Санаторий, в котором должна была проходить конференция, назывался гордым именем «Викинг». Прелесть подобных конференций заключается в совмещении приятного с полезным. После зябкой Москвы, погреться на солнышке в южном приморском городке, одно удовольствие. Участники конференции, не потерявшие радости жизни после утомительного перелета, занимали места в маленьком микроавтобусе, любезно предоставленным организаторами. Улицы городка, по которым проезжал автобус, были совершенно пустынными. Накрапывал дождь, стоял туман, погрузивший окрестности в загадочный полумрак. Мертвый сезон. Водитель автобуса лихо вел машину, с явным намерением показать столичным заезжим гастролерам настоящий класс. Одна из женщин не выдержала:
- Нельзя ли поосторожней.
Подъехав к монументальным воротам санатория, машина посигналила. Караульный выглянул из своей сторожки и открыл ворота. Вот тут, столичные гости в полной мере оценили размах нефтяной компании, построившей это монументальное сооружение.
Громадная ухоженная территория с изумрудным бассейном, посреди площадки перед главным корпусом. Разбитые клумбы и строения, не оставляющие впечатления хаотичной застройки, как это обычно бывает. Корпуса санатория расположены в форме подковы. Балконы большей части номеров отеля, язык не поворачивается называть его санаторием, выходят на море, тогда как в тыльной части зданий находятся подсобные помещения
У входа в главный корпус стоял величественный швейцар, своей внушительной осанкой и габаритами, подчеркивая многозвездность отеля.
Эксперта Александра Таранова, специалиста в своем деле, пригласили в последний момент, потому что на конференцию не поехал тот самый замечательный специалист, главным занятием которого являлась представительская деятельность. Он ездил на конференции, читал доклады, написанные ему, как раз Сашей Тарановым. В этом случае две конференции совпали во времени. Главный докладчик, вальяжный чиновник, отправился в Калифорнию, а Таранову сказочно повезло, у него появилась редкая возможность съездить в курортный город, пусть даже в межсезонье, за казенный счет. Его немного пугала необходимость выступать перед аудиторией, к чему он не привык. А в остальном, он чувствовал себя почти счастливым человеком. Пять дней в прекрасном месте. Без забот, жены, детей, без начальства, пронизывающего тебя всевидящим взглядом.
В холле Таранов полюбовался на настоящие пальмы в кадках, чувствующие себя почти как в родных тропиках, на мраморный пол вкупе с колоннами. Уже поднимаясь на скоростном лифте в номер и преодолевая подступающую тошноту, одолевавшую его в подобном случае, подумал:
- Живут же люди. А кто все-таки эти люди – второй вопрос, казалось, зацепился за первый.
В номере все соответствовало европейским стандартам. Хотя Таранов не мог бы сказать с полным знанием дела, соответствовало или нет. По той причине, что он ни разу не был в Европе, или как говорят у нас сегодня, в цивилизованной стране. Правда, те, кто это говорит, деликатно умалчивает, какие из стран являются нецивилизованными и тем более не объясняют, по каким признакам их к ним причислили. Ориентируясь на западные фильмы, что в изобилии крутят по телевидению, Саша Таранов знал наверняка, что обстановка комнаты соответствует их стандартам, все как у них. Время от времени у него возникал язвительный вопрос
- Почему бы не у них, как у нас.
И тут же отвечал себе на загадочный вопрос: где цивилизованные, а где не цивилизованные страны. Раз мы должны равняться на них, значит у них цивилизованные, а у нас нет. Все очень просто, как в детских головоломках.
Он прошел на балкон и застыл перед открывшейся панорамой. Солнце, невероятного розово-малинового цвета, несуществующего в палитре художника, медленно опускалось за линию горизонта, отражаясь в море. Идиллию прервал телефонный звонок. Звонил руководитель группы, Виктор Николаевич. Хорошо поставленным голосом оперного певца он прогудел:
- Дорогуша, время ужинать. Спускайтесь вниз в холл. Сбор у стойки регистрации, чтобы наши очаровательные дамы не заблудились в лабиринтах минотавра. Ха-ха.
Дамы, оживляя веселым цветовым пятном строго выдержанный холл, окружили импозантного Виктора Николаевича. Он что-то оживленно рассказывал, аккуратно выдерживая паузы, рассчитанные на реакцию слушателей. Окинув взглядом свою свиту и убедившись, что все на месте, он пригласил следовать за ним. Таранов замыкал процессию. Он в первый раз оказался в таком отеле, и все ему было любопытно. Несколько коридоров вели из холла в разных направлениях. Виктор Николаевич уверенно выбрал один из них. Они шли довольно долго. За это время Таранов успел подумать о том, что территория отеля равняется стадиону средних размеров. Остановка перед зимним садом, еще поворот и перед изумленным взором Таранова открывается громадных размеров зал и в глубине, на постаменте, огромная фигура сфинкса. Саша поморгал, чтобы убедиться в том, что у него нет галлюцинаций. Виктор Николаевич остановился, довольный произведенным эффектом и произнес:
- А вот и наш сфинкс.
Дамы заохали. Таранов не удержался и направился к сфинксу, чтобы рассмотреть его получше, а может и потрогать руками. Сфинкс был величественный, мраморный, настоящий. У Таранова мелькнула дикая мысль, что его привезли из долины царей. Он встал рядом со сфинксом, с очевидным желанием сравнить свой рост с высотой сфинкса, вспоминая пропорции, виденные им на одной из фотографий, привезенной их заслуженным докладчиком из командировки в Египет. Слава богу, «наш» сфинкс оказался ростом поменьше. Таранов вздохнул с облегчением, порадовался за египетского сфинкса, которому не пришлось стать эмигрантом и спросил:
- Виктор Николаевич, Вы всегда в курсе всех событий, может, случайно, Вам известна история этого сфинкса. Мне кажется, что у любого сфинкса должна быть своя история.
Виктор Николаевич улыбнулся:
- Конечно, дорогуша. Хотя, признаюсь, мне ее рассказали сегодня утром. Швейцар оказался ко мне очень расположен. Вы же знаете, что я очень демократичен по натуре. Иногда это полезное качество. Так вот. Когда проектировали данный отель для нашей самой крупной нефтяной компании, большой начальник, ну, шеф их фирмы, догадываетесь, о ком я говорю, - Виктор Николаевич поднял глаза вверх, чтобы стало ясно о ком речь, - настоял на сфинксе.
- Как раз к тому времени он приехал из Египта. Ему так понравился тамошний сфинкс, что он сказал архитекторам, что без сфинкса никак не обойтись. Сфинкс создаст атмосферу загадочности. И конечно он прав. Сейчас отель невозможно представить без сфинкса. Многие очень богатые люди приезжают не только из-за моря и чудесного климата, но и из-за сфинкса. Я думаю, что у вас еще будет время оценить дальновидность этого человека.
Он сделал паузу и со словами:
- По-моему, пора подкрепиться, - распахнул дверь в просторную столовую.
Всем участникам конференции выдали талончики на питание, совсем как в старые добрые времена. Кроме талончиков и суровой дамы у входа в столовую следившей за порядком, ничто не напоминало ни советские времена, ни столовую санатория. Столовая походила на ресторан средней руки новейшего времени. Один из экспертов заметил, что столовая совершенно такая же, как в турецких отелях, в Анталии. Такой же интерьер и все необходимое оборудование для шведского стола. Меню также сильно разнилось с меню обычных столовых. Много разных закусок, несколько горячих блюд, словом, ешь не хочу. Привыкший к спартанскому образу жизни Таранов, из всего многообразия предлагавшихся блюд, выбрал стакан йогурта, кусочек ржаного хлеба и апельсиновый сок, точно помня, что ужин лучше отдать врагу. Удобно расположившись за колонной, он оглянулся по сторонам, оценивая счастливчиков, отдыхающих в таком замечательном отеле. За соседним столиком сидели две женщины. Одна из них - невысокая полная, в тренировочном костюме, совершала десятый подход к стойке с кушаньями. Она никак не могла смириться с мыслью, что съесть все, ей, похоже, не удастся. Хотя, судя по количеству блюд на столе, женщина была близка к цели. Соседка толстушки, сухая дама с прямой спиной, со скорбным видом грызла галету, запивая ее чаем, сурово глядя на маневры подруги. За столом напротив сидел бравый мужчина военной выправки и что-то назидательно рассказывал подростку, лениво потягивающему сок. Публика была разная. К Саше подсел мужчина, с живой добродушной физиономией и лукавыми глазками.
- Я смотрю, вы интересуетесь.
- Чем же, по вашему мнению, я интересуюсь? - вспыхнул Таранов.
- Не обижайтесь, я бы, на вашем месте, то же интересовался. Вы похожи на человека, который все время работает, а отдыхать ему недосуг, а когда и время есть, так финансы поют романсы. А здесь такие хоромы отгрохали. И люд разный. Интересно, конечно.
- А вы налоговый инспектор, раз так хорошо разбираетесь в людях? - съязвил Таранов.
- Куда уж мне, я рядовой директор санатория. Контингент у нас разный. Вы, наверное, уже заметили. Здесь пенсионеры, которым за доблестный труд дали сюда путевки почти бесплатно. Ну и богатые люди, отдыхающие от трудов м-м-м праведных. И такие командированные как Вы. – Директор приятно улыбнулся.
- А если я все-таки не поверю, несмотря на ваши добрые глаза, что путевки пенсионерам дали именно за доблестный труд.
- И правильно сделаете. Этим только докажете, что разбираетесь в структуре момента. Конечно, как была номенклатура, даже пенсионная, так и осталась, только немного другая, ну, уклон другой.
Таранов заметил:
- Я как раз уклоном и интересуюсь.
К их столику подплыла официантка в накрахмаленном передничке и что-то нежно проворковала на ушко директору. Он встал, кивнул Таранову и неспешно удалился в служебные помещения.
Конференция должна была начаться на следующий день, и Таранов поднялся в номер.
Он немного поворочался в постели, привыкая к новому месту и несмолкаемому шуму прибоя. Через пять минут убаюканный однообразным напевом моря, он заснул. Море, море бирюзовое, далее синее, еще ближе к горизонту голубое, затем серое и море, застывшее безбрежными барханами желтых песков. Плывет покачиваясь верблюд, слышно, как звенят колокольчики на его крутой шее. Саша сидит верхом на верблюде. На голове у него порыжелая от пота чалма, он лениво жует бетель и жадно вглядывается вдаль, пытаясь разглядеть обещанный оазис. Измученный зноем и жаждой он вздрагивает, прямо перед ним нарисованная картинка: три пальмы, источник чистейшей воды, бьющей фонтаном и рядом с драгоценной влагой часовой, стерегущий его – сфинкс, громадный египетский сфинкс со знакомым, примелькавшимся лицом. Таранов мучительно пытается вспомнить, где же он видел это лицо. Напиться из источника можно лишь отгадав загадку, которую сфинкс задает всем путникам, пришедшим к источнику. Отгадать загадку, можно только вспомнив, чье лицо у сфинкса.
Верблюд опускается сначала на передние ноги, затем также осторожно садится на задние. Таранов сходит с верблюда, почти как с велосипеда и устало усаживается в тени пальмы, с наслаждением подставляя разгоряченное лицо под брызги фонтана, не надеясь, что ему удастся разгадать загадку сфинкса и вспомнить, кому принадлежит это лицо, так непохожее на лицо египтянина. Солнце садится за горизонт, погружая в ночь пальмы, источник, верблюда, Таранова и сфинкса со знакомым лицом.
Ровно в 7.00 по старинной привычке, сложившейся с незапамятных времен, Саша проснулся. И машинально посмотрел в сторону, где у него дома стояла тумбочка с часами. Тумбочки на месте не было. Впрочем, сфинкса тоже не было. Вдруг он вспомнил. Он совершенно ясно увидел физиономию, снившуюся ему всю ночь. Тот самый большой начальник, о котором говорил директор санатория. Таранов подивился своей недогадливости во сне. Какая же еще могла быть физиономия у сфинкса. Только эта. Жаль. Если бы он вспомнил вовремя, ему бы удалось напиться из чистейшего источника. А так, только и оставалось, что идти на конференцию.
Доклады, к удивлению Таранова, были интересными и самое главное, краткими. Один докладчик сменял другого. Слушатели не успевали задремать или предаться воспоминаниям. Свой доклад Саша прочел на одном дыхании. Растянувшись в кресле после выступления, он пребывал в приятном состоянии расслабленности, с сознанием выполненного долга. В перерыве к нему подошел Виктор Николаевич, понизив голос, он значительно произнес:
- Позвольте поздравить Вас, Александр Геннадьевич, ваш доклад был блестящим. Это не только мое мнение, но также мнение иностранных специалистов. - Виктор Николаевич поднял кверху указательный палец, чтобы подчеркнуть важность сказанного. Вчера вы нас проигнорировали, дорогуша, не составили компанию, а мы славно повеселились, есть здесь одно милое заведение. И музыка была замечательная. В основном лагерный репертуар. Ха-ха. Сегодня вечером попрошу не отрываться от коллектива. У нас банкет. Вы не в курсе? У нашего уважаемого Дементия Петровича сегодня юбилей. Не побрезгуйте. Сбор внизу у сфинкса в восемь часов. Так мы ждем Вас.
Буду, обязательно буду, - ответил Таранов и вырос в собственных глазах. Давненько никто не приглашал его на банкет с такой настойчивостью и без очевидной выгоды.
Без четверти восемь он спустился к стойке регистрации. Уверенно выбрав один из лабиринтов, он устремился вперед, надеясь не опоздать. Выбор был сделан правильно. И через десять минут быстрой ходьбы, Саша очутился в зале с «нашим» сфинксом. Виктор Николаевич стоял посреди живописной группы дам, как всегда с приятной улыбкой на лице. Ждали остальных приглашенных и самое главное именинника, чтобы всей компанией усесться за банкетный стол, заблаговременно накрытый в столовой.
В центре внимания, несмотря на очевидный успех у дам, был не Виктор Николаевич, а сфинкс. Прямо перед ним были расставлены в несколько рядов красные бархатные кресла, ностальгически напоминавшие дома культуры, и в них сидели давешние пенсионеры. Мужчины и женщины, празднично одетые, завороженно смотрели перед собой. Рядом со сфинксом, все также загадочно взиравшем на происходящие события, стояла блондинка, невысокого роста, с налепленным красным клоунским носом, с аккордеоном растянутым во всю ширь мехов и громко, что есть мочи, пела:
- Из-за острова на стрежень, на простор речной волны, - она прервалась на минутку и также громко обратилась к присутствующим, - подхватывайте.
Зазвучал сначала нестройный ручеек голосов, в который постепенно вливались новые голоса. Таранов не заметил, как оказался невольно втянутым в процесс. Он пел тихим голосом, не имея возможности остановиться. Дамы из окружения Виктора Ивановича, постепенно перекочевали поближе к сфинксу. Появился именинник, и ему стоило большого труда уговорить дам, две из них перетягивали канат над туловищем сфинкса, пройти в банкетный зал.
Веселья не получалось. Приглашенные вольно или невольно прислушивались к тому, что происходило в зале со сфинксом.
Речи были длиннее и запутаннее утренних докладов на конференции. Начались танцы, публика оживилась. Таранов не танцевал и вышел.
В зале со сфинксом, жизнь била ключом. Двое солидных мужчин, путаясь в мешках, кружили вокруг сфинкса под одобрительные возгласы собравшихся. Раскрасневшиеся женщины подбадривали соревнующихся. Таранов заметил в уголке директора санатория и подошел к нему:
- Весело тут у вас, - Саша был искренним.
- Представьте себе, такое у нас каждый день.
- Сфинкс помогает?
- А вам он тоже приглянулся? Очень символичный сфинкс. Можно сказать эмблема нашей компании. А как же. У британцев, например, лев. Британский лев, знаете, конечно. У Австралии - кенгуру. А у нас сфинкс. Свой, доморощенный. Не понимаю, почему слово доморощенный с сарказмом произносят? Доморощенный - значит дома растили. Что в этом плохого? Наш тоже загадочный, как их.
- Как и все, что связано с вашей компанией, сплошная загадка ?
- То-то и оно. Директор улыбнулся мягкой улыбкой, почти как сфинкс.
В день отъезда Таранов спустился в холл пораньше, чтобы успеть попрощаться со сфинксом. Он быстренько преодолел хорошо знакомый путь. Очутившись перед сфинксом, он пригляделся к его физиономии, пытаясь найти сходство с известным лицом. Ничего похожего. Несмотря на то, что сфинкс был наш, доморощенный, он чрезвычайно походил на классического египетского сфинкса с тяжелыми веками и приплюснутым носом. Саша вытащил простенький фотоаппарат, которым он обычно снимал свое счастливое семейство на прогулке, выбрал нужный ракурс и щелкнул. Где еще ему удастся повстречаться со сфинксом?