О мальчиках
Не так уж много ярких воспоминаний о мальчиках, о мужчинах...Но раз уж взялась говорить об этом, то начну с самого начала, с первых воспоминаний о мальчиках. И первым вышел на свет рампы маленький мальчик Аркаша. Это первый мальчик, которого я помню из самого раннего детства. Наша круглосуточная группа переходит дорогу на набережной Фонтанки прямо напротив Цирка. Мы не успели все перейти (нам не больше четырех лет) и самого последнего в цепочке сбила или зацепила машина скорой помощи. Как и почему? Но вот так. Его эта скорая помощь и увезла. Он сильно не пострадал, но когда вернулся в группу, выяснилось, что стал заикаться. Мы его так и стали звать Аркашка-заикашка. Добрые дети. Нет, мы жалели его, поэтому бодро и прозвали его так. Он так и стоит у меня перед глазами по сей день - худенький, узенькое личико, рассеянный взгляд и длинные кучеряшки вокруг головы. Аркашка-кучеряшка! Это прозвище я придумала только что. Сохранилась фотография - новый год, дети -зайчики, я лисичка, две сестренки-двойняшки матрешки и Аркашка-заикашка-кучеряшка посто в белой рубашке. Это первый мальчик, которого я различаю на пленке моих ранних воспоминаний.
Второй мальчик возникает в первом классе, мне семь лет. Ни одного, кроме двоюродного братика, не маячило ни во дворе, ни среди знакомых в моем раннем детстве. Итак мы первоклассники и в первый же день меня посадили за парту с мальчиком. Почему- то было принято так рассаживать - мальчиков с девочками, странно. Наверное, чтобы не шумели, не дрались и не дружбанились. Рядом со мной оказался беловолосый и длинноносый мальчик.
- Тебя как зовут? - спрашиваю я, а сама внимательно разглядываю длинноносый профиль мальчика. Лицо у него крупное, нос крупный, длинный и с горбинкой.
- Андрей. - отвечает он.
- Андрей, ты еврей? - вопрошаю я с простотой семилетнего человека .
- Да, - говорит мальчик.- Андрей-еврей!
Я смеюсь. Мне он становится симпатичен. Сила мужского юмора преодолевает все преграды. Он, правда, оказался хорошим мальчишкой.
Конечно, школа, класс, мальчики и девочки... Сейчас разговор не об этом. Нас с вами интересуют вехи, вехи в в образах мальчиков и мужчин в моей жизни. Мне восемь лет, мы снимаем дачу в Парголове. В воспоминаниях маячит фигура мальчика, который прибился к нам, мы тут все познакомились, подружились. Помню только девочку моих лет и тень высокого молчаливого воспитанного мальчика. Ему же надо было с кем то подружиться, вот он и подружился с нами. Так и ходил с нами, куда мы, туда и он. Нас и было трое в компании. Возможно и кажется точно, его звали Сашей. Да, Саши все высокие стройные культурные мальчики. Мы строили из песка замки своим цветочным принцессам, он не принимал участия в этих девчонских играх, а что тогда делал он? Возможно он играл в какую-то свою молчаливую игру, воображая себя нашим охранником, пастухом, может быть и мужем, попеременно включая в роль жены то одну, то другую девчонку, передавая роль дочери поочередно каждой. В общем это неизвестно. И вот теперь во весь свой высокий и стройный рост вырастает Вова. О, это был превосходной породы мальчик из нашего дома, нашего двора, если так можно сказать про хрущовку-пятиэтажку. Роль двора играло место за домом. Да, по сути это двор и есть, строго говоря, хотя сюда выходили только окна спален, и черного хода не было. Когда Вова выходил, мы радовались, на нем была форма немецкого офицера, оберфюрера, он заставлял нас поверить в это и мне по сей день кажется, что так оно и было, черная форма, высокая фуражка, красавец и прочее, короче гестаповец, он уводил нас по очереди за дом пытать и нам это очень нравилось. Мне было щекотно и весело от пыток красивого Вовки. Он говорил, что у него голубая кровь, это оказалось правдой в последствии. Он был единственным сыном у родителей, которые были уже немолоды, ходили всегда вместе на работу и с работы - высокие, интеллигентные люди. Вова очень хорошо относился к девочкам. У меня был пунктик - я любила наряжаться в королеву, периодически на меня находило страстное желание наряжаться, я так и говорила маме - хочу играть в королеву. Это означало, что мне разрешалось открыть мамин шкаф и брать любое её платье, а также накидки с бабушкиных подушек для фаты или тюль, само собой у меня была картонная корона, обклеенная фольгой, какими-то цветными камушками, бусинами. Мне этого было достаточно. Главное - длинное платье, чтобы волочилось по полу и фата с короной. Бусы и тому подобное не требовались, как и туфли, помада, этого не надо было. И вот я такая очень хотела выйти на улицу, но стеснялась, понимая, что не всем это может понравиться. И только Вова мог уговорить меня выйти из парадной в образе королевы, только он по-настоящему хотел, чтобы я показалась, только он понимал меня и ему это очень нравилось. Я вышла, он не смеялся, а любовался, по настоящему, как мальчик, как мужчина. Вовка с голубой кровью.
И тут посыпались все Вовки. Самые лучшие мальчики в моей жизни, оказывается Вовы. Около тринадцати лет я влюбилась в Вову - двоюродного брата своей лучшей школьной подруги. А! Сначала влюбилась в Вову - нового соседа с первого этажа, я жила на четвертом. Новые соседи, въехавшие в наш подъезд оказались актерами самодеятельного театра, они тоже были не молоды, солидные такие, очень тоже интеллигентные, как Райкин и его жена. Правда-правда они были похожи на настоящих профессиональных актеров своей манерой общаться - слегка свысока, с иронией что ли, с легкой насмешечкой, но интеллигентно, но свысока. Я их побаивалась, мне казалось, что я недоразвитая в их глазах. Вова был у них симпатичный, тоже стройный мальчик, невысокий, но и не маленький. Очень интеллигентный. Что-то все они были интеллигеньные. Тогда, в те времена было много, очень много интеллигентных людей, таких семей. Культура была в почете. Мы были из рабочих, мама портниха, папа рабочий, но мы тоже были интеллигентными, старались такими быть. Но я рассказываю о ИТР (инженерно-технических работниках и работниках культуры). Вот это была семья непрофессиональных актеров, но это было их главным делом. Существовали народные театры, хоры и другие коллективы. И сейчас существуют. Вова мне очень нравился, я думала, что тоже ему нравлюсь, я же была хорошенькая, белокурая, кудрявая худенькая девочка. Но Ирка со второго этажа, не потому ли, что была территориально ближе к новым соседям, эта полненькая, неуклюжая, белолицая и круглолицая девочка, моя лучшая подружка, хоть и деревенщина (а чё - её семья прямо из Новгородской деревни и поселилась тут то, с говорком ихним то, с ковриками, вышивками, и прочими атрибутами сельской жизни), Ирка стала с ним дружить теснее... Она победила. Почему- то.
Потом появился другой Вовка. Он похож был на Сюткина. Тогда, конечно, мы не знали Сюткина, ему тоже, как и нам, было триннадцать лет. Но типаж такой, и это мой любимый мужской типаж. Я не встречала таких во взрослой жизни. Мне очень нравился Ленкин брат. Я ему тоже нравилась, но он очень рано, не в тринадцать, конечно, а в восемнадцать женился на спортсменке гребного спорта, а он и сам был спортсменом в сфере гребли...Но он был худощавым, вернее нормального телосложения парнем, а она...она усатая, басистая, крупнокостная, громкоговрящая, трубноорущая....девка-спортсменка. Они, кажется, и по сей день вместе - окруженные внуками... Их дело, не моё.
И вот мне четырнадцать лет. Зима, пионерский лагерь от ВОС - Всероссийского Общества слепых. Была зимняя смена. Коля. Высокий стройный красивый мальчик, сын главы ВОС Ленинграда... Мы гуляем с ним, обнимаемся под елями, стоя по колено в сугробе. Вечером танцы. Он ставит самую длинную песню Песняров "Александрина", Александриииина...., приглашает меня. Песня длится семь минут... Я не помню разговоров, что он говорил, мне кажется он всегда молчал, но он обнимал меня...
В день моего восемнадцвтилетия неожиданно пришло письмо от него из армии. Я ответила. В его планах было стать врачом, я писала, что собираюсь стать учителем. Больше писем не было.
В шестнадцать лет были всякие влюбленности в одноклассников, это не в счет. Мальчики закончились. О другом не стану распространяться.