В переполненном троллейбусе протискивается голосок совсем крошечной девочки: «Мама, а что такое суета сует?» Делаю обязательный выдох (требует кто-то застрявший в дверях) и прислушиваюсь, что же ответит девочке мама? Слышится раздражённый шёпот: «Нашла где приставать с глупыми вопросами!» Очевидно, мама в это время с трудом лавирует между пассажирами.
Свои первые победы над взрослыми дети одерживают именно так: спросят что-нибудь головоломное – типа «почему матрас полосатый?» - и наше взрослое всезнайство сначала краснеет, а потом бледнеет. Но спрашивать легче.
Саше Селезнёву шесть с половиной. Я почти в пять раз его старше. «Саша, что такое погода?» - задаю вопрос. Размышление длится две-три секунды: «Погода – это импульс природы». И, должно быть, опасаясь, что такое энергичное определение мною не понято, добавляет: «Ну, понимаешь, - какова атмосфера…» Спрашиваю дальше: «Что такое горе?» Саша отвечает мгновенно: «То, чего нельзя поправить».
И снова в ответе проблеснуло что-то новое для меня, интересное. К стремлению почувствовать границы Сашиных возможностей начинает примешиваться желание услышать ответ на нечто и для меня самого неясное: «Что такое душа?» Ответ по-детски безапелляционен: «Душа – главный орган человеческого организма». – «Саша, а нравственность?» - «Свой идеал». Это, должно быть, в отличие от морали, общественного идеала, - соображаю я и продолжаю спрашивать: «Теперь скажи, что такое совесть?» - «Совесть – это когда человек познаёт себя и то, что он делает». – «Что такое гордость?» - «Гордость – это когда человек выпячивает себя ещё больше, чем надо, и выдвигает себя за пределы своей жизни».
Ответы поучительны. Я несколько задумываюсь. К тому же дважды повторившийся оборот «это когда человек» сигналит мне, что вопросы становятся монотонными. И я спешно сбиваю Сашу с полюбившегося ему словосочетания: «Чем отличается ученик от учителя?» Ответ звучит справедливо и вполне диалектично: «У учителя ум – в голове, а у ученика – в учебнике». – «Саша, а зачем человеку плечи?» - мой вопрос своей нелепостью, очевидно, не уступает детским. Однако мальчик и здесь не теряется: «Плечи нужны, чтобы гордиться и пожимать ими». - «А в чём суть нового?» - «Новое состоит из своего будущего». Исчерпывающее определение.
Несколько ошарашенный дефинициями шестилетнего мудреца, призываю его родителей и демонстрирую им крупицы Сашиной мудрости, так сказать, первый улов. Родители поначалу недоверчивы. Ребёнок умный, очень умный, они давно это знают. Вспоминается эпизод двухгодичной давности. Саша ест огурец и рассуждает: «Хрустит, как шаги по снегу...» Доел огурец, говорит: «Прошли».
Но такого за ним прежде не водилось. Правда, и спрашивать малыша об эдаких материях большим тоже прежде не приходило в голову. Хотя не зря же говорится, что устами младенца глаголет истина. И вот вопросы сыплются на Сашу с трёх сторон, но маленький дАртаньян успевает парировать все, как бы фехтуя сразу тремя шпагами:
«Человек? – Живой свет».
«Спичка? – Пехотинец в серной каске».
«Суть? – Правда дела».
«Гонка вооружений? – Маятник силы».
«Огонь? – Памятник Прометею».
«Поэт? – Создатель духа творений».
«Часовая гиря? – Бурлак, который тащит время».
«Смекалка? – Ум солдата».
«Пустыня? – Жаждущая страна».
«Дыра? – Яма воздуха».
«Труба? – Окружность дыры»…
Ответы отскакивают от маленького Саши, как от прекрасно отлаженной ЭВМ, хотя кроме быстродействия и логики, ничего общего с кибернетическим роботом нет. Весёлый мальчишка с ослепительным темпераментом драчуна и задиры: бесконечные игры, со двора синяки приносит регулярно.
… «Акробат? – Пропеллер с руками и ногами».
«Царь? – Одна власть».
«Дублёнка? – Шкура наизнанку».
«Что такое день? – Пространство новостей».
«Что такое стиль? – Своеобразие человека».
Хотя от «экзаменаторов» и не требуется большой затраты умственных сил (спрашиваем первое, что приходит в голову), но устали. Подбадриваем друг друга – ну, спроси ты, теперь – ты… Обиходный и всякий другой лексикон исчерпан. К тому же Сашина готовность определять любое несколько притупила у нас ощущение реальности, замелькала дикая иностранщина: «суперпозиция», «крекинг»… Услышав подобное, Саша заливается смехом: «такого слова не знаю».
Вопросы иссякают. Тут не только усталость нашего словаря, но более того – эмоциональная и даже моральная. Слишком впечатляюще. Совсем ещё маленький мальчишка осмысливает далеко не простые понятия. При этом формулирует их кратко, образно, точно. Подчас проникает в такие глубины смысла, которые и для взрослого человека – откровение. Суть и – минимум внешнего, описательного. Ему бы сказать, что царь – это дяденька на троне и в короне. Не тут-то было – «одна власть»! Или чего бы проще определить дедушку так – старенький, с бородой. Но Саша опять-таки схватывает самую суть: «дедушка – учебник для маленького, но этот учебник он быстро раздербанит».
Притомились. Больше спрашивать не можем. Сашин папа Владимир Семёнович, настолько взволнован услышанным, что схватился руками за голову, лицо покраснело. У Сашиной мамы первое удивление уже сменилось первой тревогой. Бросаю последний вопрос: «Что такое материнское беспокойство?» Саша лукаво смотрит на мать. «Материнское беспокойство? – переспрашивает с улыбкой, - это когда у неё дети ненормальные». И вновь заливается смехом. Однако беспокойство у Ларисы Борисовны нешуточное: «Довольно. С ума ребёнка сведёте. Проделывать подобное запрещаю».
Саша уже убежал к своему соседу Игорю. Будут играть в машинки. А мы всё ещё сидим в оцепенении. Откуда ребёнок всё это знает? Когда успели в нём проясниться и увязаться такие абстрактные понятия, как совесть, гордость, стиль? Читать не умеет – не научили. Сорванец сорванцом. Слушает разговоры взрослых? Смотрит телевизор? Но ведь эти определения явно свои, творческие. Такого не позаимствуешь.
Первым нарушил запрет Сашиной мамы, конечно же, Владимир Семёнович, его отец. Опыт был воспроизведён, причём, тайно от супруги. И опять удача. И ещё одна горсть Сашиных афоризмов:
«Радуга – радость дождя, краски природы».
«Взятка – человек взял не в долг».
«Вечность – неумолкаемое будущее».
«Зло – явление ничтожного человека».
«Ребёнок – молодое существо, ещё не познавшее мысли взрослых».
А вот зрителя Саша определил как-то уж очень жестоко – «сидит и завидует».
После двух «сеансов» мальчик, видимо, войдя в режим автогенерации, уже то и дело сам подбегал с готовым определением: «Знаешь, что такое книга?» Это – ум, которым человек пользуется, когда захочет. А хитрость? Когда человек обманывает на своё благо». И просил записать свои мысли.
Побеждённая столь явным желанием осмысливать взрослые понятия, смирилась вскоре и Сашина мама. «Кто такой учёный?» - спросила Лариса Борисовна, занятая в то время доработкой докторской диссертации. Ответ прозвучал неутешительно: «Учёный – человек, который в молодости всё обдумал, а в старости получил награду».
Таким образом у Саши появилась новая и самая любимая игра. Ближе к вечеру он непременно приставал к кому-нибудь из взрослых: «Давайте пофилософствуем!» - «А кто такие философы?» - воспользовался я подвернувшимся словом. «Расширители проблем», - объяснил мальчуган, как всегда, не задумываясь.
Но кроме новой игры для Саши появилось и новое наказание – на тот случай, если он начинал чересчур озорничать: «Сегодня никто с тобой философствовать не будет». И Саша мгновенно становится «приличным человеком», что по его собственному определению означает – «тонкий, организованный, с характером».
Дольше всех противилась философским вечерам бабушка Саши, Зоя Ивановна. По её мнению, всё это было несколько преждевременно, поскольку не основывалось на фундаментальных знаниях. К тому же столь серьёзные нагрузки могут сказаться на здоровье ребёнка… «А знаешь, что такое здоровье? – перебивает Саша свою бабушку, - это прогноз погоды в своих органах».
И что такое фонема, у него тоже никто не спрашивал. Беседовали отец с матерью. Слово это, хотя в разговоре и присутствовало, но не определялось. Встрял Саша: «А знаете, что такое фонема? Это – структуальный факт. И вообще ею должны заниматься не филологи, а физики».
…Я прогостил в семье Селезнёвых полторы новогодние недели. В праздник уже не рискнул, как три года назад, наряжаться Дедом Морозом. Тогда – с ватными усами и бородой, с лыжной палкой вместо посоха – трёхлетнему Саше я показался вполне достоверным выходцем из зимней сказки. Теперь был бы посрамлён.
«Дядя Женя, я чувствую, что в моей жизни наступил перелом», - сказал Саша перед моим отъездом из Омска. Сказал почти что грустно. И добавил, переосмысливая давным-давно прочитанную сказку о муравье: «А философ я совсем небольшой, известен только в своём муравейнике. Когда вырасту и прочту всё это, подумаю – какой же я был дурак». Слушая Сашу, я попытался представить, каким же надо вырасти, чтобы его теперешние размышления показались глупостью? Попытался и не смог.
«Морская пучина – это корни воды», - ответил Саша на мой прощальный вопрос. Может быть, он услышал в слове пучина – пучок и представил, что где-то в глубине моря вода пучком фонтанирует из земли и растёт?