— Здравствуйте, — сказал писатель. — Скорее всего мой вопрос покажется вам странным, но вы не подскажете, какой сейчас год?
— Я и сам не знаю, — ответил мальчик. — Но судя по той монетке, что я подобрал на тротуаре, примерно тысяча восемьсот двадцатый.
— Примерно? — удивился писатель. — То есть вы тоже этого не знаете?
— Да, — мальчик повел плечами под странного вида курточкой темного цвета. — И, так как вам это тоже неизвестно, я могу сделать вывод, что вы такой же путешественник, как и я. А по вашей одежде и тому, что вы обратились со своим вопросом к первому встречному, предположу, что пришли вы не из столь далекого от здешней даты времени.
— Верно, — пробормотал писатель и внимательно оглядел мальчика. Он не так часто встречал других Ныряющих, как он называл себе подобных. — А вы, полагаю, из будущего?
— Да. Я разыскиваю одного человека. Своего отца.
— Вы так молоды… И при этом Ныряете совершенно самостоятельно?
— Да.
— И все помните, значит, этот Нырок для вас не первый. Сколько вам лет?
— Четырнадцать.
— Поразительно. Вы знаете, по моему опыту способность Нырять передается от отца к сыну.
— Я это и предполагал.
— То есть ваш отец потерялся во времени и вы его ищете? Порой даже опытных Ныряльщиков может постигнуть забвение…
— Нет. Я никогда его не знал. Но моя мать никогда не путешествовала. Поэтому я ищу его во времени.
— Я встречал нескольких, обладающих способность Нырять. Сколько сейчас должно быть вашему отцу?
— Около сорока, думаю. Но я больше похож на мать. За исключением глаз. У нее они были карие. Вы встречали кого-то с похожими глазами?
Писатель вгляделся в лицо мальчика. По его чертам он бы предположил, что перед ним славянин или, возможно, грек. Крупные, мягкие черты лица. А глаза его действительно были поразительны, если присмотреться. Синие, темные. Непроницаемые. Писатель вздрогнул.
— Вы знаете, что в Нырке время для Ныряющего почти не идет? Вырасти, повзрослеть, состариться можно только в своем времени.
— Нет. Этого я не знал. Значит, можно жить практически вечно?
— Да. Наверное. — Писатель улыбнулся. — Исследовать этот удивительный мир, урывая тут и там кусочки жизней. Увидеть будущее. Посмотреть прошлое.
— Вы так и делаете?
— Да. Но всегда возвращаюсь к себе. Только в своем времени я могу по-настоящему жить. Чувствовать себя живым. Зато эта способность отлично помогает мне в моей работе. Я писатель.
— Знаю. Я вас почти сразу узнал.
Писатель сдержанно улыбнулся.
— Я не знаю, читают ли меня в будущем. Почему-то что-то — наверное, само время — не дает мне это узнать. Из какого вы года, молодой человек?
Мальчик покачал головой.
— Если вы не можете помочь мне в моих поисках, то я должен идти.
Он развернулся и направился вниз по улице, оставив изумленного писателя стоять под газовым фонарем. Опомнившись, тот кинулся следом.
— Постойте! Неужели вы не хотите узнать то, что я понял за годы Нырков?
— Я узнаю это сам, — не останавливаясь откликнулся мальчик. — Или, может, приду к вам еще.
Писатель остановился. Крикнул:
— А что вы собираетесь сказать своему отцу, когда его найдете?
— Ничего. Я собираюсь его убить.