Встаю, брожу по комнате, возвращаюсь в кровать. Ложусь. Закрываю- открываю глаза. Снова и снова. Поднимаюсь. Иду на кухню, жую нечто из холодильника, смотрю в окно. Одеваюсь, выхожу на улицу.
Площадь спит. Редкие огни в окнах, время от времени проезжает машина. В тумане дрожат фонари.
Существо-тень выуживает окурки из мусора.
Останавливаюсь рядом и наблюдаю. Тень достает спички, трясущимися руками прикуривает. Пыхтит, задерживает дым в легких, делает вторую затяжку, третью и только после выпускает воздух.
Собираюсь идти дальше, заношу ногу, чтобы сделать шаг, но в последний момент останавливаюсь.
Снимаю капюшон.
- Это то, что ты хотел? – спрашиваю у тени.
Смотрит по сторонам, крепче сжимая окурки, словно боится, что кто-то отнимет добычу. Наконец замечает меня.
Туман каплями оседает на лицо. Над мусоркой слабый ветер качает ветви.
- Ты всегда хотел нацепить вонючую куртку и порыться в мусоре? Всю жизнь?
Стоит на месте.
Молчание зависает на несколько секунд. До меня доносится зловоние. Пот, заплесневелые носки, алкоголь.
Медленное дыхание. Запах страха, унижения и бессилия.
-Пошел на @.
-Твое существование не имеет смысла, чувак. Ты все испортил.
Подкуривает второй бычок.
- У тебя когда-нибудь была семья?
Качает головой.
- Это хорошо. По крайней мере, не испохабил чужую жизнь.
Существо смотрит на меня, высасывая никотин из окурка.
- Я бы назвал тебя мусором, но даже мусор стоит больше, чем ты. Он может быть использован в качестве вторсырья. У тебя ничего нет. Даже если захочешь продать свои органы для пересадки – не выйдет, потому что ты стар и подточен алкоголем. Ты бесполезный.
Фильтр летит на тротуарную плитку.
- Почему бы тебе не купить пачку сигарет?
Отбегает, смотрит в мою сторону, колеблется и, наконец, отвечает:
- У меня нет денег.
- Почему не воруешь?
Его глаза расширяются. Колеблется.
- Я не могу этого сделать. Это плохо
- Плохо? - подхожу ближе.
Остатки консервированной скумбрии – прилипшие к зубам кишки. Дыхание тени пахнет как интимное место тайской шлюхи.
- Человек, вся твоя жизнь плоха! Ты гнилая клетка общества, ублюдок человечества. Ты упал перед миром и боишься встать. Ты даже не в состоянии поднять голову. Ты позволяешь себя оскорблять. Имей хотя бы достоинство, чтобы среагировать. Я не знаю… Бей меня, кричи, что угодно! Отбери мой кошелек и купи себе трубку. Атакуй магазин. Обворуй богача. Встань с колен, чувак!
Бродячая собака перебегает дорогу. Луна смотрит из-за облаков; где-то далеко рев мотоцикла и звуки завода.
Шепчет:
- Я не плохой человек.
Ненавижу.
Набрасываюсь на него, переворачиваю, бью кулаками в лицо.
Он не защищает себя.
Сломаю ему нос! Чувствую жжение кожи на запястьях.
Время перестает существовать. Я крошечная точка вне вселенной.
Тень лежит на земле – руки распростерты в стороны, глаза устремлены в небеса.
«Элой, Элой, лама сабахтхани».
Клеймо на его руке.
В моей руке - камень.
Воздух пахнет дешевым вином, выхлопными газами и джунглями. Бродячая собака превращается в пристального ягуара. Шум от производственного цеха теперь напоминает крики индейских воинов.
Ветер качает дерево сильнее. Листья отделяются от веток и падают, превращаясь в шипы.
Кровь брызжет мне в лицо. Кусочки черепа втыкаются в пальцы.
Сделано. У меня есть жертва.
***
Парень напротив, по виду – наркоша, протирает рот от кетчупа, бросает салфетку на пол и, попивая колу, смотрит на меня скучными глазами.
- Правда?
- На самом деле он спросил, есть ли у меня монеты. Я дал ему несколько купюр, потом вернулся в квартиру и плакал до конца ночи.
Каждый из нас похож на этого человека. Мы боимся противостоять миру, который создали.
- Бедняжка. Я вижу, что осенняя депрессия разъедает тебя.
***
Две девушки сидят передо мной, рядом с наркошей. Одна объясняет другой, что нужно пойти на вечеринку некого Дена, потому что Ден крутой, и все его знают. Что нужно спешить в магазин, потому что эти блузки теперь очень модны. Что нужно перестань тусоваться с Ивановой, потому что Иванова странная, и людям она не нравится.
Вагон грязный, тесный и трясется, как придорожная осина.
Пацан с дредами останавливается рядом со мной.
- Свободно?
- Чертовски.
Он кладет сумку и плюхается на сидение. Не смеется, не злится, просто садится. Запихивает наушники в уши, смотрит прямо перед собой.
Из туалета выходит пьяный старичок в пиджаке и джинсах. На ноге большое пятно.
Поезд дергается в эпилептическом припадке.
Оглядываюсь. За мной женщина средних лет смотрит фильм на планшете. Гражданин в очках уткнулся в книгу. Девушки передо мной умолкают, погружаются в смартфоны.
Доедаю сникерс, делаю глоток воды. Смотрю на бутылку, читаю этикетку. Натуральная минеральная вода, ненасыщенная углекислым газом, средняя минерализация. Делаю второй глоток. Продолжаю изучать наклейку. Подходит для диеты. Газированная и отфильтрованная. Хранить в сухом и прохладном месте. Хлопаю бутылкой по коленям.
Смотрю на мальчишку с дредами. Слушает музыку. Не двигается. Лишь мигает неприкаянно через равные промежутки времени.
Поднимаю бутылку над его головой.
Осознаю, что делаю что-то ненормальное.
Наклон. Хлюп. Вода стекает по дредам, капает на нос, уши, льется по куртке.
Замер. Возможно, моргает чуть быстрей.
Осматриваю вагон. Люди, похоже, ничего не заметили.
Бью соседа по плечу пустой бутылкой. Ничего. Он слушает музыку и смотрит в будущее. Бью себя по лицу. Ничего.
Поднимаюсь со своего места, переступаю через ноги попутчиков.
Подхожу к женщине – той, что смотрит фильм. Отбираю планшет.
Нулевая реакция. Она пялится на колени, как будто экран все еще там.
Выхватываю книгу у очкарика.
Безразлично поворачивает голову в сторону и смотрит в окно.
Я мог бы продемонстрировать фотографии его обнаженной дочери, но очкастый пассажир наверняка не повел бы глазом.
Не знаю, откуда маркер появляется в моей руке. Подхожу к девушкам со смартфонами. Рисую каждой по члену на упругих щеках.
Ничего.
Последняя надежда - наркоша. Стягиваю носок, чтобы запихнуть ему в рот, но вдруг замечаю, что парень спит. Дергаю его за руку, за волосы, кусаю за запястье – ничего. Беспробуден.
Присаживаюсь обратно, на место.
Неважно, насколько громко ты требуешь внимания – никто не услышит.
Подъезжаем к станции.
Поезд измучен людьми и бесконечной работой. Вдруг осознаю, что ему осталось недолго: скоро сойдет с рельсов.
***
Промокший, стою перед торговым центром. День тает. Монахиня с необычно темным лицом переходит улицу на красный свет. Вдруг спрашивает у меня:
- Почему не прячешься под крышей?
- Мне нравится дождь.
Капли капают на дисплей телефона. Прокручиваю страницы виртуального календаря.
- Что ты делаешь?
- Хочу проверить, когда осень закончится.
- Двадцать второго декабря.
Я провожу пальцем по дисплею.
- По моему календарю осень будет бесконечной.
Положил телефон в карман. Смотрю в ее шоколадные глаза.
Развожу руками. Монахиня качает головой.
- Хорошо. Пусть будет так: осень закончится, когда, стоя перед зеркалом, ты снова увидишь свое отражение.
- Согласен. Знаешь, тогда пусть все, что ты задумала, случится именно в тот момент.
Монахиня снимает мантию и пояс шахида, аккуратно кладет в лужу. Мы смеемся.
Дождь усилился. Превратился в ливень.