«Бездумно опровергать мораль – значит мало смыслить в экономике; бездумно подчиняться морали – значит быть трусом или лентяем»
Акутагава Рюноскэ, 1892-1927
Падают нравы – исчезает доверие к партнёрам – ужесточается, обездушивается конкуренция (от доброго, взаимополезного соревнования во благо общества – к взаимоуничтожению), рушится основанная на договорах экономика? Чем богаче аморальные – тем больше разлагаются они сами и тем больше разлагают они общество с его экономикой? В частности, монополисты не нуждаются в принципиально новых решениях, изобретениях, требующих перестройки производства – сознательно тормозят прогресс человечества из своекорыстных интересов – это «рак» человечества? (Или же торможение прогресса, по крайней мере, технического – это благо: останавливает, заставляет задуматься «куда это мы?!» - Проснуться?) Уходит желание творить, энтузиазм создавать – увеличивается депрессия, желание умереть, убить? Чем аморальнее, бездушнее – тем больше человек чувствует себя временщиком, паразитом Земли, а сама Прекрасная Живая Земля всё больше представляется средством обогащения, предметом одноразового использования – безжалостно и крайне нерационально, неэффективно (с точки зрения человечества) расхищаются её ресурсы, нарушается экобаланс, отравляется среда, обезображивается ландшафт, уничтожается всё живое – о каком хозяйствовании может идти речь, если рушится сам дом?
По современным представлениям эволюцией движет не столько внутривидовая конкуренция (борьба за «место под солнцем»), сколько совершенствование адаптационных механизмов (развитие способности приспосабливаться к изменениям среды). Таким образом, «прав» (да просто счастлив) не сильнейший, а любой здравствующий, в том числе и относительно в чём-то слабый, если он достаточно комфортно себя чувствует (не комплексует, не «кормит» управляющих им «тараканов», как многие наши сородичи). Условия среды сейчас резко меняются – недостаточно приспосабливающиеся вымирают массово, исчезают целые виды. Что же касается Homo Sapiens, то у него меняется и социальная среда, что требует, в частности, как раз развития способности сотрудничать, а не конкурировать. Минимальная приспособленность к природе и обществу – необходимое и достаточное условие Жизни-Творчества – Счастья. В конечном счёте именно Творцы, свободные от «тараканьих бегов» в гонке увеличения всевозможных запасов и «благ», и являются движущей силой развития человеческого общества – так было во все времена. Творцы часто умирали в нищете, но никогда ещё техническое творчество не преследовалось (а гуманитарное было невостребовано) так, как в наше глобалистическое время – это кризис роста? Новое Время создаст для Творчества предельно благоприятные условия?
Придерживаться навязываемой аморальными морали (в качестве пут) – быть их средством? Нужен постоянный поиск действительной (собственной, живой), ведущей к Счастью Истины- Чувства, строительство, укрепление надёжных истин-«берегов» жизни, несущих «живую воду» .
У каждого сообщества своя мораль. У воров это мораль хищников, в лучшем случае волков – «санитаров леса», у властных иерархов в лучшем случае мораль заботливых пастухов, у силовиков – мораль овчарок, у остальных – мораль овец, многие из которых мнят себя волкодавами. Где же добрые люди? Чем дальше, чем тяжелее и непонятнее – тем злее, испуганнее и агрессивнее становится большинство, хотя и совершенно не замечает этого. Следящих за собой, за своими чувствами и состояниями немного, но с ужесточением условий они становятся сильнее в Добре, Человечнее. Так под давлением зреют алмазы. Когда волки займут место пастухов, овчарки станут резать стадо и друг друга – старое закончится, новое начнётся – с Людей, которые начинаются с извечного Добра – сейчас.
Во времена обрушения морали приходится сочинять собственные «самоучители жизни», опираясь на лучшее из «золотого фонда» человечества по мере его освоения. Свой я назвал Учением Добра.
Моя философия – следствие поступка: однажды предпочёл быть избитым, чем убить троих, что легко смог бы сделать. Испугался последствий. А ситуация возникла из моей изначальной недоброжелательности, как я потом стал понимать, нежелания понимать людей, особенно «плохих». Впрочем, мало кто меня поймёт. Но у меня появился Смысл, которого раньше не было