- Лондон? Ха! Шутить изволите? - так мы отреагировали на известие о том, что нам предстоит первая за три года пахоты зарубежная командировка.
Занимались мы тогда… Да неважно, чем занимались, буржуинскую тайну постигали, скажем так. Ближе к указанному сроку собрались в Москве. Мы с Юркой, например, из Нарьян-Мара вернулись. В ближайший понедельник с группой улетели в Лондон. Командировались мы туда на учёбу, такая форма совместить приятное с полезным. Шеф организовал. Вместо премии. Лондон ошеломил! Отель в центре города, бюст Черчилля в лобби, каждое утро – газета под дверью: The Times.
Как только выкроили пару часов свободного времени – бегом на Бейкер-Стрит. Почему именно туда – не помню, наверно, недалеко от гостиницы. Пробежали галопом по музею Шерлока Холмса, посмотрели что-то, с The Beatles связанное, и забрели в небольшой магазинчик там же, на Бейкер-Стрит.
Встретил нас седовласый мужчина почтенного возраста, такой, знаете, классический английский дворецкий, Бэрримор или Дживс. Вряд ли продавец, скорее, менеджер в зале, а может быть, и сам хозяин - мы не спрашивали. Говорил негромко, кратко, с достоинством. Услышь мы из его уст «овсянка, сэр», не удивились бы нисколько. Но тогда - только полный сдержанного благородства жест: «смотрите, выбирайте».
И я сразу увидел вещь, без которой вся моя жизнь показалась пасмурной и унылой. Кроме того, с начальной цены в 120 фунтов стерлингов тот благородный джентльмен предлагал скидку в 20 фунтов. Решающий фактор, между прочим. С моими тогдашними возможностями, солидные магазины были не по карману, а «Маркс&Спенсер» не впечатлил выбором.
А увидел я плащ. Такой классный плащ! И цвет у него потрясающий: что-то среднее между зелёно-бежевым и мердуа. Цвет гусиного помёта. по-нашему. Примерил, обомлел: так в нём комфортно. В зеркало смотрюсь: какой я большой и трогательный! Понравился плащ сразу и безоговорочно. А коллеги, которые со мной в магазинчик забежали, знаки мне подают, мол, попроси отложить на-подумать, вдруг что-то лучше попадётся. Я-то знал уже, что лучше не найду, но, чтобы мужиков не задерживать, «дворецкому» тому пытаюсь объяснить, что куплю плащ, но чуть позже, дня через три. По закону самой подлючей подлости все английские слова из головы повыскакивали, и кроме терминаторского «I’ll be back» выдавить из себя ничего не смог. «Дворецкий» с невозмутимым видом кивнул и, молча, проводил нас к выходу.
Ох, непросто совмещать ежедневную учёбу и знакомство, пусть и шапочное, с таким городом, как Лондон. Но мы как-то умудрились. В результате и Тауэр видели и Биг-Бен, в музей мадам Тюссо забежали, вечером - по Темзе на пароходике. Некоторым нашим повезло, они даже на футбольный матч попали.
А я всё - о плаще. Очень мне хотелось такой иметь. Но смущала одна мысль, совесть мою терзала. Представлял себе, как это я заявляюсь домой без подарков родным и близким. Друзья тоже подумают: «уж не жмот ли?» А у меня только сотня на всё про всё и осталась.
В пятницу в пабе (специально пошли посмотреть, как у них там в пабах) пробовали ихний гиннес. Мужики смаковали, а я всё нудел, аппетит им портил. Наконец, заместитель шефа, а он мужик опытный, бывалый, дал Юрке денег на «ещё по одной» и взял слово:
- Не прав ты. Вот ты у нас светлая голова, а от жизни отстал, не перестроился. Ты про свои угрызения совести говоришь, и я тебя понимаю, сам что-то подобное испытывал, но когда? Когда за границу было попасть – как в космос полететь. В то время, конечно, всем было надо «из-за границы», забудешь кого – обида на всю жизнь. А сейчас: бери путёвку и поезжай, куда хочешь, покупай себе, что душе угодно, что твой карман позволяет. Сейчас серьёзных подарков из-за бугра не возят, так – мелочь всякую, сувениры китайские: тарелки, магнитики. Знак внимания, не более того. Так что покупай смело плащ и не компостируй нам мозги, дай покайфовать.
И вот за день до отъезда бегу я снова в тот магазин. «Дворецкий» встречает меня с непроницаемым лицом. «Всё, увели плащ», думаю, а ему говорю: - Помните меня?
- Да, - отвечает, - вы тот мужчина, который обещал вернуться.
- А плащ? Плащ ещё не продали?
- Нет.
- И скидку сделаете? Обещали.
- Разумеется. Сейчас скажу продавцу, вас обслужат.
Вот так всё здорово получилось! Схватил я плащ и счастливый побежал в гостиницу, собираться домой.
В первые же выходные после возвращения поехал к матушке. Вручил ей пепельницу – «из Лондона» - и магнитик на холодильник. На стол – коньяк импортный из Duty Free. Рассказал «как там Лондон», плащ демонстрирую.
- Ну, как? – спрашиваю, - Одобряешь, мам? Я уж не стал там абы что покупать, лишь бы всем сестрам по серьгам. Вот – вещь, нужная. И не с вьетнамского рынка где-нибудь в Люблино, а из самого Лондона.
– Одобряю, сын. Серьёзная покупка, - отвечает.
У меня – как гора с плеч. Расслабился. Но это был ещё не конец истории.
Марианна появилась стремительно. Она была половинкой дизайнерского дуэта. «Тофсла и Вифсла» - как в шутку их называли многочисленные друзья. Познакомил нас хороший приятель мой Гриша. Ещё до поездки. Я тогда как в зазеркалье попал, никогда раньше не тусовался. Даже какое-то раздвоение личности почудилось.
Встретились, я ей – напёрсток лондонский и речь про новые времена, а она плащ углядела, сняла его с вешалки и рассматривает, крутит по-всякому.
- Примерь, - говорит, - Ну, то, что надо! Как ты так угадал!
- Что угадал, - немного растерялся я, - Нравится плащ, идёт мне?
- Подлецу - всё к лицу. Ничего личного. Поговорка. К слову пришлась. Тут у Максима Виторгана дебют режиссёрский намечается, спектакль он ставит.
- Да? Хорошо. А я каким боком?
- Ты – никаким, а мы костюмы к спектаклю делаем. И этот плащ для финала – просто улёт. Спасибо тебе. На премьеру билеты передам.
- Так ты что, плащ забираешь? – я был в замешательстве, то есть совсем офигел. Но, согласитесь, как можно было отказать? Репутация…
- Не сейчас, премьера через два месяца. Пока носи. Но заклинаю: очень бережно.
Конечно, бережно, я можно сказать, его на руках носил, на плечах, откуда руки растут. Но пролетели незаметно два месяца, на дворе лето в самом разгаре, отдалились мы с плащом друг от друга, и не так уже больно было мне с ним расставаться.
Премьера прошла замечательно. Назывался спектакль «Кто» по пьесе аргентино-чилийско-американского драматурга Ариэля Дорфмана «Смерть и дева». Пьесу до этого я не читал. После этого – тоже. Но, помню, смотрел фильм Романа Полански с Сигурни Уивер в главной роли, имел представление о сюжете, поэтому действие, которое происходило на сцене, не мешало ждать появления главного для меня героя – плаща.
И он появился в трогательной финальной сцене на актёре Ильине, и был так выразителен, что зал просто взорвался аплодисментами. А потом вместе с актёром по воле режиссёра и с лёгкой руки осветителей погрузился во мрак…и больше я его не видел…
Вру! Видел, когда выходили на поклон. Аплодировал стоя.