22:50
«…ведь величайшее счастье
– это жить и умереть спокойно,
на что едва ли можно надеяться,
слушая бредни, которыми
священник забивает нам головы».
Джакомо Казанова. «Воспоминания»
Удивительное мастерство – превратить остатки былого застолья в новое пиршество. Замиля справилась в считанные минуты. Тихо, чтобы не разбудить домочадцев, бубнил о чем-то неважном телевизор. Хозяева этого дома, утомленные, счастливые и совершенно не сонные, сидели друг напротив друга. Аппетитно парили, дышали подогретые пироги с трудно произносимыми татарскими названиями. Звякнули на тонких ножках бокалы с красным.
- Как думаешь, выйдет у Альвины? – Антон посмотрел на подругу через вино, прищурив один глаз.
- Савва сложный, - Замиля повторила жест Антона. – Посложнее тебя будет. Если Альвина любит, то справится.
- А любит?
- Основные скрепы брачных уз - мужской ум и женская мудрость, - обтекаемо ответила Замиля.
- Хватило бы мудрости. Такая молодая. А Савва вспыльчив. Когда предел раздражения достигнет критической точки, притащит в дом новую кошку.
Антон потянулся за плоским открытым печеным пирогом. Знал, что на ночь есть нельзя, но потянулся. Пить тоже было нельзя, но как не пить? Начинка у пирога была сложная, пряная, рубленая – мясо, картофель, лук. Кажется, это чудо называлось вак-белиш.
- Всех кошек в дом не перетащишь, - Замиля подвинула блюдо с пирогами Антону под руку. – Как бы они ни были милы, пушисты и ласковы. Савва добрый. Он знает, что каждой кошке нужен дом.
- Добрый и знает, - согласился Антон. – Он же не выгоняет, он передает в другие руки. Неизбежно грустит при расставании, но всегда помнит: в новом доме кошка будет настолько счастлива, насколько она обучена быть домашней.
- Ты же тоже раньше часто менял спутниц, - напомнила Замиля. – Как оно? Почему так? Разочаровывали?
- Что такое разочарование? – Антон привычно пожал плечами. - Развеянные чары, утрата счастья? Но раз счастье утрачено, значит, оно все-таки было? Так что я благодарен тем, кто меня разочаровал. Ведь для этого нужно было сначала меня очаровать. Не уставайте очаровывать меня, - сказал Антон, глядя в карие глаза любимой татарки, - это - подвиг. Пусть даже снова буду разочарован.
- Не будешь, - пообещала Замиля с искренностью и теплом. – За годы с тобой я многое передумала, много разных мыслей. Одну нашла, самую важную.
- Поделись, - предложил Антон.
- Чтобы тебя носили на руках, вначале нужно оказаться у ног, - просто сказала Замиля. - Чтобы воспарить на крыльях Дракона, нужно вначале преклонить колени, признавая его мудрость и власть над собой. А иначе - к чему это все?
- Я не Дракон, - напомнил Антон.
- Ты скромничаешь, - рассмеялась Замиля.
- Есть в твоем служении что-то вечное, как в этом вине, - Антон добавил в бокалы темно-рубиновый терпкий напиток.
- Служить – всегда и везде, - эхом откликнулась Замиля.
- Не знаю, равноценна ли моя благодарность…
- Заслуги – нигде, - Замиля равнодушно пожала плечами. – Красота - там, где ты есть. Счастье: дарить – значит, обретать.
23:00
- Какое везение – встретить женщину, что сумеет сделать тебя счастливым, - Антон потянулся, пальцы Замили оказались в его ладони. – Редкое везение.
- Даже для богов? – улыбнулась Замиля.
- Богам тяжелее, - поддержал Антон. – Больше женского внимания, а значит, острее муки выбора.
- Восхождение к счастью всегда происходит по ступеням степеней сравнения, - откликнулась Замиля. – Тем больше чести мне.
- Ты моя вершина, - согласился Антон.
- Или очередной репер, отметка взятой высоты, - уточнила Замиля.
Антон усмехнулся своему, внутреннему. На молчаливый вопрос спутницы ответил:
- Бывает так иногда: кто-то старательно карабкается вверх, а кто-то стремительно падает вниз. Встречаются на середине пути, того пути, что для одного - падение, для другого - восхождение. «Привет!» - кричит один. «Привет!» - отвечает другой. «Ты куда?» - спрашивает тот, кто лезет вверх. «Я вверх!» - отвечает тот, кто летит вниз. У обоих - радостная улыбка и счастливое настроение. Так что, когда карабкаешься вверх, для других ты вполне можешь лететь вниз. Кого слушать – себя или того, кто навстречу? Кто, блин, настоящий альпинист?
- Ты, - заверила Замиля. – И твое восхождение в самом разгаре, а новые вершины еще впереди.
- Ты же знаешь… - поморщился Антон.
- Знаю, - прервала Замиля. – Потому и говорю. А пока мы вместе, буду для тебя самой лучшею, - и Замиля тихонечко пропела проникновенные и честные строки Ариадны Якушевой:
Ты - мое дыхание,
Утро мое ты раннее.
Ты и солнце жгучее
И дожди.
Всю себя измучаю,
Стану я самой лучшею,
По такому случаю
Ты подожди.
- Будь, - попросил Антон. – Будь самой лучшею. Для меня.
- Как ты можешь так жить? – Замиля положила подбородок на скрещенные руки и посмотрела на Антона снизу вверх.
- О чем ты? – насторожился Антон.
- С таким грузом, - пояснила Замиля. – Опыт, знание людей, понимание причин. Что может удивить тебя?
- Ты меня удивляешь порой, - Антон запустил пальцы в густые девичьи волосы.
- Это же такое счастье, - продолжила Замиля, - удивленно восклицать: «А ты знаешь?..» И ты его лишен. Ты знаешь все, ты в кресле-качалке, под пледом, с бокалом виски, киваешь седовласой головой и улыбаешься наивности твоего собеседника. И у собеседника твоего тоже пробивается седина, но он только что узнал что-то новое, а потому чувствует себя счастливым. Во сто крат счастливее тебя.
- Нахожу свое счастье в другом, - Антон поцеловал девушку в носик. – Или оно находит меня. Счастье - это же совокупность радостей, подобранных по индивидуальному рецепту. Вот, например, недавно было – ты помнишь. Сидим с другом празднуем: каждый свою сотку преодолел. Он - сто километров велосипедного ралли; я - сто килограммов живого веса. Оба счастливы. Каждый по-своему.
- Помню, - кивнула Замиля. – Пойдем спать?
- Ты иди, - Антон налил себе вина и всем видом своим показал, что спать идти не намерен. Не сейчас. – Мне этой ночью сон дикий снился. Не готов пока смотреть продолжение.
- Расскажи! – потребовала Замиля.
- Снился День рождения, - Антон потер лоб, словно припоминая. – Мой День рождения. Гостей нет. Совсем. Либо позже подойдут, либо вовсе не запланированы. Только пирамида из подарков в пустой комнате. Огромная, под самый потолок. У меня и друзей-то столько нет. От кого – не понятно. Разнокалиберные пестрые коробки, перевязанные цветными лентами. В предвкушении счастья открываю одну коробку. Пусто. Другую – тоже пусто. Третью - снова пустышка. Нет, думаю, лучше держать эти картонные коробки на расстоянии. Лучше - предвкушение значимого содержания, чем неизбежное разочарование от пустоты... Какой-то сон социопата.
- Пойду гляну, что было дальше, - сообщила Замиля. – Не засиживайся.
- Тоже поднимусь, но не в спальню, в кабинет, - Антон грузно встал. - Для полного счастья мне нужны бежевая тишина и бордовое вдохновение.
Антон поискал взглядом по столу, Замиля поняла без слов. Быстро собрала тарелку легкой закуски. Кабинет – это виски, а виски потребует гастрономических сочетаний. Антон благодарно погладил спутницу по округлой ягодице.
- Я приду, - пообещал он.
- Не буди, - вполоборота предупредила Замиля.