«Воротишься на родину. Ну что ж.
Гляди вокруг, кому еще ты нужен,
кому теперь в друзья ты попадешь?»
(Иосиф Бродский
из цикла «Июльское интермеццо»)
1.
Костя специально выбрал для возвращения поезд, хотя все ребята рвались поскорее домой. Они полетели самолётом. А ему хотелось посмотреть в окно поезда на русские земли. На деревья, поля, речки, траву… В конце концов – на дома, сложенные из облицовочного кирпича или железобетонных блоков, которые были бы выше жилищ из саманных кирпичей, большую часть которого составляли навоз или кизяк. Увидеть своими глазами хотя бы из окна поезда большие города, а не кишлаки.
И отец в последнем телефонном разговоре сказал:
- Мне до аэропорта добираться будет сложно. Приезжай поездом на Курский. Я тебя встречу.
Была и ещё одна, самая главная причина: а куда ему торопиться? В дом, где он вырос, отец просил не заходить. В квартиру – тем более, чтобы не расстраивать Наташу. Наташа, кстати, - бывшая невеста Кости, которой он перед призывом в армию оставил обручальное кольцо и крестик на золотой цепочке. И сказал, чтобы она надела на себя их в день его возвращения, т.к. они сразу же пойдут в ЗАГС. Но в ЗАГС Наташа три года назад сходила без него…
Бывает. Пацаны уверяли, что у каждого второго так и случается. И вообще: невест на целый год не оставляют. С этим Костя согласился. Но никому не сказал, что его Наташа вышла замуж (и куда торопилась восемнадцатилетняя девчонка?) за его отца.
Писем из армии никто не писал. По воскресеньям им выдавали мобильные телефоны и разрешали сделать несколько звонков родным, «не болтая лишнего». На его звонки отвечал только отец. Ситуацию обрисовал коротко и по-военному:
- Так вышло, сын. Никого не вини. Я встречу тебя и отвезу на квартиру к бабушке. У неё две комнаты. Разместитесь.
Это случилось за месяц до его дембеля.
Костя сразу написал заявление на три года контрактной службы, говоря военным языком: подал «рапорт по команде». Учитывая, что служил он в воздушно-десантной дивизии, выделялся спортивностью и выносливостью, прыгал с парашютом и хорошо стрелял, его взяли без всяких проволочек. Тем более он решительно отказался от отпуска домой. Медицинский осмотр, профессиональный психологический отбор и прочие формальности пролетели как во сне.
Отец к его решению отнёсся спокойно, но радость в его голосе Костя уловил. Вот и ладушки. Всем хорошо. А что будет через три года? Их ещё надо прожить. И наступит ли для него самого этот третий год, бог весть... Не в Дом отдыха едет…
После этого Костя звонил отцу только один раз в год – на тридцать первое декабря. Когда такая возможность, естественно, у него представлялась.
Вот этот четвёртый по счёту год службы, который он, нельзя сказать, чтобы ждал с большим нетерпением (как, например, последние месяцы срочной службы), и наступил. Зная, что будет жить теперь один (бабушка умерла полтора года назад), полученные деньги на гражданскую одежду не расходовал. Отец обещал захватить его вещи из дома. За это время Костя уже привык к форме и не испытывал желания многих отслуживших быстрее избавиться от неё. Тем более, что орденская планка (один орден и две медали) только на форме не смотрелась чужеродным элементом.
Отец встретил Костю на перроне Курского вокзала, обнял и сухо проговорил:
- Привет, сын!
- Привет.
- Может быть тебя сначала покормить? До Рязани ехать часа четыре.
- Можно. Одежду мою привёз?
- Всё, что поместилось в машину из одежды, обуви и даже некоторых твоих безделушек и сувениров, взял. Потом разберёшься с барахлом. Это мелочи. Главное – бабкина квартира полностью твоя.
Они оставили рюкзак Кости в машине и пошли в ресторан вокзала.
– Диван, на котором она померла, - продолжил за столом отец свой отчёт, - я выбросил. И её старую кровать из спальни. Вся остальная мебель на первое время сойдёт. Купил тебе кровать. Учитывая, что после такой долгой службы потянет на девок, не пожалел денег на полутороспальную. Оставил в спальне, но не собирал. Это сам сделаешь. Там хорошо бы обои сначала поменять. Всё остальное в относительной норме. Наверняка получше, чем в тех казармах и местах, где ты провёл эти четыре года. Где, кстати, побывал?
- Не могу сказать.
- Отцу-то можно было бы и намекнуть.
- Отцу – да. А мужу своей бывшей невесты – нет.
- Ну ладно, ладно. Проехали… - Отец несколько минут молчал, потом продолжил также однотонно. - Не успел, с деньгами у меня стало туговато, обновить санузел. А там всё надо поменять: от ванны до унитаза. Я же на пенсию вышел. Работу нашёл, но такую, что сказать стыдно. Так что ванную сам обустраивай. У тебя деньги есть?
- Месяца три-четыре смогу прожить безбедно. Но, видимо, лучше заняться ванной, а самому найти работу.
- Правильное решение. Я тебе оставлю телефон начальника одного ЧОПа. Самая крупная такая организация в городе. Думаю, что она с криминальным душком, но они все не без этого. Там уже сам соображай, за что браться, а что не делать. Мы с ним вместе служили раньше, были почти друзья. Завтра же позвоню ему и попрошу устроить тебя на работу. Не в грузчики же тебе идти… Какую-нибудь профессию в армии приобрел?
- Только одну – бесшумно убивать.
- В смысле - с глушителем?
- В смысле – ножом, прикладом, руками. Я последние два года в разведроте служил.
- Награды за это дело?
- В основном - да… Где бабушку похоронили?
- На Старом Сысоевском. Только там уж сам её поищи. У них должно быть в журнале отмечен участок. Я там больше не бывал.
2.
Отец помог Косте перетащить сумки, узлы и коробки с обувью в его новую квартиру. В большой комнате, где весь «багаж» и свалили у свободной стены (там раньше стоял диван), отец подошёл к столу.
- Смотри сюда. Это моя дарственная на квартиру на твоё имя. Прописку в паспорте оформишь сам. Коммунальные услуги и прочее оплачено до конца этого месяца. С этим тоже сам разбирайся. Я в этих вещах не очень. Дома раньше наша мать занималась этим вопросом, сейчас - Наташка. А здесь я обратился к соседке. Она оказывается и за бабку платила все услуги. Та давала ей из пенсии, сколько требуется. Соседку зовут Светлана. Вот здесь должны быть эти квитанции. Дверь её напротив твоей. Советую познакомиться поскорее, так как ты сам вряд ли разберёшься в этих квитанциях. Небось и в глаза их никогда не видел. А пора уже платить. Вот в этой стопке все... Одни ключи от твоей квартиры у Светланы. Я ей специально оставлял, мало ли что случится? Другие – вот! – Отец звякнул брелоком о столешницу. - У неё сам заберёшь. У меня твоих ключей больше нет. Теперь ты здесь хозяин. Живи дальше сам. В самом крайнем случае, конечно, звони… Наташку не ищи. Это её просьба… А здесь я написал телефон и имя начальника ЧОПа, о котором я тебе рассказывал. Я с ним уже заранее созванивался, прощупывал почву. Обещал помочь тебе… Вопросы ко мне есть?
- Никак нет, товарищ майор. За квартиру большое спасибо. Дальше разберусь сам. Не маленький.
- Я тоже так думаю. Тогда – будь здоров.
Протянутую руку Костя пожал.
Отец…
Ещё перед призывом Костя называл его «папулей». А сейчас… Кто он ему сейчас?
- Тебе бы отдохнуть пару часов. Сразу назад ехать тяжело.
- У тебя негде. – Он улыбнулся. - Ты сам подумай, кстати, на чём сегодня спать будешь. Матрас вытащи в эту комнату. С маленькой начнёшь ремонт. Потом в ней кровать и соберёшь… А я отъеду от города и часик вздремну где-нибудь на заправке. Не беспокойся. Я не так стар, как ты думаешь.
В коридоре замешкался.
- Наверное надо тебе всё-таки сказать. Сводная сестра у тебя появилась.
- Откуда?
- Откуда дети берутся. Наташка родила два года назад. Назвала Лизой… Ну, бывай, сын.
Он вышел, громко хлопнув старой дверью.
Костя закрыл замок и подумал, что дверь тоже надо менять. Эту одним ударом ноги можно с петель сорвать…
3.
Разобрал привезённые вещи. Развесил в шкафу свою одежду. Обратил внимание, что все его вещи наверняка так и пролежали свёрнутыми все три года.
Решил: пусть обвесятся, потом посмотрит внимательнее, примерит, может быть половину придётся выбросить.
На кухне вся основная посуда имелась. Малоприглядная и грязноватая, но это мелочи, отмоет. Ему приходилось есть и из менее приспособленных для еды «приборов».
Открыл холодильник. Он был пуст и отключён. Пока пусть проветрится, а Косте пора сесть за стол и составить список необходимых продуктов, заодно и к ценам приглядеться. А то будет считать себя миллионером, а окажется, что и на новый унитаз не хватит.
Составил список, взял сумку, которая поменьше и… остановился. Поглядел в тусклое зеркало шифоньера. Надо бы переодеться в цивильное. Пожалуй, он может позволить себе роскошь завтра же с утра купить новые кроссовки, джинсы и рубашку. Одеваться в свои старые вещи пока не хотел.
Посмотрел на стопку квитанций, потом на часы. Лучше сначала по-быстрому решить вопрос с квартплатой. Позже идти к соседке уже будет неудобно. Как её?.. Светлана! Очень хорошо.
Вышел на лестничную площадку и решительно позвонил в дверь напротив.
Дверь открылась быстро и раздался недовольный шёпот:
- Ты с ума сошёл? У меня ребёнок спит. Чего так трезвонишь?
- Прошу прощения. Я ваш сосед, Сергей. Отец сказал, что я могу…
- Можешь, можешь. Ты тот самый солдатик, который будет моим соседом? Только тихо. Что хотел?
- С квитанциями разобраться. Куда и за что платить? Вы не поможете?
- Во-первый не «выкай» мне, я ещё не старуха. Во-вторых, сейчас посмотрю, как спит ребёнок, и подойду. Дверь свою не закрывай. У тебя звонок не работает.
Появилась минут через десять. До «старухи» ей надо было прожить ещё лет пятьдесят. Соседка была в домашнем халате, из всех щелей которого упорно рвались наружу упругие телеса.
- Меня Светланой зовут, - представилась она и расстегнула верхнюю пуговицу халата. – Мал стал после родов. Всё надеюсь похудеть, но что-то медленно получается.
Костя тактично промолчал. Он не знал, что ответить на такое признание. Да и опыт разговора с молодыми женщинами подзабыл. Ни к месту вспомнил один разговор. Этой зимой, уже в Африке. Прижал девушку к стене глинобитной хижины, приставил к горлу кинжал и спросил на арабском: «Айна хом? - Где они?» Она отрицательно замотала головой: то ли не поняла его, то ли сильно испугалась, то ли не знала… До него только потом дошло, что он уже не в Сирии и надо было спрашивать её на французском языке. Но обалдевший после бессонных ночей…
- А ты, солдатик, где так хорошо загорел?
- В Крыму.
- Врёшь.
- Не без этого.
- Военная тайна?
- Угадала.
- Ишь ты, таинственный какой… Что тут у тебя?
Подошла к столу и быстро распределила все квитанции на две стопки.
- Ты скажи, куда мне ходить, я сам всё смогу оплатить, - предложил Константин.
- Иногда быстрее самой сделать, чем разъяснять и растолковывать, - ответила Светлана. - Ты давно в России не был?
- Три года. Вернее – все четыре.
- Вот и я о том же. Слушай. Первое. Десятого числа каждого месяца вот эти квиточки – они приходят вместе с квитанциями за квартиру – отрезай и заполняй данными счётчиков воды и электричества. И бросай в мой почтовый ящик. Не вздумай перепутать или принести мне в квартиру. Второе. Банковская карта есть?
- Да. Нам выдали.
- Идёшь с ней в сбербанк – он на нашей улице, найдёшь, и просишь установить на смартфоне такие программы, которые будут автоматически ежемесячно списывать с твоего счёта нужную сумму за квартиру и прочие коммунальные услуги. Понял?
- И всё?
- А ты что ещё хотел?
- Зачем в твой почтовый ящик класть?
- Я буду свои квитки относить, и твои захвачу. Всё равно гулять со своим сынком хожу в ту сторону каждый день.
- Спасибо.
- Пожалуйста. Еда есть?
- Сейчас пойду в гастроном, наберу всего.
- Готовить-то умеешь? В своей загранке, небось, на консервах сидел.
- Почему? Когда возвращались на базу, наедались до отвала. Там кормили хорошо. А так – лишь бы вода была. В пустыне ничего кроме змей нет.
- Фу, гадость какая? Не кусали тебя?
- Они меня нет. А я их ел с удовольствием.
- Змею? С ума сошёл? Что у неё можно съесть?
- Подробности тебе могут быть неприятны, а всё остальное очень просто: нарезал кусками, обвалял в сухарях и поджарил в котелке. Для разнообразия меню нормально.
- Ужас!.. Ты где служил-то?
- Далеко.
- Там женщины хоть были?
- Конечно были. Но все чёрные, неряшливые и какие-то… пахло всегда от них неприятно. Там вода на вес золота. Впрочем, и от нас самих вони наверняка было не меньше.
- А белые женщины?
- Наверняка где-то были. Но наши пути с ними не пересекались. Первая белая женщина за три года была та врачиха, которая за нами в карантине следила. Но у неё уже и возраст был предпенсионный, и звание подполковника. Ты - вторая белая, с кем я разговариваю.
- За что же тебя так Господь покарал, солдатик?
- Было за что.
- Ну тогда хоть посмотри. Только не лапай. - Светлана расстегнула халат и слегка распахнула его. – Для начала хватит?
- Подразнить меня захотела?
- Нет, не подумай чего плохого. Мне на самом деле жалко тебя. Найди себе какую-нибудь девицу. Вечерами ими битком все улицы забиты. Или в ночной клуб сходи, там – на выбор такие красотки!
- Сейчас не до этого. Сначала надо работу найти. Квартиру нужно ремонтировать. А потом уже можно и привести сюда кого-нибудь.
- Ишь ты какой аккуратист! Ну смотри сам… Сходи в ларёк, что напротив нашего дома. Там хорошие овощи и фрукты. И с ценами заодно познакомишься. Только продавца случайно не задуши.
- За что его душить?
- Он мне кажется из тех, с которыми ты воевал. И звонок отремонтируй, - добавила Светлана, уже выходя из его квартиры.
Сергей вернулся с покупками, разложил всё на кухонном столе. Начал готовить салат.
Услышал стук в дверь.
Открыл.
Там стояла Светлана:
- Я же тебе говорила, чтобы звонок починил. А то больше не приду. Держи. – Протянула ему тарелку, завёрнутую в полотенце. – И не вздумай возвращать. Сама завтра заберу. Приятного аппетита тебе, солдатик.
- Спасибо, Светлана.
На кухне развернул полотенце. В полиэтиленовом пакете лежал большой кусок поджаренного стейка, от запаха которого у Кости чуть не закружилась голова.
Да, хорошая и добрая соседка у него. И, судя по всему, это только начало их отношений. Жаль, что замужем. На такой и жениться не грех: всё при ней, включая готового сына… Обнять бы её как следует, почувствовать, что там под халатиком… Ладно. Дольше ждал. Несколько дней ничего не решат…
4.
Начальник ЧОПа Владимир Никифорович в телефонном разговоре отнёсся к нему вполне благожелательно. Напомнил, что они служили вместе с отцом Кости и для его сына сделает всё, что сможет. Встречу назначил на три часа и подсказал, как к нему пройти.
- Только без баловства, Константин.
- Не понял вас.
- Тебя у нас обыщут.
- Это не проблема. Приду ровно в пятнадцать ноль-ноль.
- Тогда до встречи.
Пришли почти одновременно: Костя из дома, успев купить и сразу переодеться в цивильную одежду и даже лёгкую куртку. Стояла жара, но в этой курточке было столько заманчивых карманов, что он не удержался. Привык все своё носить с собой.
Начальник ЧОПа подъехал на новой модели «Ауди» в сопровождении громоздкого «Лэнд Ровера» с затемнёнными стёклами.
Кабинет его оказался скромнее, чем ожидал Костя. По всему было видно, что Владимир Никифорович проводит в нём не очень много времени.
- Поговорим? – спросил Владимир Никифорович.
- Я вас слушаю.
- Вкратце. Что делал? Что можешь делать?
- Служил в разведке. Это значит: следил, тихо убивал и оставался незаметным. Для тех условий эти качества были на первом месте. В этой жизни немного растерялся, так как мирных профессий нет, если не считать ими вождение, боевое самбо и стрельбу.
- Тебе тогда лучше не к нам устраиваться, а киллером наняться.
- Надоело убивать, - серьёзно ответил Костя.
- Понял тебя. Что с бытом?
- Надо отремонтировать часть квартиры. Поэтому согласен на любую работу, кроме киллера, где самая высокая оплата. Деньги очень нужны на этот период.
- Чтобы никого не убивать и много получать, тебе надо садиться в моё кресло, но оно пока занято. - Владимир Никифорович задумался. - Значится так, Константин. Ты, разумеется, мне можешь пригодиться. Любой специалист ценнее дилетанта. Но сразу в штат к себе я тебя не возьму. У нас много всяких «левых» дел и я должен выяснить твоё отношение к ним. Силой тебя, разумеется, никто ничего делать против совести не заставит. Работу я тебе обещал, значит дам. Если говорить о зарплате, то – ты не удивляйся - больше всего заработаешь землекопом на кладбище. У нас на каждом есть по своему человеку, но один собрался съездить на родину, отпрашивается в отпуск. А место терять я не хочу. Сразу займёт чужой человек.
- Рыть могилы?
- Да. Сможешь сказать последнее прости умершим и убиенным. Кладбище под татарами, у них своя крыша, но один участочек наш. Работает там некий Николай. Найди с ним общий язык. Сила и выносливость у тебя должны быть. А деньги… Насколько помню они такие: выкопать могилу летом можно за пять часов. Платят шесть тысяч. Ну, может, в первый день Николай за твою учёбу – там свои хитрости –тысчонку себе прикарманит. Отнесись к этому спокойно. Если работать каждый день, шесть тысяч умножаем на тридцать - получается сто восемьдесят тысяч. За половину рабочего дня. Хоронят трупы сотрудники кладбища. Твоё дело – выкопать могилу и в сторону. Нормально? Большая часть моих ребят получают гораздо меньше. Другая половина дня – на ремонт квартиры... И купи себе пару приличных тёмных костюмов и туфель… Да, на всё тебе могильных денег не хватит… Давай так. На ремонт квартиры я тебе сразу выделяю транш. Хочу, чтобы ты поскорее от этого дела освободился. У меня для тебя специальные задания имеются. Во сколько ремонт обойдётся?
- Представления не имею. Это санузел: сантехника плюс потолок и кафель. Деньги у меня есть, но сразу на всё вряд ли хватит. Я только начал ходить по магазинам, присматриваться к ценам.
- На глупости время не теряй. Находишь бригаду, которая за три дня – подчеркни, что за качество и скорость будут премиальные – весь санузел тебе должны сдать под ключ. Всю сантехнику покупают сами, чеки тебе на руки. Авансом выдай им…
Владимир Никифорович открыл ящик письменного стола, достал пачку купюр по пять тысяч рублей.
- Смотришь и фотографируешь паспорт у бригадира. Затем отдаёшь аванс и пусть сразу начинают. Богатства у тебя особого нет. Ты уж извини, но мы твою «двушку» краем глаза уже посмотрели. Тащить там нечего. Потом отдашь им остальные. Я тоже не очень представляю цены. Знаю только, что они постараются тебя немного обдурить. Это нормально, сохраняй спокойствие для более важных дел. У тебя для них только два условия: качество и скорость. Будут ещё нужны деньги, позвонишь мне. А лучше продиктуй мне номер своей банковской карты, чтобы лишнюю беготню друг за другом не устраивать. Я тебе переведу сколько потребуется через мобильный банк и все дела.
- Подозрительно льготные условия, Владимир Никифорович. Но всё, что останется от ваших денег, я обещаю вам вернуть.
Он рассмеялся.
- У меня ребята все серьёзные и неулыбчивые. Вот уж не думал, что ты окажешься юмористом. Деньги мне, Костя, не нужны. Будешь их отрабатывать. Так как насчёт кладбища? Заработаешь себе на одежду и карманные расходы, а я успею о тебе ещё кое-какие сведения собрать.
- Согласен. Спасибо за предложения и за транш. Бригаду найду сегодня же, а на кладбище, видимо, уже завтра. Куда ехать?
- На Сысоевское, которое ближе к городу. Николаю я о тебе сообщу.
- Вас понял.
- Тогда – будь здоров, солдат. Думаю, что мы с тобой сработаемся.
По пути домой Костя вновь поразился обилию в городе людей, машин и автомобильных «пробок». Это не пустыня… Эдак он может и на работу опаздывать, а Костя в других и в себе самом любил в первую очередь точность и аккуратность. Поэтому решил купить велосипед попроще. С ним в любое место проедешь, не опоздаешь. В крайнем случае, и выбросить не жалко.
5.
Кладбище начиналось сразу за Окружной дорогой. Метров двадцать заброшенного и ставшего почти непроходимым кустарника отделяли ограду скорбной обители от шумного рёва двигателей проносящихся машин.
Костя доехал на велосипеде до ворот и остановился. Николай обещал сам к нему подойти. Через пару минут он появился и Костя сразу понял всю нелепость своего одеяния. Вчера по телефону Николай, к счастью, догадался сказать ему: «На ноги что-нибудь возьми». Поэтому в рюкзаке у Кости лежали кроме «сухого пайка» армейские берцы. Но джинсы и рубашка теперь у него превратятся в «рабочие».
- Ты Костян?
- Я. Привет, если ты Николай.
- Здорово. Других Николаев здесь нет. Всех остальные хер выговоришь. Пошли за мной. Главное запомни, что шахиню, нашу хозяйку, зовут Майда Музаффаровна. Не вздумай сказать «манда»! Это имя отчество запомни намертво и повторяй перед сном как молитву. А «шахиней» мы её все зовём промеж себя. Она знает и не обижается.
- А других ребят как зовут?
- Даже говорить не буду. Не запомнишь. Я год работаю, двоих запомнил, но кто из них кто до сих пор путаю. Один Махаммадджон, а другой Мухаммадзохир. Повторить сможешь?
- Первый обозначает что-то вроде Душа Аллаха, а второй – Блистающий Аллах. Только это не татарские имена, а таджикские.
- Откуда знаешь?
- Бывал в тех местах. Но мудрить не будем. Они могут обидеться, если неправильно имя произнесёшь.
- Вот и я о том же. Нам один хрен, откуда они. Когда надо обратиться, я говорю просто «брат». Русский они понимают хорошо, ребята в принципе неплохие, но держатся сами по себе, а мы с тобой будем сами по себе… Вот наш с тобой домик. Ключ один, потому всегда висит здесь, видишь? С собой не уноси.
- Да, замок у тебя музейной редкости.
- Итак, открываем наш универсальный домик-шкаф-сарай. И что видим? Левое отделение моё. У тебя такое же справа. Здесь вешаешь чистую одежду, там – обувку. У каждого две лопаты. Не вздумай мои взять или перепутать. Мои в моей стороне, твои – в твоей. Уловил?
- Уловил. Твои лопаты лучше?
- Нет. Но к ним привыкаешь, как к женщине. Возьмёшь другую лопату и сразу чувствуешь, что-то не то в руке держишь. И не затеряй. Особенно штыковую береги. Полотно из колёсной стали. Тулейка видишь, какая высокая? Такая не сломается. А совковые у нас обычные. Главное – штыковые лопаты. Уловил?
- Пока улавливаю.
- Переодеться взял?
- Только обувь. Об остальном что-то не подумал.
Костя натянул берцы, засучив джинсы внутрь отворотов. Вспомнил свою пехотную лопатку из закалённой стали. Она у него была заточена с трёх сторон, чтобы… Ну да ладно. Пора об этом и забыть…
- Тяжёлые ботинки? – спросил Николай.
- Не очень. Зато уже обношенные, ноге привычней.
- Ну чего? Работать будем?
- Будем.
- Велосипед прикрепи своим шлангом к дереву от греха подальше. И шагай за мной… Кем служил?
- Старший прапорщик.
- Старшина по-нашему?
- Типа того.
- А где?
- Там, где хуже, туда и посылали.
- Ясно… Теперь смотри туда, прапор. Вот эти колышки идут до самого забора. Столько мы должны выкопать могил. Норма – две в день. За одну яму летом - шесть тысяч. Ещё пара всегда должна быть в неприкосновенном запасе. Я под настроение иногда выкапываю по две ямы. И получаю вдвойне. Заначка – на девок.
- На каких?
- На тех, что трахаться любят. Когда свою заначку заработаешь, расскажу подробнее. А теперь смотри сюда, прапор. Вот эту яму я вчера начал специально для показу. Видишь, стены ровные, но по длине чуть короче, чем полагается. Уже экономия сил и времени. А у самого дна в дальней стороне углубление в сторону. Вроде впадина такая. Ребята когда опускают гроб они один конец чуть ниже держат, так что он пролазит. А на дне, когда опустят, тот конец в углубление и продвинут. И в итоге лежит гроб ровненький как блин. Уловил замысел?
- Уловил.
- Сразу не пыжься и не торопись. Постепенно входи в разгон, а то завтра руки не поднимутся. А потянешь мышцу, так тебе же дороже обойдётся… Теперь идём к твоей. Покажу как легче снять дёрн и начинать копать…
Костя копал и, следуя совету Николая, не торопился. Здесь старожил прав. И торопиться некуда. Строители уже занялись ванной, будут работать до семи. Сидеть в квартире и слушать их шум? Лучше здесь: свежий воздух, тишина, никто не стреляет, перекусить с собой взял, зарплата как у полковника… Что ещё нужно для счастья?
Но мысли против его воли возвращались к прошлому… Сколько он могил выкопал там? Немного. Но каждый похороненный был его другом… Конечно, могилы не такие глубокие. Это здесь: метр на два и полтора вниз. А там параметры зависели от почвы. Песок – одни возможности и размеры, каменистая земля – другие…
Константин добросовестно отработал первые десять дней. Один раз выкопал две могилы, но решил больше не надрываться. Спина ему ещё пригодится, а деньги пока есть. Вечерами лучше квартирой заниматься.
В конце работы десятого дня подошли к административному зданию при входе на кладбище. Зашли в кабинет директора.
- Тринадцать, - сказал Николай шахине.
Молча получил выданные деньги.
Константин сказал:
- Добрый вечер. У меня одиннадцать за десять дней.
Шахиня внимательно оглядела его. Протянула «пятёрками» шестьдесят пять тысяч и ещё одну тысячу сверху. Когда вышли, Костя тысячу протянул Николаю.
- За учёбу и помощь.
- Ну давай, коли не жалко, - ответил Николай и сунул её в карман брюк.
6.
Косте позвонил Владимир Никифорович и попросил зайти к нему сразу после «окончания очередной могилы».
Разумеется, Костя выполнил просьбу своего работодателя.
- Извините, Владимир Никифорович, за костюмом домой заезжать не стал. Так что я в «кэжуал».
- Сойдёт. Есть одно срочное дело, Константин. Завтра на свою работу не выходишь. Часов в десять, когда пробки у нас и в Москве уменьшатся, за тобой заедет машина. Там будет портфель с пакетом. Тебя довезут до определённого места. Всё написано тут, на бумаге: адрес, имя человек, на всякий случай его телефон. Тебе надо с ним встретиться, передать пакет, вернуться назад. Всё.
- Что в пакете?
- Я мог бы тебе этого не говорить. Или обмануть.
- В таком случае я поблагодарил бы вас за все ваши благодеяния, занял бы необходимую сумму, вернул её вам и ушёл.
- Ишь ты какой! Я не люблю подробно отчитываться перед подчинёнными.
- Это не пижонство, Владимир Никифорович, а подготовка операции. В пакете наверняка наркотик или что похуже. Согласиться вслепую и в случае неудачи получить лет семь или больше строгого режима? Если даже такая случайность равна одному проценту из ста. Я бы перестал сам себя уважать. Извините. Привычка.
- Хорошо. Там около килограмма наркотика. Этот канал раньше работал без сбоев.
- Владимир Никифорович, я в России услышал такую юмористическую поговорку, имеющую отношения к водителям-частникам: «Вам шашечки или ехать?» Не сочтите за похвальбу, но я не провалил ещё ни одного задания, которое получал на службе. Людские потери были, но задания всегда выполнял. Сейчас задним числом понял, что мне всегда не важны были «шашечки».
- Не очень тебя понял. Ты что-то ещё хочешь узнать?
- Да, если вы хотите, чтобы ваше поручение было исполнено со стопроцентной гарантией. Первое. Мне этот портфель с пакетом нужен прямо сейчас. Второе. Я своим путём добираюсь до нужного адресата. Третье. Позвольте взять ваш листок с данными. Четвёртое. Я попрошу, чтобы этому Игорю Марковичу сообщили, что посылку от вас ему доставят с пятнадцати до семнадцати и чтобы в это время он был дома. Пятое. Мне нужна фотография этого субъекта. Если за посылкой придёт кто-то другой, то у нас полагалось его сразу устранять, как «подставу», но мы обойдёмся без кровопролития. Просто предупредите его, что в этом случае он посылки не дождётся, то есть не получит. Я верну её вам. Вот такие мои, как мне кажется, не самые сложные условия.
- А где я возьму его фотографию?
- Наверняка она должна быть у кого-то из ваших сотрудников. А может быть и в вашем компьютере.
Владимир Никифорович целую минуту недовольно разглядывал Костю, видимо, раздумывая, послать его сразу куда подальше или ещё подождать… Потом он что-то поискал в компьютере, распечатал на принтере фотографию. Аккуратно вырезал ножницами из неё одно лицо. Бросил на стол перед Костей.
- Вот морда этого субъекта. Весеннего периода. Вряд ли он сильно изменился.
- Спасибо. Теперь мне бы получить портфель и – вы уж извините за излишнюю назойливость – я хочу, чтобы меня с этим портфелем до самого дома довезла именно машина вашей охраны. Это в наших общих интересах. Дальше вся ответственность за её судьбу ложится полностью на меня.
- Твою мать, Константин! Ты меня достал. Но любопытство у меня всегда преобладало над раздражением. Очень уж интересно, как ты поступишь. – Он взял в руку смартфон. – Гриша, портфель готов?.. Принеси ко мне в кабинет. И пусть Юра подгонит ко входу свою машину.
Портфель был обычный, слегка пузатый и на килограмм вполне тянул.
- Я могу его открыть? – спросил Костя
- Хочешь попробовать кокс на язык?
- Наркотики не употребляю. Впрочем, соврал. Раза три курил раньше гашиш.
- Открывай.
Костя открыл замок, ощупал пакет. Мягкий. Хорошо упакован. Явного запаха нет. Встал.
- Я готов, Владимир Никифорович.
- По исполнении сразу мне позвонить.
- Есть!
- Гриша, дорогой, скажи Юре, чтобы он со всей возможной осторожностью отвёз этого молодого человека на улицу Чкалова.
- Сделаем, Владимир Никифорович.
У себя в квартире (ремонт санузла был закончен и даже – деньги ещё оставались! – Костя попросил установить ему железную дверь с сейфовым замком) сразу надел резиновые перчатки. Достал рюкзак, переложил в него пакет, туда же засунул свой старый плащ, который с трудом налезал на его плечи, и бейсболку. Портфель положил в большой мешок для мусора и поставил в шкаф с одеждой. В портфеле наверняка маячок. Пусть за ним и наблюдают. Вся эта «доставка» - наверняка проверка моей надёжности. Но лучше перебдеть, чем недобдеть – святое правило в его деле.
В семь вечера Светлана всегда возвращалась с прогулки, на которую выходила с ребёнком.
Костя вышел из подъезда. Посмотрел на её окна. Темно. Значит ещё не вернулась. Быстро обошёл с торца дом, подошёл к балкону, который принадлежал Светлане. Даже не остеклён. Что же так бедно живёт такая красавица?
Посмотрел землю под балконом. В полуметре от стены начинался вполне приемлемый для приземления газон. Двор этот находился между двумя параллельно стоящими домами с детской площадкой внутри. Значит рано утром народу здесь не будет.
Правильно ли он решил поступить? Или ему захотелось утереть нос чоповцам? Разумеется, за ним теперь уже точно захотят проследить. Из профессиональной гордости и принципа. Ладно, посмотрим, кто кого. Ему тоже нельзя забывать свои навыки. Не век землекопом работать. Хотя, надо сказать, работа на кладбище спокойная…
Вернулся к подъезду, к которому подходила с коляской Светлана.
- Поможешь занести? – обратилась к нему соседка. - А я его на руки возьму.
- No problem, ma’am. Муж в командировке или дома?
- Наконец-то в первый раз услышала от тебя умный вопрос. В командировке до пятницы.
- Я зайду к тебе завтра в половине седьмого утра. Можно?
- Совсем с ума сошёл? Давай хоть на часик попозже.
- Светланочка, попозже я зайду завтра вечером. Утром мне надо пройти к твоему балкону.
- И мне из-за этого просыпаться?
- Оставь мне ключ. Я тихо войду, закрою дверь и оставлю ключ в прихожей. Вот только балконную дверь за собой закрыть не смогу.
- Я её на ночь не закрываю. Душно. А ты собрался с него прыгать?
- Да, хочу попробовать.
- Ты как был ненормальным до ремонта, таким и остался. Стоило столько денег на него тратить…
7.
Ничего особо хитрого в плане Константина не было. Не брать с собой портфель – это само собой. Выйти из дома с той стороны, где его никто не будут ожидать, - тоже. Электричкой воспользоваться не на городском вокзале (там камеры наружного наблюдения, легко организовать слежку), а, доехав на такси, через одну-две остановки сесть на какой-нибудь маленькой станции. И также выйти до того, как электричка приедет на Казанский вокзал. Никаких метро, только на такси. И время встречи, естественно, перенести на несколько часов… План, о котором, конечно, может догадаться и любой другой человек, но который точно рассчитал по часам и знал только Костя.
К нужному дому подъехал в начале второго. В такси надел плащ и бейсболку, рассчитался с шофёром и вышел. Закинул за одно плечо рюкзак и медленно пошёл вдоль большого здания. Все подъезды выходили во двор. С уличной стороны стояла телефонная будка. Интересно, сейчас ими пользуются или нет?
Открыл дверцу: чисто, телефонный аппарат на месте. Поставил пакет с посылкой на пол. Достал смартфон и позвонил по номеру Игоря Марковича.
- Игорь Маркович, я от Владимир Никифоровича с посылкой для вас. Так сложилось, что приехал раньше времени. Не могли бы мы встретиться сейчас?
- В принципе можно, но он мне сказал, что…
- Я знаю, с пятнадцати до семнадцати. Но торчать с таким грузом перед вашим домом два часа… Сами понимаете… не очень хочется. Как и заходить в ваш подъезд. Нам лучше вообще не встречаться. Предлагаю два варианта. Вы выносите ведро с мусором и идёте к вашим мусорным бакам во дворе. Как я вас увижу, ставлю пакет на землю и ухожу. Или выйдите на улицу к телефонной будке. Здесь сейчас прохожих мало. Я как увижу вас, оставляю в ней пакет и ухожу. Так будет безопаснее для нас обоих.
- Второй вариант лучше. Я через… ну, десять минут подойду к телефонной будке.
Костя на всякий случай остался в телефонной будке, чтобы её не занял неожиданный посетитель. Вызвал к этому дому такси. Ещё раз рассмотрел фотографию Игоря Марковича. Если в ближайшие минуты на него со всех сторон не бросятся работники полиции, тогда всё проходит нормально. И лишь бы этот Маркович не подвёл.
«Покупатель» не подвёл. Костя ещё раз вгляделся в лицо приближающегося человека, затем вышел из будки и через кусты, отделявшие тротуар от дороги вышел на проезжую часть. Оттуда стал снимать на смартфон все этапы происходящего: «клиент» подошёл, открыл дверцу будки, взял пакет, оглянулся, и быстро пошёл назад во двор своего дома.
Переправил фотографии на номер Владимира Никифоровича, дописав: «Ваше задание выполнено». Снял плащ и бейсболку, засунул их в рюкзак.
В подъехавшую машину такси сел с чувством облегчения. И назвал шофёру адрес своего прежнего дома, в котором прожил до восемнадцати лет:
- На Комсомольский проспект, пожалуйста, дом тридцать.
Вышел, разумеется, чуть раньше, зашёл в ближайший двор в поисках мусорного ящика. Выбросил в него рюкзак. И пошёл к своему дому.
Шёл, разумеется, наугад, надеясь, что отец сейчас на работе, а Наташа сидит во дворе с дочкой. Когда зашёл во двор, то её не увидел. Посмотрел на часы. Попытался вспомнить, в какое время выходила гулять со своим ребёнком Светлана, но помнил только её вечерние прогулки.
Решил посидеть один час. Затем может вернуться как «белый человек» на любом поезде, идущем в сторону Рязани. Но лучше постараться сохранить инкогнито до конца. Такси, электричка и где-нибудь в Коломне опять пересесть на другое такси.
Внимательно осмотрел двор. Вроде ничего подозрительного. Кто-то заходит и скрывается в подъезде; заезжает и выходит из машины… Обычная неспешная жизнь в середине рабочего дня. Все на виду. Это хорошо.
Огляделся и заметил, как, разговаривая с кем-то по телефону, во двор медленно входит Наташа. Она вела за руку махонькую девчушку с двумя красными бантами на голове. Ей, наверное, уже года три! Наташа сосредоточенно смотрела под ноги и шла прямо в сторону Константина.
Костя так и не мог понять, почему, по какой причине Наташка могла согласиться выйти замуж за отца? Сейчас и попробует выяснить…
Наташа подошла к скамейке, на которой сидел Костя, удивлённо уставилась на него. Сказала кому-то по телефону:
- Я тебе перезвоню, – и обратилась к Косте: - Ты что здесь делаешь?
- Здравствуй, Наташа. Удели мне минуты три-четыре. Никак не могу решить один вопрос.
Она села рядом с Костей, посадив дочку на колени. Девочка в упор смотрела на него, а рукой норовила ухватить маму за волосы.
Наташа очень сильно изменилась, но в лучшую сторону. Это была уже не девчонка, а уверенная в себе красивая женщина. Только выглядела старше своих двадцати двух лет. Поправила прядь волос, упавшую на лицо. На пальце правой руки блеснуло обручальное кольцо с большим бриллиантом.
- Вопрос такой, - начал Костя, - почему ты вышла за него?
- Сам так и не догадался? Какие по-твоему там могли быть варианты? Любому человеку в голову придёт только один.
- Считай меня недогадливым.
Она замолчала, думая, видимо, отвечать или нет. Потом также, как и Костя зачем-то внимательно оглядела двор.
- Тогда слушай. В тот день Максим, твой отец, предложил мне заехать к нему на десять минут и отметить твой день рождения. Приходи, говорит, Шампанское открыто, брызги летят в потолок и тому подобное. Я сама была в приподнятом настроении, так как до нашей встречи оставалось ровно тридцать три дня. Я и приехала к нему. Выпила половину рюмки этой шипучки. И всё. Очнулась ночью в его кровати. Он насиловал меня. И судя по болезненным ощущениям, наверное в десятый раз. Всё поняла, но шевелиться сначала не могла. А когда смогла сопротивляться, то не стала. Решила, что когда уйду, то просто покончу с собой. – Наташа слегка приподняла левый рукав блузки и Костя увидел характерные белесые полоски старых порезов на запястье. – Вы, все военные, как звери. Видимо, такими и рождаетесь. Ненавижу вас всех!.. – Помолчала, успокоилась и продолжила: - Так что мне было всё равно, что он там со мной делал… Впрочем, что рассказывать? Я тебе всё это описала в письмах, которые не отослала, т.к. не знала кому, куда и будут ли они прочитаны кем-то посторонним. Но сохранила…
Во двор въехала тёмно-серая модель «BMW», остановилась. Водитель посмотрел в нашу сторону и остался сидеть на месте. Это интересно. Костя обернулся к Наташе и заметил, что она тоже обратила внимание на эту машину.
- Ты не торопишься? – спросила она.
- Нет.
- Можешь буквально пять минут посидеть с Лизанькой? Я поднимусь в квартиру и принесу тебе эти письма. Мне они уже не нужны, а выбрасывать жалко… Солнышко, посиди с дядей, а мама сейчас придёт. Дядя тебе расскажет что-то интересное.
- А если она заплачет?
- Не заплачет. Ты её заинтересовал. Начни что-нибудь рассказывать, она будет слушать, а я за это время вернусь.
Наташа пружинисто вскочила со скамейки и быстрыми шагами направилась к подъезду. Водитель «бэхи» сидел на своём месте и смотрел в лобовое стекло. Вряд ли он по костину душу. Константин сейчас чист, как слеза ребёнка. И потом, что значит для него один человек? Вытащить из машины, вырубить часа на три и на его красавце доехать до дома… Вот водила достал телефон и кратко с кем-то поговорил. Теперь Косте стало яснее, что он за крендель и с какой целью подъехал.
Внимание Кости привлёк чёрный «Форд Фокус», который въехал с другой стороны двора, остановился и водитель, оставшись сидеть за баранкой, уставился в его сторону. Тоже один. Достал телефон и кому-то позвонил. Это уже гораздо интересней. У Кости даже сердце забилось быстрее. Этот явно за ним. Разыскали-таки.
Хлопнула дверь подъезда, к Косте подскочила Наташа. Протянула толстый почтовый конверт.
- Там сам разберёшься. И ещё возьми вот это.
Он машинально подставил ладонь, куда упали тонкое обручальное колечко и крестик на цепочке.
- Я же тебе их подарил.
- Нет. Ты сказал, чтобы я их надела, когда мы пойдём в ЗАГС. Не получилось у нас. Так что они пролежали все четыре года нетронутыми. Забери, чтобы я их больше не видела. И, думаю, больше говорить нам не о чем.
Она взяла на руки дочку.
- Отец работает?
- Да. – Наташа небрежно кивнула головой в сторону Дворца молодёжи. – Он там то ли охранник, то ли контролёр, то ли сторож, то ли всё вместе. Жив во всяком случае… Прощай, Костик. И давай обойдёмся без прощальных поцелуев.
Костя поднялся со скамьи.
- Видимо четыре года назад я должен был поступить как-то по-другому. Прости, что не сообразил, как лучше. С мужем тебе не повезло, так не пренебрегай любовником. Заждался тебя. Других удовольствий в жизни вообще немного. Прощай.
Не посмотрев на реакцию Наташи, Костя быстро пошёл в сторону «Форда». Услышав, как водитель завёл двигатель, видимо, собираясь отъехать, приветственно помахал ему рукой. Ещё уедет, мотайся снова по электричкам. Маскировка теперь уже не имела значения.
Подошёл к его двери. Он опустил стекло.
- Привет, брат! За мной?
- Здор;во! А ты думал так и не найдём тебя? Обхитрил, конечно, поначалу и чуть не довёл Никифора до инсульта. Но я тебя всё-таки вычислил.
- До дома довезёшь?
- Садись. Меня Витьком кличут.
- В каком месте подловил меня?
- Как увидел чувака, который стоит на дороге и фоткает наш объект, так и сообразил.
- Что с шефом? Серьёзно?
- Если бы тебя на тридцать тысяч баксов кинули, это два с половиной ляма, с тобой бы что было?
- Меня на такие деньги кинуть не могут, так как у меня их нет. Так всё-таки Никифор в больнице или при делах?
- У себя. Я ему позвонил сразу, как тебя увидел. Сейчас уже, небось, успокоился и наверное казнь тебе придумывает.
- За что? Я всё выполнил.
- Он любит, чтобы всё было так, как он сказал, потому что считает себя умнее всех нас. А ты ему нос утёр. Принародно.
- Если бы я всегда в точности выполнял все распоряжения своего начальства, то сейчас лежал бы далеко отсюда занесённый песком. Главное – задание шефа выполнил. В чём проблема?
- Фактически ты прав, но… Кстати, портфель у тебя в квартире так и стоит? Я его заберу.
- Зачем мне «маячок» с собой возить? Забирай.
Они проехали мимо «BMW». Холёный мужчина, но явно за сороковник, отвернул голову в сторону.
Наташа медленно шла с дочкой в сторону этой машины.
Костя чуть свидание любовников не сорвал. Ничего, наверстают. А ему пора и о себе подумать. Столько «белых женщин» вокруг, а он всё могилы роет…
***
Только из его квартиры вышел с портфелем Витёк, как сразу позвонила в дверь Светлана:
- Ты где пропадал, ненормальный? Да ещё с выключенным телефоном.
- Меня кто-нибудь искал?
- Не знаю. Вроде нет.
- Это самое главное.
- А то, что я волновалась и с ума сходила тебе всё равно?
- Разумеется, нет, Светик. И мне очень хочется загладить свою вину и утешить тебя.
- Помойся под душем, а то от тебя дымом несёт. Ты же не куришь… Ужин у тебя есть? К девяти приходи. Сынок уже спать будет.
- Вот и хорошо. Я тоже так вымотался за день, что рядом с ним где-нибудь лягу и отосплюсь. Сил нет, устал очень.
- Если заснёшь раньше времени, я тебя сама с балкона сброшу, понял? Пожалей «белую женщину», злодей…
8.
Когда Костя подъехал к «домику-шкафу-сараю», его напарник уже сидел у дверей на корточках и курил.
- Привет, Николай! Извини припоздал малость.
- Желаю здравия, прапор. Впервые ты аж на целых шесть минут опоздал. Плевать, мелочи это всё. Я вот сижу и думаю, когда ж наступит день, когда ты совсем не придёшь?
- Я тебе уже надоел? Вроде сработались, - ответил Костя быстро переодеваясь в рабочую одежду.
- Ты не надоел. Тебе эта могильная копка должна надоесть. Не тот ты по нраву человек, чтобы всё время одним таким делом заниматься.
- Я тебе вроде говорил: до зимы, а там видно будет.
- Да, зимой работать труднее, но плотят больше... Пришлют на твоё место какого-нибудь обалдуя, намучишься с ним… Ну ладно, бери своё оружие и пошли. У нас с тобой сегодня особое поручение. Миссия, как в этом кино… Чёрт, забыл. «Миссия невыполнима», вот. Только у нас, как в том кино, вся миссия должна быть выполнена.
- Что за миссия?
- Не торопись, прапор. С тобой надо осторожно работать. Мне шеф так и приказал.
- Никифор?
- Ясен пень! Кто же ещё?.. Давай так. Здесь ты начинай копать, я – следующую. И землёй меня, мать твою, не закидывай. Силу девать некуда? Аккуратно клади по бортам, сто раз тебе говорил.
- Помню, Николай. Буду работать аккуратней.
К часу дня основная часть работы была выполнена. Николай хоть и устраивал себе перекуры, но всякий раз справлялся с работой быстрее Кости.
Подошёл к его могиле.
- Шабаш, прапор. Война войной, а обед по расписанию… Какая у тебя земля?
- Обычная. Здесь она одинаковая везде.
- Не скажи. Чем ближе к забору, тем твёрже. Не заметил, что и камни чаще попадаются?
- Заметил. Но не булыжники же. Так, мелочёвка.
Чтобы не возвращаться к своему сарайчику, пакеты с едой они обычно брали с собой. Расположились на краю старой надгробной плиты с надписью «Фрагина Дина Юдовна».
- Это еврейская часть кладбища?
- Типа того. Но дальше уже идут вперемешку… Ты домой не спешишь?
- Особых дел нет.
- Вот и хорошо. Невыполнимая миссия у нас такая. Сейчас закончишь свою могилу, но в мою сторону землю уже не кидаешь. Потом… Вот жалость какая, что ты не любишь выпивать. Так это затрудняет работу с тобой!
- Что-то я не замечал, чтобы ты был недоволен моей работой. В чём дело? Переходи к сути.
- В общем, когда закончишь свою, будешь помогать мне.
- У тебя вроде всё готово.
- Всё да не всё. Надо углубить могилу ещё на полметра. Это раз. И не перебивай меня, пока не кончу. Собьёшь с мысли. А чем глубже, тем больше камней. Какие покрупнее, кстати, кладёшь рядом с бортиком. Будем меняться, разумеется, надрываться нечего и время у нас есть. Это два. В четыре часа подъедет машина и привезёт нам одного клиента в чёрном мешке. Мы его укладываем посерёдке, а вокруг те самые камни раскидаем. Это чего? Три или уже четыре? Ну не важно. Затем засыпаем плотно землёй до нужной глубины. Вот тут ты снова пригодишься. Ты потяжелее меня и берцы твои потвёрже моих сапог. Но по очереди опять. Надо попрыгать и так затрамбовать землю, чтобы сверху в глаза ничего не бросалось. Один досыпает землю, другой трамбует и наоборот. Все дела. Это сразу тебе и четыре, и шесть, и восемь. То есть восемьдесят тысяч нам дают, делим пополам и расходимся… Что скажешь?
- Я плохо помню Уголовный кодекс, но статья для такого дела точно должна быть.
- А то! Иначе за что тебе такие деньжищи отваливать?
- Раньше такое делал?
- А то! Никаких последствий. Только от дождя на всякий случай прикроем плёнкой обе могилы. Чтобы шахине передали, что мы по всем правилам работаем и без нужды внутрь не заглядывали.
- Думаю, она свою долю в этом тоже имеет.
- Нас это не касается. Меньше знаешь, крепче спишь.
- Зато умираешь быстрее. Не замечал такой закономерности?
- Я так и знал, что ты начнёшь выпендриваться. Но мне одному трудно будет справиться. Здесь же всё быстро нужно сделать. Один до ночи провожусь.
- Всё нормально, Николай, помогу. Условие одно.
- Какое?
- Когда этот катафалк подъедет, я отойду в сторону. Ну, типа отлить. Они труп снимут и пусть сразу уезжают. Я выйду и дальше работаем, как ты сказал. Деньги они дают?
- Они.
- Шеф об этом знает?
- Попробовал бы кто-нибудь здесь такое провернуть без его разрешения.
- Тогда будет считать, что мы с тобой договорились.
Когда опустили пластиковый мешок с трупом на второе дно могилы, Костя приоткрыл замок молнии.
- Зачем тебе это? Чего там хорошего увидишь? – недовольно спросил Николай.
- Я хочу убедиться, что мы не хороним ещё живых людей.
В мешке лежала девушка. Бросилась в глаза грубая странгуляционная борозда. Задушили девчонку. Наверное ремнём. Симпатичная. Только шрам старый на лбу немного портил лицо. Но теперь это уже не имело никакого значения.
Костя закрыл молнию.
9.
Четверг. Ночь. Наступает пятница, когда должен приехать муж Светланы.
Доставив удовольствие Светлане (это – главное) и себе (это было проще), Костя лежал рядом со своей любовницей.
- Костенька, я посплю, ладно? А то ночью малыш если заплачет, то вставать придётся. Он что-то последние ночи плохо спит.
- Конечно, спи, Светик. Ко мне претензий у «белой женщины» нет?
- Есть. Целых две.
- О-па! Что-то многовато. И какие?
- Ты чего так долго тянул? Ждал когда у мужа командировка закончится? Столько ночей потеряли!
- Отвечаю. Я первые дни решал, как буду жить дальше: честно или нет. На войне эта проблема не возникала. Если не ты, то тебя. Выполнил задание – молодец. Коротко, ясно, понятно. А здесь постоянно надо выбирать. Если поступать честно, то и ванная у меня ещё бы ремонтировалась, и с тобой бы в постели не лежал.
- А я-то здесь при чём?
- Потому что спать с чужой женой это не честно.
- Подумаешь! А то, что этот хренов физик-ракетчик спит в другой комнате, это честно? А то, что у нас денег полно, а мебель видел какая?! На твоё счастье даже балкон не остеклён, а как у нищебродов голый стоит.
- И кто же мешает тебе этим заняться, если есть деньги?
- Ребёнок! Пока нормальной была, все окна в квартире поменяла, дверь новую установила, получше твоей. Но ему наследник нужен был. И, урод такой, спал со мной, пока у меня живот не вырос, потом, как отрезало. Перешёл в другую комнату. А уж после родов вообще молчу. Сама понимаю, что фигурой надо заниматься. У меня знаешь какая была фигура, почти идеальная: грудь, талия, попа – все мужики оборачивались. А сейчас думаю, для кого фигуру делать, если он со мной не спит… Может он на своём Байконуре завёл себе какую-нибудь девку?
- С Байконура вроде уже не запускают ракет. Наверное он в Плесецк у тебя летает.
- Откуда я знаю? Из него не выжмешь ничего. Говорит, гостайна и точка. Может вообще у бабы какой поселился. Месяц у неё, месяц у меня, скажи плохо?
- За это ему больших денег никто не платил бы. И потом ты как-то сказала, что его охрана возит. Это не каждому дано. А то, что он у тебя занят весь работой… Когда замуж выходила, он наверняка тоже не семечками торговал.
- Он меня сразу на Кипр повёз, там расписывались. Такой медовый месяц устроил, обалдеть можно! А сейчас как отрезали ему все причиндалы. Может он импотент, а?
- Не знаю, Светик. Но уверенно могу сказать одно. Ты при деньгах. Если приведёшь в порядок квартиру, поменяешь мебель, наймёшь сиделку для ребёнка, чтобы на себя время оставалось, начнёшь ходить в салоны красоты, займёшься фитнесом, то вернётся он в твою тёплую постель. Помяни моё слово. Представь себе: умотал он у тебя на месяц в командировку. Возвращается: квартира после ремонта вся новенькая, мебель импортная и красивая, жена, как Вера Брежнева, или кто сейчас в секс-символах у вас ходит. Грудь, талия и попка – глаз не оторвать. Он, конечно, сначала поужинает, рюмочку односолодового вискаря ты ему обеспечь. А потом знаешь, что он сделает?
- Что?
- Завалит тебя в постель, с которой ты покрывало снять не успеешь и так тебе вставит…
- Откуда ты знаешь?
- Я рассуждаю по-мужски, Светик. Поставил себя на его место и представил.
- Твои бы слова до Богу в уши.
- Всё от тебя самой зависит. Давай спи. Хочешь, я к себе уйду? Тебе привычнее будет.
- Нет. Ты по утрам мне такую гимнастику устраиваешь, никакого кофе после неё не нужно. Хожу как мастер спорта. Я же гимнастикой занималась, я тебе не рассказывала?
- Потом расскажешь. Или засыпай, или я уйду.
Светлана прижалась к его груди и замолчала. Костя тихонько гладил её по голове, по плечам. И уже минут через пять услышал ровное сонное дыхание своей любовницы.
Всё вроде бы хорошо. Вот только опять получается сплошной обман. Светлана, конечно, не растеряла своей красоты, хотя килограмм пять-шесть ей не помешало бы сбросить. Но не цепляла она его за сердце. Она была для Кости только той «белой женщиной», которую он последние три года только и мечтал «трахать без перерыва». Вот мечта его практически исполнилась. И что дальше?
Всё не так получалось, как он мечтал.
Кто виноват?
Легко сказать, что вокруг него такие люди, которые заставляют его поступать нечестно и даже преступно. Не силой же заставляют! Предлагают деньги или ласки и он сразу соглашается, привычно, правда, обеспечивая себе максимальную безопасность.
Надо что-то менять или… Или вновь возвращаться в контрактники. Там если и убьют, то помрёт порядочным человеком. А тут посадят за решётку как члена ОПГ… Стыдно…
10.
После его дембеля не прошло и трёх месяцев. Наступала осень. На кладбище земля ещё не промёрзла, но пора было уходить. Косте не нравились хоть и редкие, но тем не менее явно уголовные двойные могилы. Сколько верёвочке не виться…
Светлана нашла мастеров, которые ей за два дня остеклили балкон. И, наняв сиделку для малыша, стала ходить то ли в фитнес-центр, то в салон красоты. Но пока муж был дома, они, разумеется, не встречались.
С долгом Владимиру Никифоровичу Костя рассчитался, так как помимо вполне солидной «серой зарплаты» на кладбище до него наконец-то дошла последняя премия за военные награды.
Прикидываться перед шефом посчитал излишним. Изложил ему всё чётко и прямо:
- Спасибо, Владимир Никифорович, что дали возможность подзаработать, но меня не устраивают дополнительные «специальные» задания. Если можно определить меня на работу попроще, без спецзаданий и, разумеется, на меньший оклад, то я буду вам благодарен. Если такой вариант вы предложить не сможете, то я или поищу работу в других местах, а скорее всего – снова оформлю контракт года на три. Что-то трудно мне привыкнуть к вашей «мирной» жизни.
Шеф молчал долго, недовольно рассматривая столешницу своего письменного стола. Потом произнёс:
- Тебе надо оформлять трудовую книжку. Сфотографируйся как на паспорт. Надо оформить удостоверение сотрудника ЧОПа. Работать будешь в охране этого здания. Работа скучная, но всегда может что-нибудь случится и здесь, это ясно?
- Вы же понимаете, что я имел ввиду. А если кто-то попробует незаконно проникнуть внутрь, то мне приходилось с двумя бойцами справляться с десятком нападавших. Этого я как раз не боюсь. Признаюсь, иногда даже руки чешутся, но спасала копка могил, там весь лишний адреналин, видимо, и расходовался при физической нагрузке.
- У нас есть тренажёрный зал. Даже что-то вроде ринга ребята соорудили. Кстати, по боевому самбо имеются мастера не хуже тебя. Наверное. Вот и попробуешь с ними спарринговать. И если окажется, что ты ловчее и лучше подготовлен, то из охраны переведу тебя в тренеры. И оклад в два раза выше. Как тебе мои условия?
- Вполне приемлемы. Спасибо.
- Тогда… - Шеф взял телефон: - Григорий, зайди!
Вошедшему помощнику-секретарю приказал:
- Оформить Шустина нашим сотрудником. Скажешь, какие документы принести, что надо написать и подписать. – Обернулся к Косте. – Чтобы вторично не поднимать этот вопрос, Константин, ты подпишешь документ о неразглашении.
- К этому мне как раз не привыкать.
- Для начала, - продолжал диктовать Владимир Никифорович, - оформишь его «Сотрудником личной охраны». Теперь Григорий твой непосредственный начальник в плане графика, зарплаты, рабочей формы с шевронами и прочей херомантии. Недовольных, болтливых и сутяжных мы не любим. Это понятно?
- Разумеется. Владимир Никифорович, вы не забывайте, где и кем я служил.
- Моё дело предупредить. На той службе тебя могли разжаловать и выгнать. Ну, может, вернуть и в родную тюрьму посадить. У нас методы наказания несколько иные.
- Я в курсе. У нас были, примерно, такие же методы, т.к. мы не всегда имели возможность «вернуть бойца на родину».
- Вот и хорошо. Тогда удачи тебе. Гриша, забирай его и оформляй сегодняшним числом.
- Сделаем. Пошли, герой.
Они вышли из кабинета и Костя почувствовал облегчение. Не ожидал, что шеф так легко согласится. Впрочем, бдительность терять никогда нельзя и, скорее всего, со временем без каких-нибудь «особых поручений» вряд ли обойдётся. Но он будет решать проблемы по мере их поступления.
11.
Будка «Срочно фото на документы» находилась в помещении почтамта. Реклама гласила: «За десять минут и триста пятьдесят рублей». Костя счёл это приемлемым. И одет он сегодня, пожалуй, впервые «по форме»: чёрный костюм и белая сорочка.
Сфотографировался и сел за большой стол, который стоял в середине зала, в ожидании фотографий. Напротив сидел милая девчушка, которая старательно облизав края клапана конверта, заклеила его и… поехала на инвалидном кресле к окошку приёмщицы:
- Мне, пожалуйста, заказным письмом.
Рассчитавшись, лихо развернула коляску и вернулась к столу. Собрала какие-то свои бумаги и ручку в сумку, повесила её за ремень на шею и поехала к двери.
Аппарат зашелестел и на лоток вылезла белая лента с портретиками Кости. Он забрал её и пошёл к выходу.
Девушка в коляске уже находилась между двумя дверьми и сейчас пыталась открыть наружную. Костя перегнулся через неё и с силой толкнул дверь.
- Теперь смотрите, чтобы она не ударила вас по ногам.
- Долбанёт по подножке. Так что это вы смотрите, чтобы кресло не отлетело на вас.
Костя крепко ухватился за рукоятки на спинке кресла и удержал его, когда наполовину открывшись дверь ударила в подножку. Дальше девушка уже сама выкатилась на крыльцо. Но здесь возникла другая трудность: когда кто-нибудь входил или выходил в помещение почты, он дверью закрывал спуск к пандусу, по которому девушка только и могла спуститься на тротуар.
- Я подержу дверь, а вы сразу съезжайте вниз. Представьте, что на лыжах стоите.
Она почему-то засмеялась, съехала с пандуса, развернулась и стала ждать, когда спустится по ступенькам Костя. Ему пришлось невольно подойти к ней. Редкий случай увидеть такое симпатичное и жизнерадостное лицо да ещё в обрамлении таких роскошных волос у девушки-инвалида.
- А почему вы сказали про лыжи? – спросила она.
- Если это было неуместно, то извините бога ради. Я не мастак в комплиментах.
- Ничего более уместного вы и придумать бы не смогли. Сами лыжник?
- Нет. И не помню, когда видел их в последний раз.
- Да, это я ошиблась, смотря на ваш загар. Подумала, что вы тоже проводите по полгода на Домбае. У нас другой загар, а у вас он какой-то не такой. Коричнево-серый, иноземный.
- Я просто давно не умывался, потому и серый, - снова вряд ли удачно пошутил Костя. - Вам в какую сторону?
- На Дзержинку.
- Мне туда же. С удовольствием могу помочь.
- Ну, если «не мастак в комплиментах» говорит «с удовольствием», грех отказываться. Рукоятки холодные, а я без перчаток.
- Так вы лыжница?
- После того, как я сама проговорилась, угадать уже не трудно. Причём профи, но вот не повезло. У нас как на фронте, бывают и серьёзные ранения.
- Понимаю.
- Вам такого не понять. Вы на фронте не были. Если споткнётесь и упадёте на улице, то подвернёте голеностопный сустав или сломаете малоберцовую кость. А у меня – не дай бог каждому.
- Совсем ноги оторвало?
- Это у вас такая шутка?
- Я же вижу, что ноги у вас целые. И даже стопами шевелите. Снова попытался пошутить. Если неудачно, то прошу прощения.
- Шутка принимается, потому что близка к истине. Осколочный перелом всех костей голени на обеих ногах.
- Вы, случаем, не медик? Грамотно говорите о костях и переломах.
- Нет. Я «случаем» мастер спорта по гигантскому слалому. Слышали о таком?
- Это который для самоубийц? Слышал. Несутся со скоростью ста километров в час и наверняка ничего не успевают сообразить.
- А вот и нет. Это вы, «мокроступы асфальтовые» от собственного страха так говорите. Всё успеваем и соображаем. А ноги поломала по собственной дурости. Попробовала супергигант. О нём слышали?
- Что-то ещё более худшее?
- Не худшее, а более крутое и захватывающее. Перепад высот там больше, трасса длиннее, но и ощущение такое, как с парашютом прыгаешь. Вы прыгали с парашютом?
- Приходилось.
- В армии, наверное?
- Да.
- Кто служил, тот хотя бы немного, но может понять меня. А сейчас живу у мамы… Ну, сами понимаете почему… Так с утра до вечера только и слышу: дурочка ненормальная - брось эти лыжи - я тебя силой замуж выдам - хоть живой останешься – дурочка ненормальная… и потом всё сначала… Хотела бы посмотреть, как меня можно замуж силой выдать. Кстати, у нас в команде две девчонки замужем. И ничего. Мужья, правда, тоже недовольны.
А Костя подумал: эту девушку действительно силой замуж не выдашь, а Наташку уговорили и силой выдали…
- Меня зовут Константин. Очень хотелось бы иметь в знакомых мастера спорта по сумасшедшему слалому, чтобы похвастаться перед друзьями. Вас как…
- Ой! – Девушка опять рассмеялась. – Вы верите в мистику или совпадения?
- Совпадения случаются, мистика - для слабонервных.
- Скажите, разве могут быть такие совпадения в именах? Если бы вас звали Валей, Сашей или Викой – это совпадение. Но моё имя – Констанция. Мама читала, видимо, в это время «Трёх мушкетёров» и её сердце поразили не смелые мужчины, а безликая Констанция Бонасьё.
- Почему безликая? Её роль исполняла Алфёрова. Я до сих пор помню.
- Да, Ирина Алфёрова очень красивая женщина. Но дать себя отравить…
- Так как вас всё-таки называть?
- В этом и заключается основная трудность моей жизни. В школе звали Катей. В старших классах уже дразнили «любовницей д`Артаньяна». Но во всех документах, разумеется, писали Констанция.
- А ведь имя со смыслом, не обращали внимания? Обозначает «постоянство» - константа. Вам самой как больше нравится, чтобы вас называли?
- Мама зовёт меня совсем непонятным именем Станя. Но теперь обратите внимание на свои слова. Я сказала вам, как меня зовут. И вы переспрашиваете, а как всё-таки вас лучше называть?
- Намёк понял, Констанция.
- А знаете, чем вы меня заинтересовали?
- У вас глаза на затылке?
- Нет. Ещё на почте, когда вы за столом сидели. Я ваш портрет нарисовала. В точности вы. Вчера смотрела фильм про викингов. Там, правда, красавцев не было, а мне что ещё делать, когда ходить не можешь? Читать и рисовать. Вот я и стала рисовать портрет одного из них. Рисовала, рисовала и чем дальше, тем меньше он был похож на того викинга. Хорошо, что рисунок не выбросила, потому что этот нарисованный человек мне понравился. А сегодня я его, то есть вас, встретила. Это что – совпадение или мистика?
- Думаю, всё-таки, что он не очень на меня похож. Раньше мы наверняка не встречались. И по телевидению если кого и показывали, так, скорее всего, вас, а не меня.
- Хотите сказать, что не верите мне? Ваше право. У вас найдётся десять минут времени?
- Конечно.
- Зайдите ко мне в гости. Вернее к маме в гости. Я сейчас у неё живу и мой альбом там. Вот удивится-то гостю!
- А не боитесь, что она вас силой замуж за меня выдаст. Я холостой.
- Не боюсь, но такую возможность не отрицаю, потому что сама в мистику верю… Вот мы и приехали. Спасибо за помощь и интересный разговор. Увидите сейчас портрет и, извините за такое слово, обалдеете. Толкайте коляску по этим рельсам. Только близко к двери не подвозите, а то её не откроешь.
12
Костя представился маме, которую звали Ольга Михайловна. Она спросила:
- Мы раньше с вами не встречались?
- Исключено, - отрезал Костя, зная уже чем вызван такой неожиданный вопрос.
Констанция неожиданно встала с коляски.
- Ты что творишь!? - вскрикнула Ольга Михайловна.
Но девушка уже крепко (неожиданно сильно для девушки) схватила Константина за предплечье.
- Видишь, стоять я уже могу. Но ходить ещё нельзя.
- Тебе и стоять не разрешали, - вмешалась мать.
- А вот и нет. В последний раз он сказал, что можно иногда немного постоять. Ты просто не слышала.
- Ой, и горе с тобой, Станя! Константин, пожалуйста, отнесите её в кресло. Оно в комнате у стола. Сможете поднять её?
- Попробую. Хорошо, что она не в лыжах, легче будет.
Костя без труда подхватил девушку на руки. Упираясь носками в пятки, самостоятельно сбросил свои туфли. Предложил Ольге Михайловне:
- Хорошо бы её туфли снять. На улице сильная слякоть, сапожки у неё забрызганы.
- Да-да, конечно. Вы её подержите ещё немного, я сейчас быстро управлюсь, - согласилась со мной Ольга Михайловна.
Она начала расстёгивать мудрёные по конструкции позолоченные застёжки и снимать с дочки замшевые ботильоны.
- Не уронишь? - прошептала девушка.
- Я работаю землекопом. Ты конечно, тяжелее лопаты, но не настолько.
- Набрала лишние килограммы за это время, так что прошу прощения.
- Не переживай, могилы всё равно копать тяжелее.
- Костя, о могилах ни слова, хорошо? Мы весной папу похоронили.
- Понял. И перешли как старые друзья на «ты».
- Хорошо. Мне всегда нравились понятливые ребята… На кресло сможешь меня посадить так, чтобы свою руку не ударить о подлокотник и чтобы меня не сбросить с высоты? Я к ней привыкла, но ещё раз упасть даже на мягкое кресло не хотелось бы.
- Тогда прижмись ко мне покрепче.
Костя аккуратно посадил Констанцию в кресло.
- Спасибо вам, Костя, – сказала Ольга Михайловна. – А то пришлось бы её на коляске сюда везти.
- Мамуль, мы не так просто с Костей пришли. Костя, ты любишь спорить?
- Нет.
- Ах жалость какая! Сейчас я чего-нибудь выиграла бы у тебя. Мамуль дай мне мой альбом и ластик. А Костя пусть в окно посмотрит.
- Так нечестно. Ты сейчас исправишь рисунок, - возразил Костя.
- Почему ты такой недоверчивый? Хорошо. Садись и смотри. Просто я ему усы оставила, а ты гладко и не по моде выбрит. Я сотру у него только усы и всё. Даже карандаш в руки не взяла.
Констанция, положив альбом на колени, стало яростно тереть по рисунку ластиком. Потом сдунула и смахнула рукой с листа образовавшиеся резиновые крошки.
- А вот теперь смотри… Подожди. Подвинь вазу ближе. Лист прислони к ней, сядь снова в кресло и смотри.
Костя уставился на карандашный рисунок портрета.
И он и не он. Кому покажи, сразу скажут – это ты. Но что-то было не его. Что?
Глаза. Слегка прищуренные и хотя улыбки на лице не было, глаза выглядели добрыми. А у него они последние годы не такие, а настороженные как у волка.
- Интересно, откуда у викинга взялась современная белая сорочка и явно пиджачный воротник? - спросил Костя.
- Я же тебе говорила, что сначала начала рисовать его, а потом уже стала сама фантазировать, каким бы мне хотелось его увидеть. И потом я забыла, что у него было на шее: вроде цепочки, медальоны, какое-то оружие. Для меня главным было лицо. Вот я его осовременила и нарисовала… Чего молчишь? Это мистика?
- Это моя улучшенная копия. Года три назад я, пожалуй, выглядел именно так… А ты очень хорошо рисуешь! Только сейчас дошло, что портрет нарисован практически профессионально.
- Вы представляете, Костя! Станя, не закончив художественное училище, сразу поменяла кисти на свои палки и лыжи. И я ничего не могу с ней поделать.
Ольга Михайловна ожидала, что Костя поддержит её возмущение, но он не очень громко произнёс, ни к кому не обращаясь:
«Каждый выбирает для себя
Женщину, религию, дорогу.
Дьяволу служить или пророку –
Каждый выбирает для себя».
Констанция посмотрела на него, что-то хотела сказать, но промолчала. Ольга Михайловна, не получив ожидаемой поддержки и почувствовав затянувшуюся паузу предложила:
- Ладно. А давайте-ка мы попьём чаю. Вы с улицы. А тебе, Станька, ещё простудиться не хватало.
- Давай, мамуля, чаю. А Костя тебе поможет. Не против? – обернулась она к Косте.
- Разумеется, нет. Помогу с удовольствием.
За чаем разговорились, но Констанция снова свела разговор к ногам.
- Костя, тебе нравятся девушки, у которых ноги колесом?
- Даже не знаю. Ещё не встречал таких.
Резко вмешалась Ольга Михайловна:
- Станя, перестань болтать глупости. Тебе чётко сказали после второй операции, что теперь голени будут ровными.
- А зачем мне ровные голени, если я не смогу ездить на лыжах?
- Почему? Если кости срастутся, пройдёшь курс реабилитации и… - начал говорить Костя.
- У меня был открытый перелом. Какие-то фрагменты костей остались в штанах или в термобелье, которые с меня сняли, как принесли на базу. После первой помощи отвезли в больницу, а там травматологи спрашивают:
- А где ещё половина её костей? Представляешь?
Костя посмотрел на «художницу». В глазах у неё стояли слёзы. Она взяла со стола салфетку и промокнула глаза. Продолжая глядеть на портрет, произнесла:
- В хороших романах в таких случаях девушки говорят: «Pardonne-moi!», вскакивают с кресла и, цокая каблучками, бегут по лестнице на второй этаж в свою спальню рыдать в подушку. Но у нас ни лестницы на второй этаж, ни каблучков нет.
- Успокойся, Станечка, всё будет хорошо. Доктор не стал бы обманывать. Правда, Константин?
- Я в этом тоже уверен. Только не понял, почему мы ушли от обсуждения портрета. Во сколько его оценивает автор? Я хотел бы его приобрести, вставить в рамочку и повесть на стену. И смотреть на него, как Дориан Грей.
- Ты считаешь, что ты хуже того человека, которого я нарисовала?
- Скажем так: он лучше меня, проще и добрее.
- Тогда я его тебе дарю с пожеланием, чтобы ты как можно дольше оставался на него похожим.
- Спасибо. Сделаю всё, что в моих силах.
- Кстати, Костя, - подала голос Ольга Михайловна, не очень поняв обмен репликами между дочерью и пришедшим незнакомцем, - а я ничего о вас не знаю. Мне кажется вы и со Станей познакомились только недавно.
- Познакомились недавно, но возможно, что снился уже давно. – Костя обернулся к девушке. – Угадал?
- Не совсем. Подобное лицо мне стало представляться только в больнице. В палате висел на стенке телевизор, может там шёл этот фильм и я смотрела его. Не помню. Увидела вчера на экране этого героя, запомнила и попыталась нарисовать портрет…
- Нарисовала похоже и молодец, дочка! - констатировала Ольга Михайловна. – Костя, а вы где работаете, кем? Если не секрет, конечно.
- Не секрет, но моему занятию вы удивитесь. Я - землекоп.
- В каком смысле?
- В прямом. Я копаю землю там, где заказывают, и получаю за это неплохие деньги. Но мой не очень понятный ответ наверняка вызовет у вас десяток других вопросов. Поэтому решайте сами. Или мадемуазель Констанция бежит в спальню плакать в подушку. Или я откланиваюсь и, забрав портрет, ухожу. Или вы, Ольга Михайловна, завариваете ещё один чайник, мы продолжаем чаёвничать и делиться воспоминаниями.
Констанция положила руку на плечо Косте:
- Автор портрета желает узнать хотя бы краткую биографию своего мистического натурщика. Я имею на это право?
- Вполне.
13
- Я неплохо закончил школу, занимался спортом. Мать умерла от онкология, когда я учился в восьмом классе. Отец военный. Очень хотел, чтобы я пошёл по его стопам. Смог по знакомству устроить меня в привилегированную военно-десантную дивизию. Там, как спортсмен, я быстро попал в группу, которая готовила бойцов для специального отрядов быстрого реагирования. Я с удовольствием учился всему, но не собирался оставаться служить дальше. Меня ждала дома любимая девушка. Мы не то, чтобы сразу собирались пожениться, были ещё молоды, но общие планы строили. Ровно за месяц до дембеля мне звонит отец и говорит, чтобы я ей больше не звонил, и лучше, если бы я не возвращался домой после армии, а поселился у бабушки в Рязани. И что они поженились.
- Кто? – в оба голоса спросили женщины.
- Моя будущая невеста восемнадцати лет и мой отец, который должен был праздновать пятидесятилетний юбилей.
- Как же так? – прошептала Ольга Михайловна.
- Мама, не перебивай его, пожалуйста. Продолжай, Костя.
- Я психанул и сразу подал заявление о зачислении меня на службу по контракту. Может быть слышали, есть такие подразделения. И три года служил в разных местах. Домой практически не звонил, только на Новый Год. Отвечал отец, сухо поздравляли друг друга и всё.
- Так тебе приходилось воевать? Или вы что-то охраняли? – снова спросила Ольга Михайловна.
- Я служил в разведывательной роте и выполнял всякие задания, связанные с переходом границ, когда легально, а когда и нет, других государств. Вспоминать о них не хочется да и права не имею рассказывать об этом. Мне всегда везло. Несколько ранений было, но все по мелочам… Бабушка умерла за год до моего возвращения. Я вернулся три месяца назад. Деньги небольшие были и начал ремонтировать квартиру. Но она была настолько запущена, что понял, нужна хорошая подработка. Занимать не хотел и не любил. Нашёл работу землекопа. Кстати, не без помощи отца, который посоветовал обратиться к его старому другу. Стал работать на частников. Кому яму под фонтан, кому небольшой бассейн для детей, кому подвал в доме и тому подобное. Технику в виде экскаватора во двор богатого особняка не загонишь. Нужна ручная работа. Я её и выполнял. Неделю назад закончился ремонт моей квартиры, кое-что подкупил из мебели и ушёл из землекопов. Устроился в ЧОП охранником.
- ЧОП что такое? – спросила Ольга Михайловна.
- Частное охранное предприятие. Там зарплата раза в три-четыре меньше, но должно хватать. Хуже, что у этого ЧОПа, как мне кажется, присутствует какой-то криминальный душок. Пока начну работать, а дальше видно будет. Я уже подумывал снова оформиться на контрактную службу. Там, если убьют, так ещё орденом наградят посмертно, а здесь можно и за решётку угодить. Вот такая моя биография.
- Костя, а что с твоей девушкой? – спросила Констанция.
- С ней всё хорошо. Я специально ездил в Москву. Встреча была короткой и формальной. У неё чудесная дочка трёх лет, которая уже ходит и говорит. Это меня поразило больше всего, так как с детьми я никогда дело не имел. Попросила больше не приезжать, но намекнула, что я мог бы не сбегать в армию, а сразу вернуться и разобраться с отцом.
- Это как? Убить его? – хором спросили женщины.
- Давайте закроем эту тему. Я подробным образом поведал о себе. Больше добавить нечего. Тем более, что я давал соответствующую подписку о неразглашении.
- Костя, а вам приходилось убивать людей? Если нельзя, то не отвечайте.
- Это наименее тайная часть моей службы, Ольга Михайловна. Да, убивал.
- Всё, мама! Хватит душу из него вынимать… Спасибо, Костя. Не ожидала от тебя такой искренности.
- Это с непривычки… Я всё никак не могу приспособиться к вашей жизни. Там… Там пустыня, на ужин жаркое из змеи, ночью адский холод и прочие прелести. А здесь комфорт, отзывчивые люди, которые помогают с работой, но она оказывается криминальной, сами обращаются за помощью и платят такие деньги, которые мне и не снились. А как узнаю их поближе, так жалею, что у меня нет при себе оружия, чтобы пристрелить.
- Упаси вас Господи, Костенька, - раздался чуть не плачущий голос Ольги Михайловны. - Даже не думайте и не говорите об этом.
- Вот я вам о себе всё и рассказал. Пора уходить. Засиделся.
- Подожди минуту. Мамуля, я хочу с Костей поговорить.
- Да-да, конечно. Я пошла на кухню посуду мыть.
Когда Ольга Михайловна вышла, Констанция потянулась за портретом, посмотрела на него, потом на Константина.
- Глаза я не те нарисовала. А так всё у меня правильно... И ты угадал. Я при матери не хотела признаваться. Человек вот с таким, примерно, лицом мне и раньше снился… Ты когда выйдешь на новую работу?
- Завтра.
- А в какие часы будешь работать?
- Этого ещё не знаю. Должен быть график дежурств по охране одних бандитов от других. Но наверняка с выходными днями.
- Это очень опасно?
- Думаю, что нет. Не хочу хвастаться, но при моей подготовке и моём опыте убить меня будет сложно.
- Этого ещё не хватало! Убить! Даже не говори так... Ты ко мне ещё зайдёшь?
- Если дашь номер телефона и если у тебя будет желание увидеть меня, то зайду с удовольствием. Можно вместе выходить гулять. Тебе одной с коляской наверняка сложнее.
- Не то слово. Из-за неё я вообще стараюсь из дома не выходить…
- Но ты хорошо подумай, нужен ли тебе такой друг, как я.
- У тебя кто-то есть?
- Нет. Но за эти месяцы несколько раз встречался с одной замужней женщиной.
- У меня тоже никого нет. Друзей куча, а такого чтобы… Только от меня сейчас как от женщины, сам понимаешь, толку мало.
- Вот в этом ты не права.
- Почему?
- Здесь надо показывать, а не рассказывать.
- А ты мастер в этом деле?
- На мастера спорта вряд ли потяну.
- А у меня по этому виду спорта, если говорить о сексе, вообще юношеский разряд.
- Значит у тебя впереди большие перспективы.
- Забей себе в смартфон мой телефон. - Констанция продиктовала номер. – Звони в любое время. Я буду ждать… И ещё. Зови меня на французский манер.
- Это как?
- На соревнованиях французы и англичане звали меня Констанс. Американцы – Конни. Если бы ты стал кричал «Констанция» во время моего спуска, я успела бы проехать метров двести пятьдесят.
- Знаешь, я сегодня впервые в жизни увидел тебя и Ольгу Михайловну. И у меня появилось ощущение, что только сегодня я оказался среди родных мне людей. Что возвратился на родину… До свидания, Констанс.
- До встречи, Костя.
(Продолжение следует)
***
Ноябрь, 2020