Как-то раз Филин заметил, что в общем и целом, профессиональный бокс, это такая разновидность развлечений, когда попросту бьют морду, и толпе это нравится. Ещё он сказал, что это большие деньги, некая область политики и целая индустрия, в которой занято слишком много ухватистых околоспортивных деятелей, помимо тех, кто имеет непосредственное отношение. Филин полагает, что по большей части, почти все исходы боев известны заранее. Ребята договариваются между собой и делают шоу за хороший гонорар. В конце концов, один получает гонорар и чемпионский пояс, второй остается без пояса, вот и все дела.
Давайте так. Я согласен с Филином лишь отчасти. Всё же, профессиональный бокс это Большой спорт, и когда Создатель разделил людей на тех, кому он нравится, и тех, кому наоборот, я оказался в числе первых. На мой взгляд, большой бокс, кроме всего прочего, это нечто вроде шаржа в духе работ Бидструпа в самом широком смысле, на всё то, что происходит почти каждый день на просторах нашего безумного социума. Накал страстей, закулисные игры, подкуп, бахвальство и ложь предшествующих борьбе, сама борьба и… победитель и проигравший ( а также, нечестные судьи, хитрые и жадные промоутеры, циничные журналисты, купленные аналитики и проч.). Поединок, драка, заруба, мордобой – можно назвать как хочешь, только по сравнению с обычной жизнью, это всё-таки спорт.
Что до Филина, то он ценит, и даже, коллекционирует Большие События в политике, бизнесе, искусстве… или профибоксе. Бой за звание Чемпиона мира в супертяжелом дивизионе это Событие. И, разумеется, тонкая, изысканная и гиперэстетская сущность Филина не может пропустить этот мегафайт.
Когда я ему позвонил и сообщил, что будет дело, и неплохо бы его посмотреть вместе, он ответил, что не против, и было бы лучше это сделать не дома за выпивкой и сигарами, а в каком-нибудь общественном месте за сигарами и выпивкой. Какое-нибудь заведение, где имеется большой экран, и собираются любители посмотреть футбольные матчи.
- Где большой футбол, там и большой бокс, - сказал тогда Филин, и добавил, - более того, мне почему-то кажется, что без нас просмотр супербоя в любом баре будет скучным и глупым. Не потому что нас не будет хватать завсегдатаям бара, а потому, что те кто в ринге не покажут ничего интересного…
Ну и… кто такой Филин?
Да уж… кто такой Филин…
Интеллектуал, философ, эстет, сноб, энциклопедист и кто там ещё… Любитель всего Самого интересного и Самого неординарного. Знаток и ценитель старого доброго и нового альтернативного кино, старой традиционной ритм-энд-блюзовой музыки и культовой литературы «новой волны», старого шотландского виски и «живого» пива. Он может рассказать вам о самых известных предметах и явлениях кое-что, о чем многие просто не догадываются. Порой он, как однажды сказал Великий и Ужасный БГ, «склонен видеть деревья, там где мы склонны видеть столбы»… то есть взглянуть на суть вещей с другой, с обратной стороны. Филин, наверное, знает всё и немного больше: а) об инновационных компьютерных технологиях, б) о традиционном новоорлеанском джазе, в) о сигарах, и всём что с ними связано … от «г» до «я» можете вписать любую область знаний из искусства, философии или политики…
В «перерывах между делами» в своей фирме, он слушает хороший джаз (и посредственный тоже, если нет хорошего) в каком-нибудь клубе в центре Москвы, не прочь погонять шары на бильярде ночью, посмотреть «Стену» в оригинальном исполнении самого Роджера Уотерса. Случалось смотать в Европу (по делам фирмы) и побродить по ночному Парижу. Один раз даже довелось заглянуть на вокзал в поисках табака (всё остальное закрыто), чтобы угостить приставших местных бомжей оригинальными сигаретами «Житан» (…доброй ночи, мадам, месье! Вам привет от московских коллег… но мне, действительно некогда…).
И… пожалуй, он может ещё кое-что, чего не может кто-то другой. Например, заглянуть в Будущее и спланировать Прошлое. Потом всё это перетасовать, как колоду карт и получить Настоящее. Ему – раз плюнуть «переправить» вас в другие, более лучшие времена. В ближнее или дальнее Вчера, если желаете. В воображении, конечно, но поверьте, и этого более чем достаточно, чтобы поймать ощущение реальности минувшего.
Для меня бокс начался лет сорок назад, когда я ходил во 2 класс «А» среднеобразовательной школы. Тогда, всю первую четверть мы учились во вторую смену, и как-то, проходя мимо кинотеатра им. Чкалова, я увидел афишу фильма «Чемпион» с человеком в боксерских перчатках и угрожающим выражением лица. Разумеется, я тогда понятия не имел, да и не мог, что это Кирк Дуглас, и это 1949 год. Я просто купил детский билет на утренний сеанс за 10 копеек и пошел в кино.
Сказать, что меня «взял» фильм, значит, не сказать ничего. Я, маленький человек, который смотрел мультфильмы, «Снежную королеву» или «Айболит-66» увидел нечто необычайное, потрясшее меня новизной ощущений и переживаний за главного героя. Я чувствовал, что вижу на экране что-то не то, что было в наших советских спортивных фильмах, которые видел раньше. И это был совсем не тот бокс, который иногда показывали по телевизору. Всю неделю, пока фильм шел в малом зале «Чкалова», я ходил на него каждый день. Я не мог оторваться от «взрослого» фильма с не слишком замысловатым сюжетом, от роли Кирка и всего, что происходило на экране между людьми на Большом Ринге жизни… На седьмом просмотре я не выдержал и заплакал, когда Чемпион после пятнадцати тяжелейших раундов защиты титула умер в раздевалке. Наверное, именно тогда, в светлом далёке, а вернее, в темноте малого зала кинотеатра я впервые по-настоящему задумался над тем, что мне нравится, а что нет.
Потом «Чемпион» надолго ушел из моей жизни, но был всегда рядом, где-то внутри, там, где подсознательно хранятся кое-какие ценные вещи, которые для других ценности не представляют. Иногда этот красавец появлялся из глубин памяти во всем своем великолепии, и я хотел ещё раз его увидеть на экране. Понятное дело, мне этого никогда не удавалось.
Но однажды получилось, и не без помощи Филина.
Откроем ещё один старый сундук, слой пыли на крышке которого, немного тоньше.
В обрывках воспоминаний, теперь уже двадцатипятилетней давности, мы видим Филина. В прошлом тысячелетии он возник передо мной как чертик из табакерки. Первое, что он сделал тогда – рассказал мне всё, о чем я знал таким образом, что мне показалось, что я, в сущности, мало что знаю вообще. Тогда он представлялся мне загадочным, инородным существом в серой действительности серой Костромы середины восьмидесятых. Гость, пролетавший в будущее, и по прихоти случая, оказавшийся на затерянном во времени полустанке. Поскольку на полустанке был ещё и я, и некоторые эпизоды сохранились в летописи совместных славных дел, то, может быть есть смысл полистать пожелтевшие страницы, посмотреть выцветшие фотографии…
Однажды после посещения ресторана «Центральный», мы привели на квартиру, которую снимали на двоих у бабы Серафимы, девчонок. По идее, нам без лишних разговоров следовало бы заняться с ними… ну… хотя бы, для начала выпить шампанского. Но Филин включил «Pink Floyd» и взял пару аккордов на гитаре, а потом «сопроводил» партию лидер-гитары в одной из композиций альбома «Обратная сторона Луны». Девочки открыли рты и спросили: «…а можно что-нибудь э…э наше, советское?». Он сказал им пару слов о советской эстраде вообще, о некоторых популярных исполнителях в частности, и наши несостоявшиеся подружки слиняли. Романтический вечер закончился под утро, когда мы, в поисках других девушек, завернули в одно место пропустить по рюмочке и, в результате, напились.
В другой раз, в одной забегаловке, претенциозно именуемой рестораном (то ли «Веснянка», то ли «Весёлка»), мы познакомились с другими девочками. И, уже когда, вроде бы всё было на мази, и начинались «трали-вали», из прокуренных глубин заведения выползли два быка, которые всерьез захотели с нами разобраться. Они заявили, что это, мол, они «весь вечер пасли тёлок» и поили их «партейным», а «вы, два козла нарисовались тута, и сразу к сладкому». На что Филин сказал по-английски: «Идите в жопу, оба». Быки, шире и выше нас, примерно в полтора раза, на миг растерялись, они-то себя считали агрессорами. Филин же решил выступить в качестве «претендента», и мне едва удалось оттащить его. Вполне могли приехать милиционеры, и в лучшем случае, был бы составлен протокол. В общем, быки забрали свою добычу и исчезли, а мы с Филином, в поисках других подруг пошли пропустить ещё по маленькой …
В этом месте летопись обрывается и сундук захлопывается, потому как в какой-то момент, мы оказались в разных пространственно-временных измерениях.
В новом тысячелетии, он снова появился, теперь уже из бесконечности столицы, как … пожалуй, как всегда возникал в разных местах Стэнли Ибкис из фильма «Маска»… Я не могу объяснить материализации Филина в своей реальности ни тогда, ни сейчас. Это, вероятно, из области предначертаний, предназначений, линий судьбы и прочей хрени. В этот раз он нашел меня в другое время, в другом месте, и когда мы посмотрели друг на друга, мне показалось, что и не было длинного промежутка времени нашего движения по разным направлениям. Мы встретились и просто продолжили разговор, оборвавшийся на полуслове более двадцати лет назад…
Так вот. Когда Филин возник снова и узнал, что я стал заядлым болельщиком и большим любителем профессионального бокса, он заказал, а затем подарил мне фильм «Чемпион». Тот самый, 1949 года. Я до сих пор ломаю голову, как он узнал… но мне удалось снова очутиться в том кинотеатре сорокалетней давности…
Итак, мы решили, что неплохо бы вместе посмотреть бой за звание Чемпиона мира в супертяжелом весе по версии WBA, и скорее всего, это должно быть где-то, где есть ещё те, кого это интересует. А более определенно – не очень спортивный бар, потому что хотя бы пиво, а лучше виски, там должно быть.
Для Филина в профессиональном боксе очень интересен момент события, атмосфера и обстановка вокруг, сообщество любителей - болеющих, размахивающих руками, выкрикивающих хриплыми голосами. Его увлекают антураж, внешний вид, детали, тонкости процесса, скрытые смешные и неожиданные штучки чего бы то ни было, чем, иногда, сама суть события. Для меня же, то, что я увидел сорок лет назад в художественном фильме, стало частью жизни, и может, даже одной из лучших частей. Спорт сильных, азарт нестареющих, восторг болельщиков, какая-никакая чистота, ясность, и отдохновение в нескончаемой череде мерзости и грязных подробностей вечерних телевизионных ток-шоу «про нашу, на самом деле, жизнь». Мужественные парни без разговоров выясняют между собой, кто есть кто в мире профибокса (и этом мире вообще), завоевывают симпатии публики, становятся значимыми для спортивной эпохи людьми и всё в этом порядке.
Но, в сущности, какая разница? Если в боксе Филин любит внешнюю оболочку, а я содержание, то, по-моему, это избавляет нас от ненужных выяснений, кто там, в квадрате ринга круче. В общем, я был доволен тем, что он заинтересовался, и хочет посмотреть чемпионский бой вместе со мной. Хотя, наверное, при желании мог бы слетать в Германию и увидеть его «в живую», и не где-нибудь, а в рингсайде. Но мы снова вместе, как тогда, когда были в два раза меньше, и он Не Полетит в Германию на матч, а будет смотреть его в Москве за кружкой пива, в моем обществе.
Бар, который откопал Филин, показался мне в самую тему подходящим под просмотр спортивных состязаний, хотя и достаточно дорогим. Филин, в своей снобской манере сказал: «Можно было что-нибудь и поприличнее, но учитывая, что профессиональный бокс это грязный бизнес, сойдет и это». Я же сказал, что всё здесь очень симпатично: люди сидят и тихо пьют, почти никто не говорит. Молчаливая пьянка.
Филин в шляпе, солнцезащитных очках, жилетке и австрийских кожаных штанах смотрится, как гражданин мира, попавший во вчерашний день местной цивилизации. Я тоже, вроде бы, здесь чужой, но косой взгляд бармена по мне лишь скользнул, а Филин этому взгляду не понравился. Хотя, мне думается, что барменам должны нравиться все посетители заведения, и в первую очередь те, кто может порадовать бронированное сердце бармена хрустом купюр вечером в субботу. Потому что Филин выглядит как человек, который что-то может, а не просто хочет. Как тот, кто платит и «танцует девочку», образно говоря.
– Два виски, – в ответ на взгляд бармена Филин лишь ухмыльнулся, и добавил, видимо вспомнив, что мы в Москве, – сделай два по сто граммов бурбона «Jim Beam», друг.
Человек по ту сторону стойки еле заметно кивнул и, как-то нехотя снял с полки бутылку. Потом, сквозь зубы вопросил:
– Вам как, со льдом или…
– Со льдом,– перебил его Филин, – в один больше, в другой меньше. А мы что, бокс сегодня не смотрим?
– Кто-то смотрит, а кто-то не смотрит, – неопределенно протянул бармен, – кроме бокса сегодня ещё есть футбол.
– В рекламе было указано, что здесь будет бокс, да, Серебряков? – Филин приподнял очки и посмотрел на меня, – мы ведь и пришли сюда для этого. Футбол это всегда, бокс лишь иногда, чувак. Я надеюсь, мы будем смотреть бокс.
У Филина в руках показательно возник кожаный держатель, где вперемешку с рублями виднелись доллары и евро. Бармен не взглянул, но держу пари, почувствовал запах денег и ничего не ответил.
– Тем более, – Филин кивнул на публику в баре, – им, пожалуй, всё равно, что смотреть.
Однако бармен лишь неопределенно покивал головой и выставил на стойку два квадратных стакана. Филин выдержал паузу, потом отсчитал деньги и положил их рядом с выпивкой.
– Володя, – он мельком глянул на бейджик, приколотый к левому нагрудному карману куртки бармена, – там у вас на входе, внизу, на доске белым по зелёному, кроме всего прочего нацарапано «boxing match». Что ты на это скажешь? Уж не означает ли это, что бои проводятся непосредственно здесь? Тогда почему я не вижу ринга?
Бармен молча, и мне показалось, едва сдерживаясь, чтобы не сказать грубость, смотрел на Филина, а тот развивал мысль.
– Вообще-то, я думал, что мы в Москве, а не, скажем, в Вегасе… Это там на вывеске могут написать что будет финал чемпионата мира (не меньше), а на деле пара местных клоунов и немецкий гастролер на контракте разыграют рестлерский спектакль… У нас же верят написанному, а тех, кто верит написанному обычно уважают бармены и все остальные, кто за оказанные услуги получает деньги. Так что, пора смотреть бокс. Он, кстати, начинается через десять минут.
Возникла пауза. Сработал мобильник у Филина, он его вытащил из кармана, и не глядя, кто звонит, отключил.
Вдруг бармен достал откуда-то из глубин барной стойки радиомикрофон (чего не могло быть в принципе), щелкнул переключателем, и неожиданно хорошо поставленным баритоном обратился к залу:
– Друзья, прошу внимания… (посетители обратили взоры к стойке)… У нас тут гости из Лас-Вегаса! Нет, не думайте, это наши парни, которые только что оттуда. Простые ребята, но они хотят сегодня смотреть бокс. Бокс начинается через десять минут, как и футбол, о котором мы говорили раньше. И мы можем посмотреть что-то одно! Вау! Бой за звание чемпиона мира в супертяжелом весе или Лигу Чемпионов, «Манчестер» – «Барса»…
Тишина. Потом громко сбоку:
– Нихера! Я буду смотреть футбол, и мне насрать, кто здесь откуда приехал! – здоровенный татуированный тип средних лет, байкерского вида поднялся из-за столика, и ленивой походкой направился к нам.
– Эй вы! Если хотите смотреть бокс, ехайте в Вегас, – он подошел вплотную, и угрожающе оскалился. – А то я уделаю вам бокс здесь. Ю андестенд?
Я посмотрел на Филина, он улыбнулся одними глазами и, глядя на обтянутое футболкой с надписью «Не напрягай»» пузо «байкера», поинтересовался:
– А у тебя, брат, вероятно, второй юношеский? Или ты больше по перетягиванию каната? Сколько клопов передавил, Рокки Бальбоа?
– Кто-кто? Как ты сказал, мудак?!
– Перец в кожаном пальто. – Теперь Филин смотрел на здоровяка в упор.
«Байкер» сделал, по его мнению, страшные глаза, подался вперед и хотел схватить Филина за горло, но тут, как-то незаметно рядом с нами возникла ещё одна фигура, с виду неприметный сутулый человек с усталым взглядом бесцветных глаз.
– Сядь, Харлей. Остынь, хапни пивка, а то уволю, – сказал он низким, хрипловатым голосом и повернулся к бармену. – А почему я не знаю, что сегодня бой?
Бармен несколько стушевался.
– Извините, Николай Васильевич, – он явно занервничал, – в программе сначала не было, мы бы обязательно…
– Влад, – перебил его человек, – не туси, перед ребятами неудобно. Включай бокс. Я думаю, бой не продлится все двенадцать раундов, и мы ещё захватим футбол. Во всяком случае, второй тайм.
Харлей изобразил подобие улыбки и молча отвалил. В зале кто-то заговорил, но большинство просто смотрели на нас со злым интересом. Николай Васильевич скользнул по нам взглядом, и удалился.
Тренькнул мой мобильник. Жена интересуется, где я.
«Я здесь, на боксе», – говорю я и отключаю телефон. Наверное, она обидится, но мне, под виски кажется, что шутка удалась.
Между тем, на экране уже появилась картинка – переполненный зал в Гамбурге, в ожидании главного события боксерского вечера. Комментаторы не спеша обсуждают четыре предыдущих боя, которые показать не удалось. По их мнению, бои «получились на славу». Боксеры, которые выступали в андеркарте, не были титулованными, или даже просто известными спортсменами, но старались изо всех сил, чем порадовали зрителей и обозначили себя как интересных, подающих надежды бойцов. Один нокаут, один технический нокаут и две победы разделенным решением судей. «Очень и очень неплохо», – подытожил один из комментаторов.
Я, потягивая виски, оглянулся на зал. Все как-то успокоились и тихо продолжали свое общение или просто пили. Это, конечно, не болельщики, во всяком случае, бокса. И никто здесь не будет прыгать, кричать и махать руками от впечатлений. Филин поинтересовался моими прогнозами на матч. Я сказал, что девять из десяти победит действующий чемпион, и мне очень жаль. Потому что претендент очень неплох, а Чемпион уже порядком всем поднадоел своей трусоватой манерой проводить бои, беспокойством за сохранность своего «фэйса» и постоянным подбором удобных соперников.
На экране возник проход в зал, и крупно показали претендента, высокого черного атлета с дредами и скучающим выражением лица. В зале поднялся шум, свист и аплодисменты. Это несколько тысяч болельщиков претендента с Туманного Альбиона приехали поболеть за своего.
Он перелез через канаты, и пространство ринга заполнилось разношерстной публикой. Тут вся команда претендента, известные в мире бокса личности, телевизионщики и организаторы. Мелькнула пара лиц известных боксеров прошлого. Суета, приготовления, напутственные слова, объятия и все такое прочее. Тем не менее, народ в зале ожидает Главного Выхода. Параллельно показывают события, предшествовавшие матчу: приезд претендента, приезд Чемпиона, массаж и тапировка в раздевалках обоих боксеров, родственники, друзья, девушки.
Выход Чемпиона затянулся. Все уже увидели в ринге Майкла Баффера, и ждут его коронного: «Ladies and gentlemen! Let,s get ready to rumble!».
Я перехватил взгляд бармена, он бесстрастно поглядывал то на экран, то на нас, то на посетителей за столиками, усиленно протирая один и тот же стакан. Я снова посмотрел в темноту зала. Что-то неуловимо изменилось. По каким-то едва заметным признакам мне показалось, что атмосфера в баре начинает нагреваться. Пока ещё чуть-чуть, но всё же. Кто-то что-то сказал немного громче, слишком резко поставили стакан на стол, откуда-то донесся неприглушенный мат. Из своего угла на нас недобро поглядывал Харлей, и мне подумалось, что где-то, невидимый Николай Васильевич тоже смотрит в нашу сторону. Но бой всё не начинался, более того, Чемпиона не было, ни в ринге, ни в зале, ни где бы то ни было ещё. По идее, должны были показывать приготовления к выходу Главного Героя. В Германии любят такие заставки, между кадрами о прошлых великих победах. Ничего этого не было.
– Футбол включай! – выкрик из темной глубины, откуда-то из-за бильярдного стола. Его поддержал не очень стройный не очень трезвых голосов.
– Филин, – я приметил, как у одного из столиков начинает собираться инициативная группа, по всему – для разборок с нами, – по-моему, пора сворачивать чемпионский бой и валить в другое место, смотри, что-то происходит.
Тем временем о том, что «происходит не то» говорили оба комментатора с телеэкрана. Их рассказы, припасенные для подобных случаев, уже заканчивались, и они обсуждали предстоящий поединок с очень длинными перерывами между фразами. Пошел очередной блок рекламы.
Филин хранил молчание. Он вынул из кармана жилетки кожаный пенал, достал из него сигару, понюхал и вставил на место. Интересно, что если «футболисты» сейчас закончат свое совещание и от слов перейдут к делу? Они ждали футбол, пили для драйва, а тут два заезжих … козла… и сразу «до сладкого»? По-моему это уже когда-то было…
Бармен Володя, между тем, на всякий случай вызвал охранников снизу. Они расположились у стойки и бесстрастно разглядывали пространство. Рядом со стойкой вновь возник Николай Васильевич, и они вежливо с ним поздоровались.
– Спокойно, Серебряков, - Филин одним глотком допил свое виски. – Всё в порядке. Сейчас мы или смотрим бокс, или его не смотрим, а футболистам – до лучших дней. Положись на меня.
На экране показали раздевалку Чемпиона, всего на несколько секунд. Он сидел с безучастным отрешенным лицом, без перчаток, и видимо драться сегодня уже не собирался. Два массажиста и катмен растирали ему спину, плечи и шею. Становилось понятно, что его дело – швах. Камеру снова переключили на зал, потом на проход к рингу. Человек в смокинге и с «бабочкой» торопился сквозь толпу к рингу, размахивая какой-то бумажкой.
«М-м-да, друзья, в боксе бывает всякое… и даже такое, – удерживая спокойствие, продолжил комментатор, – по-видимому, с чемпионом что-то произошло. Сейчас мы с вами узнаем, в чем дело. Не переключайтесь».
Тут, со всех углов бара раздался свист, улюлюканье, аплодисменты и мат. Наша братва (мы уже успели привыкнуть друг к другу) шумно реагировала на, казалось бы, заранее известный исход боя. В зале на экране происходило, наверное, то же самое, только в гораздо больших масштабах. Другой ринганонсер (Баффер куда-то ушёл) сказал в микрофон, что бой не состоится из-за внезапной болезни чемпиона, и титул переходит к новому Чемпиону мира. Претендент с глуповатым выражением на битом-перебитом лице (крупный план), всё же поднял руки, а потом под свист и «бу-у» болельщиков запрыгнул в углу на канаты. На фига, спрашивается? Люди же заплатили за бой…
– Футбол давай! – снова тот же, срывающийся на фальцет голос, и Володя с торжествующей улыбкой театральным жестом переключил канал.
Мы с Филином поднялись, и пошли на выход. Честно говоря, я думал, что за нами кто-то потянется, чтобы сказать несколько слов о сегодняшнем чемпионском бое вообще, и о нас в частности. Хотя бы тот же Харлей – он как раз окончил разговор по телефону и всем видом показывая, что готов к действию, залпом допил свое пиво. По сути, мы и бокс «не показали» и футбол не дали толком посмотреть. Но в итоге, никто не сдвинулся с места. О нас просто забыли.
Уже перед выходом, Филин подошел к Николаю Васильевичу, что-то ему сказал и пожал руку.
– А всё же, мы надрали им задницу, – с удовольствием отметил Филин, когда мы спускались по лестнице, – как же я люблю такие моменты.
У него явно поднялось настроение.
– Какие моменты?
– Как какие? Моменты, когда справедливость торжествует! Хотя бы в одном отдельно взятом баре, на доске у которого мелом написано, что будет показан чемпионский бой. И, кстати, в Сети тоже.
– Да, - усмехнулся я, – и по иронии судьбы его не показали.
– Ну и что? Мы то тут при чём? Тот чувак не вышел в ринг, и это его проблемы. И это он уже не чемпион. А мы-то как раз чемпионы, мой друг. Жаль, я с собой Маринку не захватил, может быть ещё бы «стукнули» здесь по шарам, назло футболистам.
Я вдруг подумал, почему же публика в баре всего-то побурлила и успокоилась? Может быть это тот тип, Николай Васильевич так подействовал? Не могли же мы с Филином так просто выиграть этот своеобразный матч.
Я сказал об этом Филину.
– Вполне возможно, – он протянул мне сигару. – Тем более я его знаю. Это местный авторитет и настоящий хозяин этого заведения. Мы иногда играем с ним в покер. А что удивительного?
Мы вышли на улицу, закурили. Немного молча постояли у входа.
Потом пошли куда-нибудь, пропустить по рюмочке.