- Стой, Рад, стой! - Уже не кричал, но сипел Добран, задыхаясь от долгого бега. Потяжелевшая кольчуга тянула к земле, меч норовил выпасть из уставших рук.
Рад бежал налегке, лишь с мечом в руках, но и он выдохся, и еле передвигал ноги. Куда уж ему, простому холопу, тягаться с тренированным стражником. Хотя, это ещё как посмотреть, смог ведь вырваться, ещё одного стражника и приложил так, что тот чувств лишился. Вот Рад и подобрал его меч, да и побежал. Однако ж, бежать то дальше некуда, впереди болото. Рад остановился и упал на четвереньки у самой кромки воды, потревожив плотный буро-зелёный ковёр из тины, и тот заколыхался лениво. В двух саженях от него остановился Добран, опустился на колени, опёрся на меч. Некоторое время оба молчали, судорожно хватая воздух. Наконец, отдышавшись, Добран встал, направил меч на Рада и сказал:
- Всё, набегались. Пойдём обратно.
- Нет, - отвечал Рад, - ты же сам знаешь, что меня там ждёт. Лучше уж тут прикончи, я хоть помру спокойно, мучится не буду.
- Да как я тебя прикончу, ты с ума сошёл! - Закричал Добран, - Но и без тебя вернуться не могу, сам понимаешь, - добавил уже тише, опуская глаза.
Рад отбросил в сторону меч, уселся на траву и, глядя куда-то в чащу, сказал:
- Ты ведь знаешь, что тот выродок с Оляной сделал.
- Знаю, - тихо ответил Добран, - но тот «выродок» - боярич. Его бы князь судил. А теперь судить будут тебя, как убийцу.
- Суд? – ухмыльнулся Рад, - Вира в 5 гривен! Во столько ты Оляну оценил?
Добран вложил меч в ножны, сел на траву рядом с Радом, вздохнул тяжело:
- Он ведь не просто боярич, их род в любимчиках у князя.
Долго сидели молча. Наконец Рад поднялся, посмотрел на Добрана:
- Давай, ничего мы тут всё равно не высидим.
- Да не могу я! – Вскочил на ноги Добран, - Мы же с тобой с младых лет, как братья!
- Ну отпусти тогда, - ухмыльнулся Рад.
- Нет. Тоже не могу, - потупил взгляд Добран, - прости.
Рад осмотрелся, нашёл валяющийся в траве меч, поднял его, взмахнул пару раз, как бы угрожая Добрану.
- Ну же, давай, Добран, руби. Давай закончим это, я ведь не железный тоже.
Добран стоял не шевелясь, глядя в землю. Рад ударил его плашмя по руке.
В одно мгновение Добран выхватил меч из ножен, закричал и взмахнул им с разворота так, как может только тренированный воин. Когда лишь тонкий свист возвещает о движении клинка, но самого его не видно, он растворяется в воздухе. Добрану показалось, что тело Рада стояло целую вечность, прежде чем рухнуть на землю сломанной куклой. Рядом с телом друга упал Добран и, рыдая, бил землю кулаками.
Солнце испускало последние золотистые лучи, окрашивая оранжевым и наполняя теплом и уютом всё, до чего ещё могло дотянуться. В распахнутые ворота княжеского подворья вошёл Добран. Привычный гомон и смех среди стражников утих, все смотрели на него. Он же пересёк подворье, подошёл к стоящему у крыльца терема воеводе и бросил к его ногам голову.
Воевода посмотрел вниз, затем на искажённое гримасой боли и ненависти одновременно лицо стражника.
- Ты знаешь, зачем я послал именно тебя?
- Чтобы испытать мою верность! – Зло процедил Добран глядя воеводе в глаза, - и я, - он запнулся на мгновение, - я прошёл испытание.
Воевода молчал. Затем развернулся и пошёл к княжескому терему.
- Ошибся я в тебе, парень, - прошептал старый воин, - не прошёл ты испытание.