те, конечно, стали развивать в нём интеллект и честность. Раз в неделю обязательное посещение Пушкинского лицея, посещение Дворца музея, чтение произведений классиков литературы. Но Лёвчик и там нашёл вариант заработать себе какую-то копейку.
Гуляя как-то с тётушками за руки по Царскосельскому парку, Лёвчик заметил большой, крытый павильон — беседку, над входом которой висел плакат «Шахматный клуб». Опытным взглядом мальчик выхватил из общей толпы шахматистов, три, стоящие в глубине павильона стола, за которыми сидело по 4 игрока, и на них, на столах, не было шахматных досок и, тем более, не было шахматных фигур. Игроки держали в руках вееры из игральных карт. На столе же лежал лист бумаги, в который игроки что-то записывали. Преферансисты, радостно подумал Лёвчик. И, поскольку, тётушки не выпускали его просто так болтаться по городу, то он сказал, что хочет пойти в парк и записаться там в шахматный кружок. Тётушки были в восторге от желания своего племянника – вундеркинда. И Лёва таки пошёл в парк, в павильон шахматистов. И мальчик встал рядом с одним из столов картёжников. И в какой-то момент он прошептал в самое уха одному из игроков, лысому мужчине в синей майке, за спиной которого он стоял, что его бубный король голый и, что дядька должен его скинуть с червоной десяткой. Лысый прислушался к совету ребёнка и оказался в выигрыше. Партия закончилась и одному из игроков за тем столом, нужно было срочно уходить и остальные трое, спросили Лёвку:
- Мальчик, а ты умеешь играть?
Лёвчик, с честным лицом, тут же соврал в ответ:
- Да, немножко умею. Меня, когда я был совсем ещё маленький, моя старенькая бабушка учила преферансу, чтобы у её внука развивались мозги в правильном направлении.
- Ну что же, - с сомнением в голосе, произнесли мужики, - садись мальчик, давай распишем одну пулечку.
После первого же сдачи, когда Лёвчик, к снисходительному удовольствию остальных играющих, проиграл, он положил в центр стола 10 рублей, чем вызвал наигранное недоумение, но искреннее одобрение партнёров. Ну дальше читатель уже понимает, что Лёвчик выигрывал, выигрывал, и выигрывал...
P.S.
И хотя Лёва тоже был еврей и его папу звали тоже Иосиф, но вот, несмотря на два таких больших совпадения с сыном Божьим, Святого таки из Лёвы так и не получилось.
Иллюстрацией к рассказу взят фрагмент картины Каваджо "Шулера".