Джанкой – всего лишь маленькая точка на огромной карте России. В отличие от Феодосии, Севастополя, Керчи мы не можем похвастаться своей многовековой историей или известными земляками, однако и в нашем городе произошло событие, имеющее общенациональное значение. Именно здесь 100 лет назад официально завершилась Гражданская война.
…К началу 1920 года деникинская армия была разбита. Ее остатки отступали в Крым. Подразделения Белой армии преследовали 46-я дивизия Роберта Эйдемана и 8-я кавалерийская дивизия Червонного казачества под командованием начдива Виталия Примакова. К 23 января они вышли к Перекопу и на Чонгарский полуостров. Однако с ходу в Крым прорваться красным не удалось. Помешала суровая зима, а также то, что белогвардейцы заблаговременно возвели мощные укрепления. На этих рубежах завязались упорные бои. Время от времени красноармейцам удавалось делать успешные вылазки. Так, 25 февраля командир 138-й бригады бывший штабс-капитан царской армии Маркиан Германович со своими красноармейцами умудрился по льду Сиваша переправиться на крымский берег южнее Тюп-Джанкоя (ныне Предмостное) и , развернувшись в боевой порядок, внезапно атаковать противника. По главной группировке белых был нанесен серьезный удар. В плену оказались несколько сотен солдат и офицеров, полтора десятка орудий, 20 пулеметов, обоз, санитарная часть, патроны и снаряды. Опросив пленных, красные к своему удивлению обнаружили, что случайно спутали планы белых, которые сами собирались пойти в атаку. «Кроме богатых трофеев, результатом этой блестящей операции было поднятие наступательного духа и захват инициативы в наших частях и полное падение их у противника, как это выразилось в его паническом и пассивном настроении в последующие дни, - говорилось в приказе Реввоенсовета Республики о награждении Маркиана Германовича орденом Красного Знамени. – Из допроса выяснилось, что у противника в эту ночь должно было быть сосредоточено в районе Тюп-Джанкоя до 1500 штыков с целью наступления на Сивашский мост, но это было расстроено проведенной операцией, также были получены ценные сведения о численности, группировке и укреплениях противника на Тюп-Джанкойском полуострове».
Тогда полуостров от красных почти в течение года успешно оборонял военный диктатор Крыма, отважный, но взбалмошный, пристрастившийся к кокаину 34-летний генерал-лейтенант Яков Слащёв, любимец солдат, лично водивший полки в атаку. Его штаб располагался в Джанкое. Силами четырех тысяч бойцов своего Крымского корпуса генерал Я. А. Слащёв защищал полуостров от многочисленных попыток захватить Крым со стороны двух советских армий общей численностью в 40 тыс. бойцов. В августе 1920-го приказом главнокомандующего Вооруженными силами Юга России барона Врангеля он получил право именоваться «Слащёв-Крымский». В народе же за ним закрепилось другое прозвище – «Слащёв-вешатель». Известный эстрадный артист, актер, любимец публики, Александр Вертинский, волей судьбы оказавшийся тогда на полуострове и близко знавший генерала, в своих мемуарах называл его «странным и страшным человеком». Яков Слащёв послужил прототипом Романа Хлудова в известном фильме «Бег», где его неподражаемо сыграл Владислав Дворжецкий. Он является одним из главных героев третьей и четвёртой книги тетралогии И. Болгарина, Г. Северского и В. Смирнова «Адъютант Его Превосходительства», образ генерала воплощён в молдавском художественном кинофильме «Большая-малая война». «Перекоп – узкая полоска земли, отделявшая нас всех от оставленной родины – еще держался, - писал Вертинский в своих мемуарах, вспоминая свое пребывание в Севастополе в 1920-м. – Его защищал Слащёв. На стенах города появились приказы генерала Слащёва: «Тыловая сволочь! Распаковывайте ваши чемоданы! На этот раз я опять отстоял для вас Перекоп!»
Иногда в осенние ночи, когда море шумело и билось за окнами нашей гостиницы, Слащёв приезжал с фронта со своей свитой. Испуганные лакеи спешно накрывали стол внизу в ресторане. Сверху стаскивали пианино, звали меня. Я одевался, стуча зубами. Спускался вниз, пил с генералом водку, разговаривал, потом пел по его просьбе. Слащёв дергался, как марионетка, хрипел, давил руками бокалы и, кривя страшный рот, говорил, сплевывая на пол:
—Пока у меня хватит семечек, Перекопа не сдам!
—Почему семечек? — спрашивал я.
—А я, видишь ли, — мы уже были на «ты»,— иду в атаку с семечками в руке! Это развлекает и успокаивает… моих «мальчиков»!»
Очевидцы утверждают, что в самый драматический момент сражений, когда красные напирали, генерал Слащёв под Чонгарской Гатью отдал приказ своим верным юнкерам построиться в колонну, музыкантам играть марш и под ураганным артиллерийским огнём красных под развёрнутым российским знаменем пошёл в атаку. Говорят, что это было одновременно и красиво, и страшно…
Но все понимали: игра проиграна. Все кончено. Белое движение уже приближалось к своему концу. Во второй половине 1920-го красные начали стягивать на крымское направление сибирские части, еще недавно сражавшиеся с войсками адмирала Колчака и атамана Дутова. Среди них была 30-я Иркутская дивизия во главе с начдивом Иваном Кенсориновичем Грязновым. С ходу прорвав Сальковские и Джимбулукские укрепления врангелевцев, она очистила от них Чонгарский полуостров и изготовилась к броску через глубокий и широкий пролив, отделявший полуостров от Крыма. «Выполняя приказ командующего фронтом Михаила Фрунзе, Тридцатая дивизия готовилась к решительному штурму врангелевских позиций на Тюп-Джанкойском и Таганашском полуостровах Крыма, — отмечала в мае 1970 года джанкойская газета «Заря коммунизма». — В ночь на 8-е ноября начался переход советских войск через Сиваш и героический штурм Перекопа. В нем решающая роль выпала на долю 51-й дивизии, которой командовал В. К. Блюхер». В тот же день в 50-ю дивизию прибыл командующий фронтом Михаил Фрунзе. Иван Грязнов вспоминал об этом: «Я доложил Фрунзе, что дивизия составлена из лучших пролетариев Урала, из лучших сибирских партизан, закалена в героической борьбе с Колчаком и к штурму готова… Зная, что 30-я и 51-я дивизия были соперницами на Восточном фронте, Михаил Васильевич в шутливой форме заметил мне: «Смотрите, как бы 51-я на Перекопе не опередила Вас». Это подлило еще больше энергии и энтузиазма, задора и отваги в боевую семью…».
Наступление на Чонгарские укрепления была назначено на 13 ноября. Но события, развернувшиеся на Перекопе, внесли свои коррективы в этот план. «С Перекопа бежали. Слащёв безумствовал. В Джанкое он приказал повесить на фонарях железнодорожных рабочих за отказ исполнить его приказы», — свидетельствует Вертинский. И красный начдив Грязнов решил ускорить атаку на своем участке. Через несколько лет Фрунзе писал: «Когда я в штабе 4-й армии сообщил начальнику 30-й стрелковой дивизии тов. Грязнову и бывшему с ним одному из командиров бригад, что Блюхер взял Перекоп, то оба побледнели. Через несколько минут смотрю – Грязнова и его комбрига уже нет. Они укатили на позиции. А через несколько часов начался знаменитый ночной штурм полками 30-й дивизии Чонгарских позиций противника».
Переправа через Чонгарский пролив, атака Тюп-Джанкойских и Таганашских сильно укрепленных позиций противника была тяжелой и кровопролитной. Врангелевцы обстреливали наступающих красноармейцев из десятков орудий и сотен пулеметов. За несколькими рядами колючей проволоки, в глубине позиций белых, на бетонных установках, были размещены дальнобойные 10-дюймовые морские орудия. «Команда саперов и рота пехоты с топорами и пилами начали постройку пешеходного мостика через Чонгарский пролив, —писал полвека назад ветеран Гражданской и Великой Отечественной войн гвардии полковник в отставке А. Смирнов. – Тяжело таскать бревна к месту переправы, трудно с одним топором да тупой пилой ее строить. Разведка уже перешла на Крымский берег, занятый врангелевцами. Саперы устраивают второй пешеходный мостик. Артиллерия противника снова ведет ураганный огонь. Лучи вражеского прожектора нащупывают новые жертвы. Слышны стоны и крики раненых. Но на смену погибшим встают новые бойцы».
И вот в 1 час ночи 11 ноября 35 орудий 30-й дивизии открыли ответный ураганный огонь по противнику. Под его прикрытием красные начали переправу на крымский берег. Первым по едва видным из-под воды бревенчатым мостикам двинулся 266-й Малышевский полк Владимира Аронета. Солдаты и офицеры Вооруженных сил Юга России отчаянно сопротивлялись, но к исходу дня 11 ноября полки 30-й дивизии полностью закрепились на побережье нынешнего Джанкойского района. Полевой штаб дивизии разместился в небольшой деревушке Мечетлы-Китай (ныне с. Столбовое). На рассвете 12 ноября Тридцатая Иркутская, не встречая сопротивления, двинулась по крымской земле. Уже в полдень ее головной 265-й Уральский полк, возглавляемый Александром Кононовым, вступил в Джанкой. Уральцы Кононова двинулись преследовать врангелевцев, отступавших на Феодосию, а малышевцы были оставлены в Джанкое для наведения порядка и несения гарнизонной службы. Их командир, 24-летний уроженец Лифляндии Владимир Андреевич Аронет стал первым советским начальником местного гарнизона. Некоторые источники утверждают, что, войдя в наш город, новая власть вела себя не лучше Слащёва – здесь было расстреляно 253 солдата и офицера Белой армии. Репрессии прокатились и по другим городам Крыма.
А через несколько дней, 16 ноября 1920 года с Джанкойского привокзального телеграфа Михаил Фрунзе отправил в Москву следующую депешу: «Предсовнарком т. Ленину. Сегодня нашей конницей занята Керчь точка Южный фронт ликвидирован точка ст. Джанкой Команд Юж фронта Фрунзе». Таким образом, именно в нашем городе была поставлена последняя точка в кровопролитной братоубийственной войне. В честь этого события на железнодорожном вокзале станции Джанкой в свое время была установлена мемориальная доска.
По-разному сложились судьбы героев повествования. Генерал-лейтенант Слащёв эвакуировался в Константинополь, где некоторое время прозябал в нищете, занимаясь огородничеством. Там он публично разругался с Врангелем, обвинив его в поражении, за что по приговору суда чести был уволен от службы без права ношения мундира. В отместку он издал книгу «Требую суда общества и гласности. Оборона и сдача Крыма (Мемуары и документы)», вступил в переговоры с находившимися в Константинополе дипломатами Советской России, получил амнистию и 21 ноября 1921 года вместе с группой других белоэмигрантов вернулся в Севастополь, откуда выехал в Москву в личном вагоне Дзержинского. До 1929 года этот великолепный стратег и тактик преподавал в школе командного состава «Выстрел». Генерал армии Павел Батов, защищавший Перекопский перешеек в сентябре 1941-го, вспоминал: «Преподавал Слащёв блестяще, на лекциях народу полно, и напряжение в аудитории было порой как в бою. Многие командиры—слушатели сами сражались с врангелевцами, в том числе и на подступах к Крыму, а бывший белогвардейский генерал не жалел ни язвительности, ни насмешки, разбирая ту или иную операцию наших войск». Рассказывают, что на одном из таких занятий Семен Будённый , не выдержав язвительных комментариев по поводу действий своей 1-й Конной армии, разрядил в сторону бывшего белого генерала револьверный барабан. А тот лишь поплевал на пальцы, запачканные мелом, и спокойно бросил в сторону притихшей аудитории: «Вот как вы стреляете, так и воюете».
Погиб Яков Александрович в январе 1929-го. «Через два года из газет мне стало известно, что его убил на улице рабочий, брат одного из тех, которых он повесил в Джанкое», - писал Вертинский в своей книге «Четверть века без Родины».
Судьба командарма Михаила Фрунзе сложилась иначе. В ноябре 1921-го он как командующий Вооруженными силами Украины и Крыма возглавлял чрезвычайное посольство в Анкару для установления дипломатических отношений с Турцией, вел переговоры с Мустафой Кемалем Ататюрком. Затем служил начальником штаба Красной Армии и Военной академии РККА, председателем Реввоенсовета СССР и народным комиссаром по военным и морским делам. Умер в 1925-м, как гласит официальная версия, после операции язвы желудка от общего заражения крови.
Комбриг Владимир Андреевич Аронет в 1937-м был арестован, осужден к 10 годам лишения свободы и умер в лагере в 1944-м. К слову, в начале семидесятых предлагалось переименовать в Аронетово с. Предмостное, поскольку он одним из первых в ноябре 1920-го вошел в это село.
Трагическая участь ожидала и Михаила Калмыкова, командира 89-й Чонгарской бригады 30-й стрелковой дивизии, руководившего штурмом Сиваша в Чонгарской операции. После Гражданской войны он командовал воинскими соединениями, был начальником гарнизона Хабаровска, военным атташе в Германии, потом - помощник командующего Особой кадровой Дальневосточной армией и командир-комиссар Особого колхозного стрелкового корпуса, член Центрального исполнительного комитета СССР. 25 мая 1937-го арестован и расстрелян «за измену Родине». Реабилитирован в 1956-м решением Верховного Суда СССР. Тогда же под жестокий каток репрессий попали Василий Блюхер, Маркиян Германович, Виталий Примаков, Роберт Эйдеман, Иван Грязнов.
Больше всего, наверное, повезло Александру Вертинскому. Покинув Севастополю в ноябре 1920 года на пароходе «Великий князь Александр Михайлович» вместе с остатками армии барона Врангеля, помыкавшись по чужим углам в Европе, США и китайском Шанхае, в 1943-м он после долгих лет эмиграции вернулся на Родину – вместе с женой и трехмесячной дочерью Марианной. Ровно год спустя родится вторая дочь, Анастасия, которая в дальнейшем великолепно сыграет роль Ассоль в культовом фильме «Алые паруса».
С тех пор прошло ровно сто лет. Давно заросли бурьяном могилы соотечественников, которые под разными знаменами убивали друг друга на Чонгаре и Перекопе, имена большинства из них навсегда стерлись из людской памяти. Однако нам ни в коем случае не следует забывать трагические страницы своей истории, дабы цунами подобного братоубийства вновь не прокатилось по нашей земле.
Сергей КУЛИК