Он вошел в мою жизнь элегантным, полным достоинства и неповторимого очарования.
Слегка приподнял шляпу и представился. К сожалению, не могла ответить, только появилась на свет. А он уже зрелый и много повидавший разглядывал мои белые кудряшки и улыбался. Он знал, что я полюблю его на всю жизнь. Что даже в долгой разлуке я всегда буду вспоминать его роскошные дворцы и мосты и буду прижиматься дрожащей ладошкой к гранитным плитам в каждый свой приезд. Что буду помнить его аромат - запах Невы и дворов-колодцев.
Он прожил долгую жизнь, видел шикарные балы и кровавые революции. Его украшали и топтали, меняли имя. Но он гордо стоял, чуть надменно поджав губы, в уголках которых горькая морщинка становилась глубже и отчетливей.
Его жители отличаются от других чем-то неуловимым. Только здесь к вам может подойти незнакомый человек и предложить рассказать и показать, как шел Раскольников. Он модник, очень любит украшать себя львиными гривами и помогает атлантам держать серо-стальное вечно мокрое небо.
Я жду нашей новой встречи. Я сойду с поезда. Он улыбнется в пышные усы, приподнимет шляпу, потом отбросит условности и просто обнимет меня Невским проспектом, и так, став единым целым, мы скроемся от всех и расскажем друг другу свои тайны. Он сотрет пыльный шлейф моих забот мягким цветным платочком Летнего сада и задорно засвистит песенку про Чижика.
Я приду к своему старому дому и только тут пойму, что ему тоже тяжело. Он словно скинет парадный сюртук и окажется в домашнем, аккуратно заплатанном со специально оставленным: «Граждане! При артобстреле эта сторона улицы наиболее опасна». Он прочтет мне стихи Ольги Берггольц и вздохнет обо всех, кто остался в нем. Там и мои корни, мои родные. И этим мы тоже накрепко сшиты.