Службу проходил на Дальнем Востоке, когда остались последние месяцы службы, мне сообщают, что у собаки, которая живет у родителей моей жены будут щенки. И я, уже заядлый охотник, прошу оставить мне для будущих охот щенка.
О собаках с родословной, тогда особых понятий не имел. Сказали, что сучка похожа на лайку, а кобеля от которого щенки никто и в глаза не видел. Тем не менее к моему приезду, меня ждал двух месячный – «бутуз».
Щенок круглый как шарик, но уже с мощными лапами, широкой грудью, крупной головой. Задатков от лайки в комплекции щенка пока не было, но это был уже мой питомец.
Особой дрессировки с возрастом собака не принимала. Хотя все основополагающие команды для дворовой жизни понимала. Прошел год моих бесплодных попыток иметь охотничью собаку. Сколько не брал собаку в лес, она не понимала, что от нее требуется.
Все взлеты боровой дичи она пропускала мимо ушей. Я уже опустил руки.
Кобель к двум годам стал крепкой сбитой собакой. На нашей улице частных домов ему в драках не было равных. Когда он шел у меня на поводке, вытянув его в струнку. Слышал восхищенные возгласы – Смотри какой Западник, красивый. Но своими мощными лапами, грудью и ростом был гораздо крупнее Западно - Сибирской лайки.
Может я бы и забыл, для чего брал собаку, если бы не случай.
Пошла третья зима моей воспитательной работы с собакой. Выпал снег, и я собираюсь ехать на охоту на поезде в заповедные места, где косачи жили тогда в стаях не мене двадцати, тридцати штук. Подойти к ним по снегу, довольно сложно, даже не помогали маскировочные халаты.
Можно было весь световой день видеть перед собой сидящих по деревьям косачей. И целыми днями пытаться подойти на верный выстрел, а успехи были невелики. Хотя, когда ложился глубокий снег, и косачи начинали ложиться на лунки, успехи возрастали.
Плотно лежащие в снегу косачи подпускали совсем близко, а затем с шумом вылетали с лунок. Но это будет попозже. А сейчас пока при таком количестве снега, охотнику сопутствовать могла только удача.
И я, без особой надежды, это уже третья зима для собаки, беру ее с собой. Походив по заветным березнякам, нахожу сидящих вдали стаю кормящихся косачей. Я, в маскировочном халате начинаю, скрадывая подходить к ним.
А моя собака "Фингал", не оказывая внимания тетеревам, мышковал и бродил под деревьями на которых сидели птицы. Косачи сидели на деревьях склонив голову следили за собакой, переговариваясь между собой на птичьем языке.
А мой "Фингал", выражая полное презрение к птицам, поднимал ногу и делая свою метку на стволе дерева, где сидит птица. Вначале я, полностью разочаровался в своей собаке. А потом поняв свое преимущество, пока тетерева следили, склонив головы наблюдая за мышкующей собакой я, подходил без всяких помех на верный выстрел.
На мой выстрел из ружья моя собака не реагировала, а я, подобрав птицу шел в ту сторону куда улетали косачи. В этот день я был в восторге и благодарен своей собаке. Она сама, не понимая этого оказала мне большую услугу. Когда мы собрались домой, шесть птиц лежали у нас в рюкзаке.
Навстречу нам вышел мой напарник по охотам. У него настоящая лаечка, хотя тоже не чистых кровей. Но она уже у него пятый год и толк в боровой дичи знает, облаивает и ищет дичь неплохо. Но в это раз у них пусто.
Облаивала она косачей много, напарник даже сбил ноги, многократно пытаясь подойти к птице на выстрел. Но подойти на верный выстрел он не успевал. Тетерева под облаивающей их собакой, долго уже не сидели. При первых звуках лая они срывались с деревьев и улетали вдаль.
Я радостный, что мне пригодилась в этих условиях моя собака, которая вскружила голову косачам, своим презрением к ним. Идем к вокзалу и едем домой.
На следующий выходной, мы опять с моим напарником и собаками едем в наши заповедные места, на косачиные березняки. Все начиналось неплохо, все шло по накатанному сценарию.
Хоть пиши картину – косачи на деревьях, собака под ними и крадущийся охотник.
Но третья птица после выстрела не падает камнем, а летит в сторону и падает недалеко от собаки. Фингал подходит к нему, вначале смотрит, а затем увидев кровь, лизнула ее и с собакой произошло невообразимое. Она берет косача зубами и не обращая внимания на мои команды, убегает.
Когда я его нашел, пол косача было уже съедено. Я попытался с помощью палки объяснить своей собаке, что так делать нельзя. Но он даже не пытался это понять.
Найдя стайку косачей я, начинал их скрадывать, а "Фингал" уже молча сидел под деревом, где сидела птица, ожидая выстрела и падающего косача.
Вот тут у нас началось соревнование, если после выстрела, пока падает стреляная птица я, не успевал первым подобрать ее, это делал "Фингал". Он ее хватал и уносил подальше от хозяина.
И никакие палки уже не могли его от этого отучить. Но скоро лег глубокий снег и наши поездки прекратились. Хотя все эти охоты были успешны и приносили охотничье удовольствие.
Пришел следующий охотничий сезон. И твердо решил попробовать свою собаку на глухариной охоте. Каков же было мое удивление, когда собака начала облаивать эту крупную дичь и спокойно сидела под птицей.
Раненую птицу она добирала, но уже никуда не старалась уносить, косачиные замашки у нее прошли, а взамен получала лакомство с рюкзака. А когда под ней стали сидеть, и рябчики, хотя в охотничьей литературе, такой специализации у собак, не описано.
Рябчик плотно под собакой вообще не сидит, хотя возможно и есть единичные случаи. Но я, был от своей собаки в восторге. А в этот раз на охоте, при встрече с рябчиками, случилось следующее.
Я со своей собакой на охоте по чернотропу, так говорят охотники пока на землю не ляжет снег. Листья с деревьев уже почти все облетели. Березки уже смотрятся сиротливо, и сидящая на них птица хорошо была видна. И я, решил проделать за охотничий день почти двадцати километровый путь вдоль реки до деревни, где живут наши родственники и друзья.
И вот в одном месте в середине пути я вдруг услышал впереди, натуральный плач своей собаки. Она натурально - нежно плакала, слегка повизгивая. У меня по телу пошли мурашки, я не знал в чем дело. Таких исполнений собачьей "песни" я, до этого не слышал.
Ружье наизготовку, подхожу поближе. Собака сидит под сосной, но какая это сосна. Высота метров пятнадцать, макушка срублена молнией, много лет назад и все ветви росли эти годы не к верху, а как у плакучей ивы, свисая огромными пушистыми ветвями к земле.
Что-то увидеть в этой «копне сена» - практически ничего невозможно она не просвечивалась и не просматривалась. А собака сидела не скулила, а натурально плакала, смотря на эту непроглядную сосну нервно, перебирая лапами и виляя хвостом.
Я попробовал ее отогнать, не получилось. Я в сердцах взял толстый сук- палку и сказал, обращаясь к собаке – Смотри! Но не успел ударить по стволу сосны, как откуда –то, изнутри взорвались вылетели штук пять рябчиков – Я опешил!
Ведь я уже пять минут ходил под сосной, вглядываясь в чащу ветвей, а они видимо плотно сидели, прижавшись к стволу дерева, не показывая своего присутствия.
Собака убежала за рябчиками изредка повизгивая находя их. Но они уже не сидели под собакой, а та видимо разогнав их опять вернулась к этому дереву, села возле сосны и опять завела свою "песню-плача".
Я, вернулся взял сук- палку и решил показать собаке, что там уже ничего нет - ударил по стволу и тут же из гущи ветвей вылетели три рябчика и полетели, разлетаясь в разные стороны.
Собака с визгом бросилась за ними. Я тоже пошел в ту сторону. Но через некоторое время я, опять услышал "песню" своей собаки у той сосны. Вернулся, объяснил собаке, что тут уже ничего нет. Но после удара по стволу опять вылетели два рябчика и понеслись догонять своих собратьев.
Я не знал, что и думать. Над головой сидело больше десятка рябчиков и ни одного трофея. Самое обидное, что с этого выводка я не взял ни одного. Собака находила их, а они уже взлетали только при ее приближении.
Рябчиков было в этот год очень много и добравшись до деревни, больше десятка штук рябчиков у нас лежали в рюкзаке. Часть рябчиков я брал с подхода самостоятельно, а часть рябчиков твердо сидели под "плачь" моей собаки, и я без труда их добывал.
К сожалению, это был последний сезон с моей собакой – "Фингал". Зимой он пропал, так и не узнал я, куда он делся.
В зрелом возрасте у меня были с хорошей родословной: русско – европейские лайки. О них у меня рассказы в разделе Охота и Рыбалка. Но больше ни под одной собакой рябчики не сидели.
А в этой бес породистой собаке проснулись со временем неповторимые качества охотничьей натуры.
И память о первой моей собаке – «ФИНГАЛ», названной родителями жены в честь, когда-то жившей у них в деревне собаки, останется на долгие годы.