… Уже месяц пролетел, как отгремела свадьба, устроенная, как и предполагал Ферри, в «Лугах». Стояла мягкая середина августа, совсем нежаркая, пахнувшая созревшими яблоками и, как и всегда, розами… Элли совсем не хотелось возвращаться в шумный Лондон, и Рэймонду приходилось мотаться туда-сюда, что сопровождалось его сварливым ворчанием, ибо дела не ждали, но и оставлять Элли одну в этом упрятанном в глушь доме ему совсем не нравилось.
-Ты понимаешь, что я тут один?? Совсем один! А ты там, вместо того, что бы обнимать меня ночью! И я не могу прижаться к твоей груди, не могу… черт, я ничего здесь не могу!! – кричал он в трубку телефона так, что Элли пришлось отдалить ее от уха, что бы не оглохнуть. – Ты что, хочешь, что бы я себе здесь завел кого-нибудь??
Элли захохотала в ответ, но тут же осеклась, как, впрочем, и он.
-Рэй? – осторожно позвала она.
Но он упрямо молчал, и она слышала его громкое сопение. Затем он звонко клацнул зажигалкой, и она услышала, как он прикурил сигарету.
-Рэй?.. Рэй Тернер, я так люблю тебя! – прошептала она, и ее глазам вдруг стало больно. – Я соскучилась, Рэй! Правда!!
-Меня всего-то неделю не было! – проворчал он. – Да и не верится что-то…
-Приезжай и забирай меня в Лондон! – воскликнула она вдруг. – Я устала без тебя!
-О, как! Но ты же так любишь «Луга» и устаешь от Лондона, от студии…
-Я хочу быть с тобой, вот и все!
-А еще что? – в его голосе явно слышался подвох.
-Я хочу тебя, черт возьми!! – вскричала она и даже ножкой топнула. Жаль, что он не видел!
-Чертыхаться от меня научилась? – расхохотался Рэймонд.
-Еще чего?! И без тебя прекрасно умела, только сдерживалась!
-Что же ты еще без меня умеешь, хотелось бы знать?
-Много чего! – запальчиво ответила она. – Лежать по ночам в тишине и прислушиваться, не подъехала ли твоя машина… Или просыпаться под утро и… плакать в твою пустую подушку…
-Элли!! Господи, Элли, я сейчас же поеду за тобой!! – закричал он в трубку. – Такие твои умения мне на фиг не нужны! Вот, черт!!
А она улыбнулась, утирая слезы, положила трубку на рычаг и утерла вспотевшую ладошку о холщовый передник с лямками на плечах, украшенными «крылышками» рюшей. Элли обнаружила его в стенном шкафу на кухне вместе с еще парой таких же, стопками тоже старых, но чистых полотенец, салфеток и еще какой-то кухонной утвари. Она собиралась набрать яблок в саду и испечь пирог к приезду Рэймонда. Но сначала надо было поставить тесто, чем она и занялась…
Элли вышла в сад, когда день начал клониться в закат и солнце светило со стороны лугов. Она бродила меж старых кривых яблонь, которые при этом прекрасно плодоносили, и собирала в передник упавшие яблоки. Услышав шум въехавшей во двор машины, а следом ее оглушительный сигнал, она выпрямилась, обернулась было к дорожке, огибавшей дом, на которой должен был появиться Рэймонд, но неожиданно ее взгляд упал на калитку сада, выходившую в луга. За ней Элли увидела высокий силуэт человека, разглядеть которого не могла – солнце светило ему в спину.
-Господи! – вырвалось у нее. – Это еще кто??
-Это вот так ты меня встречаешь?! – загремел Рэймонд, подходя к ней и обхватывая ее руками.
-Погоди!.. Смотри, вон там!! – Элли указала рукой на темный силуэт за калиткой, еле заметный из-за кустов акации, и схватилась за руку Рэймонда.
-Не бойся, это, наверное, кто-нибудь заблудился… - пробормотал Рэймонд, целуя Элли в висок. – Я спрошу, чего ему надо.
-Рэй! – вскрикнула она. – Я пойду с тобой!
И, ухватившись за его руку, она двинулась вслед за ним к калитке.
-Эй, вы кто? Заблудились? – крикнул Рэймонд.
-Нет, - ответил громкий, хриплый и явно старческий голос. – Я шел сюда специально… Вы новые хозяева «Лугов»?
-Проходите, не заперто! – позвал Рэймонд, и в калитку, припадая на одну ногу и опираясь на внушительную трость, вошел высокий старик.
Он аккуратно прикрыл за собой калитку, повернулся к ним и снял темную кепку с седых, волнистых волос.
-Добрый вечер! – произнес он. – Простите, что ворвался к вам незваным, неожиданным посетителем…
И тут он смолк на полу фразе, буквально, застыв на месте и уставившись на Элли, вышедшую из-за плеча Рэймонда.
-Господь всемогущий… Элли?? – потеряв голос, еле вымолвил он, и только трость спасла старика от падения.
Рэймонд бросился к нему и подхватил под локоть.
-Что с вами?? Вам плохо? Чем я могу помочь?
-Можно… могу я где-нибудь присесть?
-Ну, конечно!.. Вот, здесь есть скамейка, очень удобная… Милая, принеси воды!
Старик только успел проводить ее ошеломленным взглядом, как она опрометью кинулась в дом и очень скоро вернулась со стаканом воды, бутылкой коньяка и парой рюмок.
-Господи, умница моя! – воскликнул Рэймонд, подавая гостю стакан с водой. – Коньяк, как раз кстати!.. Вам можно его?
-Да… да, спасибо… Можно.
Незнакомец выпил воды, продышался немного и опрокинул рюмку коньяка себе в рот. Рэймонд выпил вслед за ним и оглянулся на Элли.
-А ты что же? Не будешь?
-Нет… Мне… Я не хочу, милый. Я пойду займусь пирогом, а то…
-Стойте, мисс! – вскрикнул старик. – О, простите! Вы не могли бы остаться?
Он поглядел ей в лицо, солнце осветило его глаза, и Элли поразилась их нисколько не потускневшей яркой синеве. Когда-то они были очень красивы, эти глаза…
-Господи… - прошептала вдруг Элли. – Этого не может быть!..
-Ты что, Элли?! – Рэймонд схватил ее за руку.
-Элли?? – изумился старик. – Вас зовут Элли??
-Элли… Меня зовут Элизабет, но все называют Элли…
Она присела перед стариком на корточки и взяла в руки его сухую, большую ладонь.
-Вы… Ведь вы Николас Ланкастер? Правда? Вы живы!
Старик улыбнулся и совершенно, как ребенка, погладил Элли по ее шелковым каштановым волосам.
-Как же вы похожи не нее, маленькая мисс Элли!
И она увидела, как в синеве его глаз заблестели слезы.
-Удивительно просто! Даже передник тот же…
-Я нашла несколько таких в кухонном шкафу… - прошептала Элли. – Я… мы так рады вас увидеть, мистер Ланкастер!
Он поднял ее с корточек и усадил рядом с собой на скамью. Рэймонд налил ему еще коньяка и, совершенно пораженный, уселся с другой стороны.
-Благодарю, мистер…
-Тернер, - подсказал Рэймонд. – Можно просто Рэймонд.
-Хорошо, Рэймонд…
-Вы, наверное, голодны, мистер Ланкастер? – спросила Элли, держа старика за его ладонь так, словно, само время коснулось ее руки.
-Ну… самую малость… Вы позволите называть вас мисс Элли? Вы удивительно похожи на… Элеонору Клейторн, мою Элли… Она…
-Мы знаем! – поторопилась Элли. – Мы все о вас знаем. Мистер Рипли…
-О, молочник Том! – вздохнул Ланкастер. – Кто бы сомневался!
-У меня… Я еще не успела приготовить пирог, только яблоки собрала… Но у меня есть холодное мясо, я могу быстро нарезать овощей и заодно поставить все-таки пирог! Будете ужинать с нами? Прошу вас, мистер Ланкастер!
-Спасибо, милая мисс Элли! Я с удовольствием!
-Тогда давайте пройдем в гостиную и посидим за рюмочкой коньяка и сигаретами, пока Элли готовит ужин! – взял слово Рэймонд. – А хотите, я принесу чай или кофе?
-О, не беспокойтесь так из-за старика! – воскликнул Ланкастер. – Я свалился вам на голову, заставил суетиться… Не стоит, право!
-Нет, стоит! – упрямо заявила Элли. – Ради вас стоит!
-И чего же вам такого наговорил старина Том, что вы встречаете меня, как короля?! – рассмеялся старик.
-Мы… - Элли замялась, - мы слышали всю вашу историю, и она очень сильно тронула нас! Это несправедливо, очень больно… Вы так любили друг друга с мисс Клейторн, вы были готовы на все друг для друга и… не смогли быть вместе!
Ланкастер вгляделся в ее личико, в ее выразительные, заблестевшие глаза, взял ее ладошку в свою и поднес к губам.
-Вы и вправду невероятно похожи на мою Элли… И не только чисто внешне, что само по себе поразительно. Вы совсем такая же, как она! Для нее не было ничего важнее любви. Ничего! И она бросилась за мной на фронт, хотя, еще и совершеннолетней не была. Наверное, война, необходимость в любых умелых руках сыграли свою роль, и Элли взяли… Что теперь…Мне кажется, даже не пустили бы ее, и она, все равно, нашла бы способ попасть на фронт, поближе ко мне, хотя, вероятность встретиться там была ничтожной! Но то была моя Элли, и ее силу ничто не могло превозмочь!..
-Давайте, все же, пройдем в дом! – Рэймонд поднялся со скамьи и подал руку Ланкастеру. – А то Элли и отойти от вас не может, и ужин ждет.
-Да, да, я побегу лучше! – улыбнулась Элли. – А то вы у меня голодные останетесь. Только пообещайте, сэр, что не станете рассказывать без меня ничего интересного, ладно?
-Хорошо, милая, обещаю! – улыбнулся в ответ Ланкастер и тоже поднялся со скамьи, опираясь на свою трость. – Это вот с войны так и осталось… Кость раздробило…
Рэймонд проводил гостя в гостиную, поставил на стол коньяк и рюмки.
-Здесь у вас можно курить? – спросил Ланкастер.
-О, да, конечно! Располагайтесь вот в кресле, курите. Коньяку?
-Да, чуть-чуть… Вообще-то, доктора не советуют налегать в моем возрасте, но я и не злоупотребляю… Давно вы здесь живете?
-Мы с Элли недавно, - Рэймонд уселся в кресло напротив. – Хотя, я бывал в «Лугах» и раньше, довольно часто. Мой близкий друг купил его в семьдесят седьмом, когда умерла миссис Хэмилтон.
-О… Старушка Хэмилтон… Милая тетушка Элли… - Ланкастер достал свои сигареты и прикурил. Огляделся в гостиной. – Я очень удивлен! Видно новую мебель, ремонт, но… все так похоже на прежний дом!
-Ферри… мой друг, он влюбился в этот дом, что называется, с первого взгляда, и не захотел менять стиль, - объяснил Рэймонд. Просто все обновил… Кукол Элли… мисс Клейторн тоже…
-Кукол?! Ну, да, куклы… Так они, что же, все здесь?
-Да, в нашей с Элли спальне… Мы же с ней совсем недавно здесь хозяйничаем, с лета этого года. Ферри оставил мне этот дом после… смерти. Мы с Элли недавно поженились, и вот теперь он наш.
-О, поздравляю вас! – от души воскликнул старик. – Именно вас, Рэймонд! Ваша Элли… Нет, я сейчас вовсе не о том, что она сильно напоминает мне Элеонору и потому вызывает у меня особую симпатию. Совсем нет! Ваша Элли, Рэймонд, она… особенная, если вы меня понимаете, если вы цените в женщине то же, что и я. Впрочем, если вы выбрали ее в вашем возрасте, то, стало быть, не с налету… Но Рэймонд, в этом-то и дело! Я не знаю, как долго вы были знакомы до свадьбы… Простите старика, который лезет не свое дело!
-Ничего… - пробормотал Рэймонд. – Я, кажется, понимаю, о чем вы хотите сказать…
-И если вы позволите… - продолжал Ланкастер, - то я лишь только увидел Элли, и мое сердце вспыхнуло так сильно, что я едва сообразил, как с ней разговаривать! А она глядела на меня своими удивительными глазами так, будто знает меня сто лет, будто, никогда и никто ее в этой жизни не обижал и не может обидеть. И я – особенно! А ведь видела меня в первый раз! И я понял тогда, прямо в тот момент, что ни за что и никуда ее не отпущу – она моя, и все тут!.. Пришлось, конечно, повоевать с моим отчимом, из-за перепалки с ним я оказался в тюрьме… Если бы только нам удалось с Элли быть вместе, если бы не война!.. А я, дурак, радовался, что на фронт напросился, что так быстрее вернусь к ней, а она будет спокойно дожидаться меня… Ради таких женщин, как ваша и моя Элли стоит весь мир перевернуть, все перекроить, передраться, с кем придется, пройти все, что угодно! Думаете, я такой вот сильный и смелый был тогда? Уверен, молочник Том и не такое тут про меня плел! Только и мне было страшно. Так страшно, дорогой Рэймонд, что до сих пор тошно делается, как вспомню! Я знал, что Фортескью ни за что не оставил бы нас в покое, если бы не тот удар о стол. О, он постарался бы испортить нам жизнь, этот проходимец с полным карманом денег! Связи, деньги – все это помогло бы ему не дать мне устроиться, найти хорошую работу. Это я перед Элли и Томом выпендривался, обещая все на свете, но легко бы не было, уж поверьте. Только я знал и другое – из кожи бы вон вылез, но дал бы моей Элли все, чего она заслуживает, а иначе и трепыхаться не стоит… А война… Так страшно мне не было никогда! Только в кино все просто – пиф-паф и все отлично, мы герои! Но на деле… Представьте себе ужасающий грохот бомбовых разрывов, все сотрясается вокруг так, что кажется – сейчас сама земля разломится и ты рухнешь куда-то во мрак… Кругом крики, пули свистят прямо у ушей, а ребята, которые только что так же кричали, стреляли, бежали рядом… мертвы. И только взгляд в небо, только кровь. Кругом кровь, Рэймонд! И ее так много, что, кажется, весь мир, вся земля, все вокруг исходит ею, умирает. Она течет тебе в глаза, от нее скользки руки, и пальцы дрожат, роняя патроны, срывая чеку гранаты… И так страшно, Рэймонд, что сердце перестает биться, замирает в ужасе, и ты бежишь, бежишь, и, как в ночном кошмаре, не можешь убежать. Никак! Некуда просто… И нельзя. Ибо тогда получится, что те ребята, что были рядом, погибли и лежат теперь, глядя в небо невидящими глазами, зря… Войну не описать, как ни старайся. Ее слишком много, она везде, когда ты там, она… Она никуда не уходит и никогда не кончается в тебе. Хлебнув ее однажды, уже не забыть всего этого. Она будет сниться и сниться, ты окажешься, будто в другой реальности, вернувшись к себе домой. А просыпаясь по утрам, тебе еще очень долго будет казаться, что надо куда-то бежать, что эта странная тишина – затишье перед атакой, что эти чудные люди вокруг тебя – просто дураки, которые погибнут первыми, потому что, не понимают – ведь кругом война!.. Нет, Рэймонд, я вовсе не так смел, каким казался! Но мне ничего другого не оставалось, как выжить, только что бы вернуться к ней, обнять ее… И я выживал, скрипя зубами от боли, сжимаясь от ужаса. Только ради своего счастья рядом с Элли, ради нее… Что с вами Рэймонд? Вы как-то совсем помрачнели? – заметил Ланкастер и положил свою ладонь на руку Рэймонда, лежавшую на столе.
-… Война там, война здесь… - пробормотал тот. – Мистер Ланкастер, сэр, я все понимаю, я догадываюсь о том, какие страхи вам пришлось испытать, и как это было нелегко… Но вы это сделали, и только упавшая на госпиталь бомба помешала вам встретиться с вашей Элли. От вас это не зависело… Мне же нечем похвастаться в этом смысле. Мы с моей Элли могли бы быть счастливы вместе еще двенадцать лет назад! И только моя трусость все изменить, только мое малодушие и идиотские домыслы о том, какой должна быть моя жизнь, о том, что Элли… Господи, мне страшно даже говорить об этом! О том, что моя Элли не вписывается в мое представление о моей жизни, в мои амбиции… Хотя, тогда… Ей тоже было всего восемнадцать. Совсем девчонка! Неопытная, наивная деревенская девчонка, совершенно не моего круга… Вам, наверное, хочется мне теперь в лицо плюнуть! И правильно бы сделали… Но ведь этого мало! Раз уж я такой умный, такой амбициозный, то и не смотрел бы на нее, не трогал бы! Так нет, затащил в постель, получил самое невероятное в моей жизни удовольствие, понял… Нет, сердце мне огнем обожгло – ОНА! И все равно, поступил так, как считал нужным. А она сбежала и чуть не погибла под машиной. Только вот прошлым Рождеством и нашлась. Уж не знаю, за какие такие подвиги мне ее вернули!..
Ланкастер молчал, глядя куда дальше стен гостиной, а потом погладил Рэймонда по ладони.
-Если так, сынок, если вернули, значит, все не так плохо с твоей виной, - старик перешел на «ты». - Хотя… я понимаю, почему ты так говоришь о себе. Может быть, сам того не осознавая, ты все эти годы молил о ней, любил только ее?.. Или, может, для кого-то другого ты сделал гораздо больше, чем тебе кажется? А? Ведь просто так ничего не бывает… Погоди, мне, кстати, как-то странно знакомо твое лицо! Ты не артист, случайно?
-Я музыкант, сэр. Но наша группа популярна… была очень популярна среди людей других поколений. Вряд ли вы слышали…
-Нет, нет! Я, кажется, вспомнил! У вас певец такой чудной немного был, яркий, да? Это ваша же песня «Кто хочет жить вечно»? Верно?
-Да, мистер Ланкастер. Наша. Но как же вы и наша музыка?!
-О-о, Рэймонд! Я всю свою жизнь прожил в Америке, так уж вышло… Не мог я жить дальше в стране, которая так хорошо помнит Элли и в которой ее больше нет… Элли, милая! Вы уже приготовили поесть?!
-Я старалась! – улыбнулась Элли, вкатывая в гостиную тележку с нехитрым ужином. – До вашего с Рэймондом одновременного приезда у меня ужин был отчасти готов, а теперь вот только кое-что добавила. Не очень изысканно, но должно быть вкусно. А пирог уже в духовке!.. Будем ужинать прямо здесь, в гостиной. У нас это уже традиция! – рассмеялась она, прижимаясь губами к волосам Рэймода.
-Чудесно! Просто замечательно, милая Элли! – просиял старик. – Вот не ожидал, направляясь в «Луга», что встречу здесь таких людей, такой прием! Честно сказать, думал, что стоит этот дом пустым и заброшенным… То, что тетушка Хэмилтон могла умереть, было ясно, а вот жить здесь кому-то еще… Слишком далеко, слишком глухое место!.. Я так рад, что дом жив, что он остался почти прежним, что его любят! Ведь только полюбив его, можно в нем поселиться и привести в такой вот порядок.
-Вы ведь что-то начали рассказывать, мистер Ланкастер? – спросила Элли, усаживаясь на диван.
-Ох, и любопытная же пичуга! – улыбнулся Ланкастер. – Ничего вы не пропустили, милая леди!.. А о себе я могу рассказать совсем немного. В Америке я занялся единственным, что умел – машинами. Сначала простым механиком, потом дорос до партнера хозяина, а в итоге и вовсе стал владельцем достаточно крупной сети автомастерских. Нажил капиталец, семью…Нора, моя жена… Она была славной женщиной! Милой, доброй, очень заботливой. Чем-то напоминала мне мою мать. Очень меня любила! Нора ничего не знала об Элли, нашей с ней истории. Но порой мне казалось, что догадывается она о том, что в моем прошлом было что-то такое, чем я не хочу делиться ни с кем. Но молчала. Молчала и улыбалась, готовила вкусные обеды, растила наших сыновей… У нас их двое. А еще девочка. Я хотел было назвать ее Элли, но она родилась очень похожей на меня – золотые кудряшки, синие глаза. Ничего общего с Элли. И стала она Эммой… Хорошая девочка. Очень добрая и умница такая! Закончила университет, стала прекрасным адвокатом. А мне нет-нет, да смешно становилось – у нее получилось то, что так безрезультатно добивался от меня Фортескью!.. Ребята же продолжили мой бизнес. Весьма успешно… Кстати, это мой младший, Рон, увлекался вашей музыкой, Рэймонд. Слушал денно и нощно! Но мне нравилось. Может быть, не все. Конечно! Ведь я уже слишком далек от вашей эпохи… Но кое-что и мне пришлось по душе! И… скажу я тебе, Рэймонд, вас есть, за что отблагодарить. Что-то есть в ваших песнях такое… от чего делалось на душе теплее и светлее, что безболезненно возвращало меня на родину. Что-то очень искреннее, лучистое, даже трогательное. И этот ваш солист… Этот парень умел держать людей, как на ладони!..
-Отблагодарить? – не поняла Элли. – Чем отблагодарить?
-Ваш… Можно мне и к вам, Элли, обращаться на «ты»?
-О, да, конечно! Я буду только рада! – улыбнулась она.
-Так вот твой Рэймонд, дорогая Элли, никак в толк взять не может, за что ему такое счастье свалилось – получить в жены именно тебя!
Ланкастер бросил на Рэймонда хитрый взгляд, и тот благодарно кивнул.
-И я пояснил ему, что, видимо, он заслужил. Например, той же своей музыкой!..
Она заметила, как они переглянулись. Не могла не заметить! Элли опустила взгляд и потрогала пальчиком свое обручальное кольцо, потом улыбнулась чему-то и посмотрела на Рэймонда.
-Быть может, я – это еще не все, чем тебя отблагодарили, Рэй… - произнесла она, задумчиво улыбаясь.
-Что, родная? – переспросил Рэймонд.
-Ничего… То есть, я потом тебе скажу… Я вот о чем хотела вас спросить, сэр…
-Да, милая?
-Изумруд, мистер Ланкастер. Ваш изумруд у нас и…
-Погоди, детка… Постой…Не торопись.
Старик опустил глаза, достал сигарету и прикурил.
-Ничего, что я дымлю? Может быть, тебе неприятно, Элли? Рэймонд мне разрешил, но ты – хозяйка этого дома. И ты…
-Нет-нет, ничего, мистер Ланкастер. Курите. Окна все открыты, и комната хорошо проветривается… Я ведь раньше сама курила, но теперь решила бросить.
-О, как! – Рэймонд откровенно вытаращил глаза. – Интересно, чего я еще не знаю?!
Но Элли только улыбнулась ему.
-Что же до изумруда… - продолжил Ланкастер. - Вы, я понял, знаете, откуда он и почему попал именно к моей Элли?
-Ваша мама наказывала вам подарить его той девушке, которую вы будете любить больше всего на свете. А Элли вы просили сохранить его. Только любовь, правда, мистер Ланкастер? Любовь важнее любых денег, и именно поэтому ваша матушка не продала камень даже во времена бедности, когда ради вашего благополучия ей пришлось выйти замуж за нелюбимого человека. Все так?
-Так, Элли, все именно так!.. Знаете, я – человек далеко не бедный, и даже если никто из моих потомков не станет всерьез заниматься моим бизнесом, в чем я, впрочем, сомневаюсь, семья моя не будет ни в чем нуждаться. Дело поставлено очень прочно и надежно… Но дело даже не в этом. Я думаю, глядя на вас обоих, что изумруд, осененный любовью стольких людей, принадлежит вам по праву и недаром попал именно к вам в руки… А как вы его, собственно, нашли? Ведь, как я понимаю, Элли не держала его в обычной шкатулке для безделушек. Иначе его обнаружила бы миссис Хэмилтон, и отдала бы мне. Этого не случилось… Но и не в банке, как сделали бы многие другие. Он был дорог Элли, как память обо мне, и вряд ли она убрала бы его так далеко. Как? Где вы его нашли?
-Его нашли не мы, но тот наш друг, что купил «Луга», - ответил Рэймонд. – Камень был у куклы. Той куклы в зеленом, которую Элли Клейторн так любила. Он висел у нее на шее под платьем. И, боюсь, если бы дом достался кому-то, кто отнесся бы к старым, потрепанным временем куклам, как к рухляди, мусору, то камень исчез бы навсегда в какой-нибудь помойке.
-Господи! – вырвалось у Элли.
-А я уверен, мой дорогой Рэймонд, что такие камни не исчезают никогда! Только вот, боюсь, в таком случае он вполне мог бы облиться чей-то кровью… Счастье, а скорее, сама судьба вручила куклу и камень в руки вашего друга! А потом и вам… Но мог бы я взглянуть на ту куклу? Можно, Элли?
-Да! Да, конечно, мистер Ланкастер! Вы еще спрашиваете!
-Может, я сбегаю, милая? – поднялся Рэймонд.
-Нет-нет, сиди! Ты сам только приехал, устал, а я и так весь день дома просидела в полудреме.
И Элли легко взбежала по лестнице наверх, в спальню, и взяла в руки куклу в зеленом. Показалось ей или нет – улыбка мелькнула светлым бликом в зеленых глазах куклы. Ей вернули ее соломенную шляпку, и она снова была при всем параде.
Николас Ланкастер бережно и даже ласково, будто маленького ребенка, принял куклу из рук Элли и вгляделся в ее личико.
-О, да… Это она. Ни капельки в ней не изменилось! Все та же любимая кукла Элли… И улыбка на месте! – нежно улыбнулся Ланкастер и погладил кончиками пальцев блестящие каштановые локоны.
-Но сэр… - удивился было Рэймонд.
Элли выразительно глянула на него, Рэймонд осекся и продолжил иначе:
-… как же может быть по-другому?! Ферри, наш друг, он прежде дома позаботился о них, о куклах! Первым делом отправил в ремонт именно их… А вы… никогда не замечали за этой куклой ничего странного?
-Например? – старик поднял на Рэймонда недоуменный взгляд.
-Ну-у… вам никогда не слышалось пение рядом с ней?
-Пение?? Нет! Никогда… Но это очень старый дом, Рэймонд. Дом, который не хочется покидать. И может быть… сама Элли Клейторн порой возвращается сюда и поет свою любимую песенку… Не знаю! Я ведь, думая о том, что дом заброшен, допускал даже такую шальную мысль, что увижу призрак Элли в этих стенах... У нее нет могилы, дорогие мои, нет места, куда можно было бы принести цветы. И я ехал сюда еще и с этой целью – почтить память моей Элли хотя бы, здесь. Но… все вышло гораздо удачнее! Что могло быть лучше, чем поговорить с людьми, которые знают о нас, побыть в доме, который продолжает жить, в котором Элли не забыли?!.. Я вижу, кукла так и хранит изумруд!
Ланкастер дотронулся пальцами до камня, по-прежнему висевшего на шее куклы.
-Да… - Элли провела пальцами по плечику куклы. – Мне так больше нравится, хоть Рэймонд и беспокоится о камне…
-Мне тоже кажется, что так и впрямь лучше, Рэймонд, - заявил Ланкастер и улыбнулся. – Пусть камень и дальше остается у куклы, у мисс Элли, у вас! А потом, когда придет время, вы передадите его вашим детям. Передадите с тем же наказом, с каким передала его мне моя мать. Хорошо? Вы ведь сделаете это?
-Я обещаю вам, мистер Ланкастер! – прошептала Элли, принимая из рук старика куклу в зеленом.
-И я вам верю, деточка!.. Ну, что же, вероятно, мне пора убираться восвояси…
-Где же вы остановились, мистер Ланкастер? – спросил Рэймонд. – Если что, вы вполне можете остаться на ночь у нас. Утром мы уезжаем в Лондон и могли бы подвезти вас, куда вам будет угодно. А заодно вы смогли бы повидаться с мистером Рипли! Он приедет, что бы приготовить дом и запереть его…
-Нет, нет, Рэймонд. Не стоит. Мои вещи в местной гостинице, и она весьма недурна. Если тебя не затруднит, отвези меня туда… Ты ведь не против, Элли? Это не займет много времени! Сюда я добрался пешком, а вот обратно, боюсь, не осилю…
-Да, разумеется, сэр! Рэймонд непременно вас отвезет. Но мистер Рипли? Он с удовольствием повидал бы вас! Он ведь, как и мы, не знал даже, что вы живы! До сих пор гадает, что же с вами сталось.
Ланкастер усмехнулся, поглядел на Элли своими удивительно яркими синими глазами и произнес:
-Не стоит, милая. Мне не стоит видеться с ним… Для вас удивительно такое мое решение, но… Том, он единственный, кто помнит Элли, хорошо помнит, как все тогда было… И стоит мне увидеть его, стоит услышать его голос, как прошлое ударит мне в сердце с такой силой, что я боюсь не выдержать такого удара. А мне еще через океан переправляться. Меня ждут дома, и это моя нынешняя жизнь… Я очень долго не решался ехать сюда. Как видишь, Рэймонд, малодушие и мне присуще!.. Но потом понял, что не смогу умереть спокойно, если еще хотя бы раз не увижу эти места, этот дом… Один на один, если вы понимаете, не общаясь ни с кем, кто может помнить Элли Клейторн, кто может сказать мне что-то такое о ней, чего я уже не видел, не мог узнать, находясь на фронте. О, нет, дело ни в чем таком! Я знаю так же хорошо, как и дышу, что моя Элли не могла мне изменить!.. Просто то время, что мы провели оторванные друг от друга, это слишком болезненно даже сейчас. И я не хочу, что бы кто бы то ни было, даже Том Рипли, рассуждал об этом. Понимаете?
-Да… Да, конечно, мистер Ланкастер… И вы уже хотите уехать? Прямо сейчас? Но как же чай, пирог?! Вы не попробуете его? – погрустнела Элли.
-Боюсь, милая моя мисс, что я уже очень устал, и мне стоит отправиться спать. Путь сюда оказался очень долгим для меня… Но, если вы не против, я прихвачу с собой небольшой кусочек вашего пирога и с удовольствием съем его в номере перед сном.
-О, да, замечательно! – тут же обрадовалась Элли и унеслась на кухню за пирогом.
Ланкастер поглядел ей вслед и обернулся к Рэймонду.
-Надеюсь, парень, ты понимаешь, как надо ее беречь! Правда? Она – истинная прелесть! Никогда не оставляй ее, ни на минуту!! Слышишь? Моя, наша с Элли история должна многому вас научить!
-Я понял, - ответил Рэймонд и пожал старику руку. – Дороже ее для меня ничего нет! Будьте уверены!
-Вот и отлично. Очень хорошо… Мало того, я думаю, скоро она станет для тебя еще дороже! – Ланкастер улыбнулся.
-Такое вряд ли возможно! – Рэймонд вздохнул. – Я порой просыпаюсь ночью от ужаса страшной иллюзии, что ее нет рядом. Но вижу ее, хватаю спящую в охапку и молюсь, что бы она не услышала моих слез… Завтра же увезу ее в Лондон! А то мои дела требуют моего присутствия там, моей работы, а она все никак дом покидать не хочет… Вернее, не хотела. Сегодня вот сказала, что тоже уже соскучилась.
-И все же! – заверил его Ланкастер. – Вот увидишь – скоро ты ее и на шаг не отпустишь от себя, и сам будешь торчать с ней рядом денно и нощно!.. Уж больно у нее загадочный вид! А я этот взгляд хорошо знаю.
-Вы это о чем, сэр??
Но тут в гостиную вернулась Элли с небольшой коробочкой в руках.
-Вот, мистер Ланкастер! Это мой пирог и, кажется, он удался на славу! Вам должно понравиться. Ну, если вообще нравятся яблочные пироги, конечно!
-Спасибо, маленькая мисс Элли! – просиял старик. – Я обожаю яблочные пироги!.. И берегите себя! Берегите Рэймонда – он славный парень. И прощайте!
Он наклонился к ней с высоты своего роста и коснулся губами ее лба…
… Тихая, безлунная ночь окутала все вокруг, дом, сад таким плотным одеялом, что в этой тишине звенело в ушах. И только прохладный воздух августовской полночи втекал в распахнутое окно спальни, неся свежесть и горьковатую сладость уходившего лета… Элли лежала, уткнувшись личиком в грудь Рэймонда, и тихонько целовала его кожу, теплую, чуть солоноватую, пахнувшую чем-то настолько родным, что отрываться ну никак не хотелось. А он, обхватив ее рукой, гладил ее волосы, нежно перебирая пальцами шелковистые пряди.
-Чего сопишь? Не спится? – хрипло спросил он и откашлялся. – Может, пить хочешь? Я бы вот не отказался… Последних сил меня лишила, хитрая девчонка!
И он с чувством поцеловал ее в макушку.
-Хочу, - прошептала Элли. – Только оторваться от тебя никак не могу!
Рэймонд довольный усмехнулся и осторожно сел на постели.
-Нет, все-таки, давай-ка я принесу воды, мы попьем, и ты снова сможешь присосаться ко мне, раз уж тебе так нравится!
-Ах, ты… Можно подумать, тебе не нравится!
-Нравится, нравится… Только я сейчас от жажды умру! Думаю, это тебе точно не понравится…
Рэймонд встал с кровати и, как был, нагой, подошел к маленькому холодильнику, упрятанному в шкафчик, и достал оттуда холодную, как лед, бутылочку минералки, моментально запотевшую в его руках. Вернулся, открутил крышечку и, налив воды в стакан, протянул его Элли. А сам с видимым удовольствием проглотил почти все, что осталось, прямо из бутылки.
-Вещь! – явно удовлетворенный, Рэймонд прикурил и пододвинул к себе пепельницу.
Элли молча и задумчиво пила воду, глядя куда-то в пустоту.
-Что с тобой? – спросил Рэймонд, обернувшись к ней. – Ты все о старике Ланкастере думаешь? Да уж, неожиданно вышло! Никак не думал, что он вообще жив…
-Он что-нибудь еще говорил тебе, пока вы ехали? – спросила Элли и поцеловала Рэймонда в плечо, придвинувшись поближе.
-Пока ехали, нет. Разве что, похвалил мою «Феррари» и посоветовал обратиться в хороший сервис - что-то ему звук движка не понравился. Но это тебе не интересно…
-А когда говорил?
Элли поставила стакан на тумбочку, улеглась затылком на его обнаженное бедро, и голова ее слегка запрокинулась. Она глядела вот так, снизу в его лицо, слабо освещенное тусклой лампой и даже сейчас необыкновенно привлекательное! Может быть, такое, каким не видел его никто из его поклонников. Только она. Одна… А Рэймонд затушил окурок и, протянув руку, положил свою ладонь на ее обнаженную грудь, улыбнулся ей, глядевшей снизу, как маленький ребенок, и ласково погладил пальцами нежную ее кожу.
-Говорил… говорил, когда ты бегала за пирогом для него.
-Что же он сказал?
Элли невольно выгнулась чуть-чуть от его ласки, вздохнула, и Рэймонд рассмеялся:
-Ну, вот что с тобой делать?! Дотронуться нельзя!
-Можно! Но только тебе… Лишь под твоими руками я не могу справиться с собой!.. Так что же он сказал?
-Сказал, что я должен беречь тебя, как зеницу ока, что оба мы с тобой просто жутко замечательные… А потом добавил одну очень странную вещь, которую, быть может, ты мне объяснишь?
-Что такое?
Элли уже едва соображала, пытаясь понять, что он говорит.
-А то, милая, что ты, якобы, скоро станешь для меня еще дороже, что у тебя странная задумчивая улыбка… Что же он такое имел в виду, дорогая? А? И только посмей заявить, что это просто фантазии старого человека! Он, конечно, весь седой и явно уставший… жить без своей Элли… - голос Рэймонда внезапно посерьезнел, - и может быть, он только и ждет, когда же она придет за ним… Но на маразматика он точно не похож!.. Элли?
А она взяла в ладони его руку, лежавшую на ее груди, и поднесла к губам, поцеловала ее.
-Мне до сих пор не верится, что сам Ник Ланкастер был здесь, что я слышала его голос, видела его такие синие до сих пор глаза!.. Как наваждение какое-то… Как некий знак для нас… О, нет, Рэй, я не пытаюсь заговорить тебе зубы! Я отвечу на твой вопрос, ибо старик прав… Я готовила тебе сюрприз, выжидая нужное время, что бы быть полностью уверенной, и вчера все подтвердилось – у нас с тобой будет ребенок. Вот и вся моя тайна!..
Рэймонд наклонил голову и, сощурившись, вгляделся в ее лицо.
-Что??.. В смысле…Так это точно, Элли? Правда??
И он одним рывком подхватил ее и усадил к себе на колени, ухватив ладонью ее личико.
-Элли!!
-Правда! – улыбнулась она и почему-то смутилась. – Я так люблю тебя, Рэй!!
-И-и… какой срок? Скоро ему… ей на свет появиться?.. Господи, боже мой, просто не верится! Хотя, это же так просто, так нормально… Так когда?
-В апреле… Только…
-Что? Что, Элли?? Не так что-то? С тобой или с ним? Да говори же!
И Рэймонд даже тряхнул ее от нетерпения, а потом немедленно прижал ее к себе.
-Прости! Милая, только прости!! Я так ошарашен, так рад и это твое «только»… Что не так?
-Господи, Рэймонд… - она заплакала не в силах вынести его такой искренней радости, волнения его и, обхватив его руками, поцеловала его шею. – Ты только не волнуйся, все в порядке! И с ним, и со мной! Правда! Я, конечно, слегка поздновато взялась рожать первого ребенка, но доктор мною доволен, все анализы в полном порядке… Просто он заявил мне, что-то там подсчитав, что бы я даже не надеялась на мальчика. Мол, девочка и все тут! А ты…
-И что я?! Ну вот что я?? Ты же не знаешь, а уже огорчаешься! Вбила себе в голову, как и большинство дамочек, что мужики спят и видят только сыновей, наследников! Ну, я согласен, так было во времена майората, когда все наследовали только ближайшие родственники мужского пола! Но даже корону у нас легко наследует женщина и, стоит отметить, что королевы у нас удавались гораздо лучше… Элли, родная, я всегда хотел девочку, правда! И я страшно счастлив узнать, что так и будет!.. Ну, честно, я не пытаюсь тебя сейчас обмануть, утешая! – от нахлынувшей просто невозможной нежности к ней, он невольно укачивал ее в своих руках, и Элли едва не плакала, утонув в его таких искренних чувствах. – Она будет… такая маленькая сначала, такая милая кроха! Господи, ну, вот просто из рук ее не выпущу!
-Не сомневаюсь! – прошептала Элли. – Золотые кудряшки, огромные голубые глаза и твоя непередаваемая улыбка…
-Ревновать не будешь? – спросил Рэймонд, вглядываясь в ее лицо. – Даже не думай!.. Я, конечно же, буду любить ее очень сильно, это правда! Я сделаю для нее все возможное и невозможное, я подарю вам обеим весь мир… Но Элли… Никогда не надо ставить телегу впереди лошади, понимаешь? Первой всегда будешь ты, только ты, милая! Я столько пережил, потеряв тебя, столько похоронил пустых надежд, столько боли вытерпел, уверенный, что собственными руками навсегда лишил себя единственного счастья, что теперь… Это любовь, Элли! Это то самое, что дороже всего на свете! Дороже даже детей, которых ты родишь. И пусть это будет только эта будущая девочка, неважно! И даже… даже если бы случилось так, что ты не смогла бы родить, я любил бы тебя нисколько не меньше, поверь! Сначала ты, Элли, а потом уже все остальное. Слышишь?.. Постой, но то, что мы тут с тобой… Это не вредно?
Элли улыбнулась, утирая слезы.
-Ничего, можно. Доктор сказал… А ты заметил, что Ланкастер сказал об ее улыбке? – спросила Элли, кивнув на куклу, сидевшую на комоде с часами. – Она ведь никогда не улыбалась по-настоящему! Только если случайно, мельком или боковым зрением можно было иногда увидеть ее улыбку. Как же так?
-Ну… возможно, если говорить о кукле, как о реальном существе, как мы считаем, то она так любила свою хозяйку, что полюбила и Ника, ради которого только и стучало сердечко Элли. Вот и встречала его всегда такой явной улыбкой, что иначе он ее себе не представляет… Давай-ка, ложись спать! Тебе теперь полезно много спать, хорошенько высыпаться и так далее.
-Так что же, ты теперь меня дома запрешь?! Шагу ступить не дашь? А сам в студию, да? – ахнула Элли.
-Ну, да, куда там!! Оставишь тебя!.. И дело даже не в том, что ты дверь подорвешь, а в том, что я сам хочу видеть тебя все время, что бы на глазах была… Господи, просто не верится, в кого я превратился! И… я просто обожаю тебя!
-Ты всегда был таким, дурачок ты мой! – рассмеялась Элли. – Я же помню, как ты дул мне на разбитую коленку!.. Просто твоя боль выжала из тебя это тепло. А вернее, закупорила его в самой глубине твоей души. И теперь оно выходит обратно…
На следующий день около полудня, огласив двор коротким сигналом, в «Лугах» появился мистер Рипли. Он приехал запереть дом и попрощаться с хозяевами. В дверях он столкнулся с Рэймондом, выносившим багаж.
-О, добрый день, мистер Тернер! Отличное солнце сегодня, прямо вам на дорожку!
-Добрый, мистер Рипли! – пропыхтел Рэймонд, сбегая по ступеням крыльца. – Вы ступайте на кухню, там миссис Тернер напоит вас чаем и угостит ее вкуснейшим яблочным пирогом!
-О, благодарю! Очень кстати – время ланча как-никак…
И мистер Рипли прошел на кухню, где Элли готовила чай перед дорогой.
-О, мистер Рипли! Вы, как нельзя, кстати! Здравствуйте! – улыбнулась Элли, сияя глазами, улыбкой и великолепным серебряным кофейником. – Вам кофе, чай? Присаживайтесь!
Старик Рипли уселся за стол, удобно расположившись у окна, выходившего в сад, и обрамленного милыми шторками с пестрыми цветами и широкими рюшами. В открытое окно лился свежий аромат с лугов, на кухне благоухали только что сваренный кофе и подогретый в микроволновке вчерашний пирог.
-Если можно, кофе, миссис Тернер!
-Прекрасно, мистер Рипли! Здесь большая турка, а я пью чай, и остается много кофе, ведь пьет его только Рэймонд, без него вообще не может.
Элли налила в чашку кофе, отрезала добрый кусок пирога и подала на стол. В кухню зашел Рэймонд и тоже плюхнулся на стул у стола.
-Черт, с этими чемоданами… Ты точно ничего не забыла? А то потом я уже сюда не попрусь. Некогда будет… О, спасибо, милая!
Элли поставила и перед ним чашку с кофе и тарелочку с пирогом. Налила себе чаю и устроилась между мужчинами.
-Так вы что же, на совсем в этом году? Еще ведь лето, - поинтересовался мистер Рипли.
-Да… - отозвался Рэймонд. – Скорее всего, это так. Как ни жаль… Нам дорог этот дом, с ним связаны лучшие воспоминания, наша свадьба прошла здесь…
-О-о, то был чудесный день! – воскликнул мистер Рипли. – Просто замечательный!.. С утра, помню, собралась гроза, и я уже было огорчился, подумал, что праздник испорчен будет, но уже к обеду небо прояснилось и засияло такое солнце, что я просто диву давался, какое яркое! И столько цветов, столько гостей, столько всего на столах было!.. А какая церемония замечательная… Наш викарий так волновался, молоденький еще… А уж как вы красивы были в тот день, миссис Тернер! Вы всегда прехорошенькая, а уж тогда – особенно! От вас просто глаз оторвать невозможно было!.. Знаете, я раньше не говорил вам, даже сам не знаю, почему, но вы часто напоминаете мне мисс Элеонору Клейторн. Нашу Элли… Особенно, когда волосы распускаете по плечам… Чудесный пирог! Такой нежный, ароматный… Давненько я такого не пробовал… Жаль, что так рано покидаете дом! Грустно здесь становится, когда никого нет. Зимой так и вовсе ощущение, что снова он пуст, что нет у него хозяев… Вы заберете с собой куклу в зеленом, да?
Он обратился к Элли.
-Я как-то заметил, что вы часто держите ее в руках. Вам она так нравится?
-Она…Эта кукла значит для нас обоих больше, чем много! – произнесла Элли с чувством. – Только мы с моим мужем знаем, на сколько. И мы непременно ее забираем. А остальные, как и мебель, будут укрыты пыльниками и подождут нас до весны. А то и до лета, как получится. Скоро появится Салли?
-Да, да, скоро… - проговорил Рипли. – Я хотел сам привезти ее, но она еще не была готова ехать, и заявила, что ее привезет брат… А что же ждать до лета? У вас много дел, мистер Тернер?
-О, да! – воскликнул тот, откинувшись на стуле и пожав ладошку Элли. – Теперь гораздо больше, чем раньше!.. Я планировал турне, параллельную запись альбома, множество других дел, связанных с моей работой. Но обстоятельства изменились, и кроме этой работы мне предстоит еще множество непредвиденных хлопот… А особенно, весной!
-Ну, да… Ну да… Понятное дело! У вас же не как у других – утром на службу, вечером – домой, выходные там, отпуска. Все зависит от вас и, в то же время, отдыхать некогда. Человек – самый жестокий погоняла для себя! Не так ли?
-О, да! Не поспоришь с вами. Впрочем, заботы эти нежданно свалившиеся, меня лишь радуют! – заметил Рэймонд, и они с Элли улыбнулись друг другу.
-Рад за вас…О, простите мне мою забывчивость! У меня же для вас посылка!
-Посылка?? – воскликнула Элли. – Но откуда?? Кто мог из деревни что-то передать для нас? Мы же никого не знаем…
-Погоди… - шепнул Рэймонд. – Я кажется, догадываюсь.
-Я и сам ничего не знаю, - ответил Рипли и достал из обширного кармана куртки маленькую коробочку, перевязанную тесемкой. Под ней торчал сложенный листок бумаги.
Элли приняла посылку в руки, но открывать не спешила.
-Но где же вы это взяли? Ведь это не с почты?
-Нет-нет! Я заехал в гостиницу купить табака для трубки. У них там в киоске очень хороший продается. И тут меня портье окликает. Я подошел, удивленный, а он мне и говорит – мол, это просили передать миссис Тернер, что новая хозяйка «Лугов». Я еще больше удивился – выходит, кто-то рассчитывал, что портье будет искать меня, что бы передать. Откуда этот незнакомец мог знать, что я зайду за табаком? Видимо, эти вопросы отпечатались у меня на лбу, потому что, портье рассмеялся и сказал – мол, этот человек заявил, что очень хорошо знает меня и нашу деревню, знает, что рано или поздно, а скорее всего, очень быстро его посылка найдет своего адресата. И оказался прав! Уверен, что ее быстренько бы передали или через меня, или через Салли, которая не угомонится, пока не поздоровается со всей деревней по дороге сюда, пока не соберет все последние сплетни, и уж гостиницу точно не пропустит – у нее там племянница в горничных. Словом, вот так… Но что же, вы не посмотрите, миссис Тернер? Мне, честно сказать, ужасно любопытно! Ведь незнакомец заявил, что знает меня очень хорошо.
-А почему портье вам не сказал, кто оставил посылку?! – удивилась Элли, вынимая записку из-под тесемки.
Рэймонд наблюдал за ними с еле скрываемой улыбкой.
-Я спросил его, но он лишь усмехнулся и заявил, что не уполномочен этого делать. Может лишь сообщить мне, что это какой-то пожилой американец. Вот я удивился-то! Ну, откуда у меня приятели в Америке-то?? Здесь американцами и не пахло никогда! Разве что, в войну… Но я не помню, что бы как-то уж сильно общался с чужаками, хоть и любитель был поболтать с новыми людьми. Не нравились они мне и все тут! Расхлябанные какие-то, вечно жующие свою жвачку, нагловатые даже. А уж как наши дамочки по ним с ума сходили! Куда там – форма, улыбки до ушей…
Элли развернула записку и пробежала ее глазами.
-А… вам не сказали, этот человек все еще в деревне или уехал уже? – она подняла глаза на Рипли.
-Уехал, уехал… Портье заявил, что еще рано по утру вынесли его чемодан и вызвали ему такси. Так что, он, поди, по пути в аэропорт уже.
-Ну, да…
-Прочти, Элли! – попросил Рэймонд. – Нет ведь никакого секрета.
-Хорошо, милый… « Этот мой подарок для тебя, маленькая Элли Тернер. Вернее, для того, кто скоро появится у вас с Рэймондом на свет. Эта погремушка моя, осталась с моего раннего детства. Я долго хранил ее и даже своим детям не отдавал почему-то. А вот тебе отдаю… Ты удивительно напомнила мне мою Элли, я, словно, увидел ее в тебе, хоть ты совершенно посторонний для нее человек. В тебе та же прелесть, тот же свет и та же удивительная сила твоей любви. Будьте счастливы с Рэймондом непременно! Ваш Николас Ланкастер.»
И Элли вынула из коробочки серебряную погремушку с маленькими бубенчиками, звеневшими так мелодично, так нежно и звонко, что она не могла оторвать от игрушки глаз.
-Что?? – вскричал Рипли, точно, опомнившись. – Ник Ланкастер?? Так… так он жив? Он был прямо здесь??
-Да, мистер Рипли, - ответил Рэймонд, положив ему руку на плечо. – Это так. Не волнуйтесь только!.. Он приходил сюда вчера. Хотел в последний раз увидеть этот дом… Боюсь, Ник болен и… очень устал. Измотан своей жизнью, которая лишила его Элли. Много лет он прожил на чужбине, которая стала для него домом, где у него появились семья и дети. Он прожил достойную жизнь, этот достойнейший человек! Я понимаю, что он не на много старше вас, мистер Рипли, но выглядит очень старым, в отличие от вас. Так и хромает с тростью…
-Но… как же так?! Почему же он не зашел ко мне?? Я так рад был бы его видеть! Мы же, считай, друзьями были… - расстроился Рипли, и Элли погладила его по руке.
-Не переживайте так, мистер Рипли! Мы так поняли с Рэймондом, что… ему и так очень тяжко было оказаться здесь и, наверное, в душе вновь пережить то страшное горе… Но мы – чужие люди, которые просто очень хорошо к нему отнеслись, зная его историю. А вы, мистер Рипли – живое напоминание о ней. Может быть, мистер Ланкастер… просто не смог увидеть вас вновь. Боюсь, у него больное сердце. А ему еще и через океан добираться! Понимаете?
-Да… - с горечью произнес Рипли. – Неверное, так все и есть… Но так жаль не увидеть его! Однако, он жив, не сгинул никуда, не пропал, отчаявшись в своем горе…А изумруд? Вы отдали ему камень?
-Нет, мистер Рипли, - ответил Рэймонд. - Камень остался у нас с его настоятельной просьбы. Человек он совсем не бедный, у него сеть станций авто обслуживания, а это приносит немалые деньги, поверьте! Словом, он решил, что изумруду лучше остаться у нас и продолжать свою историю. А мы пообещали, что так и будет.
-Что же… выходит, Ник нисколько не изменился, - вздохнул Рипли. – остался именно таким, каким я его помню – сильным, щедрым, твердо считающим, что нет ничего на свете важнее любви. Пусть же так и будет!..
А через минут пятнадцать старик Рипли вместе с подоспевшей попрощаться Салли стояли на крыльце дома в «Лугах» и глядели вслед уехавшей красной «Феррари». Салли махала рукой, а Рипли стоял молча, не шевелясь. И вдруг пробормотал:
-Словно, Ник и Элли… Словно, они снова были здесь…
И тут он опомнился, будто, поглядел на Салли и рявкнул:
-Салли! Чего стоять-то?! Пора за работу!.. Да можешь сначала чайку попить с пирогом – миссис Тернер тебе оставила.
…Где-то очень далеко от Лондона, среди лугов и лесов, стоял дом, заносимый снегом. С закрытыми дверями и ставнями, он спал, убаюканный ветрами и метелью. Спал под сугробами сад, видевший сны о сиреневых сумерках, о терпком дыме костров, уносивших последние дни золотой осени вместе с отблесками жаркого, щедрого лета с его закатами и песнями под звездным небом, для которых все реки текут мимо… Дом тоже спал. Спали комнаты, спали шкафы и стулья, большой круглый стол в столовой и буфет с резными стеклянными дверцами. Спали семь кукол на комоде в спальне. Семь хорошеньких девочек в чудесных платьях, вышедших из-под рук великого мастера, отдавшего им всю любовь своего истосковавшегося сердца, что бы передали они ее, что бы неслась она от одного сердца к другому и никогда не кончалась… Восьмая из них, кукла в зеленом, сидела теперь в другом доме, в большом городе. В тихие часы наступившей, осиявшей и затопившей город весны, когда в комнате никого не было, она смотрела на крохотную спящую девочку с золотыми кудряшками и тихо-тихо, так тихо, что мало кто и услышит, она пела малютке, баюкая и неся чудесные сны… Семь же остальных ждали. Ждали, что когда-нибудь светлым, солнечным днем откроется дверь и послышатся шаги, голоса, в дом вернутся люди. А сюда, к ним тихонько, маленькими туфельками по такому большому полу приблизятся такие же маленькие ножки. И чьи-то нежные ручки возьмут осторожно одну из них, и… чья же будет очередь?..
К О Н Е Ц
Лето – осень 2018г. Москва.