Дунул в ушко

               

   -   А тебе нравится Олег Меньшиков? – спросила меня племянница, глядя на экран мобильника,- У него недавно был юбилей.
   -   Когда-то давно он всем нравился,- ответила я, подливая и себе, и ей коньячок в чёрный кофе, - Меньшиков человек динамичный. Но на мой взгляд для русского актёра в нём нет трагичности, которая свойственна даже Евгению Леонову, несмотря на комедийный дар. Меньшиков больше такой для водевиля. Хотя его внешность сочетает и простоту, и аристократизм. Но он пошёл по пути простоты.
  -    Видно тогда давно все были в него немного влюблены, даже мужчины,- сказала племянница, продолжая разглядывать фотки и одновременно прихлёбывая кофе,-  А уж бабы-то само собой.
  -   Думаю, как актёру ему это мешало,  бабы не давали ему испытать настоящую любовь.  А значит, и сыграть любовь он вряд ли сможет.
   -  Кошмар! – вдруг воскликнула племянница, застыв над мобильником,- Виктюк умер!
  Мы с племянницей налили по рюмке коньяка и, не чокаясь, помянули его.
   -  А ты его видела когда-нибудь? – спросила меня племянница.
   -  Один раз в Доме Кино. Я там была с философом Григорием Померанцем, которого пригласили на Круглый стол, посвященный «Роли интеллигенции на обломках рухнувшей коммунистической Утопии».  Виктюк стоял рядом с актрисой Мирошниченко весь такой экстравагантный, в золотом пиджаке.  Он тогда был  очень популярен, и многие театральные режиссёры ему завидовали.
  -   А тебе он нравился, как режиссёр?
  -   Конечно. Для меня его спектакли - это такой русский западный авангард, если можно так выразиться. Но тогда на том Круглом столе его пытались критиковать. Говорили, что он не русский режиссёр, потому что в русском театре важно «слово», «логос», а у него больше смещение в пластику, а актёры у него превращаются в крикунов. Превращения у него были очень интригующие, а  пластика  просто зашибись,  очень красивая. И  Мирошниченко ему подходила как актриса, она – яркий цвет, как красный, который не во что не переходит и ни с чем не смешивается. И она, кажется, и одета была тогда во что-то ярко-красное, а волосы белые-белые.
   -  А ещё наверно, в то время эти размышления о запретном в его спектаклях  были в новинку, - предположила племянница,  разглядывая фото спектаклей Виктюка.
   -  Да, это сейчас этого всего пруд пруди, а тогда на сцене это только начиналось. Считаю, что Виктюк в пронафталининный театр вдохнул чувства, которые давно покинули театр. Это его реальная заслуга. Его андрогинные образы полны тайны.
  -   Ну и прикольно это всё как-то,- дополнила племянница, продолжая просматривать видео с его спектаклей.
  -   Ещё как! Это всё равно что к какому-нибудь Фамусову из «Горя от ума» или любому толстому мужику из пьесы  сел бы на колени другой мужик, дунул бы ему в ушко и убежал. Интересно же!
  Мы с племянницей ещё налили по рюмашке и помянули новопреставленного раба Божьего Романа и попросили музу Мельпомену и музу Терпсихору сопроводить его душу к Божьему Престолу.