***

Человеку, не умеющему понимать
прошлое, нельзя мыслить о будущем
Н.К.РЕРИХ



Воспоминания по жизни



2020
Оглавление

Пролог               
Глава 1. Мои пра-пра…               
Глава 2. Кое- что про…меня               
Глава 3. Война               
Глава 4.  Немного о близких               
Глава 5.Начало трудового пути               
Глава 6. Аспирантура               
Глава 7. Украинский период               
Глава 8. Чернобыль               
Глава 9. Астраханский период               
Глава 10. Как это было               
Глава 11. Кое- что о рыбалке               
Глава 12. Записки из-за рубежа               
Глава 13. Наброски               
Эпилог               



ПРОЛОГ

        За окном с ночи сильный дождь, промокло все - земля, деревья, воздух и, кажется, даже люди. Но дождь этот за весну первый  и благодат-ный, даст толчок нарождающейся весенней зелени, надеждам на яркое весеннее солнце и тем радостям, что появляются у человека перед ожида-ниями тепла, новых перемен в жизни  и надежд на будущее. Однако сейчас настроение «ничегонеделания» и решил посвятить время своим воспоми-наниям. Много ли их будет – не знаю. По крайней мере, попытаюсь осветить свои молодые ранние и последующие годы, трудности жизни при советской власти, становление своей личности, радости и сложности, что пришлось пережить. А также  сегодняшних реалий жизни непонятного времени – то ли капитализм, то ли социализм « с человеческим лицом»!
      Говорят, что  мозг в сознании человека откладывает все, с чем он сталкивается в течение своей длинной жизни. Даже самые мелочи. Однако, многое «теряется» по дороге жизни, забывается, стирается или прячется далеко на задворки мозга.  А между тем, у человека в закромах памяти остаются какие-то наиболее для него значимые картинки, образы и собы-тия, о которых он часто вспоминает. На первый взгляд некоторые моменты вроде бы и не самые главные этапы в жизни человека, но они, почему то наиболее ярко запомнились! В чем дело?     Наверное, такое характерно для  всех. Вот и у меня в голове запечатлелись отдельные картинки моей жизни, о которых хочется поведать.
        Сколько мне еще отпущено судьбой? Можно и не успеть сказать что-то важное для близких людей. Правда, наверное, человек уходя  из этой жизни, всегда сокрушается, что он не успел за свою жизнь, пусть и долгую, сказать и сделать что-то важное. Хочется, чтобы внук мой и последующее поколение знали о жизни деда, своих предках, откуда их корни, какая кровь течет в их жилах. Да и сын,  тоже многое не знает. Как то не досуг было рассказывать подробно, все работа, работа…

Тянется жизни моей карнавал.
           Счет подведен, а он тянется, тянется.
      Все совершилось, чего и не ждал.
             Что же достанется? Что же останется?
                (Б.Окуджава)

 Свое повествование решил назвать «Воспоминания по жизни». На моих глазах была Великая Отечественная война, происходило и происхо-дит бурное развитие техники и технологии на Земле,  много пришлось  скитаться по стране. А нынешнее поколение многого не знает, как было еще 10-20 лет тому назад.
       К сожалению, когда коммунисты пришли к власти, то многие лю-ди, боясь репрессий, скрывали свои родословные, по сути дела отрывали себя от тех корней, от которых они произошли.  Да и  опасно это было, можно было оказаться в ГУЛАГЕ  по 58 статье и даже лишиться  жизни. В советское время при устройстве на работу, или при поездке за рубеж, например, даже в командировку или турпоездку, необходимо было запол-нять специальную анкету. Вот такая пожелтевшая уже анкета случайно сохранилась в моих архивах. И мы видим такие графы в этой анкете: «Социальное происхождение?»,  «Были ли Вы за границей, где, когда и с какой целью?», «Имеются ли у Вас родственники за границей, где с какого времени и чем занимаются (фамилии, имя, отчество и  степень родст-ва)?», «Были ли Вы или Ваши  ближайшие родственники  в плену или интернированы в период Отечественной войны, где, когда, при каких обстоятельствах освобождены?»  Надо было перечислить и ближайших родственников, которые жили в СССР. Данные эти обязательно проверя-лись соответствующими службами и, в случае, если ты неверно указал какие- то данные, то путь тебе на работу или еще куда-то  был закрыт! Особенно внимательно  относились к тем, кто по социальному  происхож-дению  был из зажиточных, из интеллигенции.
   Таким образом,  люди старались забывать неудобные страницы жизни, историю семьи, а ведь из многих маленьких историй рождается история Родины. Есть даже выражение про таких людей: «Иваны, не помнящие родства». Я в свое время спохватился, и близкие  кое-что мне рассказали, но считаю поздно хватился. Время было упущено.   Людей, от которых много можно было узнать историю нашей семьи, уже нет в живых,  и с ними ушла  та информация, которую никогда не восполнить. Обидно! Поэтому, пока я в здравом уме и физически еще могу это сделать, решил написать воспоминания о своей жизни.
   Восстанавливать  пришлось, в  основном,  по памяти,  дневнику.  Хорошо, что от родителей остались кое-какие фотографии, да и при их жизни  что – то рассказали  мой отец,  мать, родственники. Чувствую, что работа предстоит кропотливая и длительная, да и слог мой литературный желает быть много лучше.   
       По причинам, изложенным выше, мое повествование не уходит в глубь веков, то есть неизвестно мое  пра-пра-пра… Но сознательная часть моей жизни описана более подробно и читатель, надеюсь, ощутит прозу жизни и окружение, с которым  автору пришлось  общаться на протяжении жизненного пути.

Зарыты в нашу память на века
                И даты, и события, и лица.
    А память, как колодец, глубока.
     Попробуй заглянуть - наверняка
 Лицо - и  то неясно отразится.
                (В. Высоцкий)_

        В моих  «Воспоминаниях» ничего не выдумано, нет писа-тельской фантазии, только правда моей длинной жизни. По сути дела изложена жизнь простого «совка» обывателя со всеми про-блемами того времени. Наряду с изложением мемуарного толка о  себе и своих близких пришлось коснуться и неприглядных стра-ниц коммунистической власти.
      Кроме всего к работе над  книгой были три причины: заглу-шить боль по ушедшему любимому человеку;  занять свободное время; обобщить, что  написал раньше.























Глава 1. Мои пра-пра…
        Предваряю  эту главу четверостишьем  поэта Павла Радо-чинского, моего хорошего друга:

       Мой пращур был умен и боек-
В пещерном классе у огня
      Не получал он, видно, двоек-
                Иначе б не было меня!

     Чтобы в какой-то степени представить,  откуда  я  произошел,  на-до  проследить наш род по мужской и женской линиям.    Говорят, что все мы произошли от Адама и Евы. Но, вездесущие ученые нашли еще и геном человеческий, который у  всех отличается. Как быть с этим?

Род по линии отца

        По словам моего отца, род наш - православной веры и в какой-то степени мне, кажется, они были  староверами. По крайней мере, так говорила мама. Кто такие староверы? Раньше я как то считал, что староверы –это  люди, которые не приняли канонов новой  веры, вве-денных патриархом Никоном в 1650-60 годах при царе Алексее Ми-хайловиче. Порывшись в литературе,  я понял, что староверами счи-тают приверженцев людей,  еще до христианской веры. То есть они идолопоклонники и верят в Славные Веды. Их мировоззрение  на-много более масштабно, чем у христиан. Староверы ближе к природе и лучше понимают ее законы.
          А есть еще старообрядцы – это русские христиане, которые как раз и отказались подчиниться новым правилам Никона. Их всячески преследовали и притесняли. Многие семьи бежали за границу,  они были вынуждены целыми семьями скрываться где-то в отдаленных уголках страны. Об этом, кстати, в наше время  писатель Песков много писал о семье староверов Лыковых. Староверы всегда относи-лись к гонимым. Современных потомков можно встретить даже в Бразилии. Только в 20-м веке к «вероотступникам»  стали относиться снисходительно. В 1905 году Николай  II подписал указ, согласно ко-торому слово «раскольники» было заменено нейтральным «старооб-рядец». Одним из признаков новой веры было крещение тремя пер-стами (Кстати, так сейчас и молятся верующие). А староверы кре-стились, как и до реформы Никона двумя перстами. Этот момент хо-рошо изобразил художник Суриков на своей картине «Боярыня Мо-розова», на которой четко видно, как она подняла вверх правую руку с двумя перстами. За это она пыталась на дыбе, чтобы  отреклась от старой веры. Конечно,  патриарх Никон ввел и еще ряд новшеств, с которыми старообрядцы были не согласны. 

           Хочу воскресить своих предков,
               Хоть что-нибудь в сердце сберечь.
     Они словно птицы на ветках,
И мне непонятна их речь.

   Живут в небесах мои бабки
И ангелов кормят с руки.
                На райское пение падки,
                На доброе слово легки.

        Не слышно им плача и грома,
                И это уже на века.
И нет у них отчего дома,
                А только одни облака.
                (Б. Окуджава)

        То есть, если вернее, то моего прадеда Егора Андреевича пра-вильнее отнести к старообрядцам.  На фотографии,  видны черты на-стоящего «русака» – правильные черты лица, окладистая борода и особенно большой «породистый» лоб.   Со слов  моего отца, Егор Андреевич приехал в село Дюртюли  (Башкирия) (с башкирского  «дурт» - 4, «тюй» -  дом) из г. Ярославля где-то в конце или середине 18-го века. Не исключено, что как старообрядец, он был вынужден бежать из благодатного города в Тмутаракань, чтобы скрыться от го-нений.  Человек - он, по-видимому, был не бедный и предприимчи-вый  - в Дюртюлях выстроил 2-х этажный дом и 5 деревянных лавок под общей крышей.  Некоторые лавки он сдавал купцам в аренду, а в одной торговали два его сына  бакалейным товаром. Кроме того, по-скольку в Дюртюлях не было базара, то он собрал сход и предложил открыть базар. Поставил сходу 2 четверти водки и сельчане отвели ему место для базара и в дальнейшем он имел право собирать деньги за место на базаре. А главным его занятием была торговля хлебом, то есть зерном.
       Исторически    подтверждено, что основателями села Дюртюли (1795 год) являются торговцы М.Я. Трапезников, Н.А.Дьяконов и Чистяковы  Василий Петрович и Филипп Васильевич. Подтвержде-нием, что одним из основателей села были Трапезниковы является то, что сегодня одна из улиц называется в честь основателя  «Улица Андриана Трапезникова». .
       У моей прабабушки, жены Егора Андреевича,  Дарьи Андриа-новны, отец  Трапезников Андриан Затеевич (по сути дела это мой прапрадед) был купцом 1 гильдии. Со слов моего отца он занимался переработкой и продажей зерна вроде бы в  Ярославле. Имел ветря-ные мельницы. Но потом он как то тоже, как и мой прадед оказался в Дюртюлях. Почему он уехал из крупного торгового города Ярослав-ля?  Неизвестно. Может тоже уехал от царских гонений, как старо-обрядец?  То, что он был человеком очень богатым, свидетельствует, что в Дюртюлях он построил церковь. Церковь была не маленькая и довольно красивая. По-видимому, многие родственники из поколе-ния Трапезниковых и Токуновых, да  и жители Дюртюлей   венчались в этой церкви и крестились. Правда, позже,  в советские времена церковь разрушили. 
        Очевидно, не все купцы прогуливали нажитое в «Ярах» с цыга-нами. Были и другие, которые строили церкви, больницы, занимались благотворительностью. А сколько  из купеческого сословия помогали русской культуре!  Вот, например, Павел Михайлович Третьяков, создатель знаменитой галереи, которую он пожертвовал городу Москве. другой фабрикант - К.Т. Солдатенков, посвятившей себя из-дательству тех книг, которые не могли рассчитывать на большой ти-раж, но были необходимы для науки или вообще для культурных и образовательных целей. Его прекрасный дом превратился в библио-теку. Другой купец М.В. Собашников также меценатствовал в облас-ти литературы и создал замечательное издательство. А купец  С.И.Щукин собрал галерею французских художников нового на-правления, куда допускались все желающие, а его брат П.И.Щукин создал музей русских древностей. Еще один меценат из купцов Алексей Александрович Бахрушин учредил на свои средства единст-венный в России театральный музей. А вот еще превосходная фигура одного из строителей культурной жизни, исключительная по таланту и разносторонности. Это Савва Иванович Морозов, который одно-временно был певцом и оперным артистом, режиссером, драматур-гом и создателем русской частной оперы. Он был строителем многих русских железнодорожных линий. Перечислять таких меценатов из купечества можно долго.
       Думаю, что мой прапрадед был из  людей такого сорта.
       По-видимому, Андриан Затеевич и отдал свою дочь за «ров-ню», это говорит, что прадед был довольно состоятельным чело-веком.  Да и приданое за Дарью Андриановну, наверное, получил хорошее.         Дарья Андриановна была простой русской жен-щиной, которая после замужества полностью окунулась в семей-ные бытовые заботы, занималась домашним хозяйством, рожала и растила  детей, вела дом. А забот у нее, судя по всему, было много – она  родила 12 детей (7 дочерей и 5 сыновей), т.е. по се-годняшним меркам  была матерью - героиней.   
       Со слов моего отца прадед со стороны матери моего деда Михаил Архипович имел дом и большой сад в башкирском селе Кушнаренково в Башкирии. Чем он занимался? По-видимому, крестьянствовал, но жил не бедно. Когда мы с отцом где-то в 90-х годах  поехали на машине по местам его детства в это село, то дома уже не было, но на кладбище он нашел его могилу,  стоял и долго плакал. У отца остались теплые  воспоминания, когда  он гостил  у деда  в детстве.
     Между прочим, несмотря на такое большое количество детей у прабабушки Дарьи Андриановны, никто из них в детстве не умер и все прожили  довольно долго. Это говорит о том, что в этой се-мье был достаток, дети росли в тепле и сытости и серьезно не бо-лели. Вообще семья Токуновых, по-видимому, была очень друж-ной,  и жили «не разбегаясь». Об этом можно судить по размерам двухэтажного дома в селе Кушнаренково.    В этом доме до рево-люции жила многочисленная семья Токуновых. Верх был жилой, а внизу была пекарня, пекли хлеб и продавали в каменной лавке, наряду с другим   бакалейным товаром.  Дом и лавка  были доб-ротными и достояли до конца 20 века, так что я смог их сфото-графировать, когда мы с отцом посетили эти места.
       Не буду перечислять всех детей моих прадеда и прабабушки  и их судьбу.  Интересно сложилась судьба  второй дочери Натальи Егоровны. Она прожила 76 лет /1880 - 1956/ и по мужу носила очень известную в те времена фамилию Чкалова. Дело в том, что она была замужем за Чкаловым Павлом Григорьевичем, отце летчика Чкалова.  У него было 5 детей, которых Наталья Егоровна и воспитала. Дети были не ее, и замуж  она вышла, когда Чкалов овдовел. Валерию Чкалову было  в то время 9 месяцев. Отношения детей с мачехой были очень добрыми, и они все звали ее «мама». Жила в селе Василево на Волге под  Горьким (ныне г. Чкаловск).  Там и похоро-нена.  Павел Григорьевич жил не безбедно, имел два парохода. Ны-не, где жил в молодые годы Валерий,  в г. Чкаловске - дом музей. Этот  дом под музей в  1939 году передала государству Наталья Его-ровна.
         Все дети Егора Андреевича как то устроились в жизни. Кто хорошо, кто не очень.  Не все нашли при советской власти реализа-цию навыков своего отца по торговле, бизнесу. Многие погибли ра-но после болезни, а некоторые во время сталинских репрессий. По-страдали и их дети. Так, у старшего сына прадеда Константина Его-ровича сына Николая в 30-годы расстреляли якобы за аварию поез-да. Николай  работал сцепщиком вагонов на железной дороге в Башкирии.
      И это не единичный случай по дурости каких-то местных на-чальников. Это была система, которая особенно расцвела пышным цветом в 1937 году. « Подсчитано, что в СССР с августа 1937 года по ноябрь 1938 года 390 тысяч человек было казнено и 380 тысяч человек  отправлены в лагеря. Судьба арестованных  определялась решением Тройки НКВД,  которые представляли собой  внесудеб-ный орган уголовного преследования, действовавший в 1937-38 го-дах. Они состояли из начальника областного управления НКВД, секретаря обкома и прокурора области и действовали на основании приказа НКВД СССР № 00447 от 30.07.1937 г. «Об операции по ре-прессированию бывших кулаков, уголовников и др. антисоветских элементов» (Из книги Галины Кутлусуриной  «Давайте вспомним: большое в малом»). В этой же книге она приводит пример полити-ческой репрессии над ее родственником Фроловым Александром Антоновичем 1913 года рождения. Он работал младшим стрелочни-ком на железнодорожной станции Эйхе под Новосибирском. 9 фев-раля у него был сделан обыск и нашли –удостоверение железнодо-рожника, профсоюзный билет, 6 разных справок, 7 фотокарточек и  три письма . То есть ничего криминального найдено не было. Одна-ко,  в анкете арестованного указывается, что он сын кулака и после трех допросов было составлено обвинительное заключение из 5 пунктов:
1.Является участником контрреволюционной повстанческой орга-низации  Русско-Общевоинского союза.
2.По заданию  организации вовлек в нее кулаков.
3.На военное время  имел задание совершать  крушения поездов.
4.Умышленно выводил из строя  стрелки, организовывал сходы ва-гонов с рельс.
5.Среди рабочих проводил активную контрреволюционную агита-цию.
      То есть на первый взгляд приписали ему какую-то чушь соба-чью. Тем не менее, решением тройки НКВД 18 марта 1938 года он был расстрелян.
          Этот факт говорит  о том, что в СССР проводилось целена-правленное и повсеместное уничтожение населения страны по вы-мышленным обвинениям. То есть на местах выполнялся план по уничтожению, который спускался сверху.
     В.Шаламов (Колымские рассказы. М., Эксмо. 2007) приводит еще один, вообще,  вопиющий пример того безвременья. Начальник Северного фронта М.С. Кедров в Вологде расстрелял 200 человек  не в чем неповинных заложников.  Акция была настолько необыч-ной, что от него потребовали объяснений, и он представил такую записку: «Дорогой Михаил Степанович. Вы назначаетесь на высший республике пост.  Прошу Вас не проявить слабости. Ленин». И ему все простили.
     То, что это была целенаправленная политика большевиков гово-рят и материалы архивов. Так Зиновьев, соратник Лениа в 1918 году говорил: «Мы должны увлечь за собой 90 млн. из 100, населяющих Советсуцю Россию. С остальными нельзя говорить-их надо унич-тожить».
    Ленин в том же году говорил: «Повесить (непременно повесить, дабы народ видел) не меньше 1000 завзятых кулаков, богате-ев…отнять уних весь хлеб, назначить заложников… Сделать так, чтобы на сотни верст  кругом народ видел, трепетал…»
    И еще вопиющий факт приводит писатель Ю Нагибинв в своем «Дневнике» (Издательство ООО «АСТ», 2004 год. стр.686): «Указ от 7/IV 1935 года об уголовной ответственности детей с двена-дцатилетнего возраста. Любые сроки. Расстрел.»
    Дочь Егора Андреевича Анну, которая работала портнихой, а по-том  бухгалтером в 1941 году посадили на 8 лет, после реабилити-ровали. Приписали какие-то антисоветские действия. Пострадала и ее дочь Лида.  Осуждена была  на  10 лет, а  ее сыну в это время бы-ло 8 лет. Она -  сидела, как и ее мама по политическим мотивам того времени. После смерти Сталина была  реабилитирована и  осво-бождена.  Помню ее больную, какую - то изможденную, неуверен-ную в себе  – лагеря сталинские не прошли даром. И умерла она ра-но – в возрасте 59 лет.
      Некоторые из родни как то при советской власти прижились, и последующее поколение  нашло себя в жизни. Так, у дочери Клав-дии сын Александр был хирургом, а у Агриппины  дочь Ира была врачом. У  старшей дочери Александры Егоровны сын  Петр, за-кончил  Ленинградский  политехнический институт,  и работал на московском авиационном заводе -  главным инженером. А  сын  Михаил, закончил Ленинградское художественное училище,  и  ра-ботал театральным художником в русском драматическом театре в Уфе. Был я у него много раз, интересный был человек, хороший рассказчик!
     Особенно мне запомнилась старшая дочь прадеда  Александра Егоровна. Остановлюсь на ее семье более подробно, так как имеют-ся воспоминания ее дочери Ольги  Львовны, которые она дала кор-респонденту  Уфимского журнала «Уфа» ( № 2, 2004 года)  в связи с празднованием 200-летие города Дюртюли в 1995 году. Так вот, к ней обратились, как  к одной из поколения  Трапезниковых. По хронологии получается, что и Трапезниковы и Токуновы являются  основателями города Дюртюли в 1795 году. Этот факт подтвержда-ет мою догадку, что они оказались в  Башкирии на берегах реки Бе-лой из-за царских гонений, как  старообрядцы.
        Ольга Львовна рассказывает.  Ее мать Александра Егоровна   была замужем за Кожевниковым Львом Акимовичем, который был доверенным лицом у хлебопромышленника Дрейфуса.   И при со-ветской власти он  занимался хлебозаготовками и был на хорошем счету, как специалист. У них было трое детей – Петр, Михаил и Ольга. Лев Акимович всегда чувствовал недостаток образования и говорил детям: «Учитесь, не будьте приказчиками». Когда сыновья уже заканчивали реальное училище в г. Бирске в Башкирии, отец не желавший, чтобы те повторили ошибку его молодости (сам он же-нился, когда ему не было и восемнадцати лет) заявил: «Мы вам от-даем последние деньги, учитесь! Никаких девок! Кончите институ-ты, тогда и женитесь!» Когда Петр, учившийся на последнем курсе института, все-таки решил жениться, в семье поднялось смятение. Лев Акимович и Александра Георгиевна буквально не спали не-сколько ночей. Но тут пришло письмо от брата Михаила: «Она мне понравилась, она такая старинная». И отец вспомнил историю соб-ственной женитьбы на Сашеньке и сдался. Сам Михаил  женился позже уже после окончания художественного училища и приезда в Уфу. Его жена тоже человек искусства – она работала концертмей-стером в оперном театре. Ольга Львовна замуж не выходила и ра-ботала при оперном театре в Уфе.
       Александру Егоровну я  помню глубокой старушкой, была у нас часто в гостях, веселая, шумливая, любила пропустить рю-мочку.
         И, наконец, мой дед Григорий Егорович.  Вот на фотогра-фии он с женой. Дед  молодой, симпатичный,  с правильными чертами лица, с усами, как принято тогда было. Судя по их внешнему виду – прилично одеты, кольца на руках, часы с золо-той цепочкой, жили они в то время, видимо, вполне благополуч-но. К сожалению, как протекала его  молодость, отчего умерла моя бабушка, я  у родителей расспросить не удосужился. Поздно понял, когда их уже не было на свете этом.
          Интересно письмо деда Григория Егоровича из Казани от 21 февраля 1900 г.  По-видимому, он там служил в армии. Обра-щает на себя внимание великолепный каллиграфический почерк. Это говорит о том, что дед получил хорошее образование. Вооб-ще, как мне представляется, в старые времена сильное внимание обращалось на культуру письма. Почему? Человек, умеющий в те времена красиво писать всегда имел кусок хлеба, устроясь ра-ботать в какую- либо фирму или госучреждение письмоводите-лем или даже составлять прошение для безграмотных. А даст бог, и дальше пойдет!
       Дед жил в основном в Башкирии, а последнее время у млад-шего сына Александра в  г. Фрунзе.  Насколько я его помню, где-то в 1940 году, у него были густые светлые усы, а в зубах  посто-янно трубка.        До революции дед занимался торговлей, а после кустарничал, мастерил сита и другие мелкие предметы быта. У Григория Егоровича  было трое детей. По старшинству: сыновья Иван (мой отец) и Александр, дочь Мария .
       Мой отец Иван Григорьевич.  Родился 24 ноября 1906 года в с. Щучье (Челябинской обл.). О своей юности, отрочеству и на-чале трудовой жизни, наверное, лучше всего он расскажет сам. Ниже его воспоминания, который он мне наговорил на аудио.

ДЕТСТВО

     «В детстве мы с отцом жили в 54 км от Уфы в деревне Топо-рино (ныне Кушнаренково, Башкирия). Жили мы в большом 2-х этажном деревянном доме. Но кроме нашей семьи (отец, мама и  нас трое детей)  в этом  доме жило 7 братьев отца. Мы все уме-щались  на втором этаже, а на первом располагалась  наша пе-карня. У отца была лавка, где продавали бакалейные товары и хлеб, который пекли в нашей пекарне (наверное, в доле были все братья). В целом надо считать, что жили мы хорошо.
      Летом наш дедушка со стороны  мамы Михаил  Архипович, который жил в деревне Базаново привозил нас к себе. Дом у деда был большой из 7 комнат. У деда было два сада. Время у деда мы проводили весело, помогали ему,  чем могли. Запомнились гра-чиные гнезда на деревьях. Всех внуков собиралось  человек шесть. По утрам бабушка на завтрак давала нам крынку парного молока со свежим хлебом.
        Особенно нам интересно было с дедом ездить на базар. Пе-ред поездкой мы просили деда, чтобы он нас взял с собой. Вста-вали утром рано, дед запрягал лошадь. Базар был в другой де-ревне километров за семь.  Помню, в татарских деревнях дед по-купал смородину, которая была в специальных коробах, сделан-ных из коры липы. Короба были прочные с ободами. Один короб весил, наверное, килограмм пятнадцать.  А бабушка варила варе-нье из смородины и ранеток. Варенье варилось в медном боль-шом тазу. Но варенье она нам не давала, а только пенки, но они были еще вкуснее.
       У мамы была сестра, у которой осталось пятеро  детей после смерти мужа. Потом она вышла замуж за вдовца, у которого бы-ло две дочери. Жили они бедно. И каждое лето их дети тоже гос-тили с нами  у деда. У деда была большая зала и нам натягивали большой полог от комаров, а внизу стелилась кошма, и мы спали, как в палатке. Это для нас было очень интересно. Мы шалили, кидались подушками, но нам никогда шуметь не запрещалось.
      Помню еще один случай из детства, который чуть не привел меня к гибели. На реке стояли плоты и вот мы с ребятами стали подныривать под ними. С одной стороны плота нырнешь, а с другой вынырнешь. Вот я нырнул, плыву и по моим расчетом плот должен бы уже кончиться, а я выныриваю и стукаюсь о бревна, а запаса воздуха уже почти и нет. Выручила меня, то что открыл глаза и в одном месте увидел просвет, туда и направил-ся.»

Юность

      «Три класса школы я закончил в Кушнаренково, а потом мы переехали в Уфу. Это был период начала гражданской войны, примерно, 1917 год. Время было смутное. В школах было холод-но, и каждый ученик нес с собой полено дров, чтобы обогреть школу. В Уфе закончил 5 классов.  Отец устроился работать в Совнархозе. А переехали в Уфу, потому, что боялись. В это смутное время нас бы там с кишками съели! Тогда, то белые на-ступали, то красные. А в Кушнаренково остался брат папы дядя Яша. Он нанимал подводы и вывозил в Уфу все наши вещи.
       Кто из зажиточных не уехал во время, погиб. Так, например, печально закончилась судьба отца тети Лиды (наша родственни-ца, не знаю с какой стороны). Ее отец  был доверенным у купца Заруцкого, владельца   крупянки. Когда красные стали грабить добро Заруцкого, то он стал говорить, что чужое брать нехорошо и стал защищать, и его арестовали. Во главе красных стоял Че-вирев. И отца тети Лиды вместе с другими арестованными  - купцами,  зажиточными людьми, а может быть и случайными лицами посадили в трюм  парохода и увезли в  Сарапул. Вы-строили на палубе парохода и там расстреляли, А один прыгнул в воду, переплыл Каму и  все рассказал. То есть мы уехали в Уфу вовремя.
         Вначале в Уфе жили на квартире  у дяди. Он был доверен-ным фабриканта немца Вольмаха. Потом мы сняли квартиру на улице Пушкина. Начался НЭП и отец стал торговать рыбой, за которой ездили в Астрахань. Там были знаменитые рыбопро-мышленники Солдатовы. Они торговали рыбой по всей России. У них был завод по производству рыбной продукции. Мы рыбу закупали у них и везли на пароходе в Уфу.
        Потом немецкий еврей Краузе  договорился с  Уфимским горсоветом снять базар и предложил отцу с братьями войти в до-лю, и они согласились. Сняли под контору дом, наняли уборщи-ков, сборщиков, 40 вощиков. Базар был большой, только сена привозили до 1000 возов. На базаре же стояло много лавок. Дело пошло хорошо, работали, наверное, года  два. Я работал на база-ре конторщиком. Но старшие начали каждый день выпивать. Пи-ли и братья и Краузе.
        Вечером после работы приходили ко мне, а у меня был сун-дук с деньгами, которые сдавали сборщики.  Ну, вот приходят ко мне и берут деньги на выпивку под расписку.  Конечно, сколько брали, все учитывалось. А в Уфе был винный магазин, в котором продавалось и вино, и пиво, и икра. И вот посылают нас  с братом с большой  корзиной в этот магазин. Мы все закупаем. Мать стала против этой работы, каждый вечер отец пьяный. А потом появились конкуренты и  предложили Горсовету более высокую плату. Мы рынок отдали и снова стали торговать рыбой.
       У нас была лавка и склад, на котором хранились все товары.  Со склада утром завозили товары. Бывало, скажешь возчику: «Ахмед, вот тебе ключи, езжай на склад и привези то – то и то-то». Он едет на склад и все, что требуется, привозит. Работали на доверии и люди никогда не подводили. Мы с братом Шурой по-могали отцу торговать в лавке.       Другие два брата отца, дядя Яша и дядя Алексей, торговали в Уфе керосином. У них была ке-росиновая лавка.
        В Уфе был богатый купец Колбасов. По национальности он чувашин, низенький такой, но хитрый. У него были свои дома, лавки.  Он как то отца полюбил и говорит: «Давай, Гриня, вместе торговать!».  У Колбасова в большом магазине  торговал пле-мянник Бредов. Ну, вот, отец  стал компаньоном Колбасова и на-чал торговать в этом магазине, а мы с Шурой в нашей лавке. Осенью отец с Колбасовым поехали за рыбой на озеро Камыш-лабаш (где то ближе к Средней Азии). В основном там был сазан. Там же и солили его, коптили. Вкусный был сазан очень.  Они приехали в Уфу, хорошо продали сазана и Колбасов сильно об-манул отца. И отец от Колбасова ушел.»

Взрослость

      « Вскорости в Уфе умирает мама – сердце, водянка. Ей было всего 37 лет.  И мы всей семьей переехали в село Дюртюли.  Стали торговать бакалейным товаром. За товаром в Уфу в основ-ном ездил я. Летом на  пароходе, а зимой на 2-3 лошадях.
        Потом НЭП стал сворачиваться  и мы с отцом начали делать сита. За сеткой ездили в село Безводное, что в 35 км от Горького. Все село ткало  сетку. Вообще во многих селах население зани-малось каким - то одним делом: где были шорники, где делали кожи, где работали с деревом, то есть была развита специализа-ция. Мне в то время было уже 20 лет, и за сеткой в Безводное часто ездил я. Кроме сетки для изготовления сита нужна обечайка – это фанерный ободок. Так вот за обечайкой ездили  на Урал в  село Аскино. Мы в это время продолжали жить в Дюртюлях, а сита делали втроем – отец и мы с братом Шурой.  Отец торговал ситами в базарные дни в Дюртюлях, а мы с Шуркой ездили по селам и там продавали.
       Однако шло дело к раскулачиванию, и мы все трое от беды из Дюртюлей уехали, а женщины во главе с женой отца, Нюрой, остались. После нашего отъезда через полгода стали людей са-жать, ссылать в Сибирь, отбирать все нажитое. Наш родственник Серебряков Гриша, он был калашник, т.е. по сути был пекарем, сумел бежать.
     А мы с отцом продолжали делать сита в Давлеканово. Дела у нас шли хорошо. Мы заключили договор с Потребсоюзом  горо-да Чумары на поставку 5 тыс. штук сит. А у них  была сетка. Мы малость мухлевали и делали сита немного меньшего размера и нам с каждого куска сетки оставался материал еще на 10 сит. Это уже была чисто наша прибыль! Потом у нас с женой отца Нюрой пошли трения, и мы с отцом разделили материал, деньги и  с Шурой поехали в Белебей, купили лошадь за 100 рублей. Было начало 30-х годов. Мы с Шурой купили дешевую сетку, но не медную, а железную. Мы посмотрели, ячея сетки подходит. По-том к нам с семьей приехал Серебряков Гриша (он был женат на моей сестре Марусе) и стали мы работать втроем.  Дело шло хо-рошо, мы разбогатели. Потом опять началось смутное время, разные гонения и мы Грише говорим, тебе надо уезжать, а то из-за нас и ты пострадаешь.
         Потом вдруг приходит из военкомата повестка нам с Шур-кой. Что делать? Идти вдвоем? А у нас столько еще материала на сита, лошадь и денег много. И решили, что пойду я, а Шурка уй-дет в бега. И меня забрали в армию.
      По статусу Советской власти я не принадлежал к классу ра-бочих и крестьян и поэтому был «лишенец», т.е. такой человек не имел полных гражданских прав – право голоса, быть избранным куда-то, служить в настоящей армии и носить оружие  и т.д. Так вот лишенцев и забирали в так называемую Трудовую  армию, но им не давали оружия и они использовались как бесплатная трудовая сила.
        В начале меня отправили в Иркутск, потом в Читу. А Шурка все продал и уехал в Уфу и стал жить без прописки. По сути дела был дезертиром. Поживет то в одном  месте, то в другом. Потом Шура мне пишет, что дядя Яша нашел человека в Горсовете, ко-торый за 600 рублей  на нас троих сделает документ, что мы вос-становлены в правах. Ну, вот Шура и прислал мне копию справки о моем восстановлении в правах. А если ты не лишенец, то тебя освобождали из Трудармии.  И меня через месяц освободили. Дали мне литер на поезд, паек, а деньги то у меня были. И я поехал в Уфу. По дороге я остановился в Новосибирске. Там в это время служил летчиком Саша Латкин брат моей будущей жены Дуси.       Приехал я в Уфу. Мне уже было 28 лет, пора бы-ло определяться и в личном плане, и я женился на Дусе - Латки-ной Евдокии Евтихеевне (моей будущей маме).»
         Далее мое изложение. Семья мамы жила в Дюртюлях и их семья с семьей Токуновых были как-то  связаны,  дружили. По-сле женитьбы вначале они  жили в Давлеканово, около  Григория Егоровича. С отцом они немного продолжали делать сита, а по-том его отец уехал в Бугульму. А мой отец с мамой переехали в Уфу.
      Отцу было трудно вписаться в идеологию большевиков, на-правленную на подавление  всякого частного предприниматель-ства и проведение в жизнь главной формулы коммунистов “от-нимай и дели”.         Поскольку своего угла не было, то ютились по разным квартирам, но была постоянная мечта иметь свой угол.   Вначале жили на квартире  у родственницы Татьяны Тимофеевны Сальниковой, потом снимали квартиру у Степановны.  Помню эту женщину уже старую, больную, но очень по- русски добрую.
      Жили отец с мамой дружно, в постоянных тревогах, заботах и лишениях. Своего дома не было, с работой было тяжело. Так как я был еще маленький, то мама, естественно, не могла пойти ра-ботать, да и образования у нее было два  или три класса началь-ной школы. А отец пробавлялся случайной работой, причем са-мой низкооплачиваемой.  Например, работал возчиком. То- есть, по словам песни Утесова, он был «водителем кобылы».     Отец с детства, видимо, умел обращаться  с лошадьми, как их запрягать и как ухаживать.  В те времена автомашин, практически и не бы-ло, а, в основном, транспорт был гужевой.       А мне при этом вспоминаются автомобили уже мною видимые во время войны. Эти машины были на газогенераторном топливе и по бокам ка-бины пристраивались два вертикальных цилиндра, в которые время от времени надо было засыпать деревянные чурки.
       Тяжелое время было для нас, перебивались с «хлеба на во-ду».   30-ые годы в России  были «голодными» повсеместно. Де-ло доходило до того, что родители сажали детей на поезд и от-правляли в « никуда», так как кормить их было нечем (Свиде-тельство Галины Кутлусуриной в своих воспоминания: «Давайте вспомним: большое в малом»).
       Несмотря на голод населения, коммунисты начиная с 1920 года дополнительно к налогам ввело Государственные займы. Массовые заемные операции стали неотъемлемой частью пяти-летних планов. Займы имели добровольно-принудительную форму, а мощное идеологическое воздействие на население  пре-вращало займы в демонстрацию верноподданнических чувств любви народа к своей социалистической Родине и коммунисти-ческой партии. Президиум ВЦСПС обратился ко всем трудя-щимся с предложением отдать взаймы государству двух - трех-недельный заработок, однако на местах подписка шла под лозун-гом «Месячный заработок – в заем!». Лозунг кампании был та-ким: «Не должно быть членов профсоюзов и колхозов без обли-гации займа. Однако, дела с подпиской шли далеко не всегда блестяще: «Неудовлетворительный ход подписки на заем, осо-бенно в деревне, находит свое объяснение в следующих причинах: оппортунизм, косность и бездействие низовых организаций, не-дооценка и игнорирование займа со стороны партийных, про-фессиональных и общественных организаций»(« Правда» от 5 сентября 1930 г.)
          В каких условиях проходила компания о подписки на зай-мы свидетельствует  Докладная записка секретаря Петровической ячейки ВКП (б) Щербакова секретарю Спасского районного комитета ВКП(б) Рязанской области от 14 августа 1933 г.: «На-стоящим сообщаю о том, что большинство колхозников колхоза «Большевик» не имеют совсем хлеба. За отсутствием хлеба некоторые колхозники не выходят на работу, а ходят побираться. Дело доходит до того, колхозники падают на работе. Имеются опасения в проведении уборочной кампании, которая может быть не выполнена в установленные сроки, о чем ставлю в известность и прошу оказать помощь: сейчас требуется хлеба не менее трех тонн. Этих возможностей мы у себя не имеем. Некоторые колхозники распродали всю скотину».
     А вот другой характерный пример. « Москва буквально уми-рает от голода» (профессор Кузнецов –Троцкому). –«Это не го-лод. Когда Тит брал Иерусалим еврейские матери ели своих де-тей. Вот когда я заставлю ваших матерей есть своих детей, тогда вы можете прийти и сказать: «Мы голодаем».
      Очень характерно компанию по подписке на займы после войны описал Б. Окуджава в своей повести «Новенький как с иголочки» (Булат Окуджава. Стихи. Рассказы. Повести.  Екате-ринбург. У Фактория. 1999) По селу идет комиссия с подписным листом. Село бедное, после войны не оправилось, еле-еле, пере-бивающее «с хлеба на квас». Привожу выдержки из этой повести. Заходят в один дом: «Ну вот, Нюра…» - говорит председатель комиссии, подавая ей готовый уже список. - « Чего – ну вот? Мне давать нечего и стыдить меня нечего. Сами бы по-стыдились! На тридцать подпишу, а на пятьдесят – нет». Вот так и ходила комиссия от дома к дому с уже  готовой ведомо-стью, где указывалось,  кто, сколько должен подписать. А цифры спускались сверху из района, а тем спускалось свыше. И таким образом, контрольные цифры, спускаемые правящей партией коммунистов с трудом, но удавалось выполнить. Если ты не под-писался на заем, то ты чужой и кандидат в ссылку на подневоль-ные работы. Там дармовая сила тоже нужна была для выполнения пятилеток. Кроме этих поборов для колхозников существовали и налоги. Для них в 20-30-е году существовал продналог и сельхозналог. А с 1942 года был введен Военный налог. Для ос-тальных граждан в обязательном порядке был подоходный налог, а позже для всех мужчин, начиная с 20 лет до 50  Указом Прези-диума ВС СССР от 21 11.1941 года был установлен налог на хо-лостяков. При зарплате более 91 рубля налог составлял 6%. Пла-тил и я этот налог. Напрашивается мысль - что Сталин старался этим налогом  компенсировать потери населения от своих ре-прессий?
     За время жизни при коммунистах у людей скапливалась целая куча облигаций по займу. Время от времени в газетах появлялась таблица выигрышей. В лучшем случае перепадало счастье выиг-рать 20 руб. На примере моих родителей можно заявить, что   к этой пачке облигаций относились, как  к бесполезным бумажкам. Об этом говорит такой случай. Как - то раз отец дал мне пачку этих облигаций и говорит: «Съезди, Вовулька, (так меня называли в семье) в Сбербанк и проверь». Я был рад, так как поехал  на велосипеде, который мне недавно купили, и  хотелось лишний раз перед ребятами форснуть. Сгонял я в сберкассу и,  приехав домой, обнаружилось, что пачка облигаций здорово похудела. То ли у меня часть вытащили, то ли я их просто потерял по дороге. Однако родителей этот факт не очень то и огорчил.
      Совсем нельзя обойти тот период жизни без массовых аре-стов, пыток, выбивание признаний, расстрелов и ссылок в места отдаленные. Наиболее мрачный период политических репрессий в СССР приходится на 1937-1938 гг. В истории он получил на-звание Большой террор. Его жертвами были люди самых различ-ных социальных слоёв общества. Кроме остатков дореволюци-онной интеллигенции репрессиям подверглись партийные работ-ники, военнослужащие и духовенство. Но в основном список ре-прессированных в 1937 году составили представители рабочего класса и крестьянства, большинство из которых до последнего момента были не в состоянии понять суть предъявленных им об-винений. Определяющая роль, несомненно, принадлежит глав-ному карательному органу страны – ГУГБ НКВД и Сталину.
       Особенно пострадало крестьянство. Писатель В. Солоухин в книге «Смех за левым плечом» (М., Современник. 1989 г., стр.102) пишет. «…В начале двадцатых годов, было определено: Чтобы организовать российское крестьянство в колхозы, то есть в эти бесплатные трудовые армии, нужно 10% крестьян уничтожить. Тогда остальные в колхозы пойдут. …И вот в 1929 году механизм раскулачивания был пущен в ход, исходили именно из этой цифры. А 10% это 6000000 крестьянских се-мейств». Вот отсюда и возникли голодные годы этих лет!
    И там же на стр.372. В. Солоухин пишет: «…Власти понятие «кулак» применили и к тем, кто получил землю от государства и хозяйствовал на ней, получая высокие экономические результа-ты только за счет своей старательности, умелости и работо-способности. Власти теоретически превратили среднего кре-стьянина в кулака. Речь фактически шла о хлебе. Более 80% ва-лового урожая  в те времена давал середняк. Логика выступле-ний Сталина того времени – стране нужен хлеб и этот хлеб у середняка. Крестьянин согласен продать хлеб только за про-мышленные товары, которых у государства пока нет. Чтобы их иметь, надо развивать промышленность, а для этого нужен хлеб. Замкнутый круг! И надо разорвать его. Как? Мы не мо-жем бесплатно взять хлеб у крестьянина, но можем его взять у колхоза. Значит надо немедля объединить крестьян в колхозы. Кто сопротивляется – применим антикулацкие законы,  для чего зажиточных крестьян подвести под категорию кулаков».
     И началось…  « Их выгружали в Сибирских и североархан-гельских  местах, набивали ими бывшие монастыри, где они до-жидались навигации. Кто оставался жив, набивали ледяные баржи и сплавляли в низовья сибирских рек. Там в безлюдной тайге, высаживали на берег, оставляли несколько топоров, не-сколько мешков муки и баржа уходила. Известно,  что из ста человек выживало 5-6.  Писатель Юван Шесталов из манси из тех мест свидетельствует: « Гибли они как мухи, кто оставал-ся жив, стали зарываться в землю. До весны коротали в норах и землянках».
      Политические репрессии коснулись ученых. Так, десятки из них были осуждены по делу "Академии наук". В 1932-м году чет-веро  писателей были отправлено в ссылку за участие в "Сибир-ской бригаде". Сотни офицеров, проходивших службу в РККА, были арестованы. Все они проходили по делу "Весна".
         В Татарской и Крымской АССР были арестованы руково-дящие работники, по делу "султан-галиевской группы контрре-волюционеров", главным в которой был объявлен Султан-Галиев – татарский коммунист. Участники были приговорены к рас-стрелу, который впоследствии заменили на заключение под стражей в течение 10 лет. В Белоруссии в 30-31 гг. были осуж-дены представители руководящего аппарата республики. Они обвинялись в связи с делом "Союза освобождения", по которому также проходило 86 научных и культурных деятелей.
      По делу "Союза освобождения республики" на Украине про-ходило более 40 человек. Во главе обвиняемых был Ефремов – ви-це-президент ВУАН. В Харькове по делу "военной организации Украины" проходило 148 участников.
       "Генеральная чистка" ВКП(б)  проводилась в 33-34 годах, а затем возобновлена в мае 35-го. В ходе чистки из партии, вклю-чавшей в себя 1916,5 тысяч членов, были исключены 18,3%. По окончании процесса стали проводить "проверку партийных до-кументов". Она продолжалась по декабрь 35-го года. В ходе этой работы добавилось еще порядка 10-20 тысяч арестован-ных. Пик арестов пришелся на 37-38 годах. Жертвы политиче-ских репрессий в СССР в эти два года были весьма многочислен-ны. За этот период было привлечено к суду более 1,5 млн. чело-век, к расстрелу приговорено 681 692 осужденных.
       Московские процессы.  В период с 1936 по 1938 проходило рассмотрение трех больших дел. Рассматривалась деятель-ность участников ВКП(б), связанных в 20-30-е годы с правой  троцкистской оппозицией. За границей эти дела называли "Московскими процессами". Арестованным вменялось сотрудничество с западными разведслужбами для организации убийства Сталина и прочих советских лидеров, разрушения СССР, восстановления капиталистического строя и принесения вреда разным отраслям экономики. Первый процесс состоялся в 1926-м году, в августе. Обвинялись участники "троцкистско-зиновьевского центра". Главными осужденными были Каменев и Зиновьев. Кроме остальных обвинений, им инкриминировали убийство Кирова и организацию заговора против Сталина. Второе дело "параллельного троцкистского антисоветского центра" коснулось 17-ти менее крупных руководителей в 1937-м году. Главными обвиняемыми были тогда Сокольников, Пятаков и Радек. К расстрелу были приговорены 13 человек, остальные были сосланы в пыточные лагеря, в которых вскоре умерли. Третий процесс состоялся в 1938-м году, со 2-го по 13-е марта. Обвинялся 21 участник "правого троцкистского блока". Главными осужденными были Рыков и Бухарин.
        Для получения признательных показаний применялись дос-таточно жестокие меры. Практически все они были санкцио-нированы Сталиным лично. В период "хрущевской оттепели" со-ветской прокуратурой проводилась проверка некоторых поли-тических дел и групповых процессов. В ходе нее были выявлены случаи грубой фальсификации, когда "нужные" показания были получены с использованием пыток. Незаконные репрессии, истя-зания заключенных были весьма распространены. Так, к примеру, есть сведения о том, что кандидату в члены политбюро Эйхе при допросах был сломан позвоночник, а Блюхер умер от последствий систематических избиений. Сам Сталин (об этом свидетельствуют архивные записи) настоятельно рекомендовал использовать избиения для получения показаний».          (
     И все это творилось ради «светлого будущего». Вот кончится гражданская война  и –светлое будущее. Вот вывезем кулаков из деревни и –светлое будущее. Вот выполним пятилетку и –светлое будущее. Вот разоблачим, расстреляем  врагов народа и –светлое будущее. Вот кончится война и –светлое будущее и так до бесконечности!
       Особенно меня поражает арест самых талантливых военона-чальников того времени – Тухачевского, Блюхера, Алксниса, Жукова и многих других. Как это можно было делать Сталину перед угрозой война с Германией? Такое мог сделать человек, страдающий шизофренией и маниакальной подозрительностью. То есть во главе государства в то время стоял ненормальный че-ловек!
       Вот  в такое время и пришлось жить моему отцу, Ивану Гри-горьевичу, а      в июле 1941 года отца забрали в армию. Но о го-дах войны и его мучениях я расскажу позже.       Умер отец 12 февраля 2003 года на 97 году жизни.    Я часто вижу по телевизо-ру, как участники Великой отечественной войны или блокадники Ленинграда  живут долго. Казалось бы, такие тяжелые испытания должны сокращать жизнь, но - нет! Я объясняю это тем, что Бог добавляет им жизни за те мучения и лишения, что они пережили.
    Брат папы  Александр Григорьевич  /1907 – 1963/  - также по-сле революции кустарничал, был лишен прав, скрывался, затем купил  справку о восстановлении прав. В Великую Отечествен-ную войну был на фронте, тяжело ранен. Рассказывал мне, как  ему осколком распороло живот и вылезли кишки наружу. Он за-толкал их обратно и пошел в медсанбат. Его спасли. После войны жил в г. Джамбуле (Киргизия). Работал в бюро по найму рабочей силы. Умер в возрасте 56 лет и похоронен в г. Джамбуле.
      Возникает интересная мысль! Значит, пока не было трудно-стей в государстве, то можно было держать часть населения в ранге второго сорта – нельзя голосовать и быть избранным, Тру-дармия, лишение всех прав, а как только потребовались защит-ники, то, будьте добры, идите и защищайте эту власть!
       Теперь далее перейду к нашему роду по женской линии.  Род  Латкиных также  из старообрядцев. Они,  как и род Токуновых  берут свое начало с берегов реки Белая /Агидель - по башкирски/ в селе Дюртюли.  В основном Латкины были мельниками и вла-дели несколькими  ветряными мельницами.
      Моим прапрадедом,  со слов моей мамы, был  Кузьма Семе-нович /примерно 1750 г. рожд./. А  наша ветвь пошла от его сына  Кормилая Кузьмича.
      Кормилай Кузьмич /1817 – 1918/  - наш прадед . У него было 5 детей. Умер он в возрасте 100 лет.
     Не буду подробно останавливаться  на судьбе всех детей и внуков Кормилая Кузьмича. Достаточно отметить, что род был плодовитый и разветвленный. Сын Илья по слухам смолоду по-пал на каторгу.  У Алексея было 8 детей, Сын его Федор до рево-люции жил в  Уфе, по специальности пекарь имел пекарню После революции работал на своей лошади на строительстве. В 1937 году посадили на 10 лет, как бывшего торговца. Сидел в Сибири, без права переписки, пропал без вести. При правлении Н.С.Хрущева семья была реабилитирована.   У сына Ивана судь-ба аналогична Федору. В 1917 году посадили, пропал без вести. Позже  был реабилитирован.
     Евтихий Кормилаевич,    мой дед со стороны мамы жил в  Дюртюлях. До революции занимался торговлей, после револю-ции был раскулачен.   Умер в Дюртюлях в 1930 г, там и похоро-нен.   Судьба детей  моего деда сложилась по- разному. Так  Ва-силий   большую часть жизни провел в Якутском крае, работая на золотых приисках.
        Лаврентий  /1909г. - 1993г./ в 30-х годах сменил имя на Александра. Связал судьбу с авиацией. Военный летчик, затем летчик-испытатель на одном из оборонных заводов в  г. Самара. Последнее время жил в  Москве, где умер  и похоронен.   Многие в Дюртюлях тогда завидовали ему и писали в училище доносы, что он сын раскулаченного и просили исключить его оттуда.
     Третий сын  Евтихия Кормилаевича Григорий   /1921 - 1977 /  окончил Уфимский аэроклуб  и  служил военным летчиком, за-тем по состоянию здоровья ушел на пенсию, жил в Уфе, там и похоронен.
          И, наконец, моя мама  Евдокия Евтихеевна  /14.03.1914  - 01.01.1992/. О ее судьбе я расскажу более подробно позже.
      У дочери прадеда  Федосьи  была  дочь Татьяна Тимофеевна Сальникова, которая  жила в Уфе. Я ее помню  как очень набож-ную женщину. В доме находились толстые библии с бронзовыми застежками, на стенах висело много икон. Особенно по религи-озным праздникам,  в доме сновали набожные старушки, у икон зажигались свечи и лампады, читали библию, в общем,  прово-дили службу. Это я все наблюдал в конце 30-х годов в Уфе. В этом же доме жил какой - то родственник, как говорили, он был гусаром и  нам показывал свою саблю. Он занимался пчелами, и время от времени угощал детей сотовым медом. Судя по всему, мама не была особенно религиозна и ходила к Татьяне Тимофе-евне, чтобы подкормиться  и   меня подкормить. Жили они в то время в достатке, по сравнению с нами.
          В заключение хочу отметить, что гены у моих пра-пра…, как по мужской, так и по женской линии, были не плохие и если они не попадали под гильотину сталинских репрессий тех ужас-ных времен, то жили долго.

Глава 2. Кое - что пра…меня
 (Детские и юношеские годы)

Годы детства мои,
как я вас не ценил;
                Я мечтал, чтобы вы были короче.
Годы детства мои,
Как я вас торопил;
                Я спешил, вы спешили не очень.
                Время, взяв меня за руку, в юность ввело,
                И тогда лишь, начав торопиться,
                Закрутило пошло. И теперь, как назло,
                Надо мной пролетает, как птица.
                (Р. Гамзатов)

        Родился  я   в г. Давлеканово в Башкирии. Это сейчас город и районный центр, а в то время  был захолустный станционный поселок, стоящий  на Транссибирской магистрали.  Дома были все деревянные, захудалые. У родителей в ту пору своего жилья не было, и они снимали комнату или угол.  Здесь я и родился.
    Родильные дома были только в крупных городах, поэтому   бабки - повитухи помогали рожать  вместо врача. Крестили меня, со слов мамы, дома, тайно.       В церкви крестить было нельзя, запишут родителей  во врагов народа и сошлют в Сибирь. Шел 1933 год. В те времена шла борьба с церковью, уничтожали  или грабили церковную утварь, взрывали церкви или приспосаблива-ли их под склады или еще какие –либо хозпостройки. Священни-ков преследовали, сажали в тюрьмы, расстреливали. Вот такая была ситуация в то время. Поэтому надо отдать должное мами-ной смелости крестить меня. Узнала бы власть, попало бы  роди-телям  по - полной! Поэтому священника приглашали домой и таким образом тайно крестили детей. Священник приходил, оде-тый в обычную одежду, а потом дома одевал, что положено пас-тырю. Судя по всему, я родился в любви и согласии родителей и это чувствовал всю жизнь по отношению ко мне мамы.
         Прочитал я как-то у Н.С.Лескова такую притчу. «…пришел я от твоей родной матери сказать тебе, что ты  у нее моле-ный сын. А знаешь ли, что  ты еще и сын обещанный? …И тебе знамение, что будешь ты много раз погибать и ни разу не по-гибнешь, пока придет твоя настоящая погибель».
     И в связи с этой притчей я подумал. Женщина рожает дитя в муках и болях страшных, а особенно, когда первого ребенка. И в это время она готова на все, только бы роды прошли удачно. И вполне возможно моя мама и молила бога и обещала все выпол-нить, только, чтобы мучения ее закончились благополучно. И вспоминая сегодня мою жизнь, я перечисляю жизненные момен-ты, когда я мог погибнуть – несколько раз мог утонуть, близок был к автокатастрофам, при работе на буровой могло мне снести .голову  и т.д.
Мам, отведи меня в детство,
Там, где мы за руки вновь…
Где за стеной по соседству,
                Вера жила и любовь.

Мама, мне так не хватает
                В час неизбежной тоски
   Сердца, что все понимает,
                И теплоты от руки…

         Стало теперь по-  другому…
    Слезы скрываю, молчу…
        Где та тропиночка к дому?
      Мама, я в детство хочу…

                Верить в людей, улыбаться
                Страшных предательств не ждать
                С близкими не расставаться
                И не бояться летать…
                (Ирина Самарина-Лабиринт)

       Когда мне было около 1,5 лет, наша семья перебралась в Уфу.   Это трудное время было для России, разруха, сплошная бедность после 16 лет как власть взяли большевики. К этому времени прошла полная коллективизация,  разрушили сельское хозяйство, провели массовое раскулачивание, сотни тысяч людей уничтожили и сослали в Сибирь, на Колыму, Дальний восток. Много погибло от голода. Причем репрессии коснулись самых трудолюбивых и талантливых. Часть ученых, писателей, отпра-вили за границу.  Большевики для этого даже выделили пароход. Этим  повезло, они остались живы и устроились на чужбине. На-стоящие патриоты России и талантливые люди  для большевиков были опасны. Оно и понятно, думающих людей, которые пони-мали, к чему привело правление коммунистов, они боялись. И Ленин говорил, что «интеллигенция – это говно». В общем, в те времена практически полностью был уничтожен самый элитный генофонд России! Остались, кто не хотел и не умел работать и жил по принципу: «Чего изволите?» Или приспособленцы  и двурушники.  Это сказывается в России до сих пор.
     Можно ли определить точно тот момент своего существова-ния, когда в первый раз возникло в нем отчетливое представление о своем собственном я,- первый проблеск сознательной жизни. Первое, что запомнилось мне  в детстве и впервые отмечается  памятью,  это большой липовый парк, который так и назывался «Липовка». Парк, наверное, был уж и не такой большой. Это только мне таким он казался. А было мне тогда, примерно, года 4. Парк был не далеко от  дома, в котором мы жили, снимая ком-нату.
    Деревья в парке были большими, они образовывали таинст-венную тень, а  под ними росла чудесная густая трава, в которой хорошо было играть в прятки с ребятами. Вот как - то раз я заи-грался, живот у меня схватило, и припустился бежать домой, но смог добежать только до половины пути и … наложил в штаны. И так мне стало горько и стыдно, бегу с полными штанами и реву на всю улицу. По-видимому, я так был воспитан в бережливости – все свое добро надо было донести до дома, и нельзя было его оставить где-нибудь около забора!
     А еще в это время мне запомнилось, как мой родной дядя  Гриша застрелил из ружья кошку, которая чем- то провинилась. В память врезался грохот выстрела. Не помню, чтобы мне было жалко кошку, а с другой стороны, если запомнилось на всю жизнь, значит, жалко было. А может быть, шум выстрела произ-вел на меня такое впечатление. Шло накопление жизненного опыта!
         Не помню ни одной игрушки – их у меня и не было, навер-ное, от бедности, не на что было купить – все мысли были о хле-бе насущном.
     Тетя Маруся,  сестра отца, с мужем отправились в город Сыз-рань к своему отцу, т.е. к моему деду Григорию Егоровичу. Взя-ли и меня, чтобы дед посмотрел на своего внука. Дело было ле-том и решили они плыть пароходом, связь была прямая, да и речными путями тогда пользовались интенсивно для передвиже-ния, не то, что сейчас – автомобильного и авиа- передвижения тогда и в помине не было. Да и автомобилей  на дорогах почти не видно было, не говоря о такой экзотике, как мотоциклы и вело-сипеды.  Создается впечатление, что люди в то время жили  в не-сколько замедленном ритме, чем сейчас. Не торопились.
     Было мне тогда года 4-5. Помню белый пароход, палубу с се-точной загородкой по бортам. На пароходе быстро все перезна-комились, и я был представлен, как племянник  и все звали  меня  племяш. Как то один раз вдруг я оказался один на палубе, а тети Маруси и ее мужа  рядом не оказалось. Заволновался я и побежал их искать вокруг по палубе, потом громко заплакал. Кто-то из взрослых останавливает меня и спрашивает: «Мальчик, как тебя звать? Чего ты плачешь?» А я в ответ: «Пельмяш я, пельмяш!»
     Немного позже, когда мне, наверное, было уже лет  пять, помню, как по наущению старших ребят я стащил у отца не-сколько папирос. Меня разоблачили, но чтобы отец наказал меня за это,  не помню. В обще не помню, чтобы меня били ремнем или как то обидно наказывали.
     В целом, ранних детских воспоминаний было немного, что объясняю трудностью того времени. Не было своего угла, семья переезжала с одной квартиры на другую, жили бедно и каких то игрушек, наверное, у меня и не было. Не помню, каких- то ярких красок воздушных шариков, игрушечной машинки, которые бы удивили меня  и врезались в память.
        Где-то в 1939-40 г родителям удалось  накопить на свой первый домик в Уфе. Дом был маленький, наверное, где-то мет-ров 25, деревянный, крыша была крыта тесом, сарая не было, но участок был большой, около 10 соток хорошей земли. Два окош-ка  со  выходили на улицу и одно окно в огород. Входишь на крыльцо, затем сени, вправо был чулан. Из сеней вход в дом, по-среди которого находилась  большая русская печь, на которой  готовили себе еду, пекли хлеб. При этом, конечно, был ухват, чу-гуны, кочерга.  Печь, естественно, топилась дровами, которые надо было пилить и колоть, складывая в поленницу. Печь была для нас как живое существо!  Чай кипятили  в самоваре, угли в котором раздували сапогом.  Тогда не было газа и в помине. Печка делила комнату на  две части: большую, где стояла кро-вать мамы с папой и обеденный  стол, а вторая часть (за печкой) была совсем маленькой и там стояла моя кровать. Комната осве-щалась  керосиновой лампой, потом, правда, подключились к электричеству.  В доме был подпол, где хранили картошку.  На участке росли две большие  ранетки, это такие маленькие яблоч-ки и была малина. В основном же сажали картошку. Но  хозяйст-венных пристроек не было. И помню, во дворе постоянно нахо-дился какой - то стройматериал, и в дальнейшем был построен  сарай и туалет во дворе.         Сзади огорода начинался большой овраг, который тянулся влево и вправо и по которому тек какой-то довольно мутный поток воды в реку Белую, а по оврагу  юти-лись небольшие хибарки. Наш дом стоял окнами на дорогу, ко-торая шла от реки Белой до макаронной фабрики. Дорога была крутая и машины вверх шли медленно с большим трудом. На-против, через дорогу располагался мясокомбинат, куда постоян-но гнали скот на убой. Автомашин тогда было мало, в основном, грузовые полуторки Газ-АА или двухтонные ЗИС. Многие из них были газомоторными.
        Домишки вокруг все были маленькими деревянными, а за мясокомбинатом начиналась гора, также застроенная хибарами.  Гора, почему то называлась «Собачья». Думаю, это по тому, что там располагался мыловаренный заводик, который отчасти рабо-тал на сырье от убитых собак и прочей живности.
      Вот с этого –то маленького деревянного домика и по сути де-ла начинается моя Родина. Это не по рождению, а по первым ша-гам сознательной жизни маленького человечка.

                За все хоромы я не отдаю
                Свой низкий дом с крапивой под оконцем.
Как миротворно в горницу мою
   По вечерам закатывалось солнце!

          Как весь простор, небесный и земной,
       Дышал в оконце счастьем и покоем,
И достославной веял стариной,
   И ликовал под ливнями и зноем!

                (Николай Рубцов)

         Появился свой дом, и жизнь стала налаживаться, отец с ма-мой стали оба работать посменно продавцами в станционном ки-оске на перроне вокзала в Уфе. Работа была круглосуточная, очень уставали. Когда дежурила мама, то отец оставался со мной.       Около Уфы правый берег высокий, а левый низкий, пойменный. Летом там были зеленые луга, перелески и хороший пляж с мел-ким песочком. Поэтому все праздники отмечались  на левом бе-регу, и город на лодках устремлялся туда. За переезд надо было платить, а кто садился на весла – тот переплывал бесплатно. Особенно отмечали два праздника - день железнодорожника и воздушного флота. Наверное,  потому, что они были в августе, а в сентябре уже  начинались дожди, и было холодно – не покупа-ешься. То есть народ провожал в это время лето. Везде стояли киоски, где продавалось съестное и спиртное. Праздновали ком-паниями, расстилалось одеяло, усаживались вокруг прямо на траве.  Пели народные песни «Катюшу», «Шумел камыш», «По диким степям Забайкалья». Особенно мне запомнилась песня «Любимый город…». Там были слова «…в синей дымке тает…». А мне слышалось – «.. синий дым Китая..». И я удивлялся, при-чем здесь Китай? А взрослых спросить об этом стеснялся.     Хо-рошо помню, что папа играл на балалайке и что-то пел. Значит  у него был какой -то слух. Помню и балалайку, которая висела пе-ред кроватью. Во время войны она как то исчезла из поля моего зрения. Наверное, мама ее продала или выменяла на  еду.
     Мамин брат  Гриша имел ружье и припасы к нему- дробь, по-рох. Мне было тогда лет 6-7  и меня все эти дела очень интересо-вали. Ружье было 28 калибра с магазином на 4 патрона и напо-минает оно мне сейчас ружья сибирских партизан времен граж-данской  войны. И вот  как -то раз, когда взрослые, куда- то уш-ли, я достал пачку с порохом, пошел в сарай и стал поджигать маленькие кучки пороха. Они так красиво вспыхивали. Я был шибко умный и соблюдал технику безопасности работ с взрыв-чатыми веществами,  поэтому саму пачку с порохом я отставил далеко от места поджигания маленькой кучки. Я  брал щепотку пороха из большой пачки и переносил ее в сторону, там и поджи-гал,  порох вспыхивал – просто замечательно! И так раз за разом. Но из щепотки при переносе часть пороха, естественно, рассыпа-лось, и образовывалась дорожка из пороха от коробки до очеред-ного «пых». И вот наступил критический момент, когда при оче-редном поджоге маленькой кучки пороха, огонь пробежал по этой тропинке и достиг большой пачки с порохом, получился взрыв, который услышали соседи, да и я, наверное, закричал. Хорошо, что не возник пожар, иначе я бы сгорел, но обошлось обожженным лицом, сгоревшими бровями и частично волосами.   
      Пришлось лечить обгоревшее мое лицо ихтиоловой мазью черного цвета, и я превратился в негра  на некоторое время и если кто- то приходил из чужих, я прятался, так как мне было стыдно, что я такой черный.
     У нас в огороде кроме малины росло  два дерева ранеток. Это такие маленькие яблочки,  которые при поспевании становились с боку, обращенному к солнцу, ярко красными. Они были не  только красивыми, но и вкусными. В народе их часто называют «райскими яблочками». Особенно деревья были красивы во вре-мя цветения. Белые большие цветы полностью покрывали дере-вья, и они стояли, как невесты в белых подвенечных платьях.  Хорошо помню варенье из ранеток, которое варила мама. Яблоч-ки в варенье были с укороченными веточками и становились по-сле варки прозрачными, с просвечивающимися темно- коричне-выми косточками  внутри. Возьмешь осторожно за веточку это волшебство и в рот!
     Жившие по соседству ребята, конечно, знали о ранетках и де-лали частые набеги, поэтому нам приходилось в пору поспевания их охранять. У ребят, наверное, была хорошо поставлена развед-ка, и поэтому  как бы мы не старались, уследить за воришками было трудно. Поэтому я сделал посреди огорода шалаш, прятал-ся там, и как только возникала опасность, выскакивал, отпугивая их криком, или стрелял из ружья. Это помогало. Патроны я за-ряжал солью.
     Как -то раз, когда мне было уже лет 10, мы с соседским маль-чиком Фаритом  решили в шалаше  заночевать, чтобы пресечь атаки грабителей в поздний час заката или  ранним утром. Вече-ром то мы просидели долго, а вот потом крепко уснули в шала-ше, положив рядом ружье. Утром проснулись, солнце уже высо-ко стоит, я хвать за ружье, а его нет. Ну, думаю, грабители побы-вали в саду и за одно, прихватили и ружье. Я в панике, бегаю по саду, может быть где- то найду его – нет ружья! Стыдно и перед мамой, караульщик называется, да еще и ружье проворонил!  Выходит в сад мама и загадочно улыбается и понял я, что она ут-ром, увидев, что караульщики крепко спят, и взяла ружье.
     Через город Уфа протекает чудесная река с названием  «Бе-лая» (по башкирски Акидель),   потому что ее воды действитель-но очень светлые. Наверное, это от того, что она протекает через известковые породы гор Южного Урала. Особенно ясно я убе-дился, что вода нашей реки действительно сильно отличается, когда пароход вошел  в слияние рек Белой и Камы: светлая вода перемешивалась с почти черной водой Камы. Неповторимое зре-лище!
     Весной наступало какое -то праздничное настроение, ожида-ние бегущей с горы талой воды, теплых солнечных дней и зеле-ной травки на поляне перед нашим домом. Сам воздух пах вес-ной, был напоен неповторимыми запахами какой - то свежести и буквально будоражил молодую кровь! Сейчас такой остроты восприятия весны уже не чувствуется.
     Когда начинал таять снег,  то с ребятами копали глубокие ка-навы в тающем снегу (а снега в Уфе всегда выпадало много), по ним пускали корабли, которые делали сами из бумаги или из ко-ры дерева. А еще делали запруды из снега, и образовывалось озеро, а в нашем понимании - целое море. Или делали «мины»: на снежной тропинке, по которой ходил народ, мы рыли ямы в снегу, сверху их маскировали, человек шел, проваливался, а нам было весело. Особенно интересно было наблюдать ледоход на реке Белой. Река от нашего дома была в 1,5-2 км.  В это время люди, а особенно мальчишки,  шли на берег реки наблюдать ле-доход. Это было очень интересно и захватывающе, видеть силу и мощь реки.  Льдины плыли одна за другой, иногда, обгоняли од-ну другую  и нагромождались друг на друга, а шум ледохода разносился далеко вокруг. Иногда вместе с льдинами плыли де-ревянные домики, смытые половодьем, копны сена и  много бре-вен. За последними  на лодках  выезжали люди и баграми, заце-пив бревно, выволакивали его на берег. Это был хороший зара-боток, но опасный. Потом бревна продавали, как стройматериал, или на дрова.
      Летом с ребятами ходили на реку Белая, но купаться на на-шем берегу нельзя было – слишком крутой берег, быстрое тече-ние и глубина, да и плавать я еще не умел. Правда пару раз сва-лился в воду, и меня понесло течением, хорошо спасли, а то не было бы  ни сына Сергея и внука Ванюши. Так все в жизни свя-зано!  Когда я немного повзрослел, то стал ходить с ребятами на рыбалку
Еще запомнилось, что перед домом на полянке мы в траве разыскивали  маленькие круглые плоды, которые назывались «просвирки». Время было голодное, военное и они казались очень  вкусными. А еще ребята разбивали термометры, доставали ртуть и натирали медные монеты ртутью. По-моему две копейки по размеру были, как 10 копеек и таким образом  можно было обмануть мороженицу или на базаре купить конфетку. И я так делал, не знаю, удавалось ли обмануть продавца, но хорошо помню свои черные пальцы от ртути. Мы же не знали, что об-щаться со ртутью, это опасно для здоровья.
     Зимой я ловил птиц, в основном, синичек и снегирей. Снегиря поймать было труднее, чем синиц, так как они были намного ос-торожнее и без оглядки, как синицы, за кормом не лезли.  У меня была специальная клетка для их ловли, называлась она «ципцы». Некоторое время птицы жили дома в клетке, а потом я их выпус-кал. Долго дома держать птиц нельзя было, они погибали. Дело в том, что по вечерам зажигали керосиновую лампу и птицы уго-рали от паров керосина.
       Когда выпадал снег, катались на лыжах, особенно любили прыгать через ухабы, которые делали сами.

Ах, кто не любит первый снег
В замерзших руслах тихих рек,
В полях, селениях и в бору,
Слегка гудящем на ветру!

В деревне празднуют дожинки,
И на гармонь летят снежинки
И весь в светящемся снегу,
Лось замирает на бегу
На отдаленном берегу.
                (Николай Рубцов)

       Катались и на коньках, естественно, ботинок тогда и в поми-не не было, а коньки мы привязывали веревками или сыромятным ремнем к валенкам. Поскольку мы жили на горе, то особенным шиком было прицепиться на коньках железным крючком из толстой проволоки  сзади грузовой машины, которая шла в гору,  и таким образом доехать до верха  горы, а оттуда вниз на коньках с ветерком и снова поджидаешь машину. Иногда, шофер выска-кивал из кабины,  ловил кое-кого и отбирал коньки. Но особенно в моде были «таратайки».  Это такие тележки из досок делали на коньках – сзади два конька и спереди два или один, которые  бы-ли и рулевыми, а сверху доски настелены, на которых ты и си-дишь или  лежишь. С огромной скоростью мчались с обледене-лой горы на этой таратайке.
       В связи с этим вспоминается один случай. Я с таратайкой стою на верху горы (а мы жили ниже) и вот подходит мама. Где –то она была и шла домой.  Она уже была беременной братом Ва-лерой,  и я ей говорю: «Мама, ну что ты пойдешь пешком, скользко, давай садись на таратайку,  и я тебя мигом доставлю к дому». И она соглашается! Садимся оба на эту неустойчивую те-лежку и мчимся с горы. Все нормально, мы не упали. А если бы получилось наоборот – был бы у меня сейчас брат? Вот сейчас думаю, как мы с мамой поступили опрометчиво. Мне было тогда 13 лет, а маме  33 года! Наверно, она боялась спускаться по об-леденелой горе пешком и доверилась мне. Верила она мне, что я не подведу!
     В детскую память почему-то врезалось такая картинка. Зима. Идет по обочине дороги баба, вдруг останавливается, расставляет ноги и из- под подола льется желтая струя мочи. Ну, как - будто   корова  мочится. Мне было это так удивительно, и возник вопрос – у нее, что трусов нет! Наверное, в те времена некоторые женщины и нижних штанов не носили?
    Запомнились очень суровые морозные зимы в Уфе. Темпера-тура опускалась до 40 градусов.  Помню по дороге обозы лоша-дей. Лошади все в инее и из ноздрей шел пар. Иногда подбирали замерзших воробьев, они падали на лету. И если во время его пристроишь за пазуху, то иногда они оживали.

Чуть живой. Не чирикает даже.
                Замерзает совсем воробей.
    Как заметит подводу с поклажей,
 Из-под крыши бросается к ней!
                И дрожит он над зернышком бедным,
И летит к чердаку своему.
          А гляди, не становится вредным
    Оттого, что так трудно ему.
                (Николай Рубцов)

     Какие еще игры были у нас? Играли в «жестку» - это ногой как можно дольше подбрасывать кусочек шерсти с утяжелением внизу, чтобы лучше летала. Были чемпионы –по 50-100 раз жест-ка не падала. А для того, чтобы жестка лучше летала, надевали на эту ногу валенок. Играли и на деньги - в «пристенок» и в «чику». Я, правда, почти не играл, наверное, потому, что и денег не было.  Играли еще в гуси-лебеди. Игра заключалась в следующем. Ребята поровну выстраивались друг от друга на расстоянии метров 20-30, а посредине находился тот, кто был «волком», ко-торый кричал: «Гуси-гуси!» – Ему ребята отвечали: «Га-га!» - «Есть хотите?» - «Да, да!» - «Ну, летите домой!» - «Серый волк под горой!» - «Ну, летите, как хотите!». Ребята срывались с места и бежали на противоположную сторону. Кого поймал «волк», занимал его место.
      Еще пацаны увлекались стрельбой из ключа. Схема была та-кова. Брался ключ с отверстием, в который закладывались голов-ки спичек, чем больше, тем громче. Под это отверстие подбирал-ся гвоздь нужного диаметра, Потом эта конструкция соединялась нужной длины веревочкой, наподобие пращи, гвоздь вставлялся в ключ и с размаху это ударялось о что-нибудь твердое, спичечная сера от удара воспламенялась и происходил выстрел. Делали и наганы на этой же основе.      У маленьких ребят  было еще одно увлечение – катать железный обруч специальной каталкой, сделанной из толстой проволоки.
        Лето в Уфе, река Белая, песчаный пляж на левой  стороне реки, жарко.  Мне лет 12, я уже хорошо плаваю и делаю доволь-но продолжительные заплывы. Метров 100 от берега стоит  бар-жа, хорошо видна натянутая якорная цепь. Решил сплавать до цепи и обратно. А в воде находился уже долго, тело остыло вот, думаю,  и разогреюсь!  И  проплыв уже где-то 2\3 расстояния,  чувствую, что судорогой сводит ногу. Что делать? Мелькнуло в голове, что в этом случае надо булавкой уколоть ногу и судорога пройдет, но где та булавка? Плыть назад, далеко  и решил  доп-лыть до цепи, там отдохнуть, а потом уж обратно. Плыву на ру-ках, ноги не работают и боюсь я их особенно то и напрягать. Еле добрался, зацепился за цепь давай массировать ногу. А оставать-ся в воде долго нельзя, тело остывает все больше. Но чувствую, что судорога вроде бы отпустила,  плыть боюсь, вдруг опять ногу сведет, не доплыву. Все-таки решился и доплыл до берега.  Это для меня был урок – прежде чем, что-либо делать рассчитывай свои силы! Иначе не сделаешь, что задумал, а в худшем случае погибнешь!
      В первый класс я пошел  в 1941 году, когда война с фашиста-ми шла уже третий месяц. Тогда начинали учиться с 8 лет. Сейчас ребята в первый класс идут с семи лет  намного больше под-готовленными  в детском саду, да и информации они от телеви-зора и компьютера получают гораздо больше, чем мы тогда – 21-й век!
      В школе класс у нас был неплохой дружный.  Были, конечно, и отличники.  Отличники сидели на первой парте, а остальные, как придется, и старались  занять «камчатку».  Отличником у нас был Ахмеров, худенький мальчик, но мы его не призирали.  Были и выдающиеся. Так, например, Петя Старцев имел исключи-тельно каллиграфический почерк. Кроме того, он и писал очень грамотно и по русскому у него, как правило, были пятерки. Были и верзилы. Так, например, Петров. Он всегда сидел на задней парте, потому что был высоким и здоровым. Мы ему немножко завидовали – у него отец был капитаном то ли парохода, то ли буксира и летом он  пропадал с ним на реке  и говорил, что после окончания школы он будет плавать на судне. То есть у него  спе-циальность была выбрана. Был еще армянин Ананьян. Тот тоже уже выбрал себе будущую работу и собирался поступать в какой-то морской институт в Ленинграде на штурмана дальнего плава-ния. Еще был парень по фамилии Педан.  Это был коренастый парень с лицом боксера с перебитым носом. Он ходил в секцию бокса, и даже уже успешно выступал на каких – то соревновани-ях. У него тоже путь в жизни был ясен.   
       Хорошо помню учебники, по которым мы занимались. На-верное, это были учебники по истории. В них портреты наших известных военоначальников (Тухачевский, Блюхер, Якир) были замазаны чернилами. Они вдруг оказались предателями и были расстреляны. Вот и такое было в сталинские времена!
      Из учителей мне запомнился, конечно, Трубицын Василий Андреевич, который преподавал нам литературу с любовью, и это осталось на всю жизнь! Он  был местным поэтом и увлека-тельно умел рассказывать, тишина была в классе – «муха проле-тит - слышно». Читал он нам и стихи таких поэтов, как Есенин, Блок, Ахматова, которые в те времена коммунистами замалчива-лись и почти не  печатались, а то  и запрещались. И какая тишина стояла, когда он нам читал  стихи Есенинеа: « И как хочется очень из окошка луну обоссать…». Это для нас, пацанов,  было такое откровение, такой материал для юношеского мышления! Неплохо преподавал историк, географичка и особенно запомни-лась учительница астрономии. Это была яркая женщина, высокая брюнетка, всегда со вкусом одетая. Наверное, мы мальчишки были в нее немножко влюблены. Остались и отрицательные эмо-ции от учительницы химии. Это была полная рыхловатая жен-щина с круглым красного цвета лицом. Запомнился ее нос кар-тошкой  весь в дырочках. Начиная урок, она перед собой  ложила учебник и часто заглядывала в него при написании химических формул на доске. То есть предмета она не знала и что могла до-нести до учеников?

Не смейте забывать учителей.
   Они о нас тревожатся и помнят.
       И в тишине задумавшихся комнат
         Ждут наших возвращений и вестей.

       Они нас ждут. Они следят за нами
И радуются всякий раз за тех,
          Кто снова где-то выдержал экзамен
            На мужество, на честность, на успех.
                (А. Дементьев)

     А когда у меня ослабло зрение от чтения книг под одеялом, и я стал плохо видеть с доски, то меня пересадили на первую парту тоже, но отличником я не был.
        Были  и переростки в нашем классе. Почему? Время, навер-ное, было такое – война. Помню одного здорового парня, почти уже мужика, который учился с нами где –то классе в четвертом. А жил он в деревне на том берегу реки Белой и чтобы утром по-пасть в школу ему приходилось зимой переходить реку по льду. А еще, благодаря такому переростку попал я в неприятную исто-рию. От нечего делать на уроках, такой оболтус  написал мне, якобы от другого ученика записку, что я его чем - то обидел, и он в связи с этим  меня вызывает на дуэль.  Причем весь класс об этом уже знал и с интересом за нами наблюдал. Кончились уроки и мы пошли гурьбой за угол выяснять отношения. Стоим мы с ним друг против друга и ждем, кто первый начнет, а у меня  к нему и  злобы то ни какой нет. Причин  не было. Однако честь, есть честь. Начал он и стукнул меня по носу, потекла кровь, я от-ветил и тут раздался крик: «Атас!» Это учителя появились на до-роге. Мой противник был, видимо, опытный боец, накрутил пла-точек на кулак, для усиления, а я никогда до этого и не дрался и об этой уловке  не знал.
       На всю жизнь запомнилась поездка на пароходе до Москвы и обратно после окончания 9 класса.  Это была мне от родителей премия за хорошую учебу. Дело в том, что на  пассажирском па-роходе работал матросом наш дальний родственник Григорий Трапезников, и он меня взял с собой на время рейса Уфа-Москва, естественно бесплатно. Проплыли мы по рекам Белой, Каме, Оке и Москва-реке.    Сейчас я уже сопоставил фамилию Гриши с Трапезниковыми и понял, что наверное это был отпрыск того  рода основателей Трапезниковых, которые построили церковь в Дюртюлях.
      Что  из себя в то время представляли пароходы?  Как прави-ло, они были двухпалубные.  На второй палубе  располагались каюты первого и второго класса. Первого – находились в носовой части, а второго – в кормовой. Только этим они  и отличались. При этом в самом носу располагался салон отдыха.  Там же и ресторан. Вечерами в салоне собиралась публика, и были танцы, стоял рояль. На втором этаже царила чистота, везде ковры,  медные части поручней и другие детали мебели сверкали золо-том. В общем,  все как положено на корабле.
      А вот первая палуба был значительно проще. Здесь  в носу располагались каюты 3-го класса, а на корме находился 4-й класс, где  в общем большом помещении с двух ярусными полками, как в вагонах железной дороги и располагался народ. Конечно, в четвертом классе ехал народ простой, «мешочники», как их называли. Интересное место  было на корме, примыкавшей к четвертому классу.  Пассажиры, которые любили свежий воздух,  располагались там. Они  сидели  на своих узлах и чемоданах, кто играл в карты, кто  на нехитрой русской гармошке, кто-то пел, иные спали,  кто-то выпивал. Велись неторопливые разговоры. Здесь было интереснее всего.
      А на самом верху парохода была капитанская рубка с боль-шим рулевым колесом, а сзади располагалась дымовая большого диаметра белая труба с красной широкой полосой.   Пароход был весь белый, а по бокам располагались огромные колеса с дере-вянными плицами, которые при вращении в воде и сообщали па-роходу движение. В самом низу была паровая машина, которая удивила меня своими размерами и блестящими частями, которые двигались, передавая движение колесам.
       Жили мы с Григорием в матросском кубрике под палубой в носу, свет поступал через круглые иллюминаторы. Пароход часто останавливался, на пристанях были небольшие базарчики, где продавалось что-то интересное и вкусное. Запомнилось топленое молоко в глиняных кринках, с коричневой пенкой сверху. На ос-тановках я купался и прыгал со второй палубы,  адреналина было много. Еще запомнил впадение реки Белой в Каму, резко отли-чался цвет воды – белая и почти черная вода Камы.
      Запомнился случай, который поразил меня своей жестоко-стью и в то же время обыденностью происшедшего. Поймали на пароходе вора и матросы приподняли его над железной палубой и бросили об нее задом, а на ближайшей пристани он ушел. Дядя Гриша говорит мне: «Долго не проживет! Ему все внутренности отбило!» Да, люди порой бывают очень жестоки!
      А Москвы я и не увидел, пароход пришел утром в Химки и вечером отплыл обратно. И  все путешествие заняло около 10 су-ток, но запомнилось мне это плавание на всю жизнь!
        Во времена моего детства иметь велосипед была мечта каж-дого мальчишки.  Когда я учился в девятом классе, то  скромно высказал свое желание иметь велосипед  родителям. Они не воз-ражали, но поставили условие - заработай сам, лишних денег на такую покупку в семье не было. И подсказали путь. У нас растут два  дерева ранетки, поспеют, продавай и на эти деньги купим. И вот я нагружал ранетками две корзины, цеплял их на коромысло, водружал на плечи  и шел на базар. Торговля шла,  довольно  не-плохо,  в те времена фруктов на рынке не так уж и много было, а в магазинах вообще ничего не продавалось.
      Велосипед купить в магазине  было проблематично, может в центральных городах, и можно было купить, а у нас нет. Поэтому надо было покупать БУ (бывший в употреблении) на толкучке  (вещевой рынок).      Торговая операция моя прошла успешно, и я наторговал на старый велосипед.  И вот,  в один из воскресных дней мы с отцом отправились на толкучку, и купили мне велоси-пед марки «ЗИФ» за 900 рублей, честно мною заработанных. Ра-дости моей не было предела!
       Наверное, в 8 классе я увлекся фотографией, купили мне са-мый дешевый фотоаппарат «Комсомолец» с зеркальным видоис-кателем, чтобы четко можно было устанавливать на резкость. Сам проявлял фотопленку, печатал фотографии. Это было увле-кательно, когда в темноте при красном свете на белой чистой фо-тобумаге появлялось изображение. Возился с фотографиями в основном ночью, чтобы ни кому не мешать.
      В восьмом классе организовали поход на лодках по реке Уфимка.  Руководителями похода были две учительницы – исто-рии и географии. Вверх по реке нас забросил катер с двумя лод-ками, затем мы поплыли вниз по течению. Спали в палатках, на кострах готовили себе пищу, рыбачили. Мне все было интересно, так как такое путешествие  было впервые в жизни.     В одном месте нас настигла непогода – дождь и ветер. Пришлось пристать где-то около деревни, мокрые и холодные разместились на сено-вале. Особенно теплой одежды не было, рассчитывали на летнее тепло. Кто-то из ребят сбегал в сельский магазин и купил водки, выпили, согрелись, стало весело. Так я первый раз приобщился к спиртному.
      И еще был случай, когда я понял, что такое быть пьяным.        Мой товарищ Толя Виниченко пригласил меня на день рождения, а жил он, напротив, через дорогу. Родителей дома не оказалось, и я решил оставить ключи от дома у соседа. Часто мы так поступали. Дядя Паша работал слесарем на паровозоремонтном заводе. Это был веселый рабочий человек невысокого роста лет за сорок с залысинами, но кудри на голове еще наблюдались. Он хорошо играл на баяне и жил по принципу: «Утром принял на грудь – весь день свободный!»   Захожу, он сидит на табурете посреди комнаты и играет на баяне «Амурские волны». Что каса-ется  баяна, то это исконно русский инструмент и назван в честь русского певца-сказителя Бояна. А аккордеоны привезли наши военные из Европы после окончания войны в качестве трофеев. Аккордеон был более нарядный, чем баян, весь в перламутре, си-ял яркими пластинами металла. И голос у него был более резкий, звучный, в отличие от мягкости звучания баяна. Это был, как стиляга пятидесятых годов против русского парня в широких брюках клеш.
     Вижу, дядя Паша  навеселе  и  говорит: «Ключей не возьму, пока ты не попробуешь моей  кислушки!» Я отказываюсь: «Дядя Паша, мне надо на день рождения идти!» - «Вот и хорошо!» го-ворит он, и черпает ковшом из ведра эту кислушку и подает мне. Попробовал я, сладко и даже вкусно. Отпил немного, а он: «Нет,  ты все допивай, кто после тебя будет пить!» А такие  ковши в те времена  были  для воды и висели в бачке с водой, зацепленные за край бачка специальным крючком на конце ковша. Емкость такого ковша,  наверное,  была не менее  поллитра! (Кстати воду тогда пили сырой, не кипяченной. Тогда в реках вода еще была пригодная для питья.)      Пришел я к другу, сел за стол, а потом отключился. Хорошо дядя Паша подшутил надо мной. Зато при-обрел опыт, пей, да голову не теряй!
       В те времена многие делали брагу или кислушку, как ее часто называли. Примерно, она делалась так. В воде размешивался сахар и в этот сироп добавлялись дрожжи. Смесь какое - то вре-мя выдерживалась в теплом месте, она бродила, набирала граду-сы и потом употреблялась по назначению. Если брага не пере-стаивала, то она была  сладкая по вкусу и пилась, ну например,  как   ситро. Но штука была коварная, через некоторое время че-ловек пьянел, ноги становились ватными, и он не мог идти. А не-которые для ядрености  добавляли в кислушку еще  и табак
     Был у меня и друг по школе – это Володя Блауберг. Фамилия ему досталась от отца-эстонца. А мать была настоящая русачка и работала учительницей. То есть он был из интиллегентной семью. Наверное, поэтому я к нему и тянулся.      С ним  мы общались часто. Помню, как- то раз, мы отправились с ним зимой на охоту на зайцев. У меня было ружье  и охотничий билет, так что я мог охотиться на законном основании. А ружье осталось в наследство от дяди Гриши, когда он выучился на летчика и уехал от нас. У нас была собака дворняжка, и мы с Володей решили взять ее в помощь, чтобы она нам зайцев выслеживала. Снег был довольно глубокий, мы шли на лыжах, собака тонула в снегу, но потом сообразила, что можно использовать наши лыжи в качестве опоры и здорово нам мешала передвигаться. Потом мы, наконец, выследили зайца, но собака наотрез не хотела бросать наши лыжи и бежать за зайцем. Так мы и вернулись ни с чем, измученные сами и, в не меньшей степени, наша собака.
         Володя закончил  авиационный институт, работал на Уфим-ском авиазаводе, потом женился, но у него была большая склон-ность к спиртному. Запомнилась мне его свадьба.  В те времена свадьбы гуляли куда скромнее, чем сейчас – дома устраивали за-столье. Вот и у него свадьба расположилась в их доме, тесно, но весело. Все прошло на одном дыхании и закончилось уже поздно ночью. Мне добираться на другой конец города, транспорт не ходит, пришлось заночевать, а разместить  меня  негде - домик маленький. Недолго думали и постелили   мне на правах лучшего друга на полу под брачной постелью. Спал я крепко, так как гу-ляли весело!
       В советские  времена дети, как правило, проходили три  ста-дии подготовки в духе коммунистического воспитания. В млад-шем возрасте ребенок становился октябренком, в начальных классах тебя принимали в пионеры, а где то, начиная с 8 класса, ты должен был вступить в комсомол. Какие знаки отличия были у октябрят, я уже не помню, пионеры носили на шее красный галстук и пионерский значок, а комсомольцам выдавалось удо-стоверение, и носился комсомольский значок. Комсомольцы платили членские взносы. Если ты не состоял в этих организаци-ях, то ты был «белой» вороной и к тебе могли относиться насто-роженно. Ты не наш, ты почти, что враг. В октябрята и пионеры принимали на слете дружины, а в комсомол, в начале в комсо-мольской организации школы, а потом на бюро Райкома комсо-мола, где тебе задавали как на экзамене вопросы о политике  коммунистической партии и другие аналогичные вопросы. Я вступил в комсомол в 1950 году, т.е. в 8 классе. Сохранился мой комсомольский билет.       
     Кстати, я мог бы тоже остаться без ног, как Ирик Гайнетдинов. На трамвае пацаны, как правило, ездили в ту пору на «колбасе» (взади вагона был выступ, к которому цеплялся второй вагон при необходимости) или на левой задней площадке, или, в крайнем случае, на левой передней  площадке. Самым безопасным местом была «колбаса», тут уж нарушителя не достанешь, да и под колеса не попадешь.  Задняя площадка в этом плане тоже была менее опасна, но здесь можно было попасться  контролеру. Передняя площадка была контролеру менее доступна, а вожатому трамвая было не до этого, но опасность попасть под колеса и остаться без ног здесь была очень велика. Вот я поехал куда-то, а платить за проезд не хочется – сэкономишь на не-скольких поездках и можно купить мороженое. Вижу «колбаса» и задняя площадка уже кем -то заняты и решил я заскочить на переднюю площадку. Причем это делалось  на ходу трамвая, ко-гда вожатый уже был занят и тебя он не мог поймать. Вот трам-вай двинулся, набирая скорость, и я побежал, ухватился руками за поручни, но видимо разогнался недостаточно.  И не уровнял скорость свою с трамваем, и не успел ногами заскочить на пло-щадку, и ноги мои поволокло по земле. Я держусь за поручни, и мелькнула мысль – отпущусь и тут же попадаю под колеса и кричать боязно. А трамвай все больше набирает ход, и сил дер-жаться у меня уже нет. Я зажмуриваюсь и  отпускаю поручни и стараюсь как можно больше поджать колени, чтобы ноги не по-пали под колеса. Трамвай с грохотом проносится рядом, а я лежу и думаю, ноги целы или нет. Открываю глаза, слава богу, все у меня цело, только крышками от масленок, где смазываются ко-леса, порваны штаны и несколько порезов на ногах. Хорошо от-делался, но страху натерпелся! Следы от порезов до сих пор на ногах остались.
      Учился я средне,  в аттестате только четверки, много болел в ранних классах и в 8 классе.   В основном у меня болело горло, гланды  были все в гнойных язвочках и как только что -то выпью холодного, тут и горло начинает болеть. Пришлось потом  их удалить. 
       В школе тогда было  раздельное обучение, и наша школа дружила  с соседней школой, где учились девочки. На праздники они нас или мы их приглашали на школьные вечера с танцами. Мы с Володей Блаубергом и еще рядом ребят подружились с не-сколькими девочками. Были и симпатии.
            Окончил школу в 1952 году. О судьбе большинства уче-ников я не знаю, но о некоторых известно. Вот  Старцев Петя, который  обладал каллиграфическим почерком и хорошей гра-мотностью, по русскому.     В скорости, после окончания 10 класса,  он умер. Вот Ирик Гайнетдинов,  в школе он попал под трамвай, и ему отрезало одну ногу. Потом он работал руководи-телем  какой- то мастерской по ремонту обуви. Вот  Ананьян, ко-торый должен был поступить в Военно-морскую академию в Ле-нинграде.  Володя Блауберг закончил авиационный институт. 
       После окончания школы встал вопрос: что дальше?        Ска-зать, что у меня была тяга к какому -то предмету и, в связи с этим, выбрать определенную специальность,  я не могу.        Ко-нечно, мне хотелось получить высшее образование, чтобы обес-печить себя на будущее.  Да, наверное, и не это чувство владело мной тогда, а просто в те времена почти все, кто заканчивал де-сять классов, по определению должны были поступать в инсти-тут, за редким исключением. На семейном совете родители дали добро. Они оба, практически, были безграмотны и хотели, чтобы их сын выбился в люди и стал инженером. Тогда это звание было очень престижным. В понятии мамы инженер должен быть обя-зательно в фетровой шляпе или, в крайнем случае, в соломенной, если летом. В то время родители могли в финансовом плане обеспечить продолжение моей учебы. Они оба понимали о необ-ходимости дальнейшего образования, так как  сами его не полу-чили и приходилось всю жизнь выполнять работу низкой квали-фикации, за которую мало платят.  Так вот, ехать куда- либо в другой город – родители не могли мне помочь материально, а в Уфе были институты: сельскохозяйственный, авиационный, пе-дагогический, медицинский и нефтяной. Тянуло меня почему- то в сельскохозяйственный на лесной факультет. Природу я любил и думаю, что был бы неплохим лесником где-нибудь в таежной глуши. Но… стипендия в сельхозе была маленькая всего 220 руб.,  и я выбрал нефтяной, пожалуй, по двум причинам – была самая высокая стипендия (365 руб. на первом курсе) и форма красивая. Правда,  поступить в него было гораздо труднее, кон-курс на одно место доходил до 5 человек. Стал готовиться к по-ступлению, надо было сдать 5 экзаменов – физику, химию, мате-матику, изложение по русскому языку и литература. Набрал 21 балл при проходном – 20 баллов и поступил.
      Так закончилось мое детство и часть юности. Впереди много было неясности –  как сложится учеба в институте. Перспективы в целом были неясны и мною не просматривались.

Тихая моя родина!
     Ивы, река, соловьи…
               Мать моя здесь похоронена
    В детские годы мои.

                - Где тут погост? Вы не видели?
     Сам я найти не могу.-
       Тихо ответили жители:
   -Это на том берегу.

           Тина теперь и болотина,
                Там где  купаться любил…
   Тихая моя родина,
    Я ничего не забыл.
                (Николай Рубцов)

      Как-то в 80-е годы захотелось мне посмотреть дом, в котором я родился. Попросил маму, и мы с двумя пересадками  добрались  до Давлеканово. Впечатление было грустное, и я даже подумал, зачем я это сделал. Оба устали, а конкретно своей Родины я не почувствовал. 

По несчастью или к счастью,
                Истина проста:
                Никогда не возвращайся
                В прежние места.

    Даже если пепелище
Выглядит вполне,
            Не найти того, что ищем,
                Ни тебе, ни мне.

          Путешествие в обратно
                Я бы запретил,
            Я прошу тебя, как брата,
                Душу не мути.
                (Геннадий Шпаликов)

Глава 3. Война
    
     В июне 1941 года началась  Великая Отечественная война с  Германией, и отец был призван на фронт. Перед отправкой на фронт мы семьей сфотографировались. Эту фотографию отец со-хранил во время всей войны в течение почти 5 лет. Мне было то-гда 7 лет. У отца с мамой тревожные лица: что будет с отцом,  останется - ли он жив, что будет с нами? Всех нас впереди ждали трудности, о которых мы даже и не догадывались. На его  долю достались нечеловеческие испытания.

            Что война, что чума? –конец им виден скорый,
                Им приговор почти произнесен.
Но кто нас защитит от ужаса, который
Был бегом времени, когда-то наречен?
                (А. Ахматова)

        Ну а мы с мамой остались вдвоем, мне в сентябре исполни-лось 8 лет, и я пошел в первый класс У мамы никакой специаль-ности, работы нет, а кормиться чем - то надо. И ей в ту пору бы-ло всего 27 лет!
        Хорошо той осенью уродилась картошка, основное наше пропитание. Я помню большие вытянутые клубни красного цвета. У нас был подпол в доме, и мы с мамой картошку, просушив, спустили туда. Зима почти была обеспечена! Не знаю, на каком масле мы ее жарили. Может быть, у мамы  были какие - то запа-сы, хозяйкой она была очень рачительной. А весной, когда вска-пывали землю под следующую посадку картошки, то часто по-падались прошлогодние клубни, уже полусгнившие и в слякоти, но мы их не выбрасывали,  мама как то умудрялась из этого крахмального месива испечь съедобные оладьи.
      Здесь я хочу более подробно остановиться на жизни моей мамы, мужественной женщины. Благодаря ее житейской мудро-сти, самоотверженности, трудолюбия и всему, что она отдала мне во время войны, я и остался живым.

Изрек пророк:
               -нет бога, кроме бога!-
                Я говорю:
                - нет мамы, кроме мамы!
                (Р. Гамзатов)

      Родилась мама 14 марта 1914 года в селе   Дюртюли в Башки-рии, то есть почти   накануне Революции.  Семья попала под рас-кулачивание, коммунисты отнимали все – дом, скотину, предме-ты быта. Мама рассказывала, что когда пришли раскулачивать, то она спрятала мясорубку в печку, так как  почему то особенно было ее жалко отдавать, но ее нашли. Она вцепилась детскими ручонками в нее, но ее вырвали и забрали. А лет ей тогда было, наверное, не больше восьми. Детство было трудное,  в нужде, поэтому образования, практически, не было – вроде бы кончила 2 класса начальной школы -  писала, но плохо.
       Замуж, видимо, вышла мама рано, наверное, где – то в 18 лет, потому - что родила меня в 1933 году, когда ей было всего 19 лет Раннее замужество, по всей вероятности, диктовалось ус-ловиями жизни - их раскулачили, семья  была изгоями, гонима и пришлось выйти замуж, оставить семью и уехать из Дюртюлей. Хотя, как я понимаю, они с отцом любили друг друга, и брак со-стоялся «на небесах!». Они с отцом прожили вместе 59 лет!
      Большую часть жизни она не работала, была домохозяйкой.   Время было такое, да и образования и специальности не было.  Лицо у мамы немного было тронуто оспой. По-видимому, она в детстве переболела оспой. Тогда еще поголовных прививок от оспы не делали, и такие характерные лица можно было наблю-дать у многих.
       Она была чистюля, держала  в доме образцовый порядок. Бе-лье при стирке подсинивала и крахмалила. Водопровода, естест-венно, не было, и за водой ходили с двумя ведрами на коромысле на водоразборную колонку квартала за два.  Если мама стирала, то воды надо было много, и когда я немного подрос, и ведра не цеплялись за землю, то снабжение дома водой лежала на мне. А стирала белье мама на стиральной доске в корыте, и белье руками двигалось туда-сюда по ребристой металлической поверхности. Стиральных порошков тоже не было, стирали с хозяйственным мылом. А после стирки мама складывала белье в две большие корзины, которые цеплялись на коромысло, и шла на берег реки Белой, примерно, за километр полоскать. Особенно трудно это было делать зимой. Полоскали в проруби, и нужно было до-ждаться своей очереди, чтобы занять прорубь. Помню при этом мамины руки, красные и опухшие от холодной воды. Только где-то в году 52-м купили маме стиральную машину СМ-1,5.
          Но, во время  войны как- то надо было жить. Одно время она  работала в столовой официанткой, а потом вязала из шерсти кофты в какой-то организации.  Кто не работал, не давали хлеб-ные карточки. Хлебные карточки были прикреплены к опреде-ленным магазинам. Там выстраивались длинные злые очереди. В магазинах никаких продуктов не продавалось. За хлебом, как правило, ходил  я. Карточки выдавались по декадам, то есть на 10 дней. И однажды я потерял хлебные карточки на декаду. Это была трагедия, но как то пережили на картошке. А чтобы при чи-стке картошки не срезать много, то делались специальные при-способления, которые срезали у картошки очень тонкий слой кожуры.
      Вот мама и  устроилась вязать женские кофты на дому – на-домницей. В месяц надо было связать несколько кофт – это нор-ма, иначе не получишь хлебных карточек. А  зимой дни корот-кие, вечером надо работать только со светом, а  электролампочки еле-еле светились, поэтому в подполье в доме в землю вбивался металлический лом, земля рядом поливалась водой, к лому при-соединялся провод, который шел к электропробкам. Как говори-ли,  усиливали «нулевую» фазу. Таким образом, немного удава-лось увеличить напряжение. Однако этого было недостаточно, и мама ставила стул на стол и садилась, таким образом, поближе к электролампочке. Глаза, конечно, она этим здорово посадила.
       Первое время зимой мама вместе с несколькими женщинами брала детские санки и шла в окрестные деревни, менять на про-дукты какие - то вещи, которые  остались в доме, а потом и их не стало. Не думаю, что у нас было много вещей, чтобы можно бы-ло поменять. Дело в том, что мы только, что купили свой ма-ленький домик. И, по-видимому, много потратились на ремонт этого дома, постройку сарая и другие нужды. И мама съездила за продуктами в деревни всего раза два.
           Уфа от линии фронта была далеко, но в городе ночью была полная светомаскировка, окна занавешивались одеялами, чтобы никакая полоска света не выбивалась на улицу. Следили за этим конные милиционеры – как увидят где полоска света, стучат в окна. Были даже разговоры, что немецкие самолеты разведчики долетали до Куйбышева, а до нас рукой подать.
          Я часто болел, то воспалением легких, то брюшным тифом, то горло, то простуда, а лекарств почти никаких не было и кроме хлеба (и то не досыта), есть было нечего; масло, сахар, колбасу, мясо, яйца мы не видели! Врачи ставили мне  диагноз воспаление легких, и даже первая стадия туберкулеза. Мама как могла меня поддерживала. Сказали ей, что хорошо при моей болезни помогает собачье сало и как то она его достала и стала меня под-кармливать этим салом, а мне ничего не говорила. Приду из школы, а на столе жареная картошечка на сале, я сажусь и наво-рачиваю. Спрашиваю маму: «А ты, что же не ешь? - А я уже по-ела, сынок».
      Хотя мама и была чистюлей, но иногда появлялись вши. На-верное, от них нельзя было уберечься в школе, в транспорте, в очередях за хлебом. Вообще говоря, это какое- то чудо природы – в беде, при  ослаблении здоровья, упадке душевной силы эта тварь появляется как бы из воздуха! Как правило, вши гнездились в складках одежды. В школах нас время от времени проверяли и если находили в волосах головы, то заставляли стричься наголо. Многие  тогда в школе ходили без волос. Время от времени мы с мамой просматривали одежду и и уничтожали этих тварей. Но самое трудное было избавиться от гнид. Много неудобств доставляли и клопы. Клопы тоже лезли не понятно откуда. Иногда их было столько, что если ночью включишь свет, то потолок был усыпан этими тварями и  они, прицелившись, отры-вались от потолка и падали прямо на кровать. Позже появился порошок Дуста и мы его не жалели, сыпали в кровать, по углам комнаты, в укромные места и дышали им постоянно. Только позже я узнал, что этот порошок такая зараза, которая не разла-гается во времени и постоянно находится в организме человека.
       Когда я заболевал простудой, то мама  лечила  меня прове-ренным дедовским методом. Садила в постель, ставила между ног чугунок с горячей картошкой, отваренной  в мундире, на-крывала одеялом, и я дышал этим паром. Очень эффективное было средство! Но сидеть под одеялом с накрытой головой было страшновато, и я пытался организовать хоть какую-то щелку, чтобы дыхнуть холодным воздухом, но мама зорко следила за этим и пресекала такие попытки.      
         Потом мама купила козу. Говорили, что козье молоко очень полезное детям, особенно для легочников. Коза  белого цвета, игривая с хорошими рогами, но вымя у нее было маленькое, и молока она давала не более стакана в день. Назвали ее Белкой.  Кроме того козу  надо было кормить, а с сеном проблема, мы же жили не в сельской местности, а  в городе. И пришлось от козы избавляться. Не знаю, как мама решила эту проблему – то ли продала козу, то ли пустила на мясо. Если на  мясо, то мне ниче-го не сказала, чтобы не травмировать детскую душу. Для меня коза была почти что другом.
     Русский народ, наверное, как и остальные, быстро приспосаб-ливаются к трудностям жизни. В магазинах кроме хлеба по кар-точкам ничего не было. А главное,  муки не было, а если есть мука, то хорошей хозяйке и покормить есть чем. Помню, муку мы получали на самодельной мельнице сами. Мельница пред-ставляла собой тяжелый круглый барабан из дерева, в котором были вбиты железные штыри. Сверху располагался такого же типа барабан. За ручку, прикрепленную к верхнему барабану,  он вращался, а зерно равномерно засыпалось в отверстие в середине верхнего барабана, а готовая мука струилась в нижний лоток.  Правда мука была крупного помола, но из нее уже умелая хозяй-ка  могла что-то испечь. А зерно рабочие воровали на элеваторах и других хлебоприемных пунктах, а потом втихую продавалось.

Полжизни я в очередях провел:
           За справками к безликим бюрократам.
    И за харчами, чтоб украсить стол.
     И за чинами, чтобы стать богатым.
                (А. Дементьев)

        Сладостей  мы почти не видели. Помню, иногда появлялся сахарный песок коричневого цвета. А самым лакомым были «тя-нучки по рубль штучка», так тогда на базаре назывались и про-давались самодельные конфеты. Особенным лакомством было мороженое. Какое оно было вкусное! Продавали его морожени-цы, стоявшие  по углам улиц со специальными тележками. Были такие формочки, в которые закладывалась вначале вафелька, по-том ложкой накладывалось белое мороженое, и затем снова при-крывалось вафелькой, и тебе выдавалось круглое волшебство, которое ты вначале аккуратно слизывал по бокам, потом понем-ногу отщипывалась вафелька, и удовольствия было море!
     А как то  маме удалось отправить меня в легочный санаторий под Куйбышев (ныне Самара).  Было мне тогда лет десять. Пер-вый раз я отправился один без родителей. Конечно, нас кто-то сопровождал, но ощущение необычности и новизны   переполня-ло меня, В результате потерял бдительность, и мне вагонной дверью прищемило палец на правой руке – шрам заметен до сих пор. С нами ехал какой-то мальчик, который был, видимо, более продвинутый в культурном отношении и я впервые услышал песню «Шаланды полные кефали…» Это было что-то необычное!
     Стояла  зима. Санаторий был  где -то в лесу, в нескольких де-сятках километров от Куйбышева, и я все ждал, что мой дядя Гриша навестит меня и привезет мне конфет. Почему то я думал, что он придет на лыжах. Он был летчиком и жил в ту пору в Куйбышеве и перегонял готовые самолеты с авиазавода на фронт. И так мне хотелось похвастаться перед ребятами военным летчиком, но, наверное, он в это время выполнял задание по пе-регону самолетов на фронт и был занят.
      В школе я особенно прилежанием не отличался. Первый класс мы учились вместе с девочками, а потом школы разделили – мальчики учились отдельно от девочек. Что запомнилось? Перед большой переменой, дежурный разносил на фанерочке кусочки черного хлеба, размером со спичечный коробок.  Эти кусочки хлеба были   посыпаны немного  сахарным песком.  Мы ждали большой перемены с нетерпением. Как это было вкусно!

      Военное детство. Простуженный класс.
Уроки негромкие, словно поминки.
         И булочки с чаем, как праздник для нас,
                И довоенные в книгах картинки.

Никто не прогуливал школу в тот год.
                За это директор души в нас не чаял.
  Мы были прилежны от горьких невзгод
     Да, может, от булочек с жиденьким чаем.
                (А. Дементьев)

         Парты были из массивного дерева, и верхний стол покрашен в черный цвет. Сидели мы за партами по двое. Парты, как правило, были изрезаны ножом надписями разного содержания. Писали мы тогда ручками с пером чернилами, которые находи-лись в чернильницах-непроливайках. Конечно, как правило, были измазаны  чернилами с ног до головы. Тетрадей тогда у нас не было и мы писали на отдельных листах, а бумага была такая, что чернила расплывались. В школе процветала игра в перья,  были чемпионы.
      В третьем  классе, когда начались занятия осенью, я сошелся с каким -то мальчиком и перестал ходить в школу, то есть я де-лал вид, что хожу. Мальчик, видимо, был более активным, чем я и легко мной командовал. Мы   шли на книжный рынок, прода-вали какой – нибудь  учебник, и, на вырученные деньги,  покупа-ли себе мороженое и шли в кино, смотреть про войну. И так про-должалось, наверное, месяц, потом все раскрылось и попало мне тогда от мамы по первое число! Мама посоветовалась с директо-ром, и поскольку, успеваемость у меня была не шибко какая,  то решили меня оставить на  второй год. Таким образом,  я потерял целый год в своей жизни, благодаря своей безалаберности. Тогда я не понимал этого, а сейчас жаль потерянного времени в жизни, целых 365 дней!
        Рядом была река Белая, и конечно ребята пытались ловить  рыбу. Где мы доставали крючки, я уже не помню, а вместо лески использовалась обычная белая нитка с маминой шпульки. При-манка у меня всегда была рядом – забор мясокомбината. Там столько сидело зеленых и прочих мух. А забор был из не остру-ганных досок. При ловле мух часто в ладошку попадала здоро-венная заноза, и это было больно. Бац,  ладошкой за мухой – и заноза в ладони.  У мухи отрывалась голова и в спичечную коро-бочку. Ловили на эту снасть в основном баклешку, как мы ее на-зывали, а потом я уже понял, что это была уклейка. Иногда улов был очень значителен для домашнего  стола, и мама перекручи-вала улов через мясорубку и получалась вкусная еда. Была война, и жили впроголодь! Ходили мы рыбачить на «говенку» - там был сброс фекалий из города, и рыба крутилась, как нигде. А пой-манную рыбу мы сажали на кукан, который представлял из себя нитку с маминой катушки,  и две спички по краям. Однажды  та-кой у меня клев пошел, одна за одной. Поймал я как никогда много и надо бы уже идти домой, но азарт.  А кукан мы цепляли за береговые неровности. И тут прошел какой- то катер около берега, развел большую волну, и кукан с пойманной рыбой у ме-ня смыло. Поймал я очередную  баклешку, хвать, а кукана нет. И так это мне было обидно до слез! А ведь это была еда!
     Потом я увлекся ловлей птиц зимой. У нас был большой уча-сток земли, примерно, 10 соток, жили мы на окраине и поэтому птицы часто залетали на наш участок. В основном это были си-ницы, но наблюдались и снегири с красными грудками. У меня появились какие - то снасти – сетка, клетки с пружинными двер-ками.  Было очень интересно лежать в засаде и наблюдать, как птицы лезут  в капканы за пищей. В основном попадались синицы – они были не такие осторожные, как остальные. Не помню, чтобы у меня это было бизнесом, и я продавал птиц. Жалко было птиц, которые жили в клетке дома. Они часто погибали, и только позже я понял, что причиной этого была керосиновая лампа. От нее шел такой дух, и птицы этого перенести не могли.
       В школе особых кружков тогда не было, но был  школьный хор и я как -то туда попал, хотя слуха то у меня никакого нет, как говорят: «медведь на ухо наступил». Разучивали мы тогда час-тушки про партизан, которые подрывали немецкие поезда, а тема эта была актуальна – война, да и школа у нас была железнодо-рожная. И вот мне поручили петь какой -то куплет, в котором я слово «все равно»,  почему то пел «всиравно». И как со мной учитель пения не билась, ничего не получалось, она махнула ру-кой, а тут выступление по уфимскому радио нашего хора – так я и спел «всиравно», а все посчитали, что в частушке так и надо. 
        Почему то мне вспомнилось, как в школьные годы был у нас кружок, где учили бальным танцам. Конечно, зал с натертыми полами для этого отсутствовал, и мы занимались в обычном учебном классе, сдвигая парты в сторону. Обучение у нас тогда было раздельно с девочками и  выстраивали нас мальчиков па-рами, и мы усердно разучивали такие танцы, как под-испань, под -эграсс и еще что то подобное. Названий сейчас уже не помню. И правильно ли я пишу название этих танцев, тоже не уверен.      Удивляет меня сейчас то, что в расцвет строительства социализ-ма, молодежь  вдруг стали приобщать к сугубо бальным танцам, характерным для буржуазного общества, и совсем не соответст-вовало духу социализма.      А вот танцевать вальс меня так и не научили хорошо. Танцую, конечно, но не так красиво, как хоте-лось бы!
      Читать я в ту пору любил, но книг своих не было:  во – пер-вых, в продаже  художественной и прочей познавательной лите-ратуры совсем не было (все полки в магазинах были уставлены трудами Ленина, Сталина, постановлениями различных съездов Коммунистической партии и прочей партийной макулатурой), а во – вторых, денег не было на покупку книг, да и культурный уровень мамы и отца был не высок, чтобы иметь какую-нибудь домашнюю библиотеку.

Я с книгой породнился в дни войны.
О, как же было то родство печально!
                Стянув потуже батькины штаны,
                Я убегал от голода
                В читальню.
                (А Дементьев)

       Поэтому книги попадали в руки от школьных друзей и при-том на короткое время, то есть давался срок 1-3 дня, и надо было прочитать, потому что другие стояли на очереди. Любимые книги были приключенческие: «Всадник без головы», «Таинственный остров», «80 тысяч лье под водой» и т.д. Как я уже говорил, с электрическим светом было плохо, да и спать меня укладывали в определенное время, а книгу надо было прочитать к сроку, по-этому часто читал, укрывшись одеялом с головой, а книгу осве-щал самодельным фонариком, который  делал сам. Где-то доста-вали батарейки. В ту пору они были большие, квадратные, на-верное, весом грамм по 150.  К электродам цеплялась лампочка. Вот и все. Но надо было постоянно следить, чтобы лампочка не «убегала» от электродов. А под одеялом это было сложно, почти цирковое искусство!   Бывало, что и попадало за это. Результат такого чтения не замедлил сказаться – плохо стал видеть на дос-ке, что писал учитель, развилась близорукость, поэтому при-шлось пересесть на первую парту и в  9 классе надел очки, а это и дискомфорт, да и комплектовал перед ребятами.
       В связи с этим вспомнился мне один случай. Уже после вой-ны, идем мы как- то раз с родителями мимо книжного магазина и я попросил зайти в него. Зашли, и я вижу, на прилавке лежит двухтомник Алексея Толстого «Хождение по мукам».  Это была редкость увидеть хорошую книгу в свободной продаже.  Я смот-рю на него с вожделением и говорю несмело родителям, вот бы купить. И отец, не говоря не слова, дает мне 22 рубля, и я радо-стный оказываюсь владельцем богатства. Книги были в хорошем переплете, с красочными картинками и на хорошей бумаге. Я до сих пор помню этот праздник, который устроили для меня роди-тели. Спасибо им за это! А 22 рубля для семьи были не такие уж и малые деньги. Эти книги до сих пор хранятся  в моей библио-теке, как память моего детства!
       Когда учился, наверное, в классе шестом, помню свою пер-вую любовь. Запомнилась девочка с волосами цвета льна в голу-бом платьице и с голубыми глазами. Жила она напротив нашего домика в бараке, и мы летом иногда играли вместе с ребятами на лужайке. Обменивались с ней записками, в которых переписыва-ли какие-нибудь душещипательные стишки или песни  про не-счастную любовь. Потом эта девочка, как то исчезла. Наверное, они куда-то уехали.
       Кстати, что из себя в то время представляли бараки? Это длинное деревянное дощатое строение с насыпными стенами опилками или землей  с коридором посредине и комнатами слева и справа. Удобств никаких, туалет во дворе, за водой на колонку. Не помню, но, наверное, комнаты обогревались буржуйками. В таких строениях жило половина страны Советов.
      Мы жили около мясокомбината и время от времени по улице гнали на бойню скот, который заполнял всю улицу, было шумно. После прохода стада улица была вся в скотском помете.       Ря-дом с забором мясокомбината  стоял дощатый киоск, в котором продавали время от времени  разные отходы - кости, головы, требуху и кровь. За этим «товаром» выстраивались длинные оче-реди. Кровь была желеобразной и отпускалась в  ведра, кастрю-ли. Почему то с содроганием вспоминаю жареную кровь на ско-вороде с крупными кусками соли (мелкой соли тогда не было), которую я ел с трудом, несмотря на голод. Однако, мясокомби-нат, по-видимому,  сыграл немалую роль в нашем с мамой выжи-вании во время войны.
       У нас с мамой в ту пору был самовар, она его оставила и не поменяла на продукты.  Сейчас это слово вызывает какие -то ас-социации с глубокой стариной, с рядами различных форм само-варов в музее и только. А еще относительно недавно самовар был непременным атрибутом большинство семей. Самовар считался даже каким-то эталоном благополучия.  В те времена не было газа, электричества  и без «поющего» самовара на столе трудно представить себе принятие пищи, не важно, утром это происходит, в обед или вечером. А чаепитие на Руси было каким - то ритуалом. Чай пили не из чашки, а из блюдца. Причем блюдце поддерживалось на весу пальцами правой руки. При этом, если маленький пальчик руки оттопыривался в сторону, это считалось высшим классом интеллигентности. По крайней мере, моя мама всегда так и пила чай из блюдца. Наверное, это было от купечества.  Это позволяло пить даже самый горячий кипяток. Сахар, в основном был кусковой, и его кололи специальными щипцами на мелкие кусочки, а потом уже складывали в сахарни-цу. Сахар экономили, и если от кусочка что-то оставалось, то это откладывалось на следующий раз. А иногда пили и «в пригляд-ку», когда кусочек сахара был перед глазами, но его не трогали. И при этом считалось, что какое-то «послевкусие» во рту было. Когда человек заканчивал чаепитие, то он переворачивал чашка и ставил ее на блюдце. Все, тогда хозяин уже не мог его дальше заставлять. А пили по многу стаканов чая. Это было действи-тельно священнодействие!
     Для  растопки самовара требовался древесный уголь,  немного сухих щепок или  бересты – коры березы. Техника приготовления кипятка в самоваре была такова: заливалась вода в самовар, в трубу, которая проходит посредине, закладывался уголь и затем растопка (щепки, береста). Чтобы «топка» самовара начала кипя-тить воду, надо было уголь и растопку раздуть. С этой целью, как правило, применялись «мехи» - на трубу одевался обычный са-пог,  которым и нагнетался  воздух в растопку. Если забывали налить воду в самовар и начинали его растапливать, то труба в нижней части распаивалась,  и самовар приходил в негодность.  Для починки были специальные мастера – лудильщики, которые и припаивали трубу назад. И я как- то раз забыл налить в самовар воды и труба распаялась. Мне от мамы попало. Война была, и лудильщику надо было платить.
        Зима в Уфе была длинная и суровая. Временами мороз до-ходил до 40 градусов. И нашу русскую печь-кормилицу надо бы-ло чем то «кормить».  Поэтому большой проблемой у нас с ма-мой было запасти на зиму дрова. Всегда это вызывало у мамы большое беспокойство и где-то в середине лета предпринимались  усилия по покупке дров. Причем, надо было заплатить не только за дрова, но и за машину. Где мама находила средства для этого, не знаю. Но в одно прекрасное время перед нашими воротами выгружалась машина с бревнами. Бревна, как правило, были длиной метров под четыре. И хорошо еще, если дрова были березовые – они давали больше тепла. Привозили и осину. От нее тепла было меньше. То, что дрова лежат на улице перед нашим домом еще не значит, что это  твои дрова, их надо было срочно перетащить во двор. На ночь оставлять было нельзя – своруют. И вот мы с мамой срочно перетаскивали эти бревна во двор. Как только они были во дворе, можно уже было не беспокоиться. Но это только полдела. Бревна нужно было распилить на поленья определенного размера, а потом расколоть и сложить в поленницу. Распиловка дров для меня была самым сложным делом. Для этого бревно ложилось на специальные козлы и дву-ручной пилой мы  вдвоем с мамой приступали к распиловке. Странное дело, когда пила шла в сторону мамы, было легко, а обратно она почему- то очень сопротивлялась.     Если с распи-ловкой я еще как то справлялся, то  колку дров мама мне не до-веряла лет до десяти. Потом, правда, и я стал колоть дрова. Осо-бенно тяжело давались полешки с сучками, но со временем и они мне поддавались. И вот поленница дров стоит у забора и наша добрая русская печь обеспечена. Теперь можно и зиму встречать! Иногда перепадал уголь, как правило, мелкий и сырой. Наша русская печь сопротивлялась не свойственному топливу, но при-ходилось ей мириться.
      Вот так мы с мамой войну прожили и выжили.

Не оставляйте матерей одних.
                Они от одиночества стареют.
      Среди забот, влюбленности и книг
       Не забывайте с ними  быть добрее.
                (  А Дементьев)

      Всю войну от отца не было вестей, а на запрос в военкомате отвечали –«пропал без вести». То есть думай, что хочешь или он живой в плену или у партизан, или где то погиб и похоронен как «неизвестный солдат» или вообще засыпан землей от взрыва бомбы или снаряда и так и не был обнаружен. Маме в связи с этим было очень тяжело, а я еще по малолетству своему не по-нимал всего происходящего.
       Помню только, что у нас иногда собирались такие же жены солдат, как и мама, и затевалось гадание. Гадали на блюдце. На стол ложился большой лист бумаги,  который был расписан ка-кими цифрами, буквами. В середину ставилось перевернутое чайное блюдце, и участники гадания прикладывали пальцы к верхней части блюдца, и оно двигалось по поверхности бумаги. И против каких знаков или цифр оно останавливалось, можно было предугадать, жив ли солдат или нет. И я часто участвовал в этом гадании и старался направить ход блюдца в нужную сторону.
         Регулярно по радио слушали сводки с фронта, вдруг что-нибудь удастся услышать про отца. А радио в те времена пред-ставляло собой черного цвета воронкообразную из картона кон-струкцию сантиметров 30-40 в диаметре, которая вешалась  где –то в переднем углу. Радио включалось с радиоузла централизо-ванно и в определенные часы. Почему то запомнилось, когда на-чинали передачи на башкирском языке, диктор говорил: «Танла-газ ихизиляем!» Что это обозначает, до сих пор не знаю. 
        И вот наступило 9 мая 1945 года – ПОБЕДА! Помню это ут-ро пасмурным после дождя, в гору шел солдат – инвалид пьяный и что-то кричал. В ту пору много было инвалидов, вернувшихся с войны – кто без рук, кто без ног, многие побирались на базаре. Те, что без ног ездили на тележках с четырьмя подшипниками. Тележками они управлялись ловко, отталкиваясь двумя палками. Но в ту пору асфальтов то особенно не было. В лучшем случае булыжная мостовая, а по ней особенно инвалиду не разогнаться, От нашего дома шел спуск к реке и вниз они спускались доволь-но бойко, а вот вверх им было очень тяжело. Почему они все, как правило, шли и ехали вниз?  Дело в том, что внизу располагался небольшой  базарчик,  где женщины продавали молоко, творог, семечки, пирожки с ливером по 10 копеек, конфеты тянучки, в общем, кто, чем был богат. Многие продавцы, а, как правило, это были  женщины   приезжали из районов по железной дороге и из-за реки, где много было сел. Особенно много было из районного центра  Чишмы. Бытовала даже поговорка: «Деньги есть - Уфа гуляем, денег нет – Чишма сидим!» И вот, инвалиды клянчили у женщин деньги и им подавали. Жалели очень - у многих мужья вообще не вернулись. Собранные деньги тут же пропивались.  А были и такие, у которых не было не рук, не ног. Их называли «самоварами». И если семья его принимала из госпиталя, то он так и жил в четырех стенах дома! Постепенно, с прошествием  времени, инвалиды  как то стали исчезать из поля зрения – то ли поумирали, то ли, как говорили, Сталин дал указание  убрать их с глаз долой и поселить где то в резервации, чтобы они не портили своим видом людям настроения.  Кстати, писатель  Гранин в одном из своих произведений утверждает, что это так и было. А Ю. Нагибин в своем дневнике подтверждает, что таких покале-ченных,  поместили на остров Валаам в Соловках.
      Ближе к концу войны иногда перепадали какие-то продукты  американские, поступающие по ленд-лизу. Запомнился свиной смальц из банки. Он был такой вкусный и хорошо мазался на хлеб. А как- то раз я наблюдал колонну американских студебеке-ров на улицах Уфы и до того загляделся, что у меня кто-то из взрослых отломили почти полбулки хлеба, который был у меня под мышкой зажат.
        И, наконец, у нас с мамой тоже наступил праздник – от отца получили письмо и фотографию, живой! Был в немецком плену, освободили американцы, и едет на родину. Как он прошел войну и был в плену, мой отец хорошо рассказал и об этом есть в нашей семье две аудиокассеты и диск СD. Мы тут же сфотографи-ровались и отправили отцу письмо и фото, что мы живы и ждем его!
        Мама была умелая и хлопотливая хозяйка, хорошо готовила. Много, по-видимому, получила знаний от мамы своей, да и при-родная сметка была. Особенно ей удавались пироги. Тесто всегда было пышное и сдобное. Особенно были вкусны пироги До сих пор помню ее пироги с капустой, с калиной, с черемухой, с ры-бой, с яйцами. Много умела приготовить и башкирских блюд - кастыбы, курник, чак-чак. Очень вкусны были сладкие пироги. Мама была хлебосольной хозяйкой, любила угостить гостей вкусненько и много! Работала в огороде, выращивая овощи, вся-кую ягоду, а какую вкусную капусту она солила в бочонках на зиму. Особенно я любил «пластушки», это когда капуста соли-лась кусками, кочан капусты  резался пополам или на 4 части. Казалось, мог съесть ее неограниченное количество!
    В последние годы она сильно располнела, часто стала болеть,  потеряла зрение. По-видимому, у нее был диабет. Последнее  время она уже не вставала. В это время запомнилось мне, как я кормил ее из ложечки киселем, и она слабым голосом говорит мне: «Как вкусно!» А потом ее вырвало, организм уже не мог принимать пищи.          Умерла   Евдокия Евтихеевна  1 января 1991 года в возрасте 77 лет похоронена  в Уфе, Место хорошее около дорожки. Над могилой несколько  больших берез.
        Молодец отец, за все время болезни мамы он  ухаживал  полностью до самого конца ее жизни. Он ее купал, стирал, гладил белье, научился готовить. А она была грузная и весила, наверное, около 90 кг. Ему тогда досталось, ведь на его плечах был еще частный дом, который требовал постоянного ухода и ремонта. А ему к тому времени было уже около 85 лет!      
        Вспоминая о своей маме, я думаю о миллионах других жен-щин, которые проводили своих близких на кровавую бойню. Господи! Как им всем было тяжело. Как правило, без образова-ния и специальности, без каких -то накоплений. Но они выстояли у станков, в поле, у детской колыбели. И это были не некрасов-ские женщины, которые «на скаку коня остановят…», а обычные русские бабы и не важно, где они жили в городах или деревнях! Низкий поклон им от всех!   
     А как воевал, и что случилось в войну с отцом, он расскажет сам. Ниже я привожу его рассказ.

Рассказ отца

        «Меня забрали на фронт в августе 41-го. Предварительно  прошел краткие курсы подготовки на связиста, и  отправили на Белорусский фронт на передовую.  По дороге, когда мы ехали на фронт выдавали нам, где сапоги, где ремень, где брюки… А по-том дали винтовки  и  то не всем, говорят: «На фронте найдете, их там валяется до черта!» Вместе со мной ехало еще 3 земляка – Минаев, Григорьев, а третьего я забыл.  Питались  и вообще держались вместе.
     Было такое время, когда немец наступал, и никакого фронта и не было, и мы и сами не знали, где мы находимся, и как идет война. Информации никакой не было. Приехали мы на станцию Ворожея. Маме я отправил свою штатскую одежду, и полностью переоделись в военную форму. Заняли мы оборону. Меня назна-чили связистом в связь батальона.
       Через 2 дня мы пошли в первый бой отбивать от немцев де-ревню. Один из моих товарищей (Григорьев) попал в связь роты, а второй, Минаев,   тоже в связь батальона. Во время боя мы си-дели в окопе вместе  с командиром батальона. Григорьев не-сколько раз прибегал с докладом к командиру батальона о ходе боя, а потом его убило.
       Я видел, как на наш окоп бежит один боец по виду национал. Командир кричит ему: «Стой, иди назад! Назад, бегом!» и доста-ет пистолет.  А он: «Страшно, товарищ командир!» И не повора-чивает назад, тогда командир батальона стреляет в него. А тут Григорьев прибежал с докладом и командир говорит: «Добей его!» И тот добил. Ничего не поделаешь, война!
      Деревню мы не заняли, много было наших убитых и раненых. Отступили. А на другой день пошли немцы, окружили нас и за-гнали в большое болото. Мой товарищ Минаев был ранен. И мы кинулись по болоту кто - куда. Вышли мы на сухое место уже ночью. Что делать, кругом лес, командиров не видно.
      Легли спать. Утром встали и не знаем куда идти, где наши, в какой стороне? Набрели на дом лесника, вышла хозяйка, Мы го-лодные, но она нам, спасибо, вынесла крынку молока, хлеба. Хо-зяйка говорит: «Немцы в той стороне, наши, вроде бы, в той».

Плен

            «Пошли к нашим. Вышли на поляну и вдруг выезжает машина с немцами. Человек 7 их было. Немцы нам: «Ком, ком!» - подходим. А что делать?  Немцы приехали в лес за бревнами и заставили нас грузить бревна на машину. А потом они сдали нас в лагерь. Смотрю, а там наших солдат уйма. Увидел Замшевского,  земляка, с которым вместе ехали на фронт. Он тоже попал в плен, как и я.
       Ну, ладно. У меня был хороший ремень на поясе. Вдруг под-ходит ко мне рыжий коренастый немец, берет меня за ремень. Понравился ему ремень мой. Я хватаю его за руки и не отдаю ремень, а он бац меня по щеке и отобрал ремень. Я же подне-вольный, пленный!
       Потом нас выстроили по 6 человек в ряд и большой колон-ной, наверное, человек в 1000 куда-то погнали, Колонна растя-нулась, примерно, на полкилометра. Идем, вокруг конвоиры с собаками. День прошли, не кормят. Голодные. Загнали нас в свинарник. Утром  опять не кормят и погнали. Белорусы бросают нам яблоки, а где поймаешь в такой голодной ораве? Кому они достанутся? Хватаем, а нас конвоиры бьют. Кто не может идти, отстает, тех пристреливают.
       Пригнали в Гомель, загнали в бараки, не кормят, хоть траву ешь! Погнали дальше в Бобруйск. Загнали нас в бывшие артил-лерийские ангары. Мы с Замшевскими держимся вместе. А у него оказывается язва желудка, а мы едим, что попало, лишь бы желудок набить. Хоть кости гложи, как собака! Через 2 дня нас стали кормить баландой - вода с плавающими зернышками проса. Жуешь, жуешь его, а на зубах одна шелуха.
       Раз подзывает меня  и нескольких еще пленных к себе немец, машет рукой, идем, мол, со мной. Пошли, идем по улице, куда не знаем. А привел он нас чистить конюшни, где стояли наши пле-менные кобылы. Там было еще немцев человек 5. Смотрим, они жрут наши шпроты - были такие банки полукруглые продолгова-тые, открывают их ножами и лопают. А мы на тачках вывозим навоз.
       Я смотрю, а недалеко растет картошка, и думаю, будь, что будет! Взял я вещь мешок, а он всегда со мной был, и давай вы-капывать картошку прямо руками и ногтями выгребать. Набрал мешок, притащил и снова начал работать. А потом и  другие на-ши пошли за картошкой. Очистили мы конюшню от навоза и нас снова погнали в лагерь, но немцы картошку  у нас не отобрали.
      А в лагере давай скорее варить картошку. Набрали немного досок и развели небольшой костер. Варил Замшевский, а я охра-нял картошку. Варили немного, из расчета по 3 картофелины на брата. Варили втихаря, воровски, боялись, что  нападут на нас и отберут картошку, вокруг же все голодные! А когда спать ложи-лись, то лямки от вещмешка с картошкой просовывали в руки, чтобы не украли. Варили понемногу, раз в сутки, чтобы на доль-ше хватило».

В Глубоком

        «Через пару недель нас погнали дальше в Глубокое. Во вре-мя перегона в Глубокое я пытался бежать и успешно. Бродили по лесу вдвоем с товарищем, набрели на деревню, залегли на сено-вале. Скоро нас хозяева обнаружили, но оказались хорошими людьми, накормили нас. Мы спросили хозяев, где фронт. Они говорят и там и там, немец прет, уже под Москвой. Мы с това-рищем разошлись. Иду я один по лесу, вдруг немец: «Хальт! Партизан?»  -  я мотаю головой, он видит, что я в шинели. Обы-скал он меня, и я опять попал в тот же лагерь в Глубоком.
      Второй раз я бежал, когда был в лагере в  Глубоком. Почему я решил бежать? Потому что окреп немного, и силы появились. Дело в том, что один из нашей артели, здоровый такой хохол,  в лес вязать веники ходил, конечно, под охраной. А там вокруг были хутора, в которых можно было за продукты менять сапоги, шинели, что придется.  Этот  хохол как то ко мне относился хо-рошо и делился со мной продуктами. Я ему тоже дал шинель свою на обмен. А шинелей было много, умирали люди, а вещи оставались. Так вот мне  и перепадало и сало, и масло и хлеб. А за это я охранял его продукты, когда он уходил на работу. Так я и окреп. И убежало нас несколько человек.
        Попали мы к партизанам. Они нас приняли хорошо, повери-ли и накормили. А через некоторое время пошли мы в составе группы взрывать полотно железной дороги. Мы, конечно, были в роли подручных, а были минеры, специально подготовленные люди. Пошли, и нарвались мы на засаду немцев. Была темная ночь. Началась стрельба, и нас окружили и попали в плен. Завели в сарай, а наутро повели куда-то.
       Я чувствую, дело идет к расстрелу. Конвой был спереди и сзади, а сбоку на наше счастье конвоя не было. Я рядом товари-щу говорю: «Как будет лесок, то ты в одну сторону, а я в дру-гую». Вот и лесок. Я ему – бежим! И мы побежали. Немцы не ожидали.  Началась стрельба по нас из автоматов. Второго может быть и убили, не знаю. А я бегу, пули бжик - бжик. Бегу  все дальше и дальше от этого места.
        Всю ночь бежал. Пришел в деревню, нашел сеновал и спать. А утром меня обнаружили. Кто такой? Я бежал из плена, говорю, покормите хоть меня. Они меня накормили – суп, хлеб, молоко. Они говорят, у нас оставаться нельзя,  в деревне немцы. Опасно! Я мог подвести хозяев. Спрашиваю, где наши? А они, черт, его знает! И я ушел в лес. Шел долго, устал.  Иду по дороге. Вдруг навстречу немец – «Хальт!». Остановился. Спрашивает – парти-зан. А на мне шинель и обмундирование армейское.  И меня сно-ва сдали в  лагерь.
        Не знаю, было ли это в Белоруссии, но народ там был какой-то другой, как поляки. Там был монастырь, подогнали нас к сте-нам монастыря, вокруг огородили колючей проволокой, там и стали жить, если это можно назвать жизнью! Правда, стали кор-мить  - тоже баланда  и на 8 человек стали давать буханку хлеба. Получать хлеб шли так. Восемь человек крепко сцеплялись ру-ками друг за друга, получали буханку и тут же ее передавали нашему человеку в центр, а вокруг защитой выстраивались. А иначе нападали, пытаясь отобрать хлеб. При этом эта буханка раздиралась на крошки под ноги дерущихся и ничего никому  и не доставалось.
       Стало холоднее, и люди начали  рыть ямы в земле, чтобы хоть укрыться от ветра. А некоторые стали делать и подкопы в сторону, в виде нор. Конечно, там было намного теплее, чем в простой яме, но опаснее. Дело в том, что грунт был  песчаник, слабый и через некоторое время такой подкоп обрушался, и люди погибали, так как были слабые и вылезти из -  под обвала не могли. Но мы, четверо, такого подкопа не делали, а вырыли про-сто яму глубиной метра 1,5. Причем копать приходилось, чем попало – котелками, руками, обломками досок.
        В этой яме и спали. Причем спали так – две шинели клали на ноги, а две на грудь, и, например, сегодня я сплю первым с краю, вторую ночь я уже второй, третью – третий, а четвертую снова с краю. В середине теплее, а с краю один бок мерзнет. Причем устал один бок, спишь то ведь не на перине, твердая земля под тобой, и кто-то время от времени командует, ребята поворачиваемся на другой бок. И все вместе поворачиваемся. Вот так и коротали ночь!
          А ночью немцы над головами стреляли из пулеметов – над головой только пули свистели -дзинь! А люди в подкопах стали погибать. Погибали больше не от голода, а от того, что засыпало обрушившейся породой. К  колючей проволоке близко подойти нельзя было, тут же стреляют.
        В январе стало совсем холодно и нас перевели в монастырь. Разместили нас в кельях метров по 15. В такой келье помещалось человек по 25. Сделали нары. Наверху на нарах  было спать теп-лее, но опаснее. По ночам немцы стреляли трассирующими пу-лями по окнам келий.
          Ночью захочешь пописать, выходишь в коридор, а он за-полнен весь трупами умерших. Мертвых из келий выносили в коридор. И вот в темноте идешь и щупаешь ногами, держась за стенку, куда ступить ногой. А свободного места, куда можно бы-ло бы ступить нет, весь пол заполнен трупами. Надо не попасть на живот покойнику, а то упадешь и не встанешь. Сил то уже нет. Стараешься ступить на голову или грудь, там опора надежнее для ноги. На улицу выйти нельзя, убьют, поэтому нужду справляли около дверей.
        А утром очищали от покойников коридор, за руки за ноги и выносили их во двор. Подъезжали подводы раза по 3 в день, под-вод по 20. Немцы заставляли это делать местное население. Гру-зят мертвых на подводы, закрывают рогожами  и увозят в ямы. Умирать в это время стало очень много, по нескольку сотен в день. В начале нас было 19 тыс. человек, а осталось в конце только 900 человек. Умер и мой земляк Замшевский. Вшей было уйма, мы же грязные были. У нас нижние рубашки по цвету не отличались от земли. Я тоже заболел – слабость, голова кружит-ся, встать не могу, но потом как-то оклемался.
         Пробыли в этом лагере мы с октября по март. Один раз приходит переводчик и говорит, кто хочет в Германию? Думаю, что делать? Тут голод и смерть, сдохнешь, и решил, что надо ехать в Германию. Согласились почти все, может быть осталось человек 50. Вымыли нас в бане, но белья чистого не давали. Хле-ба дали по полбулки на брата, мы его конечно сразу съели. На второй день уже дали по булке хлеба. Потом выстроили нас по  4 человека и погнали  грузиться в железнодорожные вагоны. По-грузили нас в товарный вагон, человек по 40, но спать можно было, на полу  была солома».

В Германии

        «Приехали мы в город Цаганай. Там был лагерь. Живем не-сколько дней, кормят баландой и дают немного хлеба. Вымыли в бане.
       Мылись так: с одной стороны заходишь, моешься под ду-шем, потом с другой стороны  дали одежду с маркой «SU», то есть советский узник. Метки такие были и на пилотке, и на спине, и на брюках. Одежда была старая, но чистая. В качестве обуви выдали деревянные колодки и короткие обмотки, в которые нельзя было завернуть ногу. Поэтому стали подтачивать колодки под свою ногу. А в качестве обмотки я достал шинель и выкроил  себе хорошие длинные обмотки по колено. Колодки стали кре-пить к ноге ремешками. В общем, стали делать так, чтобы носить это можно было.
             Пробыли мы почти 2 недели и потом стали приспосабли-вать нас к работам. Кого, по 5-6 человек, направили на сельхоз-работы. Потом меня вместе с 300-ми человек отобрали отдельно. Ну, думаю, это не к крестьянам, туда столько не возьмут. Нас по-грузили в вагон и отвезли в город Кассель на завод, на котором делали пушки, танки, паровозы. Разместили нас в 2 бараках, кой-ки в 2 этажа, матрасы и подушки соломенные.
           Комендант был суровый, низенький такой.  Потом дней через 5 погнали нас на завод. В начале, мы работали в качестве подсобных рабочих на строительстве дополнительных цехов – копали котлованы под фундаменты, занимались цементными ра-ботами. Кругом была охрана. Потом стали спрашивать, у кого какая специальность.
         А меня определили учиться на сварщика. Дали нам метал-лические доски и стали учиться варить. А дело это тонкое. То электрод далеко от доски – не варит, то близко и электрод при-стает к доске. А тут еще газ выделяется, и постоянно дышишь им. Ну, думаю, это мне не подходит.
         Потом приходит один немец и спрашивает, кто хочет рабо-тать на кране? Я тут же согласился. И стал учиться на крановщи-ка. Кранов разных было много, штук 20. Меня стали обучать на кране с двумя тележками, и я как то сразу быстро стал работать самостоятельно, освоился.  При работе надо было быть очень внимательным, чтобы цепями не сбить какое-нибудь оборудова-ние.  Сидишь на верхотуре и глядишь. Немец снизу командует, что делать, какую деталь куда перебросить – на сверловку, на разметку или другие какие работы.
        Как - то раз я забыл убрать одну тележку и  свернул с места тендер паровоза. Я почувствовал и сразу дал задний ход. Вижу дело плохо. Был конец рабочего дня, и я поставил кран на свое место. А сам, думаю, мне влетит. На второй день увидели непо-рядок и мне снизу машут кулаками: «Ты это сделал?» А я в ответ машу головой, что не я. Дали мне снизу команду поставить тен-дер на место. Что я и сделал. Так дело и закончилось для меня без наказания.
         В Касселе, я таким, образом пробыл 2,5 года. К нам в бараке часто заходил один наш пленный, бывший офицер из Сверд-ловска. Он закончил  Политехнический институт в Свердловске. Он получал газеты (там печатали для пленных, да и со стороны перепадала информация) и нам рассказывал, где фронт, какая об-становка. Высокий такой был и умный. Звали его Володя.
       И я решил бежать. А тут коменданты менялись постоянно, и последний комендант был такой хороший, играл с нашими даже в карты. Стали послабже держать и нас несколько человек убе-жало. Идем, деревни там часто и лесу много, в основном  посад-ки. Шли, питались печеной картошкой, выкапывали в полях.  И нарвались на немцев. Немцы всякие были. Были фашисты, а были нормальные люди. И нас снова сдали в лагерь.
         Вот один был у нас немец, сам курит, а окурок никогда пленному не даст – затопчет ногой! Высокий такой, пучеглазый. И мы его звали «крокодил». А другие, делились остатками своего обеда с пленными, картошку приносили. Мне на кране, правда, ничего не доставалось, а сварщикам нашим перепадало.
        А тут американцы стали регулярно бомбить, как ночь, так «Алярма», тревога значит. Потом стали и днем бомбить, улетают за Кассель, разворачиваются  и бомбят. В начале нас в бункер отправляли, а потом охрана при налетах разбегалась, кто - куда и мы перестали прятаться. Ляжешь на спину и смотришь в небо. Если самолеты пролетают дальше, то бомбить нас не будут – ле-тят других бомбить. А если разворачиваются, то  сейчас  нас бу-дут бомбить. Видно, как отрывается бомба от самолета. В начале  ее видно, а потом она набирает скорость и исчезает из поля зре-ния. А самолеты пикируют и бросают бомбы. Разбомбили  кры-шу завода, но тут же заделали и снова  в работу.
      К этому времени нас перевели на другой завод к тому же хо-зяину. Звали его Хейншель. На новом месте я тоже работал на кране.
         Днем стали бомбить постоянно. Раздается сирена и все кто - куда. Один раз я убежал при бомбежке и попал в сад, забор ни-зенький и перескочить его не было труда. А там яблоки, нарвал я, сколько можно, и сам поел от души. А немцев кругом не было, все в бункере. Но от яблок мне стало плохо, еле пришел на завод после бомбежки, тошнит, слабость. Конвойный видит, что мне плохо, меня на тачку и  в барак –«Кран, кран» –больной. 
       А потом меня поместили в лазарет. Он был международный и там, в основном, медперсонал был французский. Положили меня на чистую койку с белыми простынями и на следующую ночь я ожил. Сразу - то у меня температура была высокая. Фран-цуз замерил и покачал головой. Дают таблетки, и температура у меня стала снижаться.
        Я ожил, а уходить из лазарета не хочется. Что делать? Надо температуру нагонять. Поставят мне градусник, уйдет француз, а я начинаю тереть термометр об одеяло. Смотрю уже 40, ну, ду-маю, хватит и опять термометр под мышку. Француз смотрит, качает головой, говорит: «У….У!». Сомневается, лоб-то не горя-чий. Так прошла неделя. Француз посмотрит, плечами жмет. А кормили хорошо –суп гороховый или бобовый, кофе. Да и спо-койно.
       Однажды стали бомбить наш лазарет, мы конечно, кто мог разбежались, а лазарет разбомбили, бомба прошла через все 3 этажа. Мы после бомбежки подошли, нам говорят, сидите, ждите. Нас погрузили на машину и за 15 км отвезли в лазарет в лес. А там были врачами уже русские. Рядом был сад какого-то по-мещика, и мы лазили туда за яблоками.
        Пролежал я, наверное, дней 25. В головах кровати таблица, на которой вывешивают показания твоей температуры. Немцы то дураки, смотрят на записи – температура у меня высокая. А тут русские врачи, сразу поняли, что я мухлюю и говорят мне: «Ну, хватит, ты ведь давно уже филонишь, а то ведь расстрелять мо-гут!». И меня выписали из лазарета и отправили в тот же лагерь.
        Когда  я был в Касселе, то мы подрабатывали, делали коль-ца. Кольца делали из  хромоникелевого сплава. А материал воро-вали на заводе, где работали. У нас были разные умельцы. Кто мог разрезать материал на узкие полоски, кто умел их скручивать  в кольцо, кто сваривать, а кто обрабатывать поверхность колец напильниками, наждачной шкуркой. Были и которые могли вы-гравировать на поверхности инициалы или какие – нибудь фи-гурки. Мы все крали с завода – и тисочки маленькие, и  малень-кие напильнички, и наждачную шкурку  и т.д.
         Изготовленные кольца меняли пленным французам, бель-гийцам, полякам. Меняли конечно за различные продукты, за хлеб. Довольно часто заказывали нам изготовить кольца и немцы. За одно кольцо можно было получить булку хлеба. Кстати, пленные других национальностей жили легче – им помогал Красный крест, а нам никто не помогал. Сталин сказал – у меня нет пленных, у меня есть только предатели и я им помогать не буду.
       Как - то раз один молодой немец лет 16, наверное, заказал мне 2 кольца за 2 булки хлеба. И дает мне бумажку  с инициала-ми, которые надо выгравировать на кольцах. По немецки –«арютин» -кольцо. Я говорю –«Гут» и через 2 дня, как договори-лись, приношу ему 2 кольца. Кольца он забрал, а хлеба нет – зав-тра говорит.  И так несколько дней. Я разозлился и как дам ему  в морду, он заорал. Сбежала охрана, и меня забрали. Его  спраши-вают за что бил, а он молчит.  И увели меня  с завода.
        Меня в сопровождении  конвоира увезли в город Франкфурт на Майне и посадили в тюрьму. Ну, думаю, дело плохо. Дней че-рез 10 меня вызывают на допрос. Переводчик спрашивает – зачем я бил немца.  Я все рассказал, что он меня обманул и что ждал хлеба от него 4 дня. А в Германии за обман строго.   И после допроса меня опять отправили в свой лагерь. Не наказали.
      Был и еще один случай, которому я был свидетель. Немец шофер договорился с пленным за часы принести 3 булки хлеба и обманул. А наши взяли и рассказали конвою. Так конвой, как за-гнали этого немца в угол и как стали его лупить – ты Германию позоришь, обманываешь – обещал, а не выполнил. На другой же день он привез хлеб».



Еще побеги

       «В лагере стало спокойнее, при налетах нас уже никто не ох-раняет, и решили мы человек 5-6 бежать. Тем более чувствова-лось, что фронт приближается со стороны запада, где наступали американцы. Убежали мы, и зашли в  одну деревню попросить поесть. А немец сдал нас коменданту и нас направили в лагерь «Дора». В этом лагере немцы делали свои ракеты ФАУ-1 и ФАУ-2. Ракеты делали в подземелье, глубоко в туннелях. Там работало много пленных, но их наружу не выпускали, там они и жили. А нас поставили в каменоломни, ломать камень, этим мы и занима-лись. Американцы все ближе, мы слышим канонаду орудийную.
        Потом нас погнали в округ Галле. Пошел слух, что нас со-бираются расстрелять. Потом стало известно, что всех пленных, которые работали в лагере  «Дора» расстреляли.
         А мы человек 6-7, решили убежать, хоть какая-то надежда есть выжить, а не идти как баранам на расстрел. И ночью убежа-ли в лес, ночевали там. Варили картошку в котелках. Воды то не было, поэтому котелок сверху закрывали портянками (крышек от котелков  тоже не было), чтобы как то образовывался пар. Так полусырую и ели. А костерок разжигали небольшой, чтобы ды-мом не выдать себя, разгоняли дым руками.
         Пошли дальше, навстречу американцам. Но боимся, кругом же немцев еще много, наткнешься и тебе хана. Идем в лесу по дороге и наткнулись на немецких зенитчиков. Мы правильно по-ступили, что не стали убегать, они бы нас перестреляли, как кур. А идем прямо на них, они видят, что пленные, на нас же везде нашито «SU» и говорим, что отстали от колонны. Немцы гово-рят, там ваша колонна. Ну, мы вроде бы и пошли в том направ-лении, а потом раз и в лесу скрылись и легли спать.
       Ночью слышим снаряды рвутся уже близко, пошли ближе к деревне, а на краю стоят большие весы для взвешивания скота и они в виде сарая. Мы туда и спрятались под весы, там такое уг-лубление было. Картошка была, наварили ее. Наблюдаем через щели в досках и видим, что немцы эвакуируются, уходят. А там пошли  и воинские части, отступают.  У нас немного дымил кос-терок, на котором варили картошку, и немцы его заметили. И да-вай стрелять из автоматов. А у нас один  кашлем мучился, каш-ляет и кашляет. Мы его давай укрывать, чем попало, а кашель не проходит. Ну, думаем, так нас всех под этими весами и убьют. Мы даже хотели его задушить. Но немцы быстро ушли, отступа-ли они, не до нас было им».

У американцев

      « И стало светать, весна, тихо кругом стало. Потом смотрим, танк едет по улице, но фашистских крестов не видно. А немцы укрепились на горе. Не знаем, что делать, а потом будь, что бу-дет, вылезли и подбежали к танку. Смотрим американцы, а они нам стали жать руки - «Руссишь!» Мы говорим, что кушать хо-тим. Они нам достали большой пакет, и мы с ним снова под са-рай. Смотрим, а в пакете чего только нет – сигареты, печенье, хлеб, консервы разные. В общем, богатство целое!
      Наелись и пошли в деревню, а американец машет нам, стре-ляют мол, не ходите. А нам все равно, мы рады, что свободны!  А от пакета  с продуктами ничего не осталось. Мы подошли к аме-риканской солдатской кухне, а они какао наливают. Выпьешь, опять подходишь. Наелись до отвала, теперь надо переодеться, мы же до сих пор в арестантской одежде!  И пошли мы по домам за одеждой. Смотрим, а навстречу идет  татарин из наших во фраке и в цилиндре. Ну и мы пошли, дома не закрыты, замков нет. Дома пустые, все убежали.
     Я зашел в один дом, снял колодки, примерил ботинки. Открыл шифоньер, смотрю, костюм висит не новый, но хороший. В об-щем оделся. Бросил пилотку, одел кепку.
       Пробыли мы там дня 2, а потом американцы говорят – идите за 4 км, там сбор всех военнопленных. А фронт рядом. Идем по лесу, слышим недалеко пулемет трещит, думаем тут страшно ид-ти и обошли мы это место опасное. Пришли на место сбора, со-бирали всех в школе. А потом повезли нас в Дору, откуда мы бе-жали. Вот и знакомый крематорий стоит.  Распределили нас по баракам по национальностям – чехи, поляки, французы. Бараков было около 60.
       Кормили хорошо – суп, мясо. Но нам все надоело. Нас со-бралась группа человек в 18. Был старший.  В 1,5 км от нас была большая деревня. И вот старший направляет человек по 2-3, кого за мукой, кого за мясом, кого за водкой. И вот шли в деревню и брали у немцев бесплатно. Немцы давали  безо всякого, а иногда, и спрашивать не у кого было – почти все убежали.
       Русский человек заелся, да и свобода пьянит голову. Вот за-нимались по сути дела мародерством. Ну, вот артелью делали пельмени  или еще что - нибудь повкуснее солдатской кухни. Пельмени делали большие, как пирожки. Да и выпить хотелось.  Там был  завод по производству вина, а  в подвалах стояли ог-ромные бочки выдержанного вина. Смотришь, а там написано какое вино и какого года производства. А наш брат хулиганил - кто топором пробьет бочку, и вино хлещет, кто краны все поот-крывает.  Наливали вино во - что попало: и в кружку, и в котелок, и в пилотку.  Иногда к нам пьянствовать на джипах приезжали американские негры. Они напьются, оставят свое оружие, на джип и уехали. А на другой день приедут забирать свое оружие.
       Один раз идем по улице, нагруженные едой, а навстречу американский офицер – руки вверх, кричит. Мы опупели, союз-ник же! Но видим, он не шутит, а достает пистолет. Обыскал нас всех и отпустил. Дело в том, что у многих наших были пистолеты и, наверное, кто-то стал хулиганить. Вот американцы и по-строжели. Все-таки была прифронтовая полоса.
       Там нас продержали около месяца, а потом стали отправлять на родину. Многим из наших предлагали вступить в американ-скую армию. И таких было много, кто соглашался, особенно мо-лодые, у которых в России не было семей и их ничего не связы-вало. Встречали мы среди американских солдат и русских, кото-рые сами или их родители уехали когда-то в Америку.
       Нас стали формировать для отправки на родину. Я в первые партии не попал, а где-то в 3 или 4-ю попал. Отправляли нас на поездах».

У своих

      «Приехали мы на Эльбу, с восточной стороны наши, а с за-падной - американцы. Строили по 4 человека и шли через мост на восточную сторону. Наши нас приняли, накормили, ночевали мы прямо в поле. Весна была, тепло. А утром построили в колонну по 4 человек и погнали уже пешком на Берлин.
        На привалах встречались с русским солдатами, им было ин-тересно как, там в плену и как американцы. А мы искали земля-ков, и нам тоже было интересно. В одном месте я нашим солда-там передал Вам письмо. У нас же связи не было, а у них полевая почта и попросил солдат обязательно переслать письмо, а то мои родные ничего не знают обо мне целых 4 года! А в Берлине я по-лучил от Вас письмо – «Токунов, тебе письмо!»  Я читаю, вы живы, слава богу, смотрю фотографию, которую вы мне присла-ли. Вы  худые такие, кожа да кости. Я так обрадовался этому письму!» (И тут он разрыдался. Я тоже плачу, когда слушаю это место).

Фильтрация

          «Нас сразу после американцев сформировали в полк – раз-били поротно, по взводам. Были у нас и командиры подразделе-ний.  И повезли нас на поезде куда-то, ничего неизвестно. Нас было много, человек, наверное, около тысячи. 
       Я, правда, как то подружился с комиссаром нашего полка.  Он был сам с Урала и  рассказал, что везут нас на северный Урал, в г. Карпинск. Приехали в Карпинск, нас выстроили и опросили, у кого какая специальность. Распределили кого - куда. Я попал и еще человек 300 от Карпинска  в бараки в 7 км от города. Бараки стояли посреди тайги. Спали на нарах, кормили, но неважно. Меня распределили на угольный разрез. Я попал на отвалы гор-ной породы. Пришлось из вагонов очищать, вскрытую с уголь-ных пластов пустую породу.

                Отцу моему дали срок
За то, что лукавить не мог.
 За то, что молчать не умел,
                Когда начался беспредел.
   Я помню тот пасмурный час,
                Когда его взяли от нас.
   И он, оглянувшись в дверях,
    Заметил в глазах  моих страх.
  И боль, и недетскую грусть.
    И тихо сказал: «Я вернусь…»
                (А. Дементьев)

         Работа тяжелая, вижу, что такая работа для меня не пойдет. А тут предложили, кто хочет работать взрывником? Я и согла-сился. Учили нас на взрывника недели 2,5. На учебу каждый день  ходил пешком в Карпинск за 7 км. Сдал экзамены, получил удостоверение взрывника.
        И стал работать взрывником на угольном разрезе. Работа легкая, но опасная. Зарядил 5-7 зарядов и не все запомнил, где они расположены. А бикфордов шнур всего 40 см длиной и горит он примерно 1 мин. Может убить и камнепадом.  Понял, что это тоже работа ерунда. Я пришел к начальнику и говорю - я же ра-ботал завскладом, поставь меня  на склад взрывчатки. И он меня назначил завскладом взрывчатки. У меня была там печурка.
      А потом вы с мамой приехали ко мне. Ты учился тогда  в 5 классе. Учиться надо было в городе за 7 км и, конечно, ходить ты в школу с нашего барака не смог бы. Особенно в зимнее время. Мама нашла тебе жилье и  неделю ты там жил. Для питания тебе отдавали свой паек, а сами как - нибудь питались. Тебя конечно на квартире объедали.
         Наступала весна, чувствую, что дальше так жить было нельзя. Пошел к директору и говорю, что такое положение, сын учится и ходить в школу он не может. Дайте мне жилье в Кар-пинске. Он согласился, и выделили нам  в бараке комнатушку метров 6 и без окна. Я снова к директору – вы, что издеваетесь над нами, даже за колючей проволокой есть свет! А он: «А что жить можно. У меня комнаты для тебя нет, не хочешь, увольняй-ся». Я скорее домой к маме посоветоваться! Уезжать то  мне в чем? На мне же все казенное одето – и валенки, и телогрейка и брюки. И денег у нас нет. Хорошо мама фуфайки вязала, тем не-много и жили. Ну, решили надо срочно уезжать. Написал я заяв-ление, мне его подписали и я уволился. А вообще- то нашего брата не увольняли, я первый уволился».

Мои воспоминания о жизни на Урале
    
        Осенью 1945 года мы с мамой поехали  к отцу на Урал. Мне тогда было 12 лет. Мы с ним не виделись более 4 лет. Мама сдала наш домик квартирантам, взяла самое необходимое, и быстрее к отцу. Помню, что ехали в товарном вагоне – теплушке. По бокам были нары, в середине печка. В вагоне народу было много, спали на нарах по очереди. Состав был длинный и тащил его паровоз «ФД» - Феликс Дзержинский. Такие поезда в ту пору называли «пятьсот веселый или пятьсот первый». Мы ехали по Южному Уралу, и в местах крутого подъема к нашему паровозу цеплялся еще один, помогая одолеть подъем.  На станциях все бежали за кипятком с чайниками. Тогда на всех вокзалах в обязательном порядке были краны с кипятком.
       Добрались мы с мамой до города Карпинска. Это был Север-ный Урал, и заканчивалась ветка железной дороге. А лагерь, где жил отец от Карпинска находился в 7 км. И вот помню, идем мы с мамой, нагруженные вещами, по проселочной дороге, кругом глухая тайга, местами вся в желто-коричневых пятнах – был сен-тябрь, и тайга готовилась к зиме. Почему то по краю дороги мес-тами пролегал тротуар из досок (такие тротуары в сибирских ме-стностях не редкость), а из - под них выбегали и прятались мно-жество разноцветных ящериц. все мне необычно, так как в Уфе такой природы не было. Но пока было солнечно и тепло.  Мама идет впереди, а я гоняюсь за ящерицами, И вдруг впереди я вижу какого- то мужчину, идущего навстречу. Мужчина, бросается к маме, обнимает ее, а я с опаской смотрю со стороны и не узнаю моего отца – мы оба изменились за прошедшее время. Но это был мой отец, которого я не видел четыре года! И стали жить мы вместе с отцом.
        Жили мы в бараках посреди  тайги. Сейчас уже точно не помню, но, думаю, стояло около 10 длинных бараков.   Наша комната представляла собой маленькое помещение, наверное, метров 6.  Посредине  стоял стол, сколоченный из досок, и 3 та-буретки. У одной стены были 2-х ярусные нары. Я спал наверху.
         Учился я в то время  в 5-м классе и поэтому на время учебы жил  на квартире в городе Карпинске, где была школа.     Конеч-но, пешком в школу за 7 км,  я ходить бы не смог, особенно зи-мой, когда был глубокий снег и дорогу заметало. И вот в Кар-пинске мне нашли жилье у одной женщины, у которой тоже был мальчик, тоже учащийся 5 класса. Жил еще один квартирант, он был сапожник.  Помню, этот сапожник целыми днями сидел на низком стульчике за работой со склоненной над обувью головой. Запомнилась его большая лысина. Еще он постоянно что-то на-певал вполголоса. Думаю, что он был один из ссыльных. Комната была одна, мы с мальчиком спали на печке.
        Мои родители, отрывая от себя последнее,  привозили для меня продукты на неделю и отдавали их хозяйке, чтобы она го-товила. Что мне доставалось от тех продуктов трудно сказать, но как - то выживал. Население этого города, в основном, было ссыльным, озлобленным. В свое время коммунисты ссылали всех неугодных в северные районы страны. В школе меня встретили соответствующим образом – новенький, да еще и чужак, конечно, побили, пустили «юшку». Так я и жил от воскресенья до вос-кресенья.
    Очень похожую историю хорошо описал писатель Валентин Распутин в повести «Уроки  французского» и фильме под тем же названием.
      В свободные от учебы дни я,  живя с родителями в  бараке,  отдыхал душой. Родители рассказывали, что  я страдал «луна-тизмом», т.е. был лунатиком. После того, как я вечером засыпал, через некоторое время  вставал, ходил по комнате, что - то делал, например, брал тряпку и вытирал со стола, а потом снова ложил-ся спать. И когда меня утром спрашивали об этом, то я совер-шенно ничего не помнил. Потом это у меня прошло. Наверное, это состояние было следствием каких- то моральных травм, а в большей степени плохим питанием.
      А отец с мамой долго не ложились, так как чтобы как то вы-живать, они шили домашние тапочки, вязали фуфайки и то ли их продавали, то ли меняли на продукты питания.  Я восхищаюсь ими, они не опустили руки, а как то пытались выжить в это труд-ное время! Это характерно для нормального россиянина!
       Запомнилась уральская зимняя тайга.  Вставал на лыжи  и уходил в лес, который был полон  зверья– зайцы, белки, глухари и прочая живность, наверное, и более серьезные звери были, но с таковыми встречаться не приходилось.
        Сделал себе самодельный лук и стрелы, пытался охотиться, но безрезультатно – не было опыта и оружие детское. Зимой на заячьих тропах пытался ставить петли, но также неудачно, хотя тропы заячьи были такими, что по ним можно было ходить без  лыж, не проваливаясь. Однажды, выхожу на опушку  полянки в лесу, а из - под снега, неожиданно,  вырываются с шумом тетере-ва или глухари, что ночевали под снегом. Много было кедрачей и поэтому недостатка кедровых орехов для белок не было. За ними  интересно было наблюдать, шустрые и быстрые зверьки, ловко снующие по веткам.
          А один раз зашел довольно далеко и оказался на краю угольного разреза, на котором работал мой отец. Меня поразили его размеры и глубина – на дне его еле видна была какая   - то техника -  самосвалы, бульдозеры, размером со спичечный коро-бок.

 Что такое «был в плену» при большевиках

       Советская власть после плена, да и многих мирных жителей, которые оказались на оккупированной территории,  отправляла  на «фильтрацию» в северные районы страны. Под словом «фильтрация» понималась тщательная проверка, а самое главное,  эти люди работали почти бесплатно за кусок хлеба и казенные телогрейку и ватные штаны с валенками! Для построения светло-го будущего нужна была дармовая рабочая сила - зэки, бывшие в плену и политические. Так Сталин отплатил за свои просчеты в Отечественной войне!  Особенно было обидно бывшим военно-пленным, они оказались на правах изгоев – их проверяли на ло-яльность, не брали на работу. Пострадали многие и оказавшиеся на оккупированной территории. Теща  моего сына Тамара рас-сказывает, что после освобождения от немцев (они жили в Жу-ковке под Тамбовом) ее мать не могла устроиться на работу по специальности (она была учительница) и поэтому перебивалась случайной подработкой. Где-то я прочитал такую сценку. Наш солдат при освобождении села протягивает нашему мальчику хлеб, а он отвечает по- немецки: «Данке шон». Какое предатель-ство и издевательство  со стороны коммунистов и в первую оче-редь  Сталина так относится к своему народу. Ведь это просчеты гениального вождя привели к тому, что люди (не по своей воле!) оказались под немцем.
         Особенно хорошо эту сторону нашей жизни  той поры опи-сал гениальный писатель Даниил Гранин в своей повести «Все было».  Он был на фронте и видел все своими глазами очевидца! Лучше Гранина то время не опишешь, поэтому я, да простит ме-ня читатель,  ниже привожу отрывки из его книги.

Гранин о войне

   «Спустя годы, разглядывая те знойные июль и август 1941 го-да, я видел, как нас “кинули”. Самым подлым образом обманули, подставили:

          Но от тайги до британских морей
          Красная Армия всех сильней!

           Мой друг Вадим Пушкарев отправился на войну артилле-ристом в июне 1941-го. Он был в числе тех тысяч, которые на-чали пропадать в первые же дни войны. Что значит “пропа-дать”? “Пропавшие” — это люди, которых постигла судьба, разворачивавшаяся на моих глазах, когда мы отступали.
      Вадим пропал в боях, кажется, где-то под Урицком. Впо-следствии многие попытки узнать о его судьбе были безуспеш-ны. Я только знал, что его семье, как семьям всех без вести про-павших, не полагалось ничего — ни пенсий, ни льгот. Их лишали аттестатов так же, как семьи военнопленных. Эти вообще становились второсортными людьми. Один из наших вождей предлагал семьи военнопленных подвергать репрессиям. Между тем в плен попадали в 1941 году целые дивизии, более того — армии. В 1941-м попали в плен, и пропали без вести почти 2,5 миллиона человек.
      Нас косили штурмовики, гнали танки, нас рвали минами, снарядами, мы бежали, оставляя в окопах убитых и умирающих. Когда успевали, мы еще кое-как сваливали трупы во рвы, присыпали землей. Уже после войны я часто видел во сне, как хоронил Вадима, хоронил других своих друзей-однополчан — Мишу, Володю, скидывал их в общую траншею.
      Пропавшие без вести…  Да и откуда получить вести, если рядом почти никого не оставалось? А те, кто остались, на сле-дующий день или через неделю уходили туда же — в безвестье. Молодым парням тогда оставалось жизни в среднем по неделе.
      Уже после войны нас убеждали, что среди  без вести про-павших могли быть перебежчики, уходившие к немцам. Сама возможность такого подозрения уже зачисляла исчезнувших в изменники, предполагала наказание задним числом, даже после войны. Их и наказывали — беспамятством и лишением после жизненных прав. Между тем только на нашем Северо-Западном фронте только за шесть месяцев 1941 года попало в плен и про-пало без вести 150 тысяч человек.
      Плен по тогдашним советским понятиям становился позо-ром: попал в плен — трус и изменник, по всем понятиям и тре-бованиям того времени ты должен был покончить с собой — только не плен. И никто не считался с тем, что миллионы сол-дат попадали в окружение не по своей вине.
      Осенью 1941 года окружением под Вязьмой “прославились” 37 дивизий, целые части и подразделения с вооружением, шта-бами и генералами, многочисленные танковые бригады, лишь по-ловине из которых удалось вырваться из вражеского кольца.
    В “Брянском котле” попали в плен, и пропали без вести 190 тысяч бойцов. Эти цифры — свидетельство не о трусости сол-дат, а просчетов командования. Солдат тут был не при чем. В любой войне были и будут военнопленные…
      Недавно в одной из наших газет я увидел фотографию: род-ные и близкие встречают вернувшегося из плена солдата. С ка-кой радостью и восторгом бегут они ему навстречу! Бегут на-встречу американскому солдату.
      В США к военнопленным относятся как к людям, которые пострадали, претерпели лишения и невзгоды во вражеском пле-ну. На родине их встречают торжественно, с почетом — все, вплоть до президента. В США бывших военнопленных награж-дают орденами, есть специальная медаль военнопленным. Есть уважение общества. Общество отдает должное этим солда-там.
      И во Франции плен засчитывается как время, “проведенное в условиях войны”. Бывшие военнопленные могут выйти на пенсию раньше положенных 65 лет, имеют надбавки к ней, скидки на проезд по железной дороге, усиленное медицинское обслужи-вание, комфорт в пенсионных домах и тому подобное.
       Нечто подобное было и у нас в России, в царской армии. Цитирую дореволюционное “Положение о военнопленных”: “Воинские чины, взятые в плен, по прибытии из плена получа-ют… жалованье со дня последнего довольствия на службе за все время нахождения в плену… Семейство их получает половину того содержания, какое их главы получали на службе в день взятия в плен, вплоть до возвращения из плена, или назначение пенсии в случае смерти в плену”.
      У нас же семьи военнопленных становились бесправными. Я уж не говорю о том моральном терроре, которому они подвер-гались. В этом смысле ужасна наша неблагодарность по отно-шению к сотням тысяч безвинно попавших в плен солдат, небла-годарность, которая длится до сих пор. Мы никак не можем отдать должное им, участникам Великой Отечественной вой-ны, даже спустя столько лет…
     Мы не находим в себе мужества быть виноватыми. В том числе по отношению к военнопленным и пропавшим без вести.
      Жизнь, прожитая моим поколением, испытала Великую Отечественную войну, а еще финскую, войны афганскую и че-ченскую. И особую, “холодную”, весьма, между прочим, тяжкую войну. Она сопровождалась множеством компаний. Борьба с преклонением перед Западом, борьба с космополитами, с абст-ракционистами, с формалистами в музыке. “Убийцы в белых ха-латах” — это кампания против врачей. Борьба с вейсманиста-ми-морганистами. Все компании, так или иначе, касались меня, родных, близких.
      Мы захватили остатки “Большого террора”, это в школь-ные годы, а в зрелые хлебнули “Ленинградское дело”. Каждая кампания — это не идеологические споры, увы, это инфаркты. Выгоняли с работы, высылали. 1937, 1949—1950, 1951, 1952, 1953 годы — без перерыва, дата за датой. Скрывали, что отец священник, есть родственники за границей, спрашивали нацио-нальность, происхождение — кулаки, дворяне, фабриканты.
     Ненавижу Сталина за то, что стал трусливым, за то, что столько лгал, задушил свою совесть, предал себя, перестал ду-мать, за все мои подлости, от которых корчусь до конца своих дней. За то, что должен помалкивать, когда говорят о том времени».
     Вот такие ошеломляющие строки написал Гранин.
     Здесь очень кстати хочу привести стихотворение Булата Окуджавы:

Стоит задремать немного, сразу вижу Самого.
                Рядом по ранжиру строго,
                Собутыльнички его.

Сталин трубочку раскурит-
                Станут листья опадать.
   Сталин бровь свою нахмурит-
                Трем народам не бывать.

Вот эпоха всем  эпохам!
  Это же надо-день ко дню,
              Пусть не сразу, пусть по крохам,
                Обучала нас вранью.

                И летал усатый сокол,
    Целый мир вгоняя в дрожь.
                Он народ ценил высоко,
    Да людей не ставил в грош.

Нет, ребята, вы не правы
        В объясненье прошлых драм,
   Будто он для нашей славы
                Нас гонял по лагерям.

      Эти стихи Б.Окуджава написал  в 1967 году. Тогда культ личности вождя народов  был  в какой-то степени развеян. А вот  поэта Осипа Мандельштама за стихи о Сталине в 1933 году, ко-торые ходили по рукам, сослали в Гулаг и там убили:
Мы живем, под собою не чуя страны,
    Наши речи за десять шагов не слышны,
                А где хватит на полразговорца,
                Там припомнят кремлевского горца.
                Его толстые пальцы, как черви, жирны,
                И слова, как пудовые гири, верны,
                Тараканьи смеются глазища
    И сияют его голенища.

              А вокруг него сброд тонкошеих вождей,
Он играет услугами полулюдей.
        Кто свистит, кто мяучит, кто хнычет,
Он один лишь бабачит и тычет.
   Как подкову, дарит за указом указ –
                Кому в пах, кому в лоб, кому в бровь, кому в глаз
                Что ни казнь у него – то малина.
                И  широкая грудь осетина.

          К стыду своему не только посторонние люди, но и я в те времена причастен к осуждению отца, что он попал в плен. Я в то время комсомолец, воспитанный большевистской идеологией,  это говорил ему в глаза, а он мудро молчал и даже не одарил ме-ня пощечиной! Хотя, вроде бы плен отца на меня и не отразился напрямую – я был пионером,  меня приняли в комсомол, но мо-рально, про себя, я всегда страдал!
        Хоть и с запозданием, но прости меня, глупого, отец. Это сейчас я стал знать правду о войне, а тогда…

Вновь тревога иль война
   Иль из рога пьешь до дна,
      Друг мой, помни, ради бога:
      Женщин – много, мать-одна!

И отец, в кругу вершин
                Есть у каждого один.
                Будь он грешен,
                Но отречься
От него не может сын.
                (Р. Газматов)

       Насколько вина руководства нашей страны, в том числе Ста-лина,  что мы оказались не подготовленными к войне можно ви-деть из «Дневника» писателя Ю.Нагибина (ООО «Издательство  АСТ, 2004 год).
       Молотов –«Идеологию гитлеризма, как и всякую другую идеологическую систему, можно признавать или отрицать, это дело политических взглядов. Но идеологию нельзя уничтожить силой. Поэтому не только бессмысленно, но и преступно вести войну на уничтожение гитлеризма.»
        В договоре был пункт-взаимное обязательство- «отказ от идеологической пропаганды друг против друга. Сталин заверил Риббентропа, что советское правительство может гарантировать своим честным словом, что Советский Союз не предаст своего партнера.
      «Когда Гитлер утвердил план «Барбаросса», Сталин запре-тил активную подготовку к отражению неминуемой агрессии. Узнав об этом, Гитлер воскликнул: «Чертовский парень! Ста-лин незаменим.»
      Муссолини о Сталине: «Да он уже стал тайным фашистом. Как никто другой помогает нам, ослабляя  антифашисткие си-лы.»
     Гитлер о Сталине: «… он жесток, как зверь, но подлость у него человеческая. Когда я завоюю Россию, то поставлю прави-телем Сталина, конечно, под немецким контролем, потому что никто лучше не умеет обращаться с русским народом»
      Профессор церковного права  Белашевский получил письмо от немецкого коллеги и в конце письма было «Хайль, Гитлер!» Наш профессор ответил и в конце написал: «Да здравствует товарищ Сталин!»
     Рокоссовский о Сталине: «Этот недоучившийся поп только мешал всем. Мы его обманывали. Какое бы несуразное распоря-жение он ни давал, мы поддакивали, а действовали по –своему».
      То, что мы были неподготовлены к войне с Германией во многом вина Сталина. Несмотря на поступавшие с разных сторон сигналы о том, что Гитлер собирается начать войну с СССР, Ста-лин говорил, что это провокация. И совсем никак нельзя объяс-нить, что перед войной были уничтожены не только самые та-лантливые полководцы, но и большое число командиров разного звена. В своей статье «Накануне войны» Д.Волкогонов ( Книга «Урок дает история». М. Издательство политической литературы. 1989) приводит такие данные. «Ворошилов на заседании Во-енного совета при наркоме обороны 29.11.1938 доложил, как о великом достижении, что в ходе чистки в Красной Армии в 1937-38 годах было вычищено более сорока тысяч человек!» И это не могло не сказаться на боеспособности нашей армии, особенно в первое время войны. По сути дела армия оказалась без квалифи-цированого руководства на всех уровнях.

Прощай Урал, здравствуй Уфа

           В марте 1946 г. отца отпустили и выдали специальную справку  о том, что он прошел «фильтрации», т.е. что он  провер-ку и теперь является благонадежным гражданином СССР. Эта справка у меня сохранилась и является историческим докумен-том о нравах сталинизма.
      Надо было быстрее выбираться домой из ссыльного края, а отец оказался раздетым – казенную одежду (телогрейка, ватные брюки, шапка, валенки) пришлось .сдать. Пошли родители на  рынок и на последние деньги купили ему какую - то одежду и запаслись на время дороги  хлебом, и мы поехали домой обратно в Уфу.
      Дорога  тяжелая, поезда еле ходили, денег у нас почти не бы-ло, из продуктов только две буханки хлеба. Добрались до  Свердловска, а там пересадка, толпы народа, билетов нет, народ сутками сидит, где попало, на полу, ступеньках лестницы. Билеты у нас были, но их невозможно было закомпостировать – мест не было, поезда шли переполненные. И к довершению всего  у отца, когда он уснул, сидя на лестнице,  украли ведро, в котором был хлеб.  Проболтавшись на Свердловском  вокзале какое - то время, отец уговорил одного проводника за отрез материала, что еще остался у нас на черный день, довести до  Уфы.
       Поместил он нас всех троих в тамбуре в отсеке,  где хранился уголь,  размером, наверное, 1 метр на 1,5. Естественно, никакого отопления там не было, а на улице уральская погода –морозит будь здоров. Было это вечером, а ехать всю ночь. При этом проводник  сказал, чтобы мы ночью никому не открывали, так как в это время была амнистия, и выпустили много бандитов, которые осаждали поезда. Иначе могли ограбить и убить. А замка у двери не было, он нам дал палку, которой мы изнутри дверь и подперли. Наступила кошмарная ночь – в дверь ломятся, кричат, откройте, убьем,  матерятся. Отец с мамой держат изо всех сил эту палку. А потом мы стали замерзать в своей ветхой одежонке, особенно у меня ноги, которые мама отогревала на своем животе. Рано утром, не доезжая Уфы, мы на какой -то станции убежали с поезда от холода, не заплатив проводнику. Зашли на вокзал, а там народ лежит прямо на полу, но тепло. Пристроились где то и поспали немного до отправления пригородного поезда на Уфу, а главное, отогрелись.
      Приехали в Уфу в наш дом, а там живут квартиранты, кото-рых мама пустила на время нашей поездки к отцу. Зима,  их не выгонишь. Да и деньги мама, наверное, получила вперед. Так и жили – квартиранты в большой комнате, а мы за печкой втроем.  В это время запомнилось, как мы голодали. Отец не может уст-роиться на работу,  денег нет. Ему отказывают в работе, как только узнают, что он был в плену. Наверное, было какое-то не-гласное распоряжение, что таких людей на работу не брать! Мама варила из муки затируху (затируха – это мука в воде),  а я таскал у квартирантов корки черного обгорелого хлеба, которые они сушили на полатях для заварки чая. Раньше, почему-то верхняя корка у хлеба обгорала, и есть ее было невозможно, но чай зава-ривали, цвет у кипятка был под цвет настоящего чая. А настоя-щего чая не было. Вкуснее затирухи мне тогда, кажется, ничего не было.
       Потом, с большим трудом отец устроился на работу в ресто-ран при вокзале  г. Уфы завхозом и   до самой пенсии работал там же. Работа была ответственная, имел дело с большими мате-риальными ценностями. Уезжал на работу в 6 ч утра и приезжал вечером часов в 8. Приходилось иногда работать с документами и дома до поздней ночи. Болеть он не имел права, так как заме-нить его было не кем. Помню, придет  с работы вечером больной, с температурой. Лечился же он по старинному рецепту: наливает 150 г водки, туда соли с перцем, все выпивает, таблетку аспирина  и в теплую постель, пропотеет, а утром в 6 ч снова на работу. Зимой на рабочем месте отопления никакого не было, так что ра-ботали целый день в пальто, шапках и валенках. 
     Иногда отцу приходилось работать с документами  и дома. При этом надо было сделать эту работу до утра, а утром он дол-жен быть снова на работе. Поэтому работа затягивалась почти на всю ночь.  Иногда и я подключался и помогал ему. Вот помню однажды сидим мы с ним за бухгалтерской работой. Лето, тепло, открыто окно, светает.  Мы работу почти закончили, и я включил маленький приемник  и вдруг так четко и тихо раздается песня: «Вот кто-то с горочки спустился» и такая какая – то радость на сердце, что  мы с отцом закончили работу, и такая русская песня тихо льется  в чудь уже серевшую ночь.
       В те времена, когда телевизоров не было, довольно часто по радио передавали радиоспектакли или выступления известных артистов. Хорошо помню голос артиста Грибова  в одном из спектаклей. Зима, вечер в усадьбе помещика, который не знает чем заняться и как убить время. Зовет слугу: «Степан, принеси мне соленых грибов!» Слуга приносит грибы, раздается чавканье поедаемых грибов и возмущенный голос: «Ты что мне принес? Ты отравить меня хочешь?» А чавканье продолжается! Или еще сценка. Молодайка ждет ухажера и поет: « И папаши и мамаши, дома нету никого. Дома нету никого, полезай милай в окно!» Память человеческая все запоминает и как пылесос захватывает  и глубоко держит даже незначительные, казалось, вещи.   
       Кстати, в те годы для математических вычислений (сложить, вычитать и даже умножать) пользовались  счетами. Вот на счетах отец и производил все свои бухгалтерские расчеты. Что из себя представляли счеты? В деревянной рамке, размером  где-то 25 на 35 см между длинными сторонами крепились на проволоке диа-метром  около 3 мм    деревянные круглые шайбы по 10 штук на каждой проволоке. Шайбы были светлого цвета , а две шайбы посредине черного. Только позже в обиход вошли счетные ма-шинки «Феликс», но отец их не любил, счеты были надежнее. Я в студенческие годы, да и до 90-х годов для расчетов пользовался логарифмической линейкой. Счетных электрических машинок не было.
       В 1954 г купили новый дом, который был  недалеко от места моей учебы. Район назывался «Черниковка», под Уфой. Дом был кирпичный под железной крышей и  стоял рядом с железной до-рогой (см. фото).  В то время электровозов и тепловозов не было, а в качестве тяги использовали паровозы, самые мощные были «ФД». Составы были длинные, по 100 с лишним вагонов, и поез-да шли  буквально через 5 минут (Транссибирская магистраль была всегда очень загружена), и наш дом ходил ходуном от этой тряски. Первое время уснуть было трудно, потом привыкли. А от паровозов летела такая черная угольная сажа, что снег вокруг становился черным. Кроме того район был насыщен нефтехими-ческой промышленностью и  поэтому  аромат был соответст-вующий, особенно это чувствовалось по ночам. Но, тем не менее, устраиваться на новом месте надо было, построили сарай, веран-ду, теплый туалет и ванну со сливом, посадили сад, выкопали погреб. Работы было очень  много. Мне уже было 21 год, так что  все с отцом делали своими силами, и бегать по танцулькам, и за-ниматься прочими увеселениями молодежи времени не было.

                Вот он, милый дом моей души.
Здесь живут мои воспоминания.
                Годы оглянулись и ушли.
Даже не сказали «До свиданья».
                                (А.Дементьев)

     В общем, трудились постоянно. В свободное время всегда пы-тался выбраться на природу. Зимой ходил на лыжах.  А когда мы переехали уже в новый  дом, рядом был стадион им. Гастелло и зимой там был каток. У меня вначале были коньки «дутыши», а потом «беговые», на которых я неплохо катался.          В Уфе зи-мой выпадало много снега и приходилось часто огребаться,  что-бы пройти, куда  нужно.
        В 1964 году отец ушел на пенсию, получил 60 руб. пенсии и 10%, т е. 6 руб., дали на маму, как иждивенку. Конечно, жить на эти деньги было не возможно и, родители, молодцы, нашли хо-роший приработок, стали сажать на своем участке и продавать цветы. Особенно хорошо  пошли пионы – белые и красные, рас-садили целые плантации.
               Все это время отец жил в Уфе в своем доме и после смерти мамы сам ухаживал за собой: стирал, готовил еду, ходил за продуктами, убирал снег зимой и т.д.          Около  10 лет он еще как то прожил и один справлялся. Мы, когда изредка приез-жали к нему, видели, что  ему все труднее и труднее, появилась грязь в доме, тараканы, мыши  и т.д. И стали его уговаривать, чтобы он переехал к нам жить в Астрахань. Еле –еле его угово-рили, но он поставил условие, что будет жить отдельно от нас, так привык. Мы согласились, так как рядом у нас была одноком-натная квартира. Так и сделали и  в конце 2001 г Иван Григорье-вича мы увезли в Астрахань. Однако, старому человеку на новом месте все немило, все непривычно. Поставили мы ему телефон, купили телевизор, холодильник, я навещал его, чуть ли не каж-дый день. Думали, что он так и останется с нами в Астрахани, но папа затосковал, запросился снова в Уфу, в свой дом и через год вынуждены были его отправить обратно. И  в августе 2002 г он уехал в Уфу и опять стал жить один. А было ему уже 96 лет!
        Но сил ухаживать за собой  у него уже не осталось, Так и случилось, что на 97 году жизни он сильно простудился и 12 февраля 2003 г.  умер. Если бы не эти жизненные обстоятельства, возможно бы прожил и дольше.  Похоронили мы его вместе с  мамой  в хорошем месте, рядом стоят березы, поставили обоим памятники.      
         Иван Григорьевич  в целом был молодец, практически серь-езно никогда не болел, занимал активную жизненную позицию, смотрел до последних дней телевизор, читал газеты, любил по-шутить, понимал юмор, за обедом не прочь был пропустить рюмку. У него была одна слабость, когда собирались гости, он всех угощал, выпивал со всеми, но сам почти ничего не ел  и по-этому быстро пьянел. И еще  такой момент, который я осознал только позже. Когда мы с Валюшей приезжали к нему, то она часто варила щи или борщ. И вот папа все съедал с аппетитом, а капусту всю отставлял.  Только потом я понял. Как ему надоела эта капуста в немецком плену, которой их кормили в течение че-тырех лет!   У него был очень хороший четкий подчерк и писал он грамотно почти без ошибок. Причем такой подчерк сохранил-ся  до конца его жизни. Насколько я помню, был заядлым ку-рильщиком, но потом  курить бросил.      Последнее время он го-ворил мне: «Ты знаешь, я сейчас живу как в пустоте – мои родст-венники умерли, соседи, с кем, общался тоже. Зажился я что-то!»  В последние годы советской власти ему вернули статус участника Великой Отечественной войны.  Наградили медалями Георгия Жукова, 20 лет победы в Великой Отечественной войне, 50 лет победы в Великой отечественной войне и  орденом Отечествен-ной войны. Получал хорошую пенсию и писал мне в письмах: «Я, сынок, живу хорошо, пенсия у меня большая. Хожу на базар и что хочу, то и ем – хочу пельмени, хочу беляши!» В его пони-мании пельмени и беляши – это верх благосостояния человека! 
       Коротко расскажу о своих студенческих годах. Их также можно отнести к послевоенным. Отголосков войны в начале 50-х годов наблюдалось еще много. Это и трудности в еде, одежде, памяти по погибшим.  Учился я Уфимском нефтяном институте, который  располагался в пригороде, примерно, за 30 км от моего места жительства, поэтому добираться приходилось пригород-ным поездом. Какое -то время пришлось жить на квартире и в общежитии. Учился нормально «хвостов» не было.  В общем, был нормальным студентом. Закончил в институте курсы мото-циклистов и шоферов. Пришлось учиться  на грузовой полуторке  типа «АА» с фанерной кабиной. Такие машины во время войны подвозили снаряды к передовой. Безотказные труженики войны!    Студенты были, в основном, из сельских районов. Но несколько человек училось бывших фронтовиков после демобилизации, их принимали вне конкурса. Помню Ахмадеева (был у нас старос-той), Соловьева, Стяжкина. Некоторые из них сильно поддавали и,  пропив стипендию, устраивали «санитарный» осмотр тумбо-чек в общежитии, забирая все съестное, под предлогом, дабы не заводились тараканы и прочая живность, которая могла угрожать здоровью студентов. А вообще многие студенты подрабатывали грузчиками, разгружая баржи или ж/д вагоны.       Одевались все довольно бедно, одежда была темных тонов, брюки широкие. Мне как то по знакомству мама достала кусок синего вельвета на куртку и сшила потом сама, и я эту «вельветку» носил, пока учился в институте.
     Почему то вспоминается зима и «прощай молодость». Это на ботинки тогда одевали боты такие, а транспорт ходил плохо и пока до института зимой доедешь, ног своих не чувствуешь и стараешься занять место около батареи, чтобы отогреть ноги.
        Запомнился преподаватель по черчению Лебедев. Он был художник и уже не молодой. Думаю, что он жил в Уфе после ГУЛАГА. Тогда многие ссыльные так жили, в центральные го-рода им въезд был запрещен. Почти уверен, что в школе руково-дитель нашего хора тоже была из бывших заключенных. Почему так я думаю?  Это была очень красивая с правильными чертами женщина, благородной внешности и  печальными глазами. И одета она была, как- то не по - нашему. Да и манера ее речи сильно отличалась от провинциальной. Я подумал, что это была какая-то певица из Москвы, но ссыльная  по велению мудрого Сталина. А после ссылки   добывала себе пропитание скромным школьным учителем пения в провинциальном захолустном горо-де. Еще запомнилась Стриженова, преподаватель экономики. Мы все в нее были влюблены. Позже она вышла замуж за будущего ректора института Спивака. Оба похоронены в Уфе рядом, большой памятник стоит из черного мрамора. Когда я навещаю своих родителей, то прихожу к этому памятнику.
     Смерть Сталина. Собрались студенты и преподаватели во дворе института, с машины с открытыми бортами выступают ораторы, стоим без шапок, холодно и неуютно – казалось, что замены вождю вех народов нет, и мы все погибнем.

  Сталин что-то по пьянке сказал-
И раздался винтовочный залп!
     Сталин что-то с похмелья сказал-
Гимны пел митингующий зал!

                Сталин умер. Его уже нет.
                Что же делать - себе говорю,-
      Чтоб над родиной жидкий рассвет
  Стал похож на большую зарю?
                (Николай Рубцов)

      В институте пришлось заниматься и общественной работой. Стал членом общества «Знание» (было такое) и пришлось время от времени в рабочих клубах читать лекции. К ним я готовился, конечно, по соответствующим материалам. Опыт у меня общения с аудиторией был нулевой, но как то отрабатывал. Занимался и немного спортом, в основном любил лыжи. Пробовал заниматься и боксом, но пустили мне как то «юшку» из носа, мне это не понравилось, и я бросил. В институте я стал курить по глупости – на перерыве после лекций все стоят курят, а мне нечем заняться.
        Характерный штрих того времени – это периодическая ра-бота в колхозе.

Товарищи ученые, доценты с кандидатами!
    Замучились вы с иксами, запутались в нулях,
                Сидите, развлекаете молекулы на атомы,
   Забыв, что разлагается картофель на полях.

Из гнили да из плесени бальзам извлечь пытаетесь
             И корни  извлекаете десять раз на дню,-
             Ох, вы там добалуетесь, вы доизвлекаетесь,
Пока сгниет, заплесневеется картофель на корню!
                (В.Высоцкий)

       Сельское хозяйство  в те времена базировалось на колхозах и совхозах.    Сельским жителям за их работу платили гроши и они соответствующим образом и работали, а  выживали благодаря своим приусадебным участкам и скоту, который содержали.  Жалкие урезанные  Хрущевым приусадебные участки, тем не менее, давали значительно больше дохода, чем труд в колхозе. А чтобы сельский житель не убежал в город, у него отбирали пас-порт. Единственный шанс вырваться из деревни был у ребят, ко-торые отслужили в армии – им давали паспорта. Так вот, осенью из города гнали школьников, студентов и работников предпри-ятий  в деревни на уборку урожая.   Работали иногда по 2 месяца, вплоть до дождей и начала  заморозков, убирали картошку, свек-лу, сено и т.д. Запомнилась мне работа на сушке зерна. Зерно на-сыпалось на толстый лист железа, а снизу был подогрев. Все это находилось в деревянном помещении. Таким образом, зерно су-шилось. А моя обязанность была время от времени перелопачи-вать его деревянной лопатой.  В перерывах я мог лежать на теп-лом зерне. Это была самая приятная работа. Но, как правило, доставалось в дождь и грязь выбирать картошку в поле.       И еще помню, стояли мы на постое у одной женщины, и она уст-роила «помощь». Это когда человек просит помочь ему спра-виться с какой-то большой работой соседей и знакомых. У нее надо было выкопать картошку. А после работы она угостила нас домашним настоящим ячменным пивом.   Вкуснее больше пива не пил!   
       Меня сегодня удивляет, как в колхозах не хватало зимой кормов для скота. Кругом луга, сена можно было заготовить сколько хочешь, а коровы бедные к весне стоять уже не могли и лежали на земле.  Гнали из города людей на заготовку веток, чтобы хоть как то подкормить скот. Весной пытались поднять коров вожжами, чтобы они вышли в поле и начали кормиться первой травой.  Работать то в колхозе было не кому, кто бы ко-сил траву и метал в копны сено. А кроме того было сплошное надувательство, показуха, спускание непосильных планов сверху и отчеты филькиными грамотами.
         Подготовку в институте мы получили неплохую, были не-сколько раз на производственной практике,       где работали не-посредственно на буровой у ротора, а на преддипломную прак-тику удалось побывать даже на Украине в Полтавской области в большом селе Новые Санжары. На практику нас поехало трое студентов. В Москве была пересадка, и мы немного познакоми-лись со столицей. Конечно, пошли в цирк и видели знаменитого клоуна Карандаша со своей знаменитой собакой. По тем време-нам – это был наш культурный уровень.
     1956 год. Лето, лежу на верхней полке вагона и жду отправле-ния поезда в Татарию, на производственную практику. Станци-онное радио сообщает: «Исполняется произведение  Грига «Из-бушка» и раздаются чудесные звуки музыки, запомнившиеся на всю жизнь. И сегодня,  где бы не раздавалась музыка Грига, я ее  узнаю! Ее не спутаешь.
    На практике познал азы бурового дела. В те времена на слуху то и дело звучали сообщения о различных производственных ре-кордах. И в бурении тогда были рекордсмены – мастера Михай-лов, Куприянов, которые за год набуривали по 40 тыс. метров. Но мы знали, что это были за рекорды. Глубина скважин в Тата-рии и Башкирии, в основном, была 1500 метров, из них сверху 200 метров   - это бурение под кондуктор. Так вот, под кондуктор бурила другая бригада, которая была как бы на подхвате, а затем, оставшиеся 1300 метров, бурила бригада рекордсмена  и уходила на следующую буровую, таким же образом  подготовленную. А ведь, чтобы скважину сдать в эксплуатацию, надо было на предыдущей скважине еще эксплуатационную колонну спустить и зацементировать ее, прострелять продуктивный пласт и вызвать приток нефти! Вот таким образом, и штамповались рекорды социализма! Такие же рекорды были и у известного всем шахтера Стаханова! 
       В институтские годы  особенно близко я ни с кем не сошелся. Да и когда? Прослушал лекции, и домой.  Однако, с моим ин-ститутским товарищем Энгелем Ахметшиным мы до сих пор общаемся. Ему исполнилось в 2020 году 88 лет. Он еще молодец,  крутится по хозяйству.  С Энгелем мы много встречались  в ко-мандировках на Арланском нефтяном месторождении. В послед-ствие  он был в гостях у меня в Киеве и Астрахани.
          То, что я рассказал о нашей семье во время войны – это ря-довая история и довольно благополучно закончилась, мы с ма-мой остались живы и отец  вернулся. А сколько жен, так и не дождалось своих мужей?   
         Если посмотреть на их трудности и страдания глазами сего-дняшней молодежи, то вряд ли бы они это оценили. Тем, не ме-нее, в целом, молодежь у нас неплохая. И я уверен, что если на-ступят какие-то трудные времена испытаний, то она выдержит. Все- таки мы живем в России, а здесь особенная аура земли рус-ской. У нас древняя и  богатая история. Смущает меня только сильное негативное влияние, идущее с запада. Радуюсь, что почти у каждого, даже школьника, мобильный телефон, а недавно телефон был у небольшого числа населения. И тот, кто был с те-лефоном раньше, считался почти элитой.   Но, к чему сегодня приводит увлечение в старших классах смартфонами? Они уже не разговаривают и не общаются друг с другом, уткнувшись в эти игрушки. Или наблюдаю, когда по городу проезжает авто, а из него несется грохочущая музыка, в основном тяжелый рок. Понимает ли,  водитель эту музыку?  Вряд ли, но это модно! 
      Меня угнетают разбросанные куски хлеба на земле! Как это можно! До сих пор хлеб выбросить в мусорное ведро не могу. Стараюсь его как то переработать  сушу  сухари, делаю гренки. 





Глава 4. Немного о самых близких
О жене Валюше

     Валюша родилась  23 июня 1936 г.в  селе Маяки Карымского района Читинской области.    Дата рождения говорит сама за се-бя. Она – ребенок  войны и тяжелой жизни отведать  пришлось ей сполна.
    Отец Василий Михайлович работал шофером, а мама Анна Ев-геньевна была домохозяйкой. Семья жила на квартире на станции Большая Тура около Сибирской железнодорожной магистрали в подвальном помещении. Где-то году в 1940 г. случился пожар, и сгорели почти все вещи. Чуть не погиб брат Долик. К тому времени отец строил свой дом на разъезде в 2 км от станции Большая Тура, на котором было всего два дома.
    И вот началась Великая Отечественная война и отца сразу же забрали в армию. И осталась мама с 4 детьми – Толей (старший брат), Валюша, Валера и Долик жить на этом разъезде. Дом - то был построен, а печку отец сложить не успел. Жить в таком доме зимой в сибирские морозы, конечно, нельзя было. Хорошо прие-хал дедушка Евгений (мамин отец) и они вместе с мамой сделали глинобитную печь, так как кирпич достать было трудно.  Дед Ев-гений до революции был пасечником. После прихода к власти большевиков советская власть стала раскулачивать и ссылать бо-лее или менее состоятельных крестьян в лагеря на Колыму, Ма-гадан и прочие «теплые» места, а некоторых и расстреливали. У деда хватило ума быстро избавиться от пасеки – часть ульев про-дать, часть раздать и уехать в Читу к младшей дочери Марусе, где и жил вместе с бабушкой до конца дней своих. А бабушку потом парализовало, и он ухаживал за ней.
        Жить во время войны, как и всем было трудно, но семья не голодала, так как держали две коровы, поросенка и кур.  Кроме того, около дома была земля, и   сажали картошку.       В 1944 г. Валюша  пошла в 1 класс. Школа располагалась в селе Большая Тура за 5 км от дома, и ходить  пришлось   одной и в грязь, и в дождь и в буран. Толя, старший брат, в то время жил и учился в Чите у маминой сестры Маруси. Валюша  была старшей, ей было 8 лет.          А в мае 1945 г умирает мама, Анна Евгеньевна, – пе-ритонит от лопнувшего аппендицита, спасти не удалось. И Ва-люша вместе с маленькими братьями  остались одни. Несмотря на такое положение отца с фронта  не отпустили. Конечно, дети выжить бы не смогли.  Спасибо, что их забрала   сестра отца  Ве-ра  Михайловна и ее муж Семен Иванович в село Андриановку. Там Валюша  закончила второй и третий класс.
        А отец всю войну был шофером, подвозил к фронту снаря-ды. Был несколько раз ранен. Но после 9 мая сибиряки были нужны и для войны с Японией. И его отпустили из армии, только через год после основной победы, хотя дома после смерти жены оставались четверо ребятишек. Ну что для Сталина были эти «винтики» войны - как - нибудь выживут!   
       Отец  перевез оставшийся на разъезде дом  в Карымскую.  Это рабочий поселок, который находится рядом с Сибирской же-лезнодорожной магистралью в 100 км от г. Читы. Там они и ста-ли жить. Отец работал в пожарной охране шофером. Он был хо-роший мастеровой, многое умел делать – плотник, столяр, хоро-шо клал печки. Поэтому в свободное от работы время он все время подрабатывал, чтобы прокормить семью.
       А  где-то в 1947 г. он женился. Новой жене было 19 лет.   Начался черный период жизни с мачехой. Она была без образо-вания, пошли дети, родилась Лида (1948 г), Олег (1950 г), Витя (1954 г) и Саша (1964 г). Женщиной она оказалось недалекой, стала пить, всю черновую работу взваливала на Валюшу, так как она была старшей. Брат Толя к тому времени учился в мореход-ном училище. Валюше приходилось стирать, ухаживать за ма-ленькими детьми, выполнять многие работы по дому. У них была корова, держали поросенка и кур. Кроме того, при доме был уча-сток земли 12 соток, сажали много картошки. Однако жили очень бедно, впроголодь. Овощи, которые сажали в огороде, надо было поливать, а за водой нужно было ездить метров за 150 от дома на речку. Отец на тачку пристроил бочку, и  дети возили воду. Валюша впереди за коренную, а сзади маленькие ребятишки толкали. Картина прямо как у художника Перова на картине  «Тройка». Как говорит брат Долик: «Хлеба наелся только, когда поступил в  горно-шахтерское училище!»      Училась Валюша  хорошо, способности были и память  хорошая, все схватывала на лету, а готовиться к урокам, не было времени. В 4 классе за хо-рошую учебу ей даже было предложено поехать в международ-ный пионерский лагерь «Артек» в Крыму. Но, естественно, никто ее туда не отпустил – средств не было, да и кто бы работал по дому? В общем, Валюша   была ЗОЛУШКОЙ.
         Мачеха все более и более опускалась, для Валюши самое ласковое слово было «сволочь». Часто поднимала руку, била ре-бят, чем не попадя, стала погуливать и в 1951 году отец ее вы-гнал. А Олег в возрасте 8 месяцев остался у Валюши  на руках. Что делать, как его выкармливать? Стала кормить разбавленным коровьим молоком, потом стала немного давать манки и размо-лотой в ступке гречки. А Валюша училась в то время в 8 классе! Через год мачеха вернулась, и прежняя жизнь пошла, как прежде. Вот так и жили.   
     В 1954 г. Валюша закончила 10 классов с двумя четверками (по русскому и иностранному языку), по остальным предметам -  пятерки. Продолжать жить с мачехой, естественно, нельзя было. Надо было учиться дальше. Отец дал добро, но сказал: «Только помогать я тебе не смогу».       Ну что же в этих условиях она со-гласна была жить и на стипендию.
        Итак, Валюша   решила поступать в Иркутский мединститут на фармацевтический факультет. На вступительных экзаменах набрала 19 баллов из 20 (получила четверку по сочинению). Во время приемных экзаменов ее чуть не выгнали. Дело в том, что ей почти все вступительные экзамены пришлось помогать сдавать в тот же институт двоюродной сестре Тамаре  – у нее была очень слабая подготовка. И вот литературу  устно она пошла сдавать вместо Тамары (переклеили фотографии на документах). Сдала на пятерку, а потом (часа через 2) пошла сдавать за себя. Конечно, постаралась изменить внешний вид – прическу, одежду. Преподавательница, что то, по-видимому, заподозрила и говорит: «А это не давно, не Вы ли у меня были, так похожи?»  И по всем другим экзаменам пришлось Тамаре помогать, иначе она бы не поступила. А так она набрала 18 баллов и прошла по конкурсу.      Дали общежитие. В комнате  жило 20 человек, при этом на 3-х кроватях спали по двое. Валюша спала  вместе с Руфой – «валетом» (обе были маленького роста)  все 5 лет учебы. Стипендия на первом курсе была 220 рублей, из них 150 рублей на питание (питалось по 7 человек коммуной) и 3 рубля платили за общежитие. На последнем курсе стипендия была 260 рублей. Иногда,  Валюша получала повышенную стипендию (на 10% выше). Вот так и училась опять впроголодь. Что – то купить себе из вещей – одежду, обувь у нее не было возможности.
       Но молодость брала свое. Во время учебы в институте в 1956 г закончила курсы мотоциклистов и получила права. Естественно, своего мотоцикла не было, только, когда приезжала в Карымскую на летние каникулы, несколько раз удалось сесть на соседский маленький мотоцикл марки М-1-А. Конечно, опыт вождения был нулевой, поэтому иногда попадала в комические ситуации. Едет по улице, а рядом ребятишки бегут (для них тогда даже мотоцикл был в диковинку) и вдруг мотоцикл почему-то заглох, Ребятишки тут же кричат на всю улицу: «Валя заглохла!»  В зимние каникулы ходили в лыжные походы и довольно дальние. Неплохо стреляла из малокалиберной винтовки. В институте у них была военная кафедра и при окончании она стала военно-обязанной, получила военный билет и звание «Младший лейте-нант медицинской службы».
      В июле 1959 г. закончила   институт по специальности  «Формацевт». Тогда после окончания института выдавался на-грудный значок, который в шутку называли «поплавок». Кто оканчивал вузы с медицинским уклоном внизу была эмблема со змеей, а у технарей – 2 молоточка крест на крест.  Направили Ва-люшу на работу в  Читинское  Аптекоуправление на должность инспектора с зарплатой в 650 рублей. Началась самостоятельная жизнь. Жилья,  правда, не было,  поэтому какое-то время жила у сестры отца тети Маруси, а потом  приехал старший брат Толя  (он после окончания морского училища плавал по морям и океа-нам) и они стали снимать с ним квартиру. Работа у нее была трудная,  приходилось много разъезжать по районным аптекам и инспектировать их. Ездить приходилось на перекладных, где рейсовый автобус, где на лошадях в любую погоду и летом и зи-мой. В 1961г. за  хорошую работу отправили на целых 2 месяца на курсы повышения квалификации в Ленинград. Это было сча-стливое время, она  впервые побывала в одном из крупнейших культурных центров, посетила многие музеи и картинные гале-реи.  И, главное, в период «белых» ночей!   Где-то в 1962 г Ва-люша стала заведовать аптекой и у нее появилась хорошая ве-домственная квартира на время занимаемой должности. Жить стало легче, да и зарплата стала порядка 1100 рублей. Однако ра-бота ее не устраивала -  однообразная и очень ответственная. Она была материально ответственным лицом, а на балансе  аптеки находилось тысячи лекарств, спирт, наркотические препараты, яды и т.д.
       Поэтому осенью 1964 г. она подала заявление на поступле-ние в аспирантуру и  была зачислена в аспирантуру Московского института нефтехимической и газовой промышленности (МИНХ и ГП) на кафедру общей и неорганической химии. Почему сюда? Во –первых, ее привлекла, предложенная  в начале тема по кро-везаменителям  (предложил завкафедрой Жигая К.Ф.), а во-вторых, химию она всегда любила. Позже тему диссертации ей сменили в связи со смертью Жигача К.Ф. и работа ее  была свя-зана с  синтезом эфиров целлюлозы для нужд нефтяной про-мышленности. .        В аспирантуре Валюше приходилось  много  работать. Целый день она проводила за проведением опытов, в ряде случаев довольно опасных, так как работать приходилось с очень сильными кислотами. Однажды при проведении очередно-го опыта разбилась колба с реактивом, и хлорсульфоновая ки-слота попала на руку и там где она текла, кожа слезала, и на руке остался до сих пор шрам.
      В 1967 году Валюша вышла замуж за аспиранта той же ка-федры Токунова В.И. С женой мне повезло. В семейной жизни она была любящей и заботливой женой и матерью нашего сына Сережи. Трудности житейские, которые мы встретили на долгом жизненном пути, она старалась брать на себя. Много сил и физи-ческих и особенно нравственных она отдала Сереже, чтобы по-ставить его на ноги. Спасибо ей за это. Валюша оказалась вдум-чивой хозяйкой, вела наше хозяйство, и семейный бюджет твер-дой рукой Она была умницей во всем. С успехом защитила кан-дидатскую диссертацию. На работе она показала себя очень гра-мотным и способным специалистом. Хорошо знала основы хи-мии, великолепный экспериментатор, могла сама выполнить лю-бые сложные работы в  химлаборатории.   
       Здоровье, после такого трудного детства стало часто подво-дить.  Она перенесла несколько сложных операций и тяжелые приступы, связанные с панкреатитом, происходили  несколько раз  в году. А в апреле 2005 года ей поставили диагноз: атеросклероз аорты, сосудов головного мозга, гипертония.      В 2006 году мы с Валюшей совершили путешествие, как потом оказалось, последнее: Астрахань- Клин-Подольск-Анапа-Краснодар-Волгоград–Астрахань. Навестили семью Пяевых, Валину подру-гу Элю и покупались в Черном море. Обратно из Анапы ехали с пересадками через Краснодар и Волгоград.           В последнем, мы останавливались уже не раз, и остановки в этом городе нам было делать приятно. Утром, как правило, мы заходили в уютное кафе, где готовили вкусный кофе и разные вкуснятины в виде горячих булочек и пирожков.         А потом, в ожидании Астра-ханского поезда бродили по городу, любовались видом набереж-ной.
      И вот у Валюши случился инсульт. За своим давлением она следила нерегулярно и таблетки, соответственно, тоже пила от случая к случаю. Валюша была довольно грамотна, в плане ме-дицины и поэтому я полагался на нее и, что она принимала из лекарств, и как лечилась,  не знал.  Она как –то отошла от клас-сической медицины, увлеклась Норбековым, Малаховым. А я надеялся на нее, что она все делает правильно. . Мое здоровье отличалось более или менее постоянством и в помощи  медицины я в то время не нуждался.
         Причем болезнь у Валюши протекала коварно. Вначале не-много охрип голос утром, но она нормально встала, сделала туа-лет, позавтракала и стала  собираться на юбилей знакомой, на который мы были приглашены. Вызвали  скорую только на вто-рой день и врач определила  ишемический инсульт!  Это было, как гром с  ясного неба. И началась борьба за выживание!      
            Во время активного лечения имели место такие случаи, которые граничили между жизнью и смертью.       Но после 13 лет болезни и упорной борьбы на 83 году жизни Валюша ушла от нас.     Прожита длинная совместная жизнь, насыщенная и радо-стями и горестями. И я остался один на 87 году жизни! Как это трудно остаться одному, не с кем слова молвить, никаких пер-спектив – только одно – ожидать конца. Но когда богу угодно за-вершить мой путь?

Сижу задумчив и один,
На потухающий камин
                Сквозь слез гляжу…
И слов в унынии моем
Не нахожу.
                (Ф.Тютчев)
О сыне Сереже

      Итак, родился наш сынуля Сережа.    Мне телеграмма - вес, рост все в порядке. Ура! Почистил  квартиру, сделал кое-какой косметический ремонт и в конце октября счастливый отец поехал за моими родными в Уфу, где он родился. Дело в том, что Ва-люша рожать уехала к моим родителям в Уфу, так как квартиры в тот момент у нас еще не было.  После короткого пребывания  сели на самолет и в Киев, теперь уже родной – квартира есть.       Конечно,     рождение сына принесло большую  радость нам всем. Был он полненький, у Валюши было много молоко и кор-мила она Сережу 14 месяцев. Сережа рос веселым, любознатель-ным и умным ребенком. Достаточно сказать, что  когда ему было лет 5-6, он возводил 2-х значные числа в 12 степень!  Валюша была в декретном  отпуске    1,5 года.  Потом пришлось выйти на работу, а Сережу в ясли и детский сад решили не отдавать – поя-вились проблемы из-за тяжелых затяжных родов.  Сереже поста-вили диагноз – детский церебральный паралич. Проявилось это ближе к году- поздно пошел, сжат кулачок правой ручки. Радость с бедой ходят рядом! И началась борьба с недугом - постоянное наблюдение у врачей, лечение дома различными медикаментами, массажи, санатории в Одессе, Евпатории, под Киевом. Доставалось, в основном, Валюше. Потом у Сережи обнаружи-лись проблемы по зрению. Здесь надо вспомнить добрым словом окулиста Веру Максимовну, которая наблюдала Сережу. Конеч-но, в моральном плане это нас подкосило, но мы мужественно боролись и руки не опускали. Вале пришлось два раза делать аборт. Мы решили, что не имеем права по состоянию здоровья Сережи, иметь еще ребенка, отобрав у него часть забот и внима-ния!  Так как Валюша работала, то пришлось искать няню.
        С нянями нам повезло. Первая была баба Аня, где-то 70 лет, с большим стажем вождения с маленькими детьми в хороших семьях (по ее словам, она нянчила детей у известной певицы Ук-раины Литвиненко-Вольгемут). К Сереже она относилась хоро-шо, называла его «старый». Особенно здорово варила манную кашу – вставала часов в 5 утра     и каша томилась до Сережиного вставания, этак часов до 9.     Каша приобретала изумительный вкус и кофейный цвет. Правда, были и минусы у бабы Ани. У нее была сестра в Киеве,  и у обоих жилья не было. Сестра  работала уборщицей в школе и там же под лестницей у нее была лежанка.  И как только мы на работу, сестра к бабе  Ане на целый день  к нам, таким образом, приходилось кормить не одного, а двух че-ловек. Баба Аня пробыла у нас около 1,5 лет.   
        Затем в качестве няни была Лида (работала медсестрой у со-седки нашей, врача Вероники Васильевны), примерно, с полгода. То есть Сереже было уже около 3,5 лет. И, наконец, последняя няня – это Таня, девочка 16-17 лет из села Смелы. Таня жила у нас на правах дочери. С Сережей у нее был полный контакт.  В нашем доме и во дворе  Сережу окружали одни девочки. На фото он стоит со своими  «невестами»: справа Сопкина Наташа, а слева Машенька и Ира Горбачева. Вместе они играли на улице, встречали у елки Новый Год. Таня  пробыла у нас почти 3 года до того момента, как Сережа пошел в детский сад. В детский сад  Сережа ходил около 2 лет, до школы.
         Когда Сереже было где-то года 2,5 вот как он произносил некоторые слова: мука (муха), пинька (мышка), миня (миша), езя (ежик), игудь (индюк), тяптя (уточка), кова (корова), кика (ки-са),  пела (пчела), гудь (гусь), жуть (жук), пичка (птичка), лика (лиса),  ибка (рыбка), ак (рак), туль (стул), толь (стол), вона (ворона), куля (акула), еб (хлеб),  сюп (суп), отька (ложка),  ить-ка (вилка), катя (каша),  сеть (свет), тени (штаны),  ки (очки),  луль (руль),  пать (спать), канн (кран), куч (ключ), Иля (Ира),  гиб (гриб), ам (кушать), бидя (спасибо), пеля (пропеллер).
      Прежде, чем рассказать о школе, надо остановиться на том, что, примерно, за год надо было Сережу  научить писать левой рукой. Если бы он был «леворукий», то трудностей особых не было бы, но у него была нормальная  ориентация. Ну и досталось бедным Сереже и Валюше   помучиться,   но мы   преодолели и это.
         Купили машину Жигули - «Копейку». Как не странно,  но  машина внесла заметный вклад в Сережино образование. Дело в том, что по показаниям его зрения окулист  посоветовала отдать его в школу для слабовидящих детей санаторного типа. Эта шко-ла располагалась, примерно, в 15 км от того места, где мы жили,  в сосновом бору. Курортное место это называлось «Пуща Води-ца», там было много санаториев. Чистый воздух, напоенный за-пахом сосен, тишина и в классе только 8-10 человек, в течение дня кормежка, комнаты для отдыха  днем и сна ночью. В общем, щадящий для глаз режим.
         Вот в такую школу мы и решили определить Сережу, но до-говорились, что ночевать он будет дома, а не в школе. Вот тут- то «копейка» и ой как пригодилась. Утром всей семьей подъем, быстрый завтрак, садимся в машину  и жмем в Пущу Водицу, Сережа в школу, а мы на работу. Вечером Валюша заканчивала работу на 1 час   раньше, а я после работы опять в Пущу Водицу за Сережей, и мы с ним  ехали домой. Довольно часто маршрут усложнялся, так как меня подкарауливала директриса с ориги-нальной украинской фамилией Кулибаба  с вежливой фразой: «Не подвезете ли Вы меня?» Куда же денешься! А это еще до-полнительно километров 20 по задымленному выхлопными га-зами городу. Сережу было жалко. И так ездить нам приходилось в любую погоду – дождь, грязь, снег, метели. Сколько буксовать пришлось! Но здесь я приобрел поистине профессиональный опыт вождения автомобиля. Так продолжалось 6 лет, а с 7 класса Сережа уже стал ездить сам на трамвае.   Сережа учился хорошо, с удовольствием, да и окружение школьных товарищей было доброжелательным, появились школьные друзья. Изредка он и ночевал  в школе, особенно во время каких- то школьных празд-ников, но это было  редко.
     Так в этой школе Сережа и проучился до 9 класса вплоть до Чернобыльских событий.     Десятый класс он уже заканчивал после нашего переезда в Астрахань.  Учился  он хорошо и даже были у него мысли получить медаль какую-нибудь, но так как он был новичок, то «опоздал» к ранее наметившемуся распределе-нию медалей в школе.        На семейном совете решили, что ему целесообразно учиться на экономиста. Дневного экономического отделения в Астрахани ни в одном институте не было, поэтому пришлось поступить в Астраханский Рыбвтуз на экономический факультет на заочное отделение. В этом же году он устроился на работу  в Астраханский научно-исследовательский институт при объединении Астраханьгазпром по будущей специальности, в лабораторию экономики.
         А тут начинается в России заварушка.  Горбачевская пере-стройка захлебнулась и привела к краху Советского Союза и об-разованию отдельных государств из бывших союзных республик. Начались не предсказуемые 90-е годы, Россия бурлила  и что по-лучится из этого «варева», никто сказать не мог. Плохо стало и у нас на работе, зарплату не платили по нескольку месяцев.
         Сережа успешно закончил  институт, а затем курсы бухгал-теров. Мы считали, что в это смутное время работа бухгалтера всегда востребована. Потом. он попытался работать на поприще бухгалтера, работая гл. бухгалтером на фирме «Трафик» и  в страховых компаниях, а затем снова вернулся в АНИПИгаз в ла-бораторию экономики. Параллельно закончил аспирантуру быв-шего Астраханского Рыбвтуза по специальности «Экономика и управление народным хозяйством» и  успешно защитил канди-датскую диссертацию.   
         Но самое главное, что он сделал, это нашел свою любовь, свою судьбу в Астрахани, женившись  на Юле.  Нашли они себя не сразу и трудно двигались друг к другу. Но посмотрев на их счастливые лица, видно, что они счастливы и их брак не вызывает сомнений. Справили мы им свадьбу, может быть не так громко и пышно, как наблюдаем  за последнее время, но не в этом дело, как мы с Валей считали, а дело в прочности союза. На свадебный кортеж я позвал ближайших друзей – водителей и было у нас, аж, три машины. Все машины жигули, тогда иномарок еще почти и не было!
          И вот родился и  наш внук Ванечка, продолжатель нашего рода Токуновых! Образовалась уже полная новая счастливая се-мья! Отдыхать они стараются всегда вместе, Сережа подхватил нашу семейную традицию, когда мы, даже когда Сережа был ма-ленький, брали рюкзаки и ехали на природу, или, позже, когда появилась машина, ездили всей семьей путешествовать. Так и они поступают. А мы теперь их только провожаем.

О внуке

    Итак,  родился внук. Спасибо Юле за продолжателя рода! Ро-дители назвали Иваном. По-видимому, в честь прадеда? Гото-вимся к  встрече – купили кроватку, коляску, пеленки и прочие причиндалы. 
     Лежим в реанимации, детская желтушка, как говорят врачи, Если так, то  Слава Богу! Встречали мы Юлю с Ваней из роддома всей семьей  – отец,  обе бабушки – Тамара и Валя и дед.  При этом пошел сильный ливень, говорят, к счастью! А, самое глав-ное,  у мамы Юли есть молоко!  Здесь, как нельзя, кстати, при-вести чудесное стихотворение моего друга:
   Мой единственный внук, как награда,
                Что пришла через много лет,
                Как ни с чем несравнимая радость,
                Как желанный в окошке свет.

                Мой росточек на поле Жизни,
                Я молюсь за тебя в ночи,
                Чтобы вовремя дождик брызнул,
                И согрели солнца лучи.

                Вырастай, набирайся силы,
                Обижать других не спеши.
                Дай-то Бог, чтобы не иссушили
                Злые ветры твоей души.

        Заканчивается 3-я неделя пребывания Ивана в этом мире! Купается с удовольствием, спит сносно, «пипи-кака» – нет во-просов. Начал хитрить – выплевывает пустышку и горькое ле-карство. Бабушки помогают маме  и дежурят по очереди, потому что этот период  самый ответственный.
      За месяц  прибавил в весе 760 г и вырос на 3 см. Вчера приво-зил  педиатра Надежду Николаевну Лычманову, очень известный и опытный педиатр. Назначила какое-то лечение и массаж. По-следним, он не очень доволен – кричит,  не терпит насилия!
     Ване  уже 2 месяца. Вес -5100 г, рост – 62 см.  Возили к нев-ропатологу на консультацию. Все нормально, но в этот период контролировать здоровье надо. Две ночи пришлось ему пожить у бабушки Тамары из-за взрывов домов, которые устраивают че-ченцы  в высотных домах по всей России. В Чечне – война.
      Ване 3 месяца: вес – 5900 г, рост – 63 см. Смеется,  осмыс-ленный взгляд, стал играть погремушками. Невропатолог назна-чил еще 15 массажей.
        Ваню крестили в церкви Иоанна Крестителя, крестил отец Нил (между прочим, он же и венчал Сережу с Юлей). Во время крещения Ваня пустил хорошую «струйку» на отца Нила.
     Ване 4 месяца,  вес 6,5 кг!  Мужает, ночь спит без перерыва. Активно «работает» над маминой грудью.     На 5 месяце у Вани  режутся зубы, от боли плачет,  и слезы текут ручьем! Зубастый, однако!     Ване полгода, отец доволен сыном, как слон!       Про-студился, температура 37,9, идет лечение. Стал питаться желт-ком, картофельным пюре и капустой. Появились первых 2 зуба!
      В полгода уже стоит, держась за руки, улыбается во весь рот, хорошо реагирует на родителей,  ест молоко, творог, кефир из детской молочной кухни.
      Ваня первый раз в жизни встречал  Новый год!  Вел себя от-менно – делал «ручки-ручки», фотографировался у елочки.
     Появился 6-й зуб, достижение!    Через  8 месяцев стали уве-ренно сидеть и еще начали плеваться! А в начале 9-го  месяца стали ползать, переворачиваемся и вроде бы сказал «па-па»? А далее  усиленно, что- то пытается говорить. Во рту как у Демос-фена «куча галек». Произнес – «ти-то-то». Первый раз сел в свой стульчик и из рук мамы взял кашку. Осваиваем снаряд «попры-гунчик».
      В конце 9-го месяца изъявил желание постоянно стоять или сидеть, ходит, держась за руку. Едим за столом, сидя за своим стульчиком.  Смотрим на мир с оптимизмом. На мой взгляд – больше похож на маму. Играл с отцом в футбол и победил со счетом 2:1! И вторая  победа – справил свою нужду впервые в горшок!
        Долго не виделись, так как  мы были в санатории. Меня  Ва-ня не узнал, увидев, заплакал. Уверенно ползает и у любой опоры встает. Неудачно упал, разбил лоб.        В 10 месяцев Ване купили  ходунки, и  теперь бегает по всей квартире, если где застревает, то возмущается, кричит и срочно просит техпомощи! Когда устает, то в ходунках и отдыхает, а потом снова вперед!   Гуляем и на улице  «закосил» двух невест. Делаем первые шаги, держась за палец взрослых.  А у нас уже 12 зубов, растем, брат, растем! Над правой бровью выскочил фурункул, пришлось обращаться к хирургу. Вел при этом себя терпеливо.
         Отметили внуку юбилей – годовщину!  Надарили кучу по-дарков. Вел себя отменно. Произнес слово «мама».        Лицо у Вани в «боевой» раскраске зеленкой. Диатез или комары? Уже  14 зубов и еще лезут.  Поэтому поносим и капризничаем. Про-шедшей ночью родителям не дал выспаться.         Сегодня  был у нас в гостях. Обошел по- хозяйски все комнаты, держась за мой палец.
      Итак,  в год и два месяца  самостоятельно пошел!!!
      С Ваней вместе ехали на машине из детской поликлиники, и он помогал мне переключать скорости. В больнице на попе выре-зали большой чирей, но отпустили домой. Баба Валя делает уко-лы 2 раза в день, а он  очень возмущается при этом. Что-то рас-строился живот, сделали посев. Слава Богу, ничего серьезного!
          Осенью отдыхал в Феодосии и первый раз купался в море, приехал загоревший и повзрослевший.         В год и 4 месяца уве-ренно ходит по квартире и даже пытается бегать. Говорим  слоги : «ба»,  «па»,  «тай» (читай), а также: «папа», «баба», «мапа», «ля-ля»  и что- то еще неразборчивое. Был у нас в гостях, погуляли, поели, поспали. Вел себя с подобающей солидностью по-луторагодовалого парня. Включает телевизор для просмотра «Телепузиков» и произнес первую фразу: «Мама, ав!»  Говорим следующее: «мама», «папа», «де» (деда), «ба» (баба), «ав» (соба-ка), «пти» (птичка), «чи» (часы), «ки» (очки).
       Переболели краснухой с температурой и сыпью.       Ване один  год и 9 месяцев. Строим фразы: «Папа, пись», значит папа находится в туалете.  Ваню подстригли, сразу повзрослел. Сергей вынес мусорное ведро, а Ваня подает ему газету, чтобы подсте-лил в ведро, наблюдательный!
          Были у тещи на даче, Ваня по дачной дороге порулил на машине.   Ваня «балдел» за рулем, не хотел вылезать из машины, знакомились с окружающей природой - лошадками, коровами и живыми рыбками в ведре, погулял по траве.       Беспокоит его затянувшееся молчание. Начали ходить к логопеду.      На даче  Ваня увлекся поливными работами из лейки. Проехался за рулем машины деда, но при расставании  обиделся, так как  его еле вы-тащили из-за руля.
         Пока говорим не шибко, но есть и прогресс: «зая»,  «упал», «Юля»,  «Аня», «ан» (Андрей), «деда Вова», «баба Валя».
           Мама Юля пошла на работу, а баба Валя «отдежурила» первый день с Ваней – устала. Дежурят с бабой Томой по очере-ди.  Говорим фразами: «баба  сядь», «баба  иди», «баба пока», «яма, дядя  упал», «ди Вова», «кубики», «Витя», «Ваня», «до-мик». Знает несколько букв и считает до 4. Парень растет хоро-ший, спокойный. Говорим пока плохо, работаем с логопедом.
           Всей семьей ходили поздравлять прадеда Ивана Григорье-вича с праздником Защитника Отечества. Правнук вел себя дос-тойно и прадеду понравился. Любит букварь и знает много букв.
           Отпраздновали Ване 3 года, подарили ему машину, кото-рую он называет «Маз»,  выдает новые слова – «гагаж» (гараж), «хорошо», «плехо». Спрашиваю его: «Как жизнь?» - Отвечает «Плехо!» и сам хитренько  смеется!
         Ваня уже с месяц что- то бормочет фразами. Вежливый, скромный и обаятельный ребенок. Чувствуется воспитание  и  «порода»! В общем, интеллигент в 3-м поколении. Фразы в ходу: «Баба, сядь!», «Спасибо, не хочу!», «каман» (комар). За послед-нюю неделю появился синдром осторожности к окружающему миру, стал пугаться стука, шума автомобиля. Не выговариваем букву «Р». Сленги Вани: «Зами» (возьми), «номго» (много), «пи-тан» (капитан), «ля» (Я). Что- то захандрили, стали заикаться и заболели ОРЗ с температурой. Возили по врачам, сняли эхограм-му головы, все нормально. Отдыхали на море.       Был у нас в гостях, много говорит, но нет четкости.
        А вот его юмор. Утром бабушка: «Вставай, Ваня, ты же, на-верное, мокренький?» Отвечает: «Конечно!» Бабушка посмотре-ла: «Так ты же сухой!» Ответ: «А ты что шуток не понимаешь!» Ваня: « Расскажи, бабушка, как дедушка на рыбалку ездил!» Ба-бушка: «Ванечка, покушай!» - «Касю нет! Сюп – да!»
        Опять сопливим и что-то побаливает ушко. «Ваня, как дела? – Плехо, сопли у меня».  Ваня смотрит в окно: «Бабушка, это что за машина? – Волга». В ответ песня: «Волга, Волга мать родная, Волга, русская река, не видала ль ты подарка  от донского каза-ка!» Знает весь алфавит, хорошо ладит с цифрами. Стал «Поче-мучкой». С месяц уже в постели сухо, всю ночь терпим. Встает с горшка, бабушка говорит: «Фу, как пахнет!» Отвечает: «Пахнет вкусно!»
          Ваня хорошо развивается, хорошо говорит, строит пра-вильно длинные и сложные выражения, хорошо соображает. Об-ладает чувством юмора и в не малом количестве! Считает свыше 50.  Хорошая память – рассказывает «Айболита»,  «Мойдодыра», «Глупого мышонка». Поет песни: «Волга-Волга…», «Шел отряд по берегу…». Произносит свою фамилию.  Продолжается увле-чение пением. Поем «Голубой вагон качается…».  Любим играть в войну, имеется уже солидное войско – солдатики, танки, само-леты и другая военная техника. Располагаемся в комнате на ков-ре. Вначале идет «дележ» войска и военной техники. Бабушке отдается все негодное – солдаты без головы (пусть они будут Ге-нералами!), без рук, поломанные танки и др.
        Знаем все буквы и хорошо считаем. Любим стихотворение «Мойдодыр». По магнитной азбуке  складываем: «Ваня», «Папа, «Мама». Бабушка: «Давай сложим, как звать бабушек Тома, Ва-ля». Для бабушки Вали не хватает буквы «Я» в алфавите. «Давай возьмем букву «Я» от «Ваня». Он: «От Вани забирать нельзя!»        Ваня в порядке – гуляет на улице, но проблемы с носом остают-ся. Разговор с бабушкой: «Ваня, не крути магнитофон, слома-ешь!» Ваня: «А де-душ-ка пойдет в гагаж, заведет машину, прие-дет, забегет меня  и поедем с ним на габоту. Там загаботаем де-нег, заедем в магазин и купим новый магнитофон!»  Ну что ты бабушка волнуешься!          
         Ване сделали «перке», распухло до 9 мм. Родители приуча-ют Ваню к режиму питания, выдержать трудно, громкий плач: «Ну, дайте, хоть, корочку хлеба! Голодный я!»
          Зарисовка. Ваня подходит в руках с вертолетом к песочни-це, где играют дети, и останавливается. Бабушка: «В чем дело, Ваня? – Опасно подходить» (отберут вертолет?). Продолжаем говорить: «я-ля», «маленькие – намки»,  «много- номга», «по-смотри –посамки».          Ване крышка мусоропровода упала на большой палец левой ноги - трещина. Неделя - ножка  в гипсе.
         Оформляемся в детский сад. Говорим хорошо, развитие от-личное.          Пошли в детский сад, пока  «полет нормальный!» Ходим в детский сад с удовольствием. Говорит: «Некогда  мне с Вами газговаривать, я габотаю в детском саду».       Очень любит, как все дети, животных, особенно кошек, прирожденный «ко-шатник»! Опять болеем, температура под 39! В детсаду перевели Ваню в логопедическую группу.          Юля: «Ваня, в вашей груп-пе кто-нибудь умеет читать?- Да, один мальчик. А кто? - Я». Но читать мы пока не умеем.
       До часу ночи сидел с родителями и ждал Деда Мороза. А под елочкой нашел и подарки от него. Строим фразы очень грамотно и сложные.  Проявляется характер: « Я сказал, так и будет!» Присутствует словесный мусор из детского садика. Любит ком-пьютер и очень любит читать и не только художественную лите-ратуру, хорошо считает. Не любит проигрывать. Утром выходим из туалета, описав штанишки: «Я поссорился со своей писькой  и больше писать не буду!» Вечером Юля спрашивает: «Ты днем то Ванечка писал? – Да, но я все равно с ней не дружу!»
       Когда Ване было года  три, мы вместе с ним весной были на даче. Было по -весеннему тепло и радостно – природа просну-лась, цвели деревья, а на грядках появилась первая зелень. Осо-бенно Ване понравился зеленый лук, который Валя дала ему по-пробовать. Она работала в дальнем углу дачи, подходит к ней Ваня и спрашивает: «Где люк?» (он тогда многие буквы еще не выговаривал). И Валя ему объясняет, как найти грядку с луком и наш Ваня разыскал заветную грядку, сорвал несколько перышек лука и бежит к Вале, радостно с гордостью  крича: «Люк, вот люк!»  Наверное, ему не просто было найти, где растет лук, но от сознания, что он это сделал самостоятельно без помощи взрос-лых, радости не было границ.    Так закладывается  характер у маленького человечка!
      Сегодня общались с Ваней, учил играть его в шашки. Он ос-ваивает азбуку на компьютере. Возвращается с бабой Валей из детского сада: «Баба Валя, а мы  зайдем к тебе перекусить? А ка-кая у тебя икра есть? – Черная и красная».- «Люблю красную» - «Хорошо, сделаю тебе бутербродик». – «А почему один? Хочу два!»         Продолжаем ходить в детский сад. Сценка – сидит на горшке и играет сам с собой в шахматы! Отца называем – «Па-паша». Сергей с воспитательной целью рассказал сказку про  Кощея Бессмертного, и что он регулярно завтракал, обедал и ужинал. Ваня: «А зачем, если он бессмертный?»
        Начали понемногу читать, отдельные слова, например, мага-зинные вывески. К 8 марта готовят ему костюм клоуна в детский сад. Говорит: «Мне нравится валять дурака!»  Негативы детского сада. Деду –«Ты глупый!».  Маму обозвал дурой.  Идут из дет-ского сада с бабой Валей: «А что у тебя есть перекусить? - Жаре-ный хлеб.- А я греночки люблю!»
         Привез Юлю с Ваней из больницы. Оба бледные и не вы-спавшиеся.  Похоже, был просто ОРЗ, хотя диагноза нет. Горло – сидим дома.
        Ваня решает уравнения: 2+1=х. Успехи в математике - это заслуга бабы Томы. Маршрутное такси № 33. Ваня говорит - 6!  А мы опять болеем – отит правого уха с температурой до 39.
         Проводили Ваню с родителями на море, первый раз едем без горшка, но с рюкзаком за плечами.   Ваня приехал с моря, за-горелый и отдохнувший. А через неделю заболел  – правое ухо, кашель, сопли.
         Ваня с бабушками открывал на даче виноград и копал то-пинамбур, при этом урожай делил так: «У нас семья большая, поэтому нам больше!» А дед всю зиму волынит – навалился на него бронхит.
        Ходим в детсад. Операцию по удалению гландов отложили – плохая кровь. Занимаемся с логопедом – стали говорить «Я» вместо «ЛЯ». Хорошо произносит букву «Ш» - дедуш-шка». Иногда при речи торопится и глотает окончание слов – мысль опережает слово!  Переболели. Появился «вкус» к деньгам, заи-мел копилку, которую подпитывают родители и бабушки метал-лическими десятками и пятерками. Готовимся заниматься бизне-сом?
        Опять у нас сопли и температура до 37,5. Наблюдая за рабо-той кондуктора в трамвае, подсчитывает, сколько он будет полу-чать денег, если пойдет работать кондуктором. Бизнесмен!        Купались на реке  и  Ваня установил рекорд – переплыл с роди-телями реку туда и обратно, правда, с надувным жилетом. Пере-стал бояться воды – не вытащишь.
        А у нас удалили молочный зуб, и образовался флюс. За по-следнее время мы подросли. Ходим два раза  в неделю на хор и в воскресную школу  по воскресеньям.   Два дня общался с дедом, наладили вместе спортивный снаряд. Развиваемся хорошо,  лю-бим  читать,  любопытный.
         С порога заявление:  «Валя! У тебя есть пельмени «Русская усадьба?». А сколько тебе сварить, штук пять? Вари двадцать! Да ты, наверное, не съешь? – А ты вари и посмотрим!»  В детском саду новогодний утренник, был клоуном! Читал стихи. Очень ус-тал, пробыл до вечера  у нас, потом пошли на хор. Нравится ему ударять по клавишам пианино – купите мне!
         Ваня впервые встал на коньки! Занимаемся с логопедом. Опять болеем.          Бабушке: «Ты меня не называй ласковыми именами – мне уже 7 лет, а не 2 года!»  Ездили за город наблю-дать полное солнечное затмение – впечатляет!
         Ваня успешно сдал три экзамена для поступления в лицей! В лицей приняли,  последний год «бьем баклуши»! Играем из-редка в шахматы.   На даче пилил сухие деревья – оказалось очень интересное занятие! Заботится о семье – собрали урожай на даче, идет дележ: «А нам надо больше, у нас семья большая!»
       Ваня с хором выступает в детских садиках. Уже зарабатыва-ем  себе на жизнь? Начались подготовительные занятия к школе. Подвижный и иногда хулиганим.
        Отправился с семьей на отдых, в Крым. За плечами уже со-лидный рюкзак!  Сообщение из Крыма: Ваня начал плавать!        Приступили к занятиям в лицее, нравится. Мы стали солидными и очень умными! Но дисциплинка иногда хромает.
      Был трудный период, у  Валюши случился инсульт, поэтому о Ванюшке ничего не писал. Сегодня баба Тома принесла школьное фото Вани. Как он вырос и возмужал! Стал важный и как всегда красивый!   Ваня радует успехами в школе. Стал за-ниматься в спортивном кружке «У-ШУ».  «А у дедушки какая пенсия? – «А у тебя, баба Валя? А почему такая маленькая? – Ты плохо работала?»        Ванечка у нас – «ботаник», учится хорошо, первый ученик в классе. Баба Тома постоянно с ним и нет ей за-мены.
      Ездили компанией на рыбалку. Ваня отличился, поймал штук 10, причем были и крупные экземпляры. Поймали крупную че-репаху. Глаза – горели.
      Учимся хорошо и с интересом, нравится получать высокие баллы. У нас аллергия на цветы, травы и шоколад!  Закончил 1-й класс среди 3-х первых учеников. Умница он у нас. Всех обыг-рывает в шашки, особенно в поддавки. В шахматы играет слабее, но тоже прилично в его возрасте.
        Сегодня нам целых 8 лет! Были друзья по школе, веселились с 12 до 18 ч. Он, бедный, так устал под конец, свалился, подня-лась температура.
        Вытянулся, ходит днем в школьный лагерь, завел друзей, парень контактный. Получил грамоту за 2-е место в ориентиро-вании. В общем, развивается разносторонне. Идем в летний ла-герь  с бассейном 4 раза в неделю. Это здорово! Кормежка и днем сон. Беру над Ваней шефство, надо дать бабе Томе отдохнуть.
        Ваня с семьей отдыхал в Крыму. Много впечатлений. До-вольно хорошо уже плаваем в море и даже обгоняем отца, ныря-ет. Встретил их загорелыми, отдохнувшими. Ваня пошел в шко-лу, рад встрече с друзьями.   А мы заболели после отпуска. Тем-пература до 39 и выше – ангина. Так мы еще вроде не болели! Похудел, глаза провалились, жалко парня.
        Почти выздоровел, пошел в школу. Начали изучать англий-ский язык. Значительно прибавил в шахматах. Играю с ним пока на равных. Сегодня идет в шахматную секцию. С «У-ШУ» не по-лучается из-за второй смены занятий в школе.  Получил 4-й раз-ряд по шахматам! Набрал 9,5 очков из 10 и занял первое место в турнире. 
      У Вани каникулы, а я «усатый нянь» у него – дали отдых бабе Томе.    Идет турнир по шахматам на 3-й разряд.  Играем неваж-но, торопимся, не думаем. Проиграл уже 3 партии из 9, завтра – последняя партия.    И даже в случае победы будет только 7 оч-ков, а надо минимум 7,5.  Баба Тома вышла «из  строя» - упала, сломав ребро. Я опять за «усатого». Ваня готовится играть в шахматном турнире.
          Отметили Новый Год. Тянулся к шампанскому, на замеча-ние отвечает: «А что, у нас в семье все пьют – мама, папа и я!» Ваня в  классе принимает активное участие во всех мероприяти-ях.  Продолжаются каникулы. Зимой есть свои удовольствия! На шахматных соревнованиях набрал 6 очков из 9, занял 3-е место и, к сожалению,  опять не получил 3-й разряд. Две партии проиграл по делу, а третью – по глупости, имея большое материальное преимущество!
         Устали мы учиться. По годовой контрольной,  по математи-ке, получил четверку, но 2-й класс закончил одним из первых учеников!  Продолжает заниматься шахматами. До конца июня – школьный лагерь, а дальше лагерь в Рыбвтузе с бассейном.
          Итак, нам 9 лет! Подарили велосипед (акромя других по-дарков), осваивал, очень нравится, но дается тяжело – дрожат руки  и ноги!  Ваня играл на областных соревнованиях по шах-матам (отборочные), набрал 2,5 очка из 5. Это неплохо так как не было последнее время игровой практики и тренировки, да и играл с 3-е разрядниками.  Ездили с обеими бабушками на речку отдыхать –купались, играли в футбол, знакомились с природой и окружающей деревенской живностью, например, коровами. А вечером у нас температура до 37,3. Всем старикам без разбора попало по первое число. А как нам было хорошо! За все надо расплачиваться.
           Отдых в Крыму. Привезли из Крыма каких-то экзотиче-ских моллюсков, которые вырастают до больших размеров. По-шли в 3-й класс, но опять во вторую смену, что очень неудобно, так как нельзя посещать спортивные секции. В этом отношении теряется второй год! Опять ангина!
          У Вани хороший друг – Степа, недалеко живет, часто об-щаются и в свободное время. Оба стали самостоятельно ходить в школу без сопровождения. Однако позже эту практику прекрати-ли – было на них нападение с целью отобрать мобильник. Опять мы заболели. Температура -38,2.
           Ваня  играл на 3-й разряд  и набрал 6 очков из 9. Причина – отсутствие игровой практики и торопливость.  Ваня занял 3 –е место из 12  на школьных соревнованиях ЭРУДИТОВ. Вручили красивую грамоту и канцелярский набор.
         Продолжаем по субботам ходить в шахматную секцию. Кроме того, в феврале начались соревнования на 3 разряд. Пока набрал 8,5 очков из 9. Посмотрим, как пойдет игра дальше. По-прежнему один из серьезнейших недостатков торопливость, как будто мы играем в блицтурнир! От этого  раньше и проигрывали.  В лицее карантин по гриппу, занятий нет. Ура!             После шахмат Ваня часто заходит к нам «перекусить». Как правило, угощаем его Ермолинскими пельменями или хинкалями.        Ему нравятся, показывает большой палец!
          Около киоска колбасного замечен большой рыжий кот, ко-торого привлек запах колбас и возможность выпросить у покупа-телей кусочек сосиски или колбаски.  Ваня кидается к нему, как к старому знакомому, и чуть ли не целуется! Да, обделены наши дети кошками и собаками! Но у нас есть попугай Арчи, хомячок (Шуша Иванович) и улитки (привезли из Крыма). Была морская свинка, но умерла, и похоронили ее около дома, было жалко, и мы плакали.  Это не стыдно, жалость и сострадание у человека – это хорошее чувство.     Немного порассуждали  про НЛО и па-раллельные миры. Включился активно в наш с отцом разговор.    
      Играл за команду 40-й школы на соревнованиях по шахма-там. Набрал 3 очка из 5 и был лучшим в команде. Правда, коман-да выступила плохо, заняв 5 место из 6 команд. Ваня 4-ю партию проиграл девочке, имеющей 2 –й разряд и это можно объяснить присущей ему торопливостью – «зевнул» ферзя. Пока не научим-ся мыслить и контролировать свои и чужие ходы и играть не то-ропясь – больших успехов не добиться!
        Иногда бывает настроение «уйти в себя!»    Закончил ус-пешно турнир на третий разряд – взял 13,5 очков из 14. Всегда бы так играл! Итак, у нас третий разряд по шахматам, долго мы его добивались!          Говорят, сам готовил себя завтрак – варил макароны. Немного не доварил, но для первого раза сойдет!    
           Ваня закончил городское личное первенство по шахматам. В своей возрастной группе (9-12 лет) поделил 4-6 места с 6 очка-ми из 9. Для начала неплохой результат. Одновременно получил второй  разряд и его включили в областные соревнования по шахматам.  Итак, по шахматам случился прорыв!            Были на рыбалке,  хорошо половили, а потом устроили на берегу неболь-шой пикничок. Ваня на природе: «А где здесь туалет?»
          Очень привязан к компьютеру, но родители ограничивают во времени – надо беречь глаза. Осознал ценность и полезность Интернета.         Опять были на рыбалке, вместе с нами был Ва-нин друг Степа. Клев был плохой, так как наметилось изменение погоды (на другой день пошел дождь), но отдыхом все остались довольны.        Ване при ловле рыбы трудно дается  наживление червяка на крючок! Как он говорит: «Червяка жалко, а особенно рыбку, когда ее снимаешь с крючка – ей же больно!» Однако, научился надевать червя на крючок и снимать пойманную рыбу с крючка.    Это успех! Но постоянно путались удочки со Степой. И еще боязнь причинить боль рыбке при освобождении крючка. Хорошее чувство сострадания! Очень дружен с мамой Юлей!
       Общались до школы с Ваней, играли в шахматы, беседовали. При моем уходе: «Ну, побудь со мной, а то так одиноко, ни одного живого человека в квартире!»   Были на даче, развели костер, жарили сосиски, а Ваня залез на орех и сбрасывал сухие ветки для костра.  Катался на велосипеде, после зимы навык езды сохранился. На даче и в лесу хорошо!
      Напряженка, конец учебного года, контрольные. По матема-тике получил «5», единственный из класса.        А вообще 3-й класс закончили неплохо – одна  четверка по русскому и первый ученик в классе!     Наша задача: и по русскому получить «пятер-ку»!      Но на даче все-таки весенние работы никто не отменял!
       Итак, Ване исполнилось 10 лет! Это юбилей и не малый срок в прожитой жизни!   Впереди лето и планы такие – в июне едем в С-Петербург на «белые ночи», в июле – школьный  лагерь, нача-ло августа – областные соревнования по шахматам и далее – Крым.
       В Питере многое пришлось увидеть и кроме белых ночей: зоопарк, музеи, памятники.      А в Крыму отдыхать все-таки лучше, да еще и с родителями!  Научился прилично плавать. Крым, по сути  дела, стал нашей вотчиной. Любим мы здесь от-дыхать и делаем это регулярно, наверное, уже лет 10!
        Новый Год справляли в вагоне поезда Астрахань-Москва!  Это здорово и необычно, на всю жизнь запомнится! Почему так получилось? Решили с толком провести Рождественские канику-лы и «вкусить» настоящую русскую зиму, со снегами большими и морозами. Прочувствовали настоящую Русскую зиму в Под-московье.  Были на даче в Клину у Пяевых.      
         Ваня  получил красивый диплом «Лучший ученик года» среди учеников 4 –х классов! Успех впечатляет! А в апреле Ваня занял первое место на городской олимпиаде по математике!        И вот, наконец, ему покорился 1 разряд по шахматам! Занял пер-вое место (8 очков из 9) в городских соревнованиях второразряд-ников. 
       Ваня  в сентябре  играл на Международных соревнованиях по шахматам в Анапе. Взял 4 очка из 9 (2 партии выиграл и 4 ничьих). Он считает результат нормальный, так как играли до-вольно великовозрастные ребята  по 15 лет, имеющие давно уже первый разряд и  были даже кандидаты в мастера!    
      И еще новость, Ваня в пятом классе перешел из Гимназии учиться в Физико-математическую школу. Вроде вписался в но-вом коллективе, появились друзья. Также,  как и раньше, держит первое место в классе по успеваемости. Дополнительно занима-ется английским, так как без знания иностранного в наше время карьеры хорошей не сделаешь. Занимается немного и поддержа-нием своей физической формы, ходит два раза в неделю  плавать в бассейн. Это здорово! В шахматах Ваня подтвердил свой пер-вый разряд, но продолжать играть нет смысла. Не настолько он в шахматах гений, чтобы достичь в них, что-либо серьезного, и строить на этом свою будущую карьеру! А времени шахматы от-нимают много. У Вани наметились очень положительные сдвиги по математике, нравится ему это. Регулярно занимает призовые места в различных олимпиадах по математике.
       К сожалению, общаюсь я с Ваней довольно редко, и у него нет времени, и я иногда бываю плотно занят текущими делами. Забота о больной Валюше занимает все –таки много времени. Правда, как то съездили на рыбалку с ночевкой, он купался, и трудно было его вытащить из воды. Поймали немного рыбы и вечером сварили уху. Удовольствие получили все.
        Ваня растет не по дням, а по часам, скоро перегонит родите-лей, а в классе самый высокий.  Единственно, что меня беспокоит с Ваней, это здоровье. У него слабое горло, определяют гайморит и нос, как правило, забит постоянно. Кроме того у него падает зрение - близорукость. Много смотрит телевизор, общается с компьютером и безобразно читает книги – бывает в темноте, лежа.
       Из событий последнего периода следует отметить, что Ваня на математической олимпиаде по Южному-Федеральному округу занял первое место. А  в июле он   был в Майкопе в математи-ческом лагере, где  по рейтингу был второй и первый по решению трудных задач. За это  его премировали поездкой в  детский лагерь «Орленок» на Черном море! А там их команда «Куча» взяла 3-е призовое место.          А еще он участвовал в Междуна-родной олимпиаде школьников по математике в Санкт-Питербурге. Вообщем набирается опыта!
          Мы взрослеем и пора думать о будущем, о дальнейшей учебе после окончания школы, а вопрос этот, определяющий в жизни. Какое образование получишь, такой путь жизненный и будет! Вроде бы склоняемся, что с Ваниными способностями на учебу надо ехать куда - то в центр и, наверное, в Москву. Там и преподавательский состав сильнее и возможностей открывается больше. Но… меня смущает только один вопрос, хватит ли у Ва-ни характера преодолеть соблазны столичного мегаполиса! К этому есть немало печальных примеров.
      В дальнейшем сложилось очень удачно. Ваня закончил 11 классов, успешно сдал ЕГЭ и поступил в Москве в солидный ин-ститут Физтех. Учиться  в этом институте оказалось очень труд-но, но интересно.

Глава 5. Начало трудового пути

     Сегодня, оглядываясь назад, я и не предполагал, что придется мне работать и жить в  столь удаленных от родной Башкирии частях России.
Из края в край, из града в град
Могучий вихрь людей метет,
И рад ли ты или не рад,
Не спросит он…Вперед, вперед!
                (Ф.Тютчев)
         После окончания нефтяного института был напрален на ра-боту в Культюбинскую контору бурения треста «Башвостокнеф-теразведка». Предприятие  размещалась в г. Бирске (Башкирия), а буровые располагались по многим районам Башкирии.  Меня направили в Бирский район в деревню Вишневка на разведочную буровую помощником бурильщика (помбур).   Это самая низшая должность на буровой – подай, принеси.          И вот, несмотря на то, что  у меня был диплом инженера в кармане, пришлось рабо-тать в таких условиях,  чтобы знать досконально дело и стать хо-рошим инженером. А зарплата помбура  вначале была всего 500 руб (стипендия студентом на последнем курсе - 480 руб!),  Но мне хватало, так как расходы были только на питание, а спецовку нам выдавали.  Работа была трудная физически, все с железом до 80 кг, чистка желобов от выбуренной породы, приготовление глинистого раствора, разгрузка мешков с цементом и химреаген-тами по 50 кг и т.д. Выматывался я в конце вахты за 8 часов до предела.
       Разведочная буровая наша стояла где-то,  метрах  в 800 от деревни Вишневка.   Почему ее назвали Вишневкой не понятно – садов в деревне не наблюдалось, а вишневых деревьев тем более. Видимо, это отголосок прошлого благополучия, которое пережи-вала деревня в давние времена! Деревня  была небольшая из 18 домов.  Жили мы с Алексеем Бикбулатовым, выпускником наше-го же института,  у начальника отделения колхоза в его доме. В доме была одна большая комната, а мы с Алексеем спали в за-кутке, отгороженным загородкой  из деревянных досок.  В боль-шой же комнате стояла большая кровать хозяев. В изголовии  кровати, как и положено, находились подушки, которые громоз-дились одна на другую – внизу самая большая, а потом устанав-ливались горкой все меньше и меньше. Готовила  еду нам его жена тетя Маня, Тетя Маня была исконно русская женщина, доб-рая и участливая.
      Наш головной участок располагался в более крупном селе Богородское за 5 км от Вишневки.  Там располагалось все на-чальство и наш магазин нефтеразведки.  За продуктами надо бы-ло раз или два  в месяц идти на центральный участок в магазин, где и выдавались продукты – сахар, мука, крупы,  консервы, ма-кароны и даже масло, а также спецовку, сапоги кирзовые, тело-грейки. Когда было сухо, то еще ничего, а когда наступила осень, деревенская дорога вся раскисала, и на сапогах налипали кучи грязи по нескольку килограмм.
         Как то раз осенью наступила очередная «отоварка»,  и Сте-пан, сын тети Мани, говорит: «Володя, что ты пойдешь пешком, давай на лошадях, верхами». А у  него  в Богородском жила же-на, которая там учительствовала.  И я согласился. Опыт езды на лошади, да еще без седла  у меня, конечно, был нулевой. Лошади сразу пошли рысью, застоялись в конюшне! Сижу я  на гладкой спине лошади и чувствую, что с каждым скоком  я все ближе и ближе соскальзываю к шее лошади, цепляюсь изо всех сил коле-нями за шею, но это не помогает. Я ей «тпру», а она ноль внима-ния и несется во весь дух. В голове мысль: я где- то читал, что лошадь никогда не наступит ногой на человека и вот я кувырк на землю - слава богу, в книге не врали! И еще мелькнули стихи В.Высоцкого «Кони привередливые…». Правда, при этом  ока-зался я в широком навозном  блину коровьем.
      Тем не менее доехали, я  получил продукты, еще и сапоги мне выдали новые кирзовые, Я отоварился, и Степан говорит, ну что пойдем к моей жене и обмоем маленько. Ну, мы и  обмыли.  Взвалил  я все узлы на холку лошади и поехал обратно. Было уже темно, так как это была осень, октябрь месяц, темнеет рано. Об-ратно эта лошадка опять меня подвела. Она  застоялась, торопит-ся домой, в конюшню, к овсу и сену. И вот, не успел я отъехать и 500 м, как она понеслась, и все повторилось сначала – я падаю по одну сторону лошади в осеннюю грязь, а груз по другую, а во-круг темень глаз выколи, а лошади и след простыл. Взвалил я груз на себя и пошел в Вишневку за 5 км, чавкая сапогами по грязи, главное ни одного огонька и под ногами ничего не видно.    Пришел я еле живой, а с 12 часов ночи у меня была вахта, и пришлось идти на работу.
    Когда  жил в селе, то я немного увидел, как живут сельчане. Жизнь в деревне протекала размеренно и скучно. Электричество было только в крупных селах, а в такой,  как наша Вишневка, от-сутствовало. Радио не было, а о телевизорах  тогда и понятия не имели. Временами, и то только в большие села, заезжали  культ-бригады, в которых работали, а вернее «халтурили» случайные люди. Выступали они, как правило, под хмельком.
      В связи с этим     запомнился  почему-то приезд таких  «арти-стов» в центральное село Богородское. В  сельском клубе  они дали «концерт», если так это можно назвать. Из всего запомни-лась только песенка о моли, которую пел хорошо поддавший «артист»: «Ах, это моль, это маленька букашка, это моль, эта ма-ленька козявка, ах это моль, это маленький зверек,  куда не сядет, всюду требует паек!» Вот на таком уровне и был весь этот кон-церт для сельских жителей! Молодежи в селах было мало – она любыми правдами и неправдами уезжала в город. Поэтому ве-черних посиделок на завалинке я почти и не помню. Правда, за-помнилось почему то одна частушка, которую пела вечером на завалинке девушка: «У кого какой милой, у меня мастеровой, по Уфе коляску возит с газированной водой!» Многие крыши дере-венских домов были покрыты соломой. И это не только там, где я начинал работать, но в большинстве районов, которые мне приходилось проезжать в последующем. 
        А когда завьюжила башкирская многоснежная зима, то и домов из-под снега не видно было. Я, однако, нашел выход, при-вез из дома ружье,  лыжи и когда отдыхал, ходил с ружьем по за-снеженным полям и оврагам за зайцами и лисами. Похвалиться особенно охотничьими трофеями не мог, но время проводил от-лично – физическая нагрузка, свежий воздух и масса впечатле-ний! Потом, правда, я ружье свое продал – не нравилось мне убивать живых тварей и это чувство во мне сохранилось до сих пор.
В этой деревне огни не погашены.
Ты мне тоску не пророчь!
Светлыми звездами нежно украшена
Тихая зимняя ночь.

Светятся тихие, светятся чудные,
Слышится шум полыньи…
Были пути мои трудные, трудные.
Где ж вы печали мои?

- Кто мне сказал. что во мгле заметеленной
Глохнет покинутый луг?
Кто мне сказал, что надежды потеряны?
Кто это выдумал вдруг?

В этой деревне огни не погашены.
Ты мне тоску не пророчь!
Светлыми звездами нежно украшена
Тихая зимняя ночь…
                (Николай Рубцов)   

     Работали мы  вахтами по 8 ч – неделю в ночную, неделю в дневную и неделю в вечернюю. Работа была очень тяжелая фи-зически, на открытом воздухе и в дождь и в снег и в солнце, в жару и мороз. Все механизмы приводились в действие пятью танковыми дизелями В-2-300,  шум стоял, как при взлете самоле-та и еще выхлопные газы от работающих дизелей окутывали ра-ботающих. А часто еще и окатит тебя буровым раствором с ног до головы.
      Особенно тяжело было при спуске и подъеме бурильных труб двигать элеватор, который весил, 80 кг, а также при заготовке глинистого раствора и при чистке желобов от выбуренной поро-ды.  Тяжело было первое время, а потом приобрел сноровку и нарастил мускулы. А в качестве наставника у меня был помбур  Кадиков, парень без какого-либо образования, но имел стаж этой работы 10 лет!
         Познал я на буровой и что такое быть «на волосок от смер-ти». При спуске бурильных труб сорвался с крепления ключ «Орлова» (этим ключом раньше заворачивали и отворачивали бурильные трубы и весил он, примерно, килограмм 70), и проле-тел от моей головы на волосок, я только ветер почувствовал у головы, и если бы задело, то голову разнесло  на кусочки! Бу-рильщик стал белый как полотно, а я хоть бы что, т.к. не осознал сразу, что произошло, и только минут через 10-15 окатил меня холодный пот и руки-ноги стали ватными, пришлось сделать пе-рерыв  в работе. Покурили мы на мостках буровой и снова за ра-боту. Пронесло!
    Была осень и скот еще не резали, поэтому в нашем рационе и мяса не было и кормила нас тетя Маня  в эту пору картошкой  и молочным супчиком. Да и что-то с отоваркой тогда случился пе-рерыв.  Конечно, после такой большой физической нагрузки на работе мы с Алексеем стали слабеть, стала пропадать мужская, да и просто физическая  сила.    И решили мы в начале сентября пойти по деревне поискать купить мяса. А деревня небольшая, особенно не разбежишься! Идем, заходим к хозяевам, спрашива-ем,  нет ли  в продаже мяса. Отвечают: «Сами без мяса сидим, отощали!» И так идем из дома в дом, но все безрезультатно. И вот сидит бабушка на завалинке, и мы присели не думая, что чем-нибудь разживемся! Разговорились,  смотрим, а у нее по двору ходит хромой петух и зародилась у нас с Алексеем мысль лишить жизни этого петуха. Говорим: «Бабушка, ну зачем  тебе хромой петух, он же своих функций перед курами не выполня-ет!» А она: «Так он поет громко!» Давай ее уговаривать и все - таки за приличные деньги, она уступила нашим настойчивым просьбам. Дома петуха  торжественно передали тете Мане, и сварила она нам чудесную куриную лапшу. Вот это уже была пища настоящих мужчин!          На другое утро спрашиваю Алек-сея: «Ну как ты?» - А он: «Нормально, Володя!» И таким обра-зом, даже и от одного петуха, мы  почувствовали себя мужчина-ми! Оказывается мужикам немного и надо, только мясом кор-мить почаще!   Возьмите, женщины, это на заметку! 
       В тогдашние времена холодильников не было, да и электри-чества и радио в нашей деревне тоже отсутствовало. А без холо-дильников мясо же быстро испортится. Поэтому сельские жители и подгоняли откорм скота так, чтобы можно было его зарезать, когда наступят морозы. А обычно в этом регионе морозы наступали где-то в конце октября – начале ноября. Тогда и шел повальный забой скота.     И народ отъедался мясом от души, да и полевая страда, к тем порам, заканчивалась – народ начинал пить самогон и закусывать мясом до  отвала. Причем празднова-ли как советские праздники, так и церковные.
    Как- то зимним утром пришел я  с ночной вахты домой, а Сте-пан, сын тети Мани,  мне и говорит: «Володя, поехали в сосед-нюю деревню, там нынче праздник какой-то престольный, по-смотришь, как празднуют в деревне, там у меня родственники». Я ему: «Степан, я же голодный и усталый!» А он: «Ничего, там накормят, а ехать всего каких-нибудь 10 км!» Ну, я и согласился. Сели мы в  сани и савраска бодро понесла нас по зимней дороге. Вокруг белый чистый снег, поля, перелески, тишина, только скрип полозьев.
     А мне почему- то представились зимние праздники на деревне по картинам русских художников  Сурикова, Кустодиева, Коро-вина, Саврасова. Так и стояла картина Сурикова «Взятие снеж-ного городка» или картина Кустодиева «Масленица» или его  картина «Зима. Крещенское водосвятие». Думал я, что меня ожидало что-то необычное, древний ритуал  какого-то праздне-ства, прямо по Римсому-Корсакову  – Снегурочка, Лель и прочие сказочные персонажи.
      И так мне стало радостно от ожидаемого праздника зимы, что я забыл свой голод, усталость и наблюдал за окружающей при-родой, так гармонирующей с моими ожиданиями! А вокруг мелькали зимние перелески, огромные заснеженные поля и длинная петляющая деревенская дорога в снегу, по которой не-торопливо бежала наша лошадка.  И такая была кругом ширь снежная, что я подумал: «Какая же наша Россия большая!» Я был молод и весь был в ожидании праздника и какого-то чуда, мною еще не пережитого. Почему –то виделись мне также большие блюда дымящегося мяса на столах!
     Приехали, привязали лошадь и в дом. За длинным столом си-дят сельчане, видимо с глубокого похмелья, оказывается, гуляют уже второй или третий  день. На столе несколько маленьких бе-лых булочек и разносят  в стаканах бражку. Все пьют и к булоч-кам не притрагиваются, наверное, уже сыты и наелись мяса в первые дни гулянки, а мне есть хочется, но и неудобно показать это. Смотрю по сторонам, соседи, какие – то смурые сидят и не веселые. Думаю, а где же веселье зимнее, что я представил себе, едучи сюда. Выпил я стакана два бражки, пощипал культурно от булочки  и чувствую, что пьянею. Я к Степану – поехали домой, а он и слышать не хочет. «Что ты, Володя, говорит, веселье толь-ко начинается!» Я все понял, что праздника не будет, о котором я мечтал, а будет пьянка, а потом, наверное, мордобой. Я забыл, что я живу не во время Сурикова и Кустодиева, а сейчас время другое.
Что смолкнул веселия глас?
        Раздайтесь, вакхальны припевы!
   Да здравствуют нежные девы
     И юные жены, любившие нас!
                Полнее стакан наливайте!
                На звонкое дно густое вино
                Заветные кольца бросайте!
                (Пушкин о застолье)

       А праздник, когда радость на душе и ясные перспективы. А что у колхозника?  Он, по сути, раб на земле – за труд получает непонятные трудодни в виде палочек в учетной тетрадке брига-дира. Паспорта  у него нет, поэтому уехать и сменить место жи-тельства он не может (паспорта получали только военнослужа-щие после того, как они отслужили в армии и, как правило,  в де-ревню уже не возвращались, а оседали в городе). Самых трудо-способных и талантливых хлеборобов Сталин в 20-е годы, прак-тически, уничтожил – их раскулачивали, даже за то, что у кре-стьянина была лошадь и корова,  и ссылали  в места очень уж от-даленные. Многие из них погибали от голода и холода.  Поэтому остались на деревне батраки и далеко не все из них умели и хо-тели  работать, да работать за палочки в тетради бригадира не особенно то и хотелось! И я понял, что зимние праздники на де-ревне, что были когда-то, сегодня превращаются в обычную пьянку, драку, а не веселье. Если нет скандала и мордобитья, то это уже не праздник, тогда  сиди  дома. А в бесчинстве человек разгружается, освобождается от тревог, проблем, страстей.

Сколько водки выпито!
Сколько стекол выбито!
     Сколько средств закошено!
     Сколько женщин брошено!
                Чьи-то дети плакали,
Где –то финки звякали…

                Эх, сивуха, сивая!
Жизнь была…красивая!
                (Николай Рубцов)

     Пришлось мне на той же лошади срочно уезжать, сел в сани и отключился. Лошадь дорогу домой знала и без моего участия привезла в Вишневку. Как я по дороге не выпал из саней! Замерз страшно, хотя и одет был по -зимнему. Вот так на деревне  зимой гуляли в 60-тые годы двадцатого века!
        В этот период времени, работая в глубинке, я по настоящему стал понимать, что такое жизнь простого народа, особенно жи-вущего на периферии  – бедность, пьянка, беспросветность.       Может быть сейчас по-другому, если я не прав, то ответьте, на-пишите другую правду!
         Проработал я на буровой в должности помбура 10 месяцев и затем был переведен в Культюбинскую контору бурения в про-изводственный отдел старшим инженером. Контора находилась в районном центре городе Бирске. Пришел я первый раз в кассу за зарплатой и мне выдают 1588 рублей. Получая деньги, у меня было чувство стыда, что я, сидя в тепле за столом, имею такую зарплату. А на буровой, таская тяжести, под дождем и холодом, находясь постоянно под угрозой травмы  или даже смерти, полу-чал в три раза меньше! Мне казалось это несправедливым!
     Город Бирск лежал на правом берегу реки Белой и представ-лял собой, в основном, ряд деревянных домишек с садами и ого-родами, с коровами, которых гнал пастух на выпас. Куры и гуси местами ходили по улицам, а свиньи, как по Гоголю, нежились в больших лужах. В центре стояли и большие каменные купеческие дома. Так как город стоял на реке, то торговля в старые времена, наверно, процветала. Однако был здесь и кинотеатр, и библиотека, и милиция, и больница и даже ресторан. В общем, все городские условия были в наличии.
       В  Бирске моя жизнь в корне отличалась от той, когда я рабо-тал на буровой. Можно было ходить в кино, посещать вечера мо-лодежи. У нас организовался  коллектив холостяков,  4-5 человек – все сотрудники конторы бурения. Вот несколько штрихов моей жизни, которые остались в моей памяти.
      На противоположном  берегу реки Белой было большое озеро Шамсутдин  несколько километров длиной, видимо старица реки Белой. Как то в воскресный день я взял на озере на прокат лодку и поплыл, любуясь красивыми берегами. В одном месте находи-лась вышка для прыжков в воду. Я спрыгнул с лодки, доплыл до вышки и забрался на самый верх, наверное, метров 5 было. Гля-нул вниз, и мне стало страшно, вода казалась далеко внизу. Во мне началась борьба между осторожностью и стыдом: как же я на виду людей спущусь, не прыгнув, смеяться будут.  Продолжаю стоять, а мою лодку несет ветром по озеру все дальше и дальше. Еще немного помедлю и лодку вплавь не догоню. И это обстоятельство помогло мне перебороть страх. И я прыгнул. Все обошлось, и до лодки я доплыл.
     С друзьями мы часто вечером после работы ходили в ресторан ужинать. Были мы холостяками, готовить не умели, да и негде было, жили  на квартирах, вот и надо было где -то поесть горяче-го. Ресторан стоял на берегу Белой, был деревянный и 2-х этаж-ный.  Готовили там хорошо, да и пиво было часто свежее раз-ливное. Свой статус  ресторана это заведение утверждало «орке-стром» в лице баяниста. Играл он неплохо. Вот однажды прихо-дим, а рядом с баянистом сидит небритый мужик с барабаном. Это уже оркестр! Баянист начал играть и время от времени тихо командовал барабанщику: «Бей!» И тот исправно стукал в бара-бан. Нам команду баяниста было слышно, рядом столик был.  Два человека  это уже оркестр и наверно ставки были выше.   А барабанщик, если его так можно было назвать, по-видимому му-зыкальным слухом не обладал совсем!      
      В Культюбинской конторе бурения меня выбрали секретарем комсомольской организации. Не помню, сколько было членов  у нас, но, думаю, человек 30-40. Производственных  подразделе-ний в конторе  насчитывалось  довольно много – турбинный цех, мехмастерская, тампонажный цех, вышкомонтажный цех, гараж и собственно конторские работники. В те времена Генеральным секретарем КПСС (коммунистическая партия Советского союза) был Хрущев. И как всегда  мы с чем -то боролись. То сельское хозяйство поднимали, то жилищную проблему решали, то еще что-нибудь. Тогда на повестке дня стояла продовольственная программа, людей кормить нечем было. И вот как мы, например, комсомольцы ее решали.
    Секретарей вызывали в райком комсомола и давали разнаряд-ку. Например,  комсомольцы нашей конторы должны собрать столько- то яиц, мяса или шерсти к такому то числу. А откуда взять все это, мы же не в деревне жили, и подсобного хозяйства у комсомольцев не было. Поэтому шли на обман, на собрании со-бирали деньги с зарплаты, ехали в деревню,  там покупали и сда-вали, то есть перекладывали с одного кармана в другой и говори-ли, что у нас прибыло! Так решалась продовольственная про-грамма в те времена  по- советски!  И таких компаний – показух было много.  А сколько было анекдотов про чукчу, который сеял на Таймыре кукурузу.
      Но видимо,  райком я обманывать хорошо научился и меня избрали в комсомольский комитет треста «Башвостокнефтераз-ведка», а потом вызвали в городской комитет комсомола и пред-ложили перейти на работу в райком вторым секретарем. Я сказал: «Подумаю», а сам соображаю, как же уйти от этого предложения по -умному. Просто так отказаться, что, я, мол, не хочу, припишут еще как политическую ошибку или  чего похуже. А идти мне на комсомольскую работу не хотелось вот почему. 
      Во-первых,  видел я сплошной обман, словесную  трескотню, непорядочность, и меня, в случае согласия, ожидала темная не-известность впереди  и дискомфорт  с совестью.  Во-вторых, в обязательном порядке надо было вступать в коммунистическую партию, а я этого не хотел. В - третьих,  я терял  профессию и  квалификацию; в-четвертых, я не планировал долго задержи-ваться в Бирске. В те времена после окончания института моло-дой специалист должен был отработать 3 года там, куда тебя по-шлют, и ты не мог без уважительной причины уволиться, а по-том, пожалуйста. Я и  хотел в ближайшее время уехать в Уфу, а из райкома меня бы не отпустили.
    Поэтому, в райкоме сказал, что я не хочу дисквалифициро-ваться, терять работу по специальности, да и зарплата меня не устраивает (там она была 1000 рублей). И меня с богом оставили в покое.
      Работа в конторе бурения была довольно интересная, правда, много мотался  по буровым – на спуск обсадных колонн, крепле-ние, пуск буровых. Здесь я в первые познал, что такое творчест-во, создание чего –то нового и полезного.         Главный геолог поставил передо мной задачу наладить эффективный отбор об-разцов продуктивных пород (керна) из разведочных скважин. Это было важно для определения уровня запасов  нефтяного ме-сторождения. Я взялся за эту задачу и, используя отработанные утяжеленные трубы, сделал в мехмастерской снаряд для отбора керна. Сам ездил на буровые и для испытания этого снаряда. Он неплохо работал, и главный геолог был доволен. Так проявился мой первый интерес к творчеству, к науке. Я получил удовлетво-рение, что моя конструкция успешно выполняла свои функции.
    Однажды мне пришлось некоторое время пожить на разведоч-ной буровой, которая располагалась далеко от жилья среди большого лесного массива. Надо было спустить в скважину про-межуточную обсадную колонну. Для этого я и приехал. Была зи-ма, снега по пояс, все жили в будках, питались самостоятельно, столовых тогда на буровых не было, поэтому продукты закупали в селах и хранили  в тех же будках, где и жили. Начальником бу-ровой был Миша Расторгуев, мой хороший товарищ,  я жил в его будке. А вокруг была красота, стояли высокие сосны в снегу, а снег был ослепительной белизны, промышленных предприятий и больших поселений рядом не было.
    Как то утром прибегает в будку к Мише дизелист и растерянно говорит, что пропала туша с мясом, которая висела в прихожей одной из будок. Кто мог взять? Свои красть не будут, а чужих вокруг на много километров не найдешь. Начали расследование, Смотрим, лыжный след уходит   в  глубину леса, это может быть только вор. Взяли мы с собой ружья, встали на лыжи и пошли по следу.  Через 2-3 километра, видим, сидит около костра человек, обросший бородой, в телогрейке, которая на спине прожжена. На голову накинут углом большой мешок из-под муки, который  прикрывает дыру на спине. Привели мы его на буровую, допро-сили. У него был паспорт, из которого мы узнали, что ему было около 35 лет, а выглядел он на 60! Он рассказал нам, что освобо-дился из тюрьмы, ехал поездом и на каком-то полустанке сошел, взял лыжи у какого- то дома и ушел в лес. Так и скитался, а по-том набрел на нас и украл мясо.
        Михаил по рации передал, что задержали человека за кражу. Через пару дней приехал на кошевке уполномоченный и забрал его. Как сейчас вижу, по заснеженной дороге в кошевке едет ми-лиционер, а впереди идет этот человек. И мне его почему -то стало жалко. 
      Вспомнился мне один не очень приятный случай, который случился со мной из-за моего опрометчивого решения. Поехал я как-то раз на спуск обсадной колонны на одну из буровых. Для этих целей было направлено два цементовоза и два ЦА-300 (це-ментировочные агрегаты). Была весна, где-то конец апреля, на-чало мая и по грязным дорогам на колесах агрегатов намотало столько грязи, что я решил немного облегчить продвижение транспорта. Смотрю, рядом с дорогой такой зеленый и ровный луг, и я дал команду, чтобы машины немного проехались по этой площадке и таким образом избавились от грязи на колесах. Я прошелся по этому лугу и мне показалось, что эту задачу мы ре-шим. Но одно дело мой вес, а другое вес тяжелых агрегатов. И вот заехал один цементовоз и застрял. Для меня это стало полной неожиданностью. Такая мощная машина и не с места. Поехал второй агрегат выручать и тоже застрял, причем глухо. И при-шлось идти в деревню и договариваться с трактористом, чтобы он нас выручил. Подъехал маломощный трактор ДТ и он нас вы-ручил. Вот, что значит отсутствие опыта и принятие решения без анализа обстановки.
    В Культюбинской конторе бурения я часто на буровых  по ра-боте встречался с Юрой Корякиным. Много пришлось проводить с ним бессонных ночей на разных работах.  По специальности он был геофизик. Это был маленького роста человек,  довольно щу-плого телосложения. Но первое впечатление обманчиво – Юра был чемпионом Башкирии по боксу в весе «муха» и товарищ был хороший.    Уже будучи  в Москве, мы как то с ним   связались и он однажды прилетел ко мне из Тюмени. Тогда он работал там. Я уже был женат, жили  мы с Валей в общежитии. Юра пришел не с пустыми руками, а привез сибирской рыбы, причем какой- то ценной, то ли «сырок», то ли  «нельма». В общем, вкуснятина! И решили мы сварить уху. Варили на общей студенческой кухне, под охраной, так как запах разнесся по всему этажу, и можно было лишиться как ухи, так и кастрюли. «Уходили» мы с ним под уху бутылку водки. Посидели мы с ним славно, по- вспоминали совместную работу в Культюбе, а на утро он улетел обратно. Больше мы с ним не встречались – где он, что с ним, жив ли?
        Отработав положенные 2 года я уехал из Бирска и стал ра-ботать в Уфимском научно-исследовательском  институте (Уф-НИИ) в лабораторию промывочных жидкостей. Конечно, поте-рял в зарплате, но стал приобщаться к научным исследованиям, стал много читать научной литературы, расширился кругозор. Вначале меня приняли на должность инженера. Институт в ту пору был большой и неплохо оснащен – лабораторное оборудо-вание, механическая мастерская, конструкторский отдел, спец-транспорт с гаражом. Так сложилось, что я был один из самых мобильных сотрудников в лаборатории - здоров, не обременен семьей, поэтому очень много был в командировках на буровых для проведения промысловых испытаний научных разработок нашей лаборатории, приобрел опыт и уверенность.
      Заведующим лабораторией был Зарипов С. З., кандидат тех-нических наук. Как руководитель он не пользовался  авторитетом и  за глаза его звали «СЗ» - силен засранец. Потом он уехал работать в Тюмень, где я его, будучи как-то в командировке, и встретил.
      С Зариповым однажды сучился забавный случай. Приехали мы в декабре в город Нефтекамск (Арланское нефтяное место-рождение) проводить выездную сессию Ученого совета совмест-но с производственниками. Ехали мы на автобусе по заснеженной трассе целый день. Приехали вечером и нас разместили в не-скольких квартирах вновь построенного дома. В дороге замерзли и устали, поэтому во время ужина немного приняли и легли спать. Зарипов был аккуратист, и свои зимние сапоги поставил на расстеленную газету около койки. Ночью водитель захотел по малому в туалет, и в темноте в незнакомом месте  решил, что светлое пятно газеты около кровати Зарипова  и есть то желанное место, к которому он так страстно стремился. Утром Зарипов су-нул ноги в сапоги, а они мокрые. Началось расследование, выяс-нили, кто это сделал. А время уже идти на заседание, так и при-шлось ему сидеть на  Ученом совете в мокрых сапогах. Не поза-видуешь!
      Во время работы в институте я попал в группу, которая зани-малась разработкой технологии вскрытия продуктивного пласта на воде с добавкой поверхностно-активных веществ. Дело в том, что институт тогда возглавлял доктор технических наук Бабалян Григорий Аветисович, и он весь институт  и направил на работу в этом направлении.  Вспоминаю моих первых наставниц в науке Иванову и Скоморовскую Нелю Иосифовну. Обе они по специ-альности были химиками, а поскольку я был, как говорится, от «сохи», производственник, то на мне лежала обязанность вне-дрения наших разработок, и я не вылезал из командировок.
      Иванова была массивной женщиной, высокого роста и хоро-шо поставленным голосом. Скоморовская же наоборот, малень-кого роста, довольно пухленькая еврейка. Их обычно можно бы-ло видеть  вместе – Скоморовская сидела около стола Ивановой, и они «творили», оттачивая каждую фразу при написании отчета или научной статьи, часто споря, а то и разругаются. И Неля Ио-сифовна в этом случае сидит за своим столом спиной к Ивано-вой!
       Как то в декабре мы вдвоем с Нелей Иосифовной поехали защищать отчет на производстве в город Нефтекамск. Добира-лись туда (за 300 км), обычно, на автомашине, но зима была снежная и дороги все замело. Поехали на поезде через  Казань, а оттуда поездом  до Янаула, а  там еще около 60 км надо было до-бираться рабочим поездом по узкоколейке, который утром возил рабочих  в лес на заготовку дров.  Так и сделали, сошли с этого поезда, а там еще километров  6 надо идти пешком до места по заснеженной дороге. Идем лесной дорогой, слева и справа бугры снега - накануне поработал  бульдозер, разгребая дорогу. Моро-зец градусов под 20. Неля Иосифовна в городских сапожках с каблуками, в руках чемодан.  А дорога не твердая - снегу санти-метров по 5-10. Смотрю, моя Неля уже еле двигается, взял у нее чемодан, идем дальше, из леса вышли в поле, а там ветер проду-вает насквозь! И вдруг она остановилась   и заплакала. В чем де-ло - ноги  замерзли. Ну, думаю, отморозит она ноги, что делать? Усадил ее на обочину, снял с нее сапоги, растер шерстяным шарфом ноги, обернул их газетами и пошли дальше. На наше счастье вскоре  попутный самосвал нас  подобрал. Иначе дело могло обернуться бедой.
       Поскольку институт, практически, полностью работал в на-правлении разработки технологий по использованию поверхно-стно-активных веществ на башкирских нефтяных месторождени-ях, то, естественно, была и лаборатория по  изучению физико-химических свойств поверхностно-активных веществ. Возглавлял  эту лабораторию Иван Иванович Кравченко. Это был интересный человек, долгое время проживший во Франции, служил во французском Иностранном легионе в Алжире. Жена у него была француженка.  Своей необычной биографией он интересовал окружающих. Это был высокий седой плотный человек, лет, наверное, около 60.  Мы часто с ним  сталкивались, как по рабо-те, так и в командировках. Он был заядлый преферансист и всегда искал компаньонов и проводил часто ночи  в игре.      Удивляюсь, почему его в те времена не сослали в холодные края. Думаю, что он был связан с нашей разведкой.
    Особенно мне пришлось отдать много времени и сил при ос-воении Арланского нефтяного месторождения.      Это месторож-дение, крупнейшее в Башкирии,  находится на северо-западе Башкирии на границе с Пермской и Удмуртской  областями. От Уфы оно расположено, примерно, в 300 км
           Я был молод, холост с хорошим производственным опы-том за плечами и меня сразу же «кинули»  проводить самые раз-ные промышленные испытания научных разработок нашей лабо-ратории по буровым растворам. И я, практически, не вылезал из командировок. На буровых приходилось работать неделями и месяцами.         По большому счету на Арлане  за 5 лет, что  ра-ботал в институте, я накопил большой опыт проведения промы-словых испытаний, получил азы своей научной деятельности. Все работающие - геологи, геофизики, буровики и все, кто принимал участие в первых шагах освоения месторождения, жили в полевых условиях – какие-то вагончики, бытовки, в общем, у ко-го были какие возможности. Я знал об этих трудностях быта и ездил в командировки на лабораторной машине,    которая пред-ставляла  собой, собственно, автомашину, ГАЗ-51 и будку, в ко-торой было 3 лежанки. Отправляясь в Арлан, мы брали с собой все необходимое для жизни – спальные мешки, какие – то кон-сервы, котелок, ведро и прочие необходимые вещи. Сюда же за-гружалось оборудование для проведения исследований. То есть мы были автономны и не нуждались в услугах цивилизации, ко-торой в то время в этих краях и не было!           В институтском гараже, таких машин было много. Шофера, как правило, подби-рались постоянные. Вспоминается один из них  Анатолий, с ко-торым мне пришлось много быть в командировках. Это был раз-битной человек лет 35, но прошедший своеобразную школу жиз-ни –он сидел в тюрьме за воровство  и тело его было украшено наколками. Но как водитель и человек он был неплохой.
        Сейчас центром  Арлана является город Нефтекамск, а в 7 км от него на берегу реки Камы располагается старинный поселок Николо-Березовка.
       Какие же промысловые испытания мне пришлось осуществ-лять? Наш институт в те времена активно проводил в жизнь вне-дрение поверхностно-активных веществ во многие нефтяные технологии- нефтеотдачу, обработка призабойной зоны скважи-ны, регулирование технологических свойств буровых растворов, повышение проницаемости призабойной зоны. Идейным вдохно-вителем  всех этих дел был директор института Бабалян Григорий Аветисович. К этой идее были подключены почти все лабо-ратории института. К сожалению, использование поверхностно-активных веществ на Арланском месторождении не дало резуль-татов и в последствии Бабалян был снят с должности. Его я вспоминаю с теплотой. Не знаю, почему, но у меня с ним устано-вились какие –то теплые взаимоотношения. Наверное, потому, что   я много ездил на   предприятия и внедрял его разработки. Многие соратники в это время его предали. А тут еще наложи-лись  и  чисто бытовые проблемы – он разошелся с женой. Я его навестил в это время. Что-то принес в руках, по –моему он был благодарен в то время – хоть ничтожный инженеришко вспомнил о нем !
      Запомнился мне эксперимент на буровой по стабилизации крахмала формалином. В те годы крахмал для обработки буро-вых растворов использовался широко. Но был у него один недос-таток. Буровой раствор в процессе бурения сильно нагревался за счет забойной температуры. И вот тут крахмал начинали поедать бактерии и, как следствие, раствор терял свои технологические свойства. Вот наши дамы –химики Иванова и Скоморовская- предложили для подавления бактирицидного разложения крах-мала использовать формалин. Привез я в Арлан бочку формали-на, разгрузили ее на глиномешалку, а работать с ним буровая бригада отказалась. Формалин такая едкая и летучая жидкость, что без противогаза с ним работать нельзя. Пришлось мне добав-лять порциями формалин в буровой раствор самому. При этом я работал в противогазе.  Молодой был, вытерпел. Но самое глав-ное  раствор я привел в порядок и получил благодарность от бу-рового мастера Рината Нургалеева.    Ринат  был невысокого рос-та, стройный, со  светлой шевелюрой, с быстрым взглядом ум-ных, цепких глаз. Он закончил тот же  нефтяной институт в Уфе, что и я. Его жена, Роза, довольно симпатичная татарочка, рабо-тала в нашем научно-исследовательском институте. У них было двое детей.         Вторая наша встреча  произошла  в Москве в нефтяном институте, где он заканчивал аспирантуру, а я только, что поступил. После защиты диссертации Ринат Нургалеев рабо-тал в Уфимском нефтяном учебном институте проректором.  Ду-маю, что по своему деятельному характеру, умению понимать людей он сделал бы великолепную карьеру!  Но однажды он по-летел на Всесоюзное межвузовское совещание  в Саратов, и са-молет потерпел аварию, Ринат погиб.     Несмотря на наши ко-роткие встречи, Ринат Нургалеев запомнился мне на всю жизнь, не как иные встречи, которые даже  и при более тесном общении сглаживаются из памяти.         
            Другая очень важная и пионерская работа была непосред-ственно предложена и реализована мной. Дело в том, что в раз-резе скважин Арланского месторождения было много водонос-ных пластов с высокой минерализацией. Поступление этих вод сильно ухудшало свойства бурового раствора и приводило к ос-тановке работы и дорогостоящей обработки химреагентами. Я предположил, что поступление этих вод происходит при прове-дении спуско-подъемных операций за счет изменения давления в стволе скважины. Я провел промысловые эксперименты, которые подтвердили мои предположения. Материалы я послал в журнал «Бурение» и была опубликована моя первая научная работая «Влияние спуско-подъемных операций на осолонение глинистого раствора».
     Правда, надо сказать, что в то время я не был нацелен на серь-езную какую-то научную работу, которая потянула бы на диссер-тационную. Много я потерял – не сдал кандидатские экзамены по иностранному языку и философии и вообще вел себя, как я сейчас вижу, безалаберно. Потерял много времени. Наверное, не верил в свои силы и считал, степень кандидата наук для меня не-достижимым потолком!
       Конечно, была не только работа, были и дни, когда приходи-лось ждать буровую, когда она подойдет к нужной глубине для проведения промыслового эксперимента. Включаться в работу сразу не всегда удавалось – то объект был не готов, то какие - то химреагенты и оборудование не пришли во время. В это время мы и рыбачили и проводили время на Каме, а пляж в Николо-Березовке был неплохой. Время было молодое. Я в какой -то  степени получил свои шоферские навыки. Когда мы ехали из Уфы в Арлан, то я часто садился за руль и вел машину. Этот опыт мне в дальнейшем пригодился. Мой разбитой водитель устраивал  иногда «встречи» со   случайными   женщинами. Ну, я  в то время был и не против – кровь то молодая бурлила!  Это была моя первая тренировка в сексуальном плане.    
     И свободное время мы часто проводили на природе, особенно в летнее время. Наиболее привлекательным местом была река «Танып». Это относительно  небольшая, но быстрая река, неши-рокая, наверное, метров   двести, но ее особенностью было то, что она была очень коряжистая. Дело в том, что по ней сплавля-ли весной во время половодья лес молевым способом и многие бревна тонули и оседали на дне. Это было хорошо для рыбы, так как она находила и укрытие, и какой-то корм. Так что рыбы в этой реке было много. Как - то раз осенью в  конце сентября мы втроем  водитель и инженер Фарид  остановились на берегах «Таныпа». Дело было к вечеру, приехали, я взял спиннинг и по-шел на реку. После очередного заброса образовалась «борода», т.е. леса спуталась. Тогда были катушки инерционные и «боро-ды» случались часто, не то, что теперь. Взялся я за леску и скорее стал вытаскивать блесну, так как река очень коряжистая и боялся потерять блесну. Чувствую за что-то все - таки блесна за-цепилась, но подается. Ну, думаю, тяну какую-нибудь корягу. Подвожу к берегу и вижу огромную рыбину, аж испугался от не-ожиданности! Вытаскиваю ее на берег, и тут только она начинает биться. Я на нее плюх животом, ну тут уж не убежишь! Оказа-лось это здоровый судак, килограмма на 4, не менее. Я в жизни больше таких больших не ловил.
      Сварили мы из него отличную ведерную уху и славно поужи-нали, а что осталось, поставили под машиной, прикрыв фанеркой.  Утром встаем, ночами было уже холодновато, и наша уха превратилась в заливное блюдо и мы с аппетитом позавтракали. Но почему то наш водитель, Анатолий, который отличался от-менным аппетитом, не ел. «Ты что, Анатолий? – Да, что – то жи-вот болит».
     А вечером уже он рассказал, что ночью пошел «до ветру», а из под машины пара собак выскочила от ведра с ухой. Им тоже уха показалась вкусной! Но он не стал нам портить аппетит, проявил, как он выразился, «благородство».    Вот такие истории случаются в жизни!
       Работая в институте, чуть было не вступил в Коммунистиче-скую партию.  В то время, не члену партии не было продвижения по службе, и ты оставался всегда на задворках, как бы активная жизнь шла мимо тебя. Коммунисты на  собраниях принимали ка-кие-то решения, которые касались и обычных  смертных, но уча-стия  к обсуждению этого они не допускались. Я все это понимал и поэтому решил после долгих раздумий и уговоров со стороны парткома института вступать  в партию. Я получил рекомендации членов партии и на общем собрании института меня приняли. Оставалось только утвердить меня в Райкоме партии, но тут я уехал поступать в аспирантуру.
           И вот, в аспирантуру Московского  нефтяного института (МИХН и ГП) поступает наш сотрудник Виктор Лопатин. В то время он был уже женат, рос сын и он решился на такой серьез-ный шаг. Как то зимой  Лопатин приезжает  в Уфу вместе с рек-тором института Кузьмой Фомичем Жигачем, который одновре-менно был и заведующий кафедрой «Общей и неорганической  химии». Эта кафедра занималась разработкой новых химреаген-тов для обработки буровых растворов и выпустила много канди-датов наук в этой области.
       Лопатин и говорит мне, давай, Володя, я представлю тебя Жигачу на предмет поступления в аспирантуру. Я согласился, прихожу вечером в номер гостиницы, где остановился Жигач, а он сломал ногу и лежит в кровати, февраль месяц, гололед. А он и поддавал в те времена серьезно. Поговорил он со мной минут 5-10 и благословил, И я дал согласие. Надо было посоветоваться и со своими домашними. Отец с мамой дали добро, но сказали, что помогать мне не смогут, так, что жить придется на стипен-дию. Но это меня не смущало, к скромной жизни я уже привык, и претендовать на мясные деликатесы с белым хлебом и батисто-вые рубашки и не рассчитывал. Да и какая помощь от родителей, если они получали пенсию на двоих 66 рублей!
            Поездка в Москву меня несколько страшила, я находился в нерешительности: справлюсь ли, хватит ли знаний и опыта. Тем более, что за плечами была не такая уж большая школа научно-исследовательской работы. А МИНХ и ГП  был главным в Союзе по нашей отрасли, работали и преподавали в нем известнейшие профессионалы в нашем деле, академики, профессора, доктора наук. С другой стороны мне шел уже 31 год, а у меня все еще не было семьи. Жить продолжал с родителями, дом был небольшой и строить семейную жизнь, практически, было негде. Взвесив все, решил все-таки ехать в Москву, подал заявление в аспирантуру и мне прислали вызов для сдачи вступительных экзаменов.
     И стал я готовиться к вступительным экзаменам – английско-му и историю КПСС. С первым мне было проще. Была серьезная подготовка, когда я занимался языком на спецкурсах, на которых нас готовили для поездки на работу в Индию. А вот второй для меня всегда был камнем преткновения! Ну, не лезли мне в голову Решения партии, ну совсем не запоминались и все тут!
     Для подготовки к экзаменам я решил поехать куда –нибудь на берег реки или озера вместе с братом Валерой. Выбрали место, взяли на прокат палатку и надувную лодку, бредень, немного продуктов. Как-то сумели все это загрузить на наш мотороллер «Вятка» и вперед. Место оказалось чудесным, тихое, села далеко и самое главное большое озеро. Мы думали, что пополним свой продовольственные запасы рыбой. Однако, озеро оказалось не подходящим для бредня, глубоко было, а у берега много камы-ша. Но мы заметили, что рыбы в озере много и  ранним утром рыбак ездит и проверяет свои морды, установленные у берега. Погода стояла хорошая, без дождей, брат загорал и купался, а я штудировал проклятую Истороию КПСС.  Все вроде бы шло хо-рошо, но начались какие-то с нами неприятности. Первое, когда мы приехали после прогулки на лодке по озеру, то оказалось, что бык (рядом паслось стадо) распорол нам палатку, а она была красного цвета. Этого быка надо было отправить на корриду в Испанию, а он бродил по башкирским лугам и перелескам. Ну, ладно, палатку как- то заштопали и подошел день отъезда. И мы с Валерой решили домой привезти рыбки, предварительно опус-тошив несколько морд у рыбака. Подумалось, что он всегда эту рыбу компенсирует. Встали затемно, сели на лодку и прошлись по нескольким мордам. Не помню, чтобы улов был большим, но что-то мы взяли. Погрузились быстро на мотороллер и вперед в Уфу. А дорога была сельская, мало проезжая, местами много песка и в одном месте я не справился с управлением и нас  с Ва-лерой выбросило на дорогу. Слава богу, никто не пострадал, да-же мотороллер.
      Это бог нас наказал за воровство! Он все видит и ограждает от более крупных ошибок в жизни! Имейте это в виду!

Глава 6.  Аспирантура

       И вот, сдал вступительные экзамены и стал аспирантом на кафедре общей и неорганической химии московского нефтяного института.
    Остановлюсь, что из себя тогда представляла кафедра.  Вооб-ще говоря, кафедра состояла из двух коллективов – непосредст-венно сотрудников, которые обеспечивали ее функционирование – готовили химлаборатории к занятиям студентов, работали в от-раслевых лабораториях, лаборанты и т.д.  И чисто преподава-тельский состав, которые, как бы, не был органической состав-ляющей кафедры, а приходили преподаватели для чтения лекций, проведения семинаров и т.д., а потом уходили из стен института. Многие преподавали и в других учебных заведениях.  Поэтому, последние, как правило, приходили на заседания кафедры только в те моменты, когда обсуждался какой-то вопрос, касающийся узко преподавательства.    Судя по названию, кафедра была одной из профилирующих в институте. т.к. вела предмет «Общая химия» на всех факультетах института.  Кроме того на кафедре проводились постоянно научно-исследовательские работы во многих областях нефтяного и газового профиля,   готовились научные кадры, защищались докторские и кандидатские диссертации. При кафедре была профильная лаборатория по водорастворимым эфирам целлюлозы. Эту лабораторию возглавлял в мое время Финкельштейн Михаил Зиновьевич.  Когда я пришел, он был уже в очень пожилом возрасте и, живя рядом в профессорско-преподавательском доме, как говорят, приходил в институт только за получением зарплаты, и я его не видел.
        Эта лаборатория помещалась в подвале основного здания института и вечерами после работы туда устремлялись работники кафедры мужского пола. Дело в том, что для проведения ла-бораторных работ и синтеза новых реагентов необходим был спирт, причем чистейший - ректификат. Отсюда и интерес неко-торых мужиков кафедры. Конечно, при этом проходили какие-то научные разговоры, споры и даже разборки. Не уверен, но, ду-маю, что одной из причин ранней смерти завкафедрой  Жигача Кузьмы Фомича, могла быть и эта причина. Он умер в 58  лет! Да и мой научный руководитель нельзя сказать, что долго жил – не дожил  до  66 лет  один месяц.
         Кузьма Фомич Жигач закончил Московский химико-технический институт им. Д.И. Менделеева,  в 1933 году получил ученую степень кандидата химических наук, а в 1942 году  за-щищает докторскую диссертацию. В том же году его командиро-вали в распоряжение уполномоченного Государственного Коми-тета Обороны и он был назначен его помощником. С 1943 года Кузьма Фомич заведующий кафедрой общей и аналитической химии Московского нефтяного института им. И.М.Губкина, а с 1954 года   первый ректор этого института и возглавлял его  до 1962 год. С 1945 по 1948 год Жигач Ученый секретарь Комитета по Сталинским премиям при Совмине СССР, с 1949 по 1951 год являлся Начальником Главного управления университетов СССР. Кузьма Фомич воспитал много докторов и кандидатов наук, основоположник многих научных направлений, автор многих научных монографий и статей.
      Мой научный руководитель Соловьев Сергей Кузьмич или «Кузьмич», как за глаза его называли аспиранты,  конечно,  был неординарной личностью. Очень одаренный, умница с широким кругозором в научном плане. И очень часто у таких личностей есть и какие – то привычки, склонности, которые обычному смертному и не понятны. Сергей Кузьмич хорошо мог выпить, но, как правило,  не на работе, а дома после работы. При этом нам рассказывал потом, что во хмелю ему приходят гениальные мысли, которые он даже пытался записывать, а утром, читая, по-нять не мог, настолько они «глубоки»!
         Часть наших экспериментальных установок находились в   подвале института, и аспиранты часто там задерживались. При-ходил туда и Кузмич иногда «поруководить» аспирантами. Тут же кто-то бежал за бутылкой в ближайший магазин, быстро ор-ганизовывался стол. В процессе посиделок Кузмич зажимал мо-чевой пузырь, и поскольку идти в туалет ему было далеко и тя-жело на протезе (у него не было ноги), то он,  не стесняясь нас, справлял свою малую нужду прямо в раковину. Я был, конечно, в шоке.
          В его поведении присутствовала и некоторая леность, он не любил что-то решать  оперативно, и если можно было,  решение вопроса откладывал на потом. Так он долгое время не защищал докторскую диссертацию, уже будучи завкафедрой, и только уг-роза тогдашнего ректора, что он его снимет, если тот не получит степень доктора, подтолкнуло его к защите. Я его долгое время уговаривал написать книгу по гидрофобным буровым эмульсиям, но он все тянул. И я был вынужден написать ее сам – время диктовало необходимость публикации, так как это направление в то время развивалось во многих регионах, и нужно было  спе-циалистам дать наш опыт использования таких систем, чтобы они не повторяли ошибок. Понятно, что он обиделся на меня, да и мне тоже было не совсем комфортно. 
     Когда я работал в Киеве, Сергей Кузьмич приехал ко мне на просмотр моей диссертации. Дело было летом. Я только что по-лучил квартиру,  и мы с ним отпраздновали новоселье. Сидели на кухне, вместо стола был чемодан на ведре, покрытый газетой. Я пожарил мясо, а пили самогон, доставшийся мне по случаю. Квартира была еще пустая, без мебели и Кузмича я положил на раскладушку, а сам спал на полу.. На другой день он изъявил же-лание сделать «мандривку» (экскурсию) по Киеву. И решили мы с ним двинуть в Печерскую лавру, осмотреть мощи святых в подземелье. Очередь, жара, стоим под жгучим солнцем и, нако-нец, лезем вниз по узкому проходу, Кузмич впереди, я за ним. И вдруг он разворачивается и скоренько начинает подниматься об-ратно, ну  и я за ним. Спрашиваю: « Что с тобой?». А он бледный и пот ручьем – все понятно, не лезь к святым мощам после глу-бокого похмелья! Скоро мы оказались на поверхности в огром-ном благословенном просторе, с синим небом над головой. Какое это счастье! А Кузьмич   может страдал клаустофобией?
          Кузмич относился к научным руководителям, которые бро-сают аспиранта, как щенка в воду, если выплывет, будут жить, а нет, так нет. То есть непосредственно он мной и не руководил, дав мне полную свободу. Правда, на стадии написания диссерта-ции, и особенно, автореферата он плотно подключился.
        На кафедре, также как почти и в любом коллективе, были различные течения, партии, разногласии. Вот и здесь также на-блюдалось такое. Между двух руководителей отраслевых лабо-раторий  постоянно наблюдался определенный антогонизм. Все бы ничего, но коллектив одной из лабораторий был сплочен, а может быть и «споен» -  у них была мощная поддержка в виде бочек с чистейшим спиртом. А у второй лаборатории такой под-держки не было. Естественно, к первой группировке иногда при-мыкали  люди в моральном плане  не очень симпатичные.
      Аспирантская среда была очень разношерстная. Много было аспирантов с периферии, были москвичи. Из пришлых хочу упо-мянуть одного  с Украины, хотя может быть он этого и недосто-ин. Руководителем у него был  зав кафедрой на то время Адель Игорь Борисович. И вот у этого украинца и другой аспирантки как то пресеклись темы. И украинец решил устранить соперницу подлым образом, что- то рассказав на ушко научному руководи-телю. Может быть, эта информация была и верная, но, учитывая последующее поведение этого апиранта, это скорее всего был навет. Сей тип жил в общежитии вместе с женой, которая не стесняясь, наставляла ему «рога» и этому мы были свидетелями. Поэтому в скорости он с женой развелся и женился по конъюк-турным соображениям на москвичке, которая курировала финан-сирование научных исследований институтов в то время. Она была старше его лет на десять. Ну чего не сделаешь ради карье-ры!
        Запомнилась мне и аспирантка из Москвы. Она запомнилась  сугубо еврейской внешностью, своей рыжестью и как то в разго-воре сказала, что время в аспирантуре ей нужно в качестве бута-форского стажа. В те времена, кто не работал и не учился, счи-тался тунеядцами и преследовался. Она снабжала сотрудников кафедры каким – то импортным барахлом, и занималась сводни-чеством. Дело в том, что многие иногородние аспиранты и сту-денты хотели остаться в Москве, жизнь в которой отличалась в резкой форме от периферии. И вот, почему же не жениться на москвичке или москвиче и остаться в благодатной столице, отли-чающейся   по снабжению, культуре, выборе работы от окраин?  Потуги этой «аспирантки» в сводничестве были не всегда безус-пешными. Так она свела нашего аспиранта  с какой- то москвич-кой и он женился. Причем брак был, насколько я знаю, успеш-ным и он остался в Москве и жил в счастливом браке.
              Первый год, кроме подготовки к сдаче кандидатских ми-нимумов прошел под знаком знакомства с Москвой. В это время посетил много театров, посмотрел игру многих известных акте-ров, посещал картинные галереи и музеи.  Кстати, нас научили, как проходить в Большой зал консерватории без билета. На входе билетеру делаешь какой-то условный знак (не помню уже), про-ходишь и устраиваешься где – то в проходе. А в перерыв отда-ешь  этому билетеру 5 рублей, и она пристраивает тебя на сво-бодное место. Много пришлось  поработать с литературой, как в библиотеке института, так и в «Ленинке». По мере времени за-нимался немного и поддержанием своей физической формы – посещал регулярно плавательный бассейн в Лужниках, а зимой в воскресенье делал длительные лыжные вылазки по Подмосковью. В целом, вел довольно насыщенную жизнь.
     Очень мне запомнился такой факт. В 1964 году в  столовых за хлеб не платили, и он лежал в тарелке на столах. Многие бедные люди приходили, брали стакан чая и ели бесплатный хлеб. Не знаю, было ли это только для Москвы или Хрущев ввел это пра-вило повсеместно. Потом, правда, коммунисты спохватились и этот порядок был отменен.
      Кроме всего прочего, пришлось вести и общественную работу – всех аспирантов загружали. Меня назначили завагитпунктом при общежитии. Выборов различного уровня в те времена было много. Поэтому постоянно надо было устраивать встречи изби-рателей с кандидатами, организовывать концерты, приглашая московских артистов. Помню, что мы пригласили на концерт Камбурову. Тогда она была начинающей певицей, а сейчас ши-роко известная артистка.
       На кафедре у сотрудников отношение к аспирантам было до-вольно доброжелательное, появились и друзья.        Здесь, думаю, кстати, привести строки стихотворения Александра Пушкина  о дружбе:
                Друзья мои, прекрасен наш союз!
Он как душа, неразделим и вечен-
                Неколебим, свободен и беспечен
       Срастался он под сенью дружных муз.
Куда бы нас не бросила судьбина,
                И счастие куда б не повело,
           Все те же мы: нам целый мир чужбина... 

                (А.С.Пушкин)

            И еще В.Высоцкий: «За меня невеста отрыдает честно, за меня ребята отдадут долги…» Это- о друзьях, это очень мне близко: я жил, живу и продолжаю жить для своих друзей и близ-ких и стараюсь писать для них, даже для ушедших и погибших.
     Вот один из моих друзей по аспирантуре- Роберт, мой земляк и коллега по работе. Но с диссертацией  у него что-то было не очень складно, он много болел и во время не защитился. Зато он женился на москвичке и остался в Москве. Брак оказался до-вольно удачным, у него дети, не знаю, сколько и кто. После окончания аспирантуры он работал в одном из НИИ и защитил диссертацию лет, эдак, через 15 -20 после аспирантуры.  По-видимому, цель защиты диссертации, на которую он затратил лучшие годы своей жизни, довлела над ним постоянно, и это не прошло даром. Будучи в Москве, звоню ему, чтобы встретиться, а он еле говорит по телефону - жизненных сил у него  не оста-лось!    
        Самым близким моим другом в аспирантуре был Володя. Володя был очень порядочным человеком в жизни, основатель-ный, настоящий приземленный русак!  С ним мы общались часто и  в свободное время. Человек он был трудной  судьбы, жил  с сестрой, родителей не было. Это был человек, который прокла-дывал дорогу себе в жизни сам, причем трудно, стиснув зубы.       По - человечески мне его  жалко,  как глупо сложилась у него судьба. Работал он на нашей кафедре. Жил в городе Солнечно-горске под Москвой у сестры. Туда ходили электрички, и он ка-ждый день терял на поездки более 3 х- часов. Параллельно с ра-ботой он учился заочно в строительном институте.        Потом он женился, знаю точно, что у него был   сын. Материально он жил трудно и пытался заработать копейку, где только можно.  Как то мне он рассказывал, что весной, когда надо было счищать снег с крыш, он нанимался в ЖЭКи и вместе с сыном выполнял эту опасную работу.
      После окончания института он спросил у меня совета, что ему делать дальше? Идти работать по специальности строителя или оставаться на кафедре? Я ему говорю, Володя, ты не специалист нефтяного профиля и по работе будешь постоянно встречать трудности. Иди  работать строителем, через некоторое время получишь квартиру в Москве и устроишь свою личную жизнь. Но завкафедрой  уговорил его остаться, т.к. ему нужны были «рабочие» лошадки и пообещал, что он защитит диссертацию со временем. Да, диссертацию он защитил, но, сколько потратил времени и сил, физических и моральных, т.е. он взвалил на себя не посильную ношу. В результате Володя неожиданно умирает в командировке от инфаркта или инсульта  еще молодым и полным сил.

                Уходят в мир иной мои друзья,
   Порой так рано… И всегда нежданно.
И память, по былым годам скользя,
   Кровоточит сквозь боль мою и раны.
                Я не могу смириться с этим злом,
   Хотя, как говориться, все под Богом.
                (А. Дементьев)

      В жизни человек должен рассчитывать свои возможности и браться только за ту работу, которую может выполнить и чувст-вует в себе силы. Иначе тебя ожидает моральное не удовлетво-рение, не уверенность в собственных силах и жизненный крах, а то и физический конец!   
     В аспирантуре я продолжал довольно активно курить. Знал, что это плохо, но… В основном тогда курили болгарские сигаре-ты и  я курил «Солнце бряг». Но после женитьбы решил бросить.  Бросил довольно легко, перестал покупать, а «стрелять!» не со-всем было удобно. Очень тянуло закурить после принятия алко-голя, а потом и это прошло. И более того мне стал неприятен за-пах табака у сидящего рядом человека.
      К сожалению,  у меня перед аспирантурой не были сданы кандидатские экзамены по иностранному языку, философии и спецпредмету. То есть я не совсем был подготовлен к учебе  и мне пришлось первый год потратить на подготовку и сдачу этих экзаменов. У тех аспирантов, что загодя сдали кандидатские эк-замены, было на целый год больше для работы непосредственно над диссертацией..
         Почему –то запомнился мне по аспирантуре аспирант Кри-чевский. Учились мы на разных кафедрах и встречались на заня-тиях по математике и т.д. Это был невысокого роста человек, но плотный и по внешности довольно складный. Может быть, мы с ним перемолвились несколькими фразами, не более.  Вот бывает такое, что случайного человека запоминаешь надолго. И,  вдруг, я слышу, что он погиб. Оказывается, он был альпинистом и при очередном восхождении  провалился в трещину. Он кричал, что-бы его спасли, но спасти его не удалось.
                И вот сданы кандидатские экзамены, согласовано с ру-ководителем направление диссертационной работы и засучив ру-кава надо было приниматься за лабораторные и стендовые экс-перименты. Мне повезло, что на кафедре сохранилась установка, почти годная для моих экспериментов. Правда, ее нужно было модернизировать под свою тематику, так как у меня намечались эксперименты с высоким давлением и температурой. Надо было моделировать пластовые условия продуктивного коллектора на больших глубинах. И вот тут пришлось повертеться – изготовить новые узлы к установке, создать кое -какие приспособления. Не-обходимо  было создать приборы из стекла для экстрагирования кернового материала, добыть где-то и сами образцы (керны) продуктивного коллектора. Много пришлось обращаться  и в другие предприятия. Причем за все это надо было расплачиваться и конечно никакой стипендии бы не хватило. Да и потом не за все можно было заплатить рублями. Самая ценная валюта был спирт. Спирт нам выдавали на проведение лабораторных работ, но заведующий лабораторией аспирантам эту ценную валюту выдавал с трудом, надо было клянчить и хитрить.
        И вот экспериментальная установка опробована и пора  на-чинать проведение опытов. Установка стояла в помещении, где сидели сотрудники кафедры и проводить в рабочее время опыты я не мог. Дело в том, что при температурах до 200 градусов и давлении до 800 атмосфер создавался такой ядовитый микро-климат из запахов горелого дизельного топлива, резины и прочих сопутствующих запахов. И мне приходилось ждать 4-х часов ве-чера, когда сотрудники уходили домой. Поэтому довольно часто опыты продолжались до 11-12 часов ночи. При этом в комнате стоял смог и иногда противоположную стену комнаты увидеть было трудно. Конечно, мне пришлось дышать этими испарения-ми много месяцев.
      Одновременно с проведением экспериментальных работ  не-обходимо было печатать статьи по диссертационной работе, т.к. защита диссертационной работы проводится только в том случае, если основные положения работы опубликованы. А выход статьи, как правило, занимал не менее полугода после того, как она отправлена в журнал. Так что приходилось крутиться.        Вто-рой год аспирантуры и был посвящен этому, а также наладкой установки и ее опробованию.
      Однажды, работая вечером, я вдруг, почувствовал сильный запах дыма, вышел в коридор, а там дым столбом, где-то пожар. Оказалось, горит химлаборатория соседней кафедры по перера-ботке нефти. Я схватил огнетушитель и кинулся туда, пытаясь затушить пожар, но там же было много различных химреагентов, которые при нагревании выделяли ядовитые газы. Хорошо к этому времени подоспели пожарные и занялись своим делом.  Как потом стало известно, некоторые пожарные отравились га-зом, т.к. на них не было противогазов.  Но самое неприятное бы-ло позже. Приказом ректора аспирантам запретили работать по-сле окончания рабочего дня, а это для меня была катастрофа! Многие аспиранты застонали, но приказ, есть приказ. Потом, со временем, как то это притерлось. Пожар вызвал резонанс по ин-ституту, и даже об этом случае сообщило зарубежное радио Би-БиСи.   
     Летнее время. Это июль – август институт по сути дела за-крывался на замок –«Все ушли на фронт». Преподаватели уходи-ли в отпуск, да и сотрудники то же. Поэтому и аспиранты раз-бредались кто-куда. Я со второго года стал работать по НИСу (научно-исследовательский сектор). Эта организация, по сути дела, внедряла научные разработки института в практику, а большей частью служила «подкормкой» профессорско-преподавательского состава деньгами, поступавшими от различ-ных предприятий нефтяной и газовой промышленности. Вот  и меня туда включили. Правда, отрабатывал я свои 50 рублей  пол-ностью, так как ездил на предприятия, проводил промыслове эксперименты на буровых, привозил акты испытаний и внедре-ния.
       Очень хорошо, в связи с этим, запомнилась мне зимой ко-мандировка по применению известково-битумного раствора  на одной из скважин в Башкирии. Был февраль, а это  самый пар-шивый в плане непредсказуемости погоды месяц. И вот началось приготовление раствора в глиномешалке. На улице минус 35 и с ветром. Чтобы пошла реакция, нужна температура не менее 60-70 градусов.  Поэтому надо было постоянно дежурить на глино-мешалке и следить за температурой процесса. Выдержать можно было не более 15 минут, несмотря на полушубки, брезентовые плащи и валенки! Кошмар  этот запомнился на всю жизнь.  Вот так приходилось отрабатывать НИСовские деньги! За работу по НИСу   надо было отчитываться – писать отчеты в конце года и защищать их.Но эти деньги были хорошим подспорьем к моей стипендии в 100 рублей. Родители материально мне помочь были не в состоянии, поэтому на эти деньги надо было кормиться, одеваться и нести прочие материальные расходы.  Иногда, когда покупал какие-то серьезные вещи (пальто, костюм) приходилось экономить. До сих пор помню, как целый месяц я по утрам и ве-черами питался салом с хлебом (сало было дешевое), а обедал очень скромно в столовой, беря суп «бм на мб» (без мяса на мяс-ном бульоне). На сало я потом долго не мог смотреть!      
    Заведующей аспирантурой была Жиркевич Мария Александ-ровна. Об этом человеке хочу остановиться немного подробнее. Это была маленького роста старая женщина с совершенно с се-дыми волосами. Лет ей было, наверное, далеко за 65.  Аспиранты за глаза ее звали «бабушкой».  В любое время ее можно было за-стать на рабочем месте. По моему,  и ночевала она часто в инсти-туте, наверное, была одинокой и все свое время  отдавала работе и своим «детям» – аспирантам.
         Жил я в общежитии, которое  располагалось  рядом с ин-ститутом. Это было удобно, не тратилось время на дорогу. Об-щежитие было огромным, по-моему, в 10 этажей. Аспиранты жили по трое,   а если еще тебя поселяли с иностранцем, то ком-ната на двоих была по площади довольно комфортной. Так мне и пришлось со второго года жить с аспирантом из Ирака Наджи-мом Кадимом из  г.Басра.    Коридоры были очень длинными, по обеим сторонам комнаты, а в конце туалеты. И если твоя комната находилась в противоположном конце, то  добежать до туалета, в случае, если живот схватило, было проблематично. В коридоре каждого этажа стоял телевизор, который плотно облеплялся во время хоккейных матчей при игре нашей сборной. Вечерами иногда, когда проходили матчи нашей сборной по хоккею с шай-бой, народ собирался в коридорах около телевизоров. Болели ак-тивно, наша сборная тогда была бессменным фаворитом.
         Другой примечательностью коридора была общая кухня, в которой стояло несколько газовых плит и многие, особенно женщины, готовили что-то и запахи разносились далеко вокруг. При этом надо было караулить свои кастрюльки, так как нередки были случаи, когда кастрюля исчезала вместе с варевом. Когда после длительного отсутствие попадал в общежитие, то в нос бросался  стойкий запах кухни от многолетних приготовлений кушаний самого разного состава. Сразу привыкнуть к нему было трудно, но потом твое осязание привыкало.
       С аспирантом из Ирака Наджимом Кадимом жили мы непло-хо. Друг другу не надоедали, да и времени не было для общения. Он был  вполне нормальным парнем, неплохо у него шли дела и по подготовке диссертации. Правда, однажды перед летними ка-никулами пришел он, как -то раз, под утро, а один глаз у него за-вязан бинтом. Спрашиваю у него: «Что случилось?» Говорит - поссорился со своими  земляками и в скорости мы разъехались в отпуск до осени. Осенью смотрю, что как то один глаз у него смотрит странно, спрашиваю. Он говорит, что глаз пришлось удалить и ему в Голландии поставили искусственный глаз.
        А далее с ним приключилась еще более нехорошая история. Почти все иностранцы спекулировали валютой, т.е. меняли дол-лары на рубли. Это было выгодно и русским (можно было, что -то купить из дефицита в магазине «Березка») и иностранцам, ко-торым в Союзе рубли были нужнее. Немного занимался этим  и Наджим, но не с целью спекуляции, как я понимаю. Ну, вот, за-кончил я аспирантуру, уехал  на Украину,  и   по прошествии не-которого времени, будучи в командировке в Полтаве, раздается  телефонный звонок из местного КГБ (комитет государственной безопасности) с настоятельной просьбой явиться мне на беседу. Иду и думаю, в чем причина? Волнуюсь, может с Валюшей, что случилось? (она тогда была в положении). Прихожу, сидят двое из Москвы: а мы, говорят, за Вами гоняемся уже двое  суток, приехали в Киев, а Вы в Полтаве! Первый же вопрос меня успо-коил. -  А Вы знаете Наджима Кадима? - Все им рассказал, что знал и спрашиваю, а в чем собственно дело? Оказывается,  Над-жим попался с валютой, идет следствие и он сидит в тюрьме. А в те времена с валютой      было строго не то, что сейчас. Вот так, по-видимому, и сгинул человек.
         При проведении промысловых работ в Башкирии мы часто встречались с  заведующим лабораторией Минхайровым Кавыем Латыповичем.       Кавый, как звали его близкие, был невысокого роста, коренастый, немного косолапый, как многие башкиры, с богатой черной кудрявой шевелюрой на голове и умными с юморком глазами. Мы часто с ним общались по работе, бывали вместе в командировках, сидели на буровых неделями при вне-дрении  каких-либо научных разработок в производство.
    Интересный  в связи с его защитой кандидатской диссертации  произошел случай. Дело было так. Собрался Ученый Совет, си-дят аспиранты и заинтересованные лица, развешена его графика, а Кавыя нет. Сидим минуту, три, волнуемся, где Кавый? Уже председатель Ученого Совета стал покашливать, вдруг влетает Кавый и с указкой в руке стал докладывать. Все прошло хорошо, он защитился. Потом его спрашиваем, в чем дело, Кавый? Он го-ворит, что перед самой защитой случилась с ним от волнения и страха «медвежья болезнь» и он был вынужден срочно отсидеть-ся в туалете! Вот и такое бывает! Защита, дело не простое.
    Кавый  боялся летать самолетами и ездил только на поезде. А умер он от рака. Ребята навещали его в больнице, и он им гово-рит: «Какие Вы счастливые и даже не представляете себе – сами можете сделать «пипи» и «кака»! А он уже это естественное че-ловеческое отправление сделать не мог. Мудрый был мужик! Я его часто вспоминаю!
         Во время аспирантуры я старался посещать заседания Уче-ного совета по защите диссертаций. Надо было набраться опыта и готовиться к своей будущей защите. Довольно часто, при этом,  приходилось  наблюдать какие-то из ряда вон выходящие защи-ты.
      Вот случай, который имел место на другой защите кандидат-ской диссертации. Защищался мой земляк  Алексей. Случилось так, что главный оппонент по диссертации доктор наук  дал на его работу отрицательный отзыв. Как правило, в этом случае диссертант  отказывается от защиты. В противном случае защи-титься ему проблематично.
       Работу Алексея  представляла кафедра, которую  возглавлял тогдашний корифей в нефтяной области Муравьев, и он решил работу выставлять на защиту, не смотря на отрицательный отзыв основного оппонента.    Началась защита, ученый секретарь за-читывает все необходимые бумаги, докладывает Алексей и затем начинается битва корифеев тех времен – Муравьева, Щелкачева, Гуссейн-Заде против главного оппонента. При этом, Алексею не задали ни одного вопроса, т.е. по сути дела защита шла помимо него. Конечно, могучая кучка корифеев «задавила» главного оп-понента и Алексей защитился!
       А вот другой характерный случай.   Защищался в Москов-ском нефтяном институте мой коллега по работе в Уфе Рашид.  Его работу представляла кафедра бурения, которую в то время возглавлял проректор Тагиев Эюп Измайлович,  добрейший ду-ши человек, широко известный специалист, лауреат всяческих наград. После защиты, как это было тогда принято (да и сейчас думаю тоже), Рашид устроил банкет и не где-нибудь, а  в ресто-ране «Арагви».  Ресторан тогда был известен,  славился своей кавказской кухней  и располагался в центре Москвы на улице Горького, ныне Тверская. Собралось нас не так много, человек, наверное, восемь, а Тагиев запоздал. Мы посидели часа 1,5, почти все выпили и съели и видим, что Рашид как то все бедновато затеял, только- только. Решили уже закругляться,  и вдруг появ-ляется Тагиев, а на столе пусто – не выпить, не закусить. Тагиеву, чуть ли не стали сливать из своих рюмок. А Рашид мог бы исправить неловкость положения, заказать еще немного выпивки и закуски. Так мы и разошлись, мне было стыдно за моего земля-ка Рашида. Лучше бы он вообще банкета не организовывал, если нет финансовых возможностей!
           В холостяках я был до 33 лет. Были ли у меня знакомые девушки? Да, были, но…Причин тому, почему я не женился так  много.  Ну, прежде всего, учеба в институте, заводить семью бы-ло рано, надо было получить специальность. Потом работа в по-левых условиях на буровых, мотание по  квартирам.         Когда я стал работать в городе, вроде и пора бы обрести семью, но где жить? Дом родителей был небольшой, да и мама очень ревностно  относилась к выбору своего сына. Это всегда настораживало. А получить квартиру в те времена было очень проблематично, осо-бенно холостому. Да и требования у меня к избранницам, навер-ное, в то время были  слишком завышенными. Ну, а тут поступ-ление в аспирантуру и  подготовка к защите диссертации.
       На нашей кафедре были аспирантки, но мы все  были заняты учебой, поэтому встречались только на заседаниях кафедры. Но как то глаз мой «запал»  на Першикову Валентину.  И ближе к концу аспирантуры, наши чувства все больше крепли, и вот на-ступил год, который был самый счастливый  в нашей жизни!  А решение соединить свои судьбы  мы приняли на встрече Нового Года, который отмечали  на квартире нашего аспиранта Оголи-хина Эрика.   Валя тогда было стройной, девушкой, заразительно хохотала, а  весу в ней в ту пору было, аж 44 кг!  В общем - то, оба мы тогда были стройными, молодыми,  полны оптимизма и веры  в счастливое будущее. 
        Сыграть свадьбу в те времена дело было не простое, осо-бенно за стипендию аспирантов. Были сложности и другого по-рядка. В советские времена пойти в магазин и купить, например, свадебные наряды для жениха и невесты дело было очень слож-ным. Для этих целей были специальные магазины для новобрач-ных.  И купить в них можно было только по специальным тало-нам, которые выдавались в загсах. Даже обыкновенные черные ботинки мне покупали по талону в таком магазине. Мы с Валю-шей обошлись малой кровью – Валя  себе сама сшила подвенеч-ное платье, а черный костюм у меня был, хотя и поношенный.  Потратились только мне на ботинки и обручальное кольцо (тоже по талону) А обручальное кольцо Вале подарил старший брат.
        Загс, в котором мы регистрировались, находился на Ленин-ском проспекте, не так далеко от нашего общежития. В Москве тогда был сильный мороз, и я все боялся за Валюшу – пальтишко  у нее было «на рыбьем меху». Процесс регистрации запечатлели на кинопленку наши аспиранты Володя и Виктор.  Они оба увле-кались в то время киносъемкой, тогда это  только-только начина-лось. После регистрации наш друг Володя   подогнал такси, и мы поехали в общежитие.  Запомнился почему то водитель такси – небритый  в какой то огромной шапке и с папироской в зубах.
     Вскорости случилась и не очень приятная история. Когда я был в душе в общежитии, то случайно мое свадебное кольцо не-заметно соскочило с пальца. Заметил я это,  когда пришел уже в комнату. Кинулся обратно, все обыскал, но кольца не нашел. Вроде бы неприятное предзнаменование, но оно, как показало будущее, на нашей жизни с Валюшей не отразилось.
       А медовый месяц пришлось, в основном, провести врозь – комнаты на двоих нам  с Валюшей не дала  заваспирантурой.  Да и свадебного путешествия не было – работать надо было, время подпирало, последний год аспирантуры. У Валюши положение с работой, примерно, было такое же, как и у меня. Но мы были счастливы!
     Летом  мы с Валюшей отдыхали в Уфе и решили совершить свадебное путешествие по реке Сим. В пункте проката мы взяли 2 надувных лодки, палатки и вместе с моим отцом Иваном Гри-горьевичем сели на электричку и сошли с нее там, где река Сим наиболее близко подходит к железной дороге. Груз распределили на троих, конечно, в основном досталось мужикам. А вещей  скопилось довольно много – кроме лодок и палаток взяли необ-ходимые продукты, картошку, лук, консервы и довольно весомая была рыболовная сеть, на которой настоял отец. «Рыбачить бу-дем по дороге, и подспорье в пище будет!» -сказал он.
       Надули лодки и поплыли вниз по течению. Был июль, при-рода в самом расцвете, тепло. Пейзаж по берегам сменялся- то скалы нависали над самой рекой, то лесистый равнинный берег. У нас была кинокамера, и некоторые моменты этого путешествия были запечатлены.  Сим представляет собой не очень большую реку, с умеренным течением. Плыть по реке было довольно лег-ко, но местами попадались  перекаты, и приходилось идти  по реке вброд, а в одном месте случился затор из бревен, который образовался при молевом сплаве леса весной, когда река была полноводной – пришлось с грузом преодолеть этот участок.         
      К вечеру  выбирали место для ночлега, ставили палатки, раз-водили костер. Варили нехитрую пищу и любовались ночным небом, полным ярких звезд. Планируя путешествие, мы надея-лись по дороге покупать молоко в прибрежных деревнях. Но де-ревень по дороге почти не попадалось и о молоке приходилось только мечтать.
        Запомнилось посещение одного небольшого поселка на бе-регу. Заходим в первый дом, пусто, ни одной души, заходим во второй – та же картина, в третьем наблюдаем такую сценку: по-среди комнаты висит люлька, в ней плачущий ребенок несколь-ких месяцев, облепленный мухами, и второй мальчик лет трех не более дает этому крошке спелую черемуху, успокаивает его. По всей вероятности взрослые все ушли на какие -то работы и в по-селке никого. Мы были в ужасе, если грудной ребенок не пода-вится черемухой, то долго ли он проживет в такой обстановке? Вот так жила  в глубинке наша деревня!
       Путешествие заняло у нас немногим более недели, но запом-нилось на всю жизнь! Хорошее было время, молодое!
      В аспирантуре я чуть-чуть было не вступил в коммунистиче-скую партию.       В советские времена население делилось как бы на две части – меньшая это коммунисты, остальные – население. Причем меньшая часть управляла всем – политикой, взаи-моотношениями между людьми, моральными правилами поведе-ния,  в общем, всем многообразием из чего состоит жизнь. На партийных собраниях коммунисты что- то решали, постановляли. При этом, как правило, эти собрания были закрытыми, и входа туда простым смертным не было. Если ты не был членом партии, то тебе трудно было сделать карьеру по работе – на руководящие должности назначались только коммунисты.
      В этих условиях я чувствовал себя как бы отстраненным от жизни. Меня не спрашивали, а за меня решали, как мне жить. Меня это раздражало и даже угнетало – вроде я и гражданин мо-ей страны и в то же время чужой. И вот, когда я работал в Уфим-ском нефтяном институте, я решил, что надо вступать в партию. А это была целая процедура: твою кандидатуру должны обсудить на партбюро отдела, потом на партбюро предприятия, потом на общем партийном собрании, потом на бюро райкома партии (в каждом городском районе был райком партии  с секретарями и прочей партийной номенклатурой) тебя обсуждали и принимали в кандидаты. И только через 2 года безупречного поведения ты проходил ту же процедуру и  становился полноправным членом партии. Причем за тебя должны были поручиться двух члена партии. Во как!
        Я прошел почти все эти тернии, остался райком и тут я уез-жаю в Москву на учебу в аспирантуру. В аспирантуре хочешь- не хочешь тебя нагружали какой –либо общественной работой. Мне поручили возглавить работу агитпункта. Время от времени надо было организовывать выборы, а между ними должна вестись ра-бота с избирателями, проводить беседы, приглашать артистов на концерты и т.д. Работы хватало и вроде бы я справлялся.
       И вот на третьем году аспирантуры партийный секретарь фа-культета предложил мне вступить в партию. И процедура приема началась – меня приняли на общем собрании факультета, и перед райкомом надо было пройти Партком института. Вроде бы тор-ная дорога. От нашего факультета шло два человека – я и препо-даватель Ада Казакова. Аду приняли и стали обсуждать мою кандидатуру. Вдруг встает секретарь парткома  по нашему фа-культету, как сейчас помню, по фамилии Хвастунов и говорит, что работа на агитпункте велась плохо, что я не уделял должного внимания, как руководитель и т.д. и т.п. Я сижу, как оплеванный, все, что он говорит неправда и неожиданно для меня! И меня не приняли. Позже была выяснена причина такого конфуза. Как раз в то время КПСС обнаружило, что в партию слишком много вступает интеллигенции  и мало от рабочих и крестьян. Надо ис-править перекос! Вот под это веяние я и попал!
       Через некоторое время ко мне опять подошел партийный секретарь и сказал, что теперь уже можно меня и принять, но я отказался. Сказалось чувство несправедливой обиды, да и по-следний год аспирантуры, работы было очень много, а с приемом в партию меня тут же  бы хорошо нагрузили общественной рабо-той.  Так я и остался беспартийным. И хорошо, что не вступил – совесть чиста!
       И вот наступил формальный конец аспирантуры. А экспери-ментальную часть я закончить не успел. А поскольку формально я уже не аспирант, то меня лишили и общежития и стипендии. Хорошо кафедра как- то помогла неофициально оставить жить в общежитии, и таким образом эксперименты я закончил, и можно было устраиваться на работу.
       Как правило, ты сам договаривался с предприятием, которое на тебя и присылало приглашение и в соответствии с ним тебя и направляли на работу. В Тюмени  было довольно хорошее пред-ложение. А Тюмень тогда гремела открытием новых больших месторождений нефти, т.е. фронт работ и возможности сделать карьеру была. Так я и наметил поехать в Тюмень, а когда мы по-женились, то я считал, что Валюша, будучи родом из Сибири, с удовольствием поедет со мной в Тюмень. Когда же я завел об этом  разговор с ней, то она сказала, что в Сибирь не поедет – хватит, намерзлась. А куда же ты хочешь – Хочу на Украину! Я открыл  рот от удивления, т.к. там особых работ на нефть и газ велось в то время мало. Был я на преддипломной практике под Полтавой на Украине и немного представлял, что это такое. Ко-гда же спросил, ну хорошо, а куда на Украину, «бисова  жинка» ответила – в Киев. У меня еще больше раскрылся рот. Киев ни-когда не имел отношения к нефтяным делам. А что такое Киев был в то время? Это один из 4 элитных городов (Москва, Ленин-град, Минск) Союза, где снабжение было  самым хорошим как продуктами, так и промтоварами. Однако нам повезло. В Киев уехали две  подружки Валюши, с которыми она вместе жила в одной комнате в общежитии и они посоветовали приехать на разведку.      Я съездил на смотрины в Киев и нас пригласили на работу в Киекв.
       И вот прощай Москва, здравствуй Киев! И начинается новый этап жизни, о котором я расскажу в другом месте.

Глава 7. Украинский период

В золотую кипень Киева
                Привели меня дороги.
        Вздутый северными речками,
Днепр был синим и упрямым
                И цвели каштаны свечками,
Целый город, сделав храмом,
                Было все такое новое
    Словно в первый день творенья
                Украинской мягкой мовою
                Начиналось откровение.
                (Е. Долматовский)
    
        Первый раз я на Украину попал, когда учился в институте. Меня направили на преддипломную практику. Попал я в село, под названием Новые Санжары, не далеко от Полтавы. Дело происходило в феврале и погода  в это время Украину совсем не красит – не то дождь, не то снег и местные жители очень верно называют эту погоду – «мряка». Поэтому украинская природа  на меня произвела самое, что ни на есть тяжелое впечатление.
        И вот снова в Киеве, февраль. Бредем с женой по Брест-Литовскому проспекту. Под ногами снежная жижа грязного цве-та, а  с неба сыплется то ли снег, то ли дождь. На душе   похожее настроение – у нас пока нет крыши над головой и с деньгами еле-еле. Временно устроились у Любушки, двоюродной сестры,   в однокомнатной квартире, их  двое и нас почти трое.  Жена на третьем месяце беременности. Любушка очень приветлива и родственна, а ее муж алкоголик со всеми вытекающими послед-ствиями. Поэтому усиленно ищем квартиру. Первые шаги, всегда трудны!
      Честно, о беременности Валюши. Ну, что мы еще молодые, чувства горячие и вскорости после нашей свадьбы Валюша забе-ременела. Господи, как мы тогда были безграмотны. Советская идеология в те времена о сексуальных отношениях молчала. И как сейчас помню, Познер проводил телемост между США и СССР и одна высокопоставленная дура сказала в эфир: «Что у нас в Союзе секса нет!»  Ну и вот, Валюша говорит мне, что похоже она забеременела. Что делать? Конец аспирантуры – не до беременности! И решили избавиться от беременности в первоос-нове. Я в этом отношении совершенный нуль.  Валюша, пример-но на том же уровне, но она слышала, что в это время надо при-нять - водки, или горячую ванну, или касторки, или хины, или злые массажи. В нашем положении общежития самое простое была водка. Много, а это сколько? Купили мы чекушку и Валю-ша это зелье выпила, но… До сих пор я кляну себя за малодушие,  непросвещенность и советскую власть, что у нас нет секса! Надо было этого не делать. Теперь кто может сказать, что  беда сына – ДЦП- ни оттуда? Но он в то время, как мог, сопротивлялся в защитной оболочке клетки!
        Ну пока  мы бездомные в Киеве, почти что бомжи, правда, работа есть. Пустили нас на квартиру двое старичков в частный дом, отвели комнату, туалет во дворе.  Квартира  на окраине Киева, но зато близко от работы. Хозяева квартиры, Григорий Авраамович и Ольга Ивановна, были очень простыми людьми и делали все, чтобы нам было комфортно. Они были «щирыми» украинцами. Запомнился борщ, который варила Ольга Ивановна. Это был настоящий украинский борщ красного цвета, навари-стый, с кусками мяса и сала и обязательно в борще была фасоль или «хфасоль», как говорила Ольга  Ивановна. Предлагая еще тарелку борща, Ольга  Ивановна говорила: «Ну, шо насыплю еще?» Слово «насыплю» вместо «налью» чудесно подчеркивало украинский колорит. На половине стариков был телевизор с ма-люсеньким экраном и увеличительной линзой. Вообще в 60-е го-ды приличные телевизоры только-только появлялись.
        Выделили они нам самую большую комнату – «залу», а сами ютились на кухне, но там была печка, и поэтому было тепло, а у нас печка выходила небольшим боком и мы постоянно мерзли, хотя и больших морозов  в Киеве не бывает.   Летом убедились, как это здорово жить в частном секторе  – тишина, свежий воз-дух. Вдоль тротуаров плодовые деревья и мне, человеку средней полосы, было удивительно, что летом свисают почти под ноги грозди спелых вишен и их никто не рвет.
         Первое время трудновато было привыкнуть к «украинской мове» - «перукарня», «идальня», а в транспорте раздается: « Грамадяне, купуйте  квитки без нагадуванья!» Но в целом на бы-товом уровне все было нормально, труднее было с официальны-ми источниками -  например, газетами, радио. Здесь уж без труд-ного догадывания или чтения между строк не обходилось!
             Запомнилась мне Пасха в Киеве.   Кто по настоящему выполняет все религиозные постулаты, знает, что  светлому празднику Пасхи предшествует довольно строгий пост, а на праздник наступает «обжираловка». Перед этим пекут куличи, красят яйца и готовят еще какие-то ритуальные блюда. Как пра-вило, в Пасху верующие несут куличи и крашеные яйца в церковь светить, а потом уже садятся за обильный стол, при этом и спиртному отдается должное почтение!
         На Пасху наши старики напекли куличей, покрасили яйца и в ночь Григорий Авраамович повез все это на электричке освя-тить в церковь, которая была рядом на соседней станции. Вер-нулся он ранним утром и старики стали нас будить к столу, что-бы разговляться, а нам так не хотелось рано вставать! Стол ло-мился от нехитрой еды, а главное на столе стояла 3-х литровая бутыль самогона. И начали мы разговляться! Сон быстро про-шел, и после первых рюмок самогона и нехитрой крестьянской закуси наступило какое-то блаженное, расторможенное состоя-ние. Все вокруг хорошо и волшебно!      Так мы с Валей впервые в Киеве встретили Пасху! Были и другие встречи Пасхи, но эта почему-то запомнилась на всю жизнь!
        Киевский этап жизни у нас с Валей составляет почти 19 лет. Это самый насыщенный период, как с точки зрения каких-то важных семейных событий, так и по работе. Родился сын, появи-лось собственное жилье и материальное благополучие. Да и  в творческом плане это самый продуктивный период в жизни.            
         Институт,, в котором нам с Валей представляло трудиться только, что образовался и въехал   в новое здание. Надо было благоустраиваться, оснащаться лабораторным оборудованием, подбирать кадры, да и вживаться в коллектив лаборатории и ин-ститута. Мне дали сектор, а Вале старшего научного сотрудника. Плохо было с кадрами, найти в Киеве нужных специалистов было очень проблематично. Коллектив в отделе был не очень большой, человек, наверное, около 10. Запомнился  Миша, обру-севший еврей, хорошо мог во время встречи и «поддать». Позже он защитил кандидатскую диссертацию. Судьба его сложилась не очень хорошо. Когда стали выпускать евреев за границу, он с семьей уехал в США, но не прижился там, затосковал и в скоро-сти умер. Не все хорошо устраивались за рубежом! 
     Ну как не  вспомнить Аллу Сакович, добрейшей души чело-век, но  не смогла устроить личную жизнь. Экспериментировала с сыроедением, голоданием  и прочими медицинскими новшест-вами того времени. Алла родилась в интеллигентной семье и  была у нее богатейшая библиотека, доставшаяся ей по наследст-ву. Потом судьба у нее сложилась как-то не очень хорошо. Она  списалась с каким -то мужиком, который сидел в тюрьме, и при-няла его в квартиру, когда он освободился. Но союз получился очень неудачным, он пил и не бросал своего ремесла, стал потас-кивать вещи и особенно редкие книги. К ним стали заезжать ос-вободившиеся из заключения его друзья. Как она от него избави-лась, я не знаю, мы потом уехали.
          С кадрами было особенно плохо, настоящих специалистов, практически, не было, и формированием кадрового состава я за-нимался не менее 10 лет, пока сложился более или менее работо-способный коллектив.  Поскольку институт только образовался, то приходилось  первое время заниматься не только кадровыми вопросами, но и оснащением оборудованием и приборами, лабо-раторной мебелью. Много приборов и установок мы сконструи-ровали и создали сами в процессе работы, и они были ориги-нальными и в единственном числе.
          Кого хочется отметиь в коллективе - это Игоря Хейфеца. Он не совсем был нашего профиля по подготовке, но все таки за-кончил Грозненский нефтяной институт, по специальности  ме-ханик. В скорости он защитил кандидатскую диссертацию и у нас состоялся разговор. Он говорит: «Ну, что Володя, мне надо где то подыскивать себе место я же по профилю не подхожу к тематике лаборатории». А я ему отвечаю: «Игорь, не Боги горш-ки обжигают, ты мужик не глупый, и постепенно найдешь себя в нашем коллективе». Благодаря своей еврейской сообразительно-сти  и старательности он быстро стал моим основным помощни-ком и на протяжении всей моей работы. Игорь, как почти  все ев-реи имеет характерную черту этой нации –приукрашивание своих способностей. Эта черта из них так и прет –нет у них и доли скромности. А может так и надо в жизни?   Потом Игорь эмигри-ровал в Израиль.
        Далее назову Иру. По специальности она была геолог, очень старательная женщина и исполнительная, но, как говорится, звезд с неба не хватала. У Иры сложилась сложная судьба в дальнейшем. Ее дочь училась в Киевском университете. Очень способная девочка, была отличницей, но заболевает раком крови и умирает. Через некоторое время умирает  ее муж Валера.  Его направляли на ликвидацию последствий Чернобыльской аварии и, по-видимому, это сказалось.
     А вот Валера, наш механик «золотые руки». Невысокого рос-та, живенький, он много помогал для обеспечения лаборатории приборами и оборудованием. В это время мы создали установку по оценке растворов при моделировании забойных условий, при-бор по содержанию водной фазы в эмульсиях, прибор по элек-тростабильности эмульсий. И все это с участием Валеры. Много приборов и установок прошли через его руки, которые мы созда-вали в лаборатории. Жил он с мамой под Киевом. Он почему -то подозревал, что  не родной сын и часто комплексовал, и не редко  от него попахивало спиртным. Да и из других лабораторий его баловали, особенно женщины, так как он пользовался славой «золотые руки»  -то каблучок дамской туфельки подобьет, то зонтик починит. Я часто его за это бранил. Потом с ним случи-лась очень  неприятная история. На мотоцикле попал в аварию, сидевшая сзади девушка погибла, он отделался легче, но его ста-ли обвинять в нарушении правил движения. На суд в качестве общественного защитника мы  от лаборатории командировали Игоря Хейфеца, и он смог его отстоять от тюрьмы.
        Запомнились наши праздники в лаборатории – дни рожде-ния, памятные даты. Обычно стол готовили женщины, и руково-дила всем Ирина, которая была большая выдумщица и имела большой опыт в кулинарии. Но в те времена с ассортиментом продуктов было довольно скудно, да и на зарплаты больно не разбежишься, поэтому несли что- то из дома, кто соленья, кто картошку, в общем, кто, чем богат. Запомнилось наше фирмен-ное блюдо: сырая картошка разрезалась пополам, и на срезанную часть помещался  кусочек сала, который закреплялся спичкой. И это сооружение отправлялось в  термошкаф. Получалась вкусная картошка, пропитанная жиром и с подрумяненной корочкой.    
     Ну, а нам с женой  самое главное, надо было логически за-вершать учебу в аспирантуре – подготовить диссертационные работы,  защитить их и получить степень кандидата наук. По-этому мы с Валюшей задерживались  вечером на работе, а в суб-боту и воскресенье шли также в институт, потому что на кварти-ре условий для работы не было. Компьютеры тогда отсутствова-ли, и приходилось писать шариковой ручкой. У меня всего было, кажется, 4 варианта диссертации. Один написал, потом правил и т.д. Последние два варианта отдавал печатать на машинке и пра-вил уже печатные варианты. Проблемы были и с бумагой для чистового варианта, т.к. хорошей бумаги не было, доставали  финскую, у них бумага была белая и тонкая. На семейном совете решили, что мне целесообразно защищаться первым.
        Валюша была беременна и носила нашего ребенка. Кто будет мальчик или девочка мы не знали, так как тогда еще не было методов диагностики по определению пола будущего ребенка. Скоро Валюше рожать, а собственной квартиры пока нет. Куда привозить жену с ребенком? Кроме того, мне надо было срочно защищать диссертацию. Это также немало важно, жену с ребен-ком кормить надо было и повышенная зарплата, ой как нужна была!         Решили, что Валюша поедет рожать, к моим родите-лям. В начале июня посадил я ее на поезд, а сам остался – квар-тиру вот-вот должны были дать.          Атмосферу того времени, наши надежды и волнения нельзя в полной мере представить себе без нашей с Валей переписки. Благодаря Вале, 26 писем того времени сохранились в моем архиве. Читаю их и вижу, насколько они интересны и живо передают отдельные этапы жизни нашей семьи. А это был один из самых главных этапов нашей с Ва-люшей жизни. Зарплаты не хватало, залезали в долги, жили на два фронта. Я помню меня тогда здорово выручали болгарские помидоры. Стоили они что-то дешево, копеек по 30 и я покупал несколько килограмм и так питался хлеб и помидоры.  Ниже привожу наши письма того времени полностью.

1). Мое письмо Валюше из Киева от 18.07.68.
  Здравствуй, мое солнышко! Приехал из Полтавы и … меня ждало твое письмо, спасибо, моя прелесть, ты меня тоже не забываешь! Планировал уехать в Москву 21.07, но сегодня нет Жидовцева (Замдир) и некому подписать командировку, т.ч., по-видимому, раньше 22-го не уеду. С диссертацией я почти все за-кончил, обзор написал, только немного дополнить главу по про-мысловым испытаниям тем материалом, что прислал Ким. Ав-тореферат писать не буду, напишем вместе с Мухиным. Когда приеду в Уфу, не знаю, но если я не подъеду к рождению Сергея Владимировича, то ты уж на меня не обижайся, т.к. сама по-нимаешь какая серьезная ситуация сложилась. Тут еще вопрос  с квартирами может решаться, а Яров уходит в отпуск и мне надо ехать. Думаю оставить свой адрес  кому-нибудь, чтобы срочно дали мне в Москву телеграмму, если что-то будет наме-чаться. Сегодня А.И. уехал в исполком, решается вопрос  поста-новки на очередь. Видел Аллу Сопкину, говорит, что Скляр (их директор) проиграл в арбитраже дело о том, чтобы отобрать у нашего института квартиры на Студенческой. Если это так, то очень хорошо нам, но плохо Сопкиным, т.к. тогда Скляр им ничего не дает.
     Извини, Люша, за деньги, но вышлю завтра, занимаю у Соп-киных 70 руб. дело в том, что я  получил маленькую зарплату, всего 47 руб, да тут еще ягоды и сахар и квартира меня подсек-ли под корень. Эля и Сопкины  тебе шлют большой привет. На суде у Эли я не был, хватает и своих забот, пусть уж разбира-ется сама. Она сейчас хлопочет с обменом и, кажется, повесе-лела.
    Люша, большая просьба, меньше будь на ногах, не допускай, чтобы ноги опухали, днем обязательно отдыхай. Где будешь рожать, в какой больнице? Видел сегодня тебя во сне и очень интересно, не столько тебя, сколько твой круглый симпатич-ный животик и будто бы я глажу его. И еще,  почему то  сего-дня волновался целый день и думал, что тебе плохо. Люшенька, а ты, что ли моя? Я что ли твой сына (пока еще!). Крепко, крепко целую мою золотиночку, твой Вовунчик-Лизунчик!
P.S. Целую папу  с мамой и Сережку! Привет всем от Валерки, о своих делах он напишет подробное письмо.

2). Мое письмо из Киева от 21.07.68.
    Здравтвуйте, хорошие мои, папа, мама и Валюшка! Итак, решил пока в Москву не ехать. Дело в том, что сейчас оживился  и заострился вопрос жилья. Полным ходом идет в исполкоме утверждение списков на очередь, потребовалось представить дополнительные бумаги. Кроме того на Студенческой дом го-тов, но распределение тормозится из-за тяжбы нашего инсти-тута со Скляром. 25 июля вопрос окончательно решится, а как неизвестно. Если нам что-нибудь достанется, то надо всту-пать в драку за квартиру. Яров говорит, что это необходимо и что если даже в этот раз не выгорит, то увеличиваются шансы в дальнейшем. Дело осложняется его уходом в отпуск. Вот та-кие дела.
    Сегодня должен выехать домой «наш великий комбинатор» (Валерка) после «успешной»  сдачи экзаменов. Вроде бы постав-ленную задачу выполнил  и в училище не попал. Долго говорили мы с ним о дальнейшей жизни и пришли к выводу, что нужно идти в армию сейчас, а не в институт, т. е. надо расчистить себе дорогу в дальнейшем, иначе заберут после института, ко-гда служить для него будет труднее.
    Эля получила бумагу о разводе, т.ч. сейчас осталась задача размена. Начали сдавать нервы  у Полины Алексеевны. 
      Я диссертацию закончил в рукописи, сейчас шлифую, рабо-таю в основном дома, а не в институте, не так одиноко. Погода стоит паршивая, третий день идут дожди, надеемся, что будет много грибов. Григорий Авраамович уже нашел 4 белых. А как у Вас дела, мои хорошие человеки? Беспокойство царит в связи с будущим появлением внука? Скорее бы, Люшенька, А? Поторопись…А то что то тоскливо ждать!
      Папа, сходи в поликлинику по поводу своего желудка обяза-тельно. И кроме этого, брось пить свою самогонку, это может быть от нее. У меня такие вещи  бывали. Страшные изжоги появлялись после того, как Ольга Ивановна  меня угощала само-гонкой. Там же много сивушных масел и прочей дряни, которую ты очистить  не можешь, а для желудка они ой как вредны! Лучше покупай водку.
      Люшенька, тебе большие приветы от Любы, Эли, Сопкиных, Ольги Ивановны и Григория Авраамовича. Крепко-крепко Вас всех целую, ваш Володькин-Вовкин.
P.S. Большой привет Сергею Владимировичу!
3). Записка родным от Вали.
Дорогие мои, мама, отец! Спасибо, что пришли, я так ждала Вас. Вчера Вы были. Но я еще не родила. Родила только в 9.30, мальчик, вес 3,7 кг, рост 52 см. Родился мертвый, вернее я его задушила, потом врачи отходили и он закричал. Они говорят, что хорошенький, а мне было не до того. Рожала очень тяжело, всю изрезали, а потом штопали почти час. Сейчас чувствую себя неважно, но ведь это естественно, после того, что было. Буду 3 дня лежать на спине и ребенка не принесут, Вовунчику отправьте телеграмму. Завтра не ходите, есть не могу, да и посмотреть тоже – вижу ягоды и цветы, спасибо! Достался мне ребенок. Целую Вас.

4). А вот  записка Валюши из роддома для Валеры:
Валерочка!  Я себя чувствую немного лучше, скоро буду вста-вать. Володе я сегодня написала письмо и, наверное, вы отпра-вили. Там я ему все написала. Ребеночка не приносят, я его еще не видела, принесут только через 4 суток. Пока он слабенький, сегодня с врачом разговаривала. Принеси мне пару огурцов, не-много морковки, пару яблок. Кормят хорошо. Когда я начну вставать, поговорим через окно. Пусть отец с матерью не пе-реживают, все будет хорошо. Я их сильно напугала, сама того не желая. Целую всех Вас, Валя.
P.S. Володе отправьте телеграмму: «Валя и сын чувствуют се-бя хорошо».Пусть не волнуется, а то он там с ума сходит.

5). Записка  Вали родным.
Здравствуйте, дорогие мама, отец и Валерочка! Мама, мне сей-час из еды ничего не надо, здесь нет холодильника, да я еще и не встаю, ем мало. Кормят хорошо, просто удивительно. Молока пока не надо, мне ребенка еще не носят, он слабенький. Сегодня детский врая  обещала зайти  и сказать, как он будет. Замучила  я его  во время родов. Чувствую себя лучше, завтра буду вставать. Температура спала, давление тоже, через 3-4 дня будут снимать швы. Беспокоит  только ребенок. Валера, если у тебя будет время, то приезжай лучше ты, можно вечером до 19 часов, чтобы не мучить отца и мать. У меня все есть, а что еще мы можем сделать? Только ждать.
     Может у Зои Герасимовны есть знакомые в этом роддоме. 23-го ребенок был плохой, а 24-го сказали получше, теперь жду, что скажут сегодня.

6). Телеграмма из Уфы.
    Я и сын чувствуем хорошо, вес 3,7, рост 52. Валя.

7). Мое письмо из Киева от 24 июля 1968 года.
     Любонька моя, здравствуй! До сих пор от тебя нет ничего, страшно волнуюсь за мою беднуленьку, как там ей приходится трудно. У меня все хорошо, чувствую  себя отлично, питаюсь хорошо, только одно плохо, что нет моей ясной зореньки ря-дышком, и не знаю, как она себя чувствует! Только что был у Фаниева (директор института) по поводу квартиры, принял наше положение к сведению, но… арбитраж еще не вынес реше-ния по квартирам на Студенческой. Так что буду пока ждать. Яров перед отпуском сегодня работает последний день и уехал после обеда в исполком – будет окончательно известно поста-вят нас на очередь или нет? Правда, это большого значения и не имеет для нас. Он шлет тебе большой привет и желает быст-рее встать на ноги. Я хочу печатать свою диссертацию начерно здесь и отослать один экземпляр Мухину, пусть смотрит. А рукописный вариант отсылать боюсь, мало ли что, тогда работы еще на полгода! Сейчас побегу на почту, может быть от тебя есть какая-нибудь весточка! Передавай привет всем нашим, крепко целую мою звездочку, твой Вовкин. P.S. Привет Сережке!
Приписка: Ура! Ура! Молодец ты у меня просто прелесть!!! У нас сын!!!

8).  Записка Вали для родных.
      Дорогие, мама, папа, Валера! У нас дела пошли на поправку, я уже встаю и со вчерашнего дня кормлю Сережку, уже 5 раз! Ест плохо, привык к соске, так легче. У меня много молока и очень густое, устала сцеживать, а он поросенок не сосет. При-несите молокоотсос, а то я все время между кормлениями за-нята только сцеживанием. Я так рада, он уже поправляется, не в весе конечно, а физически. Пуповинка отпала, думаю скоро выпишут – в среду, четверг. В понедельник у меня снимут швы. Володе можно дать телеграмму: «У нас все хорошо, выписываюсь конце недели, взвесь все обстоятельства приезда, может одновременно сделаешь предзащиту. Мы тебя ждем всегда. Целуем крепко, крепко. Все  мы и Сережка». Хорошо бы приехал Ввовунчик, но хотелось бы, чтобы он поступил разумно. Большое спасибо за заботу. Сережка, кажется, похож на деда – мордашка симпатичная!

9). Письмо Вали из Уфы от 24.07.68.
       Вовунчик, родной мой! Поздравляю тебя с сыном, с малень-ким Вовунчиком! Парень родился большой ( вес 3.7, рост 52 см) особенно для меня, наверное было бы легче, если поменьше. Ро-дился 22.07. в 21.25. Рожала тяжело с 6 часов утра, не откры-валась матка (это 32 года!), я уже вся измучилась, а в 19 ч меня положили на стол и врач говорит ждать нечего, надо резать шейку и искромсали ее, сделали 9 надрезов. Ребенок немного по-шел, а потом снова остановился, тогда мне и снаружи все рас-секли. Я уже совсем обессилела, меня тут колят, дают кислород и т.д. В общем, ребенок стал погибать, в это время все зависело только от меня. Врач и акушерка все сделали, от меня не отхо-дят и уговаривают и ругают и все на свете. Уже щипцы приго-товили и врач мне говорит, но ведь будет плохо, если со щипца-ми, на всю жизнь не простишь себе. Надавила на живот, да я и сама из последних сил собралась и … родила! Они его стали сра-зу оживлять, уколы ставить, да ванну и он закричал! Ну а по-том уж за меня взялись, штопали около часа. Все ушли, а я леж,у и сын рядом орет. Орал, наверное, часа 1.5, а мне его со-всем не жалко, лежу бездушная и все.  Сегодня вечером будет 2 суток, мне нужно лежать трое. Все болит по страшному, швы и живот, ребенка тоже не носят. Самое страшное позади. По-сле этого небось будешь трястись над ребенком, потому что второй раз мне вряд ли можно будет рожать, как я поняла из их слов – опасно. Только благодаря врачу, ребенка не тянули щипцами, бедная, как она металась в конце, послушает сердце ребенка – говорит, ну все погибает ребенок, что делать, потом начинает меня уговаривать. Когда уже все кончилось, улыбает-ся глазами и спрашивает – «довольна?» Отец с матерью уже  3 раза приходили, добрые они у тебя. Все мне приносят, но я пока не могу есть, ем немного, чтобы не ослабнуть. В этот день ро-дились одни мальчишки- я родила десятого! Сейчас у нас в пала-те 5 человек, все рожали 22-го, только они раньше меня.
     Вот так, мой родной Вовунчик. Не знаю, куда отправлять мне это письмо, думаю на Киев. Целую тебя крепко, твоя Люш-кина.

10). Второе письмо Вали из Уфы от 24.07.
      Вовунчик, родной мой! Вчера написала тебе письмо со всеми ужасами родов, но что делать, такова жизнь, человек рожда-ется в муках! Сегодня 3-й день, я чувствую себя лучше, завтра можно будет вставать. Очень волнует ребенок, он родился в синей асфексии- удушье, очень слабенький и мне его еще  не при-носят кормить, принесут только через 4 суток. Надеюсь толь-ко на наше счастье, уж ревела не раз, так жалко крошку, его сейчас колют, глюкозой вливают и еще что-то, но ведь у них ни-чего не узнаешь. Если бы я ходила, было бы лучше. Так хочу его увидеть, мне его после родов показали и все. Все время думаю о нем и о тебе, большом и маленьком Вовунчиках. Ему сейчас труднее всех нас троих, боже, хоть бы все хорошо закончилось. Я ведь стариков насмерть перепугала, они поняли, что мне делали кесерово. Думаю, что для ребенка это было бы лучше. Ходят ко мне все время, Валерка уже тоже был. Еды приносят и мать, конечно, цветов. Ем сейчас мало, но скоро аппетит появится.
       Я в курсе всех твоих дел, мне приносят все твои письма. Ду-маю, что надо быть  в Киеве пока не распределят квартиры. Будет сложнее тебе  в Москве, но Мухин же говорил мне – пусть едет- когда я ему сказала, что ты будешь в августе. А в общем то я на тебя полностью надеюсь, ты сорентируешься. Спасибо за деньги, финансовый вопрос обсудим при встрече, ты все верно сделал, что занял. Ты же у меня прелесть, мой Вовунчик, и нам с тобой всегда будет хорошо. Ребенок еще принесет много волнений, тревог и радостей, только бы он был здоровенький и не было последствий. Хочу скорее, чтобы мы  с сыном поправились и чтобы ты к нам приехал, что еще нужно для сча-стья? Приезжай, как будет удобнее, ориентируйся разумно, мы тебя всегда ждем и сегодня и через месяц. Целую тебя, радость моя.



11). Моя записка  Вале в родом.
      Роднулькина моя, великомученица, здравствуй! Мне отец с  мамой все рассказали и мне стало прямо-таки не по себе, что так трудно тебе достался  Сережка, что я не был с тобой ря-дом и не мог, хотя бы чем-нибудь облегчить твои муки,  чем –то помочь. Родинка моя, береги себя, да и Сережку тоже, ведь он так трудно тебе достался! Ни в коем случае не вставай раньше времени, не подходи к окну, т.к. можешь простудиться. Ни в коем случае не вставай, прошу тебя, это для твоей же пользы – может остаться большой живот, а ты этого так боишься!
     Любонька моя, раньше времени не выписывайся, я буду до тех пор, пока ты не выйдешь – взял командировку и довольно длин-ную. На очередь на квартиру, нас кажется поставили, во всяком случае прошли самое страшное- депутатскую комиссию и теперь только утверждение, но как говорит Яров, это уже не так страшно и как правило в дальнейшем все проходит без осложнений. Судьба наших квартир на Студенческой пока неизвестна. Был у директора и Жидовцева (Зама), обещали помочь, но пока ничего определенного. Диссертацию решил  начерно отпечатать, а то как Плюшкин стал бояться   утере единственного экземпляра.
      Постараюсь сегодня поговорить с врачом о твоем и Сере-жином здоровье. Буду добывать коляску, хотел на прокат, а старики против, лучше купить на толчке, говорят. Ну, посмот-рим. Передаю тебе украинскую дыню, персики и сливы. Все об-рабртано кипятком. Но можно ли тебе все это? Не нужно ли опасаться дизентерии или еще какой пакости? Что принести еще? Как себя чувствуешь, как Сережка? Подробно и ничего не скрывая! Когда ориентировочно выпишут? Крепко целую, Воло-дя.
P.S. Нельзя ли взять соответствующую справку для регистра-ции Сережки, м.б. я этим бы занялся?

12). Вторая моя записка Вале в роддом
       Валюшкина! Ну вот и встретились, по телефону сказали, что Вас не выписывают. Сейчас буду разговаривать с врачом и постараюсь Вас взять на поруки с распиской. Мать посылает  топленое масло для сосков и говорит, что Сережку можно от-равить зеленкой. Я с ней согласен, ведь желудок то у него еще слабенький!  Перед кормлением протирай как следует соски спиртом (мать говорит). Твой Вовкин.
P.S. После врача поговорю с тобой через окно. Предаю вату и салфетки для теплых компрессов на сосочки (прислала Зина).

13). Мое письмо из Киева от 06.08.68
     Мамуленькина моя, здравствуй! Как то Вы мои себя чувст-вуете? Что поделываете? Хотя чем Вы сейчас  с Сереньким за-нимаетесь не так уж трудно и  догадаться1 Получила ли ты, Люшенька, мой бюллетень?(Послал предыдущим письмом). Ко-ротко о моих делах. Ну прежде всего хочу тебя обрадовать, мой плащ нашелся в Москве, во Внуково, так что хорошо, что я летел через Москву. Сейчас проверяю отпечатанную свою работу. Получилось многовато, 200 листов, подвыжму сам, да и Мухин не останется безучастным. Квартирные дела пока глухи, ничего не понятно и ничего не добьешься. Был у председателя профкома, у партийного секретаря, пока ничего не обещают. Очень плохо, что нет Ярова, это чувствуется. Думаю на этой неделе к нему съездить и поговорить, может быть в ответственный момент он подъедет.
     Любушка купила тебе шикарный немецкий бюсгалтер белого цвета, думаю тебе понравится! В лаборатории все ушли в от-пуск – пусто. Интересно, как сдает Валерка, что то он не пи-шет, м.б. уже завалил? Ты к нему, пожайлуста, не относись с предубеждением, в общем то он парень хороший. Я чувствую себя хорошо, много работаю над диссертацией, хочу быстрее скомпоновать 1 экз. и отослать Мухину. Очень плохо, что пока не могу ехать сам. Как мне сказал Соловьев, Эдик написал авто-реферат и должен  вот-вот ехать к Мухину на проверку. Судя по всему, мы идем с ним почти в ногу.
       Звездочка моя. Береги себя ради Сережки и меня, не подни-май тяжелого, теплее одевайся, меньше ходи, отдыхай. Алла говорит, что перенапряжение в этот момент может сильно отразиться в будущем. Часто вспоминаю о сыне, его спящую мордашку, подрагивание нижней губки и улыбку! Все ж таки ты у нас прелесть, что родила такого парня! Еще раз спасибо тебе за сына! Привет ему и всем домашним, поцелуй сына за меня, только не разбуди! Крепко вас всех целую и обнимаю, Володя.
P,S. Осторожнее с рефлектором, у него открытая спираль, не сделайте пожар. Попроси отца или Валерку сделать проволоч-ный каркас. Обязательно!!!

14).  Мое письмо из Киева от 09.08.68.
     Здравствуйте, мои роднулькины, папа, мама, Валюшка, Ва-лерка, Сережка и Веста! Вот как растет семья, только на пол-листа заголовок письма! Получил, Валюша, от тебя письмо, большое спасибо, что Вы меня не забываете! А Вы с мнением отца считаетесь? Или он Вам просто пустой звук- па-па? Так вот моя воля такова, никаких пустышек(сейчас 20-й век!) и пи-тается Сережка пусть как  все люди по часам- завтрак, обед, полдник и ужин!
     Ходите ли Вы с Сереньким на свежий воздух, сейчас устано-вилась  ( у Вас наверное тоже) хорошая погода и нужно гулять. Как, Валюшка, твое здоровье? Пошло ли на поправку?  Смотри не поднимай ничего  тяжелого, старайся все – таки спать. А как мамуля твои ноги? Закончила ли ты  курс лечения? А, кста-ти, тут меня пичкают советами, а я буду делиться с Вами. Ес-ли Серенький плачет, то одна из причин может заключаться  в запоре и ему нужно ставить клизму. Поэтому нужно купить ее, этак но 0,5 л емкостью! Были ли из консультации?  Что гово-рят, какие советы? Получили ли конфеты? Люба их отправила уже давно, где-то на стыке месяцев. Купаете ли Вы Серенько-го? Как он воспринимает ванны?Получила ли ты бюллетень? Беспокоюсь.
       Мои дела. Отослал Мухину экземпляр диссертации. Присту-пил к реферату. Когда поеду в Москву, все еще неизвестно, до сих пор квартирные дела не решены. В лаборатории пусто, все разъехались в отпуск, а одного отправили в колхоз на 2 недели, эти вещи здесь тоже практикуют. Сегодня заходил Яров, боль-шой тебе от него привет. Твое отсутствие на работе чувству-ется. Так сейчас к нам обратились из Черкассов из завода искус-ственного волокна проанализировать образцы КМЦ, которые они  начали выпускать в виде опытных партий. А  без тебя как без рук! Беспокоит Валерка, как его дела с поступлением в ин-ститут? Что то молчит. Сейчас еду к Любушке (пятница) мыться и стираться. На этом закругляюсь, мои хорошие, ску-чаю, хотя только вроде бы уехал. Крепко всех вас целую  и обни-маю, ваш Володькин – Папашкин.
P.S. Поцелуй Серенького за меня!

15). Мое письмо из Киева от 13.08.68.
     Люшенька и Сережкин, здравствуйте, мои прелести! Как там мои хорошие поживают, как они растут, как поправляют-ся и выздоравливают? Сколько прибавили  в весе? Масса, масса вопросов и в письме их не задашь, да и ответить невозможно. Но все-таки ты мне Люшенька кое на какие отвечай!  Сегодня был дележ квартир на Студенческой в верхах, т.е. присутство-вали все директора, местком, парторганизация. Пригласили с дачи  и Ярова. Только что был  у него, говорит, что нам «све-тит» 2-х комнатная квартира, выделили с боем, т.к. делили всего 4 квартиры. Теперь будет расширенный местком, там тоже будет драка! Яров говорит, что особенно радоваться  не нужно, а то потом расстраиваться будет больнее. Так что восприми это только как небольшой светлячок в ночи!  У Сопкиных с квартирой тоже пока «ни шатко, ни валко», а вот у Эли совсем плохо, ей нужно подыскивать  для  «него» обязательно 21 м2, а себе что останется (ему 2/3 от 32 м2), иначе и    суд ничего не сделает. Он с обменом палец о палец не ударит и собирается  в отпуск, ей придется тоже. Едут с Полиной Алексеевной, кажется, в  Крым. Обе страшно сдали, особенно мать. Я Эле настоятельно советую (Сопкины тоже) после отдыха отправить ее к брату, будет легче. В общем влезли в кашу! Чем поможешь? Зло берет, Элька делает в жизни ошибку за ошибкой: 1). Замужество; 2). Когда общественность института была настроена против него, надо было использовать этот момент, м.б что-нибудь и получилось бы. А теперь Скляр ей квартиру не обещает, говорит, вступай в кооператив, а общественность тоже не хочет ввязываться  в это дело, раз Эля сама  в свое время старалась сгладить углы, смягчить все, лишь бы хорошо было Вечурке! Да и друзей не слушает, все делает как не надо. В  ее положении, действительно, надо ехать в другой город, вариант реальный и сейчас м.б. наилучший.
     Я написал автореферат, сейчас приглаживаю и то  и другое, буду ждать, пока не получу ордер и не врежу «аглицкие» замки. Что с Валеркой, неужели не может  мне написать? Я же за не-го волнуюсь! С этим квартирным вопросом, что- то стал сда-вать, плохо сплю, просыпаюсь с петухами (поют бывшие цып-лята Ольги Ивановны).
    Люшенька, как твое здоровье, как себя чувствуешь, как твои сосочки? Серенький, варвар, до сих пор тягает их, а ты вскрикиваешь от боли? Как отношения с дедушкой и бабушкой, не ведете ли баталий вокруг воспитания внука, какой ему изучать иностранный язык и в какой институт двинуть?
    Моя, скучаю, одиноко страшно. Я совсем здесь один, не с кем поговорить, некому похныкать, Так хочется  положить к тебе голову на колени и так лежать, закрыв глаза! Получить бы квартиру, тогда дело бы двинулось  ходом, быстро думаю отпечатать  реферат, разослать, а потом возьмусь за печатание самой работы.
     Что то от Вас ни от кого нет писем, собрались там все вместе, меня сослали в Киев выбивать квартиру, а сами там, чай, пироги трескуете? Люша, получила ли ты бюллетень? Беспокоюсь, т.к. послал обычной почтой. Поцелуй за меня крепко сына, о нем тоже скучаю, Как он там растет без отца? Пишите, мои хорошие, чаще, хотя бы два слова. Крепко целую мою мамуленьку и обнимаю, твой Вовкин.

16). Мое письмо из Киева от 15.08.68.
     Единственная моя, здравствуй!  Только что направил Вам письмо, где я немного похныкал, что вы меня с Сергеем забыли, прихожу на почту и… радость! От тебя письмо и даже целое письмище. До этого от тебя не было письма неделю, а мне показалась  это вечностью! Очень плохо чувствовать себя одиноким. Взял твое письмо, но на почте читать не стал – пошел быстрее домой, почти бегом, сел за стол и стал с упоением читать про жизнь моих роднулькиных созданий. Читал медленно, перечитывая отдельные места и даже немного прослезился- сдают нервишки! Потом переоделся в тренировочный костюм, лег на кровать и еще раз прочитал. Спасибо, моя родная, тебе за письмо, что Вы мои, что Вы меня с Сереньким не забываете!
     Люша, все твои просьбы по письму выполню, завтра Ольга Ивановна поместит банку с вареньем в холодильник. Правда, она говорит, что с вареньем за это время ничего не сделается. А крем детский я буду смотреть, если не куплю здесь, то, навер-ное, есть в Москве. Люша, подумываю уже  о том, как буду бла-гоустраивать будущую квартиру. Повидимому, придется сразу цеклевать паркет и покрыть лаком. Нужно будет нанять для этого. Эля говорит, что пол у них хороший. А потом уж буду переезжать с барахлом, а может быть перееду сразу и буду маневрировать по квартире. Теперь о мебели. Хотя бы спальню то оборудовать надо, на раскладушках спать не будешь. Думаю надо купить в рассрочку спальный гарнитур местного производ-ства, вполне приличный – 2 кровати, большой шкаф, трюмо, 2 тумбочки, 2 пуфа. Стоимость около 450 руб. Если ты против такого варианта, то можно постараться купить в Москве тахту за 180 руб. Это вещь тоже вполне  приличная. Теперь срочно нужны будут еще 3 вещи: стол, хотя бы пару табуре-ток, Сережке кроватку и ванночку для купания. Что скажешь?
      Люша, м.б. удастся взять бюллетень на 72 дня? Не новый, а в дополнение к этому? Впрочем, тебе на месте виднее. Солныш-ко мое, я не против, чтобы получать от тебя такие письма, но лучше поменьше, но – чаще. Недельного перерыва я не выдержи-ваю, начинаю беситься. Крепко целую, мою Любоньку и нежно обнимаю, твой Вовкин-Лизункин.
P.S. Всем нашим приветы, как ты подживаешь, как сидишь, нет ли болей? Сколько сейчас весит Серенький? Отмыли ли у него кровь с головенки, как пупочек?

17). Мое письмо из Киева от 25.08.68.
   Здравствуй, моя Роднулькина? Сейчас я пишу Вам немного не-регулярно, так как из-за квартирного вопроса не могу выбрать времени. Квартирный вопрос подвигается, в пятницу были в ис-полкоме с готовыми списками, у нас все нормально, а в поне-дельник будет депутатская комиссия рассматривать. Если ее пройдем, то м.б. к концу недели получим и ордера. Вот только не знаю, что делать с ремонтом. Хотелось бы сразу, но, во пер-вых, мне нужно срочно ехать  в Москву, во-вторых, нет денег. Или может быть как-нибудь проживем до весны, а потом сде-лаем? Сейчас ищу Серенькому кроватку, был в мебельном на Щербакова, говорят, что нужно подъезжать где –то на неделе, буду караулить. Купил  термометры для воды и медицинский, а также  полезную  книжонку «Закаливание детей», руководству-ясь ей, будем делать из Серенького  Жаботинского! Детского крема, Люшенька,  нет, а было детское масло ( продавцы гово-рят, что это даже лучше), и я его купил. Что с ним делать? Высылать Вам или оставить здесь?А вот губок-ковриков в Кие-ве нет. Попросил Любу, она  24-го уехала в Москву, если не ку-пит, то я м.б. сам куплю, будучи в Москве. А пока, как нибудь выкручивайтесь. Кстати, как там дела у дяди Валеры, как на-строение, когда в Армию, работает ли? Пусть напишет мне.
     Люша, созванивался с Мухиным. Он мою диссертацию про-читал и говорит, что она ему понравилась: «много оригинальных и интересных мыслей, но есть и спорные  места, которые нужно согласовать». Договорились, что я приеду в первую декаду сентября. Поздравил меня с «нефтяником» и передает самые теплые поздравления тебе. Разговор был короткий и о Тимохине я ничего не спросил. Буду в Москве, постараюсь твою работу забрать, если он ее проверил.
    Сегодня воскресенье. Вчера бродил по магазинам и базарам, а вечер провел у  Любушки, посмотрел телевизор, поужинали и даже выпили (Борис у Любы «выжал») в честь ее отъезда. А се-годня утром встали с Григорием Авраамовичем в 6 утра и пошли по грибы, в надежде, что после 2 дней дождей их видимо-невидимо. Я уже настроился на белые и соображал как из них варить грибной суп. Но 2,5 часа  ничего почти не дали, кроме нескольких сыроежек и маслят, по-видимому грибы еще не пошли. А в лесу было хорошо, только сыровато.
      Люшенька, скучаю. Часто вижу тебя во сне, но проснешься и… рядом пусто, проклятая реальность берет за шиворот и встряхивает! Как хочется быть вместе, как хочется мне всю-всю целовать тебя, крепко обнять, прижать и почувствовать всю до каждой жилки, до каждой частицы! Вот уже прошло 1,5 месяца как ты уехала из Киева и более 20 дней после нашей короткой встречи, пролетевшей как во сне! Думаю, что после приезда из Москвы быстро буду печатать диссертацию, а ре-ферат попытаюсь отпечатать в Москве. Экземпляр диссерта-ции  отсылаю в Арлан и следом, дня через четыре выезжаю сам, делаю доклад на передовом предприятии, забираю Вас и  воз-вращаемся  все вместе в Киев. Отпуск м.б. возьму на защиту. Это все планы, как получится на самом деле сказать трудно. У меня сейчас, Люшенька, какое то чемоданное настроение, хо-чется до чертиков въехать  в свою квартиру. Я уже уверен, хо-тя поздравлений от друзей не принимаю, говорю, вот въеду, то-гда пажайлуста.
      А как там мой сына? Как там они мои хорошие растут? Чем занимаются кроме «попикали» и «покакали»? И почему они, мои хорошие, не спят по ночам, почему беспокоят нашу мамуленьку и не дают ей спать? А как ты, моя радость, чувствуешь себя, как здоровье? Как кормишь, сидя? Кушай хорошо, себя особенно не сдерживай, я тебя любил и буду любить всякую! Люша, как твой бюллетень, где он, если готов, то высылай. Передавай привет старикам и «дяде». Крепко целую мою радость и нежно обнимаю. Поцелуй Серенького. Ваш папашка.

18).  Письмо Вали из Уфы от 26.08.68.
Вовунчик, родной мой! Только что получила твое письмо с радо-стным известием о квартирных делах. Я очень рада, что теперь у нас будет свой угол и нам  с Сережкой будет куда въехать, что переселение наше уже не будет зависеть от  квартиры. Конечно, квартира не фонтан, нет горячей воды, это большой недостаток (колонка не в счет, ее надо каждый раз разжигать), кроме прочих недостатков, но где нам претендовать на идеальный случай! Это все таки здорово, что 2 комнаты и, главное, удобно ездить на работу. Молодец ты у нас, папуля, не зря мы тебя сослали в ссылку, а сами тут пироги трескаем. Вовунчик, родной мой, я ведь твои письма наизусть заучиваю и каждое очередное письмо ношу в кармане халата, от этого как то теплее на душе. Прелесть моя, неужели мы скоро будем вместе?! Даже не верится. Конечно, нам здесь   хорошо, для Серенького лучших условий не сыскать, но ведь  разлука страшнее всего, я так всего боюсь. Вот сейчас смута в Чехословакии – я уже дрожу, боже не дай, чтобы что-то  случилось! Так хочется пожить, порадоваться на ребенка, быть всегда с тобой вместе.
      Сегодня мы с бабушкой  носили Сережку в консультацию. Мать несла туда и обратно. Я вижу ей это  доставляет ра-дость, с гордостью здоровается со знакомыми и уже заранее плачет, что мы уедем. Но все-таки мне с ней трудно, из-за всего приходиться воевать, причем ты же знаешь, как она умеет да-вить. Так вот, твой сынуля весит уже 5200 и рост 54,5 см, пря-мо на глазах наливается, ручки и ножки стали толстенькими и щеки скоро из-за спины будет видно. Спать мне по-прежнему не дает и мы виноваты в этом сами (и ты тоже). Надо было вы-стоять и не кормить ночью, теперь мне это все равно придется делать, а попробуй ломать график! Сплю всего 4-4,5 часа, из них 2,5-3 часа ночью, представляешь как тяжело? Правда, я уже втянулась, но все равно трудно. Так соскучилась по твоей ласке, тоже хочу к тебе на коленочки, чтобы голову на плечо положить и подремать, поцеловать твои родинки! Теперь, мой родной, все будет зависеть от того как ты съездишь в Москву. Ты когда собираешься за нами-то? Хотя бы «в черне» (твое слово!). Вовунчик, мать говорит, что стены и потолок надо обтереть тряпкой. Теперь по поводу тюльпанов. Ничего фантазировать не надо, купи только то, что просят. Несортовые у них есть свои. Купи 20 штук сортовых красных, то что ты писал по 80 коп. и все. Я просила 30 руб, так пока не высылай, купишь тюльпаны, а будешь в Москве купи 0,5 кг белых грибов. Кстати высылаю тебе письмо, которое посылала в Москву, оно вернулось. Детский крем не нужен. Посчитай наши финансовые возможности, что мы сможем купить. Неплохо бы тахту в Москве, может еще у Сопкиных призанять? Писать заканчиваю, твое создание от кряхтения перешло к более активным действиям – крику, предстоит купание, а затем кормежка. Всякие там куски крови мы давно отмыли. А теперь отмываем какашки! Кормлю давно сидя, так удобнее. Чувствую себя хорошо, шов зажил, но иногда болит, как будто только что зашит. Ну ладно, моя прелесть, целую тебя крепко-крепко. Привет всем нашим знакомым, твоя Люшкина.
P.S. Привет Долику, ты его подожди, он поможет переехать и смело оставляй его в квартире.

19). Мое письмо из Киева от 27.08.68.
      Люшенька, хорошая моя, здравствуй! Получил сегодня твое письмо, спасибо, что так часто получаю от тебя весточки! Мне стало легче переносить свое одиночество- ниточки писем позволяет мне знать, что у Вас все хорошо, вы здоровы, молодое поколение утверждается в жизни, доводя своими требованиями бабушку до «заикания».
      Вчера был исполком, наш список прошел, т.ч. теперь дело осталось в получении ордеров, а когда – не знаю. Поговаривают, что дом на Студенческой сделали плохо и могут быть задерж-ки. Кроме того Барановские м.б. будут делать ремонт в новой квартире – плохо покрашено, пол безобразный. Вообще то я уже доволен, что мы не на Студенческой. Дело в том, что там недалеко 3 завода –кожевенный, дрожжевой и еще какой-то, которые исправно портят воздух. Кроме того в школу детям надо ходить через дорогу с интенсивным движением. Остается один плюс – центр. Будет у нас метро и этот недостаток устраняется. По поводу Долика ты не беспокойся, думаю, что мы с ним сойдемся, во всяком случае при встрече  все  было нормально и мы с ним хорошо поговорили. Сопкина спрашивает, записывать ли нас на кухонный польский гарнитур. Я дал согласие, надеясь на их вкус, говорят, что гарнитур хороший. Теперь о наших финансовых делах. Сейчас наш долг Сопкиным 70 руб, за печатание я заплатил 31 руб и еще за графику придется заплатить 20 руб. Ближайшие расходы: тюльпаны-60-70 руб, кроватка для Сережи – 20 руб. Этих денег у меня нет, т.ч. придется занять. Теперь на  какой приход рассчитываю: премия -10 руб, твой бюллетень; может быть местком подкинет рублей 20 и не совсем твердо я надеюсь на подъемные в 200 руб.(это в случае нашей прописки). Чувствую, что квартира будет поглощать наши финансы, аки крокодил! Наверное, ремонт перенесем на лето или осень. Кстати Черменин затратил на ремонт своей 2-х комнатной -230 руб. А у нас еще защиты. Кроме того мои ближайшие расходы будут включать печатание а/реферата (20 руб) и самой работы (30 руб). В общем, Люша, сейчас у нас все должно быть подчинено моей защите наибыстрейшим образом, тогда еще при 280 рублях зарплаты как то сможем свести концы с концами. Высылаю доверенность  Валерке на мотороллер, пусть быстрее продают на шубу для мамы, да пусть не продешевят, чтобы хватило и на обмывку! Как я и думал ты теперь, моя сонькина, совсем не высыпаешься. Не пора ли этого засранца одернуть и призвать к порядку? И постепенно приучить ночью не есть, а спать как все порядочные люди! Впрочем, Сережкин похож на мою Люшу, которая ест по ночам и еще что то делает в горшок! Люша, когда ты вышлешь бюллетень? Как твое самочувствие? Тебе приветы от Ярова, стариков, Сопкиных, всей лаборатории. От меня привет всем домашним. Мою люби-мую женушку крепко целую и обнимаю. Поцелуй сына! Твой То-кунов Вовунчик.

20). Мое письмо из Киева от 30.08.68.
        Здравствуй, моя хозяюшка, моя мамуленька!  Наконец- то я могу назвать тебя по праву хозяюшкой, уже есть чем хозяйст-вовать! Получил ордер и тут же отправил Вам телеграмму. Те-перь с полным основанием можно считать, что квартиру полу-чили! Правда, м.б. несколько затянется с вселением, т.к.Барановские  собираются в новой квартире делать ремонт, да и дом еще не принят ЖЭКом. Пока займусь пропиской, да и Долика надо подождать, а затем, если они за это время не пе-реедут, то они освободят маленькую комнату и мы перевозим  все барахло. Я оставляю ключи Долику и уезжаю в Москву. От него что то нет никаких известий, видимо еще не загорели все части  тела, хотя я его и просил прислать мне телеграмму с примерной датой его приезда. Боюсь также, что возможны ос-ложнения с его трудоустройством, т.к. сейчас многие вакант-ные места занимаются, не поступившими в ВУЗы. Люша, а ты зря не довольна газколонкой, это надежнее. У Любушки, напри-мер, часто отсутствует теплая вода, кстати и сейчас, а у нас будет всегда, была бы холодная. У Сопкиных дела  с квартирой тоже на мази, где то на днях  расширяются за счет Зойки, а она в наш дом, получает однокомнатную да и с телефоном!
       Да, мой милый нефтяник, я поздравляю тебя с днем «неф-тяника» и хочу (желаю, мечтаю, вижу во сне!) твоего быст-рейшего возвращения в Киев! Сегодня было собрание торжест-венное, посвященное этому дню и Вашему папашке зачитали благодарность в приказе и выдали премию в 10 руб. Второе было очень кстати, только мало! Еще местком обещает дать за Сережку, вроде бы, что-то около 40 руб. Так что он тоже начнет зарабатывать денежки!. Коли уж речь зашла о деньгах, то, Люшенька,  даю наш семейный «дебит» и «кредит»:

Приход(вкл. предполагаемый)                Расход (предполагаемый)
1.Премия  - 10 руб                1. Долг Сопкиным -  110 руб
2. Местком – 40 руб                2. За квартиры  -25 руб
3. Декретные  - 170 руб                3. Кроватка Сереже – 20 руб
4. Подъемные  - 200 руб                4.Мне графика – 20 руб
5. Послед. Зарплата – 35 руб                5. Тюльпаны – 40 руб
6. Наличие   -  60 руб                6. Ванночка  - 10 руб
                7.Софа  - 200 руб
                8. Кух. Гарнитур  -200 руб
   Итого   - 515                Итого -  625 руб

    Как видишь, Люшенька,  пока мы концы с концами не сводим, придется «залезть» в долги или что- то покупать в кредит, при условии выполнения программы минимум по покупкам. Это с ус-ловием, если я сумею выдрать подъемные! По поводу тюльпанов я уже договорился на 40 шт. сортовых и отступать здесь нель-зя. Да что для стариков 20 штук? Это же они сейчас говорят тебе столько от безденежья, а в первом варианте, будучи в Уфе речь шла   штук на 100, т.ч. не будем «жмотиться». С планом по поводу мебели я согласен за исключением раскладушки. Зачем нам две? А если надо возьмем у Зойки или у Сопкиных. Да?
     Сережкин - то вот дает, уже 5200! Это ж бьются все ре-корды, в кого такой великан? Хотя я тоже был толстый, пом-нишь на фото? Боюсь только, чтобы не был толстяком, рас-кормленным дитятей с толстым задом, как часто попадаются сейчас! Значит, сын поправляется, а мать вкалывает и спит по 4,5 часа. Беднулькина моя, как я хочу видеть тебя рядом, пожа-леть, приласкать, чтобы ты выспалась всласть, а я посидел бы с Сережкой. Кстати, когда ему можно будет давать бутылоч-ку с молоком? А ночью как то нужно кормежку ликвидировать, сможем ли только7  А щеки Сережкины, чтобы не отвисали, привязывайте к ушам! Как мне его хочется увидеть, помучить-ся, провести бессонную ночь, пусть это трудно, но это же  от-цовство полной мерой, чувствовать рядом комочек жизни, ко-торую ты  произвел на свет божий. Это ли, Люша, не счастье, это ли не удивление? Читаешь мои строки и подсмеиваешься. Эх мол ты отец- теоретик, карась – идеалист в розовых очках, не поспал бы ночью с месяц, послушали бы тогда, как ты заго-ворил! И все- таки, наверное, то же самое. А бабушка-то наша, ведь она же внучку ждала и к сыну и подходить не хотела, а те-перь ходит с ним по городу и поди нос  кверху, вот мол мы какие, пришел праздник  и на нашу улицу и внука даже матери не доверяет! Ты, Люша, перед отъездом возьми у бабушки несколько уроков по купанию сына и вообще как его брать на руки, как держать, какие песенки петь и какие сказки рассказывать! А как ты чувствуешь себя, нужны ли тебе прижигания, как долго еще боли будут, хорошо срослись швы?
       Теперь на вопрос, когда я Вас заберу в Киев? Из Москвы я по всей вероятности к Вам не поеду, а вернусь в Киев. Хочу поездку в Уфу соединить с   докладом на передовом предприятии в Арлане, а для этого нужно отпечатать  автореферат и диссертацию и отослать им, а после этого дней через 5 можно  и ехать докладывать. Т.ч. при благоприятной обстановке, где то может быть числа 10-20 октября. Дело еще осложняется тем, что подпирают сроки подготовки годовых отчетов и нужно срочно приступать к ним. Сейчас приступил до отъезда в Москву к отчетам и как то нужно выкроить время для поездки в Белоруссию для сбора материала. Да еще Жидовцев говорил. Что где то в сентябре в Полтаве совещание и мне нужно готовить доклад. Вот видишь, Люшенька, какие сгущаются тучи над моей головой, кроме диссертации. Но ничего ты не расстраивайся, м.б. получится и быстрее, все решит Москва, насколько много мне придется переделывать после Мухинских замечаний. Если не очень, то печатание я быстро проверну.
     Радость моя, ты сейчас балуешь меня письмами, а я что- то стал реже писать. Вот и сегодня опять от тебя получил пись-мо, а вчера телеграмму и письмо. Собственно говоря, сегодня даже 2 письма в одном конверте – читаю и ничего не пойму, о каком ты животе пишешь, который с каждым днем становит-ся все больше и т.д. и т.п.? Получил, Люша, бюллетень и начал оформлять, наверное, на той неделе получу «гроши». Сегодня пятница, впереди 2 дня отдыха, одиноко, стал бояться  этих дней, т.к. не знаю, куда деть себя. Но я уже придумал себе ра-боту, буду упаковывать ящики с вещами, чтобы можно было переехать без задержки. Яров передает тебе регулярно приве-ты и интересуется сыном и твоим здоровьем. Говорит, что ре-бенок кричит от того, что у него газы в животике скаплива-ются, и рекомендует на живот подушечку из заячьего пуха. А Сопкина говорит, что первое молоко содержит много солей и поэтому особенно увлекаться сдаиванием в начале кормления не стоит. Люша, где твой светлый костюм, что ты давала Любе? Я беспокоюсь за его  судьбу, если он у нее, то я заберу, т.к. от Бориса все можно ожидать. Люба жалуется, что стали пропа-дать вещи. И вообще этот тип опять опустился на дно, не ра-ботает (выгнали), сдавал в институт и вроде бы поступил (спо-сбностей ему не занимать!) Как только я перееду, кончаю с ним всяческие родственные отношения и скажу ему, чтобы ноги его у нас не было! Это человек у которого нет ничего святого, низ-кий поддонок- он же изменяет Любушке! Т.е. тип совершенно растленный во всех отношениях! Любушка по –видимому ничего не знает (или делает вид?). Что и как я тебе расскажу при  встрече о причинах всплеска таких моих эмоций! А вообще- то у меня сейчас какой- то период в жизни, что жизнь меня тычет мордой в грязь людских отношений, столько видишь дерьма во-круг, сорвана пелена, что ли какая -то розовая. Во всяком слу-чае, до Киева я таких вещей не знал и таких подонков  типа Ве-чурки и Бориса вот так вот близко не встречал!
     На этом закругляюсь, пора спать, да и все вроде бы я тебе написал, что наболело. Ты же мой исповедник? Крепко, крепко тебя целую и обнимаю, мою единственную, твой любящий Во-вунчик. Привет всем нашим, а Сережку поцелуй, да пусть ведет себя по- человечески и дает спать своей маме, иначе сделаю ухи еще больше!

21). Мое письмо из Киева от 07 09.68.
       Здравствуйте, мои прелести, здравствуйте, мои хорошие и единственные!  Вот  и наступила осень и даже на Украине нет-нет, да и попадается под ногами  желтый лист, стало, как то   острее чувствовать свое одиночество, тяжелее  переносить разлуку, какое – то  гнетущее состояние, считаю дни от нашей последней встречи и до нашей будущей. Тоска, тоской, а жизнь идет и дело делать надо, ведь до «дверного скрипа», по выражению Гамзатова, еще далеко! Купил Серенькому кроватку деревянную с матрацем, на колесиках нашего производства, но вполне приличная, уже стоит в нашей квартире (22,90 руб и трешка за транспорт). В общем  можно считать, что Серенький наш въехал самый первый из всей семьи!  Парень не промах и хватает жизнь за горло.  Начал прописываться, сегодня встал на  военный учет, а завтра, наверное, пропишусь. Люшенька, как приедешь в Киев, придется нам менять военные билеты, а для этого нужны фото (только на матовой бумаге) . поэтому тебе есть смысл сделать это в Уфе, т.к. фото рядом, да и за Сереньким пригляд будет. Сделай это. Что- то молчит Долик и не едет с югов, я стал беспокоиться, т.к. он может меня задержать с отъездом в Москву. Приехала из Москвы Люба, коврика не купила, поеду сам – посмотрю. Кроме, надо смотреть ванночку, тахту и м.б. импортная кухня подвернется. Вот  только бы пробить подъемные. Вчерне наметил свой отъезд на  08.09. при условии, если приедет Долик, и не задержат меня получение подъемных, т.к. без денег  ехать в столицу как то не к лицу, надо использовать такую возможность на все 100! При отъезде дам Вам  телеграмму, будешь писать на В-296. Ладно? Так мне будет удобнее. Да, кстати,  нужно тебе написать на имя директора заявление на профотпуск. Без меня напиши Долику. Наш адрес: Киев, ул. Волчегорская, 23, кВ.107. Вчера почти целый день паковал вещи, просушил некоторые, т.к из-за повышенной влажности кое- что начало цвести. На наше место О.И. пустила квартиранта, который с сегодняшнего дня начинает жить.
     Люшенька, каждую минуту мыслями с тобой, что то Вы с Сереньким делаете, планирую, как мы будем с тобой хозяйство-вать, строить , лепить свое гнездо, вспоминаю часто нашу со-вместную коротенькую жизнь, то же хочется, чтобы не было войны, любить друг друга, быть все время рядом, чувствовать дыхание моей любимой на своем плече, говорить каждый вечер «спокойно ночи» и видеть как ты просыпаешься, открываешь свои глазыньки, полные сна в начале и радости потом, целовать тебя всю-всю теплую, нежную,  удивительно родную, как будто это я сам и в то же время неповторимую, мою симпатуленьку, такую единственную! Когда наступит момент сказать тебе «Доброе утро!», подойти   вместе к Сережкиной кроватке, а он еще беззубый, как то по детски улыбается, тянется к тебе, ты садишься в одной сорочке и кормишь грудью нашего сына, нашу радость! Черт возьми, когда это будет? Принимаю ответ- « от тебя зависит!»
       Вчера вечером  захватил с собой «Неделю» и пошел в наш Ново-Беличанский лес. Попались чудесные стихи Гамзатова, давно не читал таких чудесных, очень лиричных стихов. Какое понимание жизни, и какой философ!  Посылаю тебе стихи, най-ди время, почитай. Может ты и по- другому к ним отнесешься, чем я. У меня сейчас настроение такое, все думы о тебе, а тебе, моя прелесть,  сейчас не до лирики, отоспаться бы! Вся эта проза жизни – кормешка, пеленки, какашки, Сережкин плачь, все это повторяясь каждодневно угнетает тебя.
     Ну а что у Вас? Гуляете ли с Сережкой на улице? Как пого-да? Не очень ли он у нас жирный? Не урезать ли ему рацион до пайки хлеба? Что говорят в консультации? Как твое здоровье? Что- то ты мне пишешь о нем вскользь, хотелось бы знать подробнее, принимаешь ли какое-либо лечение? Пиши, моя, о се-бе, своем здоровье подробнее. Хорошо? Привет нашим несрав-ненным старикам. Жалко мать, отошла голова, дают знать о себе ноги. Пусть лечится и не один курс, а более. Как настрое-ние Валерки и Папы? Крепко, крепко целую и обнимаю, хочется уткнуться и похныкать! Поцелуй Серенького, ваш папашкин.



22). Мое письмо из Киева от 08.09.68.
      Радость моя, здравствуй! Итак, переехал на новую кварти-ру, перевез все.  Уже как 2 ночи проспал под собственной кры-шей и даже помылся в собственной ванне. С каждым днем убе-ждаюсь в прелестях этой собственности, несмотря на  хаос, царящий в квартире – я въехал, а Барановские еще нет, все в уг-лах. Но их дом уже сдали, они получили ключи и вот уже второй день работают, приводя в относительный порядок новую квар-тиру. Думаю, что к моему возвращению из Москвы они полно-стью переедут. А с районом нам повезло, свежий воздух, рядом магазины, много зелени, тихие улочки, по которым можно гу-лять с Сереньким. Да и парк рядом с прудами, по берегам кото-рых сидят рыбаки. Нет никакого движения, шум города доно-сится только со двора, где играют дети. В общем, я доволен. Погода стоит летняя, до +27. Хорошо было бы вывозить Сергея гулять, да и на балконе хорошо тоже.
       Люша, получил твои декретные и еду с ними в Москву. По-сылаю тебе статью из «Недели», почитай. На скандалы дома не обращай внимания, это бывает и все со временем войдет в норму. Через 2 часа еду в Москву, а сейчас бегу на вокзал, целую мою любимую, твой Вовунчик. Поцелуй Серенького.
P.S. Долика до сих пор нет и не знаю, что с ним

23). Мое письмо из Москвы от 10.09.68.
      Роднулькина, родная моя, здравствуй! Ну вот я и снова в об-щежитии МИНХа, хожу пропахшими всеми запахами коридо-рами, удивляюсь, как мы прожили (выжили) более 3-х лет? Уст-роился в общежитии нелегально у одного нашего аспиранта, хожу по старому своему пропуску.  Начался 2-й день моего пре-бывания в Москве. Коротко опишу первый. Он прошел для меня (для диссертации) впустую – Мухин целый день  меня продержал около себя, у него масса работы, текучка, да и моего приезда в этот день он не ожидал. Поговорил с ребятами, Соловьевым, Оголихиным, Тимохиным, Городновым.   Наступило 17 часов, только сели за мой реферат, звонит Нина и давай промывать ему кости, почему он еще не дома. Пошли к нему домой, а у них в квартире после ремонта еще не убрано, и Нина занимается  этим делом. Мухин тут же получил взбучку, причем, мы оба с утра голодные. В общем обстановку представляешь? Начал бы-ло Мухин читать мой реферат, а в животах тоска жуткая. Тут, правда, Нина стала нас кормить, а я привез бутылку « Го-рилки сперцем», которую мы и уходили, а тут уж сама понима-ешь не до реферата. Сегодня у Мухина с утра практические за-нятия- иду к нему. Тимохин передает тебе большой привет и поздравления и жаждет поговорить со мной по поводу твоей работы. Договорились встретиться. Видел Вашу Тоню (машинистку) только что после операции, пробыла в больнице 2 месяца, жаль ее. Тебе от нее тоже приветы и поздравления. Как слышал краем уха, доклады, что были в Симферополе, будут печататься , это для тебя хорошо. Приветы от Эрика и Соловьева. Эрик до сих пор сожалеет, что ты уехала, а без тебя ему не дают ни грамма продукта. У Эрика работа, примерно, в  таком же состоянии, что и у меня. Говорили Мухину, чтобы защищаться вдвоем, он в принципе не против. Адель плох иочень, кажется, доживает, если не последние дни, то месяцы. Роберт официально зарегистрировал свой брак и уехал в Уфу в командировку. У Анны Ивановны еще не был. Вот такие вот дела! Все мне завидуют (боюсь я этой зависти!), что крупно везет в жизни: женился на симпатуленьке, заканчиваю диссертацию, получил квартиру, родился сын, получил сектор и т.д. и т.п. Даже Мухин говорит это. А я что виноват? Люди считают это не нормальным явлением, а все было бы в порядке вещей, если скажем, я вдруг заболел чахоткой, на работе не поднялся  выше препаратора, а диссертация оказалась плагиатом! Люша, все говорят. что ночью Сережку кормить не надо, тем более, что у тебя жирное молоко, а нужно только поить водой, можно чуть-чуть подслащенной. И вообще, даете ли Вы Серенькому воду? Это нужно делать обязательно! Сейчас бегу на почту, м.б. от Вас есть письма? Целую, мою родную, привет всем, поцелуй Серенького.

24). Письмо Вали из Уфы от 13.09.68.
        Вовунчик, любимый мой! Только что получила твое письмо, бросила все  и села писать. Как радостно получать от тебя письма, на душе тепло становится (а стоят у нас холода и дождь все время). Теперь уж, наверное,  вы с Мухиным провери-ли  автореферат, хочется, чтобы это было так. Знаю я  эту зависть москвичей, они всегда видят только итоги, а как все достается это никого не волнует. Сами- то могут все без особого труда получить, просто родившись в Москве. А мы какие- то туземцы, вдруг в люди  выбиваемся. Но ты, моя радость,  не обращай внимания, наше счастье нам досталось не сразу, сколько дорог каждый из нас прошел отдельно! А теперь мы их вместе будем  шагать, да Серенький с нами будет сначала малюсенькими шагами топать, а затем начнет подрастать и все с нами будет и радость и горе, но мы ведь на это шли, и я не представляла даже сколько счастья может принести этот маленький комочек. Представь он захныкал так жалобно, ну, думаю. опикался, подхожу, разворачиваю, а он как засмеется, смотрю, он сухой. Оказывается ему « гулять» надо, обманул мать, а сам смеется! Так хочется, чтобы ты был рядом и тоже радовался, глядя на него. Он занял всю избу, сейчас мы с ним в бабушкиной комнате, порядка, естественно, нет, не успеваем, а мать страдает. Я ее успокаиваю, говорю, уедем, тогда  снова чистота будет. Серенький твой конечно не такой богатырь, но поправляется хорошо. Вчера вечером перед купанием взвесили его голенького -5800, прибавил 2200. Ручки и ножки ниточками перетянуты, растет и развивается нормально. Были  в консультации. Выполняем отцовские указания по поводу воспитания сына – ночью не кормлю, водичкой пою, но вот к рукам привык, как заплачет, так- то бабка, то дед бегут скорее брать на руки. С дедом по этому поводу уже не раз крупно разговаривали. Но вообще- то он парень хороший и мы его приучим к порядку, но уже с тобой. Плачет сильно, когда захочет есть, когда болит животик, и когда опикается, а его сразу не перевернешь. А остальное время плачет культурно (не все время конечно!).
    Вовунчик, милый мой,  у тебя растет сын, такая прелесть, это же настоящее счастье. И еще. Я очень, очень люблю тебя, люблю за все, за то, что ты у меня  умница, за твою доброту, и вообще, что ты у меня прелесть. Мне так хочется чувствовать тебя всегда рядом, заботиться о тебе, говорить с тобой, ви-деть, как ты ешь, как встаешь утром, одеваешься. Мне всегда это доставляло огромное удовольствие, а сейчас этого так не хватает! А еще я вспоминаю, с какой бережностью ты перено-сил Сережу на подушке. Теперь он уже  большой и его можно просто так на руках носить. Я представляю это так ясно – ты с Сереньким! Как я люблю тебя, мой родной, И как я счастлива, что родила тебе сына, продолжение рода Токуновых. Еще я очень хочу, чтобы он был похож на тебя, но он как будто унас-ледовал мой курносый нос и круглый мордахен, а вот ухи опреде-ленно твои. Бабушка в нем души не чает,
     Роднулькин мой, ведь совсем недавно, всего каких-нибудь 35 годочков назад ты был такой, как сейчас Сережка, такая же милая мордашка, те же радости и заботы! Я думаю об этом и столько тепла к этому малышу, ведь это твой ребенок, твоя родинка, ведь это тебя частичка. Как же хорошо все- таки жить! Как я могла жить без тебя? Что хорошего было в моей жизни? Прелесть моя, лапунечка моя, очень хочу быть рядом с тобой в твой день рождения, целовать твои родинки, гладить твои волосы, чувствовать тебя всего, такого родного, дорогого, любимого, положить тебе голову  на грудь и знать, что ты весь мой, весь до конца. И чтобы так было всегда и очень долго, с тобой хочу прожить длинную жизнь и хочется, чтобы не было в нашей жизни теней, чтобы мы сумели сохранить это великое чувство, данные нам судьбой! И если я сумела сделать тебя счастливым в твои 35 лет, хотела бы повторить тебе – люблю еще столько же! Сейчас ты у меня молод, здоров и красив, душа у тебя  прекрасная, такие честные и добрые люди встречаются нечасто, спасибо тебе, мой любимый, за то, что ты есть, за то, что сделал меня  счастливой. А судьбе за то, что она свела нас, указала нам друг на друга.
     Вовунчик, мой милый, я крепко тебя целую, поздравляю тебя с днем рождения, дарю тебе в этот день самое большое, что у меня есть – свою любовь и преданность до конца! Все наши до-мочадцы и Сережка тоже крепко целуют тебя, поздравляют с Днем Рождения, желают здоровья, счастья. Ждем встречи с тобой, живем этим, мечтаем об этом. Твоя Люшенька.

25). Мое письмо из Москвы от 13.09.68.
         Люшенька моя, здравствуй! А ты что ли моя? А ты что ли меня любишь? Хочется задать тебе эти вопросы уже не в письме, а в устной форме. Итак, уже 5-й день наступил, а дело двигается  из рук вон медленно, Мухин тянет. Сейчас иду к нему с рефератом, правленым экземпляром, вчера  вроде бы соглас-лвали, если сегодня  скажет добро, то буду пробивать печата-ние. Десять дней командировки мне видимо не хватит, а уез-жать ни с чем нет смысла, буду звонить Ярову, м.б. возьму часть отпуска. Во всяком случае очень хочу отпечатать  рефе-рат,  забить клин в очередь на защиту и согласовать оконча-тельно для печатания текст работы.
      Люшенька, будешь в детской консультации, узнай, можно ли Серенькому лететь самолетом- обязательно!  Моя, напиши мне срочно, какие тебе купить чулки (ты мне в июне говорила, а я запамотовал). В «Синтетике» какие то есть эластик разных цветов. Эти? Я уже кое-что купил: душ переносной с гибким шлангом, приспособление для закручивания крышек, отличная переносная туристическая жаровня для шашлыков (это на бу-дущее), 20 штук пластмассовых прищепок для белья, маленькую клизмочку для Сергея, пару губок, волосяную щетку для покра-ски, 2 эстампа детских над  кроватью Серенького – Крокодил и ежик. А вот губки для купания нет. Финансы – у меня сейчас 280 руб. Рублей 200 на тахту и 80 руб на прожитие. Напиши А.И. в Наманган,  Большой привет старикам и Валерке. Поцелуй за ме-ня  Серенького, крепко обнимаю и целую, мою хорошую, мою лю-боньку, твой Голышкин.
P.S. По приезде в Киев получу твои  отпускные и рассчитаюсь с Сопкиными и м.б. получу наши подъемные, тогда было бы нор-мально.

26). Мое письмо из Москвы от 14.09.68.
       Моя, здравствуй! Получил только, что твое письмо и сразу легче стало. Хочется тебе поплакаться, Мухин меня «бьет». Вначале хвалил, а теперь дело застопорилось, реферат застыл на 12 странице, распутываем, влезаем «внутря». Он мне уделя-ет не более 2 часов времени, да и то не каждый день. Тянет, шлифует, но это его стиль, ничего не поделаешь, хорошо, что еще такой руководитель, который правит не по верху, а глубоко вникает. Но мне от этого не легче, хочется плюнуть и ехать быстрее за Вами. Но с другой стороны и плевать нельзя, надо закончить. М.б. даже возьму отпуск на это дело. Он мне говорит, надо было в августе приезжать, когда я был в отпуске. Но Эрик  был у него на даче с рефератом, проторчал 3 дня и уехал ни с чем. Дело осложняется тем, что Мухин 22 числа едет в Киев в командировку, придется и мне возвращаться. Вот такие вот дела., плохо мне без Вас, мои ребята! Как там дела  у Валерки с армией, черкнул бы мне. Берегите Серенького, что это он у Вас зачихал вдруг? Наверно «гулял»  много. В Москве с моим приездом тоже погода испортилась, похолодало с перепадом температур. Отослал 0,5 кг белых грибов. софу купить можно, но нужно вставать в очередь с 6 ч. утра, а сейчас у меня нет времени – привязан   к Мухину. Дело не в дело, а караулишь его, когда он освободится. А.И. в воскресенье уезжает в Наманган, напиши ей обязательно.  Привет нашим милым старикам-ворчунам, привет Валерке. Крепко целую и обнимаю моих единственных, ваш папкин.

          И действительно, вскоре, дали квартиру в  хрущевке  двух-комнатную на пятом этаже, естественно, без лифта.  Комнаты были проходные, маленькая кухня, коридорчик. Но были и плю-сы – дом кирпичный,  балкон, квартира располагалась в тихом месте, рядом большой парк с озерами,  недалеко метро и общест-венный транспорт, магазины рядом.
        Довольны были мы оба страшно – это первое наше жилье на четвертом десятке жизни! А чем квартиру обставлять? В наличии у нас был только холодильник ЗИЛ. По тем временам престиж-ная марка, а купили мы его в Москве по знакомству. Просто пой-ти и купить тогда нельзя было - за дефицитными вещами стояли в очередь годами, отмечались ночами  в очереди и т.д. И еще был раскладной диван, то же купленный в Москве. И все. Приехал ко мне мой научный руководитель, таксидели на кухне на перевер-нутых ведрах, а вместо стола чемодан, поставленный на ведро. Он спал на раскладушке, а я на полу.
       И вот 22 июля 1968 г родился наш Сережа. Мне телеграмма - вес, рост все в порядке. Ура! Почистил я квартиру, сделал кое-какой косметический ремонт и в конце октября счастливый отец поехал за моими родными в Уфу. После короткого пребывания  сели на самолет и в Киев, теперь уже родной – квартира есть. Так и начали потихоньку налаживать киевский быт. Правда денег страшно не хватало, поэтому все покупали в рассрочку (была та-кая форма в СССР), а с зарплаты вычитали. Получишь зарплату, а с нее чуть не половину надо отдать. Так меня всегда это раз-дражало.  Но Валюша у меня молодец, железной рукой вела хо-зяйство и как- то выкручивалась.
      Встал вопрос ремонта квартиры. Я говорю Валюше: «Никогда не занимался ремонтом квартир!» А она говорит: «И я тоже, но будем учиться вместе!» Купили литературу, почитали немного и пошло дело. С тех пор весь ремонт мы делали сами.
       Теперь на очереди дня стояла моя быстрейшая защита, кото-рая в скорости и состоялась в Москве.    Во время защиты что-то меня физик, член совета, зацепил каким-то неудобным вопросом и защита не совсем прошла гладко, много было вопросов, два го-лоса было «против»,  но в результате  осталось все позади. Ско-рое оформление необходимых документов, традиционный банкет и скорей к семье. После защиты у меня был какой-то стресс – по-стоянно стоял,  как будто кол под ребрами и ничего не помогало, даже водка.
     Теперь надо было помочь Валюше с быстрейшей защитой. Конечно, помочь я мог только физически – взять вождение с Се-режей на себя и какая-то чисто техническая помощь. Готовилась к защите она дома, без отрыва от  Сережи, а демонстрационные плакаты рисовали сами. Тогда  специальной техники по показу графики и чертежей еще не было. Несколько раз Валюше при-шлось съездить в Москву к руководителю  на проверку работы, а я оставался в качестве «кормящего» отца. Сереже тогда было 10-11 месяцев. Как я обходился с его кормежкой я уже не помню.
      Будучи в Москве Валюша, конечно, очень волновалась за ма-ленького сына и старалась, как можно быстрее закончить свои дела, но не совсем это получалось. Вот об этом ее письмо того времени.

 Письмо Вали из Москвы от 12.04.69.
       Родные мои, здравствуйте! Как Вы, мои прелести, живете, как здоровье у моих ушастиков и больших и маленьких? Как гор-лышко, как ночами спите, что кушаете? Боже, кажется, что уже прошла целая вечность, как я уехала и как не вижу моих роднулькиных! Хочу-хочу скорее к Вам, моим милым и родным, моим мужикам, которых я люблю больше всего на свете, без которых и свет не мил и жить не хочется. Вовунчик, скучаю без Вас страшно, беспокоюсь, как ты справляешься. Тяжело тебе, мой родной. Как у Сережки ручка? В общем тысяча вопросов и все без ответа. У меня дела таковы. То, что я привезла отпе-чатанным, он проверил в течение 2 дней (в моем присутствии, конечно). Все основное время я сижу и жду, когда Тимохин осво-бодится, а его рвут на части, да еще выпивки сплошные. Морду Тесленко уже видеть не могу. Он  уезжает в Германию на 2 ме-сяца и все прощаются! Как я поняла против Мухина коалиция (Тимохин, Городнов, Лопатин, Тесленко). Видно Мухин ему нада-вал по физиономии, так он сюда метнулся, а своего добился. Скомкали  главу по стабилизирующим свойствам, теперь толь-ко параграф по моющим и в цементах. Кроме того из диплома Нины Лыжкиной дали часть по свойствам СЭЦ. Завтра воскре-сенье, буду переделывать реферат, а в понедельник он будет смотреть. Работы тьма, устала, издергалась вся, голова не ра-ботает. Он с меня требует раздел по синтезу СЭЦ в одном ап-парате. Мы проводили 5 опытов, но анализов нет. Что я дам – сердится и т.д. Страшно устала. Жду от Вас вестей. Когда приеду- не знаю, но готова, хоть сейчас все бросить и скорее к Вам. Вот так, целую моих крепко, крепко, Ваша Люша
P.S. Живу у Г.А., М. А. не дала  общежитие. Была у Тони с Гриш-кой. Привет всем.

      И, наконец, всего через 5 месяцев после моей защиты  Валю-ша успешно защитилась с единогласным голосованием Уф! На-конец, груз аспирантуры остался позади.
      Постепенно жизнь налаживалась. Валюша была в декретном отпуске 1,5 года, но потом пришлось выйти на работу. Счастье и благополучие никогда не ходят в одиночку – всегда наступает такой момент, что вливается в судьбу человека ложка дегтя. У Сережи поставили диагноз – детский церебральный паралич, а проявилось это ближе к году: поздно пошел, сжат кулачок пра-вой ручки. И началась борьба с недугом - постоянное наблюде-ние у врачей, лечение дома различными медикаментами, масса-жи, санатории в Одессе, Евпатории, под Киевом. Доставалось, в основном, Валюше, но иногда подключался и я. Потом обнару-жились проблемы по зрению. Конечно, в моральном плане это нас сильно подкосило, но мы мужественно боролись и рук не опускали. Так как Валюша работала, то пришлось искать няню.
Сережу в ясли и детский сад решили не отдавать. 
         С нянями нам повезло. Первая баба Аня, где-то 70 лет, с большим стажем вождения с маленькими детьми в хороших семьях (по ее словам, она нянчила детей у известной тогда певи-цы Украины Литвиненко-Вольгемут). К Сереже она относилась хорошо, называла его «старый». Особенно чудесно варила ман-ную кашу – вставала часов в 5 утра и каша томилась до Сережи-ного вставания. Каша приобретала изумительный вкус и корич-неватый цвет. Правда, оказались  и существенные минусы у бабы Ани. У нее была сестра в Киеве (у обоих жилья не было), которая работала уборщицей в школе. И как только мы на работу, сестра к бабе Ане в гости на целый день, таким образом, фактически приходилось кормить не одного, а двух человек. Баба Аня про-была у нас около 1,5 лет. Затем в качестве няни была медсестра Лида, примерно, с полгода. То есть Сереже было уже около 3,5 лет. И, наконец, последняя няня – это Таня, девочка 16-17 лет из села, ее  нашла, подруга и землячка Валюши. Она пробыла у нас почти 3 года до того момента, как Сережа пошел в детский сад. Таня жила у нас на правах дочери, с Сережей у нее был полный контакт. Таню мы устроили по знакомству в техникум, и она его успешно закончила, получив какую-то специальность. В детский сад  Сережа ходил около 2 лет, до школы.
       Ну, а мы с Валюшей работали. Мне много и подолгу прихо-дилось ездить по командировкам, по буровым, как на Украине, так и Белоруссии. Работа шла успешно, сформировался неплохой коллектив в лаборатории, постоянно были новые разработки, ко-торые после проверки в лабораторных условиях проходили ис-пытания на прелприятиях.              Работы нашей лаборатории стали широко известны специалистам. Нас приглашали на многие Всесоюзные совещания и творческие встречи. Организовали и мы несколько Всесоюзных конференций в Киеве.   
     Завязались контакты с Украинской Академией наук, в частно-сти, с институтом Химии поверхности.  Некоторые наши общие разработки нашли широкое использование во многих регионах Советского Союза – от Закарпатья до Сахалина и от Тюменских месторождений до месторождений Туркмении и Узбекистана.
        Очень интересное было наше предложение и о рекультива-ции земли, загрязненной углеводородами, а также сбор нефти с поверхности водоемов. Подключили мы к этому вопросу  один из Харьковских институтов и были получены хорошие результа-ты в лабораторных и полевых условиях, Нам было выдано много авторских свидетельств на эту тему, и работа  даже выдвигалась на соискание Государственной премии Украины.
          Совместно с коллективом из Белоруссии была получена премия имени академика И.М.Губкина. Написана в 1983 г.   книга «Гидрофобно-эмульсионные буровые растворы». За это же время подготовлено по работам лаборатории 3 кандидатских диссертации. Наши разработки неоднократно представлялись на Выставке Достижений народного Хозяйства в  Москве и завое-вывали медали.
       Квалифицированных кадров не хватало и, поэтому, мне пришлось  много проводить промысловых работ непосредствен-но на буровых самому.  Часто  подолгу находился в командиров-ках,  как на Украине, так и в Белоруссии.   Особенно мне запом-нилась разведочная скважина № 51 на Сагайдакской площади. После спуска кондуктора и промежуточной обсадной колонны на глубине около 3 тыс. метров была встречена зона с аномально высоким пластовым давлением. Согласно прогнозам геологов плотность бурового раствора должна быть не менее 2,0 г/см3.Однако фактически плотность бурового раствора пришлось поднимать  до 2,25 г/см3. По тем временам опыта работы с таки-ми высокими плотностями не было не только в СССР, но и в ми-ре.   Для этих целей использовать обычный  глинистый раствор  было невозможно. И мне пришлось сидеть на буровой днями и ночами, чтобы решить эту трудную задачу с помощью извеско-во-бтумного раствора (ИБР). Дело в том, что опыта приготовле-ния и работы с ИБР такой высокой плотности не было не только у нас, но и за рубежом. Я понимал уникальность этого производ-ственного эксперимента и все фиксировал в журнале с тем, чтобы потом опубликовать бесценный  опыт. Но случилось то, чего я никак не ожидал! 
         После долгого присутствия на буровой мы с начальником буровой решили поехать в Полтаву отмыться и немного отдох-нуть после шума дизелей и соляровой гари. Зашли в столовую, чтобы за много дней поесть горячего. Столовая работала по сис-теме самообслуживания.  Подхожу с подносом к  столу, где был оставлен  портфель, а его нет,  украли! Поиски портфеля, вклю-чая милицию, ни к чему не привели. Жалко было не вещей, а мо-их записей по проводке этой скважины!  А Полтава тогда празд-новала 800- летие  образования и, наверное, воры это учитывали и съехались со многих регионов, чтобы поживиться. Ценных ве-щей там особенно не было – смена белья, электробритва   и   ключи   от киевской квартиры. Восстановить утерянные мате-риалы я уже не смог.   
        И вот, мы купили машину Жигули «копейку». Деньги соби-рали несколько лет, отказывая себе во многом. Уверен, что толь-ко благодаря Валюши, ее бережливости и умению вести хозяйст-во,  мы смогли это осилить. Итак, пригнал новую машину, а ста-вить ее некуда, гаража нет.
 В то время советская власть вообще была против «раздувания» частной собственности, Отголоски коммунистического подхода  были во всем. Власть боялась превращения человека в мелкого собственника. Кооперативных гаражей строилось мало и чтобы попасть в его члены, надо было собрать множество справок, пройти «сито» различных комиссий.
          Ну, вот мы все это преодолели, стали членом гаражного вновь строящегося кооператива. А как строить? Стройматериалов (кирпич, цемент и др.) в свободной продаже, почти, нет, где доставать? Нам повезло, что муж нашей знакомой по аспиранту-ре  Володя Михеев имел какое-то отношение к строительной ор-ганизации Киевского военного округа. Обратился я к нему, и он обеспечил нас кирпичом, цементом и плитами перекрытия.  Многое пришлось делать своими руками – рыть яму под гараж, класть кирпич и прочие работы. И наконец, мы стали владельца-ми собственного гаража. Однако до гаража надо было добираться не менее часа – на электричке, метро, троллейбусом, а ближе ничего не было.
        «Копейка» наша славно послужила нашей семье и благодаря ей сделано много добрых дел. На ней мы всей семьей съездили в Крым, Закарпатье, Прибалтику, Уфу и, наконец, машина привезла нас в Астраханские края.
          Но самое главное, машина внесла заметный вклад в Сере-жино образование. Дело в том, что по показаниям зрения мы  от-дали его в школу для слабовидящих детей санаторного типа. Эта школа располагалась, примерно, в 15 км от того места, где мы жили,  в сосновом бору. Курортное место  называлось «Пуща Водица», там было много санаториев. Чистый воздух, напоенный запахом сосен, тишина и в классе только 8-10 человек, в течение дня питание, комнаты для отдыха  днем и сна ночью. Были и врачи, наблюдавшие ребят как в целом по здоровью, так и по зрению. В округе никаких промышленных предприятий, стояли огромные сосны, рядом озера и чистейший воздух!  То есть шко-ла была санаторного типа с круглосуточным нахождением ребят. В общем, щадящий для глаз режим.      Но мы решили, что Сере-жу после занятий будем забирать, а утром отвозить. Как тут при-годилась нам машина, которую мы недавно купили!
          Прежде, чем рассказать о школе, надо остановиться на том, что, примерно, за год надо было Сережу  научить писать левой рукой. Если бы он был «леворукий», то трудностей особых не было бы, но у него была нормальная «праворукая» ориентация. Ну и досталось бедным Сереже и Валюше  помучиться, но мы преодолели и это.
       Утром всей семьей подъем, быстрый завтрак, садимся на машину (снимали рядом гараж) и жмем в Пущу Водицу, Сережа в школу, а мы на работу. Вечером Валюша заканчивала работу на  час   раньше, а я после работы опять в Пущу Водицу за Сере-жей и мы с ним  ехали домой.          И  так каждый день, несмотря на погоду, снег, гололед, проливной дождь. Надо отметить, что в этих условиях я приобрел большую практику вождения автома-шины и стал почти профессионалом.
                Директором  школы была женщина с интересной укра-инской фамилией Кулибаба.  Довольно часто она подкарауливала мой приезд и, как бы, встретив меня случайно в коридоре, спрашивала: «А не подвезете ли Вы и меня?» - Ну как тут отка-жешь!   Причем жила она намного дальше нашего дома, и  везти ее надо было почти через весь город. Как мне было жалко  в это время Сережу!  Эта дорога  занимала у нас минут 40 лишних и мой ребенок, после курортного воздуха, дышал выхлопным га-зом городской трассы. Но делать было нечего, такова жизнь бы-вает порою! И так ездить нам приходилось в любую погоду – дождь, грязь, снег, метели. Сколько буксовать пришлось!  Так продолжалось 6 лет, а с 7 класса Сережа уже стал ездить сам на трамвае.
      Как то пред Новым Годом собрались мы с Валей на своей  машине съездить в Гомель за барахлом. В Белоруссии снабжение было лучше. Сказано-сделано, оставили Сережу, ему было 8 лет, с Валиной подругой и вперед! Дорога  в Гомель была совершен-но без снега,  температура  с небольшим минусом, и мы легко преодолели 250 км. А там ждали друзья Сенкевичи, Эдик и Таня, и, переночевав, утром двинулись по магазинам. «Охота» была удачной, купили много необходимых полезных вещей, а я был особенно доволен резиновой лодкой для рыбалки. Приехали в Гомель к вечеру и решили переночевать у Сенкевичей, а на утро двинуться домой в Киев.
        А утром пошел первый снег, такой пушистый, мягкий, предновогодний, долгожданный. И я помчался по заснеженной дороге в Киев, имея нулевой опыт вождения по зимней дороге. На окраине Гомеля останавливает меня гаишник и спрашивает: «Вы так быстро едете, у вас, что шипы на колесах?» А я и не по-нял, о чем он спросил, и что такое «шипы». Продолжаю ехать с той же скоростью и может быть так и обошлось бы, если не ре-монт дороги на моей стороне и резкий поворот на 90 градусов на соседнюю полосу движения. И, естественно, был вынужден  сни-зить скорость перед поворотом, но видимо недостаточно и как только я выехал на встречную сторону мою машину стало кру-тить волчком, повернуло, наверное, раза два,   и бросило на обо-чину, машина приподнялась одним боком градусов на 30 и оста-новилась лицом к Гомелю. Спасла замерзшая грязь на обочине, которая задержала падение машины в кювет. Сидим с Валей, оба бледные и ничего не можем понять, что вдруг случилось с нами. А через несколько секунд в Гомель навстречу нам прошла здоро-венная фура. Что было бы с нами, если фура встретилась нам во время нашего кручения на дороге? Едва ли бы мы выжили, и ос-тался бы наш ребенок сиротой. Не знаю, как я доехал до Киева, спина моя была мокрой, и ехал я медленно  и с большим напря-жением. Но это был урок на всю жизнь!
       На своей «копейке» делали и более дальние броски. Однаж-ды всей семьей на машине поехали в отпуск  в Уфу к моим роди-телям и брату.       На подъем мы тогда были легкие побросали в нашу «копейку»  необходимые вещи и в путь. А путь был не близкий, около 2,5 тыс. км, поэтому брали все необходимое в до-роге – постельные принадлежности, газовую плитку, продукты.  Валюша, как правило, устраивалась на заднем сиденье, где «сви-вала» себе  уютное гнездышко и, в основном, положение ее тела было горизонтальным. Сережа сидел рядом с водителем за штурмана и, ориентируясь по карте, сообщал какие населенные пункты по пути следования, где есть заправки. АЗС тогда были редкими, и поэтому надо было четко определяться с заправкой бензином. А там иногда солидные очереди и приходилось терять много драгоценного для автопутешественника времени. Часто подводила и карта, по которой иногда были указаны дороги со-юзного значения, то есть с асфальтовым покрытием, а на поверку оказывалась обычная грунтовка, ухаб на ухабе.  Так на такую до-рогу мы попали  в районе Тамбова и под Казанью. Останавлива-лись на ночлег, как правило, на стоянках, где располагались дальнобойщики, было не так опасно. Хотя в те времена такой опасности, как сейчас,  почти и не было.
          К Уфе подъезжали вечером с левого низкого берега реки Белой, и на правом высоком берегу открылась панорама города. И я вижу, что над той частью города, куда мы едем (район неф-тепереработки), висит плотный слой смога. И мне стало не по се-бе: «Думаю, куда же я везу семью на отдых!»  Тем не менее от-дохнули мы неплохо на Валериной даче под Уфой. Рядом боль-шое озеро Максимовское, лес, чудесная березовая аллея. На даче была хорошая баня. Кроме того мы купили много башкирского меда непосредственно у пчеловода.
        Характерная черта той поры- трудности с пивом – днем с огнем не сыщешь, а если повезет и наткнешься на пиво, то надо отстоять длинную очередь –мужики лезут без очереди, ругаются, дерутся. Причем многие пиво брали в полиэтиленовые пакеты, и если пакет не выдерживал, то такому мужику  можно было силь-но посочувствовать.
       Пообщались мы тогда с братом Валерой и родителями. Мама к тому времени уже почти ничего не видела, а отец еще был мо-лодцом. Характерная картина. Моя жена после бани сидит на ла-вочке с мамой, отец  выходит из бани, Валя соскакивает: «Сади-тесь, Иван Григорьевич!» - А он: «Сиди, сиди, Валечка, я постою, молодой еще!» А ему было под 80 лет!       В целом отдыхом мы были довольны. А обратную дорогу с нами ехал брат Валера. Мы посетили Золотое кольцо, Серпухов, Гусь-Хрустальный. В общем, впечатлений было много.
       Близко около нашего дома начинался большой сосновый лес. Зимой, а, как правило, зимы были  снежные, мы все вместе по выходным ходили на лыжах в этот лес. Прогулки были довольно продолжительными, почти целый день. У Сережи вначале лыжи были детские  на валенках и, тем не менее, мы проходили на лы-жах километров 10. Уставал он бедный, но, стиснув зубы, шел за нами, но это ему здорово помогло в дальнейшем – при ходьбе, он уже не хромал. Потом  купили ему нормальные лыжи. Летом также старались не сидеть дома. В конце недели брали с собой палатку, газовую плитку, все необходимое и ехали на метро на Днепр и там проводили пару дней с ночевкой – я рыбачил, Ва-люша вязала или занималась с Сережей, мелкий песочек на бере-гу, солнечная теплая погода, купание.
         Иногда удавалось в отпуск отдохнуть на реке Десне около деревни Кладьковка. Чудесное было место, тихое, домики стояли отдельно друг от друга, вокруг леса, поля и тихая Десна, полная рыбы. Готовили сами, столовой не было, но нас это устраивало. Были лодки, много рыбачили, ходили  по ягоды. На берегу реки стояло несколько  деревянных нехитрых домиков, где можно бы-ло хорошо отдохнуть от летней жары и комаров. Было тихо, ни-каких промышленных шумов, великолепная природа и неболь-шая река с лениво текущей водой. Что еще надо для отдыха? Бы-ло, правда, одно неудобство (а может преимущество!), что надо было пищу готовить самим. Но мы были молоды, в еде не приве-редливы, а когда появилась машина, то проблем с доставкой продуктов не было. А пищу готовили на маленькой туристиче-ской газовой плитке.
       Комендантом базы был отставной   военнослужащий, мест-ный житель. Мужик он был хороший, но поддавал изрядно и почти регулярно. В подчинении у него был один  местный мужик, который командовал лодками и убирал территорию базы. В плане приема чего-нибудь горячительного, он мало отставал от своего начальника.
      В связи с этим, запомнился мне один случай. Приехал на вос-кресные дни какой-то начальник, который знал, что лодочник еще и рыбу ловил. И захотелось этому начальнику увезти домой свежей рыбки.  И вот, сидят они с этим мужиком на берегу реки,  и  начальник решил для надежности угостить рыбака, чтобы уж наверняка он наловил ему рыбы. За очередной порцией водки раздается начальственный голос на украинской мови: «Гаврила, шоб завтра к утру 2 кил. рыбы було!» Гаврила отвечает утверди-тельно. У начальника разгорается аппетит, да и водка же его, по-этому раздается: «Гаврила, шоб завтра к утру 4 кил рыбы було!» Гаврила что-то невразумительно отвечает и застолье продолжа-ется. Утро, конечно, Гаврила проспал и никакой рыбы «Не було» и начальник уезжает раздосадованный и озадаченный: «Почему народная валюта  не сработала?»
    Я часто рано утром уезжал на рыбалку. Довольно много было крупного язя, которого ловили в основном на пареный горох, а его  готовили в специально изготовленных металлических бом-бах. Нужно было не перепарить горох (он тогда был рыхлый и не держался на крючке) и не допарить (твердый горох язю был не по вкусу). Ловили  и леща. В общем, рыбалка была отменная, и рыба являлась подспорьем в питании. Собирали  и ягоды – малину, смородину, ежевику.
     А самое главное, на Десне Сережа научился плавать. При этом мы пошли на хитрость. На груди  ему завязывали резиновый на-дувной пояс, и с ним он смело держался на воде. Постепенно, по мере того, как он вполне освоил основные движения рук и ног, мы пояс все меньше и меньше стали надувать, а в одно прекрас-ное время и вообще его не надули, но на груди  как и всегда на-ходился. Так Сережа и стал плавать самостоятельно!
        Запомнился мне очень тревожный случай в связи с плавани-ем Сережи. Поехали мы, как-то  раз, в воскресенье отдыхать на озера. Озер было несколько, и мы остановились около одного из них – чистое, не заросшее озеро с прозрачной, как слеза водой. Ширина озера была около150 метров. И вот я с Сережей, ради его тренировки решили переплыть озеро. У Сережи в то время был еще надувной пояс. И вот когда мы были где-то на половине озера, вдруг налетела гроза с молниями и дождем. Что делать? Я знал, что на открытой воде молния может ударить  и мне стало не по себе. И решил я таки доплыть с Сережей до следующего берега. Доплыли, Слава Богу, и сидим в воде под берегом – в во-де тепло, а на воздухе дует ветер и не комфортно, а наша одежда на другом берегу. И так мы переждали грозу и потом переплыли обратно.
            Наш отдел  возглавлял Левченко Анатолий Тимофеевич. Это был огромного телосложения и роста, лет около 55, который  до нас возглавлял один из Главков   Мингео УССР, но чем- то провинился и был вынужден уйти с теплого места. Человек он был неплохой, незлобивый, в целом понимал проблемы, но была   у него слабость - алкоголь и женский пол. Работать он мне не мешал и взаимоотношения у нас с ним сложились почти что дружеские. Руководил он отделом номинально, часто загуливал, не являлся на работе.
 И руководство института решило его заменить. Тем более под-ходил конец его конкурсного периода на начальника отдела. И вот  руководство института стало активно уговаривать меня за-нять это кресло. Я был поставлен в очень трудное положение – ну не мог я «подсиживать» Левченко, несмотря на его недостат-ки. С моей стороны это было бы свинством!
              Просто отказать руководству тоже было не совсем так-тично. И я поступил, думаю, мудро. Я поставил руководству ин-ститута условие – вместо меня на должность завлаба поставить моего старшего научного сотрудника Иосифа Хейфеца.  Зная в те годы антисемитские настроения, я был уверен, что руководство института на это не пойдет. Так и случилось, и Левченко снова прошел по конкурсу.
       Вот такие  перипетии в жизни приходиться испытать. Быть руководителем мне никогда не импонировало, меня привлекало творческое начало. Мне было интересно что-то придумывать но-вое, проверять в лаборатории, потом на практике испытывать. Эйнштейн как то сказал: «Важнейшее свойство ученого- ощуще-ние тайны!»  Это чувство мне было знакомо. Для меня это было интересно и вдвойне приятно, если твоя разработка принималась практикой.
       Как то раз съездили на двух машинах вместе с семьей Степы Мазка  в Прибалтику, объехали Эстонию, Латвию, Литву. А по-сле окончания  Сережей 9-го класса побывали в июне на белые ночи в Ленинград, осмотрели многие  достопримечательности, а по дороге побывали в Белогорье, в Михайловском,  в памятных местах Пушкина. Места Пушкина в Михайловском меня порази-ли какой-то русскостью, просторами, какая –то особая чистая Русь.  А сами Пушкинские горы  запомнились гигантскими еля-ми, голыми до самых вершин. Аллеи старых лип, дубы, заросшие пруды, бесконечные  дали. В общем, путешествовали мы в то время много!
        Пригласили меня в Крым в нефтегазоразведочный трест провести работу с применением технологии, разработанной в моей лаборатории. И вот летом всей семьей на своей только что купленной машине двинулись в дальнюю поездку. Для меня и машины это было первое испытание, и надо сказать мы его в це-лом выдержали. Устроили нас хорошо в Черноморске, на Тар-ханкутском полуострове, море рядом и мои ребята каждый день купались и загорали. А когда я был свободен от работы, то мы ездили на самый мыс Тарханкута и купались там. Место было безлюдное, берег каменистый, море холодное, но зато какая чис-тая вода, видно было далеко под водой дно и снующих обитате-лей. Жаль, что не было у нас масок и ласт, чтобы полюбоваться подводным миром.
       Возвращались после купания обратно, дорога пролегала по характерной для Крыма растительности, очень пахучей полыни, кустики какой -то неизвестной нам травы. По дороге часто заез-жали в татарское село за молочными продуктами. С большой на-тяжкой можно было  назвать это село татарским. Об этом напо-минала только характерная архитектура, а жители были другой национальности. Татары после войны Сталиным были поголовно выселены из Крыма в Казахстан и другие отдаленные районы. Это он их наказал, якобы,  за сотрудничество с немцами во время войны. Оставшиеся же дома, утварь и даже скотина были пере-даны переселенцам из Украины и России. В одном таком доме мы и покупали молоко. И жили в нем то -ли русские, то ли укра-инцы.
       Сейчас, когда татарам разрешили вернуться, с ужасом ду-маю, какие трагедии могли происходить. Семья татар приезжает в когда-то принадлежавший им дом, к могилам предков, а там чужие люди живут в их доме и пользуются всем, что когда то им принадлежало! И это конфликт!
           Остановлюсь немного на взаимоотношения «москаля» с украинцами. Здесь надо четко разделить восточных и западных украинцев. Если восточные, практически, не отличаются от «москалей» по отношению к жизни, несколько с ленцой, замед-ленной реакцией, добродушием и приветливым отношением к окружающим, то «западенцы» - это совершенно другие – насто-роженные к людям, ищущие выгоду в  любых жизненных ситуа-циях, настырные, склонные к карьеризму, и даже возможному подсиживанию конкурента. Верить им на слово нельзя! Правда, надо им отдать должное –это добросовестное    отношение к тру-ду. Работать они могут и умеют, любят порядок. Когда я приез-жал на производство и знал, что там работает бригада с запада Украины, то всегда был уверен, что на буровой порядок и дисци-плина. Положительные и отрицательные стороны «западенцев», наверное, взрастают с запада, когда они, по их выражению,  были в «запольши». Речь у них несколько отличалась от украинской, к которой мы привыкли.  Казалось, что иногда они говорят по польски, иногда по украински, иногда их речь звучала, как сме-шение этих языков или как особенный диалект. Например, гали-чане называют себя «русинами». Вместо «добрый день» они го-ворят «Слава Руси», но чаще для краткости –«Слава». Правда, у меня с ними более или мене контакт имелся – я просто работал, не критикуя их жизненные устои и не претендуя на какие-то вы-годы.
      Немого остановлюсь на нашем пребывании в Закарпатье. От нашего института, а вернее, от одной из лабораторий в Сходнице была опытная лаборатория. Лаборатория представляла  из себя  какой-то стенд испытательный, а самое главное, было два домика, в которых должны были проживать испытатели. Но, экспери-менты проводились редко, а может быть специально в зимнее время и летом эти домики были свободны. И вот, я  выяснил, что в это время можно поехать туда отдохнуть. Этот вариант был со-всем неплох – жилье бесплатно, питанье свое, а транспорт обес-печивал я на нашей «копейке». И вот, несколько раз я отвозил Валюшу вместе с Сережей на отдых в Закарпатье и забирал об-ратно. Расстояние в 600 км в то время для меня не составляла трудности. А летом в Закарпатье отдыхать было хорошо – ров-ный климат и  температура, чистый воздух Карпатских гор. Ве-ликолепная природа, много грибов и ягод, особенно малины. Ва-люша за время отдыха заготавливала много малины в любом ви-де. Местные говорили, что в малиннике можно встретить и мед-ведей, поэтому ходили и время от времени стучали. В это время мы посетили старинный Львов, Черновцы, Ужгород, Ивано-Франковск. Хочу отметить, что жизнь на Западной Украине от-личалась от Восточной добротностью своих домов, порядка больше было в быту, то есть это был как бы другой народ. Они с некоторой тоской вспоминали свою жизнь до присоединения к Советскому Союзу. Часто можно было услышать фразу: «Вот ко-гда мы жили в Запольши…»
              В общем,  все  было хорошо – любящая и любимая се-мья, материальное благополучие, успешная работа и карьера, здоровье, жизнь в одном из красивейших городов страны.       И вот 26 апреля 1986 г на 53 году моей жизни все рухнуло! Случи-лась авария на Чернобыльской атомной электростанции – взо-рвался 4-й энергоблок (это примерно в 80 км от Киева). Это была суббота и мы с Сережей пошли в Киевский университет на день открытых дверей   (Сергей заканчивал 9-й класс, надо было уже думать, куда поступать), а в воскресенье с утра поехали на дачу, была весна, и работы было много. Естественно, мы ничего не знали, но настроение какое-то было тревожное, вдруг ниоткуда какие -то черные тучи заволокли небо.
        В понедельник пошли на работу, и вот тут пошел шепоток, обмен информацией. Вначале не верилось, думалось, что это утка какая-нибудь. Средства массовой информации, как и всегда в ту советскую пору, молчок, как будто ничего не случилось. А информация из-за « бугра» была самая тревожная. Оттуда на Союз работали в ту пору  радиостанции - американская «Голос Америки» и английская «Бибиси» и, хотя их и глушили усиленно, кое- что удавалось услышать!  Партийные боссы и номенклатура советской власти стали отправлять детей подальше от Киева. А  простой народ 1 мая выгнали, как всегда,  на  Первомайскую демонстрацию, дети ходили в школы, маленькие детки играли в детских садах в песочке (уже к тому времени радиоактивном!). А власти молчат – по радио и телевидению ничего!         И, наконец, дней через десять власти были вынуждены выступить по СМИ и в какой -то степени дать народу хоть какую-то информацию. Стали рзъяснять, как себя вести, закрывать форточки и окна, делать влажную уборку в квартирах и т.д.    
       Сережа несколько дней сходил в школу, а потом мы приняли решение отправить его в Уфу, к моим родителям. Но встала про-блема с билетом – к тому времени поезда и самолеты были пере-полнены отправляемыми детьми. В ту пору был прямой авиарейс Киев-Уфа и рано утром  я двинул за билетом. Простоял почти целый день, у касс столпотворение, женщины с грудными детьми, плач, крики, шум невообразимый, и у всех были напряженно-напуганные лица, но мне как-то посчастливилось билет взять, и  где-то числа 3-4 мая Сережа улетел в Уфу.
        А мы остались с Валей работать и наблюдать обстановку, которая не улучшалась. На границе города на дорогах поставили специальные кордоны, на которых все въезжающие машины об-рабатывали какими-то реагентами. Это напоминало картину борьбы с заразными у скотины эпидемиями, типа чумы, сапа и др.
        Следим за обстановкой, а она становится все более напря-женной и угрожающей. А Сереже надо заканчивать 10 класс и учиться дальше. Что делать, в Киеве в этих условиях оставаться нельзя! Стал я по своим каналам искать, куда поехать на работу, связался с  Газпромом и мне  предложили два  варианта – Север (Ямал) и Астрахань. Выбор пал на последнее место. Поехал в Астрахань в командировку, познакомился с местными условия-ми, как раз там организовывался научно-исследовательский ин-ститут по нашему с Валюшей профилю. Вернулся, и стали мы готовиться к отъезду. Что делать с квартирой? На наше счастье вышло постановление правительства, которое позволяло тем специалистам, которые ехали на работу на освоение Астрахан-ского газо-конденсатного месторождения, бронировать квартиру. А дача? Ее взяла бесплатно в аренду бывшая няня Сережина – Лида. А гараж? Отдали на время друзьям (Степе Мазке). Теперь нужно было взять перевод с работы. Пошли к директору, а он ка-тегорически против (его жучат в райкоме партии, чтобы не до-пускал паники и текучки  сотрудников – ведь у нас в Киеве  по-прежнему все хорошо, радиации нет!). Ну что же, пишем заявле-ния на увольнения по собственному желанию! Начинаем пако-вать вещи в контейнер.  А тут Сережу накачали мои неразумные старики, что это они надумали уезжать из такого города, да еще в Астрахань!  И Сережа нам пишет : «Я не согласен уезжать из Киева!» Мы говорим, что это временно, пока все не уляжется и показываем ему бронь на квартиру. Тогда он немного успокоил-ся. Да мы, естественно, и сами не думали, что уезжаем навсегда! Конечно, необходимость отъезда диктовалась только здоровьем Сережи, если бы, к примеру,  его у нас не было, то мы никуда бы и не двинулись. Но, наверное, то, что мы уехали – это был перст Божий! Так как последующий распад Союза, отделение Украины и все, что за этим последовало, говорит о правильности нашего решения.   Пошли самые различные слухи, как всегда. Стали раскупать спиртное, которое якобы помогает избежать последст-вий радиации. За вином и водкой появились очереди. У мужиков и сильно пьющих появилась алиби.
          Чернобыльская трагедия ширилась, все больше фактов бы-ло за то, что надо уезжать. Особенно боялись за здоровье Сере-жи.  Стали поступать слухи о болезни детей по причине повы-шенной радиации. А работы в Астраханском крае в это время разворачивались Всесоюзного масштаба,  осваивался Астрахан-ский газовый комплекс. Я в это время как раз в этом районе начал проводить промышленные испытания своей разработки и съездил в Астрахань в командировку.
          Вот так и закончился наш киевский период в жизни.  Атмо-сферу того периода очень хорошо передают  ниже наша пере-писка с Сережей, который был в Уфе.

1). Письмо Сережи из Уфы от 22.05.86.
      Здравствуйте, дорогие, мама и папа! Живу я у дедушки  с бабушкой хорошо, что ты, мама, мне наказывала, делаю. Выгоняю атом, как бабушка  говорит. Продолжаю заниматься математикой, читаю сейчас «Тихий Дон». Тот дозиметр, что принес дядя Валера, оказался неисправным, сегодня-завтра принесет другой. Сегодня мы с дедушкой возили опилки под малину, и вообще я все помогаю в огороде, а дома я пылесошу, иногда хожу в магазин.
         Теперь о главном. В субботу мы с дедушкой сходили в боль-ницу показаться Кандарову. Он тогда заявил, что приходите осенью, он уезжает на 3 месяца в Москву. На следующий день сходил дедушка к нему домой, отнес подарок. В понедельник мы снова пошли к нему. Дело в том, что  в воскресенье, когда де-душка был у него, он был пьян и ничего не сказал. Он нас снова отправил восвояси, сказав, чтобы пришли во вторник вечером. В указанный срок мы снова к нему. Мы сказали, что я из Киева. Сделал мне 6 иголок и говорит, придите завтра и принесите на-правление. Решили сказать, что врач
 в отпуске и напомнить ему, что в январе направление мы ему отдавали. Можете себе представить, в среду он меня не при-нял, а о направлении и не вспомнил. Говорит, что я уже закончил прием, хотя там еще были люди. Я сказал, что Вы же сами на-значили время, но он все равно не принял, перенеся на сегодня. Ничего не поделаешь,  пойдем сегодня. Вот такие дела. А теперь сами думайте, что он за человек?
      Дядя Валера вчера пригнал с ВАЗа машину, готовится к тех-осмотру. А как Ваши дела? Передавайте от меня привет т.Эле и бабушке Поле. До свидания, Ваш сын Сергей.
P.S. Вам уже написал второе письмо, а от Вас никак не дож-дусь. Я же тоже волнуюсь. Пишите обо всем подробнее.

2). Письмо Вали из Киева от 22.05.86.
     Дорогой, мой Серенька! Получила твое письмо 21.05, а писал ты 14.05, шло долго! Папа в командировке, очень скучаю, нет моих мужиков, некого поругать и пожалеть. 21.05 после рабо-ты ездили с т. Элей на дачу огурцы поливать. Но ты же ее зна-ешь, прокопалась, и мы опоздали на электричку, пришлось ехать кругом, устали, жара. На даче встретили д. Борю, он передает тебе большой привет, его дети пока учатся, а потом Алеша по-едет в трудлагерь. В школу заявление отвезли сразу же. Я за-бежала к директору, у нее было совещание, и я оставила его на столе секретаря. Папа после командировки сходит, чтобы по-лучить твой табель. Ребята не звонят. Пришло письмо  от На-таши, высылаю. Сережа, если Вы не были у Кандарова, все таки надо сказать, что ты из Киева, м.б лучше станет относиться? В общем сына напиши, чем Ваш поход к нему закончится. Сына ты возьми мокрую тряпку и хорошо протри свои туфли, вытряси куртку, джинсы, а рубашку наверное уже постирали. У нас обстановка становится лучше и, может быть,  на август приедешь домой. Постарайся принять 2 курса лечения, если получится, конечно. Сам попроси Кандарова, будь смелее и настойчивее. Читай, помогай дедушке и бабушке и все о чем мы говорили. Папа к Вам приедет неизвестно когда, может в июле. Пока с отпусками все также. В саду все растет, будет много ягод и фруктов. Наташу (т.Зои) вывозят в Полтавскую область и вообще всех ребят организованно вывозят. А старшеклассники сдают экзамены, а потом в трудовые лагеря. С малышами пока неизвестно. Алеша  у Сергея Федоровича со Светой из Москвы уже перебрались в Свердловск, а в июне как будто во Львов. Большой привет бабушке и дедушке, д. Валере и Гале. Целую тебя, мой «маленький дылда»! Мама, Люша.

3). Мое письмо из Киева от 27.05.86.
      Здравствуйте, дорогие папа, мама, Валера, Галя и Сергей! Пишу Вам после командировки в Краснодар и снова собираюсь в Астрахань на 7-10 дней. Перед отпуском надо покрутиться  и подчистить свои дела. А в отпуск мы собираемся в июле или ав-густе, и в принципе, сходимся к тому, что надо бы поехать в Уфу, но есть несколько вопросов, которые хотелось бы обсу-дить с Вами: 1). У Вали осталось только 2 недели отпуска, а у меня полный. Можно ли рассчитывать на получение бюллетеня в Уфе дне на 8-10? 2). Можно ли где то пристроиться на пару недель в пансионат, турбазу? Если эти вопросы можно будет решить, то мы могли бы поехать на своей машине, отдохнуть  на природе и побыть с Вами.
       Обстановка у нас остается  прежняя, без существенных изменений. Школьников вывезли в лагеря, разговоры ходят раз-ные, но Киев трудится в старом ритме. Работы на даче огра-ничиваем, посадили самое необходимое и поливка, так что на неделе бываем, раза два. Дождей нет и поэтому вся радиоак-тивная пыль «сидит» на растениях и поэтом радиация в садах доходит до 0,6-0,8 миллирентген/час. Кстати, тебе Сергей надо бы сходить в поликлинику, сказать, что ты из Киева и попросить, чтобы тебе  проверили щитовидку и кровь.  Всех людей, выехавших из наших краев, проверяют медики и дают заключение. Это надо сделать обязательно! У нас открылся новый «туристический» маршрут, пользующийся  большим успехом: Чернобыль – Киев – Берковцы (кто не знает последнее, это название кладбища). Состоялся также фестиваль песни «Чернобыльская весна. Первое место заняла песня Леонтьева: «Все бегут, бегут, а он горит!» Вот так вот киевляне шутят, т.е. полны оптимизма. Нас осаждают со всех концов Союза с просьбой купить водки- у Вас, говорят, по 2,80 и продают, начиная прямо с утра, но…но это тоже шутка!
       Я приступил к подготовке машины к ТО, думаю через не-дельку сделать первый заход. Вот такие то наши дела. Были ли Вы у Кандарова, что он сказал? Как работает  цветной телеви-зор, как здоровье, закончил ли ты, Валера, с машиной и как ре-шил с резиной? У меня сейчас тоже наступает проблема рези-ны, поеду записываться на очередь. Забарахлил аккумулятор. В общем машина требует неустанных забот и ухода. Целую Вас, ждем ответа на  поставленные вопросы, Володя и Валя.

4). Мое письмо из Киева от 30.05.86.
         Сережа, здравствуй! Как это ты не получаешь наших пи-сем? Я тебе пишу уже 3-е письмо (правда, первые 2 я адресовал дедушке, как главе семейства ). И мама, знаю точно, написала 2 письма. В одном из своих писем она переслала тебе Наташино письмо.
     Ну что у нас нового? Мы с мамой вкалываем за троих (т.е. за тебя шрейхбрехера тоже). Школьников вывезли всех в лагеря, ну а взрослые  в связи  с отпускным периодом тоже потянулись куда –нибудь. Дядя Степа собирается в Ярославскую область. Я сейчас вкалываю в гараже, готовлюсь к техосмотру. Сдох ак-кумулятор – помнишь с т. Элей на Московском мосту во время салюта не могли завести машину? Так вот причина в аккумуля-толре. Сейчас пытаюсь его оживить. Думаю, еще с недельку по-вожусь с машиной и поеду на суд божий (на ТО) предъявлять нашу старушку. Кстати ты знаешь, что тебя наградили меда-лью «За освобождение города Киева и взятие города Уфы»? Так что приедешь, вручат, а списки уже опубликовала газета «Ве-черний Киев». Так что поздравляю! 2-го июня лечу в Астрахань, но билет удалось взять только до Ростова, а оттуда буду до-бираться  на перекладных. Как у Вас с бабушкой успехи по «вы-колачиванию» из тебя атома? Кстати, (это серьезно!) пей чай и поболе, особенно зеленый. Есть официальные данные о том, что он выводит из организма  до 90%  радиоактивного строн-ция-90. Купи и для нас  с мамой зеленого пачек 10. Будем, тебе сынку, премного благодарны и век не забудем твою доброту об нас!
      Мы здоров, у нас все хорошо, изредка вкалываем на даче, в эту субботу будем собирать первый урожай клубники. Целую тебя крепко и обнимаю, хлопче наш, твой папанька.

5). Письмо Вали из Киева от 30.05.86.
      Здравствуй, Сережа! Спасибо тебе за письма, но и мы пи-шем, не дожидаясь твоих писем. Наверное, первое письмо мое и папино (было в одном конверте) исчезло. Может потому, что писали все. В общем, сына,  обстановка  у нас прежняя, ничего не меняется. Два раза в неделю ездим на дачу поливать. Все за-сохло, дождей нет. Тучи над Чернобылем расстреливают, что-бы не засорить водоемы, это ведь все вода Днепра и Киевского моря. На даче очень грустно, людей совсем нет, дядя Боря тоже сбежал, не  живет, но поливать приходит. И главное, на даче жрут комары и мошка, нельзя выдержать. Спрятаться можно только в твоей комнате, там прохладно и комаров нет. Все растет хорошо, но большого урожая не будет. Яблоки сожрала плодожорка, смородина и клубника будут. Но ты уж объедай бабушкины кусты. Если получится, то приедем с папой на машине, а если нет, то папа прилетит один. Бабушка Поля  на дачу не ездит, тяжело и жарко.  А т. Эля ездила, помогала мне поливать, когда папа был в командировке. Ты получил письмо Наташи?
       Сереженька, ты молодец, что помогаешь дедушке и бабуш-ке. Конечно, занимайся и сам, учи все теоремы наизусть и дока-зательства. Не забываю заниматься ручкой, а с Кандаровым, видимо, ничего не получится. Я просто была потрясена после твоего письма. Поступайте по обстоятельствам. Я думаю, что он не  только человек неважный, но и просто ничего не может сделать, а сказать об этом откровенно не хочет, вот и морочит голову. Будем работать сами, главное ведь, собственный труд. Да, сына, тебе задание купить зеленого чая. Он выводит радиацию. Будем пить весь год. В Киеве уже его нет и в Москве тоже. Пиши надо ли тебе еще денег и сколько. Всем большой привет, целую, мама. От папы тоже огромный привет.



6). Письмо Сережи из Уфы от 05.06.86.
         Здравствуйте, дорогие, папа и мама! С начала о главном. 2 июня я с дедушкой ходил в больницу проверяться на радиоактивность – стрелка не сдвинулась и осталась на нуле. Дедушка начал ходить на базар продавать пионы. Два раза носил по 50 штук, а сейчас- по 100. Сегодня пошел уже 5-й раз. Поднимается он в 5 часов утра, а с базара приходит уже под вечер. Мы с бабушкой нарезаем ему пионы на следующий день и спускаем их на лед в погреб. А дедушка в это время спит. Вообще помогаю все по дому. Сейчас чаще стал пылесосить, т.к. полетел с тополей пух, покрыл все грядки. Не меньше, а то и больше сейчас комаров. И сколько раз я им не  объяснял, что моя кровь радиоактивная, они не понимают, и все равно кусают.  Бабушка говорит, что такого количества комаров она не помнит. Примерно столько же, как мы видели в Михайловском! Дядя Валера приходит почти каждый день, готовит машитну к ТО. Сейчас готовим корпус к покраске. Большая проблема  с резиной, ее нигде не купишь. Помогал дяде Валере прокачивать тормоза. Счетчик принести он не сможет, т.к. они все на учете, зарегистрированы в санэпидстанции на случай войны. Бюллетень маме достать будет очень сложно. Кстати, дядя Валера достал путевку на турбазу на Деме. Бабушка против приезда на машине, говорит надо на поезде. Написал Наташе письмо о событиях в Киеве. Вы, наверное, сейчас там «болеете» за наших футболистов. 6:0! Расколошматили наши венгров! Завтра буду  болеть против французов.  Мое предсказание – если наши выиграют, то попадут в четверку сильнейших, а  там я предсказать не берусь, не хочу обижать другие команды. Передавайте привет всем, всем, до свидания, Ваш сын Сергей!

7). Мое письмо из Киева от 27.06.86.
      Привет, Сергей! Ну а теперь не обижаешься на наше «мол-чание»? Строчим с мамой исправно, аки из пулемета. Вчера приехал из Астрахани, был в гостях у Анатолия Васильевича Кузьмина, помнишь, был у нас весной? Принимал он меня славно, дома и на даче. Кормил клубникой, у них она поспевает раньше, чем у нас, чувствуется юг! Показал свой сад – персики, абрико-сы, сливы, виноград и т. д. и  рядом  рукав Волги, в котором мы с ним купались и где по его словам водятся здоровые сазаны. Я ездил в Астрахань выбирать скважину для промысловых испытаний и составлять план по вскрытию продуктивного горизонта на гидрофобной эмульсии. Недельки через две поеду туда снова уже готовить ГЭР и бурить.  Интересно было лететь над степями Астраханскими – пески, пески, ближе к Волге появляется вода – озера, каналы, протоки. Озера, как правило,  соленые и с самолета выглядят будто покрыты ледяной коркой, а ряд озер красного цвета. Это, повидимому, от присутствия окислов железа (яблоко надкушенное полежит, тоже краснеет) В общем, старина, нахватался я  новых ощущений. Нигде не видел столько рыбы и такого разнообразия – щука, сазан, окунь, лещ, судак, сом, карась, линь, различные сорта селедки, севрюга и масса голов осетровых (самих осетров не видно в магазинах).  И все это  в жареном, копченом или замороженном  или соленом виде.  Сам город Астрахань старинный и относительно небольшой -650 тыс. жителей. Но за последнее время  город «разбухает» за счет газовиков. Идет бурение  интенсивное и освоение Астраханского месторождения газа. А газ здесь уникален, содержит до 25% сероводорода. Поэтому из газа будут  добывать серу и уже строится завод для этого. Кстати, сероводород, как ты знаешь, страшно ядовит, один глоток и человек отправляется к праотцам.  Вот у меня и задача, повысить производительность таких скважин. Работа интересная и нужная! Сегодня наша «старушка» прошла ТО и в целом вела себя довольно пристойно. Кроме того я установил внутри салонную антенну и теперь работает приемник!
Ну как тебе наши футболисты? Болеете ли Вы с дедушкой? Су-дя по игре, у наших есть кое-какие шансы.
       К тебе 2 дела. Первое –надо помыть кроссовки и туфли (по-дошвы) щеткой со стиральным порошком.  Второе – где ты спишь? Если на кровати, то надо бы установить под перину щит
      И на закуску пару анекдотов: 1). Киевляне делятся на опти-мистов и пессимистов. Вторые уехали, а оптимисты анекдоты сочиняют! 2). Приезжайте в г.Киев – он поразит Вас!
Крепко тебя целую, старик, и обнимаю, до встречи в июле, твой отец. Приветы всем- всем.

8). Письмо Вали из Киева от 10.06.86.
       Здравствуй, Сережа! Мы пишем тебе чаще, а ты как види-мо очень занят. 08.06. были на дачес б.Полей и т. Элей и еще од-на женщина из Карымской, где живет Василий Михайлович. Со-брали клубники немного и там же ее и съели, предварительно хорошо промыв. Уже начинает поспевать черная смородина. В саду очень хорошо, но не радостно. Все время вспоминаем тебя. Светочка оказывается скоро будет рожать, а мужа забирают в армию. Ваша школа выехала во Львовскую область. Табель не взяли, учителя все в отпусках. И в обще в Киеве нет детей! Пле-мянники Хейфеца сейчас уже в Калинине, дача их совсем заросла. У нас цветет много цветов – пионы розы, но в саду бываем редко и этой красотой не любуемся. Как только появляемся  дя-дя Боря начинает нас пытать на счет Чернобыля: что мы зна-ем и что можно есть из сада. Он передает тебе большой при-вет. Вот тебе пару новых анекдотов: 1). «На недельку, до вто-рого все евреи в Комарово, а украинский балбес цементирует АС. 2). Каждому жителю – мирный атом. Много, много разных анекдотов, но я их быстро забываю. Вообще, народ шустрый! Снова стали попадаться пьяные и легче купить водку. Сыночек, а лечение так ничего и не дало? Занимайся  сам, делай зарядку, спину особенно разрабатывай и руку, старайся не толстеть. Жировые клетки не исчезают, создают большую нагрузку на  сердце. Если в Уфе  появились свежие овощи, то можно аскор-бинку уже не пить. Ешь ягоды в живом виде. Папа снова едет в Астрахань на промысловые испытания. У меня очень много ра-боты, стараюсь заработать отгулы к отпуску, чтобы побыть с тобой. Если все будет хорошо, приедем в конце июля и решим забирать тебя или будешь учиться в Уфе. Целую тебя, мама. Привет всем-всем. Привет от папы.

9). Письмо Сережи из Уфы от 11.06.86.
      Здравствуйте, дорогие папа и мама! Уже целый месяц я в Уфе  Неделю у нас гостила Иринка. Хорошо вышивает. В суб-боту сходили с ней в магазин за продуктами, а затем они с ба-бушкой пекли коржи и сделали торт. Иринка занимается тан-цами. Летом они поедут с концертами в пионерлагеря. Дядя Ва-лера продолжает возиться с машиной.  Колеса он сумел дос-тать «по блату». Покрасил машину, сперва плохо получалось, а потом когда он научился – кончилась краска! Вчера он уехал в командировку в тамбовскую область. Тетя Галя с Леной уехали отдыхать в Ростов на месяц. Дедушка почти каждый день хо-дит на рынок продавать цветы. Вчера собрали для него 107 штук белых. Я занимаюсь математикой, дочитываю «Тихий Дон». Каждый день бегаю вдоль железной дороги и делаю заряд-ку. Сейчас у нас жарко до +27.
     Итак, наши сыграли вничью с французами и победили канад-цев -2:0. В игре  с Венграми я наших не узнал, все у них получа-лось. А с  Францией появились знакомые черты разболтанности. В целом я игрой наших не доволен. Понравились датчане, выигравшие у Уругвая 6:1 Но главные события еще впереди! Как папа съездил в Астрахань? Обо всем пишите. Зеленого чая нет нигде. Всем большой привет, Ваш сын, Сергей.

10). Мое письмо из Киева от 15.06.86.
        Сережа, здравствуй! Итак, ты у нас «путешествуешь» уже более месяца – ставишь рекорды по отсутствию у родного очага. Ничего, привыкай, жизнь наука сложная, чем по учебни-кам и, главное, не предсказуемая. Вот тебе яркий пример Черно-быля и как это все отразилось (и еще отразится!) на сотни ты-сяч, а может быть и на миллионы  судеб людей! То есть субъ-ективно человек  творит свою судьбу и управляет ей сам. Это очень важная компонента человека, как разумного существа. С другой стороны, существуют объективные законы (или случай-ности, а их тоже можно относительно индивидуального чело-века рассматривать как объективные, т.е. независимые от воли отдельного человека), которые могут  перечеркнуть все усилия человека.
        Ну, хватит философии. Вчера с т. Элей и б. Полей были на даче – полили и пололи. Жара стоит выше +30  в тени. Давно такой не было В Днепре вода уже +23, но почти никто не купа-ется. Чернеет на кустах смородина, поспевает вишня, что око-ло беседки, много будет малины. На даче новость- поставили новые электростолбы, бетонные, прочные, уже не сгниют. 12.06. был в командировке в Гомеле у Сенкевича. Ездили с Ма-рухняком на машине. Утром приехали, а вечером уехали. Сын Сенкевича Сергей отчислен из института МИНХ  с 4-го курса за не успеваемость и отец его устраивает на работу. Будет ле-тать на Север с нефтяниками. Радиоактивная обстановка  у них, примерно, такая же, как и у нас. 16.06 я еду в Москву, буду у Александра Васильевича вести разговор серьезный о возможном временном переезде из Киева на период пиковой радиоактивности. А после Москвы поеду снова в Астрахань проводить промысловые эксперименты по внедрению ГЭР. Ну а потом планируется наш с мамой отпуск. Мама сейчас проводит опыты на установке, которые занимают много времени, более 8 часов. Поэтому есть надежда, что она заработает себе отгулы к отпуску.
        Мы здоровы, все нормально и на работе и дома. Скучаем о тебе и считаем дни до встречи. Ты не забыл о шкатулке для мамы на день рождения, ведь у мамы исполняется круглая дата! Кака ты себя чувствуешь, здоров ли? Здоровы ли бабушка и дедушка? Берегите себя. Привет от мамы. Крепко обнимаю и целую, твой отец.

11). Письмо Сережи  из Уфы от 17.06.86.
         Здравствуйте, дорогие мама и папа! На турбазу  мы с т.Галей не поехали – резко испортилась погода, температура +12-13, идет дождь. В воскресенье  был у т. Гали в гостях. Квартира мне понравилась. Дедушка продолжает ходить на рынок. Красные пионы остались только в погребе, на льду. Там они сохраняются до 10 дней. Сейчас остались белые пионы, одна грядка уже отцвела, а 2 еще не расцвели. Мы прикинули, что дедушке осталось съездить на базар еще  раз 5. В воскресенье на базар он не ходит. В связи с похолоданием пришлось затопить печку, сильно мерзла бабушка. По дому я помогаю, продолжаю заниматься математикой, начал читать «Поднятую целину». Каждый день бегаю, несмотря на лужи и грязь. Зеленый чай пока не достали. Комаров у нас остается много, кусают кровопийцы, и я им объявил беспощадную войну! Папа, ты спрашиваешь, что захватить с собой в Уфу. Захвати 100 кг  радиоактивног сала, оно пользуется здесь спросом, можно сделать хороший бизнес!
      Итак, наши футболисты продули, возомнив себя почти чем-пионами! Не было психологической подготовки для игры с бель-гийцами (раньше же всегда выигрывали!). Пожалуй, только  Бе-ланов молодец, забил 4 мяча и сравнялся с  итальянцем Альтобе-лем. Теперь болею за бразильцев, французов, датчан и, пожалуй, испанцев. Бразильцы молодцы и я их с удовольствием бы по-смотрел 29 июня в Мехико на стадионе «Ацтека» в финальном матче! Удивили сильно марокканцы, занявшие первое место в группе, опередив Англию и Польшу, Но ФРГ, думаю, у них выиг-рает. До свидания, Ваш сын, отъявленный болельщик Сергей.

12). Мое письмо из Киева от 22.06.86.
       Сережа, привет! Получили от Вас поздравления с Юбилеем у мамы. Мама благодарит за внимание и чудесные пожелания! Сейчас крутимся с мамой на кухне, готовится праздничный обед. Я конечно в этом  действии тоже не последнее лицо – чи-щу лук, зелень и т.д. Мама решила сделать обед прямо на рабо-те, будут сотрудники, мы с  Хейфецем, т. Эля, Алла Сопкина и т. Зоя. Человек 15 наберется. Вчера были на даче – поливали, собирали вишню, затем пошел сильный дождь и мы заночевали, вернулись утром. На той неделе был  в Москве, виделся с Мнаца-кановым и одну ночь ночевал у него. Квартира у него хорошая 2-х комнатная. Держит пуделя  черного цвета, звать Дезя, под-ружился я с ним, ходили гулять, и нашли общий язык. Договорил-ся с А.В. о щенке. Как ты смотришь? А.В. усиленно приглашает на работу в Астрахань, при этом квартира в Киеве бронирует-ся, т.е. остается  за нами. А в Астрахани обещают 3-х комнат-ную квартиру. Может быть есть смысл на это смутное время уехать от неизвестности лет на 5-7? Во всяком случае,  я прин-ципиальное согласие дал. Школу тогда закончишь в Астрахани,  если до сентября дадут квартиру, а в институт… можно опять вернуться к варианту Уфимского нефтяного института на экономический факультет. Вот такие вот дела. В Москве вторую ночь провел у брата Жени Рассказали они о своем Ин-дийском периоде жизни, не сладко было! Наташа в лагере в Подмосковье. Виделся также и с братом Гришей. Костя на практике токарем. Тетя Нина с дядей Сашей чувствуют себя не очень хорошо, скачет давление. Да, Сережа, срочно ценным письмом пришли свой паспорт. Он необходим, чтобы в ЖЭКе взять форму №3 для бронирования квартиры. Поедем, не  по-едем, а хочу, чтобы все было готово, Мы с мамой здоровы. У меня еще «висит» командировка в Астрахань, а потом в отпуск. Но возможны и какие-либо изменения по срокам, если дело закончится переездом в Астрахань. Привет всем. Целуем и обнимаем тебя, мама и папа.

13). Открытка Сережи из Уфы.
       Милая мамочка! От всей души  поздравляю тебя с днем ро-ждения! Живи по древнему восточному обычаю до 120 лет (можешь и больше)! Желаю тебе счастья, здоровья и хорошего настроения (на радиацию не обращай внимания)! Всего наилуч-шего. С нетерпением жду встречи в Уфе. Твой сын Сергей.

14). Письмо Вали из Киева от 22.07.86.
         Здравствуй, Сережа! Папа много рассказывал  о тебе, но все равно очень хочется  увидеть тебя! В общем, Сережа, при-езжай, бери билет, примерно, на 15 августа, как возьмешь би-лет, сразу напиши.  Забирай все свои вещи, прощайся с госте-преимным домом дедушки и бабушки. Папа едет в Астрахань, но не зависимо от этого едем все вместе, примерно, к 1-10 сентября. Здесь надо сделать все дела, ты знаешь. Кроме того, сходим в школу, возьмем табель. Занятия  в Киеве начнутся с 1 сентября. Звонил Виталик, интересуется тобой, передавал привет. А.В. торопит с переездом, т.к. скоро будут давать квартиры, надо успеть,  да и чего тянуть, раз решили. Дядя Долик не приедет, что-то у него  не сложилось. А я  уже ему работу придумала – красить на даче домик и вещи упаковывать. Всем привет. Все, сына, встретимся, поговорим.

15). Письмо Сергея из Уфы  от 23.06.86.
       Здравствуйте, дорогие мама и папа! Итак, закончилась еще одна неделя моего пребывания в Уфе. Особых изменений нет. Посмотрели фильм «Щит и меч». В субботу была Генеральная уборка, бабушка стирала, я пылесосил. А в воскресенье приходи-ла в гости Зоя Герасимовна, был праздничный обед.  Вчера наре-зали 190 штук пионов, начали распускаться последние 2 грядки. Сегодня дедушка снова на базаре. Только-только начинает по-спевать клубника, собрали 6-7 ягод, режу ей усы. Хожу за хле-бом, молоком, маслом и т.д. Жарко, до +30, но часты ливни и даже с градом. Каждый день бегаю и делаю зарядку, продол-жаю читать «Поднятую целину» и заниматься математикой. От дяди Валеры никаких известий нет. У меня к Вам несколько вопросов:
1). Мама, ты писала, что мою школу вывезли во Львовскую обл.. Так школу или только ребят?
2). Каковы результаты папиной поездки в Москву?
3). Какова радиационная обстановка в Киеве?
     Да, кстати, Владимир Иванович, , что это ты  «нюни» рас-пустил, мол я бью рекорды пребывания вдали от дома? Лично я полон  веры и оптимизма, а ты нагоняешь тоску! Лучше бы сде-лал анализ игры СССР-Бельгия, гораздо интереснее было бы чи-тать. Большая просьба привезите 6 батареек для приемника. Привет д. Сереже, как у него поживает сын Сережка? Привет от всех наших. Ваш сын Сергей.

16). Письмо Вали из Киева от 24.06.86.
       Здравствуй, Сереженька! Спасибо тебе  за поздравления и хорошие пожелания, буду стараться! Сыночек, мы, наверное, не сможем приехать к тебе, т.ч. мужайся, а я тоже. Дело в том, что у меня только 2 недели отпуска, ты знаешь. У папы в сере-дине июля подходят промысловые испытания  в Астрахани. Срочно нужен твой паспорт, вышли заказным  или ценным письмом. Очень много дел в связи с переездом, надо закреплять квартиру. Ждем вызова из Астрахани, сразу начнем крутиться, ты же понимаешь, к примеру, чтобы взять справку из поликли-ники – надо записываться , затем постоять в очереди, а потом окажется,что не к тому врачу, начинай все с начала! Думаю. что отпуск придется на это потратить, да  на сборы. Мебель брать не будем, но холодильник, стиральную машину, постель, одежду, часть книг придется брать. Надеюсь, ты понимаешь и не обидишься на нас, мы тоже очень хотим тебя видеть, успо-каиваем себя тем,  что в Уфе тебе безопаснее и ты не у чужих людей. Ребят, которых вывезли из Киева, оставляют еще на 45 дней, т.ч. Ваша школа будет отдыхать в Карпатах все лето. Кушай побольше ягод. У нас много в этом году  вишни, папа ла-зал по дереву как обезьяна, срывал, а я  внизу собирала. Вишню засыпали сахаром и в бутыль на вино. Слива  вся осыпалась – долгоносик потрудился. Папа решил всю ягоду пустить на вино.
 Сейчас у нас пошли дожди, и стало жить легче. Сережа, как ты думаешь, если сад оставить на т.Элю, она справится? Еще надо домик покрасить. Мы решим также, как и ты. Хотим также, как вариант, предложить сад т. Лиде (твоя Няня). Ду-маю, что это более надежный  вариант, а т. Эле будет трудно, и она на справится Сыночек, как получится, но м.б. ты прие-дешь в Киев перед школой, а м.б. сразу в Астрахань. Впереди 2 месяца, за которые мы должны много сделать, но не все будет зависеть от нас и главное – это  квартира в Астрахани, нам ее дадут, но когда? Это пока неизвестно. Конечно, Казьмин и А.В. сделают все возможное. Папа был в Москве и тебе большой привет от А.В. Сережа, ты молодец, надо сочетать все виды нагрузки, умственную, физическую и отдыха. Хорошо, что бега-ешь, но надо все делать постепенно, увеличивая нагрузку. Рука – обязательно занимайся, спина – занимайся и следи за осанкой, не горбаться. Постарайся написать 2 сочинения по прочитанной книге. Тему  придумай сам и изложи материал. Я потом прочту, мы с тобой разберем (Это «Война и мир» или «Поднятая целина»?)  Надо писать сочинения обязательно. И, конечно, же  обязательно все  внимательно прочесть, вспомни те вопросы, что задавали Алене на экзаменах. Будет ли Алена поступать в этом году, не знаю. Хочу написать т. Вере, чтобы не  поступала, пусть едет в Черкассы и еще лучше  в Ленинград. Так много хочется тебе сказать, а в письме все  не напишешь, но в одном я уверена, ты  у нас умница и все правильно понимаешь, как себя вести и что делать и по возможности помогай старикам, им тяжело. Да, пока никому не говорим, что будем уезжать. Знает только Игорь и т. Эля, которая, как узнала, чуть не расплакалась, что они с б. Полей останутся одни. Конечно, мне их жаль, но что делать? Тебе не надо возвращаться, мы бы с папой жили, но ведь мы не хотим с тобой жить врозь, нам надо видеть друг друга, общаться. Привет тебе от папы, д.Бори, т.Эли, б. Поли. Привет всем, целую тебя крепко, мама.

17). Письмо Сергея  из Уфы от 29.06.86.
            Здравствуйте, дорогие папа и мама! Итак, о главном! Милый Владимир иванович, так ли уж опасна сейчас радиация? Ведь живут же  2 миллиона человек в городе, это раз. В конце августа всех ребят будут возвращать обратно к началу учебно-го года, это два. А теперь  посчитаем. За переезд в Астрахань, только один плюс и то сомнительный. Теперь о минусах.1). На 5-7 лет квартиру никто не забронирует. 2).Мебель придется всю оставить (а это не одна копейка стоит). Ведь ты сам пом-нишь наш переезд на новую квартиру (2 заезда машиной, но ведь это внутри города, да и мебели сейчас больше, а сколько ее по-бьют). 3). Дачу просто не оставить, ее надо будет продавать (о сложности продажи я сейчас даже и не говорю). 4). Гараж ведь тоже полетит, сам знаешь. 5). Потеряете  вы с мамой ра-боту и непрерывный стаж, а через 5-7 лет мама будет на пен-сии, ты также пенсионного возраста и в Астрахани могут от-казать с работой в результате Киева не видать, как своих ушей. А.В. также будет на пенсии.6). В Астрахани все придется начинать сначала. Новую квартиру придется благоустраивать. Работу Вы, конечно, там получите, а друзья все останутся в Киеве. Ну о продуктах питания и прочем я уже и не говорю. Подводя итог можно сказать, что в Киеве мы имеем все, а в Астрахани – разбитое корыто! И в конце концов какя будет нервотрепка с этим переездом. Вот и весь мой сказ! Я думаю, комментарии излишни.  Я категорически против!!!!!!!  У нас приятная новость – наш дедуля стал  орденоносцем. Его награ-дили орденом Отечественной войны 2-й степени. Вчера  дедцш-ка последний раз  был на базаре с пионами. На этой неделе по-ставили Галиному брату памятник. Мой совет, хорошо прочи-тайте первую половину моего письма, особенно это касается папы, не делайте глупостей. Конкретно по пунктам и ответь-те. Да, папа, ты спрашивал мое мнение о щенке – оно у меня, также, как и у мамы не изменилось – я против. Всем большой привет, до свидания, ваш сын Сергей.

18). Мое письмо  из Киева от 29.06.86.
         Здравствуй, Сережа! Итак, французы только третьи. И вообще этот чемпионат полон неожиданностей и был не пред-сказуем. Это, во-первых, удивила наша сборная (несмотря на относительный не успех), сборная Марокко и   и Бельгии. Ну и «неудачники» - Бразилия, Польша, Венгрия, Португалия и т.д. Через 30 минут будем смотреть финал, я буду болеть за ФРГ, все-таки европейцы!
       Сегодня работал в гараже, окончательно отказал стартер. Я как то тебе писал и грешил на аккумулятор, но главное было в другом и не отключателе массы, а в стартере, он подгорел и не давал контакта по «минусу». Пришлось много повозиться, не-сколько раз разбирал замок зажигания, стартер, все приборы и лампочки электропотребления. В общем досталось. И только сегодня уже в 19 ч. совершенно случайно обнаружил, что все де-ло в отключателе массы. Мама  в субботу и воскресенье рабо-тала на даче, собирала урожай- 2 ведра вишни, два ведра смородины и  и пошла во всю малина. Малина и вишня имеют не высокую радиоактивность, порядка 0,03 миллирентген/час, а вот смородина – в 10 раз выше, то же наблюдается по крыжовнику. Мы все ягоды засыпали сахарным песком, будем делать вино. Пусть стоит до полного разложения радиоактивных элементов, лет, эдак, 90. Вот будет вино для твоих детей! А вообще сейчас фон стал ниже в воздухе 0).03, а на грунте – 0.6. Так что дела остаются не хорошие. Вот поэтому  и напрашивается решение на время уехать из Киева, например, года на 3. Но где твой паспорт? Он срочно нужен!!! Из твоих писем  видно, что  ты ведешь  себя молодцом, все делаешь как надо. Особенно меня радует твоя зарядка и бег! Это просто здорово. У нас похолодало, пошли дожди.
       Теперь отвечу на твои вопросы.1). Твоя школа из кирпича и ее пока вывезти не успели, стоит на месте, а ребята где-то в Львовской области. Это я узнал по телефону у секретаря.2). О результатах моей поездки в Москву я тебе написал раньше и о встрече с А.В. Он нас поддерживает в плане отъезда и помога-ет, что в его силах. 3). Будучи в Москве, одну ночь провел у А.В., вторую – у Жени, а с дядей Гришей виделся на его работе, раз-говаривали с час. В связи с наметившимся переездом поездка в Уфу откладывается. Надо сейчас форсировать с закреплением квартиры, искать квартирантов, сдать гараж и дачу и парал-лельно собираться. Но мы о Вас всех в Уфе думаем постоянно. Естественно, очень скучаем, хотелось бы уже увидеться, но на-до подождать до прояснения всех обстоятельств. Тебе привет от всех наших близких и знакомых. Привет всем-всем, твой па-панька. Привет от мамуленьки.        Да здравствует чемпион мира Аргентина!

19).  Письмо Вали  из Киева от 03.07.86.
          Здравствуй, Сережа!  У меня остался очень неприятный осадок после нашего телефонного разговора. Ты уже взрослый человек и должен разбираться, что к чему, тем более, что ведь ты знаешь нас, когда это мы были паникерами и не взвешивали разумно создавшуюся ситуацию? Дедушка и бабушка могут  не понимать всего, но ведь ты- то был здесь и многое тебе из-вестно. Задержали высылку паспорта, а сейчас дорог каждый день и от этого зависит, останется ли квартира в Киеве, т.к. упорно ходят слухи, что готовится Постановление о том, что-бы прекратить бронирование квартир в связи с Чернобыльскими событиями. Поэтому надо Срочно!!!  все сделать, а Вы там рассусоливаете. Люди уезжают на Север и даже квартиры оставляют, т.к. здоровье дороже. Нам же представляется такая возможность, благодаря папе, и мы должны ее  использовать. А.В. еще в 1985 году предлагал папе, ты, наверное, помнишь, но ведь тогда у нас и мысли не  возникло на этот счет, стоило ли и ради чего бросать Киев? Предлагали поездку в Индию, и мы отказались, чтобы ты мог нормально закончить школу и пойти в ВУЗ. А теперешняя ситуация  изменила все. Мы  прекрасно понимаем, что значит кончать школу в другом месте и тем более с дальнейшей учебой не все ясно. Твердо ясно одно, надо уезжать, и нужно это прежде всего тебе. А чтобы тебе было ясно до конца, пожайлуста. Осложнения, которые могут быть в результате длительного воздействия  небольших доз радиации: 1). Болезнь щитовидки (зоб). 2). Поражение сердечно-сосудистой системы. 3). Поражение печени и органов пищеварения. 4). Поражение зрения и нервной системы. 5). А главное расстраивается полностью иммунная система, т.е. все защитные силы орга-низма, уменьшается сопротивляемость к любым заболеваниям. При этом страдают даже здоровые люди. 6). Страдает гене-тическая система, т.е. способность передачи по наследству все, что мы имеем  и хорошего и плохого. Так вот тебе извест-но, что в Японии живет уже 3-е поколение после Хиросимы и все уроды рождаются с испорченной наследственностью За та-ких людей не идут замуж, не хотят жениться, т.к. могут быть больные дети. А наши события в десятки раз хуже, т.к. там все радиоактивное облако поднялось вверх и японцы поделились радиацией со всем миром, а мы все оставили себе. Оказывается, американцы предлагали нам взорвать реактор с тем, чтобы из-бежать длительного, на многие годы разложения и постоянного заражения окружающей среды. Сережа, сейчас ситуация все таже, что и была, каждые сутки реактор выбрасывает и нет технического решения о его захоронении. Есть только желание, а как – неизвестно. Оказывается, допущена большая глупость, когда с вертолетов сыпали песок, буру, глину и т.д. – все это плавится, и радиоактивная пыль летит на многие километры. А пилоты все облучились и все зря. То, что ребята из твоей школы остаются, очень прискорбно, не все понимают сути и не у всех возможность выехать. Такой ситуации, как у нас, нет в нашем институте ни у кого. Сергей  Федорович уехал бы, не раздумывая, да его никто не приглашает. Он очень хочет за границу, но кто его пошлет. Евреи четко понимают ситуацию и бегут, куда только можно. А те, что наверху, своих детей выслали на несколько лет. Вот такие дела, сына. Все хозяйственные  вопросы мы  постараемся решить в лучшем виде. Возьмем с собой холодильник, стир. машину, часть книг, постель, тебе кушетку, себе кровать, в общем, все необходимое. Все остальное оставим, две комнаты закроем, а одну  сдадим. Надеюсь, ты все понял? Привет всем. Целую, мама.

20). Письмо Сережи из Уфы от 06.07.86.
     Здравствуйте, дорогие папа и мама!  Итак, эта неделя по-ставила для меня все с ног на голову. Почти 18 лет жизнь моя текла плавно и  спокойно, как река, а сейчас в течение несколь-ких дней превратилась в бушующий водопад Ниагара. Что ж, пожалуй, впервые я столкнулся с настоящей жизнью. Но хва-тит лирики. Из лагеря вернулась Лена и из командировки – Вале-ра. Вчера получили Ваш перевод. Деньги больше не высылайте. Вам они сейчас нужнее. Квартиру, дачу и гараж – все через но-тариуса. Папа ты собираешься заглянуть к нам. Мы с д. Вале-рой думали над вариантом – я останусь здесь учиться в школе и одновременно поступлю на подготовительные курсы нефтяного института. Подумайте над этим вариантом. И если согласны, тогда из школы надо забрать документы, школьную форму и портфель. Что еще. Личная просьба: в шкафике, где лежат журналы, с правого боку два письма Наташи, так привези их сюда. Сегодня с дедушкой отправили Вам бандероль с зеленым и индийским чаем. Как себя чувствует мама, когда ее собираются выписывать? У нас холодно, не выше +15, дожди. На душе пло-хо, а тут еще и погода! Клубника гниет, созревает белая и крас-ная смородина. Приходила Иринка. Она с мамой уезжают в профилакторий и день рождения вместе, скорее всего, праздно-вать не будем. Бегать я не перестаю, но приходится одевать куртку.  Папа, ты в последнем письме писал, что радиоактив-ность падает. Так может быть есть смысл ехать не на 5 лет? Ну, ладно, поговорим при встрече. До свидания, ваш сын Сергей.

21). Письмо Сергея из Уфы от 24.07.86.
         Здравствуй, милая мама! Папа тебя опять покинул. В ос-новном он нас ознакомил с последними событиями. Ты меня из-вини за тот разговор, я ведь ничего не знал. Как ты себя чувст-вуешь после операции? Большое спасибо за поздравления! День рождения прошел отлично. В гостях были Валера с Галей, Лена, Зоя Герасимовна. Мне подарили спортивный костюм, а Зоя Ге-расимовна книгу Лажечникова «Ледяной дом». Костюм мерил, сидит хорошо. Папа тебе, наверное, все рассказал о нашей жиз-ни. У нас дожди Звонил ли Виталик и кто-нибудь из ребят? За-нимаюсь бегом и всем остальным. Планируем с дедушкой на ры-балку, как только улучшится погода. Были на кладбище, посети-ли могилы Галиного брата, бабушкиного брата Гриши, мужа Зои Герасимовны.
      Я уже писал, что столкнулся с настоящей жизнью. Пра-вильно поется в песне:  « А жизнь  бывает разной, а жизнь не только праздник,,,» Вы с папой самые близкие мне люди и по-этому хочу кое-чем поделиться. Только не думайте, что я рас-пускаю нюни. Никогда мне не было так тяжело, как сейчас. Нет не в том, что придется уезжать из Киева, А в том, что здесь остаются ребята, как они отнесутся к моему бегству? У меня единственный друг Андрей. И он, конечно, умом поймет мой отъезд, а душой – нет, а раз нет, то я его потеряю. А кое-кто вообще не поймет. Ведь я единственный, так сказать избран-ный. Ты сразу же спросишь, а что ты предлагаешь? А что я мо-гу предложить? Я просто делюсь тем, что у меня на душе. Ко-нечно, с годами все это пройдет, а сейчас мне трудно. Ведь если я когда-нибудь приеду в школу на встречу, как на меня тогда бу-дут смотреть ребята? Допустим,  у меня будут дети, хорошая семья, сам я буду здоров. А кое-кто из  них может ничего этого не иметь. Они не захотят со мной разговаривать. Еще раз по-вторяю, я ничего не предлагаю, тем более, что все решено и так! Я просто хотел поделиться тем, что у меня на сердце. В утешениях я тоже не нуждаюсь!!! Я не знаю, м.б. я напрасно писал вторую половину письма, но я хочу, чтобы Вы с папой зна-ли это. Сейчас жду папино письмо И если уж судьба распоряди-лась именно так, то я  хочу быть с Вами. Читала о заседании Политбюро? Им (я верю в нашего Великого) воздадут по заслу-гам, а может и не по заслугам?!До свидания, Ваш сын Сергей.

22). Письмо Сергея из Уфы от 02.08.86.
      Здравствуйте, дорогие, папа и мама! Итак, я уже 3 месяца живу в Уфе! Приходила Иринка, она была в профилактории, а с 1 августа с дедушкой едет в Алушту на 3 недели. Втроем с де-душкой и Валерой ездили на машине к Зое Герасимовне. По доро-ге забрали мои часы из ремонта, они здорово отстают – на 10 сек в сутки. Дедушка  с  Валерой начали ремонтировать дорож-ку , а то она вся рассыпается. Ем первые яблоки, объедаюсь вишней и малиной, а также морковью. Читаю Де Сент Экзюпе-ри «Ночной полет», «Планета людей» и «Маленький принц». Пишет прекрасно, интересно описывает труд летчика. Соби-раюсь, подобно Иисусу Христу, 9 августа взмыть в небо рейсом 5251 и через пару часов плавно приземлиться в Киеве. Так что ждите своего «дылду» дома.
      Я «болею» за Карпова, но по прошедшим 2 партиям, матч складывается не в его пользу, но поживем увидим. Привет от всех наших. До свидания, Ваш сын Сергей.
       
       И вот, 24 августа загружаем в родную «копейку» самое цен-ное и необходимое в дороге и в путь – дорогу на Астрахань. Ре-шение принято нелегкое, но необходимое. Мы не хотим подвер-гать своего сына опасности, которая непонятно откуда может придти. Влияние радиации на человека, особенно не в критиче-ских дозах, плохо изучено. Поступает информация о заболевании детей самыми разными болезнями. В целом, вроде все сделали – забронировали на три года квартиру, сдали дачу, гараж знако-мым, отправили основные вещи багажом. Тем не менее, люди мы оказались очень рисковыми – едем, а жить, где нам неизвестно. Только вроде бы работа обещана. Но все полная неизвестность! Семья уверена, да и я тоже, что едем не более, чем на три года, а может быть и менее. Как мы тогда заблуждались!  Мы не могли знать о серьезности и масштабах заболевания детей, не могли знать о скором развале СССР, не могли знать об отделении Ук-раины, не могли знать о русофобии и тд. и т.п.
        Делать длинные броски на своей машине у нас уже был большой опыт, так что дальняя дорога нас не пугала. Путь про-легал через Харьков,  Донецкую область (Дебальцево. Шахты),  Волгоград. Всего получилось более 2200 км. По дороге где-то в районе Донбасса у меня отобрали права за превышение скорости. Это было рано утром, и гаишник не соглашался отдать их, пока не заплачу штраф. Ждать девяти часов, пока откроются банки, мы не стали  и продолжили путь дальше. При этом гаишник спрашивает, а куда отправить права после того, как вы заплатите штраф? А у нас в Астрахани жилья нет, и где мы остановимся, понятия не имеем. Я ему говорю: «Отправляй в Ленинский РОВД», т.к. подумал, что уж Ленинский район в любом городе есть!
      Перед броском в Астрахань, заночевали за Волгоградом. По-сле Волгограда природа резко изменилась, и если до этого  по дороге зелень лугов и многочисленных лесов радовало глаз, то леса исчезли, в основном пошла равнина поросшая полынью и низкими  колючими кустарниками, а местами пейзаж напоминал настоящую пустыню. А когда на горизонте показались верблюды, то  моя семья в один голос закричала: «Куда ты   нас завез?»
     Вскоре, справа временами стала показываться Волга, и мы решили сделать на берегу привал. Стояла жара за 30 град. и мы с удовольствием искупались в прохладной воде, как будто покре-стились в купели матушки-реки. А тут еще арбуз настоящий аст-раханский по дороге купили, и настроение наше несколько улучшилось.
     Въехали мы в Астрахань вечером 26 августа 1986 года и оста-новились у моего друга Анатолия Казьмина.

Глава 8. Чернобыль. Как это было и
последствия

      26 апреля 1986 года в 1 час 24 минуты на 4-ом энергоблоке Чернобыльской АЭС раздались последовательно два взрыва, ко-торые возвестили весь мир о свершившейся трагедии уходящего века. Произошла мощная техногенная катастрофа на атомном объекте. Катастрофа произошла в связи с проводившимся экспе-риментом на 4-ом энергоблоке АЭС.            
        В ходе эксперимента, были нарушены все правила безопас-ности, персонал не был готов, и не знал о возможных последст-виях, а также допускал отклонения от выполнения программы. Были отключены системы автоматической защиты от аварийных ситуаций. В результате реактор вышел из контроля, стал не-управляемым и пошел в "разгон". Последующие действия инже-нерно-технического персонала смены, предпринимаемые для стабилизации обстановки, не увенчались успехом. Судьба 4-го энергоблока была предрешена. Взрывы привели к полному раз-рушению реактора и его активной зоны, систем охлаждения, а также здания реакторного зала. На крышу машинного зала, на территорию вокруг АЭС были выброшены железобетонные и металлоконструкции, графитовые блоки и их куски. Из жерла ре-актора поднимался, в несколько сотен метров высотой, столб продуктов горения, мощный поток газовой радиоактивности. Из 190 тонн ядерного топлива 90% попало в атмосферу земли. По данным ученых выброс радионуклидов равен, по разным оценкам четырем и более взрывам в Хиросиме.
      В 1 час 30 минут на место катастрофы прибыли подразделе-ния пожарных частей по охране АЭС, самой станции и г. Припя-ти, под командованием лейтенантов Виктора Кибенка и Влади-мира Правика. Пожарные приняли на себя всю мощь радиоак-тивного излучения при тушении пожара на кровле машинного зала. Позднее прибыли пожарные части из г. Чернобыля, Киева и других районов, командование которыми возглавил майор Те-лятников. К 5-ти часам утра пожар был локализован. Оба пожар-ных и их подчиненные получили высокие дозы облучения, спасти их не удалось и им обоим присвоено звание Героя Советского Союза посмертно. Все они похоронены на Митинском кладбище  в Москве.
       Было принято решение закрыть, засыпать воронку теплопо-глощающими материалами. Потому с 27 апреля по 10 мая летчи-ки Военно-воздушных сил СССР, рискуя плотью и жизнью своей, совершили сотни полетов над активной зоной. Они сбросили с вертолетов тысячи и тысячи мешков песка, глины, доломита, бора, а также крупные упаковки свинца, который по весу занимал первое место - 2400 тонны. Как выяснилось позже, свинец мгновенно испарялся в адском пламени взорвавшегося реактора и, поднимаясь в воздух, усугублял тем самым опасность радиа-ционного и химического  загрязнения пространства.Мощность радиационных выбросов из разрушенного реактора уменьшилась только через пять дней, составив примерно 15 процентов от пер-воначальной. Затем она стала нарастать вновь, достигая ( по ис-течении четырех дней) 70 процентов от уровня первого дня. Специалисты, крестясь от ужаса, ожидали еще более жестокого радиационного удара, который мог случиться при обвале в шахтный бассейн крышки разрушенного реактора, а бассейн был наполнен водой охладительной системы. Военные вычислили нависающую опасность и предупредили о ней правительство. Если все это рухнет вниз, произойдет водородный взрыв, кото-рый разнесет на куски всю станцию. Усилиями ликвидаторов был проложен туннель под активную зону реактора. Пробив стену бассейна, вода была выкачена, катастрофа была предотвращена. В срочном порядке готовились средства для эвакуации миллионов людей. На запасные пути были поставлены сотни желез-нодорожных эшелонов. Готовились автомобильные колонны. Эвакуацию предполагалось провести в радиусе 300 километров от АЭС, куда входили города Киев, Гомель, Бобруйск...
      На десятый день, однако, мощность выбросов  упала - до од-ного процента. Наступила нервная разрядка.
       Тысячи людей со всех концов бывшего СССР были призваны и командированы для ликвидации последствий катастрофы. Работы по ликвидации аварии велись в основном вручную. Ло-патами снимали верхний слой грунта на территории АЭС, сбра-сывали руками куски арматуры, графита с крыши машинного за-ла, смывали радиоактивную грязь тряпками внутри станции. Не-которые радиоуправляемые механизмы, выполняющие работы по устранению завалов,  не выдерживали высокого уровня радиации и выходили из под контроля операторов.
    При этом Правительство СССР умалчивало о реальной обста-новке. Так  9 мая в Киеве, находящемся в 140 км.  от ЧАЭС, был проведен международный этап велогонки. Спортсмены не были предупреждены и интенсивно вдыхали радионуклиды.
      В ноябре 1986 года, как всегда к памятной дате, благодаря мужеству и самоотверженности ликвидаторов, строителей, ин-женерно-технических и научных работников над 4-ым энерго-блоком возведен объект "Укрытие", в народе называемом "сар-кофагом"
      Мало кому известно, что сразу после Чернобыльской аварии для выяснения её причин работала шестая следственная группа, образованная "компетентными органами". Не привлекая к своей работе большого общественного внимания, она провела своё са-мостоятельное расследование обстоятельств и причин Черно-быльской аварии, опираясь на свои уникальные информационные возможности. По свежим следам в течение первых пяти дней были опрошены и проведены допросы 48 человек, а также сдела-ны фотокопии многих аварийных документов. В те времена, как известно, "компетентные органы" уважали даже бандиты, ну, а нормальные сотрудники ЧАЭС тем более не стали бы им врать. Поэтому выводы "органов" представляли чрезвычайный интерес для учёных.
    Однако с этими выводами, шедшими под грифом "совершенно секретно", был ознакомлен очень узкий круг лиц. Лишь недавно СБУ решило рассекретить часть своих чернобыльских материа-лов, хранившихся в архивах. Оказалось, что предварительные выводы были сделаны уже к 4-му мая 1986 г., а окончательные к 11 мая того же года. Для краткости приведём только две цитаты из этих уникальных документов:  "…общей причиной аварии явилась низкая культура работников АЭС. Речь идёт не о квали-фикации, а о культуре работы, внутренней дисциплине и чувстве ответственности". "Взрыв произошёл вследствие ряда грубых нарушений правил работы, технологии и несоблюдения режима безопасности при работе реактора 4-го блока АЭС". Неуправляе-мая цепная реакция в реакторе 4-го блока началась в некоторой, не очень большой части активной зоны и вызвала местный пере-грев охлаждающей воды. Когда давление пароводяной смеси превысило пределы прочности циркониевых труб технологиче-ских каналов, они разорвались. Изрядно перегретая вода почти мгновенно превратилась в пар довольно высокого давления. Этот пар, расширяясь, подтолкнул массивную 2500-тонную крышку реактора вверх. На этом закончилась начальная стадия разруше-ния реактора и началась основная.  Двигаясь вверх, крышка по-следовательно, как в домино, разорвала остальную часть техно-логических каналов. Многие тонны перегретой воды почти мгновенно превратились в пар, и сила его давления уже довольно легко подкинула "крышку" на высоту 10-14 метров.
    Неожиданно как-то появилась еще одна версия. Она, правда, не отвергает первую, но показывает дело несколько в ином свете. Причиной взрыва, по этой версии, является разлом земной коры, на котором построена Чернобыльская АЭС, и связанное с разло-мом землетрясение, по времени совпавшее с экспериментом.
         Это тихое землетрясение зарегистрировано будто бы тремя засекреченными сейсмостанциями. Они располагались по тре-угольнику примерно в 100 километрах от Чернобыля - поселки Глушковичи, Норинск, Подлубы. Сейсмостанции работали по специальной программе слежения за американскими атомными взрывами. Зарегистрировали они, кстати и свои взрывы. Но только чернобыльская сейсмическая информация не была вос-требована. И вот в конце 1994 года сотрудниками российско-го Института физики Земли в одном из архивов Алма-Аты обна-ружены столь красноречивые сейсмограммы...
 Странно, однако, почему эта новая, по сути, информация доходит до нас не официальными, а окольными путями. Уж не потому ли, что и другие атомные станции, как, например, Кали-нинская, Костромская, Игналинская, Курская, Ровенская, по мнению специалистов, расположены в зонах активных тектони-ческих разломов?
 Взрыв на Чернобыльской АЭС произошел ночью 26 апреля в 1 час 24 минуты. Но за минуту до взрыва в реакторном зале оператор почувствовал вибрацию, услышал гул, который шел якобы со стороны водозаборной станции на пруде-охладителе. И тут же стали подпрыгивать чугунные плиты, составляющие био-логическую защиту самого реактора; самописцы отметили глав-ный сейсмический удар, и в следующую секунду произошел взрыв реактора.
     "До сих пор  мало кто знает, сколько было взрывов. Офици-ально зарегистрировано два, с интервалом в 40 секунд. Профес-сор Абагян, правда, зафиксировал ночью еще один - третий".
     А вот 02.12.2017 года я по телевизору совершенно случайно услышал еще одну версию.
1. Академик Легасов с самого начала трагедии находился в Чернобыле и организовал выселение людей из города Припяти и соседних  областей. При этом наше руково-дство не хотело этого делать - боялись огласки. А ему на месте было вся ясно, что радиация слишком высокая и людей оствлять нельзя. Этим  он вызвал недовольство у руководства страны.
2. Легасов считал, что взрыв на  станции был ДИВЕРСИЕЙ, ОРГАНИЗОВАННЫЙ АМЕРИКАНЦАМИ.
3. Дело в том, что в нескольких десятках км от Чернобыля была построена секретная станция РЛС по слежке запуска американских ракет. Американцам это сильно не нра-вилось.
4. До взрыва реактора  за 22 секунды до него произошел какой то другой взрыв, который повредил реактор и по-этому срочно погрузить стержни и прервать реакцию  персонал не смог – реактор уже был деформирован.
5. Испытания, которые должны были провести на АЭС в корне противоречили условиям безопасности, так как при этом отключалась вся аварийная защита и электро-питание. Кто-то из высших «продавливал « это испытание и Легасов знал кто. Подозрение падает на Александрова и не только.
6. Легасов через некоторое время трагически и загадочно погиб (якобы повесился). Это случилось при подготовке им доклада руководству страны по Чернобылю. В докла-де он мог назвать  настоящие  причины  и кто виновен.
7. Американцы  подорвали, таким образом,  доверие к на-шей атомной технологии, которая конкурировала с аме-риканской. Стоял вопрос вообще о запрете использова-ния атомной энергии в СССР  и подрыв экономики.
8. Трагедия Чернобыля дала толчок развалу Советского Союза.
      После чернобыльской катастрофы была проведена большая работа по оценке загрязнения территорий, подвергшихся воздей-ствию радиации. Группой специалистов во главе с бывшим пред-седателем Госкомгидромета СССР Ю. Израэлем, подготовлен Атлас радиационного загрязнения Европы в результате взрыва реактора на ЧАЭС. Было проведено в странах Европы точечных измерений около 500 тысяч. Для их компьютерной обработки использовалось специальное программное устройство. Кроме то-го, проводилась аэрогаммасъемка. Загрязнение, пришедшее из Чернобыля, от 1 кюри на квадратный километр составляет 1,7% территории Европы. На сводной карте выделено основное чер-нобыльское пятно, далее Гомельско-Могилевское, затем Плав-ско-Тульское в России. Наиболее пострадавшими оказались Брянская, Калужская, Орловская и Тульская области, где плот-ность загрязнения почвы йодом 131 колеблется от 0,1 до 100 Кu/км2 и более. Зарегистрировано пятно и в Ленинградской об-ласти. Исходя из "чернобыльского" следа, можно предположить, что найденное пятно с повышенным радиофоном  в районе г. Медвежьегорска в Карелии, того же происхождения. Загрязнение распространялось на запад - юго-запад, северо-запад, в сканди-навские страны, потом на восток - очень большой, мощный след с обильными осадками. Потом тучи пошли на юг и юго-запад: Румыния, Болгария, запад: южная Германия, Италия, Австрия, альпийская часть Швейцарии. В атласе указывается, сколько це-зия выпало в каждой стране и в целом по Европе. В Белоруссии - 33,5% от всего выброса, в России - 23,9%, на Украине - 20%, в Швеции - 4,4%, в Финляндии - 4,3%. В результате чернобыль-ской катастрофы в России загрязнено 5,7 миллиона гектаров тер-ритории. Причем леса занимают здесь от трети до половины зе-мель.
       На "чернобыльских черноземах" живут 2,3 миллиона чело-век. В зоне усиленного радиационного контроля - 1,6 миллиона. Непосредственно под реактором - более 400. Это люди, которым некуда идти: на чистых территориях им нечего делать и негде жить. Они поделили землю на "большую" (ту, что за зоной) и свою, больную.            Накануне годовщины взрыва чернобыль-скую зону расширили, признав победу "мирного атома" над че-ловеческим разумом. Теперь это 65 селений, 2540 квадратных километров территории.
      В справке о состоянии здоровья граждан РФ, подвергшихся воздействию радиации вследствие Чернобыльской катастрофы, представленной Российским государственным медико-дозиметрическим регистром, отмечается: превышение показате-лей болезни эндокринной системы и нарушения обмена веществ, болезни крови и кроветворных органов, врожденные аномалии более чем в 4 раза; психические расстройства и болезни системы кровообращения более чем в 2 раза. Появление радиационно-индуцированных солидных раков предстоит в ближайшем буду-щем с максимумом интенсивности примерно через 25 лет после аварии на ЧАЭС для ликвидаторов и 50 лет для населения за-грязненных территорий. Закон социальной защиты граждан под-вергшихся воздействию радиации охватывает примерно 2,1 мил-лионов человек. Если допустить, что высокий уровень заболева-ний, приводящих к длительной или постоянной потере трудоспо-собности и смерти, сохранится в последующие годы, то к 2000 году все 100% лиц, работавших на ЧАЭС в 1986 году, и 5% рабо-тавших в 1987 году должны стать инвалидами. В Республике Ка-релия, по состоянию на 1 января 1999 года, зарегистрировано 965 человек подвергшихся воздействию радиации. Из них: умерло - 122 человек; инвалидов - 101 человек; имеющих связь заболева-ний с катастрофой на ЧАЭС - 148 человек (потенциальных инва-лидов). В г. Петрозаводске, по состоянию на 1 января 1999 года, зарегистрировано 612 участников ликвидации аварии на ЧАЭС. Из них: 436 призванных военкоматом. Умерло - 65 человека, т.е. каждый шестой.
    Едем по "зоне", проверяем, всех ли людей вывезли. Уже июнь, стоит жара. Скотину забили и туши закопали, а за курами го-няться не стали, и их расплодилось миллионы, все время под "га-зик" норовят попасть, - рассказывает радиолог Н., ныне сотруд-ник МЧС.   И вот в одной деревне видим: прямо на майдане ле-жит, обожравшаяся курятиной лиса, еле дышит, а по ней куры так и ходят...
    А мародеры просто тащат все, что плохо лежит". Хозяйствен-ный украинский менталитет не может допустить, чтобы в зоне пропадало нечто "ценное". Будь то цветные металлы или банки с маринадами, брошенные эвакуированными хозяйками, - все ра-зобрано и растащено по ближним селам, все пошло "в дело".
    По данным ученых, животные-уродцы в Чернобыле выводятся в 120 раз чаще, чем в чистых местах. Радиация ударила и по лю-дям. В Житомирской, ближней к ЧАЭС, области, профессор Ко-новалов собрал музей чернобыльских мутантов – не выживших младенцев с двумя головами и без рук. По сравнению с его кол-лекцией Кунсткамера - комната смеха.
       А "зомби" в зоне действительно есть. После отмены сухого закона "Столичную", которая "хороша от стронция", наливают в двух чернобыльских кофейнях. (Хлеб и водка до сих пор оста-лись "валютой" для Чернобыля, где давно построен свой, радиа-ционный коммунизм, где многое по талонам и полно брошенного жилья - заходи в любой дом.) И на темных улицах появляются покачивающиеся "зомби", пытающиеся дотянуть до дома, не сходя с чистой дороги. Шаг с отмытого асфальта в сторону, где метровой травой заросли брошенные чернобыльские дома, - и ты попадешь в радиационное пятно.
       Кто-то в 86-м решил, что пожарные машины, "Кразы", "Ка-мазы", бульдозеры и покрытые свинцом самоходки, гасившие Чернобыль, вскоре можно будет использовать. Фоновые уровни там были такие, что вблизи фотографировать нельзя - пленка за-свечивалась.
   Город Припять - третий, самый сложный для сталкерского про-хождения чернобыльский периметр. (Первые два - 30- и 10-километровая зоны.) Припять умерла - нет ни единого человека, главный стадион скрыла березовая роща, а бетон многоэтажек пробили цветы. Сквозь них уже не виден крупнобуквенный при-зыв: "Хай атом будет рабочим, а не солдатом".
      Лодочник Иван Томенка, уехавший было из Чернобыля, но вскоре снова вернулся в зону. Теперь Ивану Моисеевичу - 74. Его жена Валентина, угощавшая нас ненормально огромными яблоками и дававшая на дорогу двухметровые георгины (пусть в Киеве подивятся), недавно "сгорела", Иван Моисеевич остался один. Бодр и розовощек, ест радиоактивные грибы и не менее "наполненную" кабанятину и делает лодки - в доаварийные вре-мена он был мастером, лучшим во всем Чернобыле.
       В поминальные дни зона, которую не смог отмыть ни один дезактивирующий раствор, пытается очиститься огнем. Огонь гасить нечем. В Чернобыле умирают не только люди, но и ко-лодцы: оставленные без присмотра, они не дают воды. Пожары начинаются, когда на покосившиеся чернобыльские кладбища допускают бывших жителей этих мест - поклониться родным мо-гилам. С горя выпивши, они поджигают старые кресты и надгро-бья: "Не доставайтесь же вы никому". Чернобыльский лес вспы-хивает спичкой.
Когда горит лес, всему живому нужно скрыться. Огонь повышает уровень радиации в 10 раз, взметая в воздух то, что вобрали кора и корни.
      Через 80 лет закончится полураспад стронция. Зону можно будет считать относительно безвредной. Но Чернобыль  будет жив и опасен еще 24 тысячи  лет. Главной потенциальной опас-ностью для окружающей среды сейчас является возможность выброса из саркофага через щели в кровле и стенах (суммарную площадь которых оценивают в 1500 кв.м) радиоактивных аэро-золей при обрушении внутри него больших строительных конст-рукций. При этом первоначально твердые ТСМ постепенно на-чинают рассыпаться, превращаясь в высокоактивный песок, пыль. Практически все здравомыслящие люди понимают, что саркофаг - это временная защита, объявлен международный конкурс проектов по предотвращению выхода высокоактивных продуктов деления в окружающую среду.
       Ситуация по Белоруссии. В эти дни, 27-28 апреля, пишет в своей книге "Реалии и мифы Чернобыля" академик Л.А.Ильин, контроль за выбросом "в какой-то мере был потерян, так как все сосредоточились на ситуации, которая развернулась в 30-километровой зоне". Иными словами, все занимались ситуацией вблизи станции и как будто даже не заметили, когда облака и свободные потоки воздуха, несшие аэрозоли йода-131 и других радиоактивных элементов, расползлись по большей части терри-тории Беларуси. Не считая даже изотопа йода, радионуклиды це-зия, стронция, плутония и ряда других элементов плотностью от 1 до 160 кюри и выше покрыли площадь в 46,5 тысяч квадратных километров, что составляло 23 процента территории Беларуси. Вот в этом и состоит печальная уникальность Чернобыля для Бе-ларуси. Хотя - не только в этом.  Авария обернулась послед-ствиями не для одного народа. Ибо долгоживущими радионук-лидами, словно легкокрылой и грозной саранчой, было пленено в трех республиках СССР 160 тысяч квадратных километров с на-селением в 9 миллионов человек. Апокалипсис, воистину!
        Никто не оспаривает данных, показывающих, что на землю Беларуси легло 72 процента всех чернобыльских выбросов. Уме-стно однако задаться вопросом, сколько же их было вообще. По первым ориентировочным оценкам, из реактора выброшено радиоактивной энергии до 50 миллионов кюри. По уточненным расчетам, произведенным учеными Института радиоэкологии Академии наук Беларуси, выбросы составили до 1 миллиарда кюри. В разрушенном реакторе в качестве топливной массы ос-талось около 130 тонн урана. А до аварии было 190 тонн.
        Население практически никто не обеспечил обязательной в таких случаях йодной профилактикой. Отселение жителей из Припяти, города энергетиков, началось с опозданием на сутки, в момент, когда радиофон составлял 1,5 рентгена, а из белорусских сел и деревень, прилегающих к станции, отселять стали лишь спустя неделю и больше. Радиацию в Могилевской области во-обще "потеряли" и не хотели о ней говорить. Чтобы не показать вида, будто что-то случилось, в Припяти не отменили занятий в школах в день аварии, и с детьми проводились уроки физкульту-ры на воздухе. Никто не отменил первомайских демонстраций на улицах и площадях Киева, Гомеля, Наровли, Хойников. По Цен-тральному телевидению демонстрировались идиллические праздничные гулянья молодёжи в чернобыльской зоне; на ста-дионах как ни в чем не бывало состязались команды футболи-стов. Все они были преданы властями из страха обнародовать правду.
      Об истинно преступной направленности государственной машины против народа в то время красноречиво свидетельствуют распоряжения и приказы высших государственных чиновников.
      Министерство здравоохранения. Это, казалось бы, самое гу-манное ведомство, а вон, поди, распоряжением от 27 июля 1986 года делает такую пакость, какая могла бы быть присуща только фашистам. Министерство усиливает режим секретности, словно это требовалось для спасения людей. Для наглядности - несколь-ко пунктов из этого шедевра министерских чиновников:
4. Засекретить сведения об аварии.
8. Засекретить сведения о результатах лечения.
9. Засекретить сведения о результатах радиоактивного поражения персонала, участвовавшего в ликвидации по-следствий аварии на ЧАЭС.
    Начальник 3-го главного управления Министерства здра-воохранения СССР Е.Шульженко".
      Вопрос. От каких таких врагов засекречивались сведения о дозах облучения и лечении пострадавших? Ну, конечно, от них же самих, пострадавших, которые фигурировали тут в дивной роли не людей, не полноценных граждан, а всего лишь некоей подопытной массы.
 И логично - в последовательности здесь не откажешь, - это же ведомство разослало по республиканским дочерним структу-рам распоряжение об использовании мяса животных, получив-ших высокие дозы облучения в 30-километровой зоне, - более 30 процентов коров страдали лучевой болезнью.
 Загрязненное радионуклидами мясо предлагалось добавлять к чистому в объеме 30 процентов. Примерно так и делали на Жлобинском и других мясокомбинатах Беларуси: одна туша от лукавого и две - обычной кондиции. Все это обкатывалось, ме-шалось, перекручивалось и шло на колбасы, на стол тому народу, который безропотно принял и понес на себе два Чернобыля. В пищевую цепочку включались также кости скота, нашпигованные до отказа изотопами стронция. Не случайно, поэтому вскоре содержание цезия и стронция в организме человека стало вырав-ниваться по всей республике. Этот факт на пятом году катастро-фы вынужден был констатировать белорусский министр здраво-охранения.
      Для сравнения действий, поступков... На Западе, в Скандина-вии, например, где в некоей мере оказались загрязненными чер-нобыльскими выбросами пастбища, полторы тысячи северных благородных оленей были убиты и захоронены. На месте мо-гильника установлена плита с надписью: "Под землей опасный радиоактивный материал".
 А у нас под лозунгом заботы о человеке могло твориться бог весть что. И это - в момент горбачевской "перестройки" и "глас-ности".
 Правительственная комиссия тоже внесла свою лепту в ане-мичную структуру свободной информации. Засекречивались: 1. Сведения об уровнях радиационной загрязненности по отдель-ным населенным пунктам, превышающие уровень ПДУ. 2. Сведе-ния о показателях ухудшения физической работоспособности, потери профессиональных навыков эксплуатационного персона-ла, работающего в особых условиях на ЧАЭС, либо лиц, привле-ченных на ликвидацию последствий аварии.
        В мае 1989 года  удалось познакомиться с секретной справ-кой о радиационной ситуации и состоянии здоровья детей и взрослых по истечении трех лет после аварии на ЧАЭС. Эту справку, адресованную ЦК КПБ, подписали несколько директо-ров научно-исследовательских институтов, специалисты Мин-здрава. Динамика изменения здоровья наших юных граждан в Гомельской и Могилевской областях ошеломляла: в 3,5... в 4,0 - 4,9 раза увеличивались все известные ранее заболевания. И разве это не было свидетельством прямого воздействия радиации и снижения защитных сил организма у детей? Особенно нарастали заболевания дыхательных путей, желудочно-кишечного тракта, щитовидной железы; у детей проявлялись сонливость и вялость, участились случаи обморочного состояния. Не намного лучше были показатели здоровья и по другим областям республики
     Теперь в Беларуси (в отличие от пораженных районов Украи-ны и России) заболевания щитовидной железы - в различных формах и степенях - массовые. Активнее прежних лет проявля-ются заболевания крови, в том числе у детей. Тут прогноз нехо-роший. И не дай Бог сбыться предсказаниям онкологов, что через 15 лет раковые заболевания у нас будет иметь каждый второй житель страны.
       Иллюстрация. К моменту 10-летия аварии на ЧАЭС в Бела-руси прооперированы 1500 детей по поводу канцерогенных за-болеваний различных органов, из них у одной трети - рак щито-видной железы. Большинство прооперированных стали инвали-дами на всю жизнь. Часть умерла. Их диагноз напрямую связы-вается с Чернобылем. Только  несмотря на это в насмешку над логикой и справедливостью что ли, чиновники от медицины до последнего времени сугубо казуистически определяли социаль-ный статус каждого: "инвалид детства". Странно! Неужели у нас еще продолжает действовать распоряжение 3-го управления Минздрава СССР об усилении секретности и сокрытии действи-тельной информации о заболеваниях и прочее?!
       Позапрошлым летом доктор Введенский вместе с группой коллег отправился в санаторий предприятия "Химволокно", что в ста километрах от Гомеля. В этом санатории все годы после ава-рии на Чернобыльской АЭС проходят реабилитацию дети из са-мых загрязнённых районов Белоруссии — Хойникского, Буда-Кошелёвского, Брагинского. Врачи отобрали 300 девочек, ро-дившихся в 1986—1990 годах, то есть во время аварии и в тече-ние следующих трёх лет. Сейчас этим девочкам по 12—14 лет. Возраст, когда девочки превращаются в девушек. За полтора года исследований врачи получили ошеломляющие результаты. Антропометрические исследования — измерения роста, веса, объёма грудной клетки, бёдер, конечностей — показали, что у девочек из чернобыльской зоны все показатели ниже нормы. Од-нако ширина плеч у девочек превышала норму, В области пред-плечий, плеч, на ногах отмечалось интенсивное оволосение.\
         Дальше учёные столкнулись с более серьёзными патоло-гиями. Как правило, в возрасте 12—13 лет у девочек начинается менструальный цикл. Ни у одной из 300 отобранных  менструа-ции не были отмечены. Данные УЗИ показали, что и внутренние органы девочек — матка, яичники — недоразвиты и по размерам значительно меньше, чем у сверстниц из благополучных районов. "Результаты наших исследований могли быть дикой слу-чайностью, — считает доктор Введенский, — однако среди этих трёхсот девочек была одна, у которой внутренние половые орга-ны вообще отсутствовали. У неё не было матки. Эта девочка ни-когда не сможет стать матерью. Пока мы не имеем права делать какие-либо научные выводы. Если бы на 10 тысяч исследуемых мы нашли хотя бы трёх девочек с аналогичным пороком разви-тия, тогда можно говорить о том, что произошла страшная фи-зиологическая катастрофа". Однако у врачей нет денег на более детальные и обширные исследования.
        Группа Введенского пришла к выводу; что причина измене-ний кроется в гормональном дисбалансе. Под воздействием ра-диации в девичьем организме вырабатывается огромное количе-ство гормона тестостерона. Это мужской гормон. Он присутству-ет в организме каждой женщины, но, когда его слишком много, женщина может утратить женские признаки.
        Вот так, не предвзято, выглядела история Чернобыльской катастрофы.




Глава 9. Астраханский период         
       26 августа 1986 года въехали в Астрахань.  А жилья у нас никакого нет, и приехали мы пока, как беженцы. Мы, действи-тельно так были напуганы Чернобыльскими событиями и разны-ми слухами, что это нас не остановило перед отъездом из Киева, и мы готовы были жить на вокзале.
      Первые, у кого мы остановились и переночевали пару ночей – это были Казьмины.     Но долго жить не будешь – их четверо и нас трое, хотя квартира трехкомнатная, но все равно перегруз, да и совесть надо иметь! Был конец августа, впереди сентябрь один из самых благоприятных периодов в Астрахани – тепло, но не жарко.  Температура держится днем где-то градусов 28, солныш-ко светит. И Анатолий говорит: «Может быть, вы у меня на даче поживете?» Поехали мы, посмотрели и решили, что лучшего ва-рианта и желать пока не надо. Дача рядом с городом, висят пер-сики, виноград, какие-то экзотические фрукты. Домик деревян-ный, но вполне добротный. Завезли мы туда старый холодильник Анатолия  и стали жить.   Жили, как в раю, дешевые астраханские арбузы, много рыбы, фрукты.      Но где-то в середине  сентября вдруг по ночам активизировались комары, и мы перестали высыпаться. Несмотря на наши усилия по задраиванию всех воз-можных путей их проникновения в дом, мы потерпели полное поражение и были вынуждены убежать на съемную квартиру.  Сын  Сережа пошел в 10 класс.     А в ноябре  получили двух-комнатную квартиру в новом доме. Так и началась наша жизнь в Астрахани. 
     Хочу остановиться на семье Казьминых  более подробно. Анатолий был руководителем отдела, работать в котором нам с Валюшей и предстояло. Анатолий  был грамотным руководите-лем, прошедший большой практический и жизненный путь в Тюменском крае, эрудированный,  широко мыслящий.        Нина, миловидная молодая женщина, в то время не работала – у них было двое маленьких детей,  Лиза и помладше Петя.
    Анатолия Казьмина я знал давно. Это был высокий представи-тельный мужчина, очень общительный,  любивший  дружескую беседу за столом, заядлый рыбак, любитель женского общества, то есть любил жизнь во всем ее многообразии. Любил шутку и часто сам юморил.  Запомнилась его фраза в ответ на его пред-ставительный живот: «У мужчины, все, что выше пояса – грудь!» 
       У Анатолия была слабость к спиртному, и это мешало рабо-те, имели место частые сложности в семье. Порвать со своим не-дугом  он не мог, видимо дело зашло слишком далеко. А причи-на, как я думаю, была в его жизни в Западной Сибири, частых командировках по буровым предприятиям. Он сам мне рассказы-вал, как они на буровой в жестокий мороз, при отсутствии спиртного,  лили маленькой струйкой по железному лому рас-твор из самописцев, который был на спирту, и на конце лома «отлавливали» спирт. То есть пить ему приходилось все, что по-падало под руку. Вместе с тем, он был очень гостеприимен, что объясняю я, как его слабостью, так и природной общительно-стью. 
     В связи с этим вспоминается такой случай. Я в командировке в Астрахани, купил обратный билет на самолет в Киев и зашел рядом  в кафе пообедать. Сижу, обедаю, вдруг, откуда не возь-мись, появляется Анатолий: «Вот я вычислил, где тебя найти!» Он попросил товарища на его машине поискать меня по  городу. И говорит мне: «Поехали ко мне на дачу. Ты спирт пьешь?» - Я ему: « Я все пью!» - «Ну, тогда поехали, только у меня закусы-вать нечем (тогда  продукты купить было не просто)» - «Ты когда – нибудь закусывал клубникой? – Да вроде нет!» - «Ну вот, а у меня на даче клубники завались!» И мы поехали. На даче у него стояла фляга со спиртом. Дело в том, что выдаваемый на ла-бораторию спирт  в то время хранить было негде, институт толь-ко организовывался, сейфы отсутствовали и Анатолий, как  зав-лабораторией, забирал спирт себе на хранение и этот спирт ока-зывался под надежной охраной и никаких сейфов не надо!  При-чем спирт был хороший, ректификат. Набрали мы с грядок много клубники и  начали ее пробовать в сочетании со спиртом.
    А где-то через 4-5 лет Анатолия не стало - цирроз печени. Сыграло роль в его кончине не только чрезмерное потребление алкоголя, но, думаю, прием в пищу «строганины», когда он рабо-тал на  севере. Дело в том, что «строганина» представляет собой на севере изысканное блюдо из замороженных сырых ценных сибирских рыб, а они часто заражены опистархозом. Это парази-ты из класса гельментинов, которые поражают внутренние органы человека. Лежа в больнице и чувствуя, что погибает,  кричал жене Нине: «Ну, спаси меня!» А спасти его уже ничего не могло. Я в это время был в командировке и на похоронах не был, не проводил его в последний путь. Жаль, человек был хороший.
        И вот, Нина остается одна с двумя маленькими детьми. В это время она показала себя сильной женщиной,  не потерявшей-ся от горя. Ей помогли устроиться на работу, она по специально-сти была экономист. Она наняла няню, дети  уже ходили в дет-ский сад. Нина была умной женщиной и  сделала себе карьеру, возглавив  плановый отдел  в Астраханском Газпроме..
       Дети подросли, оба получили высшее образование, Лиза за-кончила медицинский институт, а Петя – технический. А потом Нина вышла замуж, однако прожили они недолго, несколько лет, и второй супруг умирает. Нина доработала до пенсии, дети были определены и устроены, у всех было хорошее жилье. И тут у Ни-ны обнаруживают опухоль в голове, делают операцию, но безре-зультатно и Нина на 57 году  уходит из жизни.   
    Анатолия и Нину я часто вспоминаю. Большое спасибо им  за теплое гостеприимство на астраханской земле!
      Когда приехали  в Астрахань, то нас удивила почти повсеме-стно ветхость старых деревянных домишек, многие из которых покосились или на метр вросли в землю. Все это жилье происхо-дило из 19 века! Правда, некоторые были украшены затейливой резьбой по дереву, особенно этим отличались двух этажные до-ма, по  - видимому, купеческие. Потом мы узнали, что  кинофир-мы очень любили эту натурную съемку при постановке истори-ческих фильмов типа «Мать» по Горькому. Астрахань не была в зоне  военных действий во время войны. Фронт был остановлен где-то за 150-200 км, а бомбить немцы, видимо, не стали, потому что надеялись на зимние квартиры. Поэтому во время войны Ас-трахань и уцелела.  Понемногу, конечно, город  сносит развалю-хи,  и строит новые высотные дома, но старого жилья так много, что даже не верится, что город приобретет современный вид в ближайшее будущее. Правда, кое-где еще уцелели каменные до-ма богатых астраханских промышленников, которые отличаются старинной архитектурой и выделяются на общем фоне,  сообщая городу своеобразное лицо и неповторимость. Хорошо, если это, на фоне, новостроек сохранится.
         У нашего института вначале не было постоянного места «жительства». В основном ютились в деревянном двухэтажном старом доме в маленьких комнатушках метров по 5-6 со скрипя-щими от старости половицами. Другие подразделения распола-гались по подвалам, расположенным по всему городу. Конечно, разговора о каком - либо лабораторном  оборудовании,  не при-ходилось.  Обходились письменными столами, ручками, бумагой и головой. В основном опирались на опыт, который был за пле-чами.
    Затем институту выделили старое здание, которое  выглядело более или менее прилично, но внутренности напоминали старого больного человека. Некоторые комнаты были большими, метров по 30-50 и приходилось их делить с другими подразделениями. В качестве помещения под лабораторию нам достался подвал, ко-торый  пришлось отчищать от брошенного оборудования и не-чистот. Устраивали субботники.
     Первое время оборудования не было совсем. Я с собой из Киева привез небольшой контейнер с кое -какими приборами: весы, секундомеры, лабораторное стекло. Позже, уже мы обзаве-лись установкой по исследованию кернов, немного ее модерни-зировали  и проводили эксперименты. Позднее мы что-то полу-чили из оборудования, что- то смонтировали сами и создали не-плохую экспериментальную базу.
       В начале  своего транспорта не было, заказывали в гараже объединения. В основном были тяжелые машины типа Зила. Чтобы добраться до предприятий, где располагалась основная база объединения, скважины и буровые,  надо было переехать через мощную и широкую реку Бузан на пароме, на который вы-страивались многочасовые очереди.  Часто своей очереди надо было ждать до двух часов. Поэтому об оперативной помощи производственникам приходилось только мечтать. Мост по-строили позже. Плохо   было со связью, телефонов было мало, а первый  компьютер получили года через три.
            Пришлось привыкать и к не  простому Астраханскому климату, к длительному лету, с аномальной жарой,  временами до 42 градусов! Астраханская жара, как правило, наступает в летнее время июнь- август. При этом как я понял температура до +35 можно считать теплой, а вот +35 – 38 – жаркой, при темпера-туре выше 39 это уже тоскливо!

Стоит жара. Летают мухи.
         Под знойным небом чахнет сад.
                У церкви сонные старухи
  Толкутся, бредят, верещат.

И как же так, что я все реже
Волнуюсь, плачу и люблю?
Как будто сам я тоже сплю
        И в этом сне тревожно брежу…
                (Николай Рубцов)

          Но осенние месяцы в Астрахани хороши – не выше +25-30, Сухо, без дождей, масса фруктов и овощей. И только с первых дней  ноября наступает осень – дождь, может и со снегом, замо-розки.
          Особенно первое время было трудно привыкнуть к Астра-ханским комарам! Дело в том, что из-за безобразной работы ЖКХ все подвалы в домах были затоплены водой, и комары там отлично размножались круглый год. Кроме того, этот регион был полон растений аллергенов – полынь, лебеда, амброзия, которые вызывали заболевания бронхов, носоглотки. И в дальнейшем нашей семье с этим пришлось столкнуться очень серьезно.
       Позже мы в Астрахани познакомились и еще с не менее ко-варными кровососущими насекомыми, чем комары.  Это мошка, которая начинается с первых чисел июня и продолжается весь месяц. От нее еще сложнее защититься, чем от комара. Мошка, размером 2-3 мм проникает повсюду и причем кусается очень больно, а укусы долго зудят. Я много раз наблюдал на скважи-нах, расположенных в пустыне, как рабочие  в это время  работа-ли   в накомарниках при жаре в 35-40 градусов! Это было не лег-кое испытание. А однажды моя Валюша пошла собирать клубни-ку, а она как раз поспевает в июне и пришла с опухшим лицом и руками – мошка, как раз, днем и сидит в траве..
       Но и тогда были свои плюсы, о которых сейчас мы вспоми-наем с сожалением. Браконьеры исправно снабжали нас черной икрой и красной рыбой. Впервые в жизни мы вкусили черную икру ложками! А сейчас черную икру  можно купить в специали-зированных магазинах по 30-40 тыс. рублей за кг!
       По приезде опять пришлось все начинать с нуля – благоуст-ройство быта, налаживание работы в лаборатории, подбор кад-ров.   А кадров, с кем можно было бы работать, практически, и не было – кто умел хорошо играть в шахматы, кто был хорошим рыбаком, но не профессионалом-нефтяником. Да и самому надо было вплотную знакомиться со сложным месторождением,  за-воевать авторитет  в коллективе, а особенно у производственни-ков.
        А Астраханское газоконденсатное  месторождение  было сложное и мне не знакомое.  Когда я приехал в Астрахань, сразу же началась практическая работа и применение, мною предло-женной технологии с использованием растворов на углеводород-ной основе. В Союзе, да и за рубежом, такого опыта еще не было - высокие, до 110 град пластовые температуры, сероводород, большие глубины, трещинно-кавернозный продуктивный разрез. Пришлось опять, несмотря на возраст, сидеть неделями на буро-вых в жару и холод. Было проведено успешно три скважины.       Завязались знакомства с производственниками, ко мне стали от-носиться с уважением. 
       Долгое время в лаборатории не было специалистов нужного профиля. Позже стали появляться специалисты с большим ста-жем работы за плечами из бывших союзных республик –из Узбе-кистана, Туркмении, а также из Чечни.   Стало работать значи-тельно легче.     Таким образом, постепенно сформировался ра-ботоспособный  коллектив лаборатории, и худо-бедно появилось кое-какое лабораторное оборудование.
         Но, главное, что мне удалось перед уходом на пенсию соз-дать лаборатории перед производством хороший имидж и на-правление работ, которое востребовано было  практикой.      По-сле прихода свежих сил результаты работы лаборатории  начали опять печататься в специальных журналах, появились новые раз-работки, которые защищались патентами.         По материалам лаборатории стали защищаться кандидатские диссертации и ус-пешно защищена докторская диссертация.
      А  как итог моей творческой жизни, вышла  моя книга «Тех-нологические жидкости и составы для повышения продуктивно-сти нефтяных и газовых скважин». Книга оказалась востребо-ванной и получила высокие отзывы специалистов.
     Запомнилась Астраханская полупустыня весной. Благоприят-ная погода стоит недолго может быть не более 2-3 недель и при-рода торопиться за это время, пока еще нет изнуряющей жары, и есть остатки влаги в песке. Травяной ковер скромненький,  но сколько цветов и каких ярких расцветок! Летают насекомые, опыляя их, все благоухает. Природа в это время бросает все свои силы, все краски, чтобы успеть воспроизвести потомство- зер-нышко для следующей весны. Проходит этот период и наступает жара до 40 градусов, дождей нет, и все становится по-прежнему  - желтый мелкий песок, перекати поле, остатки пожухлой травы.
         А на Украине Чернобыльская болячка не утихала, начали умирать дети. А тут еще и СССР окончательно развалился, и Ук-раина стала  «самостийным» государством со всеми вытекаю-щими последствиями. Кроме того, стал все явственнее подни-маться национальный вопрос – полный в официальном общении переход на  украинскую «мову», обучение в школах на украин-ском, притеснение «москалей».
       Я  уже через год понял, что Астрахань – это наше с Валюшей последнее пристанище, а мои ребята еще надеялись на возвра-щение в Киев. Наконец и они поняли, назад пути нет! 
     Приехав в Астрахань,  мы через некоторое время почувство-вали отсутствие дачи. Мы привыкли трудиться на земле и полу-чать удовлетворение от физической нагрузки и тех продуктов, которые давала земля. Более того, в те времена все нормальные жители старались иметь клочок земли, чтобы вырастить картош-ку и прочие овощи, и таким образом решали свою продовольст-венную программу, по крайней мере, на зиму. Солили капусту, огурцы, помидоры, варили варенье, компоты. На государство на-деяться было нельзя. В магазинах шаром покати – гнилая кар-тошка, склизкие овощи, отсутствие мяса, молока и прочих необ-ходимых продуктов.
      Особенно остро  чувство необходимости физического труда  возникало у нас весной, после длительной  зимы, когда  мышцы одеревенели и тоскуют по физической нагрузке.  Сказывается крестьянское прошлое? Вот и по приезде в Астрахань сразу же на второй год мы купили дачу в городе, также недалеко от квар-тиры. Однако покупка  оказалась неудачной, не учли местных Астраханских условий. Дело в том, что здесь характерно близкое подступание грунтовых вод, которые немного даже засолонены. Так и случилось на этой даче, стали пропадать садовые насажде-ния и поэтому года через два нам пришлось купить новую дачу, которая была расположена на бугре, и подмочка грунтовыми во-дами ей не угрожала. Домик на этой даче можно назвать хибарой, но мы решили и не строить что-либо серьезного, так как ходьбы до дачи было не более 20 минут, а жить на даче мы и не предполагали.     .
     Конечно, много пришлось трудиться, но радости дача достав-ляла не мало! Навоз для дачи мы собирали в поле в мешки, гру-зили на нашу «копейку» и таким образом увеличивали урожай-ность. Несмотря на глинистую почву, на даче росли и огурцы, и помидоры, и баклажаны, и капуста, и перец и другие овощи. Фруктов собирали столько, что не могли сами обработать и львиную долю раздавали родным и знакомым. Особенно «дони-мали» абрикосы. Вот тогда я понял астраханское выражение про абрикосы: «много, как грязи»! Откуда такая поговорка – урожай бывает такой,  что не успевают перерабатывать и   часть урожая  оказывается на земле. И  когда ты идешь по этому ковру из спе-лых абрикосов, то на обувь   налипают  ошметки  вместе с зем-лей.  Зимы  в Астрахани иногда бывают морозными и некоторые сорта винограда надо укрывать на зиму. Для этого  мы с Валей ездили километров за 40 под Астрахань и нарезали чакан. Это вид камыша, но у него внутренняя структура состоит из множе-ства пор, хорошо удерживающих тепло.     Пришлось съездить несколько раз, а потом мы формировали из чакана снопы и ими укрывали виноград. Хорошее решение получилось!    
         В 90-тые «лихие» годы  особенно сложная была ситуация в экономике. Произошла «прихватизация» многих предприятий. И были выпущены, так называемые ваучеры. В зависимости от того, сколько их у тебя, ты мог приобретать акции предприятий, и становиться частичным собственником этого предприятия.      Мы «погорели», купив на значительные суммы акции фирм «од-нодневок»  -  Хопер-Инвест, Русский дом Селенга.  Фирмы лоп-нули и деньги пропали. Но заработанные деньги, что остались  как- то надо было спасать. Тем более, что мы с Валей были уже пенсионного возраста и надо было думать, как дальше жить.  Пе-ред глазами был опыт отца, когда он, уйдя на пенсию, был вы-нужден заниматься разведением и продажей цветов.  Мы также понимали, что лучшее помещение денег, это вложить их в не-движимость.           В эти трудные годы.мы купили усадьбу  в Понизовье. Так астраханцы называют район дельты Волги ниже Астрахани.    Усадьба находилась в селе Федоровка (в 80 км от Астрахани)  и состояла из довольно приличного деревянного до-ма на две  комнаты с печками.  К дому примыкала  летняя столо-вая с большим столом, мощными деревянными лавками, а также  гараж. Все это было единым строением. Сарай, правда, был из трухлявого  камыша  и никуда не годился. При доме был участок хорошей земли, на которой росли плодовые деревья. На участке был хороший колодец и централизованный водопровод. От Вол-ги  усадьба находилась в 100 метрах.
    Купив усадьбу в Федоровке, решили ее привезти в божеский вид - построить сарай, баню, благоустроить дорожки переднюю часть дома. А времена в то время были такие, что стройматериа-лов днем с огнем не сыщешь. Где купить кирпич, цемент, шифер, лес? Это не то, что сейчас, были бы деньги.     Сложнее было с кирпичом, но потом, используя знакомство, удалось решить и эту проблему, получил наряд на силикатные блоки. С получени-ем блоков я что-то запоздал – работа, командировки и когда по-ехал на завод, то оказалось, что завод вот-вот прекращает свою работу.     Пришлось срочно крутнуться. Рано утром поехал на завод, а там  толпа, пришлось покупать конфеты кладовщице, ко-торая командовала отпуском этих блоков. Нанял машину с при-цепом, водитель поехал на погрузку, а я караулю его на проход-ной завода на своей машине. Жду –подожду, а моего грузовика нет, бегу на проходную: «Такая машина проезжала?» отвечают, что да. Я вскакиваю на свою «копейку» и жму за моим грузом. Правда, предварительно водителю я объяснил куда ехать.  Еду, особенно не разгонишься, конец рабочего дня, дороги забиты, да и дождь, а машины с моим грузом  не видно. Думаю, неужели он «налево» мои блоки повез, вот будет удар не поправимый моей стройке! И где-то только за Астраханью увидел  машину с гру-зом, и отлегло от сердца.
      Подъехали мы к Федоровке уже под вечер, а надо было раз-грузить машину с прицепом от блоков. Блоки оказались тяже-ленными, килограмм по 30-35, так как после изготовления были еще влажными. И стал я таскать по одному блоку от машины к своему забору. Вижу, что, наверное, меня не хватит до конца по-грузки, тут я и паду мертвым, кишки наружу вылезут.   Водитель видит, что дело идет медленно и стал мне тоже помогать. И вдруг, о счастье, идет с работы сосед Палыч,  который тут же подключился к работе. И таким образом, мы разгрузили машину, и водитель умчался обратно в Астрахань.
   Пошли мы с Палычем к нему ужинать, я, конечно, прихватил бутылку, а руки и ноги по-прежнему дрожат. Никогда в жизни, как мне, казалось, даже на буровой, я так не уставал. А его жена Александра Николаевна потчевала нас пельменями с осетриной. Не приходилось пробовать?      А утром я уехал в Астрахань на работу.
    Коротко остановлюсь на местах нашего проживания  в Пони-зовье Волги и о людях, нас окружавших. Что такое Понизовье? Кто не знает, кратко поясню. Волга перед впадением в Каспий разделяется на много рукавов (около 500), а по местному назва-нию «ериков». Этот район и называется Понизовьем. В этом районе располагается много сел, жители которых, в основном, занимаются рыбной ловлей. Как правило, и работать то здесь не-где – пахотной земли мало, а жить то чем- то надо. Я познако-мился с некоторыми аборигенами.
       Справа от нас находилась почта и при ней жила почтальонка – казашка, у которой было множество маленьких детей.  Когда мы приезжали, то  этих детей одаривали конфетами.  Как они ра-довались нехитрому угощению! Дети, увидев подъезжающую нашу машину,  выскакивали и окружали нас несмелой толпой. Самая шустрая из них была девочка Венера, лет четырех. Не-большого росточка, с круглым, характерным для казахов личи-ком, с черными сверкающими бусинками глаз, розовыми щечка-ми и большими соплями до губ.  Она подходила к нам и хитро спрашивала: «А у тебя касетка есть? Покази?» Мы отдавали ей конфеты, и она честно делилась с братьями и сестрами.
        А слева от нас располагался дом Анатолия Павловича и Александры Николаевны Кулаковых. Александра Николаевна была учительница младших классов. А Палыч (как все его звали) работал в какой –то артели столяром.    Палыча можно отнести к характерным мужикам русской деревни. Это был среднего роста, довольно плотный человек, уже немолодой (ему было где-то лет под 60), но крепкий, с широкой костью и крестьянскими рабочи-ми руками с толстыми пальцами, с не всегда остриженными ног-тями. Глаза его, несколько выцветшие под жарким астраханским солнцем, глядели с некоторой хитрецой. 
        Палыч был мастером на все руки.  Он был хорошим плотни-ком и  столяром. И многие приходили к нему  с заказами.   Кроме того он сам ремонтировал мотор на свою лодку «Казанку». Не-плохо у него получались и огородные дела. Ему удавалось полу-чать по 2 урожая картофеля на своем огороде, а избыток урожая он даже продавал. А какой у него был глазомер, он почти не ошибался, определяя на глаз какой-нибудь размер.  Благодаря его столярному умению у него было много заказов и за работу расплачивались  осетрами и бутылками. Поэтому часто Палыч был навеселе.      Иногда и нам кое-что из рыбы, по- соседски, перепадало. А мне запомнились пельмени из осетрины, которыми как- то раз угощала нас его жена.
         И вот начался наш труд по благоустройству усадьбы. Сло-мали сарай и на его месте построили из силикатных блоков сарай и баню. Баню я спроектировал сам, и получилась она удобной и довольно жаркой. Сделали дорожки из бетона, фасад дома за-крыли силикатными блоками. Но трудиться пришлось не подни-мая головы. Кроме строительства надо было  заниматься и садом и огородом. Особенно сложно было с поливом. Во время жарко-го лета напор в централизованном водопроводе сильно падал, и нужно было «ухватить» воду. И получалось это,  в основном, ближе к ночи уже в темное время.
        А у нас была в это время и дача в Астрахани, которая тоже требовала ухода! И вот, в пятницу ближе к концу рабочего вре-мени мы с Валей садились на машину и мчались в Федоровку. Я тут же начинал полив, который длился до позднего времени. А в воскресенье к вечеру отправлялись в Астрахань. Даче же посвя-щали время в среду – полив и все остальные работы. Вот так мы с Валей и крутились, не поднимая головы. Уставали, конечно, страшно, но были еще относительно молоды, полны сил и  полу-чали удовлетворение от своего труда. Но потом этот дом в Пони-зовье пришлось продать.
       В Астрахани я встретил свой очередной юбилей – 60 лет! К этому времени у меня уже сформировалась работоспособная ла-боратория, я завоевал авторитет у производственников, жизнь в Астрахани наладилась во всех отношениях. Юбилей отмечали  своей лабораторией в узком кругу, в подвале, в которой разме-щалась производственная часть лаборатории. Вот как описывает мой Юбилей мой друг Поляков Генрих Александрович в стихах:

   Научила жизни проза
Избегать официоза,
  И решил он, сгоряча:
   Два баллона «сухача»,
           К ним еще, что бог послал,
          И, прямохонько, в подвал,
     Где, бокалы прихватив,
 Соберется коллектив
         Две родных лабораторий.
             Поздравлений будет море…
                Море выпито вина,
      Впрочем, это –не вина!

          Мы-ж, не тратя время даром,
Обратимся к Юбиляру,
Ведь сегодня, говорят,
 Ему ровно шестьдесят!
       Испытав помбурства муку,
 Перебрался он в науку.
       По призванью, а не с дуру,
     Поступил в аспирантуру,
               Стал, пройдя сквозь массу мук,
 Кандидатом тех. Наук!
   Гидрофобные растворы
         С той поры полезли в гору.

…Но бывает иногда,
Что случилася беда.
   И, покинув Украину
    В Чернобыльскую годину,
Прикатил на «жигулях»
                В Астраханские края,
Где заслуженно и сразу,
     Стал родным АНИПИгазу!

   С той поры, как год один,
 Пролетело семь годин…
     В том нетрудно убедиться,
    Поглядев в сидящих лица.

      Но не будем проверять…
Предлагается поднять
  Нам свои бокалы снова
За здоровье Токунова!
  В заключенье, дружно,
Заздравный спич:
  «С Юбилеем, Владимир
Иванович!

     А в 2018 году вышла в свет моя последняя книга «Теория и практика применения технологических жидкостей при эксплуа-тации нефтяных и газовых скважин»  под рубрикой «Золотой фонд нефтегазовой науки). Ну, что же поставлена хорошая точка на моем творческом пути в науке.
        Когда мы приехали в Астрахань, то она населена была в ос-новном русскими, местными татарами и казахами. Потом во время чеченских событий мусульманский люд кинулся в различ-ные регионы России  и,  в том числе, и в Астрахань. Появилось много людей с Кавказа, много стало женщин в парандже, кавказ-цы захватили рынки и вытеснили наших исконных татар с рынка.   В общем, все идет к тому, что черная и желтая расы заполонят весь мир и вера будет в основном мусульманская?
        А во время чеченской войны террористы появились и в Аст-рахани – в 70 км был обстрелян милицейский пост, убито 2 ми-лиционера, несколько раненых.  Террористы были уничтожены, но сигнал для обывателей был серьезный.    В домах организовы-вались ночные дежурства, которые оберегали подъезды от тер-рористов.
     Конечно природа Астрахани в какой- то степени беднее сред-ней полосы России. Мало леса, растительности, но она прекрасна по- своему. Здесь мы увидели огромные поля священного лотоса, который местами на малых протоках полностью скрывает зерка-ло воды. Оказывается лотос, как растение, очень агрессивно и там, где оно закрепится, то постепенно вытесняет всю другую растительность. А еще  мы познакомились с водным орехом под названием «чилим», который по форме напоминает какую – то мифическую голову черта. Во время войны в сельских районах чилим использовался в качестве пищи и довольно широко.   
      При жизни в Астрахани мы, конечно, не только работали не покладая рук, но иногда и отдыхали. Запомнилась наша поездка всей семьей на машине на Черное море. Маршрут был такой- Новороссийск, Адлер, Карачаево-Черкесская область, Тебердин-ский заповедник, Астрахань. В Новороссийске мы задержались на пару дней у Валиной студенческой подруге Руфы, с которой они проспали на одной койке пять лет учебы в институте. Руфа в то время работала заваптекой. И встреча двух подружек была по-следней – через некоторое время Руфа умирает от онкологии. Далее мы поехали по побережью до Адлера. Но с погодой нам не повезло, накануне был шторм и вода в море была ледяная. Ку-паться было нельзя и мы решили махнуть в Черкесск на горный курорт Теберда. По дороге у нас отказали тормоза и хорошо, что на небольшой скорости и не на горной дороге. Бог нас тогда спас! В заповедник на машине нас не пропустили и мы несколько дней прожили в кемпинге и поели блюда из форели. Но удалось увидеть Эльбрус со своими белыми головами.

Глава 10.  Как это было

    Наша жизнь немного стоит.
                Потому и коротка.
Вся Россия тяжко стонет
В стыдной роли бедняка.
                (А Дементьев)

        События, документы, воспоминания становятся историей. Но для этого нужно время. Фактор времени интересен сам по се-бе. Вроде бы ничего не меняется в тех событиях, которым мину-ло 30, 40 и более лет, но, что интересно, к этим событиям чело-век начинает относиться совсем по - другому, нежели, если бы события происходили сейчас. При этом ранние события увязы-ваются как то с сегодняшними днями и живущими людьми.
       В зимний период у меня оказывается  много свободного вре-мени -отсутствуют уже зимние рыбалки, нет дачных забот и во-обще лето, более насыщено какими то делами, передвижениями.
        Давно уже я заметил в шкафу две довольно больших пачки писем, перетянутых туго шнурком. Эти письма,  Валюша за нашу совместную долгую жизнь,  сохранила и не выбросила.  И как то в один из зимних вечеров решил я навести ревизию этих писем. В пачках  оказались мои письма, моего брата, братьев Вали и других родственников и знакомых. И стал я с интересом переби-рать  письма и читать и как будто перенесся на несколько десят-ков лет назад - мелькали люди, которых уже нет, события, жизнь отдельных людей и нашей страны. Особенно меня обрадовало, что среди писем была информация о трудных 90-х годах. В свое время мы с Сережей  этот период времени хорошо описали в письмах в Израиль моему товарищу Хейфецу Игорю, но он эти письма не сохранил.

И кое – кто поверил второпях,
      Поверил без оглядки, бестолково.
         Но разве это жизнь – когда в цепях?
         Но разве это выбор - если скован?

И если бы оковы разломать,
        Тогда бы мы  и горло перегрызли
     Тому, что догадался приковать
            Нас узами цепей к хваленой жизни.
                (В. Высоцкий)
               
      Итак, первое письмо у меня в руках моей двоюродной сест-ренки Любы. Мы с ней были дружны, часто переписывались, а в киевский период жизни они несколько раз были у нас проездом на своей машине по пути к Черному морю на отдых. Ее муж Са-ша был военным летчиком и летал на сверхзвуковых дальних бомбардировщиках.  Потом он был демобилизован, не знаю, то ли по возрасту, то ли по болезни. И через некоторое время он умирает от рака. Наверное, это случилось из-за его работы и плохой защиты летчиков от космического облучения. Летали то высоко.  Его болезнью, наверное, и объясняется жалоба Любы на трудность жизни с мужем в последнее время.
       Вот выдержки из письма Любы из Минска  от 2 июля 1986 года: « Извините  за столь долгое молчание. Причины к этому – мало хорошего с моим Александром Ивановичем, тяжело мне очень. Но видно это судьба и менять что-либо в нашем возрас-те не имеет смысла. Да и от мамы надо скрывать – она перене-сла второй инфаркт.
     Я каждый день думаю о Вас, как там сейчас в Киеве после Чернобыльской аварии? Видимо дачей пользоваться нельзя, а Сережа не уехал ли к дедам в Уфу? Это был бы лучший вари-ант! Володя, я предлагаю и свои услуги, пусть Сережа приезжа-ет к нам, буду рада чем-нибудь помочь Вам. Желаю Вам выйти из этой истории благополучно».
        И вот совсем печальное письмо Любы  из Минска  за 1987 год.  «… У нас горе и горе непоправимое – у Саши рак левой поч-ки. Делали ему облучение, а через 2 недели будут делать химию-терапию. Врач сказал, что он безнадежен. Он пока об этом не знает, болей у него пока нет. Нам всем сейчас очень плохо, даже не представляете себе, как тяжко. Володя, мне неловко про-сить, но Саша очень любит рыбу. Если можете, пришлите су-шеной или какой можно переслать посылкой…»
         Вот такое тяжелое письмо. Позже мы узнали, что Саша умер, а Люба пережила его не очень и умерла тоже от рака.  К большому сожалению телеграммы о смерти Любы мы не полу-чили, так как в этот период переезжали в Астрахань, жили на квартире и телеграмма нас не нашла. Я до сих пор сожалею об этом. Это моя сердечная боль!
       Большая пачка писем в несколько десятков от  Хейфеца Иго-ря, моего киевского сотрудника, который в конце 80-х уехал в Израиль. С ним завязалась переписка,  и его письма я оформил под названием «Письма соотечественника из земли обетованной».  Его письма читать было интересно. Он сообщал, как он устроился, какие пособия получает, цены на продукты и много интересных вещей, для нас совершенно не привычных. Эта пере-писка приведена в Главе 12.
       А вот пачка почти из 50 писем,(Эти письма изложены в Главе 7). относящихся к лету 1968 года. С июля по сентябрь месяц Валюша находилась в Уфе – рожала Сереженьку, и мы регулярно поддерживали связь частыми письмами, поддерживая друг друга. Этот период нашей жизни был очень напряженный и ответст-венный, кроме рождения сына ожидалось и получение жилья, что для нас было очень важно.  В своих письмах Валя очень под-робно и красочно  сообщала,  как растет сын, как сосет молоко, как болит у него  животик, как спит и бодрствует.
          Родился Сережа, получили квартиру в Киеве, я защитил кандидатскую диссертацию  и  началась плотно рабочая пора. Валя пошла  на работу и пришлось искать няню для Сергея. А мне надо было самоутверждаться по работе. Появились кое-какие идеи и надо было проводить промышленные испытания непосредственно на буровых. Послать кого-либо  вместо себя, я не мог, кадров подготовленных не было И начались мои беско-нечные командировки. Первые испытания я проводил в Полтав-ском Управлении буровых работ, а буровые располагались около районного центра Гадяч. Там я в основном  и находился. Вот не-сколько моих и Валиных писем мне  в 1970 году, которые харак-теризуют не только жизнь нашей семьи в ту пору, но и в целом страны.
        Письмо Валюши  из Киева в Гадяч от 06.06.70  «… ждем писем  от тебя очень, нам плохо без тебя, отец. Сережка пре-лесть, гуляем, начал говорить слово «дай». Сейчас покушали хлеб, картошку и молоко. С удовольствием ест помидоры, дала огурец, так еле отобрала, как он в него вцепился.»  К 2-м годам у Сергея стал проявляться  детский церебральный паралич и по-этому «…  стали колоть Серенького, а он бедный плачет, но что сделаешь? А впереди колоть еще целый месяц. Каждый ве-чер делаю компресс ему ручку и делаем гимнастику.»  А вот как тогда решалась квартирная проблема. Валя пишет  «….на днях распределяли квартиры, страшная драка. Говорят в этом году квартир больше не будет. От нас за квартиры бились Кендис и Хейфец. С бабкой (это няня) живем ничего. Вовунчик, может ты  приедешь к моему дню рождения, мы бы посидели все вме-сте. Тоска такая, может быть в августе отдохнем?»  А даль-ше Валины строчки из письма характеризуют наш бесконечный во всем дефицит: «… ничего мне не покупай, Зоя предлагает летнее платье за 18 руб, думаю взять и лето обеспечено… Ты пишешь о наборе школьника для Гоши (племянник), посмотри, если что-то путное купи…..Я в неоплатном долгу у Галки (Чи-та, жена брата Толи, заваптекой), опять буду просить лекар-ства для Сережи».
     А это уже мое письмо из Гадяча от 11.06.70. «… как летит время, кажется уехал давным-давно и мечтаю, что открываю дверь квартиры и слышу громкий  возглас моего сына, который торопится ко мне навстречу, стоит радостно-удивленно смот-рит на меня, а потом повернувшись к тебе выдохнет «Папа?». Скучаю по Вас, но служба, есть служба. Наши дела таковы. Думаю, что вот-вот  перейдем в скважине на наш раствор, но «завтра» по различным причинам переносится – нет транспор-та, сварщиков, трактора или еще чего-то и опять «завтра».   Но , кажется, уже все препоны позади. Сейчас забой на сква-жине 1500 м, а проектная глубина 2000 метров. Если все пойдет нормально, то это на 15 дней работы. Чем мы занимаемся. Крутили в лаборатории растворы, составил план работ, собрал промысловый материал для отчета, толкал наши дела на буровой. Оставалось и свободное время- загорал и купался, ходил в кино и даже записался в библиотеку.
      Спасибо, Люша за большое и обстоятельное письмо жены и друга! Очень рад за успехи сына в русском языке. Лед тронулся? Или это только тонкая трещинка? Бедный мой сынуля, как ему больно, когда делают укол. Он же не понимает, почему ему де-лают больно. В чем он провинился? Не могу обещать о моем по-явлении на твоем дне рождении. Посмотрим, как пойдут дела. Правда, у меня висят еще командировки по Белоруссии и в Бори-слав. Гадяч мне нравится своим патриархальным укладом, ти-хий, в меру чистенький, весь в зелени и речка Псел, воспетая Го-голем, ласкается у ног.  Как мне хочется, чтобы  в этом году мы отдохнули вместе и восстановили свои нервные и физические силы. Платье, если тебе нравится, то конечно покупай, а то я довел тебя уже до ручки!
       Кстати, Люша здесь на буровых хорошие результаты в ка-честве структурообразователя применяют гудрон раститель-ных и животных жиров, попробуй  в лаборатории на бесструк-турных растворах, но растворы должны быть щелочные с рН=9-10.»
       Еще мое письмо из Гадяча от 15.06.70, из которого видно на-сколько трудно складывалось начало моей работы на Украине.  «… Мои дела здесь прескверные, было уже приступили к приго-товлению раствора на буровой, но прихватило буровой инстру-мент. Сейчас аварию ликвидируют. На буровой случайности бы-вают, что не знаешь с какой стороны ждать беды. Настроение аховое, время уходит, соскучился по вас обоим. Думал уже прие-хать на пару дней, но сломалась наша машина и серьезно.
      А что поделывает мой сына, приеду и наверное его не узнаю. Вижу его во сне, будто он уже разговаривает».
          А вот письмо Вали из Киева в Гадяч от 17.06.70, из которо-го видно, что недоброжелатели караулили возможные мои не-удачи и моральной поддержки от своего руководства ждать не приходилось. «Дорогой мой! Не хотела тебя огорчать, но при-дется. Яров (это начальник отдела) поговорил всласть по пово-ду твоих неудач на скважине. Было видно, что ему это достав-ляет огромное удовольствие. Пишу тебе, чтобы ты знал, что каждый твой шаг, вызывает соответствующую реакцию, час-то недоброжелательную! В Белоруссии вроде бы все в порядке,  но срочно надо сообщить параметры раствора, с которым вы собираетесь выходить на промышленные испытания. Игорь бо-лен и ехать в Борислав некому и Яров опять рад этому. В общем на тебя навалилось все сразу! Держись, моя прелесть, я верю в тебя, ты у меня умница. Страшно по тебе скучаю и Сережка постоянно твердит – папа, папа!
         С Сережей стараюсь больше гулять после работы – дела-ем укол, гимнастика и двигаем на улицу. Я конечно устаю и ло-жусь спать вместе с ним. Засыпает он  хорошо, тихо, без скан-далов, обнимает зайца, целует его и мне дает. Получила от Ва-ли Магум бандероль с ночной рубашкой и пишет, что больше ни-чего не смогла купить. Сейчас пошли ягоды, покупаем, не жмем-ся, здоровье прежде всего, без тряпок прожить можно, а здоровье не купишь! Ты тоже не экономь на еде и витаминах. Соскучились, без тебя нет света и жизни, живем надеждами.  Сережка пока остановился на словах – мама, папа, баба, но вроде бы соображает неплохо. Сделала ему 12 уколов и еще 18 осталось. Плачет бедный после укола и на попочку показывает. Весит он сейчас 13,9 кг. Надо его показать глазному».
         Еще одно мое письмо из Гадяча от 07.09.70 , в котором я описываю немного о своей работе и быте в командировке. Пись-мо показывает, что моя работа, несмотря на относительные пер-вые неудачи, продвигается, и руки я не опустил, и что успехи за-висят не  только от нас, но и от разных случайностей, на которые мы повлиять  не можем. «… Третий день в Гадяче. На моей буровой еще не готова обвязка циркуляционной системы, да тут еще 2 выходных и день Нефтяника, т.ч. приготовление эмульсии начнем где-то на следующей неделе. Жаль времени, но мое присутствие необходимо, как катализатор ускорения работ по скважине. На Яровской буровой, где испытывается ЛСХ,  дела исключительно плохи. Ввиду отсутствия воды (ремонт водокачки) раствор не обрабатывался, надо спускать обсадную колонну, а ствол скважины завалило в интервале  около 300 м. Моют ствол скважины уже 5-й день. Это еще  раз показывает, что со скважиной надо быть всегда на «Вы».
        О моем быте. Устроился в гостинице по 80 коп. в день. Мое финансовое положение меня забавляет, а не удручает – привык! По состоянию на 12-30 у меня нет ни копья в буквальном смысле этого слова. Но я  не голоден – утром принял полный обед из 3-х блюд и есть булка хлеба за 15 коп. и 2 кг помидор по 13 коп. Еще есть сало, что ты мне положила, т.ч. жить можно. Правда, помидор я наелся на всю зиму! Если мне завтра деньги не пришлют, займу 5 руб у завглинохозяйством».
        Много писем  моего отца, он регулярно нам писал о их жиз-ни. При этом меня удивлял его четкий  ровный почерк, а он кон-чил, как говорит, то ли 4, то ли 6 классов начальной школы. Это говорит о том, что выработка красивого почерка начиналась  то-гда в школах  с первых классов. В его  письмах постоянно при-сутствует огромный и постоянный труд, которым  приходилось заниматься всю жизнь. Родители мои из тех людей, которые в самые сложные времена их жизни находили возможность выжить и не погибнуть.  Характерный пример, что когда он ушел на пенсию, то они с мамой нашли -  стали разводить пионы и продавать их. На это и жили.
         Вот папино письмо  из Уфы от 15.06.86 г. Ему было 80 лет.  «… долго молчал, но весенние работы в саду и продажа пионов занимало все время. Около месяца почти каждый день езжу на центральный рынок (а добираться туда 40 км, иногда 2-мя вида-ми транспорта!), поэтому встаю в 4 ч утра и приезжаю обрат-но  не раньше 16 ч. Устаю очень. Осталось цветов еще, пример-но, на 5 ездок. Врач сделал Сергею 4 иглоукалывания (в это время Сережа жил у них и проходил лечение иглоукалыванием) . И сказал, что продлит лечение в след. Году. Все это вызывает по-дозрения. (Мы нашли врача в Уфе, который дал рекламу успеш-ного лечения ДЦП иглоукалыванием. Но оказался он просто шарлатаном)  Сережа по мере сил помогает нам по хозяйству, а когда я закончу продажу цветов, то будем ходить на Уфимку, на рыбалку. Пишите, как у Вас дела с радиоактивностью…».
        А вот письмо папы из Уфы от  18.01.91. Ему было 85 лет.  «…  Вы занялись стройкой в деревне дома, который купили, а как со стройматериалами, сейчас же ничего не купишь?... Воло-дя, достал ли ты для своей лаборатории деньги на 1991 год? Мама сильно сдала, кружится голова, и почти ничего не видит, в основном лежит, а если я куда ухожу, то укладываю ее в по-стель. А ходить по магазинам приходиться регулярно, надо  вы-купать  по карточкам  продукты, со снабжением плохо.  Валера пишет из Сибири, он организовал малое предприятие. Не затя-гивайте обмен киевской квартиры, а то можете ее потерять. На Рождество была Зоя Герасимовна и я испек рыбный пирог под руководством мамы. Наверное, это последний - мама плоха, а я один не испеку. Иринка на каникулах работала Снегурочкой и заработала 300 руб.»
       В последнее время папа пишет, что очень болит желудок, и он стал сильно уставать. Конечно, если бы за ним был грамотный медицинский уход,  то он бы так не болел. Несмотря на болячки и возраст он еще пытается, что- то делать! Это видно из его пи-сем от 26.07.97,  16.09.99, 30.08.99, 16.12.99, 13.11.99 и от 27.04.2000 годов. «…ребятишки часто ломают забор из-за яблок и мне его приходиться чинить, а досок уже нет. Ездил к маме на могилу, прибрал ее, покрасил оградку. А недавно сделал маленький ремонт в доме – покрасил батареи,, окна и немного в ванной. Не хочется жить в грязи. Провозился целую неделю, сильно устал. Сильно болит желудок, пропал аппетит, рвота и понос. Целыми днями лежу и  глотаю таблетки. Но я понял, что сам виноват. Другой раз хочется чем-нибудь себя побаловать.  Покупаю  говяжий язык и ем его с горчицей, и тут же начинаются такие боли! В огороде я работать уже не могу и когда надо, приглашаю соседей. Сережа, я рад, что тебе утвердили кандидатскую диссертацию. Теперь у вас почти вся семья остепененная… У меня лопнула водяная труба и хорошо слесарь живет напротив  наладил ее.  Очень часто во сне вижу маму, наверно, она зовет меня к себе. А вчера ночью у меня был сильный приступ – рвота и понос, думал, что   пришел мой конец, но спасли меня таблетки. Да и умирать пора, за свою жизнь хлебнул всего, сладкого и горького».
         Вот его письма из Уфы от 26.01.98 и 04.11.98. Ему было 92 года. «… Ваши письма для меня праздник. Чувствую себя не-важно – донимает желудок, сижу на таблетках. На днях ездил на рынок (Это за 40 км!), всего полно, накупил около 8 кг, еле до-нес до дому. Вы зовете на постоянно к себе, но я решил из Уфы никуда не уезжать. Цены у нас подскочили на 100% и выше,  в старой цене остался  только хлеб. а пенсию Ельцин  не прибав-ляет, да  и ту задерживают на 3 месяца. Ему давно нужно уйти на отдых и как президент он управлять страной не может». 
           И вот последнее письмо из Уфы от  23.10.2001. Ему 96 лет. Увозили мы его жить в Астрахань, но здесь он не прижился, тосковал и уехал.   «… В Уфе я прописался и получаю пенсию, здесь она больше, чем в Астрахани. У меня сейчас пенсия 3000 руб, мне хватает с избытком и еще остается.  С Валерой регулярно перезваниваемся, и Гараньков ко мне каждый день заходит, звонит в Москву своему сыну, к которому он скоро уезжает на постоянное жительство».
        У Вали  три  брата Толя, Валера  и Долик. Валера рано по-гиб, а вот  Толя и Долик с Валей регулярно переписывались, осо-бенно, старший брат Толя. Я с ним встречался только два раза в Киеве, но впечатление он на меня произвел большое. Это был человек с солидным  жизненным опытом и трудной жизнью за плечами.  После окончания Мореходного училища, он много плавал. Его письма можно разделить на два этапа: когда он был моряком и уже поздний период, когда Толя женился  и жил в Чи-те.
        В ранних его письмах присутствует  большой юмор и хоро-шо передается  жизнь моряков. Эти письма я привожу почти це-ликом. Их отличает  четкость изложения, и даже некоторый ли-тературный талант. Вот его некоторые письма и краткие к ним комментарии.
         Письмо Толи от 29.02.54 из Владивостока. «…вот уже 5 лет, как я не видел лета. С первыми лучами солнца мы уходим на север в общество чукчей и белых медведей, везем им  хлеб и спирт и тех несчастных, что по окончанию института и тех-никума должны «отбыть срок».
       Вчера был буран, большие сугробы, трамваи стоят Я поздно возвращался от моих молодоженов (я тебе уже писал про Лешкину свадьбу) Он получил деньги и мы в семейном кругу отметили это важное событие. Пил я что-то очень много, они  меня пытались  уложить спать, но я вырвался. Шел страшно долго, почти достиг цели, как встретились на улице знакомые девчонки. С начала, они меня куда то приглашали, но,  увидя, что я лыка не вяжу, свалили в сугроб, и набили за шиворот снегу. Когда я шел  дальше, то так мне жалко стало себя, такая жесточайшая обида обуревала мою душу, что я чуть не плакал и пел жалобным голосом: «Позабыт, позаброшен..»
      А недавно, ты, не поверишь, я написал стихи в этаком высо-копарном стиле и посвятил их подружке моего товарища и по-слал  анонимно. А потом она ему хвасталась - вишь, какое мне пишут и показывала ему язык.
     Работать, Валечка,  поеду, наверное, на Чукотку, там пла-тят больше, да и суда часто идут на ремонт за границу, а по-пасть в загранку мечта каждого моряка. Возвращаются обычно в шелках и бостонах, да еще и с деньгами….. Идем на ремонт в китайский порт Шанхай месяца на 4, а потом предстоит рейс в Заполярье и уже наверное надолго. Вообще  эта дикая жизнь мне надоела!»
        Письмо Толи от 30.12.56. «Мы встали на зимний ремонт, пароход врос крепко в лед, а мы перешли к береговой жизни. Очень мне хочется в театр, но затолкали нас в страшную дыру- «Большой Камень» (бухта в Амурском заливе). И в этом забы-том богом  и людьми крае только и празднуют открытие чай-ных. Но если судить по радости  старожилов, то очевидно этим  решаются самые злободневные вопросы быта
        В плавании работать было очень трудно, пароход старый, испытывает уже предсмертные судороги, матросы, кочегары народ не дружный, на стоянках щибко пьют и дерутся, иногда на вахту поставить некого. Словом все то, что у нас называет-ся «тяжелый пароход». На отстое легче стало. У меня есть 2 друга -  третий помощник капитана и 4-й механик (я работаю третьим). Повсюду мы стараемся бывать вместе. Гена (меха-ник) хорошо играет на гитаре, а «Очи черные» с таким жало-стливым дребезжанием, что плакать хочется, хотя я в жизни не любил никаких черных очей! А еще его опасно отпускать  в город одного, потому, что оттуда его приносят какие-то слу-чайные знакомые и на судно его приходиться поднимать в сет-ке. Когда на следующий день я начинаю его осыпать укоризнами, он сразу же переходит в наступление и просит 300 рублей взай-мы. А другой друг Вовка, немножко поэт. Он уже сочинил ново-годние вирши и решил их прочесть в кают компании за празд-ничным столом при звоне бокалов, но вышло так, что мы оба оказались 31 декабря на вахте и все его творческие потуги  ока-зались напрасными.
       Я не имею никаких талантов, но когда моим друзьям срочно понадобиться  спорщик профессионал, они призывают меня, и я мгновенно с помощью  не очень сложной софистики убеждаю любого, что черное, это белое, и наоборот».
        Письмо Толи от 28.02.57. «Долго не писал – оторвал себе кусочек пальца на правой руке. Валя, ты интересуешься более интимной стороной нашей жизни. Есть и это. Совсем недавно, мой милый, мой верный друг, штурман Вовка, пригласил меня,  как он выразился,   осмотреть его невесту, ту самую деву, из-за которой он в свое время сильно простудился. А посмотреть бы-ло на что., хотя я видел ее и раньше. Она работает на нашем ремзаводе, но тогда она была в ватных брюках у станка  и то-чила  гайки на ; дюйма, и вообще я тогда был занят и не обра-тил на нее внимание. Но дома, дома совсем другое дело – я уви-дел прелестную девушку, ножки стройные, как кегли, нос пря-мой, короткий, глаза величиной со столовую ложку, черные рес-ницы, длиной миллиметров пятнадцать. А голос, какой грудной голос! Когда она заговорила со мной, я прямо обалдел и испытывал неизъяснимое наслаждение, будто кто- то так нежно  пощекотал меня за ушами.  Но плохо было то, что  у столь красивой девки было много и поклонников, и вскорости наши опасения  полностью оправдались. Вовка встретил  коварную изменщицу с другим, где то  на улице. От его любви не осталось ничего, кроме горьких сожалений по поводу безрассудно подаренного  кольца на заре начинающихся чувств. Колечко было золотое, и Вовка  не захотел терпеть материального ущерба. Выручать кольцо отправили меня. Я долго сидел на квартире  изменщицы, что то мямлил и никак не мог решиться заговорить о главном. Наконец, когда меня уже выпроводили на улицу, я вдруг заорал не своим голосом: «Кольцо отдай!». После чего мне его и отдали. Оно оказывается лежало на дне большого сундука.
        Гена тоже был влюблен. И тоже неудачно. Девушку его я видел – маленькая такая, голубоглазая и очень ласковая. Как то раз Генка пришел к ней пьяный и попросил пятьдесят рублей взаймы. Она еще конечно не знала, что это у него болезнь такая, просто мания. С кем бы он  и о чем бы не говорил, под конец разговора обязательно попросит денег взаймы. И она, конечно, дала бы ему денег, если бы они у нее были, но денег не было. И она попросила его обождать, пока она переоденется, чтобы пойти гулять, а он взял и убежал. И теперь Гена боится  ее встретить, стыдно ему очень, а она, наоборот, ищет встречи с ним. Гена ей нравится.
      Ну, а я  в основном радуюсь успехам моих друзей, переживаю вместе с ними их неудачи. Я же вроде никого не люблю и меня никто не любит. Должно быть виной тому моя рыжесть. Если бы о нас написали роман в современном стиле соцреализма, то с меня можно было писать  парторга, который все думает, и спит думает о своих ближних и о судьбах страны своей много-страдальной. А сам питается  заплесневелыми сухарями и забы-вает получать  жалованье,  что ему  причитается за свои страдания».
       Письмо Толи от 16.01.57.  «… наш триумвират на время распался – Генку посадили на 10 суток за пьянство и ругань в общественном месте. Я сходил к нему и принес мандарины, но оказывается  он просто голодный – кормят один раз в день. Мандарины он проглотил и продолжал смотреть на меня  го-лодными глазами. Занимаются они благоустройством и расши-рением  тюрьмы, делают новые камеры и оборудуют их нарами. Очевидно, ожидается новый, еще более мощный наплыв матер-щинников.
        Вовка же почти совсем прекратил ходить  на берег в днев-ное время, а если и выходит, то вечером. Не знаю, с чем это свя-зано, но милиция в нашем районе ищет человека с приметами Вовки. Подозреваю, что Вовка ругался  вместе с Генкой, но как то ускользнул от наказания. Так вот он ночами и прогуливается и простудился. Наш судовый врач  тотчас же  принялась де-лать уколы, которым она отдает явное предпочтение. Вовка же  боится их до дикого ужаса. И не раз, когда я выбегал из машинного отделения навестить его, он падал на мою грудь, измазанную машинным  маслом, и истекал горькими слезами».
         Из вышеприведенных писем видно, что в это время юноша, полный сил, ищет себя в жизни, набивает шишки, приобретает опыт на основе похождений своих друзей. Потом Толя переехал в Читу и женился  и более поздние его письма говорят о борьбе за хлебом насущным.
        Письмо Толи от 17.10.64.  «…меня постоянно  гложет соз-нание, что отец все-таки трудновато живет, а от  меня ему никакой помощи нет, но ничего сделать не могу»       
         Письмо Толи от  16.09.66.  «…Валя, есть ли в Москве в про-даже зимние пальто? Не  можешь ли ты посмотреть?  Если да, то я вышлю деньги. А у нас шаром покати!».
         Письма Толи от 31.05.89; от 19.08.89 и от 10.11.89. «… До-лик уехал на заработки, правда, не столько на север, сколько на восток. Он заведует  энергетическим хозяйством и как и везде плохо со снабжением. У нас весна обычная, днем жарко, ночью холодно. На участке откопал кустарники, высадил овощи  и рассаду. Пытаюсь нынче развезти садовую землянику, методом рассады. Но как только она попала в открытый грунт, то сразу же стала чахнуть…. Урожай нынче средний, собрали немного смородины, малины, помидоров…. Осень теплая и сухая, радостно работать  на огороде. Урожай был неплохой, даже не смогли все переработать. Надо как то кончать со своими комплексами и выходить на рынок. Я привез большую кучу удобрения. Наши совхозы и колхозы землю обильно посыпают минеральными удобрениями, а навоз бульдозером выгребают из коровников и не используют…..Ноябрь у нас месяц зимний. Я как раз был на участке и повалил сильный снег, я обрадовался  и стал снегом засыпать землянику и кустарники. К концу дня сильно утомился и решил заночевать в домике, а утром на улице было -30, а  в домике около нуля!»
            Письмо Толи от 09.10.90.  «…После сильного наводнения  на участке занялись восстановительными работами – земля превратилась в целину, да и постройки имеют повреждения. В связи с этим, пришлось  картошку и капусту покупать. Но мно-го варенья. Авось перезимуем!»
           Письма Толи от 07.04.91 и 02.05.91.   «… Мой шеф разре-шил мне поработать еще год….Долик работает на прииске… Жить стало труднее, но кое-что можно купить на базаре и по карточкам. С промтоварами хуже – нет обуви и  одежды ника-кой…..В этом году парники не делаю, упор на картошку и ка-пусту….Питаемся нормально, все по карточкам. Плохо, что перспектив. хороших нет!»
         Письмо Толи от 06.10.06.  « Все лето был на участке, но урожай нынче скудный. Начались заморозки, я ретировался до-мой. Основной овощ Забайкалья картошка уродилась скудно и на рынке сильно подорожала. Мы немного накопали, но мелковата. Срубили капусту и ждем холодов, чтобы посолить ее.»
          Валин  младший брат  Долик долгое время жил в Забайка-лье, закончил железнодорожный  институт, много мотался по сомнительным заработкам, валил лес, мыл золото, но по характе-ру он не боец, его везде обманывали и что-либо толком зарабо-тать ему не удалось.  Вот его некоторые из писем.
         Письмо Долика от 10.10.63.  «…Сейчас живу в городе Мо-гоча, работаю поммашиниста тепловоза. Многие здесь стонут от этой жизни, ну а мне со своими ничтожными запросами жизнь, как и везде кажется прекрасной.  Сижу над дипломной работой, скоро поеду в Читу на защиту».
         Письмо Долика от 14.07.66. «…Я совсем тебя заморочил со своими просьбами, ты поменьше думай о них. Я ведь не голый, костюм приличный у меня есть, туфли тоже. Спасибо тебе за рубашки, очень хорошие и переделывать не надо. Был в Чите на соревнованиях. Жребий  выпал неудачный и в первой схватке пришлось работать с мастером спорта, который со мной обо-шелся  не вполне корректно – сломал еще одно ребро, пришлось сняться с соревнований».
        Письмо Долика от 04.87.  «…Снова ушел  преподавать в техническую школу, учу машинистов тепловозов. Работы много, за 7 месяцев вычитал годовую норму в 1260 часов В Чите с осени была засуха и зимой не одной снежинки и теперь горит тайга, не видно солнышка, дышать нечем. На дорогах кордоны, в тайгу не пускают. С нетерпением ждем дождей».
        Письма Долика от 08.89 и 03.08.90. «… Работаю на прииске, работы много. Я к основным обязанностям взялся выполнять подъемно –транспортные операции. Пишут, что в Чите наводнение, у Толи смыло все их труды, Домик устоял, но хорошего конечно мало…. У меня все по старому, живу в тайге, жду окончания сезона, но конечный результат может быть разным. Как говорит наш отец -  Першиковы-не фартовые и похоже, это верно! Третья попытка  поднять домашнее благосостояние не получится. Дебит и кредит уравновешиваются и никаких излишков».
        Письмо Долика от лета.2001 года.  «… Вот я снова на гор-ных работах, нахожусь еще дальше в тайге, моем золото. Уча-сток маленький, работают в основном западные украинцы. На их языке я не балакаю, но они меня понимают. Работы очень много, даже письма нет времени писать».
       А вот письма Валиной  подруги Эли Брянской. Подружились они  с ней в 1964 году в аспирантуре Московского нефтяного ин-ститута и на протяжении многих лет плотно общались, а потом, когда мы уехали из Киева, связь поддерживалась письмами. Сей-час Эля живет в Подольске, под Москвой, одна, маму, Полину Алексеевну,  она похоронила. На сегодня (2017 год) ей уже 83 года, болеет, сломала ногу и не выходит из квартиры, т.к. живет на 4-м этаже. Правда, помогает ей брат Боря, который живет там же.
          Эля умница, защитила кандидатскую диссертацию и была хорошим специалистом по хромотографии нефтей. Как человек, она очень добрый и отзывчивый, готовая  помочь любому. Но в личном плане не повезло. Попалась сволочь (западный украи-нец), который женился на ней ради квартиры, которую ей выде-лили, как кандидату наук. Она от него забеременела, он ее избил, и с мечтой о ребенке пришлось распрощаться. Она с ним разве-лась, но 2-х комнатную квартиру он у нее оттяпал полностью. Замуж она так и не вышла. Вот вкратце судьба этого человека. В письмах она характеризует жизнь на Украине в трудные 90-е го-ды.
           Письма Эли из Киева с 1986 - 1991  год.    «… в магазинах пусто. На работе выбросили  кое-какой  импорт специально  в количестве, чтобы  перессорить друг друга. Я вырвала итальян-ские сапоги теплые, рабочего вида за 120 р. Очень соскучилась о Вас, ощущаю, что жизнь приходит к тупику, в котором не так много  окружающих  людей, и они бегут мимо, может быть в другие тупики.
         Опубликована карта радиации, близко к Киеву. В Ирпене и Коростыне  уже всюду пятна  от 1,0 до 5,0 кюри/км2. В общем, некрасивая картина! В печати пишут, что  все проверяется и контролируется на рынках и в магазинах, что можно есть ово-щи и фрукты. С детьми многие уехали, кто в дома отдыха, кто  к родственникам. Но не все это могут осуществить. На душе грустно…»
«… В институте денег мало, грозят сократить 50% сотрудни-ков. На будущий год никаких перспектив,  министерства  и гос-заказов не будет.  Говорят, институт перейдет на аренду.  Требуют, чтобы вся деловая переписка велась только на украин-ской мови.  Для отоваривания в магазинах на производстве вы-дают  купоны  на 70%  зарплаты или пенсии. В овощном магази-не тоже на купоны  только лук, картошка, яблоки. Правда, хлеб без купонов. Да, у нас совсем нет конфет, говорят, из них гонят хороший самогон»… В институте  дают землю под огороды, но я не решаюсь, кто будет ее обрабатывать?»
            «… Валя,  если есть  кремы для лица, привези. Если попа-дутся колготки 12,13,14 размеров купи по 3-4 штуки. В магази-нах пусто. Стиральный порошок выдавали на работе. Родст-венники пишут, что в Новосибирске ничего в магазинах нет и талонов нет. Бедная наша страна!»      
          «… Об отделении Украины ничего не знаю,  но брожение идет, особенно с запада. 30-го ноября на митинг прибыло  много автобусов с западной Украины с  жевто-блакитными  флагами. А первого объявлена стачка, направлена петиция Верховному совету и Правительству с требованием объявить марксистко-ленинское учение вредным, закрыть Чернобыльскую  АЭС, вернуть украинских солдат из других регионов, не заключать союзный договор…..»
       «…приехала в Киев, а здесь забастовка, не ходят троллейбусы  и трамваи. Доехала домой  еле-еле на такси…. В этом году опять яблок не будет. Как не везет Киеву, а до Чернобыля было много…»
        «… паника, в Киеве кто-то пустил слух, что плотину на Чернобыльской АС порвало и вся радиоактивная вода хлынула в Днепр и пользоваться питьевой водой нельзя! Потом разъясня-ли, что это «утка».В Верховный Совет поступило ходатайство о присвоении Киеву статуса «пострадавшего города»….»
          О жизни в Донецке, где жила Света, племянница Эли. «…Кое что прислали из продуктов родители мужа Светы – крупу, консервы. Я добывала  пропитание , где могла. В магази-нах нет никаких овощей, за вареной колбасой очередь, за мясом дикие очереди…»
        «… Жизнь потеряла  какой-то смысл, о работе уже не ску-чаю. Смысл пропал из-за этого экономического упадка и общих распрей, когда все наладится?... Многие из Киева хотят вывез-ти детей на лето, но как это сделать. Если в Россию, то у нас нет талонов, чтобы питаться. У нас все по купонам, их много накопилось, нечего покупать!...»
          И вот Эля была вынуждена уйти на пенсию, ищет какую-нибудь работу. «… Володя Сопкин нашел мне место дежурной в гостинице «Авангард», буду звонить в кадры.  А сейчас вожусь с малышом. Платят 120 р и кормят в обед…»
         И вот Эля поменяла свою квартиру на Подмосковье, в По-дольск и живет одна (Последнее письмо 29.11.2006).  «…Я почти одна все время, молчу. Пожаловалась брату Боре, он ответил, общайся  по телефону. Чувствую свою ненужность. Телевизор – друг. Отметили годовщину смерти мамы. Все грустно…»
         Много писем и от нерегулярных корреспондентов, Наибо-лее интересные тоже надо здесь привести, в них много информа-ции, особенно о событиях 90-х годов. При этом география этих писем довольна широка – Киев, Москва, Сургут.
         У Валюши есть еще одна подруга –землячка со школьной скамьи Вера.  Живет она сейчас в городе Смела  на Украине.  Мы изредка с ними связываемся по СКАЙПУ. А вот ее несколько писем за 1989-91 г.г.  «… В отношении украинского  «руха», мы слышали из теле и радиопередач.  Простые люди знают, что это дармоеды и болтуны. Наши интеллигенты  вдруг заговорили на украинской мове. Иногда и  в мой огород бросают камушки, но меня не просто закидать, с хохлами я жить научилась. А на ж.д. приказом введен русский язык по всему Союзу. Мне легче,  а как будут дети и внуки наши? Мой сын Володя украинский не приемлет, а дочь Аленка слушает лекции на мове, часто на ломаном языке, поэтому лекции она не пишет. В Киеве особенно стараются – порицают тех, кто говорит на русской мове… на работе кругом сокращение.. В марте была  в отпуске за свой счет – нечем было платить зарплату рабочим…. Огороды летом отнимают не только время и силы, но и душу, но без них сейчас не прожить! Все мысли заняты ценами и дефицитами. Ужас какой-то, все человеческие дела забываются, все заботы, заботы…»
         Письмо Веры из Смелы в 2004 году. К сожалению тема трудностей и печали осталась та же, что и 15 лет назад!  «… А у нас сплошная озабоченность, озлобление  и одна тема «знащи-вали?» (наверное – переночевали?)  Никак не наедимся «неза-лежностью». И все эти «москали»! Не знаю, за какие грехи меня сюда занесло!...»
           А вот другой  аналогичный крик  Веры Максимовны Не-стеренко из Киева. в коротенькой открытке 1991 года. Она врач офтальмолог и лечила Сережу  в Киеве. «…Я для вас много нако-пила газетных заметок о Чернобыле, но наверное, Вы все знае-те.  Киев обеднел до ужаса!»
          Несколько писем я получил  из Киева и от своего друга Бо-ри Васильева. Он занимал должность завлабораторией техноло-гии бурения в нашем институте. Это очень уравновешенный че-ловек, не многословный,   до фанатизма  предан рыбалке. Бывало Боря в 3 ч. ночи едет на велосипеде  на какие- то озера под Киев, возвращается  с рыбой домой и успевает к началу работы быть на месте. Много мы с ним утренних зорь и вечерних закатов прове-ли вместе на украинских водоемах. Кстати, довольно много мы побывали и не далеко от Чернобыля.
             Письмо  Бори, мужа Вероники, наших славных друзей из Киева от 25.09.99.  «…ушел на пенсию, но пока служу, пока не гонят. Зарплата все же  больше, чем пенсия, хотя и ее задержи-вают по 5-6 месяцев. Молодежь, кто успел,  разбежались по разным аналогичным киевским структурам, а старики ждут команды «уйти на заслуженный отдых!»…. Иногда удается за-ключать договора  в России. Вот и сейчас сижу на буровой в Татарии и печально слушаю разговоры местных буровиков о не-достатках и преимуществах разных марок автомашин. И ду-маю про себя – а нам бы хоть заработать на хлеб насущный!»
          А вот похожее письмо Бори, мужа Вероники, наших слав-ных друзей по Киеву  от 09.04.91. «… В Киеве жизнь сносная, но близость Чернобыля портит впечатления и Вы правильно сделали, что уехали… После повышения цен, мы еще не успели привыкнуть,  но даже смотреть в сторону пустых прилавков страшновато!  Цены сразу прыгнули в 3-4 раза! Мы в этом году собираемся поработать на приусадебном участке, надо перехо-дить на автономное снабжение продуктами питания…»
          А вот сообщение из Москвы от дяди Саши. Мой дядя со стороны мамы, бывший летчик-испытатель, пенсионер, оптимист по жизни в своем письме от 18.11, 90 года сообщает о печальных изменениях  в столице, в которой всегда полки магазинов ломи-лись от изобилия товаров, а все вокруг исправно  устраивали на-беги за мясом, колбасой и прочими съестными припасами в сто-лицу, а тут: «... Ситуация такая, что трудно передать словам. Это все нужно видеть своими глазами и прочувствовать  на-родное угнетенное состояние! Московская жизнь похожа на  кипящий котел, народ злой, разучился улыбаться. В магазинах ничего нет, за хлебом очереди, а мясо бывает редко и  тоже ог-ромные очереди. Товаров никаких нет На рынках цены бешеные, рубль ничего не стоит, ожидаем замену денег. За всю мою дол-гую жизнь такого бврдака видеть не приходилось! Боимся, как бы не вспыхнула гражданская война, тогда всему будет конец!»
       А это уже письмо моего брата Валеры, который в те времена работал на Севере – Радужный, Сургут и мотался по всей Сиби-ри. протягивая трубопроводы. В письме из Сургута от 16.02.90 он пишет:  «…С обеспечением стало намного хуже. Если что-либо выкинут в магазины, то выстраиваются огромные очере-ди. Бывает кооперативная сухая колбаса, но по  11 руб и плохого качества. Талоны на сахар, моющие средства… С октября с Володей Шорниковым  ходим отмечаться на мебель. Наша очередь 530, а отмечаться надо каждую субботу.. Но ходят слухи, что очереди разгонят, а мебель будет распределяться по предприятиям, а это лазейка для спекулянтов. В стране творится бардак, глаза бы не смотрели! Люди перестали работать, наше предприятие 2-й месяц не выполняет план. Эти съезды всю страну раскрутили, а мафия спокойно, на этом наживается.. Хоть за границу убегай!»
           А вот еще характерное письмо из Клина от Нины Пяевой, наверное,  от 1990 года. «… Год тяжелый…А мы все никак  не соберемся к Вам. А теперь вообще не поймешь, что, ведь кар-точки на продукты кругом, куда же поедешь? Я уже совсем не хочу работать, но при теперешнем безденежье попробуй, не ра-ботать!»   
       И вот письмо, от какой -то Валиной родственницы, которая как то гостила у нас. Письмо очень грустное, пишет человек, ко-торый  живет очень трудной материальной жизнью, она одинока и особенно помочь ей некому, ее одолевают серьезные болезни (похоже у нее случился инсульт). Из письма также видно, как плохо у нас обстояли дела со снабжением лекарствами, которые надо было также доставать, как и продовольствие. Вот это письмо Антипиной Маши из Урюпинска от 11.02.89: «…10 лет прошло с тех пор, как мы побывали у Вас в Киеве. Мне тогда оставалось немного до пенсии и я попросила дать мне 1,5 ставки, но начальство  отказало. Вот тогде еще  начало меня трясти, как в лихорадке от обиды и от страха. Что же я буду делать с 50 руб. пенсии? Я тогда получила удар, думала не выживу… Валя, ты пишешь, что в мае будешь в Киеве (в это время мы уже жили в Астрахани). Попытайся, если будут силы и время достать для меня лекарство для уколов ЦЕРЕБРОЛЕЗИН. Хочу попробовать  его, может быть еще продержусь  немного и не слягу…»  (Копию этого письма я привожу ниже).
    А вот письма от моего товарища И.Б.Хейфеца из Израиля. С ним мы в 90-е годы регулярно переписывались. Получал письма он и от родственников с разных концов России. Конечно, его письма в соответствующей окраске, но общее положение того времени, они передают.
              «…Получил от Вас письма, обстоятельные и интерес-ные, но, к сожалению, удручающие. Впрочем, как и все осталь-ные письма. У людей угасают последние искры оптимизма. Ме-стные экономисты и крупные спецы всего мира  уже более полу-года бьют тревогу, поскольку происходящее страшно всех бес-покоит в мире. Но их всех пугают дальние перспективы, а Вам всем приходиться напрягаться, чтобы не прогореть, выкручи-ваться и волноваться за свой сегодняшний день. К сожалению, со стороны, а отсюда хорошо просматривается перспектива, не видно выхода. …»
         «…И я рад, что Вы правильно действуете в этой обста-новке, но нужно подготовить еще один надежный источник средств. Сегодня на будущую пенсию рассчитывать опасно. Я думаю твоя мысль, Володя, о совместном предприятии правиль-ная. Пытайся ее реализовать. И, конечно же, вытягивайте Се-режу. В нормальном обществе, а бог даст он увидит его, суме-ет оценить то, чем он сейчас овладевает. Все мы внимательно следим за Союзными проблемами и переживаем. Где-то теп-лится надежда, что свершится чудо, хотя и непонятно как это может произойти…»
«…Эти передачи между Россией и Украиной и вы оказа-лись, практически, на границе и тут и там. Я понимаю также, что денежные проблемы не должны Вас очень давить, посколь-ку все, что Вы ранее сделали - вся ваша недвижимость – это капитал…»
«…По рассказам в Уфе трагедия. Думаю, что на самом деле не все так страшно. Все живут и холодильники не пусту-ют. Но нет сомнений, что старикам-пенсионерам придется ис-пытать всю горечь перехода на новые рельсы и далеко не всем суждено вкусить плоды этого перехода. Моя тетушка в Москве воем воет. Как ей объяснить, что эмигрантский хлеб не слаще, я не знаю.  В Москве беда с лекарствами, а переслать отсюда невозможно. Все в Москве извлекают и до адресата лекарства и продукты не доходят. Проблемы, проблемы, проблемы. У Вас, у нас, везде. В такое время живем…»
«…Многие наши знакомые страшно боялись расставаться с наличными и сегодня расплачиваются за это, к сожалению, очень жестоко. Я получаю письма из Москвы, Уфы, Киева и др. мест, которые просто страшно читать. Получаю письма из Киева. Нет бензина, стоят на приколе даже те, кто ранее за-правлялся «слева»..».
«…И вообще сюда зачастили «деловые люди» из СНГ. Братцы славяне как добираются до сладкой жизни, то не отка-зывают себе ни в чем.  Дела тут у них, практически нулевые, но уезжая, закупают золото, самоцветы. Их рассказы, хотя и субъективны, противоречивы и неоднозначны, но вместе с теле-каналами Останкино и Россия позволяют создать какое-то представление о Российских перспективах. Не слишком ли много выпадает на долю нашего поколения?  А может вообще, в мире нет покоя? Даже «богатые плачут». Недавно наш коллега вер-нулся из командировки в ЮАР. Рассказывает, что днем ему за-претили идти в супермаркет. Отвезли на машине. Без оружия белые не выходят. Издержки демократии. Черные давят своих и терроризируют белых. Как похоже на США, наших арабов, тех же армян, грузин, таджиков и др…»
«…Пару недель назад из Киева вернулся Янин отец. Гово-рит, что школы не работают, в домах холодно. По-видимому, Россия тоже устала, если пошла за Жириновским…»
«…Хазанов купил в Герцлии виллу за 250 тыс. $, прибыва-ют какие- то темные лошадки и сразу же открывают фирмы, вкладывая сумасшедшие деньги. По сообщению главного инспек-тора полиции из России и стран СНГ ввезли свыше 4 млрд. $.  Откуда такие деньги?...»
«…Приезжала знакомиться из Киева, бывший работник райисполкома, а сейчас  «новая украинка».  Уже объездила весь мир. Фляскает деньгами, как дореволюционные купцы в Астра-хани. Все плачутся, но живут на полную катушку. Поэтому уже никто никуда уезжать не хочет. Моя сестра в Москве уже дав-но имеет разрешение на выезд в США, но ни я, ни Алька так и не можем понять, почему они не едут - уже скоро как год. Правда, есть и неприятные известия. Умер от инфаркта мой друг в Электростали, после того как потерял деньги в каком-то бан-ке…»
 «…В день прокуратуры Ельцин персонально на весь мир поздравляет и благодарит гл. прокурора, а через день возбужда-ет против него уголовное дело. По-моему ничего похожего раньше не бывало. Раньше у всех были полные холодильники при пустых прилавках, а сейчас такое впечатление, что полные карманы зеленых у каждого при общем кризисе. Туристы, воз-вращаясь из Москвы рассказывают, что она буквально соперни-чает с Нью-Йорком….»
«…Вчера разговаривал с сестрой Кима. Рассказывала, как он осваивает Германию. Морально он себя чувствует неважно, хотя материально проблем нет. Живут где-то в Восточной Германии на бывшей базе наших войск и изучают немецкий язык. Похоже, что в таком состоянии их продержат года 1,5. Он за все время ни разу не посетил мать и сестру, хотя они там уже 9 лет и матери 90 лет…»
«…Пару недель назад из Германии возвратился Рубарх. Го-ворил с ним о Киме. Он общался с ним по телефону. Первый раз-говор был с отчаявшимся и готовым к возвращению в Киев чело-веком. Но уже через неделю настроение Кима изменилось. Его сыну предложили пройти курсы при одной фирме с гарантией последующей работы. Ну а он с женой будут на пособии. В США я много видел таких велфорщиков. В основном, это люди нашего уходящего поколения (как ни печально это констатиро-вать)…»
«… Перед отъездом в США разговаривал с Кимом. Он ез-дил на 2 недели в Киев, но не смог выдержать полный срок и воз-вратился через неделю. Рассказывает, что институт (наука) практически не существует. Продиктовал огромнейший список ушедших в мир иной. Практически не осталось никого, с кем мы работали.. Ким ничего не делает и великолепно живет на посо-бие, смотрит телевизор и читает газеты. Саша, как он гово-рит, тоже не работает, а подрабатывает…»
«…Был в Киеве по делам. Приезжал на 0,5 дня в инсти-тут. Взял у Марданенко химпосуду для экспериментов и через Сейфи вышел на ИСМ им. Бакуля. Впечатление от института - тяжелейшее. Ремонта там не было уже лет 20. Лаборатории подобны сараям. В сортир противно заходить. В нашей лабора-тории работают Уханов и лаборантка. Радиация, по-видимому, свое черное дело делает исправно. Масса людей поумирала – Скляр, Жидовцев и те о ком ты мне писал: Пришляк, Бобелюк и др. В столь знаменитом институте им. Бакуля, положение такое же– грязь, запустение и даже отчаяние. Особенно доставал транспорт. Толкотня в салонах, открытые окна не спасают. В метро – то же самое…»
«… Ким часто звонит в Киев, и его рассказ об институте меня потряс – на институт нашло какое то проклятие. Все, кто решал его судьбу, переходят в мир иной. Его рассказ на-столько меня расстроил, что я впоследствии, так и не смог вос-становить в памяти всех, названных им. Тут и Моисейков, и Мартинцив, и Кирпа, и Лещинский и еще многие. Уходит наше поколение, а молодежь в науку идти не хочет, так как не видит перспектив…»
«…Мой сосед, историк, о котором я уже писал тебе, по-стоянно ищет и анализирует архивные документы. Когда он по-казал мне документы, что за первые 2 недели войны у, якобы, безоружной армии, было уничтожено 36000 танков, я был оша-рашен …»
 «…Уже почти месяц, как Яна вернулась с Киева. Поезд-кой довольна, но город чужой.  Сплошной базар и ярмарка. При-везла фотографии нашего района Оболони, - сплошная демонст-рация архитектурного выпендрёжа и бравирования деньгами. Ничего подобного не позволяют себе американцы и другие стра-ны. Племянник предлагал ей машину для поездок, так она отка-залась. Страшно. Дороги ужасные, а водители дикари, по срав-нению с которыми, арабы - паиньки и блюстители дорожных правил…»
Ю.Нагибин об этом времени: «Устали от рутины, безна-деги, неспособности вышагнуть за малый круг своей судьбы, от необходимости отвечать за семью, детей, самих себя, рассчи-тывать каждую копейку и ничего не значить в громадности со-циального равнодушия. Руководители  по-прежнему играют в разрядку, а простые люди чувствуют, что беда рядом, и пригля-дываются  к соли, спичкам и консервам на пустынных полках магазинов…В условиях нашей тотальной несвободы все мелкие незначительные меры особенно невыносимы. Мы привязаны  за каждый волосок, как Гулливер у лилипутов, к удручающему слову НЕЛЬЗЯ. Каждый, кто причастен хоть к малюсенькой власти, думает лишь о том, что бы еще можно было запретить, какие еще путы наложить на изможденных запретами граж-дан….Можно закрыть все  газеты, журналы, издательства и т.д., оставив  какой-нибудь информационный бюллетень. И ко-нечно, должна быть водка, много дешевой водки. Она незамед-лила появиться и благодарный народ нарек  ее андроповкой».
Ю.Нагибин. «…Как испугались в исходе шестидесятых тощего признака  свободы и с какой охотой  кинулись назад в камеру, где не надо ничего решать, не надо выбирать, не надо отвечать за свои поступки, где все отдано надзирателям, а твое дело жрать, спать, срать, гулять, трепаться о погоде с однокамерниками, мечтать о выпивке и отрабатывать легкий, необременительный урок. Был ли когда –нибудь народ, настоль-ко покорный, безмозглый, доверчивый, несмотря на все обманы? И все-таки это  не врожденная безмозглость, а сознательный отказ от ума –из страха перед удавкой.»
Ю.Нагибин о перестройке Горбачева; «С каждым днем все сильнее убеждаюсь  в абсолютной несерьезности нынешних великих преобразований. И дело не в то, что  знаменитый экспе-римент оказался очередной липой, а в насточивомталдычении  о дальнейшей централизации. Это не глупость, а единственная возможность сохранить власть. На кой ляд нужны все эти ик-роеды, если дело пойдет напрямую производитель – потреби-тель? А только так можно сделать хозяйство товарным,  сде-лать здоровую экономику.» И еще: «Лозунг – за трезвость! Пропоганда за здоровый образ жизни, стадион вместо водки, марафонские забеги, свадьбы под ситро, а у водочных магазинов чудовищные очереди, в парфюмерных магазинах исчезли зубные порошки, паста, тройной одеколон. Говорят. Что научились оттягивать спирт из гуталина.. Продажа сахара возросла в 100 раз- гонят все.Найдены и другие способы: делается надрез на темени и туда капают ацетон, надевают на голову полиэтиленовый мешок и чего то впрыскивают. Много случаев отравления. Появилась наркомания.

      И вот все письма прочитаны. Какое тяжелое впечатление они оставляют! Особенно 90-е годы!  Можно сделать печальный вы-вод из этой мозаичной картина за 25-30 лет, что наша жизнь в России была сплошным несчастьем, борьбой за сосуществова-ние? Наверное, это действительно так и не так.  Но были, ведь,   и радостные моменты – рождались дети, были свадьбы, была любовь! Я же особенно выбирал из писем те моменты, которые подчеркивали трудные годы становления России после падения СССР. Свою отрицательную роль в этом сыграл болтун Горбачев и пьяница Ельцин. Слава богу, что не случилось гражданской войны, и мы вроде бы встали на ноги.
          Однако России фатально не везет, политические  и иные бури накатывают на нее с регулярностью –Первая мировая война, потом  Социалистическая революция, потом Гражданская война, потом  Вторая мировая война, потом развал и крах Советского государства  и, наконец, лихие 90-ые годы. Доколе? Разве можно выдержать! Думаю, что другая нация под этими ударами судьбы уже деградировала бы, а государство перестало существовать!  Такой финал не для нас россиян. Наш народ настолько терпелив и привык  к трудностям, что, кажется, все переживем, но хочется, чтобы молодое поколение не знало бы наших трудностей.
           Но мы еще живы, мы пытаемся даже вернуть былое могу-щество СССР! В магазинах, слава богу, все есть, были бы деньги. К сожалению, не у всех они есть, чтобы удовлетворить элемен-тарные потребности, разрыв между бедными и богатыми очень большой. Но во время платят пенсии и, как правило, зарплаты. А это уже кое- что!

Глава 11. Кое -что о рыбалке

    Легенда гласит: «Время, проведенное на рыбалке, Всевышним  в счет жизни не засчитывается, так как рыбку и монаси прием-лют!».
      К рыбалке, да и просто к природе в определенной степени я обязан своему отцу. У него, как только выдавалось свободное время, он брал меня и моего брата и шли мы на речку. Нельзя сказать, что он был большой любитель рыбной ловли. Совсем нет! Он просто любил смотреть на воду, окружающую природу, ему нравился запах печеной на костре картошки. Наверное, таким образом, вспоминал свое детство, а оно было самым светлым пятном в его жизни. Взрослость была связана с гонением совет-ской власти, страшным пленом и вечным трудом на выживание!
      Очень верно о рыбалке выразил  мой друг Гена Поляков в своем стихотворении:

  Рыбалки! Как зимою, так и летом,
     Где все внимание – движению лесы.
Волнительные сборы до рассвета,
                Речная гладь в рассветные часы.

       Мой первый азарт от рыбалок надо отнести к моему военно-му детству -ловля верховодок на муху. Это было и какое - то подспорье для голодного существования.
      Позже рыбалки, в основном, носили туристический характер выезда на природу, а вот при жизни на Украине, там я стал более профессиональным  и целеустремленным рыбаком. В большей степени я благодарен, что в те времена я познакомился с друзья-ми Борисом Васильевым,  с Валентином Трачуком и Сергеем Моисейковым. У нас образовался небольшой коллектив рыболо-вов. А больше и не надо, дальше пьянка, а не рыбная ловля и на-слаждение, сопутствующей ей. Правда, известна рыбацкая пого-ворка по этому поводу, когда рыбак говорит другу: «Ну, что же ты не рыбачишь? – А я не умею! - Да что там уметь, наливай, да пей!»
   Коротко расскажу о своих друзьях рыбаках того времени.    Ва-сильев Борис был  страстный рыбак.  Он мог  ночью сесть на ве-лосипед и поехать на рыбалку под Киев, а потом еще успевал приехать утром к 9 часам  на работу. Что характерно, после каж-дой рыбалки он записывал в свой особый дневник условия ры-балки, погоду, ветер, где рыбачил, что поймал и даже наклеивал отдельные чешуйки с рыбы, чтобы иметь представление об эк-земпляре, который он добыл! Много я с ним избороздил на лод-ках Приднепровских водоемов, много проведено времени у кост-ра. Борис был страстный курильщик и на работе  в обеденный перерыв, возвращаясь из столовой, обязательно заходил по пути ко мне. Зимой становился спиной к теплой батарее и говорил знаменитую фразу: «Эх, сейчас бы закурить и на горшок!». Я сам был некурящий.  О судьбе  Бори после отъезда из Киева я  ничего не знаю. Он был старше меня на 2-3 года, т.е., если он жив, то возраст его сейчас уже почтенный.
    Другой рыбак, Валентин Трачук,  был спокойный, очень урав-новешенный, вдумчивый человек и хорошо дополнял нашу ры-бацкую компанию. После загранкомандировки в Алжир, ему удалось купить автомобиль, и довольно часто, мы, на двух ма-шинах, выезжали на рыбалку в отдаленные от Киева места. Кста-ти, поехать работать на 2-3 года за рубеж была мечта многих на-ших специалистов. Это позволяло существенно поправить свое материальное положение и даже купить машину, что для многих было недоступной мечтой в советское время.   У Валентина была   большая беда. Сын был болен диабетом с рождения, причем ин-сулинозависимый. И в течение суток ему надо было  делать инъ-екции инсулина. Иногда он брал сына с собой на рыбалку, и уко-лы инсулина делал в походных условиях. На это было больно смотреть!   Бедный Валентин, представляю, какая это была по-стоянная травма в семье!  Как сложилась его судьба в дальней-шем, я также не знаю, связи  после нашего отъезда оборвались.

           Знай мой друг, вражде и дружбе цену
И судом поспешным не греши.
                Гнев на друга, может быть мгновенный,
                Изливать покуда не спеши.

       Может, друг твой сам поторопился
                И тебя обидел невзначай,
Провинился друг и повинился-
                Ты ему греха не поминай.

                Люди, мы стареем и ветшаем.
  И с течением наших лет и дней
  Легче мы своих друзей теряем,
                Обретаем их куда трудней.

  Люди, я прошу вас, ради бога,
   Не стесняйтесь доброты своей.
       На земле друзей не так уж много,
                Опасайтесь потерять друзей.
                (Р.Газматов)

           Летом, как правило,  наши сборы начинались в четверг, а в пятницу готовые машины стояли у подъезда работы и мы  до-вольно часто срывались с рабочих мест, часа за два – терпежу не было, хотелось быстрее вырваться на природу, на водоем!  Места рыбалок, в основном, был Днепр и его заливы, протоки. Доволь-но часто  щукарили на блесну, иногда, особенно осенью на леща. Причем, поскольку течение на Днепре было быстрым, то в каче-стве лески доставали стальную проволоку, диаметром около 0,2-0,3 мм. Струну покупали с рук, ее воровали работяги  с заводов. Места рыбалок располагались за 60-80 км. Очень часто мы лови-ли и недалеко от Чернобыльской атомной станции. Там была  рыболовная база,  и можно было взять лодку на прокат. В вос-кресенье  с рыбалки возвращались домой, но иногда  выпадал ка-кой -то праздник и удовольствие растягивалось на несколько дней. Брали иногда и сыновей с собой.
      А знаете ли Вы, что такое зимняя рыбалка? Думаю, что большинство людей считают, ну что это за ненормальное увле-чение сидеть день на зимнем холоде над лункой во льду и пой-мать несколько окушков? И я так думал и полагал, что летней рыбалке нет альтернативы! Но, оказывается,  я сильно заблуж-дался и кардинально изменил свое мнение о зимней рыбалке. А случилось это вот как.
     Мой друг Боря Васильев как -то раз  меня спрашивает: «Воло-дя, а почему ты зимой не ездишь на рыбалку?» А я ему: «Да, по-нимаешь, Боря, я что то не понимаю этой рыбалки, да и снаря-жения у меня соответствующего нет». А он: «А ты попробуй, не понравится, бросишь».
      И вот помню, как –то в один из зимних дней я решился. Со-бирали меня дома на эту рыбалку, как Дон Кихота на сражение с ветряной мельницей! Одели на меня толстое теплое китайское белье, потом теплую рубашку, потом свитер,  тренировочный костюм, ватные брюки, на ногах были одеты  две пары шерстя-ных носков и  валенки с резиновыми чунями, затем меховой по-лушубок, шарф с шапкой ушанкой и в довершение от ветра бре-зентовый плащ с капюшоном. Со мной был заранее купленный  ящик с рыбацкими принадлежностями, ледобур, бутерброды и термос с горячим чаем.
     Мы поехали на институтской машине компанией рыбаков, на-верное, человек  8-10. Приехали мы на Киевское водохранилище, стоял мороз с ветром, и мы пошли по льду, покрытому  снегом, наверное, сантиметров 30, а идти надо было километра два. На первых же 200-х метрах с меня потек обильный пот, и я сбросил с себя плащ, потом расстегнул полушубок, потом скинул шарф и, наверное, я бы разделся до нижнего белья, но тут мы пришли на место рыбалки. Уф! Слава богу, подумал я!
       Но это было не последнее испытание! Надо было сверлить лунку во льду, а лед толщиной около 60-70 см. Наконец, я все это преодолел и сел на ящик, думая, что сейчас- то я уж отдохну!  Дальше надо было на крючок мормышки одеть мотыля.                Мормышка – это свинцовая капля с встроенным в нее маленьким крючком, а мотыль   личинка комара длиной около сантиметра.   Нацепить мотыля на крючок не просто, тем более, что на морозе пальцы быстро коченеют и теряют свою гибкость. Кое –как я справился  с этой трудной задачей и умиротворенный  стал мор-мышить, то есть приподнимать и опускать мормышку над дном. А дно  определяется, когда мормышка ляжет на дно, при этом  леска ослабевает. На первых порах для меня это была трудная задача.
       Сижу, и вдруг первая поклевка и достаю своего первого окунька. Ура! Радость необыкновенная, будто я по лотерее авто-машину  выиграл. А дальше глухо, нет поклевок. Озираюсь и смотрю, а Боря  уже метров за 300 от меня «шьет». Это рыбаки так выражаются, когда видят, что другой рыбак, перебирая леску, достает очередной улов. Позже я понял, что если ты хочешь иметь хороший улов, то должен время от времени наблюдать за окружающими рыбаками. И как только увидишь, что кто-то «шьет», быстренько надо мчаться к нему и сверлить лунку, как можно ближе к его заду. Многие при этом ворчат, а иной рыбак и обложит тебя крепким словцом!  Дело в  том, что стая окуней постоянно перемещается по водоему, преследуя малька, и как только кончился клев на этом месте, ищи, куда ушла окуневая стая.  Я с тоской оставил мою лунку и двинулся к Боре, пробурил лунку, а клев пропал, стая окуней ушла. И я  подумал, сколько же еще надо лунок пробурить!
    Домой я вернулся, слава богу, живой и с гордостью принес свой улов, окуньков штук 8-10, общим весом, наверное, грамм 300. Устал неимоверно, тело все болело, руки дрожали, но я чув-ствовал, что пропитался морозным кислородом так, как никогда в жизни. И после этого я стал регулярно бывать на зимней рыбалке.  И Вам советую! Это непередаваемое ощущение! Это здоровый наркотик.  Состояние рыбака хорошо описывается в сти-хотворении «Молтива удильщика»:

                Пускай срывается блесна,
                Пускай ругается жена
                Пускай пугает гриппом врач,
А ты рыбачь!

Пусть ты мормышку оборвал,
         Пускай друзьям чуть-чуть приврал,
                Пусть тыща всяких неудач,
А ты рыбачь!

     Пускай чуть-чуть пескарь клюет,
                Пусть ерш покоя не дает,
    Пусть вовсе не клюет, хоть плач,
А ты рыбачь!

                Родня от тещи до внучат
                «Не уходи! Постой!» -кричат
                Махни рукой на этот плач,
Иди, рыбачь!

                И если старость впереди,
          И слышен сердца скрип в груди,-
           От всех инфарктов к речке вскачь
Беги, рыбачь!

   Услышишь, как растет трава,
                И тихо шепчется листва,
            И  как всю ночь скрипит деркач…
Сиди, рыбачь!

          Но самые яркие впечатления у меня, конечно, связаны с Астраханью, с матушкой Волгой. Хорошо написал о Волге поэт А.Дементьев:
А я без Волги просто не могу.
  Как хорошо малиновою ранью
                Прийти и посидеть на берегу
       И помолчать вблизи ее молчанья.

        Живя в этом краю, невозможно не стать рыбаком! Мне было проще войти в Астраханскую рыбалку, имея определенный опыт рыбалок на Днепровских водоемах.
        Однако, сразу же пришлось сделать серьезные корректиров-ки в снасти, в приемы ловли и понять некоторые тонкости ры-балки, которые были характерны для астраханских рыбаков. Так, впервые зимой  я вышел на подледный лов и тут же лещ оборвал мне леску диаметром 0,1 мм. Мой друг Анатолий Казьмин гово-рит: «Ну, кто же с такой тонкой леской здесь рыбачит!» - «А ка-кую надо?» Отвечает: «Меньше 0,25 и соваться нечего!» На ки-евских водоемах зимой мы применяли леску 0,1 и даже 0,08 мм. Пришлось мне все зимние, да и летние удочки переоснастить на больший диаметр лески.
        Но первый кто учил меня азам к астраханской рыбалке, был Леон Людвикович Слувко. Леон был участником войны, главный хирург Астраханской области.      Вместе с тем, Леон был заяд-лый рыбак, и был первый, кто показал мне основные приемы  на-стоящей астраханской  рыбалки. Первый раз мы с ним поехали на «Машкину яму» на его катере в ноябрьские праздники. Катер у Леона был типа «Казанки» с маломощным мотором того времени под названием «Вихрь, который заводился при сильном рывке специального тросика  вместо стартера. Первое время мне, ну никак не удавался резкий рывок этого шнурка, и движок не хотел заводиться. А я был на судне  за матроса, и это была моя прямая обязанность! Наконец мотор взвыл и мы двинулись.  До места, куда нам надо было попасть, от Астрахани километров за 40  вверх по Волге за Вододелителем.  Вододелитель это было монументальное сооружение  сталинских времен, которое было построено одновременно с Волгоградской ГЭС и должно было регулировать в весенний паводок поступление воды  в Понизовье Волги и способствовать весеннему нересту рыбы. Насколько это  сооружение способствовало своему назначению трудно сказать.  Было уже довольно холодно и ветряно, на Волге гуляла прилич-ная волна, и встречный ветер обдавал лицо  холодными брызга-ми, но Леон, как истый волгарь, уверенной рукой направлял наш катер вверх по основному руслу Волги. 
       «Машкина яма»   входила в число мест, где для рыбалки тре-бовалось разрешение. У Леона оно было. И вот мы стали с лодки рыбачить тяжелыми блеснами с двумя якорями. Для меня это было внове, никогда я этим способом не ловил и первое время у меня ничего не получалось, а Леон цеплял одну за другой при-личные рыбины, в основном, судаков. Конечно, впечатления бы-ли необыкновенные! Потом  и  у меня стало немного получаться. На ночевку остановились на острове посреди Волги. Лодка была приспособлена для ночлега – был тент, и сиденья раскладывались для более или менее удобного ночлега. А на утро снова за рыбалку и до обеда решили половить, а потом двигаться домой. Нормально половили и стали заводить движок, а он не заводится. Сколько мы с ним не бились – он не подает признаков жизни. На том берегу было село и Леон говорит: «Переночуем, там у меня знакомые, а утром займемся ремонтом мотора». Сел я за весла и погреб на тот берег, а Волга шириной около двух километров, да и большие суда постоянно туда-сюда ходят. Еле-еле достигли мы того берега. Знакомыми Леона оказались милая пара старичков, одному из которых Леон как то делал операцию. Усадили они нас за стол, поставили на стол нехитрую деревенскую снедь – сметану, творог, домашний хлеб, яйца. Все было такое вкусное и свежее, в городе таких продуктов не бывает. Переночевали, а ут-ром подходим к лодки, дернули тросик и мотор завелся! И мы помчались домой..
        Несколько раз с Леоном  мы ловили судаков в Понизовье Волги. Происходило это следующим образом. В пятницу часов в 16-17 после работы рыбаки грузились на небольшой теплоход. Было нас человек 5-6, все давно уже друзья по рыбалкам, а я сре-ди них был новичком. Команда теплохода была из двух человек – моторист и рулевой. На корме стоял большой ларь, набитый льдом, в который рыбаки помещали пойманную рыбу. Внизу был кубрик на 5-6 спальных мест и маленький столик посредине. И теплоход отплывал вниз по Волге. После того как Астрахань ос-тавалась за кормой, рыбаки спускались вниз, доставали все съе-стное  и, главное, спиртное, и начиналась трапеза с рыбацкими разговорами, кто когда отличился необыкновенным уловом. Все рыбаки отмечали, что рыбы стало значительно меньше.
       В связи с этим, запомнился рассказ Леона, как он в детстве с отцом на лодке поехали ловить сазанов: «Приехали, встали на якоря и стали разбирать удочки для заброса.  Забросили первую, стали готовить остальные и тут поклевка и достаем первого саза-на. Забросили опять первую снасть, и давай скоренько готовить следующие, а тут  опять сазан попался! Плюнул отец с досады и говорит – что это за рыбалка, толком удочки не поставишь, по-ехали домой!» Вот сколько было рыбы тогда в Волге!
        Всю ночь мы плыли до места рыбалки. Это было где-то близко к устью впадения Волги в Каспий.  Аборигены называли это 15 или 17 «скамеечка». Утром подъем, скорый завтрак и за дело! Обычно вставали где -то в узкой протоке – по местному «жилке» и начиналось действо! Впечатление было такое, что вся протока кишит судаком: бросишь блесну, и тут же сидит судак, отцепляешь его и бросаешь на палубу,  а кто- то из матросов подбирает и бросает в ларь со льдом. А у тебя нет времени, и снова блесна летит  в воду, технология была отработана!
         При этом, надо быть очень внимательным при обращении с блесной, на ней два острых якоря, на одном висит бьющийся су-дак, а другая болтается свободной и при не осторожном обраще-нии она впивается  в тело. Так у меня и получилось, после оче-редного заброса якорь насквозь пропорол мне большой палец че-рез ноготь. А тут еще и судак бьется, безвыходная ситуация! Подбежал Леон, отцепил судака и кусачками   откусил кончик крючка.
         А однажды случилась и такая история, почти браконьерско-го характера. Кидаем мы блесна с борта катера, и вдруг у одного рыбака зацепляется блесна за что-то, у другого и третьего такая же история. Тянем и вытаскиваем браконьерскую сеть. А в ней белуга килограмм на 100. Мы готовы были обрезать лески и бро-сить сеть от греха подальше, но команда теплохода воспротиви-лась, достала рыбину на борт и скоренько отплыли в какую -то жилку, пристали к берегу и наши флотоводцы утащили добычу в кусты и там разделали. Была ли там икра, не знаю, но кусок бе-лужатины мне тоже достался.
        Но особенно интенсивно идет рыбалка весной, во время хода воблы.  В это время все берега реки облеплены рыбаками раз-личного возраста – от детей до стариков.  Во время хода воблы в Астрахани организуются соревнования под названием «Вобла» и моя родственница Нина Пяева  даже удосужилась на них завое-вать какой -то ценный приз! Еще интересно весной наблюдать нерест сазана. На мелководье, как говорят местные в «полоях», где быстро прогревается вода и можно наблюдать стада сазанов по нескольку десятков, которые крутятся вокруг самки так, что вода кипит. Незабываемое зрелище. Многие, особенно местные, пользуясь этим берут в руку острогу (местное название «сан-доль») и осторожно подходят к этому месту и бьют острогой са-зана. А иногда, наблюдал, как стреляют из ружья. Ну, это уж форменное браконьерство.
     Как то весной  поехали мы с Леоном на моей машине ловить воблу. Местами встать было негде, все берега были усыпаны на-родом, стояли машины и не только с астраханскими номерами, разве только сибиряков сложно было встретить! А мы поехали на Щучий ерик, который был относительно свободен. Вобла лови-лась хорошо, все были поглощены процессом ловли и вдруг я обратил внимание, что Леон не ловит. А прислонился спиной к крутому берегу и смотрит на реку, берег и небо с белыми облач-ками. Для Леона, заядлого рыбака это было необычно, и я спра-шиваю его: «Леон, что же ты не ловишь?» Он что- то незначи-тельное ответил и продолжал стоять в том же положении. Позже я узнал, что Леон серьезно был в то время болен, у него обнару-жили рак предстательной железы, и я понял, что он на реке в то время прощался с окружающей природой, которую он так лю-бил.
         Навестил я его перед смертью, он уже не вставал. Жена ему только что помыла голову, и он с юмором мне говорит: «Вот,  Таня, намылила мне голову!» В скорости  его не стало, ему было 72 года. Провожало его великое множество народа, казалось, вся Астрахань пришла проститься с хорошим человеком! Я его часто вспоминаю добрым словом и  наши совместные необыкновенные рыбалки.
     Весной  рыба поднимается  вверх по многочисленным прито-кам Волги на нерест и как только вода заполняет прибрежные луга она и нерестится. Условия для размножения идеальны – на-ступает тепло, мелкая вода прогревается, и из икринок быстро вырастают шустрые мальки, которые в конце июня попадают в большую воду и начинают самостоятельную жизнь, полную опасности и кто уплывает в верховья Каспия, а кто остается в ре-ке. Нерестятся в это время и другие виды, например, сазан, щука, окунь.
      Некоторые считают, что ловить воблу во время весенней пу-тины легко, но при этом есть одна тонкость. На леску можно по закону навязывать 3 крючка и на них цепляешь червя – поклевка и ты тянешь, как правило, одну рыбку, а остальные крючки без рыбы.        Как -то раз мы с родственником рыбачили  в месте, называемом «Три Ерика». И действительно там сходилось вместе три речки. Был самый разгар хода воблы, и мы таскали ее одну за другой, но, как правило, по одной. И вот пришла нам мысль, что после первой поклевки вытаскивать снасть не надо, а немного подождать, так и стали делать и дело пошло и вместо одной ста-ли вытаскивать две, а то и три воблы. Наловили  мы тогда от-менно и заполнили всю тару, что была с нами.     Вот так и Вы ловите! И еще заметил, сидишь с удочкой и клева нет и нет, но стоит, чем –то отвлечься –почесать за ухом или налить себе чая из термоса и тут поклевка и ты, конечно, был не готов, зевнул!
     А вот, хочу рассказать еще об одном астраханце, заядлом ры-баке.    Случайных встреч у человека с другими людьми  много. Но большая часть из них и заканчивается мимолетным общени-ем, и забываются, а другие переходят в более тесное и длитель-ное общение. Хотя вроде бы и предпосылок таких  не предвиде-лось.
       Как -то раз, мы с женой поехали в  санаторий. Поехали на автобусе, так как было удобно – вечером сел, а утром уже  попа-даешь на завтрак. В автобусе по соседству оказалась пара, по возрасту, близкая нам. Разговорились, люди показались нам при-ятными и приветливыми, поэтому и дальше мы с ними много общались. Их звали Юра и Тамара.  Тамара в это  время что-то побаливала и решили они поправить ее здоровье.
        По возвращении в Астрахань мы обменялись с ними визи-тами. Причем Тамара угощала нас традиционными рыбными котлетами. Таких котлет, которые готовят только в Астрахани, я нигде не пробовал! Насколько я знаю, фарш готовится из сазана и щуки, а может быть еще, что –то добавляется. Вроде бы в каж-дую котлетку кусочек сала или сливочного масла. При этом под-лив готовится на основе овощей, много помидор. Настоящие  ас-траханцы умеют такие котлеты готовить здорово. В общем, мы чуть языки не проглотили.
      Юра в советские времена работал, что-то по снабжению, за-нимая довольно высокие должности, а потом судьба его бросала по случайным заработкам, как и многих других в то трудное время 90-х годов.  Тамара последнее  время не работала. А в ско-рости Тамара умирает. Оказывается, у нее был рак. Но с Юрой отношения наши не теряются. Человек он был общительный и на наш взгляд очень добропорядочный. В этот период времени он пробивался случайными заработками, и я его устроил к нам  вах-тером на проходную -сутки дежурить и сколько-то времени от-дыхать. Это ему позволяло заниматься и другими делами.
       Из общения с Юрой запомнился мне один момент. Предло-жил он поехать  с ним на рыбалку в калмыцкие степи. Был у него там один знакомый калмык, который откармливал скотину на продажу и арендовал большое рыбное озеро. А следил за всем этим хозяйством бомж, которого он снабжал продуктами и куре-вом. Жил этот бомж в маленьком домики и связь с внешним ми-ром у него была через небольшой радиоприемник и через слу-чайных людей, которые временами приезжали на рыбалку. А кругом на многие километры была полынная степь и безлюдье. Ехали мы туда по каким –то проселочным дорогам. По пути встретили дерево – тотем, обвешенное разноцветными лоскутами ткани. Так калмыки поклоняются своим духам или общаются с душами умерших родственников. Приехали мы после обеда,  и нас с радостью встретил бомж. Скучно ему одному и он рад по-общаться с любым приезжим. Разложили нехитрую снедь, вы-ставили бутылку и начались интересные разговоры, которые длились до поздней ночи. Бомж оказался довольно разговорчи-вым и приятным в беседе человеком. По его словам  у него в Ас-трахани семья, дети, а сам он высококвалифицированный свар-щик по специальности. Но где то оступился и который уже год ведет такой образ жизни. Его паспорт у хозяина, но по его сло-вам, он может его в любой момент взять и вернуться к семье, к людям и все откладывает этот решительный шаг до другого слу-чая. Наверное, этого случая уже не будет, он привык к такой жизни, и вернуться к другой ему страшно и не хватает реши-тельности. На другое утро мы проверили сети, расставленные накануне, и  с двумя мешками рыбы вернулись в Астрахань.
        Позже иногда наше общение  с Юрой продолжалось. Знаю, что жил он трудно. Пытался зарабатывать копейку, где придется. Даже ночью ловил раков с целью продажи. А стояла   уже позд-няя осень и ночи были   холодными, а он ночевал под открытым небом на траве. Когда он это мне рассказывал, то мне стало  не по себе. Ведь человеку было уже за 60 лет! Я дал ему   для этих целей свою палатку.
        И случилось так, как и должно было случиться – сердце у Юры не выдержало. Сказалась трудная жизнь и тоска по Тамаре, которую он сильно любил. И мы с Валей проводили Юру в по-следний путь.
         Рыбаки знают, что как только принято решение о поездке на рыбалку, то возникает некоторое        чувство эйфории и праздничного настроения. Выбирается место, куда поехать на рыбалку, уточняется время выезда, прогнозируется какая будет погода, начинаются сборы. Я, например, заранее составлял спи-сок необходимых вещей, которые обязательно надо взять с со-бой. Не забывается и подготовка машины – ее заправка, проверка колес, необходимые запчасти на случай поломки и т.д. Нужно подготовить снасти и наживку, при этом учитывается характер водоема, на котором собираешься ловить. В общем, дел хватает.
        Если не составить памятку, что с собой взять, то можно по-пасть в довольно неприятную и даже комическую ситуацию.
      В связи с этим, вспоминается такой случай. Вечер на рыбалке, приготовлена великолепная ароматная уха, и мой друг Гена идет к машине за бутылкой. Возвращается смущенный и говорит: «Ребята, а я бутылку оставил дома в холодильнике!» Пред-ставляете наше удивление и возмущение! Конечно, у нас с собой был резерв главного командования.
         Рыбалка воспринимается, как что-то неизведанное, что ожидает тебя впереди. И не только крупные уловы, но и  встречи  с окружающей природой, непередаваемой красотой восхода и за-ката солнца.  Вот встретил на берегу змею или необыкновенную лягушку, или ежа. А по дороге вдруг перебежит  дорогу заяц или  перелетит  вспугнутый фазан.
        А однажды я наблюдал интересную картину. Привлек меня необычный крик лягушки. Не кваканье, а какой - то необычный взбалмошный и тревожный. И что я вижу. Большая лягушка си-дит, не двигаясь, и орет, а перед ней змея. Лягушка, видимо, от страха парализована и не может упрыгнуть, а змея в упор смот-рит на нее и медленно подползает. И бросок…
         Особенно много по берегу бродит деревенских собак. Соба-ки знают, что у рыбаков добрая душа и при его трапезе, обяза-тельно что-нибудь, да ей перепадет. Они, как правило, голодны  и не брезгуют и черствым куском хлеба. При этом им может пе-репасть и что-либо вкусненькое из еды, о которой они у хозяина в деревне и не слышали. Такая собака останавливается около ры-бака, умиленно смотрит на него, махая хвостом и  волей-неволей  что- то ей бросишь.
        Часто путь к месту рыбалки лежит через паромную перепра-ву и вот здесь, как правило,   видишь, что несколько собак «при-ватизировали» паром и как только машина заезжает на него, тут же подбегают к ней и начинают клянчить. Это явные попрошай-ки. Они избалованы, могут и хлебом побрезговать, а вот от ку-сочка колбаски или сыра они не откажутся. Они встречают ма-шины и перед паромом. Не успеет паром пристать к берегу, а со-баки уже спрыгивают с него и бегут к машинам. Это как таможня, которая требует обязательной дани у проезжающих. У таких собак сложился мафиозный клан и как только другая собака при-ближается, они дружно кидаются и отгоняют ее. Это их законное место, где только  они имеют право пользоваться благами жизни.
        А однажды я наблюдал и такой случай. Стою  на берегу с удочкой в руках, и вдруг появляется  кошка. Располагается где-то метрах в пяти, усаживается и ждет. Вот поклевка, я вытаскиваю небольшую рыбку и кидаю ей. Она хватает ее и убегает в лес. И так повторяется несколько раз. У кошки, по-видимому, были котята, и она рыбу относила к ним. А когда они насытились, то она расправлялась с рыбой сама прямо на берегу. А мой родственник Валера Пяев рассказал мне еще более странную  и удивительную историю, которая напоминает мою. Но его кошеч-ка на берегу, когда насытилась рыбками, которые вытаскивал Валера, вдруг исчезла и через некоторое время привела целую команду маленьких…щенят. По- видимому, по доброте своей она кормила и опекала  вместо котят почему-то щенят!
          А вот вороны придерживаются другой тактики, они воруют рыбу и делают это так ловко, что рыбак только удивленно разве-дет руками – а где же рыба? Особенно это можно наблюдать на зимней рыбалке. Рыбак, как правило, долбит несколько лунок и передвигается  с удочкой от одной лунки к другой. Так уж зимой бывает, клев вдруг пропадает и ты бежишь с надеждой к другой лунке, а пойманную рыбу бросаешь около лунки, складывать в пакет ее нет времени, да и холодно. Ворона же тихонько усажи-вается на одном из ближайших деревьев и внимательно наблю-дает за рыбаком. Как только рыбак удалился от пойманной рыбы, она тут же бесшумно подлетает, хватает рыбу и уносит. Затем все повторяется.
           Вот какие интересные вещи приходиться наблюдать  на рыбалке!
     Самое трудное в Астрахани, это выбрать место для рыбалки.  И не в том   дело, что таких мест мало, а наоборот, слишком мно-го! Тем не менее, как правило, места выбираются  подальше от города, чтобы меньше народа было. Для этого, конечно, нужна машина.    Рыбачат не только с берега, но и с лодок.       В по-следние годы мы как то заразились ловлей сазана. Не скажу, что в этом деле преуспели, но отдельные экземпляры все-таки попа-дались неплохие.   Иногда, особенно весной, собирались на ры-балку семьями, и особенно хорошо было провести время  на бе-регу реки за импровизированным столом.   
      А какая бывает вкусная уха, сваренная на берегу, из только что пойманной рыбы!       Сам процесс приготовления тоже заме-чателен.  Намечается какую  варить уху – двойную или тройную в зависимости  от того, сколько наловили рыбы и какой. Если много мелочи, то варится тройная уха. В начале,  в котелок ло-жится картофель и морковка, крупно  порезанные, которые  ва-рятся почти до готовности.
       Затем  варится первая мелкая рыба выпотрошенная, но не почищенная, так как она помещается в марле. Как только она сварится, то содержимое марли выбрасывается и загружается снова порция мелкой рыбы и операция повторяется. И только за-тем помещаются крупные куски почищенной рыбы, лук репка, соль, перец, лавровый лист.     Рыба варится недолго, до побеле-ния глаз, далее опускается в котел, мелко порезанный укроп и выливается в уху грамм 50 водки, затем котел снимается с кост.ра, закрывается крышкой, и уха настаивается  минут 15-20. Вот таким образом,  получается у нас тройная уха! Далее из ухи достаются куски рыбы и помещаются  в отдельную тарелку. И по тарелкам разливается жидкая уха, называемая «юшкой». Уха в тарелках приправляется мелко нарезанным зеленым луком или укропом. Ну, и самое главное, перед тем как отведать уху, в ры-бацкие кружки разливается водка, без нее уха многое теряет, да-же и тройная! Да и чуть не забыл, при еде  юшки обязательно должна использоваться    деревянная ложка. Зачем? Чтобы не обжечься горячей юшкой, а иначе отстанешь от остальных, и юшки тебе может и не достаться!
       А какие чудесные пейзажи открываются на реку и хоть и скудна Астраханская природа на леса, но берега, окаймленные кустарником и небольшими деревьями  тоже хороши. А, при этом, какие чудесные закаты приходится наблюдать!
          Рассказывая о жизни в Астрахани, невозможно не остано-виться об уникальном растении лотос! Это реликтовое растение в изобилии растет в Астраханском крае, особенно в Понизовье, в дельте Волги.       И, конечно, мы в августе, когда зацветает ло-тос, совершали экскурсии, чтобы полюбоваться им.
        Наши родственники, Валера и Нина, приезжают на  рыбалку к нам уже, наверное, почти 30 лет. Как правило, их приезд связан с весенним ходом воблы. У нас сложились очень добрые и дове-рительные отношения не только как родственников, но и близких людей по духу, взглядам на жизнь. Их приезд для меня, как не-обходимый допинг до следующей рыбалки и начиная с Нового года, мы уже созваниваемся и строим планы на весну. Мы вспо-минаем удачные уловы и не только по вобле – Нина с Валерой неоднократно лавливали  и более крупную рыбу, как сазан, лещ. А последние два года вместе с ними на рыбалку приезжает и внучка Настенька.  Она уже вполне профессионально чувствует себя на берегу: хорошо управляется со снастями и смело выва-живает на берег даже самую крупную рыбу. А Нина ловила не только рыбу, но и черепах, которые заглатывали крючок глубоко, и отцепить его можно  только обрезав крючок. А первоначальное знакомство Нины с черепахой состоялось так. Ловим мы воблу  и вдруг Нина кричит: «Черепаха тонет, спасти ее надо!» И она, чуть не утонув, выхватывает черепаху из воды  на берег, а черепаха  снова рвется обратно. «Наверное, эта черепаха решила покончить с жизнью и утопиться» говорит сухопутная Нина, забыв, что для черепах вода, дом родной! А вообще,      Нина  даст сто очков любому рыболову. Я часто удивлялся ее сноровке и величине улова, который почти всегда был больше нашего!
          У нас были любимые и добычливые места для ловли.        А как - то раз мы поехали на ерик под странным названием «Боль-шой Кал». Но, тем не менее, ерик одарил нас великолепным уло-вом крупной воблы, леща, карасей и прочих разновидностей рыб. Причем,  Настя оказалась рекордсменом,  поймав больше всех разновидностей, - восемь (вобла, карась, лещ, чехонь, окунь, та-рашка, красноперка, цапа).      Вообще -то наша Настя очень симпатичная девочка и она оказалась великолепной приманкой и на нее «клюнули». А дело было так. На противоположном берегу метрах  в 50  рыбачил такого же возраста мальчик, и он кричит Насте: «Меня зовут Андрей, а тебя как зовут?» Она тихо: «Нас-тя». Бабушка ей говорит: «Кричи громче!» Она: «Настя!», а по-том тихо добавляет: «Ну, кто так знакомится!»      А у нас только на рыбалке и знакомятся! 
     Когда мы были относительно молоды, то не задавались во-просом, сколько еще рыбалок у нас впереди! Однако года  под-пирали, а Валера с Ниной  хоть и «пацаны» по сравнению со мной, но здоровье подчас стало подводить.  И, к сожалению, на-стало  время, когда с каждым их приездом не в открытую, а под-спудно мы, думали: « Ну что, это не последняя ли наша рыбал-ка?»
      И вот такое печальное время настало. Прибыли они очень во-время, вобла пошла и, самое главное, на Волгоградской ГЭС не хулиганили – паводок был контролируемый.  Еще ранее мы от-крыли чудесное место недалеко от нас. Оказалось, что вобла по этой реке очень хорошо идет. Туда мы и направились. Бог понял, что это наша последняя рыбалка и  мы обловились крупной во-блой и двумя десятками лещей. Все получили массу удовольст-вия, а мои друзья увезли хорошую вяленую рыбу.
     Хочу более подробно остановиться на нашей жизни в Понизо-вье Волги, в селе Федоровка. Село было довольно большое с по-чтой, магазинами, представительством народной Управы и сты-ковалось вплотную с другим селом под названием Ниновка. Как я потом узнал, многие мужики  села были, когда то в заключении за браконьерство. Но и осуждать за это увлечение особенно не стоит. Сельское хозяйство в разрухе, промышленности никакой, работы нет, а жить как то надо. А тут валюта плавает под рукой, устоять от соблазна трудно! Для русского мужика это в корне не понятно! Мне пришлось вплотную наблюдать «работу» браконь-еров. Волга между ними была поделена на участки. Причем, про-верка снастей производилась ими и днем и ночью, никого не боялись. Наверное, все было куплено и все подкуплены!  Можно было  часто видеть, идя по берегу Волги, как там и здесь валя-лись осетровые головы и собаки и свиньи лениво их обгладывали. От улова брали только икру  и тушку осетра.
      Недалеко от нас жил известный браконьер Иван. Это был ка-зах лет 40. Если некоторые занимались время от времени, то он постоянно. Это была его работа и средство к существованию. У нас с ним были деловые отношения, и мы часто обращались к нему за осетрами и черной икрой. Икра стоила по 35-40 руб за 900 г банку, а здоровенного  осетра килограмм на 15 -20 кг.  можно было купить за бутылку водки. С  родственником Вале-рой, как- то раз,  темной ночью от Ивана несли осетра вдвоем, а хвост  тащился по земле. Разделывали осетров топором. Из осет-рины делали  балык, варили уху и даже жарили шашлыки. А черную икру ели столовыми ложками! Сейчас уже и не верится, что такое было!   
      Здесь надо остановиться на нашем соседе в Понизовье Палы-че. Это был народный умелец - и столяр, и плотник, и агроном, и механик.    И конечно, Палыч был отменный рыбак, да и кто из местных не был им! Правда, он уже не занимался браконьерст-вом, наверное, стар стал. Но по его словам, в молодости  и ему пришлось иметь дело с тюрьмой за незаконный лов красной ры-бы.  У Палыча было и ружье, и он изредка охотился на уток, но чаще на ворон. Вороны делали «набеги», на его грецкие орехи, да и вообще он считал ворону вредной птицей, но главное в Охотсоюзе не давали припасов (порох и дробь) пока ты не пред-ставишь определенное число лапок убитых ворон.
      Мы с Палычем часто утром рано на его «Казанке» отплывали от берега метров на 50 и на блесну ловили окуней ведра по два. Характерно, что почти весь улов он зарывал в землю в качестве удобрения для своего огорода! А когда наступала осень, и начи-нался ход судака, то  мы выезжали ловить судаков на блесну. Он хорошо знал уловистые места.
   Однажды оказалась очень успешная рыбалка по ловле судака, и мы  наловили, наверное, больше 30 кг. А пойманная рыба поме-щалась на капроновом толстом кукане, привязанном к борту лодки. И вот где-то около половина девятого Палыч говорит, что надо заканчивать рыбалку, а то инспекция может подъехать и оштрафовать нас. А можно было поймать только 5 кг на челове-ка, да и на тяжелую  блесну ловить нельзя было. Я стал готовить-ся к отплытию, а Палыч продолжал ловить, больно уж судак хо-рошо шел в это утро! Взялся я за кукан с рыбой, а он тяжеленный и когда я его приподнял и хотел уже перевалить в лодку, он оборвался, и вся рыба с кукана ушла. Бог все видит – не жадни-чай! Я и Палыч остолбенели, огорчению не было предела. По-видимому, даже толстый капроновый шнур не выдержал, а может быть от старости лопнул. Вот и такие казусы бывают на рыбалке.
         Иногда летом в Понизлвье задувал сильный южный с моря ветер, поднимались на Волге серьезные волны и мешал рыбакам. Ветер, как правило,дул несколько дней  не преставая и днем и ночью, а под конец шел дождь и ветер успокаивался. Этот ветер местные аборигены зовут «моряной». Причем у них есть очень меткое замечание: «Моряна дует, пока не обоссыться!»               
     Однако содержать дом в Понизовье и дачу в Астрахани нам по возрасту было уже трудно и с понизовьем пришлось расстать-ся. Однако я думал, что регулярно будем навещать наших заме-чательны соседей и продолжать рыбачить с Палычем. Но в жизни ничего не повторяется и надо ценить сегодняшнее время, а не потом, что будет! В скорости от рака умирает Александра Нико-лаевна, а потом  и Палыч.      Когда я узнал о его кончине, то удивился, так как на здоровье он никогда не жаловался. Но, на-верное, жена как то сдерживала его от пагубных привычек, а с ее уходом он потерял смысл в жизни и это его подкосило. К сожа-лению, таких случаев  в жизни много.        Часто я  вспоминаю о Палыча и наши с ним неповторимые рыбалки!

Глава 12. Записки из-за рубежа

1. По ближнему зарубежью

      Думал, что я оседлый россиянин, а стал подводить итоги и оказалось, что я немного и свет повидал.
        Первое мое путешествие   относится где-то к 1960 году. То-гда стали пускать за рубеж добропорядочных граждан в демо-кратические страны Европы –Польша, Чехословакия, Румыния, ГДР. А вот и я попал в одну такую турпоездку  сразу в две стра-ны – Польша и Чехословакия (тогда эта страна еще не была разо-рвана усилиями НАТО  на Чехию и Словакию). Но одного жела-ния поехать и себя показать,  и мир посмотреть, тогда было мало.  В те времена, поехать за рубеж было совсем непросто, даже и по туристической путевке. Надо было заручиться положительными характеристиками с места работы от «треугольника» – парторга-низация, администрация и профком. Могли и не пропустить.  Очень хорошо эту процедуру подметил В. Высоцкий:
А за месяц до вояжа
                Инструктаж проходишь даже-
      Как проводить все дни;
             Чтоб поменьше безобразий,
        А потусторонних связей
Чтоб – ни-ни-ни!

     Так и у меня все было. Накануне всю группу собирали и инст-руктировали  спецорганы  и предупреждали о возможных прово-кациях и т.д. и т.п. Особенно это касалось Польши. Среди тури-стов обязательно внедрялся агент КГБ, который следил за груп-пой  в целом и по отдельности за каждым туристом. Этого чело-века, конечно,   группа не знала, а могла только догадываться. Времени прошло много и впечатления сильно стерлись, некото-рые  подробности забылись.
        Может быть такие беседы в те времена и имели под собой почву. Вот вырывается наш совок в Европу, а там все не так, как он думал. И более того там все в магазинах есть, а у нас пусто. И устоять перед какими - то соблазнами совку было трудно. Ю. На-гибин в «Дневнике» пишет: «Совки, уезжая из Гренобля,  с кор-нем вырывали выключатели, штепсели и проводку, отвинчивали дверные ручки, розетки, замки, пытались выломать унитазы. Они обчистили столовую, не оставив там ни солонки, ни переч-ницы, ни уксусницы, ни соусницы, ни бумажной салфетки».
        Из Москвы мы на поезде через станцию Чоп  въехали в Польшу. На границе  интересно было наблюдать смену колесных тележек вагонов на более узкую колею, которая существует в Европе. Первое впечатление о загранице – чистенько, ухожено, но в гостиницах холодновато, не топят. А были мы ранней вес-ной. Что нас сразу удивило в гостиницах, это пуховые мощные одеяла.  Мы к этому не привыкли. А происходит, это, видимо, от того, что запад зимой плохо отапливается. Довольно теплые зи-мы настраивают на это, отсюда и теплые перины.
         Варшава поразила массой мелких частных лавчонок на улицах, торговавшими и вещами и продуктами.  У нас в те вре-мена такого и близко не было, все было зацентрализовано. Купил я тогда  авторучку с женщиной, которая то раздевается, то одева-ется, в зависимости от того, как ее повернешь. Купил я в такой лавчонке плащ из полиэтилена. Много разрушенных после войны домов. Посреди Варшавы возвышается  высотный  дворец,  подаренный варшавянам  вождем всех народов Сталиным. В Мо-скве таких зданий в сталинские времена построили много. На-пример, здание на Котельнической набережной или Министерст-во иностранных дел. В варшавском  дворце было какое –то ноч-ное кабаре и нас повели на эту «клубничку», «а-ля стрептиз».  Стоят столики, заказываешь что-то в зависимости от своих средств. Конечно, мы кроме лимонада и заказать себе ничего не могли. В середине небольшая сцена, раздается музыка, выпархи-вает, танцуя, ундина и рядом с удочкой располагается «рыбак». И вот она танцует, а он удочкой пытается зацепить часть ее одежды. Если зацепит он, то она что-то снимает с себя, а если нет, то он снимает какую - то одежду с себя. Вот такой вот не хитрый сценарий. Тогда это смотреть было интересно.
       Конечно, нас повезли в место, где когда- то жил  Ленин - За-копане. Место вроде бы курортное близ Карпат, но был не сезон, и ничем оно нас не поразило – дух Ленина давно там испарился.  Группа была довольно-то дружная, в основном, из Башкирии, но часть пополнилась москвичами в Москве. Кстати,  среди москви-чей был мой хороший знакомый Алик Межлумов  с женой, ак-трисой какого-то московского театра. Я его хорошо знал по ра-боте, а в поездке мы сошлись  ближе. Конечно, жену Алика  очень интересовала польская косметика, которой даже в Москве сыскать было невозможно. И вот как -  раз она купила краску для волос и ради шутки  мы решили ее попробовать на мне. Помаза-ли мои волосы, и ни каких следов и решили, что поляки обману-ли. А утром я встаю и у меня седая прядь на волосах. Я в ужасе, бегу  к Межлумовым, что делать?  Жена его смеется, но доволь-на, что краска работает. А противоядия то нет! И мы решили, что я буду на это время ходить в берете, тем - паче, что была осень. На фуникулере нас завозили куда-то высоко в Карпаты. Там ока-залось, что температура минусовая. Я от ветра  одел полиэтиле-новый плащ, что купил в Варшаве, и он  от холода у меня весь потрескался.
    Ощутили мы на себе и недоброжелательное отношение поля-ков. Характерный пример. Варшава, вечер, ужин в ресторане, музыка, танцы, к нашей девушке подходит поляк и приглашает ее танцевать, вдруг посредине зала он ее оставляет и отходит – он узнал, что она из Союза, русская. Вот такие дела.     Но очень хорошее впечатление оставил музей Шопена, гордости поляков.
        А потом мы переехали в Чехословакию.    В Чехословакии отношение к нам было теплее, особенно это ощутили в Словакии. В каком-то словацком сельхозкооперативе нас угощали сли-вовицей – не лучшая копия нашей самогонки, но зато от души. Даже попели песни. На короткое время свозили нас и в знамени-тый курорт Карловы-Вары. Попили там минеральной водички, побродили.
       После первого посещения Европы поразила аккуратность и какая-то дисциплинированность  людей. И главное, бережли-вость. Нет эдакой расхлябанности российской. Видел, как в мага-зинах на прилавках лежат специальные коробочки, в которые люди приносят свои использованные тюбики из-под зубной пас-ты. Это европейская бережливость. У них нет таких запасов ми-нерального и прочего сырья, как у нас, и они ко всему относятся с бережностью.
       Следующая моя поездка в Европу была в сентябре в Румы-нию.  От этой поездки впечатлений было как-то меньше, чем от первой. Что запомнилось? Бухарест, как то совсем и не впечат-лил.  В основном, мы были на Черноморском курорте  «Мамайя». По-видимому так и планировалась поездка, как отдых на море. Но… Великолепный пляж с мелким песочком и увеселительными заведениями на побережье был пуст. Была  поздняя осень, ку-паться было холодно и поэтому время проводили  скучновато. Денег нам дали в обрез, не развеселишься!  Правда, нам повезло. В  Констанце выступал Райкин,  и нам удалось побывать на его концерте, благо в Союзе  на его выступление попасть было сложно. 
     И тут очень кстати стихи В. Высоцкого:

Он сказал. живя в конфорте-
                Экономь, но  не  дури, -
 И гляди не выкинь фортель-
                С сухомятки не помри!

                «Буржуазная зараза
                Все же ходит  попятам-
                Опасайся пуще глаза
                Ты внебрачных связей там:

           Там шпиенки с крепким телом,-
   Ты их в дверь- они в окно!
  Говори, что с этим делом
                Мы покончили давно.

       Так как денег почти не было, а хотелось привезти какие-нибудь подарки из-за границы, то многие, и я  в том числе, зани-мались продажей своих личных вещей. Я, как помнится,   продал свою электробритву.
    А вообще Румыния произвела тяжкое впечатление своей не ухоженностью и бедностью. Поразили сельские районы, не луч-ше, чем у нас в те времена, а может быть и хуже.
      В этих поездках я впервые почувствовал, что такое  носталь-гия, что такое тоска по своей Родине. Мелкий штрих. Возвраща-емся, железнодорожная станция Чоп, увидели бредущего по пу-тям нашего пьяного железнодорожника. хотелось плакать от умиления. И я понял, что ностальгия, это не пустые слова! А ка-ково пришлось нашим соотечественникам первой волны эмигра-ции после революции? Если бы были приборы, которые могли замерять уровень ностальгии, то не хватило бы никакой шкалы. Некоторые считают даже, что ностальгия это явление медицин-ское. 
     Я все могу с тобой осилить
И все могу преодолеть.
            Лишь не смогу забыть Россию,
 Вдали от дома умереть.                (А.Дементьев)
         
       В середине 70-х годов мне пришлось побывать в Баку на од-ном из Всесоюзных совещаний. В те годы тогда никто и предпо-лагать не мог, что Азербайджан будет заграницей! Участников было много, все не хотели упустить  возможности побывать в этом южном городе за государственный счет. Наша делегация состояла из 4 человек. Я жил с  моим непосредственным началь-ником, который и не только в командировках, но и в будние дни, даже на работе ходил под «мухой» и конечно пьянка была посто-янная, поэтому надеяться что-либо полезное вынести из докладов нам с ним не удалось. Каким же запомнился Баку? Запомнился он мне утром, когда мы с ним брели с больными головами к чайхане, которая располагалась недалеко от нашей гостиницы. Там подавали чудесно заваренный ароматный чай в отдельных чайниках. Столы были накрыты белыми скатертями, а вместо чашек были армауды, это такие маленькие из тонкого стекла ста-канчики. Сахар кусковой и мелко наколотый стоял посредине в вазочке. Чувствовалось, что  в Баку чаепитию  предавалось очень серьезное значение. Это был ритуал. Здесь, причем только муж-чины, проводили свое свободное время, разговаривали, обсужда-ли дела и международные события, играли в нарды.       Еще за-помнилась Каспийская бухта. Она была покрыта слоем нефти, и резко пахло от воды сероводородом. Вот такие впечатления я вынес от посещения Баку. 
           А где-то в 1989 году мы семьей  самолетом побывали в ту-ристической поездке в Армении. Конечно, прежде всего запом-нился Ереван. Его  внешний облик – какой-то темно-розового цвета за счет туфа, из которого  в основном все здания и по-строены. В Ереване встретились с Милей Маркосян, с которой Валюша училась в аспирантуре в Москве. Особенно запомнился наш с Сережей поход  на стадион на футбол. Приехала  как раз наша любимая команда ЦСКА. Поразил общий фон на стадионе – черный,  это цвет волос у большинства болельщиков. Мы не-множко дали с Сергеем маху - когда ЦСКА забили гол в ворота «Арарата», то излишне выразили свои эмоции. На нас тут же не-добро покосились соседи по трибуне, и я подумал:    «Наверно, будут бить!» И когда выходили со стадиона я еще некоторое время опасался нападения.      
        Показали нам древние храмы, церкви, посетили знаменитый Эчмиадзин, видели издалека гору Арарат и озеро Севан. Запом-нилась Араратская долина с многочисленными цветущими пло-довыми деревьями и почему то  издалека атомная станция, кото-рую, как говорят, сегодня закрыли.  В целом, впечатление от Ар-мении – древняя страна с многочисленно сохранившимися  зам-шелыми памятниками старины. Не редкость стоят храмы Х-ХIII веков, а в Гарни вполне еще сохранившийся  языческий храм  I  века нашей эры. Купили в Ереване и бутылку настоящего  ар-мянского коньяка.
           В конце зимы  1990 года мы с сыном Сережей поехали в туристическую поездку  в ГДР (Германская демократическая республика). Тогда Германия была поделена на Западную часть (ФРГ) и восточную (ГДР). Группа наша собралась в Москве и на поезде через Брест  двинулись в путешествие. Мы посетили Бер-лин, Дрезден, Лейпциг. Потрогали, тогда еще стоявшую извест-ную Берлинскую стену, которой немецкие коммунисты отгоро-дили себя от западного мира. Посмотрели разные достопримеча-тельности, ну, в общем, все как обычно в туристической поездке. Как правило, это впечатление от осмотра всех достопримеча-тельностей быстро стирается из памяти. Но некоторые впечатле-ния мне запомнились на всю жизнь.
    В то время шел процесс по объединению обеих половин Гер-мании, все стены были обклеены плакатами, надвигались всеоб-щие выборы президента. В связи с такой ситуацией  немецкие коммунисты ослабили свой режим. Во многих приграничных го-родах появились брезентовые  палатки, в которых продавались, в основном, фрукты. Для нас это было дико, среди зимы и вдруг такой выбор экзотических фруктов – бананы, персики, виноград, дыни и т.д. и т.п. У нас зимой в те времена, кроме картошки и других подобных овощей, фруктов почти не было, да и летом не больно -то их найдешь. Да и то с гнильцой. Ходим мы с Сергеем мимо этой экзотики, и думаю, ладно потратим свои немногочис-ленные марки и купим для Сергея каких-нибудь фруктов. Под-ходим, что-то выбрали, подаю продавцу марки, а он не берет. Мы не поймем в чем дело, а потом поняли, что нужны были западные марки. По-видимому, продавцы, были из западной части Германии.  Восточные марки  не котировались. Так не с чем и отошли не солоно нахлебавшись. Тем не менее, надо отметить, что в магазинах ГДР был довольно приличный выбор продуктов и напитков – колбаса, сыры, масло, кофе, бутылочное пиво  и т.д. А у нас в ту пору за продуктами стояли в очередях и даже что-то получали по талонам. Понятно, что советские коммуняки под-держивали все, так называемые демократические  страны Европы, отнимая ресурсы и  продукты от своего населения. Да и Африку кормили также.
       Запомнился еще один характерный случай. Вечерами, когда мы не очень уставали, то ходили с Сережей по улицам немецких городов, рассматривая витрины, рекламы. Однажды идем мы с ним, и вдруг почувствовали такой вкусный запах копченых кол-бас! Двинулись, мы как ищейки, интересно, откуда это так пах-нет? И видим витрину колбасного магазина и работающий вен-тилятор, который и выбрасывал этот давно забытый аромат. Я Сереже говорю: «Запомни этот запах! Может быть, его нюхаешь в последний раз!» Не думали мы в то время, что и у нас наступит изобилие продуктов и товаров.

2. ПИСЬМА ИЗ ИЗРАИЛЯ

В киевский период,  у нас сложился неплохой творческий коллектив. Особенно хороший творческий тандем образовался у меня с Иосифом Боруховичем Хейфецем   Работали мы с ним очень продуктивно. У нас родилось много  идей, которые смогли общими усилиями довести до широкого  промышленного вне-дрения. А наша лаборатория в те времена имела большой твор-ческий потенциал и авторитет в Советском Союзе среди профес-сионалов нашей отрасли. Во многом мы с ним были близки и ду-ховно, да и возраст почти одинаковый.  Сегодня, перечитывая письма Игоря, я понимаю, что мы где-то могли быть с ним и ближе, откровеннее, но времена были совсем другими, нежели сейчас и, надеюсь, потомки нас поймут.   
И вот в 1986 г случилась Чернобыльская трагедия, и я с семьей, спасая здоровье сына, уехал в Астрахань осваивать Аст-раханское газоконденсатное месторождение, а Игорь, вскорости, в 1990 году также резко изменил свою судьбу и оказался в Из-раиле, на земле обетованной.
Все это время я и   сын Сергей довольно часто с Игорем переписывались, обменивались семейными радостями и горестя-ми, делились взглядами на обстановку в мире. В чем - то я был с ним согласен, в чем - то наши мнения расходились. Он довольно подробно описывал свое «вживание, абсорбцию» в действитель-ность Израиля, свой поиск «ниши», реализацию своего творче-ского потенциала.  Ему пришлось по сути дела менять свой мен-талитет и взгляды на проведение научных исследований, которые у него сложились при жизни  в Союзе.
Он все время приглашал нас побывать у него, прислал даже вызовы, но все как то не получалось, а потом уже навалилась старость и болячки и так мы с ним и не увиделись за прошедшие годы. Но наша связь не оборвалась, мы с ним часто разговарива-ем по Скайпу, обмениваемся новостями.
Я ушел на пенсию, появилось свободное время и, разбирая свой домашний архив, обнаружил, что писем Игоря ко мне  на-бралось солидное количество,  около 90, за почти двадцатилет-нюю переписку. Я посчитал, что они могут представлять интерес и их нужно обобщить, что я и сделал. Письма тем более интерес-ны, что они пришлись на период развала СССР и перехода  Рос-сии на путь капиталистического пути развития, на шальные 90-е годы.
Ниже я и предлагаю читателю отрывки  из этих писем и мои комментарии к ним.

2.1. Отъезд из Союза

          Во времена правления коммунистов иммигрировать из Союза практически было невозможно. Это относилось ко всем без исключения гражданам любой национальности. Не были ис-ключением и евреи. Лишь единицам под каким - то предлогом удавалось с большим трудом вырваться. После образования ев-рейского государства правительство Израиля  стало собирать со-отечественников  на земли предков   со всего мира, и евреи хлы-нули  из многих стран. Но из Советов евреям выезжать  всячески препятствовалось и лишь в начале 90-х годов многие запреты были сняты. Однако палок вставлялось предостаточно, о чем пишет и Игорь. Здесь очень кстати  приведу стихотворение Вла-димира Высоцкого:

Мишка, мой, кричит:  «К чертям!
                Виза-или ванная!
                Едем Коля, - море там
               Израиливанное! «Хвост огромный в кабинет
                Из людей, пожалуй, ста.
                Ну а мне,  «пожайлуста».
             Он кричал « Ошибка тут, - Это я еврей!..»
                А ему: Не шибко тут!
                Выйди вон из дверей!»
…………………………….
                Мишка  пьет проклятую,-
                Говорит, что за графу
                Не пустили пятую.

           «Сегодня первый день, когда удалось передохнуть. Сдал документы на выписку, и у меня появилась свободная неделя. На днях вернулся из Москвы. Ездил в посольство. Обстановка в Мо-скве мне ужасно не нравится. На Украине – значительно лучше, политическая обстановка нормализовалась. «Рух» оказался мощной силой, способной взять власть. Еще полгода-год и поли-тическая обстановка может стабилизироваться, с экономикой – хуже. Но Украине легче выйти из кризиса, чем стране в целом. Сейчас  люди лихорадочно пытаются вложить деньги в недви-жимость.
Что такое обесцененные деньги я уже вкусил сполна. С одной стороны приходится  разбрасываться тысячами направо и налево (на сотни счет уже не идет). С другой стороны – не-возможно реализовать деньги. За все плачу в 2-3 раза, но по-скольку приобрести нечего, приходиться думать, что с этим мусором делать. Все везут видики в Союз, а я повезу туда. Са-мое смешное будет, если придется везти на юг песцовую шубу. Но что же делать? Перевести рубли в $ не разрешают. Пара-докс заключается в том, что через месяц – другой придется ре-шать совершенно другую задачу – где взять деньги. Алька с Ми-лой (это его брат с женой, которые уехали раньше в США)  пока  что с этой задачей справляются, хотя Алька до сих пор не мо-жет устроиться на работу. Более того, он предлагает мне ку-пить за доллары билеты на самолет Киев - Тель-Авив. Откуда у них деньги я понять не могу, а они на этом вопросе не останав-ливаются. Мила зарабатывает 6 $ в час (мизер для США), мама имеет пособие (550 $ в месяц) и все. Алька купил за наличные машину, и собирается Миле покупать машину с автоматиче-ской коробкой передач. Пока не работает, возит Милу на рабо-ту. Дети отдыхают  в лагере. А первого июля они поехали на свадьбу к моему Юрке. Черт его знает, как это удается!..»
«…Юрка (это сын Игоря)  работает тренером и заканчи-вает курсы физиотерапевта. Его жена – студентка юридиче-ского факультета. Месяц назад он поменял место жительства, переехал в фешенебельный район Нью-Йорка - Лонг-Айленд. Все это мне не понятно и непривычно. Первого я позвонил Юрке, а магнитофон мне отвечает, что хозяина нет, и он готов запи-сать меня. Я, конечно, растерялся и отключился.
Я очень волновался, что мать будет чувствовать себя  неуютно из-за языка. Даже послал ей 25 номеров «Огонька», а оказалось,  что она просто счастлива и плачет только потому, что папа не дожил  до этого. Нормализовали ей давление, Жень-ке сделали операцию. …»
«…Просто интересно, как обернется  моя судьба. Инте-ресно, но не страшно, ни грамма сомнений. На всякий случай ос-тавляю Алене деньги, чтобы она мне отправляла «Огонек» и «Московские новости». Выезжать будем поездом на Будапешт 18-20 августа, а оттуда самолетом…»
«… Когда мы выехали из Киева в Будапешт, нас потрясла система обеспечения безопасности израильскими спецслужбами на всем пути: от прибытия на ж/д вокзал до гостиницы, нена-вязчивая охрана гостиницы, выезд в аэропорт и охрана на всем пути. При выезде из гостиницы на узкую улицу напротив выезда стояла машина и мешала этому. Агенты службы безопасности выскочили и на руках отнесли машину в сторону. Ведь на фоне общей беспечности это резало глаза…»



2.2. Первые впечатления от земли обетованной

            Игорь уезжал из Союза в 1990 году. Мы все хорошо пом-ним, как трудно в то время было, в магазинах шаром покати, почти все выдавалось по карточкам, задерживали по несколько месяцев зарплаты, отсутствие политической стабильности, распад Советского государства. Конечно, по приезде он был удивлен стабильностью в обществе, обилием товаров. Местами в его письме проскальзывает эйфория от этой жизни, и даже бравада (отец жены выбирает, что бы ему съесть на завтрак!).  Однако   осталась еще и пуповина, связывающая с Союзом, ведь он там родился, а значит там его Родина. И он, как и другие «олемы» переживает за судьбу страны и людей, живущих в ней.
        Свою абсорбцию в израильскую жизнь он описывает под-робно и очень образно, много деталей, о которых мы, естествен-но, не знали. Это интересно!
«…Уже 2,5 месяца мы в Израиле, Первое впечатление, как я не готовил себя, ошарашивающее, с одной стороны, и горькое – с другой. Удивило все (о товарах не пишу): при Астраханском климате полное отсутствие грязи, мух, комаров (почти), мусор-ных запахов, отсутствие пыли в квартирах и на улице, живно-сти в квартирах, полное отсутствие ханыг и даже слегка наве-селе, добродушность и отзывчивость людей, уважение к досто-инству и неприкосновенность воспитаны законом и экономиче-ской целесообразностью. Поэтому люди не боятся среди ночи идти домой в самые отдаленные районы. До сегодняшнего дня не могу привыкнуть, что на арабском базаре  не вижу мусора и мух даже в рыбных рядах.
 Везде звучит русская речь, очень много русскоязычных га-зет и журналов (хотя они дорогие, но покупаем газеты еже-дневно), многие смотрят 1 и 2-ю программы ТV Союза и газеты все дают московские программы на неделю. По приемнику - «Маяк», Московское радио, Родина. Все это не позволяет вы-пасть из тех проблем, в которых совсем недавно варился. Прак-тически все, не только вновь прибывшие, очень лояльны и даже с определенной теплотой и горечью относятся к Союзу. Это, не смотря на то, что нами выпестован Хусейн, Каддафи  и многие другие режимы типа ООП. У всех на устах одни и те же слова: как такое могло случиться в Союзе?
 А богатейшая абсолютно по всем статьям страна довела себя до самоуничтожения экономического и политического. В газетах постоянно идут дебаты, чем можно помочь. Считают, что один Израиль может взять на себя задачу обеспечения РФ овощами, фруктами, яйцами, а Украину и Белоруссию – мясом. Птицей готовы накормить почти весь Союз. Но, что-то постоянно не клеится при переходе от общих фраз с Горбачевым к конкретным делам. Горечь пронизывает практически всех, все с нетерпением ждут писем от родных и знакомых, переживают…»
«…. У многих в семьях по 1-3 детей  служат в армии, и удивляет, и поражает то спокойствие и, не побоюсь сказать, гордость, с которой родители, дедушки и бабушки об этом рассказывают. А присутствие молодых солдат (ребят и девушек) на улице в легкой расстегнутой форме с пилоткой под погоном, с автоматом «УЗИ» на плече и с девушкой в обнимку, без всяких патрулей, придает воистину чувство уверенности и спокойствия…»
             «… Акко, в котором я пока живу, старый маленький го-род  с историей, уходящей в века. Он расположен на мысу бух-ты. Другой мыс в 22 км –Хайфа. Старый город Акко – крепость, о которую обломал зубы Наполеон. Вдали новый город. В старом – 60% жителей арабы, всего 15 тысяч арабов и 35 тыс. евреев. Вдали слабо просматривается бухта. Там Нагария, а в 14 км от нее – Ливан. Новый город современный, красивый (старый тоже очень красив), в основном 3 этажный, но есть и 14 этажей. Я снял квартиру 2 комнатную на берегу моря. Она меньше моей Киевской, но это жилье временное. Мой балкон (3-я комната) исключительно удобный мостик для наблюдений за морем и всеми судами, идущими в Хайфу. На береговых рифах масса рыбы, цапель, журавлей. Передо мной дворец араба-миллионера. У него в крыше живут 2 совы и голуби (кстати, голубей и ворон, практически нет нигде). Животные и птицы непуганые...»
«… Не теряем время в очередях, но зато по часу теряешь время в супермаркетах выискивая самые недорогие продукты. Набираешь немного, выходишь и с огорчением узнаешь, что за углом можно было купить на 15-20% дешевле. Сейчас я уже по-нял, что при наших объемах покупок экономия эта несущест-венна и Яна перестала расстраиваться. Овощи и фрукты поку-паем на базаре.  Там на 50-60% дешевле.  Некондицию, кости, не свежее никто не продает. Все продукты предельно чистые. Это сразу замечают те, кто страдал желудком. Янин отец не обходился без минеральной и ужасно страдал, если щелочной во-ды не было.  Сейчас он забыл, что такое изжога. Я никак не мо-гу наесться хлебом. Вкусный необычайно и не черствеет. Самые дешевые продукты с большим содержанием жира и сахара. Масло дешевле маргаринов, но никто его не ест. Большие жир-ные куры на 70% дешевле стандартных и т.д. Все берегут здо-ровье. Хотя медицина тут очень мощная, особенно диагности-ка, люди считают, что дешевле беречь здоровье. Впервые с 1980 г я рискнул продиагностировать печень и желудок. Здесь это не болезненная операция. Говорят, что Шалимов (хирург в Киеве, который в свое время оперировал желудок Игорю) сработал на-дежно, были очень удивлены…»
«…самым интересным во всех поездках была дорога. При-рода в основном рукотворная и просто удивляет, на что спосо-бен человек. Меня еще в Союзе поражало, где можно размес-тить такое большое количество репатриантов. Только тут понял, что нет проблем, были бы только деньги и мир.
«… О гражданстве. Каждый, независимо от националь-ности, кто прибыл в Израиль по вызову государства и получив-ший въездную визу прямо в аэропорту  получает документ  «те-удат-оле», удостоверяющий, что он новоприбывший гражданин Израиля. По прибытии на место жительства в соответствии с этим  документом выдается  паспорт гражданина Израиля. Этот «Теудат-оле» действителен 3 года и свидетельствует, что новоприбывший пользуется представляемым законом льго-тами. Главным образом, это право не платить налог на товары первой необходимости (телевизор, холодильник, стиральная машина, и ряд др. электро- и радиотоваров) и право получить беспроцентную, но привязанную к индексу цен, ссуду на покупку квартиры (37000 $ на пенсионера). Обладатели водительских прав имеют возможность, кроме того, купить автомобиль без налога. А налог достигает 48%. Бремя очень тяжелое, но воспринимаемое безропотно, поскольку нужно содержать мощную армию и таких, как мы. По данным прессы число не евреев, прибывающих из Союза, колеблется от 17 до 35%. Многие от смешанных браков (тут национальность определяется  только по матери), многие, как оказалось, покупают в Союзе липовые документы. Многие просят гражданство официально: Юрий Любимов, Михаил Козаков со всем своим театром в полном составе и многие другие.
На семью из трех человек (мать, отец, ребенок) выдается наличными 500 шекелей (1$=2 шек) и 4200 шек чеком. Это 28% от той суммы, которую получают за год. Сюда входят все за-траты, включая наем квартиры, покупку товаров первой необ-ходимости. Эта сумма очень скромная. Нам легче, чем другим, поскольку Янин отец считается другой семьей. Как пенсионер он получает 580 шек на жизнь и 510 шек на квартиру. В связи  с невероятным наплывом репатриантов из Союза цены на жилье растут баснословно. Мы сейчас живем в двухкомнатной квар-тире и платим сравнительно недорого - 250 шек в месяц. За хо-рошую 3-х комнатную квартиру -450-500 $, а 4-х комнатная - 650 $. Поэтому новоприбывшие селятся по 2-3 семьи. Очень до-рогие услуги: электроэнергия, вода, газ, телефон. Все это обхо-дится до 300 шек в месяц. Квартиры тут, конечно, отличные, но обогрева в них нет, полы сказочные для лета, но холодные для зимы. Сегодня уже середина декабря, но температура днем ред-ко опускается до 20 град, а ночью – до 12. В январе – феврале температура может опуститься до 10-12 град днем, а это уже  холодно. Обогреть такую квартиру просто не реально. Поэтому  в гостиной пользуются электрокаминами или газовыми, а под простынь укрепляют электропростынь.
Цены на товары: Машина Субару, Хонда  - 26-30 тыс шек с налогами, телевизор наш – 2600 шек (1500 для нас), холодиль-ник емкостью 0,5 м3 – 2700 шек, стиральная машина-автомат – 2200 шек, видик – 1100 шек и т.д. Все товары перечислить трудно, но масштаб цен вам уже ясен. Мелочевка: электропро-стынь – 75 шек, батарейки к приемнику (6 шт) - 30 шек, лекар-ства - 5-10 шек. Шикарные золотые изделия от 60 шек, серебро – копейки. Комплект постельного белья 20-30 шек, но нельзя сравнивать с нашим бельем. И вообще о качестве я не пишу. Мне нужен был распылитель для душа, мне дали 5 штук с разными резьбами и с шаровыми шарнирами и сказали, чтобы выбрал что подойдет, а остальное потом занес – 2 шек. Продукты: практически все овощи в интервале 1-2,5 шек за кг. Выбираешь сам, и много никто не берет. В магазин и на базар ходим без сумок. Все упаковывается в кульки. Качество высшее, но картошка вне конкуренции. Мы ее не чистим, а едим со шкуркой. Фрукты то же в этих пределах (мандарины, апельсины, грейпфруты) – 1-1,5 шек, яблоки - 2, маслины – 6-10 шек. Сегодня клубника 2,5-3 шек. Много всяких диковинок, которых я еще и не пробовал. Мясо 6-16 шек (замороженное или парное), колбаса 10-25 шек, рыба 7-25 шек, сыр 12-25, хлеб, молоко – 1 шек, кефиры 2 шек/литр, маргарины (масло здесь не имеет спроса) 4-8, мороженое 10-15/кг, фруктовая воды 2 л – 2-3, бензин - 1,3 за л, солярка - 0,9. Проезд в автобусе внутри города - 1,3 шек, Акко - Тель-Авив - 20 шек туда и обратно. Билет на Кипр 90$, в Москву 500 $, Нью-Йорк - 700 $. Дорогая страховка на недвижимость и транспорт. Заработки от 1000 шек и выше. Стоимость квартир от 30 тыс $. Ссуда на 30 лет привязана к индексу цен (примерно, 20% годовых), но и зарплата привязана к индексу.
Теперь о зарплате. Вопрос очень не простой. Иногда трудно даже ее определить. Дело в том, что можно получать большую зарплату, а на руки получить крохи, т.к. оплата нало-гов, страховок, медицины и т.д. съедают все. Можно получать малую зарплату и всю ее ложить к себе в карман, т.к. осталь-ное все оплачивается. 90% всех прибывших в нашем возрасте (45 лет и выше)  находятся на самом низком жизненном уровне. Это касается и нас и американцев, и немцев – эмигрантов. Но возможность при этом нормально жить остаются достаточ-но высокие.  Я не знаю, сколько имеют Алик и Мила, но то, что это раз в 5 выше, чем у нас – это точно. Мы с Яной вместе по-лучаем 1200-1300 $ (3600-3900 шек) в месяц (я – около 800-900 и Яна -500). Эти цифры колеблются в зависимости от курса дол-лара, от индекса цен и т.п. Это те чистые деньги, из которых мы кормимся, оплачиваем свои долги за жилье, за бытовые услу-ги, содержание и страховка машины и все остальное. Налог, оп-лата медстраховки и 2/3 пенсионной страховки в эту сумму не входит, т.к. оплачивается из брутто зарплаты. Частично оп-лачиваются и расходы на транспорт у Яны, но доля этого никак не компенсирует реальных затрат.
Например, на машину (страховка, ремонт, дорожный на-лог, бензин) тратится около 1000 шек. Вода, налог на дом и землю – 300 шек. Газ – 400-460 шек в год (идет на отопление в зимнее время и бытовые нужды). Свет - 75 шек/месяц. Телефон (без межгорода) 150 шек/мес.  Банковская ссуда за покупку дома – 500 шек/мес. Питание – 600-900 шек/мес.
 По поводу того, кто направляет на место жительства. Никто никуда не направляет. В аэропорту спрашивают, куда хотите, чтобы Вас отвезли на такси. Если названный тобой адрес не на оккупированной территории, садишься в такси (ме-стный Мерседес  с багажником наверху) и шпаришь в любой ко-нец Израиля. Практически большинство имеет уже знакомых, к которым заезжают или которые им снимают квартиру. У нас в Акко был знакомый, к которому мы еще в Киеве договорились заехать.  У многих нет таких знакомых и они едут на «Деревню к дедушке». Это очень непросто. Люди мучаются ужасно ка-кое-то время. Многие рвутся в какой-нибудь Киббуц. Служащие связываются по телефону и Киббуц берет на 6 месяцев на пол-ное обеспечение.  Как правило, молодых и женатых, чтобы хо-лостые не вносили разлад в семьи. Многие через 6 месяцев оста-ются жить и работать там. Это очень удобно, т.к. единст-венное место в мире, где можно прожить всю жизнь без всяких проблем (кроме личных). Не нужно ничего, ни стирать, ни гото-вить, ни ломать голову о работе, о школе, садике, машине, оде-жде, пенсии, медицине, поездок в отпуск и за рубеж. Есть ма-шины, которыми каждый может пользоваться, есть небольшие наличные, на которые в своих магазинах можно купить в 4 раза дешевле.
А есть Мошавы. Это те же Киббуцы, но там платят зарплату, сам готовишь еду своей семье, стираешь и покупаешь что хочешь, а остальное – отпуск, машина и т.д. как в Киббуце. Испуганные колхозами, советские олимы (кроме молодежи) не стремятся туда. А вот американцы, приезжая сюда, селятся в Киббуцах и Мошавах. И это при том, что они не приезжают нищими, как мы. Во всем мире очень  ценят покой и беззабот-ность. Я очень хотел в Киббуц, а Яна нет. Но это были пустые споры. Стариков они не берут. Им надо содержать своих.
Киббуцы – это особый разговор. Половина членов работа-ет в самом Киббуце на ихнем заводе (выпускают электронику, тару и т.д.), на фермах (особый разговор). Многие работают на различных предприятиях, которые выплачивают деньги в кассу Киббуца. Но исчезает потенциальная  возможность стать миллионером. Особенно хорошо там старикам. Они не бездельничают, а при посильной работе (организация вечеров отдыха, сортируют библиотеку, наклеивают этикетки и т.д.) У каждой семьи дом со всеми удобствами, телефон, телевизор, бытовая техника. У каждого велосипед, чтобы передвигаться по территории, которая напоминает правительственный санаторий с чудесными газонами, бетонными дорожками, экзотическим фонарями, клубами типа дворца «Украина», школами.  Нас пригласили на празднование хануки, тьма детей, 500 членов Киббуца, приехали их родные. В Киббуц  приехали на 2 года учиться дети венгерских евреев. На праздник их навестить прилетели родители из Венгрии около 200 человек. Наш класс занял 20 мест. Всего в зале было около 2,5 тыс человек, накрытые столы, ломящиеся от изобилия. Фейверк, воздушные шары, поднимающиеся за счет горелки. Но меня больше всего интересовало хозяйство и поэтому пошел на молочную ферму.  Дохленькие коровы (черно-белые), дают по 9-10 тыс л молока в год. Стоят на открытых загонах, посыпанных песком и кормятся только с ясель. В непогоду идут  под навес. Коровников нет. В шикарном здании доильные аппараты, всего 8 штук. Коровы сами выстраиваются в очередь и ожидают на спецверанде под вентиляторами. От всего этого глаза из орбит лезут. Скотский запах есть, но ни навоза, ни грязи. Холодильная установка и громадная емкость для сбора молока. Свое молоко в Киббуце  не пьют, т.к. его увозят на переработку. Ходил на картонажный завод. Игрушка. Тут слово коммунизм не принимают как ругательное. Они все говорят, что у них коммунизм..».
           «,,, Теперь о самом сложном и, пожалуй, главном вопросе Сережи, о территориях. Это вопрос вопросов, который тут пытаются решить все и мнения самые противоречивые. Если бы можно было поменять мир на территории, никто бы и не задумался.  Но арабы, это враг особый. Тут нет ни логики, ни разума, ни расчета. Совершенное животное прийдовское отно-шение к исламу, заповедям и слепое подчинение приказу аллаха. Сегодня эти территории под контролем и все равно не удается предотвращать единичные террористические акции.          Сегодня основной террор ООП ведет против арабов, которые хотят жить мирной жизнью. Их, примерно, 95%. Но достаточно молодчикам из ООП только заподозрить  палестинца в лояльном отношении и его убивают. Многим арабским ребятам и их родителям (имеются в виду только территории, а не местные израильские арабы) можно только посочувствовать. Там работы практически нет. Они  ездят в пограничную зону зарабатывать на жизнь. Многие годы нам вдалбливали, что Израиль пытается разжиться за счет чужих территорий, поскольку своей земли мало. Чушь это несусветная. Дай то бог со своими просторами совладеть. Кроме хлопот они нам ничего не приносят.
           А вообще-то армия это особый разговор и все израильтя-не относятся к ней с трепетом. Это не слова. Репатриантов в течение 2 лет не хотят брать в армию, но они за это право де-рутся. Никто не рвался в Союзе служить и вдруг…»
«…У нас сейчас небывало дождливая и суровая зима. Реги-он Ближнего Востока ничего подобного не знал более 70 лет. Иерусалим в снегу, на Хермоне 5 метровый слой снега. В квар-тире холодно и очень неуютно, как в сентябре-ноябре в Киеве. …»
«...Уже писал, что собирался в путешествие. За 3 дня на-крутил 900 км. Гаражей тут нет, машины стоят возле домов. Нередки случаи угона, промышляют этим арабы с террито-рий…»
 «... Я, наконец, решился купить виллу. За период моих ко-лебаний она выросла в цене на 4000 шекелей. Если до 15.12 не ус-пею оформить, то цена еще возрастет. …»
«…Идти нужно вокруг поселка. Яна боится, т.к. встре-чаются шакалы и гиены. Я же кайфую. Такого разноцветья, как зимой тут никогда не встретишь. После дождей природа воис-тину вздыхает полной грудью. Летом жара загонит днем всех в норы, а пока все резвятся. Во всю цветут алоэ, а вокруг них чер-ные как галки райские птички. Все это лучше увидеть, так что сообщите когда собираетесь, вернее решитесь собраться в гости. Я вызов вышлю. Все свои дела с куплей уже завершил, но ощущения собственника нет. …»
«…Сейчас в Израиле  70% наших, остальные из Аргенти-ны, Марокко, Англии, США, Франции. Рожденных в Израиле очень мало. Цена моего дома со всеми причиндалами и коммуни-кациями -116 тыс. шеек. Важны условия, на которых банки да-ют ссуду, размеры ссуды, наличные выплаты и др. Достаточно сказать, что за 30 лет выплат выплачивается, примерно, трех-кратная сумма…»
На первых порах Игорь столкнулся с трудностями со зна-нием языка. Было также  сложности  найти какую-либо работу и первое время они жили на пособия.
 «…Сейчас занимаюсь углубленным изучением  языка и пе-реводом документов на иврит. Особых надежд на хорошую ра-боту не питаю. Меня хоть сегодня могли бы взять преподава-телем в школу и даже в ВУЗ, но для этого нужно свободно вла-деть языком, что, видимо, придет не скоро. С работой очень не просто, но практически любая работа обеспечивает средства-ми для существования…»
«…Ощущение, что балансируешь на канате, и нет под-страховки. При всей моей осторожности, я тут же наделал  массу глупостей, так же как и все. Это мне стоило солидных денег. Теперь стал осторожней. Очень хочется надеяться, что года за 1,5-2 удастся абсорбироваться полностью, т.е. не только физически, но и психологически…»
«…Только тут понял, какие мы невежды. Здесь все знают минимум 3 языка. Если бы я владел  свободно языком, то уже сегодня, возможно, сидел бы на Кузнецком мосту в представи-тельстве одной фирмы нефтяной. Но там нужно по 3 р/день звонить  к шефу в Цюрих. Тут мне предложили переговорить с ним и, как ты понимаешь, я тут же отказался. При наших про-фессиональных знаниях, при наличии английского для свободного общения можно было бы иметь виллы на всяких Гавайских ост-ровах. Я слушаю по телеку программы на английском и ни хрена не понимаю. Алька и Милка в США тоже  ничего не понимают. Общаться они могут и только…»
«…Вопрос о лаборатории. У меня ее просто-напросто нет. За 3 стеклянных стакана, керамическую чашку с пестиком, несколько пипеток, мерный стакан, рулончик бумаги рН я за-платил 105 $. Одночашечные цифровые лабораторные весы  стоят 2 тыс. $, простейший вакуумный насос – 790 шек.  Осна-стить лабораторию можно только за 0,5 млн $. Проблемы нет эти деньги получить, но за них ежемесячно надо рассчитывать-ся. А если она даст прибыль  только через год?»
          «…Я, наконец, въехал в дом. …»
«…Ты Володя удивился, что тут не выполняются условия контракта. Пусть тебя это не удивляет. Тут советского го-раздо больше, чем себе можно было бы  представить. Примерно в это же время мне сделали двойной обгон и «поцеловали» в левую заднюю дверь. Несколько дней ездил не ремонтируясь, а потом поменял дверь.  Дал отсроченный чек на 400 $. Страховая компания вернет все за счет виновного, но не исключено, что придется судиться. Вчера мой сосед  в состоянии хорошего запоя сел за руль и сел на брюхо, потеряв все четыре колеса. Оставил машину на дороге, а сам удрал (догадался). Страховщики будут теперь ремонтировать. Завтра машина уже будет готова за 2500 $. Хорошо еще, что тут не догадываются выяснять, в каком состоянии был водитель. Его жена рассказала, что к ней в больницу попала после тяжелейшей автоаварии русская с диагнозом «шоковое состояние». А она была в «драбадан» пьяна. В нашем поселке есть 2 алкаша, которые периодически впадают в запой. Один – русский, второй – украинец.  В угаре они садятся за руль и шуруют, куда глаза глядят.  …»
«…Уже скоро 2 месяца, как стал дедом. Это  подхлесты-вает меня смотаться в США. …»
«…Алька втянул нас в историю с «Зеленой картой». Подал документы в VISA CENTRE и жернова завертелись. Истратил много денег на заверку документов у нотариуса, массу времени на перевод и составление ответов. А когда все пришло к фини-шу, и нас  с Яной на 8 мая вызвали в посольство США, то выяс-нилось, что получить эту Зеленую карту мы сможем только через 1,5 года безвыездной жизни в США. …».
 «…убили премьер министра  Рабина. 70% населения были против политики Рабина. Но никто не думал, что  кто-нибудь из евреев способен пойти на столь крайнюю меру. Даже Шабак (служба безопасности) не была к этому готова. А убийство от руки еврея - это в стране, практически, отсутствует. За 5 лет, что я здесь, было несколько редких случаев, когда муж убивал жену или наоборот и однажды наркоманы убили таксиста из-за денег.  А тут – религиозный парень. …»
«…В отличие от старожилов и местных аборигенов, мы не позволяем себе жить в минусе у банка. У тех минусы в 20-30 тыс. шек -  нормальное явление. Но при этом, их зарплаты в 2-5 раз выше и содержание за счет фирм, отчисления на пенсию значительно выше наших, отдых за рубежом или в гостинице в Эйлате за счет фирм. Два раза в год получают подарки от государственных фирм в масштабе телевизора и т.д.  Но к этому идут на протяжении всей жизни. Мечта идиота - попасть на работу в госкомпанию.  Через 1,5-2 года работник получает постоянство и его уже не выгодно увольнять, т.к. компенсация за увольнение чрезвычайно высокая. Каковы же их зарплаты?  9-15 тыс. шек брутто. Из этой суммы ему остается чистыми 3-4,5 тыс. шек.  …»
«..Много средств ушло на ремонт кузова (бедуин ударил Яну в левую заднюю дверь), предстоит суд. Нужно возобновить страховку. Пройти техобслуживание и техосмотр, уплатить налоги. Эти ежегодные мероприятия на несколько месяцев вы-бивают нас из состояния финансового  равновесия…»
«... Кроме того, 60-ти летние никому не нужны. Только у нас в Израиле им дается шанс испытать себя. В остальных странах они живут на социальных программах. Постоянно сравниваю американскую жизнь с нашей. Жить там, конечно, легче, но у нас лучше…»
 «…Я уже 2-ой месяц как без работы и предпочел пособие по безработице. Все равно с сентября придется идти на пенсию. Появляется левая работенка по разработке сайтов для Интернета. Каждый день с 5 утра до 6 вечера вкалываю, а потом валюсь на диван к телевизору, т.к. нет уже сил, что – либо делать по дому. Яна увеличила собственную загрузку, чтобы как то компенсировать мою потерю в заработке.  Вообще- то скверно ощущать себя пенсионером, …»
 «…11 сентября был для меня тяжелым днем (в этот день был совершен теракт в США). Юрин офис расположен на Ман-хеттене. Я понимал, что он находится далеко от места ката-строфы. Я мобилизовал все резервы  электронной связи на поис-ки контактов с Юрой. И только вечером получил от Альки уве-домление, что с ним ничего не случилось. …»
«…Сегодня моя основная проблема найти дешевые билеты на самолет в США. Через Интернет выхожу на различные авиакомпании и пытаюсь выбить у них максимум скидок. Два месяца тому можно было лететь в оба конца за 390$, но пока что ничего подобного не нахожу. …»
«…Ура! На днях нашел 50% скидку на авиабилет в США на прямой рейс (без пересадок). Если не произошло сбоя в опла-те, то 17-го апреля полечу к внукам на месяц. …»
 «…Саша (сын Кима) занимается на дипломатических курсах, а Ким с женой обживают новую квартиру в маленьком городке Нортхаузен под Ганновером. Общее впечатление от разговора с Кимом не оптимистическое. Он совершил, конечно же, глупость, что поехал в Германию. Проблемы с крышей и с колбасой у него нет, но Саше они судьбу, похоже, сломали. …»
 «…Уже скоро месяц, как арабы бузят. Сидят без работы, без денег. Бен Ладоновские организации платят детям по доллару, чтобы они шли кидать камни. Даже звери оберегают своих детенышей, а эти подставляют их под пули. В уставе армии  сказано, что солдат должен делать все для сохранения здоровья и жизни. Если попал в плен, то должен рассказать все, что знает. А уже проблема армейского руководства и правительства сделать так, чтобы информация не повредила, и вся страна делает все возможное, чтобы вызволить из плена. Арабы это знают и используют для обмена одного израильтянина на 150-200 человек своих. …»
«…Так мы и живем. От теракта до очередной вспышки насилия. …»
      «… Мне в подарок привезли валенки. Не удивляйся, валенки, - это моя давнишняя мечта.  Дело в том, что наши керамические полы прохладны круглый год. Зимой для нормальных людей, это не проблема, но для меня бич. …»
      «…Сережа, сегодня наконец получил папину книгу. Бегло ус-пел просмотреть, на первый взгляд – великолепно. Не напрасно папа оттягивал пенсионный отдых. Хочу познакомить с ней из-раильских нефтяников. Надеюсь, что смогу их заинтересовать. Страшно сейчас об этом говорить, но книга сама просится на английский язык с небольшой корректировкой по реагентам. Понимаю при этом, что ни сил и ни желания втянуться в очередной виток у папы нет…»
       «…Арабы опять обстреливают ракетами,  уже выпустили 1500 ракет. Погибло до 25 человек и более 200 ранено. …»
          «…Теперь об обстрелах. Очень, правда, обидно, что спус-тя 2,5 недели после начала  войны СССР снабдил Хусейна инст-рукциями по сохранению установок, методам  маскировки и комплексом мероприятий по сокращению времени от выхода на позиции до ухода в укрытие. И советские специалисты, обслу-живающие военную технику еще есть в Ираке. Что это?...»
       «…Моя мечта избавиться от машины, которая меня разде-вает, но пока Яна работает - это нереально…»
       «…Мне предстоит выплачивать еще 13 лет за мою виллу. Не знаю, успеем ли мы выплатить. Мы выплатим к 28-му году 3 с лишним стоимости дома.  Моя ссуда привязана к 4,5%. Таких низких процентов уже нет. Очень многие пожилые люди, поза-рившиеся 15 лет тому на дорогое жилье, сегодня оказались на улице. ..»
       Из приведенных писем Игоря, получилось довольно четкое представление о жизни  на земле обетованной. Конечно, просле-живается и определенная эйфория, но это я объясняю различием жизни, которую прожил он  в Союзе и действительностью в Из-раиле.
2.3. Усилия получить «место под солнцем»

Примерно через год, когда Игорь более или менее абсор-бировался, т.е. начал приживаться к незнакомому образу жизни, пришла пора думать, как зарабатывать на хлеб насущный. И он стал крутиться во многих областях. И время от времени и мне предлагал  разного рода сотрудничество.
        «… Начну с дела. Володя! Подумай чем можно торговать. Но только не идеями. Тут, как правило, идеи воруют, а покупа-ют  реальную продукцию или сырье.  У меня уже есть контакты в других странах. Твоя идея в дельте Волги мне понравилась.  Нужно, чтобы был продуман весь путь от встречи в Москве до мест отдыха. Подойди  в горсовет, облсовет, обмозгуйте, не бери все на себя. Но и не уходи в сторону. Уж больно хорош колобок!..»
  ( У меня к тому времени тоже бродили какие то идеи по выжи-ванию в то трудное время -малый туризм из Израиля в дельту Волги).
         «…Если удастся достать  интересные материалы, типа отходов –талловое масло, жировые гудроны и др. я обеспечу потребителей. Мои функции во всех этих делах, чисто посред-нические, которые будут оплачиваться только после заключения соответствующих контрактов и составлять, примерно, 2% от суммы контракта. Может быть, что-то захотят приобрести предприятия у нас: точную механику, электронику, каустик, соду. Подумай..».
          «… Сейчас Яна учится на курсах бухгалтеров. Тяжкий хлеб, учитывая язык и возраст. Я пока занимаюсь поисками де-нег. Тут это еще сложнее, чем в Союзе. Там деньги не личные, а тут нужно доказать, что вложенные деньги обязательно и очень скоро дадут прибыль.  Загашника нет и все поездки, те-лефон и письма приходиться  оплачивать из своего кармана. А это сверхчувствительно. Нам на жизнь хватает, но разгулять-ся на эти деньги нельзя…»
         «… Самое главное, что TORAM  LTD дала мне возмож-ность создать  лабораторию. Я не ограничиваю ее в определен-ном направлении, тем более уже беру нескольких крупных спецов по воде, керамике и др. Но сам, как Вы понимаете, раскручиваю ПАВы. Если за год научимся делать деньги, будем жить и даль-ше. Не научимся – никто не виноват. За это время надеюсь на-ладить контакты, связи и т.д. Если бы те возможности, что сейчас  у меня были в Союзе…»    
          «… Вспомнил о твоем, Володя, брате Валере. Он парень оборотистый и возможно заинтересуется. Одна американская фирма предложила мне раздобыть адреса в Союзе фирм, групп, готовых платить долларами за изделия легкой промышленно-сти. Они поставляют обувь итальянскую, джинсы, куртки, костюмы по оптовым ценам. Если он найдет таких людей в Тю-мени или любом другом конце Союза, пусть выходит срочно на меня…»
В 90-е годы при развале Союза, многие пытались разбога-теть, воруя идеи, и уникальные разработки, подчас секретные. А зарубежные фирмы и отдельные предприниматели любыми средствами старались это получить, иногда действительно очень стоящее. В общем, был период смутного времени: «Тащи, брат-цы,  что плохо лежит!» Эта тенденция просматривается и в письмах Игоря.
«…Появились ли у тебя, Володя, идеи относительно со-вместных работ? Чтобы не быть голословным, приведу тебе пример. В нашей группе есть парень, который получил из круп-ной ленинградской фирмы рН и селективные электроды с твер-дым  контактом и уже передал их на испытание в ряд Швей-царских. Американских и Австрийских фирм. Заинтересуй их в разворачивании проекта и бери на себя организационные функ-ции…»
 «… Один из крупнейших заводов Израиля, для зондирова-ния рынка, дал согласие на закупку крупной партии сварочной проволоки для наплавки замков труб (Лещинский С.П.).  Без та-кой проверки рынка он не хочет вкладывать большие деньги в организацию ее производства. Поэтому ты, Володя, пока ищи. Для примера, некий господин Домешек из Питера прислал нам партию селективных электродов с твердыми контактами. Ими заинтересовались 4 фирмы в ФРГ, Швеции, Швейцарии и США.  Мы всем им направили по 6 электродов на испытание…»
 «….И вот 16 мая в Беер-Шеве открылся  новый инсти-тут, как дочернее предприятие фирмы UPS.  Вадим проделал тут гигантскую работу и усилия  еще двух крупных ученых увенчались успехом. Третьего - официальное открытие инсти-тута. На раскручивание нам инвестировала фирма деньги, но мы их должны возвратить и выйти на окупаемость. Удастся – мы на коне, нет - так нам и надо…»
 «…Мы завершаем составление каталога актуальных раз-работок  в области нефтяной промышленности. Этот каталог включает не только наши предложения, но и тех, кто готов активно включиться в работу при появлении заказчика. Каталог будет постоянно пополняться, вкладышами новых предложений. Если это представляет интерес, то готовы приложить и Ваши предложения. (Форму прилагаю)…»
 «…К сожалению. У нас с финансированием проблемы и говорить о какой-то перспективности в дальнейшем трудно.  Но я уже, кажется, научился жить сегодняшним днем. Посы-лаю Вам программу «Бизнес и отдых в Израиле». Программа на 1-2 человека. Предусматривает проживание в русско-язычных семьях  на полном пансионе в различных городах Израиля. За гостями закрепляется машина и русскоязычный гид. Мы озна-комим гостя с достопримечательностями страны, поможем наладить контакты с деловым миром и готовы принять самое активное участие в их бизнесе. Цена на 1 человека – 120 $/сутки, в том числе жилье – 25 $/сут, питание - 25$/ сут, гид + машина – 70 $/сут. Я Председатель Ливенского отделения Ассоциации, доктор Иосиф Хейфец…»
По поводу Вашего возможного приезда. Я уже узнавал в нескольких фирмах. Говорят, что поездка из России в Израиль стоит 350-450 $. Как мне кажется, сумма вполне приемлемая, учитывая, что только билет от нас в оба конца стоит 450 $...»
 «…Какое- то время мы кормились из пособий по безрабо-тице (75% от зарплаты), находились и другие пути. Но, главное мы сохранили статус и базу.  На этой базе возникло 4 фирмы, из которых 3 научных и 1 по производству сварных работ.  Была создана столярная мастерская, но через 0,5 года она перебралась в Беер-Шеву, т.к. основные  заказчики там, а затраты на перевозку очень большие. Я, кроме того, стал главным хозяйственником нашего поселения и научного городка. Сейчас, когда начали поступать деньги под разработки, я не хочу бросать свою работу и полностью переключаться на научную. Финансирование на научные разработки весьма ограничено и мы не можем нанимать лаборантов. Плюс ко всему зарплата вспомогательных сотрудников составляет до 48%.
Работаем, в основном, для заводов Мертвого моря, неф-теперерабатывающих заводов, завода брома и др. С нефтяни-ками Израиля контачим, но они  влачат жалкое существование, а работать бесплатно тут не принято.
«…Материалы по образцам и реагенту я тебе вышлю. Его уже проверили в нескольких зарубежных компаниях и результа-ты хорошие. Но тут все делается невероятно медленно. Мне бы очень хотелось, чтобы Вы испытали его. Я убежден, что у реа-гента большие перспективы, но у нас нет возможности под-твердить это, т.к. нет никакого оборудования…»
«…К моей работе с компанией RACOR из США этот мед-ленный темп работы применим в той же степени. Они мне шлют новые и новые образцы, я закупаю необходимые реагенты, обрабатываю их, отправляю назад и жду денег. Контракт уже подписан несколько месяцев назад. Шум вокруг него поднят большой, т.к. некоторым государственным компаниям, оказы-вавшим финансовую помощь, этот шум на руку. Пресса уже превратила  нашу лабораторную базу в «Академгородок…»
 «…А теперь информация к размышлению. Мы с Вадимом Гольдштейном предлагаем создать совместное предприятие для доведения  этих продуктов до ума и дальнейшего производ-ства у нас или любом другом месте. Мы готовим образцы, в России их испытывают на специальном лабораторном оборудо-вании, решается вопрос о продаже реагентов и технологий за-казчикам. Мы не в состоянии финансировать эти работы. Ка-ждая сторона совместного предприятия  должна выполнить свои работы из своих средств. Более того, мы даже не сможем оплатить командировочные. Но прибыли от продажи продукции будут делиться в соответствие с контрактом. Если ты сможешь сколотить группу для этой работы, мы подготовим контракт, и будем решать вопрос о создании совместного предприятия…»
  Вот были и такие очень сомнительные предложения от Игоря, на которые я, естественно, не  пошел. Да к тому времени и  у нас наступила некоторая стабилизация, появилась работа, стали во время выплачивать зарплаты и в целом появился устойчивый просвет в будущем.
 «…Судя из твоего письма, американскими методами контроля параметров буровых растворов Вы не пользуетесь. Но образец полимерного реагента мы тебе с оказией все- таки вышлем. Полимеру не  страшна никакая минерализация, сохраняет термостойкость при высоких температурах. Есть еще один интересный полимер для рассолов, снижающий водоотдачу почти до нуля, создающий структуру, но вязкость при этом близка к исходному рассолу…»
 «…Твоя информация о диспергаторе пришла ко времени. Я уже созрел к конструкторской работе...».
«…С завистью читал твое описание новой лаборатории. Тут подобное возможно только для очень крупных лабораторий. Не всякая университетская лаборатория может позволить себе такое. А мы- то вообще используем все БУ или самоделки. Увидел бы ты, что есть у меня: стол с магнитной мешалкой, несколько домашних миксеров, которые я починил, выудив из мусорки, минимум реагентов и посуды, термометр. Есть возможность собрать установку типа самогонной с холодильником. …»
«…хочу завершить работы по ПАВ. У меня сейчас скопи-лось уже более 50 тыс. ПАВ, выпускаемых в мире...».
«…Моя фирма дышит на ладан. Жить приходится за счет пенсии, Яниной зарплаты и редкой WEB-халтуры…»
«…Одна из Израильских компаний, работающая в Канаде, приняла мой проект в области очистки ствола термальных скважи от солеотложений. Но, поскольку у меня денег нет, она сама вкладывает средства в эту работу, а я, как всегда, в ожи-дании навара. Американская компания PARKINQ HANNIFINQ CO, принявшая 4 года тому мой проект, оплатила только мои расходы на химреагенты, авиапересылки образцов, командиров-ки, патентование и все юридические расходы. Но контракт со-ставлен моими юристами неправильно, и это дает им право до получения прибыли от внедрения ничего не платить. Сейчас мелкие собственники нефтяных скважин в Техасе хотят закру-тить с нами альянс…»
   «… Мой американский контракт еле дышит…»
«… Единственно от чего не отказываюсь – это чтение лекций. Но это случается 2-3 раза в год. …»
«…Много времени я затратил на составление нашего се-мейного генеалогического древа. У евреев незнание своих корней считается великим грехом…»
 «…. Когда последний раз потерял работу, уже накопил массу интересного материала и начал его обобщать.  С сентяб-ря начну выступать в разных городах, но гонорары мизерные и с учетом бензина и времени, заработок не более 20 шекелей на диске. Но мне важно достичь той границы, которую я опреде-лил себе на этот год.Поэтому и работаю с утра до вечера, пока не начинает гудеть спина. Никто не знает, сколько времени еще отпущено. Приходится спешить, и нет времени остановиться и оглянуться...».
2.4. Глазами израильтянина о жизни
 соотечественников в США

Брат Игоря Алик и его сын Юра уехали в США, и они час-то общались и обменивались впечатлениями о жизни в СЩА и в Израиле. Несколько раз был  у них в гостях и Игорь.
 «…Алька работает по специальности. По Милиным сло-вам у них уже есть деньги на поездку к нам.  Дети совершенно свободно владеют языком. В Америке товары дешевле, пример-но,  вдвое и зарплата больше в 2 раза. Там жить легче, но квар-тиры  очень дорогие.. Американский темп жизни изнуряющий. Они купили для Милы машину  «Бьюик» 1986 г с автоматикой за 3800 $...»
          «…У Альки появились сложности. Подписывая контракт, и плохо понимая язык, он подписал, что готов работать в ко-мандировках. Сейчас его направили на 7 месяцев в Лос-Анжелес. …»
«…Алька  был в отпуске в Канаде на Ниагарском водопаде. Ездили двумя семьями на прокатном омнибусе. Там встретились с моим Юркой, который тоже прислал очередную аудиокассету, где рассказал о поездке. Похоже, что финансовые сложности всех американцев не очень то обременяют. Мы же себе не можем позволить такой роскоши смотаться на пару недель в США. На двоих это около 3000 $...»
«…Алька  воюют с холодом. У них тоже квартиры не отапливаются централизованно, а индивидуально. Это очень дорого и поэтому холодная квартира – это нормальное состоя-ние…»
«…Они тоже занялись покупкой дома. Им ведь придется внести только наличными 20 тыс.$. Получил информацию о Ле-не Василевской. Живут в Сан-Франциско. Лена не работает. С работой там большие сложности. Кендис обитает где-то в Нью-Йоркских джунглях, но информации о нем нет никакой….»
«…Алька  уже оформил свой дом и в марте -  апреле въе-дет. Мила хочет  оставить свою работу и открыть свой дет-сад в этом доме. И хотя не придется платить за съем помеще-ния, нужно вложить деньги, чтобы комиссия приняла помеще-ние, как пригодное. Советский диплом воспитателя детского сада обещают признать. Как видите, ребята, за бугром не все так просто...».
«…Умерла мама. Отчего мы так точно и не знаем. Хвале-ная медицина США просто растерялась. С воспалением легких положили в больницу. Тут начинают давить воспаление лоша-диными  дозами антибиотиков. Видимо подавили кишечную флору. А все самые современные исследования показывали, что все органы  здоровы. Вскрыли полость, увидели, что обычный каловый завал и зашили. Боясь воспаления легких, 7 дней держа-ли на приборах  искусственной вентиляции легких в полусонном состоянии с непрерывным контролем всех параметров. Воспа-ление прошло, но в организм ввели какую- то инфекцию. И на 3 день после отключения всех приборов она умерла. Тут у нас вра-чи такие же зажатые инструкциями, как и в России. Разве что великолепно оснащены приборами и лекарствами. Думать не хотят совершенно. Компьютер им дает все рекомендации. Так же под компьютер они подводят все лечениеы, как зашоренные лошади – ни шагу в сторону…»
«…А дом у Альки прекрасный. У меня есть его чертежи и фото. Дом с 2 этажами, тремя спальнями, встроенным в него гаражом на 2 машины, но не новый, обошелся  ему в 85 тыс. $. Такой же у нас стоит около 150 тыс. $...»
«…В США умер Миша Кендис. Не выдержал беспрерывной безработицы. Об этом мне звонил Юра. Какой Миша не был, но он кусок нашей жизни. Понять сложно, что Мишу убила безра-ботица.   А Миша был мужик с железным здоровьем. Пусть ему пухом земля будет… Он ничего не успел. Ни с внучкой наиграть-ся, ни узнать о судьбе посмертно реабилитированного отца…»
«…Об Альке. Он живет по израильским понятиям очень хорошо. Недавно смотался с Милой в Лас Вегас и прислал отту-да  открытку с голой бабой на фоне города. …»
 «…Алька и Юра торопят меня с приездом. Дело в том, что Алька выиграл конкурс на проектирование автоматизации аэропорта в Гонконге и должен на год уехать туда. Это тоже меня подстегивает ускорить поездку. …»
«…22 сентября вылетел в Нью-Йорк. Неделю был у Юры, а вторую неделю в Канзас-Сити. На собственном опыте убе-дился, что внуки отодвигают детей на второй план. Жизнь в США непростая, но более обеспеченная, чем у нас. …»
 «…В целом Америка произвела на меня сильное впечатле-ние. Несмотря на низкие широты (Нью-Йорк на широте Таш-кента, а Канзас-Сити - Израиля), эта страна сплошной лес.  Я был этим потрясен. Большинство районов Нью-Йорка и весь Канзас – это ПУЩА ВОДИЦА (санаторный район в Киеве). Го-рода не видно. Лиственные леса – клены в основном. Двухмилли-онный Канзас разбит на райончики 10-40 домов, спрятанных в лесу. Сеть хайвеев соединяет эти районы, но с дороги не видно 2-х этажных домов на одну семью. То же самое в относительно благополучных районах Нью-Йорка. Есть и общественные квар-тиры.  Но это точно такие же домики, прилепленные один к другому. Дом из 4 квартир, где каждая семья имеет свой домик и свое парадное. Стаи белок, косули, невероятная чистота. На улицах нет ни мусорных ящиков, ни кошек, ни собак. …»
 «…Племянник Виталька обзавелся правами и машиной и три дня в неделю будет по 3,5 часа работать в строительной компании на конструкторской работе. Как он это совместит со школой, мы не представляем, но компания осталась им до-вольна в период летних каникул и хочет, чтобы он продолжал работать. А племянник Женька после отпуска в Нью-Йорке с  подружкой, у моего Юрки, получил приглашение на работу на кафедре  программирования чипов в своем университете и решил продолжать учебу на получение второй степени (МSК). Алька с Милой помаленьку стареют, но держат хвост пистолетом. В марте, если все буде ОК, мы планируем тремя семьями провести 2 недели во Флориде…»
«…Сын купил другой дом, чтобы совместить работу с жильем, а свой никак не может продать.  Контракт с макле-ром составил неправильно и теперь не может в ближайшие 3 месяца сменить маклера. …»
«…Алька зарабатывает немного, думаю, в пределах 5000 $ в месяц. Мила тоже, что-то около этого. На жизнь им хватает и детей вывели в люди. Женька уже получил первую степень университета и выходит на работу в начале февраля. Сейчас он с невесткой путешествует по Европе. Его начальная зарплата будет раза  в 3 выше Алькиной. Юля (невеста, свадьба будет где-то в апреле) тоже будет получать, где то раза в 2-2,5 выше Альки. С нашими зарплатами даже Алькину сравнивать невозможно. …»
«…Юра работает как раб. В 5 утра он выезжает из дома, в 9-10 возвращается. Ужин на скорую руку и к компьютеру, чтобы просмотреть отсортированную женой почту, подготовить ответы и заполнить истории болезней пациентов. Я такого темпа не приемлю и не понимаю, для чего это нужно. Но так живет вся Америка. ….»
«…С другой стороны, пожилые люди. Живущие на пособие (не пенсия), укладываются в рамки пособия, если имеют соци-альное жилье. Гораздо труднее тем, у кого его нет, а таких - немало. С медициной у них тоже все в порядке (имеется меди-кейт-страховка). Мы же с Яной перед поездкой в США делали дополнительную страховку, т.к. толком не знаем, покрывает ли наша страховка зарубежное лечение. Оплатив билеты на поезд-ку и страховку, мы уже не можем оплачивать жилье (если бы хотели жить в гостинице), внутренние поездки и питание. Би-леты приобретаем по Интернету, выискивая дешевые компа-нии. Разница подчас достигает 200-250$ на человека. …»
 «…В США свой вояж мы начали с Канзас Сити и свадеб-ной церемонии.   Съехались все друзья Алика из Израиля и Амери-ки. После свадьбы все поехали в Лас Вегас, а Женя с Юлей - на Канары. Мы же с Юрой возвратились в Нью-Йорк, где деда до-жидалась 2-х месячная внучка и пасхальная неделя. ….»
«…Алька с Милой уже приобрели билеты в Израиль  на 28 октября. Хотим поехать вместе на Красное море в Эйлат...».
«…23-го возвратились из США. Без малого месяц кочевали всем семейством. Повезли детей в теплую Флориду, в «Дисней-ленд». Туда к нам приехали Алик и Мила. Я исполнял роль няни шестимесячной внучки, а Яна – поварихи на всю семью из 9 чело-век. Жили в громадном гостиничном номере с тремя  спальнями. В 8 утра, позавтракав, выезжали на взятом, на прокат  микро-автобусе в «Диснейленд» и в 9 вечера возвращались..».
 «…Во дворах бегают полчища серых и черных белок, па-сутся перелетные канадские гуси, журавли, в многочисленных озерах – фламинго, масса диких  уток, крокодилы (в прудах ни-кто и не помышляет купаться). Наблюдал рядом с гостиницей, как наш сосед из Англии рыбачил (купив лицензию). Самодельная удочка из палки, лески и крючка без поплавка. Крючок с тестом опускает в воду и тут же вытаскивает карасиков с ладонь. Их садит на живца и, пока выуживает очередного карася, щука уже сидит. Он ее вытаскивает, и если она меньше 40-50 см тут же выпускает. Наловить ведро карасей и дюжину щук, - нет никаких проблем, но он себе берет только 1 щуку, чтобы от-дать поварам. Олени и лоси заходят во дворы (они не огороже-ны) густонаселенного Нью-Йорка и часто попадают под колеса. Видел на обочине распухшие трупы оленей...»
«…Были на смотринах дома, вернее дворца, который Же-ня покупает. Алька со своей советской ментальностью не мо-жет понять, зачем ему такие хоромы.  Но в моем лице он не по-лучил поддержки. Важно, что эта покупка вписывается в его доходы. А так жить, как мы, молодежь уже не умеет, тем бо-лее, что на порядок больше зарабатывают, чем родители…»
«…. В новом доме Женька с женой не могут разыскать друг друга. Им бы 2-3 детишек, но все мои убеждения и апелля-ции к возрасту, по-видимому, безрезультатны. …»
 «…  Пытался выяснить твои проблемы со здоровьем  у их крупных спецов, тем более что вместе отмечали Пасху. Нового ничего.  Предлагают приехать и обещают вылечить, но Юра сказал, что это их общий принцип выбивания денег. Лечат, по-лучают за это деньги, а толку никакого. А два месяца тому без-наказанно отправили на тот свет жену одного нашего знакомо-го…». (У меня в это время было обострение моего бронхита с пе-реходом в астму.)
 «… По дороге в США, побывал в Риме (туда) и на обрат-ном пути в Цюрихе. Погулял несколько часов по городам, но за-держатся хотя бы на день не позволили сумасшедшие цены аб-солютно на все…»

2.5. О религии в Израиле

      «…Тут многие не любят религиозников. Даже не так. Очень многие не соблюдают всех религиозных обрядов. Но практически все отдают должное той работе, которую провел иудаизм по сохранению евреев, как нации. За столь длительное время рассеяния избежать ассимиляции, как это случилось со многими народами, удалось только благодаря религии. Религия стояла и у основания государства Израиль. Бранное слово «сионизм» имеет мало общего с иудаизмом. Программа сионизма проста и кратка: истинный дом евреев не в странах расселения, а на земле предков и язык их – это  язык предков, а не тот идиш, которым пользуются. Иврит – язык библии, включая и евангелие. Это все и ничего больше.
         «…съехавшие со всего мира верующие образовали не одну партию, а ряд партий с разными программами. Все они имеют какое-то количество последователей в народе, имеют, поэтому свое представительство в Кнессете и, естественно, заигрыва-ют со своими избирателями. Кнессет, как и страна, маленький - 120 человек. И чтобы проводить какие- то решения, нужна коа-лиция, обеспечивающая большинство правительству, часто все-го в 1-2 голоса. Коалиция же требует внесения некоторых пунктов иудаизма в рассмотрение на заседаниях Кнессета. Это часто отвлекает от серьезной работы правительство в этот трудный период и может нанести вред экономике страны. Так вопрос о запрещении производства свинины (он меня больше все-го волнует), который если  пройдет, то ущерб составит 17 млрд. $. Развалится масса Киббуцев, люди потеряют работу. Законопроекты о порнографии, соблюдения субботы. В целом же народ понимает датиков (религиозников).
         Отношение это очень напоминает отношение к церкви в Прибалтике, Польше, Чехословакии. Люди соблюдают тради-ции. Воскресенье тут первый рабочий день недели. Это очень строго. Все должно быть так, как бог поступал, сотворяя  мир. Он лег отдыхать в этот день  и люди должны отдыхать. Но в соблюдении религиозных обрядов есть много трогательного. Практически все праздники тут религиозные, кроме дня образования государства. Зато все они очень интересные…»
           «… Но всего этого нельзя понять, если не учитывать, что мы живем в сердце трех религий. Когда мы перед самым началом войны прошлись по Иерусалиму, по местам трепетным для всех религий, были в церкви, где похоронена богоматерь, прошли по пути Христа на Голгофу, были у стены плача (стены второго храма, разрушенного задолго до расселения  нашего народа), мы начали понимать очень многое. …»

2.6. О России 90-х годов

              «… Получил от Вас письма, обстоятельные и интерес-ные, но, к сожалению, удручающие. Впрочем, как и все осталь-ные письма. У людей угасают последние искры оптимизма. Ме-стные экономисты и крупные спецы всего мира  уже более полу-года бьют тревогу, поскольку происходящее страшно всех бес-покоит в мире. Но их всех пугают дальние перспективы, а Вам всем приходиться напрягаться, чтобы не прогореть, выкручи-ваться и волноваться за свой сегодняшний день. …»
         «…И я рад, что Вы правильно действуете в этой обста-новке, но нужно подготовить еще один надежный источник средств. Сегодня на будущую пенсию рассчитывать опасно. …»
 «…Моя тетушка в Москве воем воет. Как ей объяснить, что эмигрантский хлеб не слаще, я не знаю.  В Москве беда с ле-карствами, а переслать отсюда невозможно. Все в Москве из-влекают и до адресата лекарства и продукты не доходят. Про-блемы, проблемы, проблемы. У Вас, у нас, везде. В такое время живем…»
«…Я получаю письма из Москвы, Уфы, Киева и др. мест, которые просто страшно читать. Нет бензина, стоят на при-коле даже те, кто ранее заправлялся «слева»..».
«…И вообще сюда зачастили «деловые люди» из СНГ. Братцы славяне как добираются до сладкой жизни, то не отка-зывают себе ни в чем.  Дела тут у них, практически нулевые, но уезжая, закупают золото, самоцветы. Их рассказы, хотя и субъективны, противоречивы и неоднозначны, Не слишком ли много выпадает на долю нашего поколения?  А может вообще, в мире нет покоя? Даже «богатые плачут». Недавно наш коллега вернулся из командировки в ЮАР. Рассказывает, что днем ему запретили идти в супермаркет. Отвезли на машине. Без оружия белые не выходят. Издержки демократии. Черные давят своих и терроризируют белых. Как похоже на США, наших арабов, тех же армян, грузин, таджиков и др…»
«…Пару недель назад из Киева вернулся Янин отец. Гово-рит, что школы не работают, в домах холодно. По-видимому, Россия тоже устала, если пошла за Жириновским…»
«…Хазанов купил в Герцлии виллу за 250 тыс. $, прибыва-ют какие- то темные лошадки и сразу же открывают фирмы, вкладывая сумасшедшие деньги. По сообщению главного инспек-тора полиции из России и стран СНГ ввезли свыше 4 млрд. $. Откуда такие деньги?...»
«…Приезжала знакомиться из Киева, бывший работник райисполкома, а сейчас  «новая украинка».  Уже объездила весь мир. Фляскает деньгами, как дореволюционные купцы в Астра-хани. Все плачутся, но живут на полную катушку. Моя сестра в Москве уже давно имеет разрешение на выезд в США, но  не едут - уже скоро как год. Умер от инфаркта мой друг в Элек-тростали, после того как потерял деньги в каком-то банке…»
 «…В день прокуратуры Ельцин персонально на весь мир поздравляет и благодарит гл. прокурора, а через день возбужда-ет против него уголовное дело. Раньше у всех были полные холо-дильники при пустых прилавках, а сейчас такое впечатление, что полные карманы зеленых у каждого при общем кризисе. Ту-ристы, возвращаясь из Москвы рассказывают, что она букваль-но соперничает с Нью-Йорком….»
«…Вчера разговаривал с сестрой Кима. Рассказывала, как он осваивает Германию. Морально он себя чувствует неважно, хотя материально проблем нет. Живут где-то в Восточной Германии на бывшей базе наших войск и изучают немецкий язык. Похоже, что в таком состоянии их продержат года 1,5. Он за все время ни разу не посетил мать и сестру, хотя они там уже 9 лет и матери 90 лет…»
«…Пару недель назад из Германии возвратился Рубарх. Го-ворил с ним о Киме. Он общался с ним по телефону. Первый раз-говор был с отчаявшимся и готовым к возвращению в Киев чело-веком. В США я много видел таких велфорщиков. В основном, это люди нашего уходящего поколения (как ни печально это кон-статировать)…»
«… Перед отъездом в США разговаривал с Кимом. Он ез-дил на 2 недели в Киев, но не смог выдержать полный срок и воз-вратился через неделю. Рассказывает, что институт (наука) практически не существует. Продиктовал огромнейший список ушедших в мир иной. Практически не осталось никого, с кем мы работали. …»
«…Был в Киеве по делам. Приезжал на 0,5 дня в инсти-тут. Взял у Марданенко химпосуду для экспериментов и через Сейфи вышел на ИСМ им. Бакуля. Впечатление от института - тяжелейшее. Ремонта там не было уже лет 20. Лаборатории подобны сараям. В сортир противно заходить. Радиация, по-видимому, свое черное дело делает исправно. Масса людей по-умирала – Скляр, Жидовцев и те о ком ты мне писал: Пришляк, Бобелюк, Моисейков, Мартынцив, Кирпа, Лещинский. В столь знаменитом институте им. Бакуля, положение такое же– грязь, запустение и даже отчаяние. Особенно доставал транс-порт. Толкотня в салонах, открытые окна не спасают. В метро – то же самое…»
 «…Мы соучастники какой- то дикой ошибки истории, а не просто современники. Все наши идеалы и нормы жизни похе-рены. …»
 «…Уже почти месяц, как Яна вернулась с Киева. Поезд-кой довольна, но город чужой.  Сплошной базар и ярмарка. При-везла фотографии нашего района Оболони, - сплошная демонст-рация архитектурного выпендрёжа и бравирования деньгами. Дороги ужасные, а водители дикари, по сравнению с которыми, арабы - паиньки и блюстители дорожных правил…»
Вот такие письма я поучал от Игоря из Израиля в 90-е годы двадцатого столетия.

        3. Куба

      В 80-тые годы с Кубой мы дружили, здорово ей помогали, снабжали по дешевке нефтью, военной техникой, оборудованием и специалистами. В частности, помогали и в становлении на Кубе нефтяной промышленности. Вот и я с группой специалистов в 7 человек из Киева, Краснодара и Белоруссии в начале 1985 г оказался на Кубе для разработки технологических рекомендаций при разбуривании нефтяного месторождения Бока де Харука ря-дом с курортом Варадеро. Там я вел краткий дневник, может быть он будет интересен.
       29.01.85 г.(день первый). Москва, аэропорт Шереметьево-2. Посадка в самолет через специальные рукава, по которым пасса-жиры проходят прямо в самолет. Тогда это была новинка. Мар-шрут полета: Москва - аэропорт Гандер -(Канада) – Гавана. Са-молет ИЛ-76, расстояние 7600 км, время в пути 7,5 ч. Стюардес-са показала, как пользоваться спасательным надувным жилетом на случай аварии над океаном. Жилет располагался под сиденьем. Летели 4-м классом и сидеть в креслах было тесновато, выдали одеяла, курить разрешалось в салоне самолета. Обед: черная икра, мясо, масло, апельсин, чай или кофе. Под нами Атлантиче-ский океан далеко внизу, жутковато. В Гандере стоянка 1 час для заправки, выпустили в зал для ожидания. Впервые оказался на зарубежной земле, все необычно, ярко, реклама, впервые увидел кока-кола. Долго не отправляли самолет – кто- то сбежал с него из россиян и попросил политического убежища, воспользовался случаем. Тогда это с нашими часто случалось, бежали от совет-ского режима. Летим в Гавану вдоль восточного побережья над океаном, темно, вечер, справа видны огни американских городов. Расстояние 4000 км. А вот и Гавана.
         29-30.01.85г.(день второй). Температура +21 град, сильная влажность, начали снимать с себя лишнее – пиджаки, галстуки. Долго ждали оформление через границу, багажа и машину, кото-рая должна отвезти нас на место жительства. Уже была поздняя ночь. Нас собралось около 30 человек и куча багаж, подошел ма-ленький автобусик марки ПАЗ, как туда все вместились, ума не приложу, сидели друг у друга на коленях. Повезли в начале в гостиницу «Съерра Маэстро», там поменяли деньги, получили «тархетки» (кубинские карточки, по которым выдают и продукты и вещи). Далее поехали искать гостиницу «Коронела», куда нас определили. Приехали под утро, сон, налаживание быта. На окнах москитные сетки, пол цементный, на кухне газ, проблемы с водой. Тепло, много зелени, кокосовые и королевские пальмы. А в Москве, когда улетали было -26 град. Поездка в ГКС (госу-дарственный комитет по экономике), оформление документов, встреча с нашими советскими кураторами Шаповаловым и Бу-латниковым. Питание работающих кубинцев организовано непо-средственно на работе. Добыча нефти на Кубе в 1984 г – 740 тыс. т., в 1990 -2 млн. т. Советский союз ввозит – 15 млн. т. нефти в год. При этом излишек нефти они продают по мировым ценам, мы ввозим – дешево. В сельском хозяйстве, в основном, работа-ют частники. Одному частнику можно иметь не более 80 га земли при условии освоения всей земли и не имеет права нанимать работников.
          Выдали нам на расходы 329 песо (автобус стоит 5 сентаво, пиво – 80 сентаво. 1 песо=100 сентаво). Автобус –входят спере-ди, сразу оплачивают и выходят сзади. Автобусы старые, вообще вся техника старая. Кроме автобусов никакого общественного транспорта. Дети также платят за билет. Старшим и женщинам уступать место не принято.
        31.01.85 г.(день третий). Дальнейшее оформление в ГКС, знакомство с Гаваной из окна автобуса. Много памятников: запе-чатлены кубинские знаменитости на лошадях:
- если лошадь на  памятнике на 4 ногах – умер своей смер-тью;
- если одна нога поднята – погиб от ран;
- если лошадь вздыблена – погиб в бою.
Были в магазине и отоварились продуктами по тархеткам. Заплатил 36,8 песо за консервы, коньяк, водку. 1 бутылка коньяка - от 4 до 4,4 песо, водка –  3,3  песо. Впервые видел кокосовые орехи, бананы и ананасы.
        Ждем отправки в Варадеро, где будем работать. Увидели в гостинице кубинских тараканов «куккарача» черного цвета дли-ной 4-5 см. и ящерицу – геккона на стене с присосками на лапках.
       01.02.85 г.(день четвертый).  Подъем в 6 ч 30 мин. Поездка в Гавану, посещение океанариума и магазина «Дипломатико». Этот магазин для посольских работников и членов их семей, продается все, что в Союзе «днем с огнем не найдешь».
         02.02.85 г.(день пятый).  Подъем утром рано, работа с ма-териалом по нефтяному месторождению «Варадеро». Поездка в Гавану. Легендарная яхта «Гранма», на которой Фидель Кастро с группой своих сподвижников приплыл на Кубу и поднял рево-люцию. Продают сироп со льдом в бумажных стаканчиках, очень вкусное мороженое и много сортов, Сuba-cola в маленьких буты-лочках, холодное пиво, ананасный и апельсиновый соки, все хо-лодное или со льдом. Все прохладительное пользуется спросом – жаркий климат. Прогулялись по знаменитой набережной Гаваны – Малекону. Жарко. Гавань, под которой проложен автотуннель. Осмотрели старую крепость, маяк, откуда открывается замеча-тельный вид на Гавану. Посещение известного увеселительного заведения «Тропикано». Ужин, обсуждение плана на воскресенье.
        03.02.85 г.(день шестой).  Знакомство с Гаваной. Жарко +28 град. Посмотрели памятник Хосе-Марти, музей «Наполеонико», огромную площадь Революции, на которой собирается сотни ты-сяч людей, чтобы послушать многочасовые выступления Фиделя Кастро. Поговорил с Киевом с Валюшей и Сережей по телефону, дали часа через 2. Русский трехлетний малыш на  телефонном узле после разговора с бабушкой: «Хочу в Россию!». Женщины негритянки имеют европеидные  черты  лица, многие ходят с би-гудями на голове. У многих женщин довольно пышные формы, которые еще и подчеркиваются кремпленовыми брюками. Ку-бинские суды очень оперативно работают, быстро выносят ре-шения, особенно за мелкие нарушения. Начались распри в груп-пе, бунтуют против решений Финогенова (руководитель группы) краснодарские ребята Шишов и Крезуб. Подготовка к переезду в Варадеро.
        04.02.85г. (день седьмой).  Ожидание машины на Варадеро 3 часа, наконец, едем. Жарко. Слева виден немного волнующийся океан, изумрудный чистый цвет воды. А мы еще и не купались. Дорога хорошая бетонка. Земля вокруг красного цвета, много камней, бедная растительность, трава сухая, местами следы по-жаров. Много разных птиц – малые белые цапли, черные хищни-ки (типа наших коршунов). Большие плантации джута и сахарно-го тростника. Последний убирается через 8 лет, достигая роста в 2,5 метра. Потом поле перепахивается и куски стеблей тростника втыкаются в землю и начинается их рост. И так каждые 8 лет. Из тростника делают сахар, знаменитый кубинский ром.
      Проехали г Матансас с великолепной бухтой. И вот Варадеро, всемирно известный курорт на берегу океана, но первого впечатления не произвел. Столовая, первый суп за 7дней пребы-вания на Кубе,  рыба, рис, молоко довольно вкусное. Разместили в 15 км от Варадеро в г. Карденасе, т.е. купаться  в океане при-дется по случаю. Живем на вилле какого - то сбежавшего после революции богача. Вилла 2-х этажная, с гаражом, все удобства. Устройство, ужин и сон. Карденас городок с населением 100 ты-сяч человек, по улицам фаэтоны с лошадьми для туристов и вме-сто такси. На окнах решетки, нередко воровство. Жители в ос-новном негры и мулаты. Очень музыкальны. Любят детей. Дети ходят в белом.  До 4-го класса ученики носят синие галстуки, по-сле – красные. Это «октябрята».  У чиновников нет шоферов, ез-дят сами. Подержанная машина стоит 200-300 песо. Корпуса ма-шин пластмассовые, т.к. из металла интенсивно ржавеют под воздействием океанского влажно- соленого климата и выходят из строя уже через 2-3 года. Бензин стоит от 25 до 32 сентаво за 1 л
       05.02.85 г.(день восьмой). Утром встреча с кубинскими руко-водителями-нефтяниками. Поездка в Матансас за тархетками,  отоварились продуктами, кубинский кофе в зернах в больших металлических герметичных банках. Возвращение в Варадеро. Жарко. Обед – бобовая похлебка, рис с мясом, желе, холодная вода. Впервые увидел, что с целью экономии в посуде, обед по-мещается прямо в подносе, в котором имеются углубления – для первого, второго и т.д. Кубинское молоко и хлеб очень даже ни-чего! И кубинский ром тоже! Деловая встреча с гл. инженером и его помощниками.
       И вот, наконец-то, мы окунулись в воды Атлантического океана. Вода теплая, песочек мелкий, видимость в воде – исклю-чительная. Пляж огромный, тянется по всему побережью, до ку-да глаз видит. Ширина пляжа метров 80-100. Кубинцы в это вре-мя года не купаются, для них холодно! А солнце яркое, жесткое, у некоторых советских специалистов, которые здесь долго, на-блюдается потеря зрения.
       На Кубе, как и везде в латинской Америке часты карнавалы. Выбирают Мисс и Кабальеро. Наблюдали и мы в Варадеро один из таких карнавалов. Движущиеся платформы и танцовщицы. Кубинские свадьбы. Молодые после первой рюмки оставляют гостей и вместе с фотографом уединяются.
       06.02.85 г.(день девятый). Подъем в 6 ч., завтрак – кофе по кубински, булка с маслом, сладкое молоко и в Варадеро. Води-тель-Филиберто. Поездка по буровым предприятиям. Буровые действующие и в монтаже. Разведочные скважины до 5000 мет-ров на берегу океана. Работы по освоению скважин, рабочие в плавках и в нефти. Нефть пахнет сероводородом, болит голова. Жарко.
       С 12 до 13 ч купались в океане. Толя Крезуб поймал морско-го ежа (плавал с маской и ластами). Обед. Продолжили знаком-ство с буровыми.
       Жара, борьба со сном, чувство – на грани теплового удара. Потом посещение виллы  американского миллиардера Дюпона, все из красного дерева. Дрессированные дельфины. Очень болит голова. Оставили нас без ужина. Конфликт Шишова с Финогено-вым. Скорей домой, душ, ужин на скорую руку, ром.
       По телевизору много гоняют американские мультики, по сравнению  с нашими такие пустые и не интересные. Жилище кубинцев, в основном, коттедж из бетона, называется  «каса». Состоит из 2 частей: комнаты и крытой веранды, на которой обя-зательно присутствует кресло-качалка, без которой кубинец себя и не мыслит. Это все равно, как четки на востоке.
        07.02.85 г.(день десятый). Утро, туман, обильная роса. Так как в зимний период нет дождей, то растения получают влагу, в основном, из росы. Завтрак и в Варадеро. Сегодня работаем в помещении, а не на жаре. Работа с контрагентами, т.е. специали-стами - кубинцами по профилю работы. Мои визави – Давид (был  у нас в Татарии на стажировке 2 месяца, говорит по русски), Нуель Гарсиа (завглинохозяйством, стаж 17 лет) и Хосе Родригес (специалист по буровым растворам, стаж 22 года). Выяснил, что мне было интересно, а также, что им от меня хотелось узнать. Их заинтересовали гидрофобные эмульсии. Беседа до 12ч 30 мин. Затем обед в ресторане «Оазис»-суп лапша с курицей, мясо, жареная картошка, помидоры, 2 булочки с маслом кофе, мороженое, холодная вода. Да еще под занавес 3 гитариста спели около нашего столика несколько национальных песен, в том чис-ле и про Че Гевару.  Вообщем, так жить уже можно! После обеда снова работа с кубинцами. Попросили сделать лекцию по рас-творам на углеводородной основе. Работа до 16 ч, затем пляж. Океан не в духе, волнуется, но упускать такое счастье не хочется, искупались. Сижу на берегу в кресле с видом на беспокойный  океан  и пишу домой письмо.
      Автомобильные дороги узкие, но с хорошей разметкой. Мно-го велосипедистов. Для туристов на прокат – велосипеды, авто  и  мотоциклы. Дом для наших космонавтов на берегу залива Кар-денас.
      Ужин на убой опять в ресторане. Салат, ананасный сок, жа-реная курица с бананами, рис, лимон, булочки с маслом, кофе, мороженое, холодная вода. Обожрались! В фойе музыка, под-светка, тропическая ночь, наблюдали за иностранцами (для со-ветских все внове).
        08.02.85 г.(день одиннадцатый). Утром впервые пасмурно и холодновато. На море волнение до 5 баллов, выбросило на берег прогулочный катер, говорят жертв нет. До обеда работа с кубин-цами, согласовал с ними свои рекомендации по вскрытию про-дуктивных пластов при бурении скважин на месторождении Ва-радеро. Обед в «Оазисе», опять обжираловка. После обеда  рабо-та с кубинцами. Сломалась наша машина, дали другую с новым шофером, звать ПЕПЕ. Ему 47 лет, 4 детей, живет в Карданасе. Вечером в «Оазисе» ужин, холодно, пошел дождь, одел пиджак. Первый день не купались. Завтра отдыхаем. Собираются пере-вести жить на берег океана. Было бы здорово! Кубинцы попро-сили меня прочитать лекцию по углеводородным системам. Шишов опять выяснял отношения с Финогеновым.
        «Маньяна» (завтра) любимое слово кубинцев, не к чему не обязывающее. На кладбище захоронения в семейных склепах.
        09.02.85 г. (день двенадцатый). С утра пасмурно, ветер, но-чью шел дождь. Прогулка по Карденасу, базар, сок из тростника. Обед в столовой (об «Оазисе» остались теплые воспоминания). Все блюда или очень соленые или слишком сладкие (сахар свой из тростника – не жалеют). Пищи слишком много, пора себя ог-раничивать, иначе пойду на поправку. Разговор с Киевом, моими родными, у них мороз-26 град., у нас +26 град! Океан волнуется, около 4 баллов. Порядок в кинотеатрах – заходи в любое время просмотра фильма (начало, середина, конец) и уходи, когда хо-чешь. Показывают американские фильмы ужасов, впечатляет! Шатание по долларовым магазинам, присматриваемся что ку-пить, когда дадут доллары на руки, а пока их нет. На завтра по-едем осматривать пещеры Матансаса.
       10.02.85 г.(день тринадцатый). Утром солнце. Пепе уже у подъезда, едем смотреть пещеры. Пещеры открыты в 1861 г. ки-тайцем, который работал в каменоломне и уронил туда кирку. Длина пещеры около 2 км, но посетителей водят до 750 м, не-сколько залов, озерца с кристально чистой пресной водой. Ста-лактиты и стологмиты причудливой формы, которые растут по 2,5 см в 100 лет, подсветка пещер разноцветными огнями, высо-кая влажность, тяжело дышать, сверху площадка для отдыха, ка-фе, ресторан.
         Океан волнуется – 4 балла, купаться не хочется, собирал ракушки по берегу, интересное занятие. Обед, а на ужин догово-рились с поваром, что не приедем (мотаться туда-сюда 30 км не хочется), получили сухим пайком. Поэтому вечером принимали в гости Пепе. По телевизору смотрели наш фильм «Москва слезам не верит», русская речь тревожит душу, чувствуется наступает тоска по Родине. Все наши сбежались к телевизору! Кубинский мальчик запел на русском языке «А я играю на гармошке» и все опять сбежались на русскую речь! Вечером читал Шукшина.

Если крикнет рать святая:
-Кинь ты Русь, живи в раю!
                Я скажу: не надо рая,
                Дайте родину мою.
                (С.Есенин)

       На Кубе есть мошка «хехеня», кусается также остервенело, как и наша.
       11.02.85 г.(день четырнадцатый). И так, уже 2 недели вдали от дома, а впереди еще 4  недели пребывания на Кубе. Плохо без знания языка. Сегодня я остался дома, готовлюсь к лекции для кубинцев по углеводородным растворам. Вообще у них много пробелов: 1).Не решен вопрос нейтрализации сероводорода; 2). Не решаются вопросы качественного вскрытия продуктивных пластов; 3). Плохо решаются вопросы охраны окружающей сре-ды; 4). Много «узких» мест в технологии бурения. Сходил в книжный магазин – лежат книги, которых у нас днем с огнем не найдешь! Купил: «Голландская живопись в русских музеях» (всего 16 песо); «Живопись Дейнеки» (15 песо), живопись какого-то голландца и русско-испанский словарь.
       Ностальгия  по дому, ночью дождь.
       12.02.85 г. (день пятнадцатый). Утро солнечное, позавтра-кали дома. Поехали в Качуру (там буровые предприятия), зани-мался с кубинскими ребятами. Много американских приборов, которые они получают через третьи страны, (обходят запрет американского конгресса о торговле с революционной Кубой). Погода опять испортилась , тучи, ветер, волнение в океане до 4 баллов, купаться нельзя, да и не тянет. После традиционного обеда работа с кубинцами и поход в книжный магазин, опять по-тянуло на искусство, купил на 46 песо. Многие наши чем-то не-довольны (в основном, краснодарцы), грызутся, да и руководи-тель наш, Финогенов, оказался не на высоте. Может быть на всех действует ностальгия по дому?
       Вечером смотрел художественные альбомы, что я купил, «бродил» по залам Третьяковки и Русского музея. Ночью спать было холодновато, на улице температура опустилась до 18-20 гард. Вот она кубинская зима! Надоедает сильный ветер, который усиливается после 12 часов дня. Утром, как правило, тихо.
      13.02.85 г. (день шестнадцатый).  Утром пасмурно, небо в тучах. «Фрио», как говорят кубинцы, т.е. холодно. Одели пиджа-ки. Работа целый день с геологами, с кавернограммами. Геологи-ческое совещание. Ужинали дома, так как надо вечером согласо-вать предлагаемую нами конструкцию скважин на Варадеро, а к понедельнику каждому нашему специалисту по направлениям надо выдать предварительные рекомендации – это собственно то, ради чего мы приехали. По прежнему тучи, ходим в пиджаках. Вечером жаркие споры по конструкциям, согласовали несколько типов конструкций скважин, вроде бы получилось довольно тол-ково.
       На Кубе плохо с питьевой водой, почти отсутствует канали-зация, особенно это чувствуется в Гаване. На Варадеро от каждо-го отеля отходит далеко в море труба, по которой и сбрасывают-ся все стоки.
       14.02.85 г. (день семнадцатый). Опять пасмурно, так, пожа-луй, более и не покупаешься! Продолжаем работать над реко-мендациями, написал первый вариант конструкций и передал ре-бятам. Обед. Зашел к кубинцам в лабораторию, до сих пор не да-ли мне материалы, что я просил – «маньяна!». Международная велогонка по Кубе, Фидель отвечал на вопросы американского корреспондента, завтра будем смотреть по телевизору. Пишу свою часть рекомендаций по растворам, пишется трудно. Сегодня день святого Валентина, день любви! Молодежь к празднику готовится весьма деятельно. Вечером нам привезли на ужин про-дукты – бананы, ананасы, апельсины, сок,  молоко, хлеб, сухари, конфеты, пастила, чай и т.д. Изобилие!
       15.02.85 г. (день восемнадцатый). Утро теплое и солнечное. Искупался под душем и постирал, чем вызвал недовольство Фи-ногенова. До обеда успели искупаться в океане, вода теплая, оке-ан спокойный. У столовой встретили нашего директора института и сопровождающих его лиц. Говорит, что Каспаров (игра на первенство мира по шахматам, наверное?) выиграл и счет 5:3 в его пользу. Обед сегодня – королевский! Начальство же приеха-ло! Теперь понятно почему и на ужин столько продуктов привез-ли! В группе все здоровы, но чувствуется  все более и более тоска по Родине. Осталось чуть больше 3 недель. Пишем рекомен-дации. Вечером прием в честь нашего директора, который орга-низовала кубинская сторона, распили 3 бут коньяка в дружеской обстановке. Смотрели ответы Фиделя на вопросы амер. коррес-пондента. Говорит без подготовки, без бумаги, в отличие от на-ших тогдашних руководителей, эмоционален. 
      16.02.85г. (день девятнадцатый). Подъем в 5ч 30 мин. По-ехали на экскурсию в крокодилий питомник, в места боев на Плайя-Хирон и в индейскую деревню (Гуама). По дороге кругом –красноземы, апельсиновые деревья, одни цветут, с других уби-рают урожай, большие плантации бананов. Много поливных зе-мель, на полях порядок, много работающих, несмотря на жару. Обработка земли в основном производят плугом, который тащат волы. В почете и специальный инструмент типа большого и ши-рокого меча – мечете. Им рубят тростник, траву косят и т.д.
       Крокодилий питомник – за металлической сеткой болото, по берегу лежат крокодилы, разинув пасти. Крокодилы по возрастам отделены друг от друга. Из крокодиловой шкуры делают различные поделки, которые пользуются спросом. Кормят кро-кодилов мясом крокодилов, которых убили и содрали шкуру. Замкнутое производство!
      В индийскую деревню Гуама плыли на катере по каналу, много уток разных пород. Здесь водятся реликтовые панцирные щуки. Индейские хижины из бамбука, расположены на несколь-ких островах. Собственно никаких индейцев здесь нет и в помине – эта деревня построена для увеселения туристов. Стоимость вигвама в индейской деревне от 22 до 27 песо в день без питания. Увидел, как летают колибри по размеру, как наши шмели.
      Далее  Плайя-Хирон. Осмотр экспонатов музея, рассказы-вающие о боях кубинцев против «гусанос» (американцы и их преспешники, которые хотели подавить революцию на Кубе). Высадилось их в заливе Качинос 1500 человек при поддержке танков и артиллерии. Экскурсовод, девушка Петра, получает зарплату 171 песо. Обратная дорога в Карденас, холодно, дует, так как двери в автобусе сломались и не закрываются. А за 15 км от Карденаса оторвалась выхлопная труба.
     Много на дорогах велосипедистов, полноправные участники движения.
        17.02.85 г.( день двадцатый). Утро солнечное, но ветерок холодноватый. Утром регулярно делаю зарядку. До обеда  про-должаем работать над регламентами. После обеда 2 ч  общение с океаном. Купаться приятно, так как вода теплая. Видел, как ку-бинцы с помощью мечете снимают с дерева кокосовые орехи. После обеда опять работа над регламентами. Ночи стали про-хладные, поэтому попросили второе одеяло.
       18.02.85 г. (день двадцать первый). Утро обычное, на небе легкие облачка, ветерок довольно свежий. Работа над регламен-тами, свою часть закончил, буду редактировать. Намечаются серьезные исправления тех представлений, что имели наши пре-дыдущие товарищи по технологии освоения нефтяного месторо-ждения Варадеро. Возможен определенный скандал. После обеда добирали первичный материал и купание, а я читал на пляже о Пиросмани. Море с барашками.
        Обещают перевести нас жить на берег океана - ремонтируют жилье. Но когда это будет –«маньяна»! Итак, закончилась поло-вина командировки, дальше дни побегут быстрее.
         19.02.85 г. (день двадцать второй). Утро пасмурное, моро-сит дождь. Работа над регламентами. После обеда я прочитал лекцию кубинцам на 1,5 часа об углеводородных системах. Ве-чером решили ужинать не дома, а в столовой. Ужин обильный, на уровне обеда. Пора себя ограничивать в еде. Погода меняется – увеличилась влажность, уменьшился ветер и стало тяжелее пе-реносить такую погоду. Сегодня не купались. Вечером работа над регламентом. Все устали, тоскуем по дому, нервное напряжение, люди разные, «состыковать» их тяжело, да и руководитель наш всего боится, ведет себя зажато и сплотить народ не может!
        Надо отдать должное водителям-кубинцам, не подводили нас. Да и дороги в целом хороши, четкая разметка, знаки, круг-лосуточно работают станции-техобслуживания. Наверное, это все осталось еще от американцев, когда они хозяйничали на Кубе, что то и от них хорошее привилось кубинцам.
        20.02.85 г.(день двадцать третий). Небо без облачка, но душно – высокая влажность. До обеда работали, а перед обедом искупались. Океан беспокойный, дует норд, но купаться приятно – вода теплая. После обеда продолжали работать. Был в книж-ном, кое-что приобрел. Потом плавание в океане и ужин. Наши белорусы встретили земляка и отпраздновали встречу, пришли «тепленькие».
      21.02.85 г.(день двадцать четвертый). Ночью и утром силь-ный ветер, пасмурно. Работаем над конструкцией скважин. После обеда поехали в Матансас на отоварку, надо подготовиться к празднику «23 февраля» и закупить продуктов. По тархетке бу-тылка рома – от 4,7 до 10  песо, водка русская – 7 песо,  банка тушенки – 60 сентаво. Океан волнуется  2-3 балла, купаться нельзя. В книжном магазине еще кое-что интересное взял. Книги много весят, поэтому как с посадкой в самолет? Можно иметь багаж только 20 кг. Гуляли по Варадеро, пили Carbecy (прохла-дительный напиток), ели мороженое. Смотрели цены в магазинах, где свободная продажа, а не на тархетки: ботинки-100 песо, хороший вентилятор – 100 песо, печатная машинка – от 350 до 1000 песо, стиральная машина – 400 песо, молоток – 15 песо, пи-во 60-80 сентаво, мороженое 40-50 сентаво. Плотный ужин, с со-бой фрукты – апельсины, бананы, ананасы.
       Советским специалистам жить не легко – тяжелый климат, не очень комфортное жилье. Экономят на всем, в том числе и  на питании, так как пытаются за время командировки купить авто-машину хотя бы. Трудно со школьниками, так как надо возить ребят в школу на автобусе и дорога в  один конец занимает более часа. Наши дети должны показывать пример – хорошо учиться, не конфликтовать со сверстниками. Посольские дети рангом вы-ше, одеты лучше, у них радиотехника. Над нашими специали-стами довлеет постоянное –«НЕЗЯ», без разрешения руководи-теля шагу не сделаешь! Запрет ходить в магазин «Дипломатико», так как он  обслуживает только наших посольских работников.
         Как хорошо бы поплавать в океане с маской и ластами, по-смотреть подводный мир, вода чистейшая.
       22.02.85 г.(день двадцать пятый). Ночью ветер и дождь. Ут-ро солнечное и теплое. У меня какое то недомогание – тяжесть в голове, болят мышцы. Реакция на погоду? Поехали на обед, сло-малась машина, но ПЕПЕ быстро отремонтировал, подарил ему флакон одеколона. Ужинать не поехал, постирался  и читал про Саврасова. Опять дали фрукты – бананы, ананасы и апельсины.
         23.02.85 г.(день двадцать шестой).  С праздником ВАС 23 февраля, днем Красной Армии! Вчера по телевизору выступал наш военный атташе на Кубе контр-адмирал Михайлов на испан-ском языке. Утро хорошее, тихое, ветра нет, небо чистое. Может быть сегодня искупаемся? Сделал хорошую зарядку. Обсуждали отдельные части регламента. Суббота у кубинцев рабочая как и у нас, работы много, поэтому купание отменяется. Очередная стычка Финогенова с краснодарцами. Я в принципе свою часть регламента закончил, могу и отдыхать. Вечером праздничный ужин. Аля (наша переводчица)  возится на кухне, хочет побало-вать мужиков чем то вкусненьким. И действительно: салаты, картошка вареная с тушенкой. Немного приняли рома и до часу ночи пели русские песни и вспоминали Родину.
        Зима на Кубе характерна сухим сезоном, дождей выпадает мало, а летом до 510 мм за сутки! Трава жухлая, не видно буйной тропической растительности. Многие деревья стоят без листвы. Правда и сейчас много цветущих кустарников, цветов и даже де-ревьев.
        24.02.85 г. (день двадцать седьмой). Солнечно, без ветра. Я бездельничаю – воскресенье, да и свою часть работы я закончил. После обеда провели время на пляже Дюпона, купались и заго-рали. Потом пошли в кино – сплошные убийства. Тело после ку-пания в соли, покалывает кожу. Погода вроде бы устанавливает-ся. Считаем дни до отъезда.
        25.02.85 г.( день двадцать восьмой). Утро теплое, солнечное без ветра. Ветер, как правило, поднимается после 11-12 ч. Сижу без дела, читаю художественную литературу. Аля печатает регламент, еще нет частей Данилевича и Крезуба. Сходили с Геной в город за открытками с Че Геварой. На ужин не поехал, разболелась голова – перемена давления или жара? Сегодня жарко, как в первые дни пребывания, но купаться не пришлось. Вечером кино, фильм ужасов.
         26.02.85 г.(день двадцать девятый).  Утром работа с кубинскими геологами, сбор материала по первичному и вторичному вскрытию. Работать очень сложно без знания языка. После обеда обсуждение наших регламентов с Шаповаловым (наш куратор от ГКС). Все хорошо, но раздел конструкций скважин надо дать  несколько в другом ракурсе. Решили некоторые организационные вопросы, в четверг едем в Гавану получать, причитающиеся нам деньги, и отовариваться.  Неясности с днем отлета на Родину – 13 и 14 только транзитные рейсы и нас могут не посадить, поэтому не исключено, что полетим 12 марта прямым рейсом.
          Погода хорошая, океан спокойный, но не купались. Фино-генов также робок и не решителен. Совершенно не хочет решать организационные вопросы, боится что то сделать не так, за что ему попадет и как бы чего не вышло. Ну прямо чеховский «Че-ловек в футляре»!
         27.02.85 г.( день тридцатый). Погода великолепная, старо-жилы говорят, что с начала марта всегда устанавливается хоро-шая летняя погода. Утром работаем над регламентами, готовили сокращенный вариант, но позвонил Шаповалов и сказал, что с кубинцами будем обсуждать только протокол. Это упрощает де-ло. После обеда были у Хулио (главный инженер) и договори-лись в понедельник провести предварительное обсуждение ос-новных положений наших предложений. А во вторник уже про-вести официальное совещание с участием кубинских и наших товарищей из Гавны. Потом купание в океане. Волна слабая, вода теплая, выходить из воды не хочется. Но песок не сказал бы что горячий –теплый. В книжном купил еще несколько книг, нужно куда то тратить кубинские песо. После ужина работа над протоколом, который к 12 ч ночи закончили. Во время обсужде-ния опять сцепились ребята между собой – то ли несовмести-мость, то ли тропики, то ли руководитель никуда не годный.
       В субботу нас собираются наконец то переселить на берег океана в Варадеро. Завтра едем в Гавну на 2 дня с ночевкой.
       28.02.85 г.( день тридцать первый). Дорога в Гавану, справа океан, до чего  же красив! Путешествие началось с толкания ма-шины – у ПЕПЕ часто «искра убегает в колеса машины». И вот опять обшарпанная Гавна, но это тебе не Карденас, а столица Кубы и это чувствуется! Сразу заехали в Каронель, куда нас за-везли по приезду из Союза, комнаты наши остались за нами. По-обедали и поехали получать деньги в ГКС. Получил за январь и февраль: 112 песо , 72 доллара и чеков на 756 руб. На чеки в те времена можно было купить что то дефицитное в специальных магазинах в Союзе. Магазины назывались «Березкой». Чеки были 2 сортов - коричневые (из капиталистических стран), они были более весомые и зеленые (из демократических стран). Нам, естественно, дали зеленые. Песо сразу же потратили на отоварке на тряпки и стало легче, что на дело ушли деньги. Осталось всего 4 песо. Впервые в жизни держу в руках американские доллары. В магазине присматривали, что купить на доллары – то ли японский магнитофон, но он стоит от 75 до 85 долларов, а у меня только 72. А за март зарплату начислят только перед отъездом, можно и не успеть. Нашего ПЕПЕ остановил полицейский и оштрафовал, он говорит, что не за что, но полиция здесь не церемонится. Завтра снова по магазинам и домой в Карденас.
        01.03.85 г.(день тридцать второй). Подъем в 7 ч 30 мин, туалет, зарядка, работа над редактированием регламентов. Пого-да отличная. Сейчас едем по магазинам, потом сразу в Варадеро-Карденас. Беготня по магазинам – это не  для слабого мужского здоровья! Покупки: джинсовый сарафан Валюше,майка Сереже, рубашка, джинсы Сереже, костюм Глория Дей Валюше, костюм мне, брюки Сереже, сандалии. В 15ч 30 мин двинулись «домой». Бедная наша машина, как еще она не рассыпалась по дороге. За 20 км от Матансаса вышло из строя сцепление, еле добрались до города. ПЕПЕ заехал в мастерскую немного подремонтировался и поехали дальше. Пепе довез нас до Карденаса и поехал ремон-тироваться. Жаль, если пришлют другого водителя, к Пепе при-выкли, хороший мужик! Зарплата у Пепе 210 песо. С 1 по 8 мар-та в Карденасе день культуры. Лозунг: «Культура – это свобода!» Сегодня в 21 ч начало праздника. Наблюдали этот маленький карнавал. Довольно сильное чувство! Разукрашенные фоэтоны, маскарадные костюмы, маски, барабанщики, девочки с жезлами, танцующие негры  и мулаты.
Многие из кубинцев добровольцами воевали в Анголе (Африка).
       02.03.85 г.(день тридцать третий). Утро великолепное еще и потому, что сегодня переезжаем жить в Варадеро на берег океана. Отремонтировался и Пепе, загрузились и в Варадеро. Пообедав, осваиваем новое жилье: 2-х этажный коттедж, верхний этаж –наш. Разместились: мы с Финогеновым, гомельчане, краснодарцы и Аля. Опять небольшой инцидент – Шишов хотел занять лучшую комнату. У нас окна комнаты смотрят на берег океана, до которого 100 метров! Видно до самого горизонта. Ря-дом туалет и душ, кондиционер, 2 широкие кровати и большой шкаф, встроенный в стену. Мебели нет. Рядом остановка автобуса для поездки в центр Варадеро, до столовой пешком, т.е. мы в меньшей степени стали зависеть от машины.
    Что- то я приболел, поднялась температура до 38 град, пью таблетки.
       03.03.85 г. (день тридцать четвертый). У меня слабость, температура +35 град, но по- видимому все позади. Поднялся ве-тер, волна, а ребята собирались поехать осваивать новый пляж. Я сегодня еще побуду дома. Завтра день тяжелый – обсуждение с кубинцами протокола и подписание его на официальном уровне. Упаковал книги. Вчера, когда ребята купались, то видели, что в «Оазис» приехали немцы, а начали уезжать  канадцы – вчера улетело 3-4 самолета (здесь есть местный аэродром). Сходил на обед и на ужин. Вечером по телевизору смотрели Греко-американский фильм. Дрянь порядочная. Чувствую себя хорошо, после обеда даже искупался. Анатолий Крезуб регулярно плавает с маской и ластами, поймал 3 лангустов, кораллы и видел огром-ную манту – ската недалеко от берега.
       04.03.85 г.(день тридцать пятый). Подъем в 6 ч 30 мин и побежал на берег, океан спокоен, тихий, впервые вижу такой! Пробежка вдоль берега, зарядка и морское купание. После зав-трака поехали в Качуру на обсуждение протокола, которое про-шло успешно – замечаний у кубинской стороны не имеется.  Вроде бы остается только официальная часть и «гуляй Вася!» до отъезда в Гавану. Но кубинцы подкинули работенку – экспертизу проекта на бурение куста скважин в районе аэропорта, а это ку-рортная зона со всеми вытекающими последствиями относитель-но экологии окружающей среды. То есть 5 и 6 марта придется работать, а 6 марта приедут кубинцы и наши из Гаваны для офи-циального обсуждения. После обеда кубинцы повезли нас в пе-щеры, по-видимому, они решили, что хватит нас держать в чер-ном теле относительно культурной программы. Ничего подобно-го по красоте я не видел, внизу подземное озеро, мы искупались. Затем поехали на океан, собирать кораллы. Мне досталась маска, ласты и трубка и я впервые в жизни наблюдал чудесный подвод-ный мир с непередаваемо яркими красками: рыбы разных разме-ров и самой причудливой окраски, кораллы разнообразной фор-мы. Мы с Толей Крезубом достали мурену, которая оказалась в рыбацкой металлической клетке. По- видимому рыбаки ловили лангустов, помещая в клетку тухлое мясо, потом веревка навер-ное оборвалась, а клетка осталась на дне. Голодная мурена по-лезла в клетку за лангустами, досыта поела, а обратно уже через щели между прутьями в клетке пролезть не смогла.
        Кораллы, когда их достаешь из моря, имеют грязновато-коричневый вид. Это оттого, что на них поселяются микроорга-низмы. Для того, чтобы придать кораллам чудесный белый цвет, надо их поместить под струю пресной воды, микроорганизмы в пресной среде погибают и легко смываются, открывая натураль-ный цвет кораллов.
        05.03.85 г.(день тридцать шестой).  Утром подъем в 6 ч 40 мин., зарядка. Нашествие «хихени» - это плата за близость к мо-рю. Она настолько мала, что ее почти не видно, а кусается как большая. Океан волнуется, на небе тучки. После обеда занима-лись отмывкой кораллов, это долгое дело из-за слабого напора вода в кране. Вечером гл.геолог Энрике с женой Лилей (эквадор-ка) повели нас в «Оазис», где смотрели мини-тропикано – 3 нег-ритянки и оркестр негров исполняли негритянские песни и кру-тили «зело» всеми частями тела. Немного потанцевали и мы по-том повели их к себе и сидели до 3 ч ночи – пели песни. Гл гео-лог Энрике получает зарплату 375 песо, а к примеру велосипед стоит 300 песо.
        06.03.85 г.(день тридцать седьмой). Утром подъем в 7ч 30 мин, немного побаливает голова от выпитого вчера рома. Сол-нечно. Но сильный ветер, в океане волнение 3 балла, купаться нельзя. Продолжали экспертизу проекта на площади Darsen око-ло аэропорта, так как  через месяц уже собираются начинать монтаж первой скважины в кусте и на 4 месяца закрывают аэро-порт. Стоит ли игра свеч? Как будут доставлять иностранных ту-ристов? Ну и самое главное в разрезе скважины много сероводо-рода. А курорт то замечательный и международного значения, не прогадают ли экономически кубинцы?
        После обеда занимались отмывкой кораллов и подготовкой к отъезду. Из Гаваны сообщили, что мы вылетаем на Родину 12 марта, поэтому настроение дорожное! Вечером кубинцы повели нас в пещеры «Пиратов» -ночное кабаре. На прощание они ре-шили уморить нас культурной программой. Скелеты, паутина, сундуки с награбленными сокровищами, свечи. Пили «хай-бол» -ром со льдом и с рефреской (типа кока-колы). Приехали в первом часу ночи.
        07.03.85 г.(день тридцать восьмой). Подъем в 7ч 15 мин. Опять сильный ветер, штормит, купаться нельзя. Это кубинская зима, хотя температура ниже +20 град не опускается, ходим в рубашках. Утром приступили к обсуждению протокола, приехал гл инженер объединения Кентино Цехас и двое наших из ГКС, а также директор и гл. инженер предприятия «Матансас» Альфредо Кастильо и Цехас, технологи по бурению Ласеро и Хулио Хименес и наша группа. Обсуждение шло до 15 ч с перерывом на обед. Кубинцы подошли к этому вопросу серьезно и со всей от-ветственностью, но замечаний серьезных нет, подписи поставле-ны и таким образом наша работа завершена!  В связи с этим по-шли в город и выпили по «сорбесе» (пиво) и съели по мороже-ному. Затем посмотрели мексиканский фильм про боксеров, та-кая чепуха! Жалко 60 сентаво. Погода  весь день ветряная и дождливая, океан волнуется. Завтра праздник -8 марта! Обсуж-дали с ребятами, что будем дарить нашей единственной даме – переводчице Але. А кубинцы приглашают завтра нас на праздно-вание, но пошлем наверное кого –нибудь одного и Алю. Вечер свободен, постирался, почитал и спать.
         08.03.85 г.(день тридцать девятый).  С праздником Вас дорогие женщины Планеты, России и Кубы! С праздником моя Люша! Остается все меньше и меньше времени до встречи с Ро-диной! Океан волнуется, ветер, купаться нельзя и поэтому все поехали посмотреть как кубинцы празднуют  8 марта. В начале торжественное собрание, потом вручение подарков женщинам (рубашка за 13 песо, одеколон и открытка), угощение и выступ-ление артистов. После обеда поехали на пляж, волнение меньше, поэтому купались и загорали, а вечером поздравляли Алю.
         09.03.85 г.(день сороковой). Погода улучшается, а нам уез-жать! Утром купались и загорали. После обеда едем прощаться с кубинцами: обменялись речами, выпили по рому, получили в по-дарок по раковине и распрощались. Вечером едем в мини-тропикано (отель «Интернациональ») – это неофициальная часть проводов. Сегодня суббота и у них она «черная», т.е. рабочая.
       «Интернациональ» - музыка, кардибалет. Наш водитель Пепе напился и пришлось автобус вести директору Цехасу. Ночь ти-хая, без ветра, поэтому напали хехени и комары. С 3 до 5 боролся с ними, потом принял душ, натянул простынь на голову и уснул.
      Примечание – водители пьют пиво и даже ром, в автобусах курят.
       10.03.85 г.(день сорок первый).  Утром тишина, океан еле ко-лышится.  Пошли с Финогеновым на прощание искупались и Пе-пе повез нас в Гавану. В 12-30 были уже в Каронеле, а в 15 ч подъехал Рафик, чтобы везти нас осматривать Гавану. В качестве гида геолог Эччеверия с женой. Ему 55 лет, он один из старей-ших нефтяников Кубы, участник революции. Осмотрели старую Гавану. Интересы США на Кубе (поскольку нет дипломатических отношений) представляет шведское посольство, а интересы Кубы в США представляют чехи. Против представительства США находится стенд, освещенный и ночью: «Господа империалисты мы вас не боимся!». Посетили зоопарк площадью в 350 га, где животные находятся в естественных условиях, а не в клетках, а также аквонариум пресноводных рыб, увидели пиранью.
        Вечером ужин консервами. Наши специалисты умоляют нас взять посылки в Союз.
      11.03.85 г.(день сорок второй).  Утро солнечное, тихое. В 9-30 поехали в ГКС, получили авиобилеты. Летим 12-го! Получили паспорта, справки для  аэрофлота о лишнем весе багажа. Сейчас проблема получить разрешение на вывоз раковины и кораллов. Получил зарплату: 27,23 доллара и 375 чеков. Только что узнали, что умер Генеральный секретарь К.У.Черненко, не задержали бы нас с отлетом из-за этого. В посольстве был траурный митинг, выступил посол Катушев. Узнали, что Генеральным секретарем назначен Горбачев.
       Весь день в нервотрепке, рычим друг на друга. Я стараюсь отвлечся чтением книг, читаю про декабристов («Портреты пе-ром»). Скорей едем в Каронелле, сегодня с утра еще ничего не ели – пошла в ход тушенка. Вечером сборы багажа.
        12.03.(день сорок третий). Утро солнечное, океан как зер-кало. Утром в 8 ч поехали оформлять документы на раковины свои и кораллы, но неудачно –надо эти цацки показывать, верну-лись в гостиницу и поехали по новой. К 12 ч организационные дела были закончены, пошли гулять. Купил Сереже куртку за 13,8 доллара. Гулять по Гаване без песо скучно. В 15 ч в ГКС за-брали аттестаты и долларовые справки. Без последних доллары тратить опасно, докажи откуда ты их взял?  У меня осталось 13 долларов, которые буду тратить в Шенноне (аэропорт в Ислан-дии, где у нас посадка). Приехали в аэропорт, в 21 ч прошли та-можню. Сидим, ждем посадку. В 23-10 ч вылет из Гаваны на ИЛ-76. Ночная Гавана стала темнее, чем когда мы прилетели. По-видимому, началась экономия после выступления Фиделя Кастро  о необходимости экономить во всем. Демонстрация надувного жилета. До Шеннона 7000 км, время в пути 8 ч. Самолетные буд-ни – пристегните ремни, не курить, потом обнесли водой и соком, затем ужином. Самолет недогружен, много свободных мест, поэтому можно устроиться с комфортом и даже поспать. Летим над океаном.
         13.03.(день сорок четвертый). После сна завтрак – кофе, пирожное, бутерброд. За окном солнечно, но под нами облака. Московское время 14 ч. Финогенов, что- то весь на нервах, ско-рее бы расстаться. В Шенноне стояли 1 ч. В это время гуляли по «Фри-шор»  (свободная торговля). Купил на оставшиеся доллары медальоны из серебра для Валюши. Теперь вперед на Москву, до которой всего 3200 км. Летим на высоте 11 км, со скоростью 950 км в час. В 18 ч пролетели Копенгаген. В 19-50 ч сели в Москве в аэропорту Шереметьево, уже темно и холодно (после Кубы) -2 градуса. Здравствуй, Родина!
       Вот и конец путешествия!  Больше я на Кубу не ездил. На-чальнику спецотдела, через который шли поездки,  надо было делать подарки, а я не догадался.

Глава 13. Наброски

       Эта глава включает в себя небольшие рассказы, жизненные наблюдения, экспромты и небольшие зметки из записных книжек автора.




14.1. Рекрут

      Я болею, лежу. Опять «достал» меня застарелый бронхит. Как только приходит поздняя осень и зима, несколько раз наступают обострения. Эта болячка у меня - следствие покупки нашей первой машины «копейка» в июне в Киеве (Стоял в очереди, был холодный ветер, а одет в легкой рубашечке). А сейчас темпера-тура небольшая, но вставать не хочется, леность и слабость одо-левают. Читать нет охоты и сил, поэтому в голову лезут всяче-ские мысли, «пережевываю» прожитое.
          Лишний раз подтверждается, что мозг человека всеобъем-лющ и запоминает все, что попадало в него на протяжении всей человеческой жизни. Поэтому вдруг вспоминаются совсем не-значащие события  давних лет, а иногда мотивы песен, причем самых необычных, которые и не пел никогда, но слышал. Иногда такой мотив долго не покидает тебя, и время от времени ты про-кручиваешь его. Вот и сейчас ко мне прицепился мотив народной песни «Последний нынешний денечек…», который навеял  в голову разные мысли о судьбе рекрутов в старые времена.
       Как известно, тогда дворяне служили в армии в обязательном порядке, а крестьяне становились рекрутами на крестьянских сходах по жребию. На каждое село приходилось определенное число новобранцев  в зависимости от численности.  Если семья была богатая, то могла откупиться, заплатив за рекрутский билет, который, кстати, стоил не дешево. Служили в старые времен долго, до 25 лет и только в 19-м веке Александр I  уменьшил срок службы до 10 лет. И вот молодой крестьянин, попадая в рекруты, отрывался от своей семьи, от молодой жены и детей на долгие-долгие годы! То есть, практически, самую деятельную часть жизни он проводит в казармах или на войне и оторван от нормальной крестьянской жизни. По сути, жизнь потеряна!
        И вот представилась мне такая картина. Крестьянский сход  и не повезло крестьянскому парню, вытащил он несчастливый жребий идти в солдаты. А он молодой и полный сил, недавно женился, а впереди ждет неизвестность и трудная солдатская служба.   
          И вот ему по традиции устраивают в семье проводы. Соби-раются родные  и друзья. Вечер, смеркается. Большая изба, за столом сидят, в основном мужики, а бабы в стороне на лавках, дети устроились на печи и полатях. Стол большой деревянный, гладко выструганный. На столе капуста, картошка, куски мяса, большие ломти черного хлеба, кружки с брагой или  самогоном. В избе по углам темно, но огня не зажигают. Рекрут сидит, под-перев голову рукой. Малый лет 20, светлые волосы цвета льна с прямым пробором. Рядом отец сидит, положив обе руки на стол, руки, натруженные с узлами вен, борода и волосы с сединой. Вид отца подавлен – отходят из дома рабочие руки, которых так не хватает в крестьянском труде. Бабы в слезах, концы головных платков у глаз. Новобранец сидит  с опущенной головой, но ино-гда поднимает ее, обводит взглядом родные стены. Взгляд расте-рянный и как бы спрашивающий «За что?»  Он немного хмель-ной, пытается петь, начинает несколько слов и мелодия обрыва-ется, голос его надрывный, хриплый - «Последний нынешний денечек, гуляю с Вами я друзья…» Роняет голову на грудь, но не плачет, а как будто не хватает у него воздуха, чтобы продолжить пение. А на лавке сидит его молодая жена, вся в слезах. Кто она теперь такая? Она - «солдатка». И что с ней будет? Дождаться мужа через 25 лет? Это не реально.  Хорошо, если свекровь с до-брым сердцем и примет ее в семью, как родную. А если нет?
       Вот такие  грустные мысли навевает на меня мой хрониче-ский бронхит, видимо, и он устал сопровождать меня с 1976 го-да!
       А ниже и песня это, что позволила мне окунуться в воспоми-нания!
         Последний нонешний денёчек
Гуляю с вами я, друзья!
       А завтра рано чуть светочек
Заплачет вся моя семья,
          Заплачут братья мои, сестры,
     Заплачут мать и мой отец,
Еще заплачет дорогая,
        С которой шел я под венец.
     Карета к дому подкатила,
 Колеса о землю стучат,
          В карете старшие вскричали:
   «Готовьте сына своего!»
                Крестьянский сын давно готовый,
       Семья вся замертво лежит.
         «Прощай, папаша и мамаша,
        Прощайте, все мои друзья!
    Прощайте, все мои кусточки,
                Прощай, любимая моя!»

14.2.  Встреча с Высоцким

И, улыбаясь,  мне ломали крылья,
Мой хрип порой похожим был на вой,-
И я немел от боли и бессилья,
И лишь шептал: «Спасибо, что - живой».
…………………
И нас хотя расстрелы не косили,
Но жили мы, поднять не смея глаз,-
Мы тоже дети страшных лет России,
Безвременье вливало водку в нас.
…………..
А запеть-то хочется, лишь бы не мешали,
Хоть бы раз про главное, хоть бы раз-и то!
И кричал со всхрипом я  - люди не дышали,
И никто не морщился, право же, никто.

        Восьмидесятые годы 20-го столетия. Не надо говорить, что такое в те годы, да и сейчас Высоцкий. Популярность его тогда   особенно была высока – это был почти запретный гений в Совет-ском Союзе. Официально его концерты не давались нигде – ни по радио, ни по телевизору. Но слава его, тем не менее, в те времена гремела по всей стране. В основном это были записи на каких-то его полуподпольных концертах. До сих пор удивительно, что власти ему разрешали такие неофициальные концерты. Выступал он обычно в клубах заводов, научно-исследовательских институтах. И оплата за его выступления  тоже, наверное, произ-водилась полуофициально. То есть была двойная бухгалтерия.
        Вот и к нам  в Киев приехал Высоцкий с такими концертами. Мы все слышали об этом, но как попасть на эти концерты и где он выступает ничего же неизвестно. И вдруг в нашем нефтяном научно-исследовательском институте разносится слух, что Дранкеру удалось договориться с Высоцким и что он у нас вы-ступит. Дранкер работал у нас начальником экспериментальной буровой и соответственно своей фамилии инициативы и пред-приимчивости, свойственной этой нации, у него было с избытком. Как то он разыскал Высоцкого, сумел договориться с адми-нистрацией института об оплате и  решить прочие сопутствую-щие этому дела.
         Но вначале мы не верили в эти слухи, думали, что шутка, но прозвучало официальное подтверждение и  в конце рабочего дня кинулись занимать места поближе к сцене в нашем актовом зале. Ждать пришлось довольно долго, но вот появляется Высоцкий с гитарой. Выглядел он несколько усталым, но вид был такой, как мы сейчас и видим его на телеэкране. И он стал петь с привычной своей хрипотцой:

            Кто-то высмотрел плод, что не спел,-
Потрусил за ствол- он упал…
     Вот вам песня о том, кто не спел
                И что голос имел- не узнал.

   Смешно, не правда ли смешно!
                А он шутил - недошутил,
                Недораспробывал  вино
                И даже недопригубил.

Не добежал бегун, беглец,
                Не долетел, не доскакал.
     А звездный знак его –Телец-
            Холодный Млечный Путь лакал.

          Смешно, не правда ли, смешно,
Когда секунд не достает,-
                Недостающее звено,
                И не долит, и не долет!

            Смешно, не правда ли? Ну вот,-
     И вам смешно, и даже мне-
        Конь на скаку и птица влет,-
По чьей вине?…

      Спел он, наверное, песен 10. Сейчас уже не помню, что он пел. Если бы я сразу записал свои впечатления от его концерта, то, наверное, удалось бы точнее и полнее донести свои впечатле-ния. Тем более, что и сидел я где-то метров в пяти от него. Но память об этом концерте сохранилась навсегда.

14.3. Море штормит

        Отпуск частично восстанавливает в человеке чувство собст-венного достоинства. Он отдыхает по своему усмотрению, а не по распоряжению начальства, он едет куда хочет и как хочет, а не по командировочному предписанию и не по этапу – основные способы тогдашнего передвижения советских людей.  Отпуск – это святое. Тебя уже не пошлет начальник  на уборку, сопревше-го в земле картофеля или на овощной склад перебирать гнилые овощи.      
       Когда мне было уже лет 28-30, я решил, что надо, наконец, посмотреть и море. Что это такое? И я поехал  на Черном море в Сочи. Из Уфы поездом тогда добраться было сложно, и я полетел самолетом. Пассажирский самолет тех времен был ЛИ-2, тихо-ходный и пришлось добираться в один присест в Куйбышеве (сейчас Самара).  Отдых был, наверное, как всегда и как у всех – купание, загорание, алкоголь, неопрятные связи, озеро Рица. Но я был в первый раз, и все было для меня внове и необычно.
       Выдался день, когда вдруг поднялся ветер, и на море было волнение балла 3, наверное. В море выдавался метров на 20 мощный высокий волнолом, а вдоль берега была не высокая ка-менная дамба, которая и преграждала  волнам хулиганить на бе-регу. Смотрю я на море и вижу, такие хорошие волны катят на берег. Как хорошо покачаться на таких волнах! Разделся я,  про-шел  до конца большого волнолома и нырнул в море. Действи-тельно качаться на волнах было большое удовольствие, сплош-ной адреналин, да и вода теплая. Однако устал и поплыл к берегу, но смотрю на дамбу, которая идет вдоль берега, и вижу, с какой силой обрушиваются на нее  волны, что разобьет тебя и поломает все кости.
     И тут мне стало страшно, как выбраться из этого положения? Вспомнил, что существует так называемый девятый вал, то есть его и надо ловить, чтобы он тебя и перекинул через волнолом. Плаваю перед волноломом и наблюдаю. И действительно часть волн невысокие и не такие мощные. Но они то и самые опасны, так как бьют о камни волнолома. А вот идет большая волна, она плавно перекатывается через волнолом. Стал считать и действи-тельно, по счету она где-то восьмая или девятая, по - разному бывает. Главное,  не просчитаться бы! Пропустил несколько «де-вяток» и смотрю, вроде бы идет большая волна, подплываю бли-же к волнолому,  взлетаю на гребень этой воны, ничего не вижу и со всех сил работаю руками и ногами. И девятый вал перекинул меня за волнолом и вот я уже стою по другую сторону вол-нолома, в лягушатнике. Отделался я тогда небольшими ссадина-ми и синяками. Повезло!

14.4. Азарт

        Что такое азарт? Наверное, это слово обозначает почти не-контролируемое увлечение человеком каким–то делом. Человек забывает в это время все – и долг, и обязанность, и само время. То есть человек полностью уже не принадлежит себе, он не мо-жет контролировать свои действия. Такое состояние человека, как правило, приводит  к пагубным последствиям в жизни– поте-ре семьи, личности и даже преступлению. .К такому  увлечению можно отнести  азартные игры,  не важно чем – картами, компь-ютером. Это сродни наркомании или алкоголизму.
         Однако у этого слова есть и другой смысловой  оттенок, ко-гда человек трудится с огоньком, делает что-то с душой, с увле-чением, красиво, зажигательно. Все в руках у него , как говорят, горит и поет!
        Из своей жизни я приведу несколько примеров азарта, при-ведшего к пагубным последствиям. У моего   коллеги по работе  сын в молодости увлекся игрой в карты. Потом это стало его криминальной профессией, он стал «каталой», т.е профессио-нальным игроком. В результате при очередной криминальной разборке он был убит.
        А вот другой похожий случай, правда, без такого печального конца. У моего белорусского  коллеге по работе, рос сын Сергей. Я его часто встречал у них в семье. Это был очень скромный обычный подросток. После школы он поступил в  институт. И надо же такому случиться, что он попал  жить в общежитии к ре-бятам, которые увлекались картами. И он стал играть. Стал про-пускать занятия, не сдавал зачеты, экзамены. Пришлось отцу ехать и вытаскивать его из беды. Парня не исключили, но уроком это  не послужило и  в результате его отчислили из института. Недавно от моего друга  я узнал  судьбу его сына. Образование он так и не получил, пробавляется случайными заработками, ре-монтирует в Москве квартиры. Хорошую семью не создал,  не-сколько раз был женат, квартиры нет, живет  у гражданской жены «примаком». Вот так он испортил себе всю жизнь, благодаря азарту игры в карты!
       Похожий случай был с внуком моего друга. Поступил он в  институт и на первом курсе увлекся компьютерными играми. Не сдал зачеты и экзамены. Пришлось отцу ехать в институт и, ис-пользуя свои связи, удалось отстоять сына. Слава богу, что это послужило ему хорошим уроком и парень успешно закончил ин-ститут и работает по специальности.
         Боялся и я за своего внука. Когда он учился в школе слиш-ком много времени, на мой взгляд, уделял  компьютерным иг-рам! Но, слава богу, Ваня  поступил в серьезный институт, где и окружение ребят,  в основном, нацелено на учебу.      
        Есть еще один похожий термин, сродни азарту, – это увле-чение. Оно, как правило, характеризует человека с положитель-ной стороны. Увлекающегося человека могут и в пример поста-вить. Увлечься можно и спортом, и музыкой и собиранием марок или спичечных коробков, да чем угодно! Иногда еще такое увле-чение  называют английским словом «хобби». Под этим терми-ном понимается очень широкий спектр увлечений человека.

14.5. Те, с которыми

 Юра Карякин

    В Культюбинской конторе бурения я встретился с Юрой Корякиным. По специальности он был геофизик. Это был маленького роста человек, довольно щуплого телосложения. Но первое впечатление обманчиво – Юра был чемпионом Башкирии по боксу по весу «муха».
    Уже будучи  в Москве, мы как то с ним   связались и он однажды прилетел ко мне из Тюмени. Тогда он работал там. Я уже был женат, жили  мы с Валей в общежитии. Юра пришел не с пустыми руками, а привез сибирской рыбы, причем какой- то ценной, то ли «сырок», то ли  «нельма». В общем, вкуснятина! И решили мы сварить уху. Варили на общей студенческой кухне, под охраной, так как запах раз-несся по всему этажу, и можно было лишиться как ухи, так и кастрюли. «Уходили» мы с ним под уху бутылку водки. Посидели мы с ним славно, по- вспоминали совместную ра-боту в Культюбе, а на утро он улетел обратно. Больше мы с ним не встречались – где он, что с ним, жив ли? А человек запомнился!

  Андресоны

   Получили с Валей первую квартиру в Киеве. Это была двухкомнатная квартира в «хрущевке» на 5-м этаже кирпич-ного дома. На площадку выходило 4 двери от соседей. На-против жила Вероника Васильевна в однокомнатной квар-тире с семьей – мужем, дочкой Леночкой и старенькой ма-мой. Вероника была врач –рентгенолог, а Борис, ее супруг, работал в каком -то  проектном институте. Оба они были старше нас, участники Великой Отечественной войны. Это были очень приветливые люди, с ними было приятно об-щаться. Потом они получили трехкомнатную квартиру на левобережье, а мы переехали в трехкомнатную на Ветряные горы. Но контакты мы не потеряли, часто созванивались и встречались по праздникам, особенно на день Победы. Для них обоих это был святой праздник, и они тщательно к нему готовились. Боря закупал в достаточном количестве спирт-ное, а Вероника готовила очень вкусные вещи.      
   Когда мы уехали  в Астрахань, то в скорости купили дом в Понизовье на берегу Волги за 80 км от города. Сад с обиль-ем фруктов, красная рыба и черная икра, и мы пригласили Веронику вместе с Леной и внучкой погостить у нас, и они провели в деревне весь отпуск. При этом с ними приключи-лась такая история. Каждый вечер они покупали у соседей парное молоко и с удовольствием его пили. При этом и красной рыбе отдавалось должное внимание. Приезжаем мы на воскресенье к ним, а у них расстройство желудка. Мы в панике, уж не дизентерия ли?  Бросились в аптеку, накупили лекарств. Но оказалось все проще. Молоко не сочетается с красной рыбой. Все местные знали об этом, а мы нет!
   Дочь Лена выросла на наших глазах,  закончила  медицин-ский институт, и стала зубным врачом,  вышла замуж и ро-дила дочку. Боря же в скорости умер, сердце. Потом связь прекратилась и о дальнейшей судьбе этой семьи  мы ничего не знаем. Наверное,  Вероника уже умерла, а Лена, возмож-но, уехала в Израиль – муж у нее еврей.

 Фуат Абдуллин

   C Фуатом Абдуллиным мы работали вместе в Уфе на ру-беже 60-х годов. Фуат был невысокого роста, но довольно плотного телосложения, с большой головой. Речь его отли-чалась какой- то мягкостью и интеллигентностью. Он был хорошим специалистом по обработке нефтяного пласта и даже выпустил книгу по этому направлению. В 1964 году я уехал  в аспирантуру и его дальнейшую судьбу  не знал. И вот когда я работал на Украине, мы с ним встретились. Ока-залось, что Фуат тоже на Украине и преподает в Ивано-Франковском нефтяном институте. Встретить земляка, а особенно  человека, с которым много пришлось общаться по работе, было приятно. Познакомил он меня и со своей же-ной, которая была  подстать Фуату – тихая и интеллигентная женщина. Будучи в командировках на Западной Украине, я часто заезжал к нему, а иногда и ночевал.
     Так случилось, что наши отношения стали более, чем дружескими, а его дочь Алена стала работать в моей лабора-тории. Алена была невысокого роста девушка с приятными чертами лица, также очень тихая по натуре. Она закончила нефтяной институт, но склад натуры Алены был поэтиче-ский. Она увлекалась стихами, музыкой, посещала какие-то вечера литературной направленности. То есть душа ее со-вершенно не была увлечена  нашими техническими делами. А Фуат мечтал, что Алена будет делать диссертацию, и ви-дел ее продолжателем своего направления. Я пытался ее чем- то загрузить, но, Увы, Алена вся была в искусстве, в поэзии, в литературе. Я старался объяснять Фуату, что не надо ломать душу ребенка, не надо грузить ее тем, к чему она совершенно равнодушна. К сожалению, Фуат этого не понимал!
     Сам Фуат в это время писал очередную книгу по специ-альности и продолжал преподавание в институте. И вдруг, у него случился то ли инфаркт, то ли инсульт и он умирает. Жена Фуата продает квартиру в Ивано-Франковске и пере-езжает в Киев, к Алене, и они покупают  жилье рядом с Киевом.
     В это время мне пришлось быть свидетелем коварства и подлости человеческой. Дело в том, что Фуат привлек к на-писанию своей книги одного человека, который после его смерти напечатал этот совместный труд под своим именем,  не включив Фуата в авторы, присвоив и гонорар, который был бы очень кстати вдове Фуата! Потом я этого человека встретил, и подлая душонка его осталась прежней – свое ко-варство и нечистоплотность он показал еще не раз!
     А что Алена? Она еще до моего отъезда в Астрахань вы-шла замуж. Муж занимался продажей произведений ис-кусств. Позже он уезжает на постоянное место жительства за рубеж. Надо отдать ему должное, квартиру он оставил Алене.

 Мурадовы

    Когда мы жили на первой квартире в Киеве, то под нами жила семья Мурадовых.  Глава семьи, Анатолий, работал в нашем же институте зав лабораторией. По национальности он был армянин, а жена его Оля – русская.. Нельзя сказать, что мы дружили, так иногда встречались..
        Были времена, когда многие стремились поехать на ра-боту за границу. Причем ценились капстраны, так как в этом случае можно было больше заработать.  При этом выдава-лись чеки, на которые в спецмагазинах  можно было купить вещи и продукты, которых в наших обычных магазинах днем с огнем не сыщешь! При этом, как правило,  люди могли приобрести автомашину, а в те времена это было предел мечтаний многих.
     И вот Анатолию удалось попасть на работу в Алжир – там работали наши нефтяники. После года работы он прие-хал в отпуск, и мы собрались у нас послушать, как  там жи-вется за «бугром». На столе дымились домашние пельмени, были и бутылки. Кстати, замечу, что  в те  времена в  мага-зинах пельмени и прочие полуфабрикаты не продавались. Это сейчас  в магазинах можно  увидеть широкий выбор пельменей , блинчиков, котлет и т.д.  Помнится, что моя же-на  тогда много дней голодала с лечебными целями и сидела вместе с нами со стаканом минералки и все удивлялись ее выдержке.
       Анатолий уехал  дорабатывать положенный ему срок. Но случилось так, что через некоторое время его привезли на носилках. У него оказался скоротечный рак и через неко-торое время его не стало.. Думаю, что  к развитию онколо-гии  подвигло резкая смена климата –африканское солнце, повышенная солнечная радиация.. Бог создал  человеческий организм очень сложным и нельзя предугадать, какая  пру-жинка в нем неожиданно  откажет служить.
      Память он о себе оставил – заработал на автомашину,  и его жена Оля сдала потом на права и водила машину. Убеж-даешься в правильности поговорки: «Не знаешь, где най-дешь, где потеряешь!»

 Виктор Броцман

     Работая в Астрахани, судьба  меня свела  с интересным человеком. Виктор Броцман заведовал лабораторией глини-стых растворов у буровиков в Аксарайске. Это был человек небольшого роста, худощавый с доброжелательной улыбкой на лице. По роду работы ему постоянно приходилось бывать на буровых и много работать непосредственно  в лаборато-рии. Он сам чинил аппаратуру, подбирал рецептуру длы конкретных условий. В общем, все делал своими руками.
     Неоднократно мне  вместе с ним приходилось проводить бессонные ночи, когда случались аварийные ситуации на буровых, и нужно было срочно  выдать правильное решение для обработки бурового раствора.
         Не сразу я увидел, что у Виктора нет кисти правой ру-ки – так он ловко управлялся со всеми работами левой ру-кой. Еще больше я удивился, когда узнал, что  он водит ма-шину, рыбачит и даже  заядлый охотник и великолепно стреляет!. А кисть он потерял в 23 года, когда глушил взрывчаткой рыбу на реке. Он местный, родился в Астраха-ни, по национальности немец, о чем говорит и его фамилия. В советские времена в Поволжье немцев было много. Он женат, у него двое детей и уже трое внуков. Сейчас он на пенсии.
      Вот так Виктор преодолел свои физические недостатки и стал полноценным человеком в жизни. Это говорит о его силе духа и душевной крепости.

 14.6. Клайпеда

      В 70-х годах прошлого века моя киевская лаборатория тесно сотрудничала с Институтом физической химии АН УССР  по внедрению, разработанного в этом институте пирогенного крем-незема (аэросила). Этот материал был интересен тем, что его частицы имели микронные размеры. Достаточно сказать, что 1 грамм аэросила имел удельную поверхность около 200 м2. Кроме того  поверхность аэросила модифицировалась веществом, которое придавало частицам гидрофобные свойства.  Нас модифицированный аэросил заинтересовал, как добавка в гидрофобные эмульсии для бурения скважин. Он нами был предложен для «бронирования» глобулы воды в растворе и повышения агрегативной стабильности. Потом мы предложили это вещество в качестве пеногасителя глинистых буровых растворов. И третье направление, по которому нам показалось можно использовать модифицированный аэросил, это применение для борьбы с загрязнением почв и поверхности воды от углеводородных загрязнений. К последнему направлению работ мы подключили Харьковский институт, занимавшийся этими вопросами. Все три направления показали себя перспективными.
          И вот  так случилось, что осенью 1971 года  в литовском порту Клайпеда   в результате сильного  шторма в Балтийском море, танкер  «Глоба Асими» выбросило на прибрежные камни и раскололо пополам. Из него  на поверхность моря  вылилось  около 30 тыс. т. нефти., а загрязненное пятно составило около 260 км2. Беда широко освещалась в средствах массовой инфор-мации. Дело в том, что тогда не было еще действенных методов ликвидации последствий таких аварий. Нами же в лабораторных условиях было показана возможность использования модифици-рованного аэросила для этих целей. Но для реализации на прак-тике этого метода надо было  разработать  технологию и техни-ческие подходы.
           Однако мы решили поехать в Клайпеду и постараться на месте оценить разработанный нами метод и может быть чем- то помочь беде. С собой взяли две упаковки модифицированного аэросила  и по приезду в Клайпеду пришли к руководству порта. Конечно, нас никто не ждал, руководство работало в аварийном режиме, надо было что-то делать с уборкой нефти в порту. Мы рассказали, что мы предлагаем, но отнеслись к нашему предло-жению с недоверием – работникам порта было не  до нас. И оп-робовать неизвестный метод они просто побоялись.
          К этому времени со всей Латвии было пригнано в порт не-сколько сотен автоцистерн с насосами (сосуны) и они круглосу-точно засасывали морскую воду и нефть с поверхности бухты. Мы пришли на берег и увидели своими глазами результаты тра-гедии. На сколько глаз хватало, бухта была вся покрыта слоем нефти. Причем за счет ветра и волнения нефть стала образовы-вать с морской водой эмульсию в виде довольно больших ком-ков. И мы поняли, что в этих условиях наша технология неосу-ществима.
         Правда,  в химлаборатории порта мы показали, как работает наш метод и на этом наша поездка с благой целью помочь беде  закончилась.

14.7.  Проза жизни
       Недавно,   отметили печальный юбилей – 10 лет прошло по-сле случившегося у Вали инсульта. Конечно, отметили только в памяти своей, без горького вина  эту печальную для всех нас да-ту..
       Все это время я пытался, как мог, ее поддерживать, искал новые лекарства и методы, лечилась  в стационаре и на курорте. После определенного времени, я понял, что при таком серьезном инсульте, «вытащить» Валю на то состояние, или близкое к нему, как было до случившейся трагедии, невозможно. И лечащий невропатолог, как то сказал мне, что с таким инсультом долго не живут. Ну вот, а мы еще живем, и даже отметили 80-ти летний юбилей. И это можно  отнести к нашей победе.
     Конечно, мне все это время было нелегко. Временами я впадал в отчаяние, что не видно заметных результатов от лечения. То есть я страдал  от своего бессилия, морально был угнетен. Большая проблема была с мочеиспусканием. В начале, моча во-обще не шла, и спасались только катетером, но, слава богу, с этим справились. А дальше  случилось противоположное – моча стали изливаться бесконтрольно. Много я перебрал  методов, но прошло немало времени, пока  нашел лекарство СПАЗМЕКС, с помощью которого в какой -то степени удалось решить пробле-му.
       В связи с этой проблемой коротко  опишу одну ночь. Вечер, укладываемся спать. Я что-то стал засыпать не сразу, лезут в го-лову разные мысли и мыслишки. И вот, наконец, я засыпаю. Но проходит минут 30 или час и слышу голос: «Володя, отведи меня в туалет». После этого снова стремление, как можно быстрее ус-нуть – считаю до 100 по нескольку раз, но бесполезно. Вдруг приходит на ум  почему-то народная песня: «Последний нонеш-ний денечек, гуляю с вами я друзья…» И я вспоминаю, что эта песня о рекруте, которого утром заберут на 25 лет в солдаты. Ка-кая несправедливость! Он еще молодой, полон сил, оставляет семью и молодую жену. Рассуждаю на эту тему. Наконец, сон одолевает меня, и крепко засыпаю. Через некоторое время снова раздается: «Володя, отведи меня в туалет». Еле-еле встаю, жалко прерванного сна, но, увы!
         И снова пытаюсь уснуть. В голову лезет разная чушь, поче-му то песни, о которых я давно забыл, но оказывается, мозг все помнит, ничего не оставляет без внимания. Вспоминаю песню: «Вот кто-то с горочки спустился…» Рассуждаю на эту тему, ну почему она влюбилась именно в гимнастерку? Засыпаю вдруг, и снова раздается Валин голос и после этого все повторяется. По-чему то вспоминается радиопередача 50-х годов, в которой де-вушка поет: «И папаши и мамаши дома нету никого, дома нету никого, полезай милай в окно!»
        Господи, ну отпусти меня от моих нелепых воспоминаний! Но так за ночь повторяется несколько раз. Утром, конечно, голо-ва, как после хорошего похмелья.
       Но такова проза моей сегодняшней жизни!

14.8.  Бирск

        Город лежит на правом берегу реки Белой. Это был район-ный центр Башкирии и представлял собой, в основном, ряд дере-вянных домишек с садами и огородами, с коровами, которых гнал пастух на выпас. Куры и гуси местами ходили по улицам, а свиньи, как по Гоголю, нежились в больших лужах. В центре стояли и большие каменные купеческие дома. Так как город сто-ял на реке, то торговля в старые времена, наверно, процветала. Однако был здесь и кинотеатр, и библиотека, и милиция, и боль-ница и даже ресторан. В общем, все городские условия были в наличии.
        В Бирске моя жизнь в корне отличалась от той, когда я рабо-тал на буровой. Можно было ходить в кино, посещать вечера мо-лодежи. У нас организовался  коллектив холостяков,  4-5 человек – все сотрудники нашего предприятия. Вот несколько штрихов моей жизни, которые остались в моей памяти.
       На противоположном  берегу реки Белой было большое озе-ро Шамсутдин  несколько километров длиной, видимо старица реки Белой. Как то в воскресный день я взял на озере на прокат лодку и поплыл, любуясь красивыми берегами. В одном месте находилась вышка для прыжков в воду. Я спрыгнул с лодки, до-плыл до вышки и забрался на самый верх, наверное, метров 5 было. Глянул вниз, и мне стало страшно, вода казалась далеко внизу. Во мне началась борьба между осторожностью и стыдом: как же я на виду людей спущусь, не прыгнув, смеяться будут.  Продолжаю стоять, а мою лодку несет ветром по озеру все даль-ше и дальше. Еще немного помедлю и лодку вплавь не догоню. И это обстоятельство помогло мне перебороть страх. И я прыгнул. Все обошлось, и до лодки я доплыл.
     А вот еще запомнился случай. С друзьями мы часто вечером после работы ходили в ресторан ужинать. Были мы холостяками, готовить не умели, да и негде было, жили  на квартирах, вот и надо было где -то поесть горячего. Ресторан стоял на берегу Бе-лой, был деревянный и 2-х этажный.  Готовили там хорошо, да и пиво было часто свежее разливное. Свой статус  ресторана это заведение утверждало «оркестром» в лице баяниста. Играл он неплохо. Вот однажды приходим, а рядом с баянистом сидит не-бритый мужик с барабаном. Это уже оркестр! Баянист начал иг-рать и время от времени тихо командовал барабанщику: «Бей!» И тот исправно стукал в барабан. Нам команду баяниста было слышно, столик рядом был.  Два человека  это уже оркестр и на-верно ставки были выше.   А барабанщик, если его так можно было назвать, по-видимому, музыкальным слухом не обладал со-всем!      

14.9. Нелюди

          Впервые открыто  о бесчеловечных глумлениях над заклю-ченными в ГУЛАГЕ, я, как и многие другие,  наверное, узнал из «Один день Ивана Денисовича» Солженицына. Конечно, то, что описал Солженицын меня потрясло и не укладывалось в голове. Мы же тогда ничего не знали, что такое ГУЛАГ. И потом, это же книга, написанная писателем, а он имеет право на художествен-ный вымысел. Правда, на такой вымысел, конечно, не один чело-век бы не решился. Просто его бы привлекли  к суровой ответст-венности за клевету на советскую власть. Значит, все это было, но как -то не верилось. Потом я прочитал «Калымские рассказы» Шаламова, где он по сути дела описывает такие же издевательст-ва над живым человеком, пусть и заключенным. Но все эти зло-деяния творились над живыми людьми, но чтобы издевательства имели место над мертвым человеком мне даже и в голову не приходило! Однако такое тоже было.
        На работе в коридоре  часто встречал высокого  худого че-ловека приятной внешности. Голова его была полностью седая. Лет ему было за 60, а его взгляд серых глаз  был приветливым, чувствовалось, что человек этот прожил сложную жизнь, но чув-ство доброты к людям у него сохранилось в полной мере. Зна-комство у нас с ним было шапочное – работали рядом и только, но когда мы с ним ненароком встречались, то он с доброй улыб-кой здоровался со мной.
          И вот, как- то раз, на работе мы отмечали какой -то празд-ник. Как всегда была торжественная часть, а потом мы разбре-лись по своим коллективам и уже в узком кругу отмечали, чем бог послал. Как то так получилось, что вскорости я распустил своих сотрудников по домам, а сам, почему то,   задержался. Вдруг, в мой кабинет заходит  мой знакомый и вежливо, осведо-мясь, не помешает ли,  садится. Он, наверное, тоже отметил, как полагается праздник со своим коллективом и зашел по соседству ко мне. Я догадываюсь, что время от времени, ему надо было сбрасывать тот груз, который лежал у него на душе, а тут еще и застолье подвигло его к исповеди, и он начал свой рассказ.
        Подробностей его рассказа я сейчас уже не помню, времени много прошло, но вот основное. Он бывший военный и, по-видимому, имел большой чин, а во время войны ему пришлось участвовать в обороне Севастополя и Крыма. Что такое первые месяцы и годы войны мы теперь немного представляем из худо-жественной литературы, да и непосредственно со слов моего от-ца! Неразбериха, неготовность к войне, отсутствие грамотных командиров, которых Сталин перед войной поголовно отправил в тюрьмы, отсутствие вооружения и техники.  И в этих условиях Крым пришлось сдать. Причем, помню, что он отметил, что уда-лось спасти людей и отступали организованно без паники.  Не думаю, что была его большая вина, что так получилось. Но  его посадили,  и более 10 лет он провел в тюрьмах и различных Гу-лагах. Он рассказывал, как пытали и убивали заключенных. Но поразило меня другое. Он был свидетелем, когда убивали чело-века и чтобы уж точно удостовериться, что он мертв, рассекали грудную клетку и доставали сердце. Сердце не билось, значит, убили чисто, без помарок.  Как человек в здравом уме мог сде-лать такое?
      Такие злодеяния коммунисты творили руками уголовников, бывших убийц, для которых это было обычным делом. Их лозунг -«Умри ты сегодня, а я завтра!» А уголовники в ГУЛАГЕ счита-лись привилегированным  классом по сравнению с политически-ми. Потому, что политические были врагами, а уголовники про-сто заблудшие души. Это факт.
          Я  благодарен этому человеку, что он мне доверился. Ведь была лишь середина 70-х. Тогда еще сажали за неосторожное слово. То, что этот  человек рассказал  мне правду, я не сомне-ваюсь нисколько.

14.10. Сострадание

         Не раз я наблюдал выражение  глубокого сострадания, ко-торое может проявляться  к другому человеку или к животному, так и безразличие. Стоит нищий с протянутой рукой, проходят мимо люди и, наверно, только десятый человек кинет ему моне-ту. По себе сужу, есть  определенная, что ли градация, человека с протянутой рукой. Люди смотрят, кто стоит за подаянием – ста-рушка, женщина с ребенком, инвалид или  человек с опухшим лицом, который собирает на похмелье. И это не значит, что ос-тальные девять человек, которые прошли мимо просящего мило-стыню  и не подали ему, не имеют доброй души, что они черст-вые люди. Всякое бывает, человек идет полностью ушедший в свои мысли, какие-то внутренние переживания, задумался о чем -то очень личном. У него тоже свои горести и заботы.
        Я принципиально не подаю цыганкам, я их опасаюсь. Стоит только остановиться перед цыганкой, и она старается приковать твое внимание все больше и больше. Это как болотное растение росянка, питающееся насекомыми – стоит только   несчастному комару или даже стрекозе сесть на нее, как сразу сотни щупалец обволакивают ее, и начинается поедание бедного существа.
        А сколько внимания и жалости уделяется животным, осо-бенно кошкам и собакам. Человек часто останавливается перед бездомным существом, пытается его погладить, приласкать или покормить. Особенно отличаются таким состраданием дети, и животные чувствуют это. Часто наблюдал, как бездомные собаки или кошки собирались около школы и караулили выход  ребят с занятий и всегда им перепадал какой-нибудь кусочек, оставшийся от школьного завтрака или ласковое поглаживание по голове.
       Мой внук отличается большой любовью к животным, осо-бенно заметно к кошкам. Когда он был маленьким, то мог ки-нуться к любому коту и чуть ли не облобызать его.  Да и дома у него перебывало много живых существ – улитки, канарейки, морские свинки, а сейчас живет хорек Динка, любимец всей се-мьи. А сколько пролито слез, когда живые существа вдруг уми-рали!
          У нас с Валей тоже есть любимец, кот Рыжик, который жи-вет у нас уже 7-й год. Кот очень ласковый, красивый и рыжий.  И мы к нему страшно привязались. С ним случилась нехорошая ис-тория, он от нас неожиданно сбежал и вернулся назад, только че-рез месяц. Причем пришел туда, где он родился.  От этого он нам еще больше дорог.      
        Когда мы бываем с  Валей на прогулках, то встречаем много старушек с животными. Одна пожилая женщина выводит своих маленьких собачек. Их у нее пять. Такие приветливые и друже-любные существа, подбегут к нам, обнюхают, поласкаются и бе-гут к своей хозяйке. Одна из собачек чуть больше остальных, на-верное, она и старше, и поэтому зорко следит за порядком и не дает маленьким сильно шалить. Это как нянька.
        Особенно меня поразила одна старая женщина, которая вы-ходит с тремя кошечками, выпускает их на зеленую травку и они гуляют. Но среди этих кошечек одна больна, она не может хо-дить, Старушка сказала, что она родилась такой. И вот она выно-сит эту кошечку, ставит на землю и та пытается неуверенно пе-редвигать не впопад лапками, падает , опять встает. Координация движения у нее нарушена полностью. Какая же сила любви и со-страдания у этой старушки к этому животному. Она оставила больному существу право на жизнь!
         Вспоминается мне и мой покойный друг по гаражу Виктор.  У него дома жили кошка и собака. Собака была  породистой и он регулярно приходил  по вечерам с ней,  ведя на поводке, в гараж. При этом собирались все гаражные собаки и делились с Витиной собакой новостями, которые произошли за день. Особенно я  удивился, когда Витя подобрал на улице щенка. Щенок был по-томственный дворняга, но капли барской породистой крови в нем присутствовали. Назвал он его Чиком. Взять его в дом он не мог, квартира не позволяла, и бросить щенка не посмел и поступил следующим образом. Сколотил будку, утеплил ее и  поставил в гараже. Витя регулярно приходил утром и вечером кормить Чика, благо и жил недалеко.   В начале он гулял с ним утром и вечером, а когда Чик подрос, то свободно бегал по гаражу и при-легающей территории.  Когда Витя приходил кормить Чика, то набегала с округи вся непородистая рать и ждала, что останется в кормушке от трапезы Чика. И оставалось, Чик был не жадный. В жаркое время года Витя исправно всем собакам наливал воды, и  они утоляли жажду, благодарно помахивая репейными хвостами.  Собаки, видимо, чувствовали добрую душу Виктора и не боясь дружелюбно подходили к нему. А некоторые в знак благодарно-сти охраняли своего благодетеля, исправно облаивая проходящих мимо посетителей гаража.
       Витя скоропостижно умирает и собаки в гараже перестали водиться, как будто их и не было. Правда, за Чиком продолжает ухаживать вдова Вити, приходит утром и вечером, кормит его и выпускает погулять. Мы с Чиком тоже дружны и как только я появляюсь в гараже, он подбегает ко мне и я  стараюсь дать ему лакомый кусочек..
           Я думаю, что на свете сострадательных людей гораздо больше, чем черствых и безразличных к окружающему миру.

14.11. Надписи

         В последнее время меня и моего друга  одолевает «литера-турный зуд». Началось это, правда, не сейчас, а после ухода на пенсию. Как то сразу оказалось много  свободного времени, осо-бенно в зимнее время.  Способствовало  этому не только время, но и  наличие компьютера.  Вначале я  решил  обобщить, соб-ранные Валюшей подшивки газеты «Зож» за несколько лет. По-лучился труд под названием «Рецепты нетрадиционной медици-ны». При работе я много получил и полезной информации, кото-рую я использую иногда и сейчас при лечении себя и близких.
       Далее я решил написать о своей прожитой жизни под назва-нием «Жизнь на грани веков». В нее я постарался включить все мне известное о близких родственниках по линии отца и мамы, сопроводив мемуары фотографиями. Потом понял, что в нее не вошло многое, особенно о людях, с которыми мне приходилось близко сталкиваться  по работе или вообще по жизни. Получи-лась целая книжка на 100 с лишним страниц, которую я назвал «Памятки». Далее «Памятки» я перевел из текстовой формы в аудио, специально для сына Сережи, так как он старается исклю-чить  нагрузку на глаза. А потом, мне стали вспоминаться  и дру-гие случаи из жизни, которые  не вошли в «Памятки» и я понем-ногу стал формировать «Памятки -2» в виде небольших расска-зов. Написал и о похождениях нашего кота Рыжика, назвав этот рассказ «Эссе от рыжего кота».
       Кроме того, в нашем архиве скопилось много писем наших с Валей, родственников и коллеги по работе Хейфеца Игоря, кото-рый уехал в Израиль. Эти письма  я тоже  обобщил под  названи-ем «Разбирая старые письма» и «Письма из Израиля».
         Начиная с 1998 года, я стал вести дневник, это меня увлекло  и я продолжаю его вести и сейчас,  не ежедневно, а время от времени, отмечая в нем основные события нашей семьи и окру-жающих.  Дневник я решил обобщить на компьютере , назвав его «Мой дневник» Труд получается более 200 страниц. Хочу его также перевести в аудио форму для Сережи.
         Мой друг Гена меня значительно обошел. У него много чу-десных стихов и все они изданы им самим в виде книжечек, из-готовленных с помощью  компьютера. Много у него и прозы и он время от времени, особенно в какие –то памятные даты одаривает близких. Так нам с Валей он подарил свою очередную книгу на нашу Золотую свадьбу.
        И вроде бы уже все, что планировал, написано, но остано-виться сложно, литературный зуд продолжается. И как -то раз я задумался, почему это человечеству и человеку в частности, свойственно оставлять о себе память. Наверное, это заложено в человеке природой, хоть каким-то способом оставить о себе па-мять потомкам – от тривиальной надписи в общественном туале-те или на садовой скамейке «Здесь был Вася» до клинописей Междуречья и рисунков в пустыня Наска. Надписи разного  рода могут встретиться везде. Кто из нас не видел надписи на холмах из камней вдоль железной дороги –«Мы за мир», «Да здравствует коммунизм!» или на труднодоступных скалах около Байкала или в горах Кавказа. Я уже молчу о признаниях  в любви школь-ников, оставленные  на асфальте или стенах домов.
          Оказывается вопрос этот не простой,  и он занимал умы многих людей и, в частности, писателей. Бунин в одном из своих рассказов очень подробно останавливается на этом феномене, а поэт Высоцкий в одном из стихотворений написал:

               «…Проникновение наше на планете
Особенно заметно вдалеке,
               В общественном парижском туалете
          Есть надписи на русском языке!»

       А совсем недавно, читая «Дневник» Ю.М.Нагибина нашел  у него такие строчки: « В деревянной поселковой уборной было много стихов, запомнилось афористически краткое – *** тому, кто злит шпану! А какой- то скептический ум так определил всю сортирную лирику:

Бывая часто в месте этом,
   Я понял, братцы,  все давно.
Среди говна вы все поэты,
                Среди поэтов все говно!»

        Значит, мы с другом Геной нормальные люди и не отстаем от сложившейся веками потребности высказаться перед потом-ками! И меня вдохновляют стихи мудрого  Расула Гамзатова:

                Мы все умрем, людей бессмертных нет,
                И это все известно и не ново.
                Но мы живем, чтобы оставить след:
                Дом иль тропинку, дерево иль слово.

      И это меня успокаивает и вдохновляет, значит, я как все «че-ловеки», стою на правильном пути в своей жизни и еще не свих-нулся.


14.12.  Первое января
        Перед Новым Годом я где-то подхватил грипп. Болел тяже-ло и даже 31-го числа не смог послушать поздравления нашего Президента и поднять бокал с шампанским. В общем – не выпить, не закусить! Лежу, температурю, делать мне нечего, и одолевают разные мысли. Вот одна из них...
        Позднее утро первого января. Наш герой (назовем его Го-шей) садится на кровати и всовывает ноги в домашние тапочки. В голове какой-то сумбур, она раскалывается от тяжелого по-хмелья, а во рту как будто рота гусар переночевала. Бр.р… Тяж-ко. Гоша бредет  к столу, где  еще осталось и выпить и закусить. Дрожащей рукой он тянется к бутылке, но отдергивает ее. В го-лове мелькнуло: «Я что алкаш, что ли  последний, пить без тоста, одному, да и 12 часов еще нет!» Но вчера, увы, все тосты были израсходованы и даже с избытком! Новый год Гоша встречал по всем часовым поясам нашей огромной России! Да еще и Старый Год надо было проводить достойно – у Гоши он сложился в це-лом неплохо. А как же было не поднять бокал за поздравления нашего Президента! В общем, за что еще пили, Гоша и не пом-нил.
         Да, но бутылка на столе стоит, голова раскалывается, хоть помирай. И вдруг Леху осенило: «Ну как же я мог забыть! Ведь сегодня 1 января и у Тамары Яковлевны, тещи моего сына,  за-всегда в этот день –День Рождения, да и, говорят, в этот раз  круглая дата!» И Леха смело налил себе в фужер, и… живитель-ная влага потекла и разлилась по огромному телу… матушки России - таких, как Гоша в это утро было много в разных уголках нашей страны. И получается, что вся Россия отметила в это утро  День рождения и юбилей Тамары Яковлевны!
          С юбилеем тебя, Тамара Яковлевна и доброго здоровья!
    
14.13. Цветы

          Отмечаем женский праздник день 8 марта, а, следователь-но, наступила весна! Ну как же не поздравить любимых женщин цветами. А какой сейчас выбор цветов – и мимоза, и тюльпаны, и хризантемы и даже розы. Цветы продаются на каждом углу и бу-кетами и по одному цветку, на любой вкус и кошелек. А если те-бе не нравятся цветы, которые продаются на улице, иди в цве-точный магазин и там уж тебе точно выберут на твой вкус букет цветов для любимой женщины!
        А мне почему -то вспоминаются советские времена. С на-ступлением весны все мужчины лихорадочно соображали, где купить цветы? Их практически не продавали, ну вот не было в большой стране цветов  и все тут. Все было и чугун, и уголь, и нефть, и танков хоть отбавляй и самолетов, а цветов не было. Все  было направлено не на удовлетворение потребностей простого человека, а на усиление державы.
         И вот утром мужики бежали на базар, углы улиц и прочие людные места, где может быть посчастливиться добыть чахлый букетик ландышей у какой-нибудь бабушки, веточку полузасох-шей мимозы и, если  повезет, ухватишь букетик подснежников. А о таких цветах, как розы, хризантемы, тюльпаны, гвоздики мы и не мечтали. И несешь такой замызганный маленький букетик любимой женщине и самому стыдно, что ты не смог достать что-либо стоящее, но что делать.
      Сейчас часто по каналу «Культура» смотрю концерты, запи-санные в те далекие советские времена, и обращаю внимание, какие скромные букетики цветов тогда дарили любимым арти-стам. Даже им достойных цветов купить было не возможно. А посмотрите, какие сейчас дарят огромные букеты  и корзины с цветами артистам!      Да, действительно, в те трудные особенно послевоенные годы до цветов ли нам всем было, жили впрого-лодь и рады были куску хлеба. И недаром в те далекие времена особенно популярна была песенка «Ландыщи», которая верно отображала тогда советскую действительность!

Ты сегодня мне принес,
    Не букет из пышных роз
    Не тюльпаны и не лилии
   Протянул мне робко ты
                Эти скромные цветы,
                Но они такие милые!
                Ландыши, ландыши!
                Светлого мая привет.
                Ландыши, ланд
                Белый букет.


14.14.  Перестройка и ее конец

   Период правления в Советском  союзе Брежнева называют обычно застойным.  В это время Советский союз продолжал по всему миру поддерживать страны, которые выбрали социалисти-ческий курс развития, кормили страны восточной Европы. Между тем нефть стоила довольно дешево, а развитие промышленности за счет Гулага и зеков, т.е. дармовой рабочей силы, после смерти Сталина практически прекратилось. И страна стала понемногу беднеть, возникло  еще больше трудностей со снабжением продуктами и промышленными товарами, очереди в магазинах не исчезали.  Да они и всегда были. Помню, приехал я в командировку в 80-тые годы в Красноярск и вечером пошел в гастроном в центре города, чтобы купить себе на ужин и завтрак что –нибудь. Зашел, голые полки и скучающие продавцы. Прав-да, на полках стояли банки с минтаем. Так я себе ничего и не смог купить, даже куска хлеба!  Более или менее снабжались продуктами  и промышленными товарами 4 города в Союзе – Москва, Ленинград, Киев и Минск. Поэтому народ по возможно-сти ехал в эти города, закупал мясо, колбасу, сыр и вообще, что попадет под руку и вез к себе, набивал холодильники, и так жили до следующей удачной поездки.
    Однако, надо отдать должное,  ощущалась какая-то стабиль-ность такого положения. Человек знал, что и завтра так будет и ничего не изменится. Мог планировать  на долгий период свои действия. Мы, в частности, отгуляв отпуск, уже планировали, как мы будем отдыхать на будущий год. В общем, все шло, как на заигранной грампластинке.
    И вот, пришедший к власти  Генеральный секретарь  коммуни-стической партии Горбачев объявил начало перестройки. Дейст-вительно, надо было что-то делать со страной, с застоем. Но что мог кардинально сделать коммунист с зашоренным сознанием о построении светлого коммунистического будущего во всем ми-ре? А как делать серьезную перестройку без монтажа политиче-ского устройства страны, социальных и производственных от-ношений Горбачев не знал. И начались волюнтаристские какие -то попытки что-то поверхностно изменить. Причем делалось это без каких-либо планов, научного анализа. Например,  была объ-явлена антиалкогольная компания и результат –вырубили почти все плантации виноградников, за алкоголем выстраивались сума-сшедшие очереди. И все это на фоне каких-то шумных постанов-лений и решений властей, красивых выступлений Горбачева и его соратников.
    Короче, Горбачев вместо серьезных и настоящих дел, заболтал перестройку и все осталось, как было, и даже еще хуже, чем при Брежневе. Снабжение ухудшилось, почувствовалась какая- то нестабильность. Помню, приехали мы в Астрахань и начались проблемы с продуктами. Даже и в очередях не все удавалось достать. Иногда мне везло -  будучи  на буровых, в столовых доставать немного мяса. Выручала и рыба, которую мы ловили. Стали выдавать талоны на продукты и даже на водку и табак, т.е. по сути дела началась карточная система, как во время отечест-венной войны!
     Перестройка Горбачева в результате привела к развалу Совет-ского союза, отходу многих стран от модели построения социа-лизма, к потере статуса мировой державы. И до сих пор нам все это икается!

14.15. «Жопоты»

    У маленьких детей, как правило, проблемы с произношением согласных букв и особенно буквы «р». Долго человечек идет к преодолению этой трудности, но когда у него получится, то он с гордостью говорит слова с этой буквой и радости его нет границ! При этом особенно в почете слово «во-р-р-она». И нашего Сере-жу также не обошла эта  напасть – ну никак не удавалась ему проклятая буква «Р», но зато когда у него это получилось, то он, как ребенок бурно развивающегося 20-го века, вместо слова «во-рона» стал гордо произносить   «р-р-оботы-ы».  Ведь звучит со-всем по другому!
    Как -то раз Сережа подружился  с одним мальчиком младше его и поэтому еще не достигшего совершенства произношения согласных букв. И вот любили они ходить строем, впереди мар-ширует Сережа, а за ним этот мальчик. И Сережа громко,  четко и с гордостью кричит  покорившееся  ему слово:  «Мы р-р-оботы, мы р- р- оботы», а мальчик вслед за ним кричит – «Мы Ж-Ж-ОПОТЫ, Мы Ж-Ж-ОПОТЫ», со всем старанием налегая на непокорную букву «Ж».


14.16. Красноярск

    В середине 80-х годов пришлось мне быть в командировке в Красноярске. В Восточной Сибири я был впервые. Летел прямым рейсом самолета из Киева, где-то около 5-х часов и меня, прежде всего, поразила наша страна – какая огромная территория! Про-летая над Сибирью ночью, редко где увидишь огоньки, так мало она заселена, и сколько неосвоенной у нас земли! 
   Встретили меня в разведочном тресте «Востсибнефть» хорошо, показали достопримечательности города и окрестности Красно-ярска. Побывал и на знаменитых Красноярских Столбах, но за-помнились мне не сами Столбы, а густой запах цветущей чере-мухи. В то время она буйно цвела. Провезли меня и на Краснояр-скую ГЭС, сооружение поражает своими размерами – неужели это могли сделать человеческие руки? Запомнился поселок, где живут люди, обслуживающие ГЭС. Красивые коттеджи  распо-ложены среди частых деревьев на склоне, спускающимся к ГЭС.
Мелькнула мысль: «Вот бы здесь жить в тишине среди леса и вдыхать чистый воздух, напоенный сосновым ароматом!» 
      Енисей как то на меня большого впечатления не произвел. Ребята из Треста предлагали мне приехать к ним на работу, при-чем довольно в серьезной форме. Я конечно вежливо отказался от заманчивых предложений и не только потому, что в то время я и моя семья великолепно были  устроены в Киеве. Дело в том, что когда завезли меня на возвышенное место, чтобы можно бы-ло окинуть взглядом весь город, то мне стало не по себе – город покрывал покров плотного смога. Рядом располагался мощный алюминиевый комбинат, да и другие многочисленные промыш-ленные предприятия города вносили свой посильный «вклад» в атмосферу города. И люди постоянно вдыхали этот отравленный воздух, уже не замечая этого.

14.17.  Железная логика

     В начале 60-х годов вышло Постановление правительства о переходе на пятидневную рабочую неделю. До этого отдыхали только по воскресеньям.
     Летний день. Иду по оживленной улице, впереди мужчина и женщина. Мужской голос громко и уверенно заявляет женщине: «Ты мне покупала одну бутылку водки, а теперь будешь поку-пать две!» И столько правоты в его заявлении и железной логики, что женщина тихо отвечает: «Ладно, буду  две».   
 
14.18. Баня

      Баня, а особенно парная, в России понятия почти что нацио-нальное. И объясняется, наверное, это некоторыми особенностя-ми жизни в России. Какими же?
      Ну, во –первых климатическими условиями. При низких тем-пературах зимой трудно представить русского человека без бани. Это и обогрев после нахождения длительного на морозе, это и лечение, да и просто адреналин в крови, когда после жаркой пар-ной прыгают в снег или в ледяную прорубь. А хлестанье  березо-вым веником всех частей тела в жаркой парной! После этого че-ловек выходит из бани, как только, что народившийся, он скинул несколько лет и даже чувствует к себе уважение, что выдержал жар парной, от которого «уши вянут».
     Во-вторых. Большая часть населения России живет в  сельской  местности, где только недавно, да и не у всех,  появился газ, душ или ванна. А ранее, сельский житель мог помыться только в банях, которые строили почти при всех домах. Бани, как правило, топились по- черному. Первые в самый жар мыться шли мужики, потом женщины и дети. После бани одевали  чистое белье и охлаждались ядреным квасом. Это был ритуал.
      В-третьих.  В городах также не во всех домах были душ и ванна. Только избранные пользовались этими благами. Большая же часть населения ходили в общественные бани. Как правило, в этих банях также были парные. Когда я жил -в Уфе  помню  баню паровозоремонтного завода не далеко от нас на Сафроновской пристани, в которую ходил вместе с отцом. Некоторые бани особенно были известны, своими какими –то особенностями –парными, бассейнами, искусными банщиками и массажистами. Так в Москве пользовались популярностью Сандуновские, Во-ронцовские, Усачевские и Селезневские бани.
         В последние годы модной популярностью стали пользо-ваться финские сауны, которые отличаются от русских бань тем, что пар в них сухой. Известны и турецкие бани. Мне приходилось бывать и в тех и других, но с русской баней, с жаркой парной, они обе проигрывают.
       Пожалуй, постоянно стал я посещать парную, когда работал в Киеве. В институте, где я работал, была действующая экспери-ментальная буровая, которую возглавлял Гриша Дранкер. На бу-ровой проводились работы по бурению, и  Гриша сделал душе-вую для рабочих и пристроил к ней небольшую сауну. При этом ежегодно загодя заготовлялись березовые веники.   Организова-лась группа любителей жаркой бани человек  в 7-8, в которую вошел и я.      По средам после работы мы дружно шли в эту сау-ну и кайфовали. Иногда температуру в сауне поднимали до 140 градусов, уши обвисали! После сауны садились за большой стол, доставали что -кто принес, а Гриша выставлял чугунок горячей картошки  и начинались дружеские беседы. Со спиртным и пивом  в те времена было туго и лишнего не наблюдалось, но нам было хорошо. Особенно чудесно было, выйдя на улицу, ощутить морозный воздух зимой. Мне думалось, что так ощущает этот первый глоток воздуха новорожденный ребенок! Отсюда и заро-дилась моя тяга к парилке, сауне. 
        Будучи уже в Астрахани я много лет посещал сауну в Сто-ляровской бане. Она меня устраивала, так как приходил в баню я к 7 часам утра и где-то к 9-10 был уже дома. К этому времени больная жена уже просыпалась, и я мог полностью ей посвятить время. Ходили мы (нас собралась группа человек 5-6) через ко-чегарку и наши деньги шли мимо кассы, так как баня открывалась только с 9 часов. Сауна была, естественно, с сухим паром и температура иногда доходила до 115 градусов. При бане был не-плохой бассейн. Но потом появилось новое руководство, бассейн сломали, и ходить раньше официального открытия запретили. 
         Я, было, приуныл, бросать многолетнюю привычку было трудно. И вспомнил о бане около базара Исады. Я как то  бывал  там несколько раз и у меня остались не очень приятные воспо-минания – баня была грязноватая, какая- то неухоженная. Но я помнил, что русская парная в ней великолепная. Ну что выхода нет, и я пошел.  Ничего не изменилось и мои воспоминания меня не обманули. Я купил веник, и первый заход в парную был очень осторожным. В парной 3 полка и я вначале расположился на среднем. А настоящие парильщики располагаются на третьем. Кто-то из них говорит: «Поддать бы надо, ребята» Один из них одевает брезентовые рукавицы и маленькой манеркой, черпая из таза холодную воду, плещет ее в раскаленную топку. Через неко-торое время парильщики говорят: «Ну, будет!» А на третьей пол-ке такой пар, такая температура, что как говорится: «Уши вянут!»  Но, понемногу, и я освоился и стал также подниматься на 3-ю полку и хлестаться веником от души.         Причем, интересен контингент парильщиков, которые ходят в мое время. Это человек 10-12 настоящих астраханских рыбаков –биндюжников. Все они, видимо, в эту баню ходят уже не один десяток лет. Они знакомы - перезнакомы. Обращаются друг к другу по именам. И мне немного неуютно среди них –я чужак. Что не слово, то мат. Причем разговаривают громко, смеются  как то резко. Много разговоров о рыбалке, кто куда ездил и что поймал. «Вчера, мать перемать, был на Кривой Балде, мать перемать. Немного судака, мать перемать, поймал, но клев, мать перемать, был плохой, мать перемать!» Меня эта речь не смущает, мое детст-во прошло в такой же среде. Я понимаю, что такой сленг – это самоутверждение, так принято, а иначе, тебя посчитают слабым.
         Пришлось и мне за свою долгую жизнь построить само-стоятельно баню.  В 90-ые годы купили мы дом в Федоровке (Это Понизовье Волги).      А опыта строительства бани у меня совершенно не было. Пришлось напрячь мозги и возможности. Прежде всего, надо был решить с печкой. Я решил основу печки сделать из трубы диаметром около 60 см. Затем болгаркой я сде-лал в этой трубе отверстие под водяной бак. Бак надо было изго-товить из нержавейки, которую уже раскроенную привез из Мо-сквы  родственник. Трубу вытяжную я сделал из обычной асбе-стовой трубы. А вот шибер, задвижку я приспособить не сумел – настойчивости не хватило. И тяга из печи была прямоточная – это резко снижало КПД, но зато было просто.
        Строительство помещения было уже более простой задачей – были материалы. Сделал предбанник и парилку на 2 полка. Первое опробование бани показало, что в целом мой проект ока-зался успешным – баня быстро нагревалась, была комфортная температура, но, правда, и быстро остывала. Но я считал, что зи-мой мы в Федоровке жить не будем, и баня нужна только в теп-лое время года. Баней мы пользовались регулярно. Оценили дос-тоинство бани  наши соседи и друзья.
         Друзья мои, советую и Вам как можно чаще посещать рус-скую парную или сауну. Это даст Вам неоценимое здоровье, бодрость духа и уверенность в завтрашнем дне!


14.19. Эссе от рыжего кота

      Здравствуйте! Я кот и меня зовут Рыжик.  Точную дату сво-его рождения я пока не установил. Дело в том, что отца я своего не помню, а мама моя вскоре после моего рождения бросила нас (три сестры и еще один брат) и по слухам укатила в Англию. Го-ворят, там к кошкам относятся, как к священным животным. Ну, например, как  в Индии к коровам и обезьянам. Хотя мне и не понятно, что священного нашли  в корове? Разве, что молоко и сливки, ну так многие дают молоко, например лошади и верблю-ды тоже! Но их же не причисляют к священным.
         Ну, вот, а в Англии англичане носятся с кошками. Бывают даже случаи, что некоторые богатеи, завещают очень круглень-кую сумму денег кошкам после своей смерти. Может и мою ма-мулю соблазнило это, и она захотела отхватить хорошенький   куш. Я потом это проверю, и если что тоже махну в Англию жить к мамочке.
         Чтобы Вы знали, с кем имеете дело, вот моя фотография. Правда, я красивый? Грудь у меня в белой манишке, на лапах бе-лые чулочки!
           Ну, вот и пошел  я по свету шататься один, сест.ры и брат, где то потерялись, а я оказался на Казачьем ерике в Астрахани. Почему назвали его Казачьим, до сих пор не пойму! Что- то ни одного человека  с чубом казацким, я здесь не видел. 
        Ну, ладно, была весна, я поселился на огородах в частном секторе. Приволье, надо Вам сказать! Гуляй, где хочешь, лови мышей, гоняйся за птичками. Заберешься на крышу сарая, разва-лишься на солнце. Благодать!  Познакомился с  некоторыми кошками в округе. Приличные, между прочим  люди. Фу, что я говорю, кошки, конечно! Один, правда, неприятный тип был, черный кот, который все время лез драться. Есть же такие, кото-рые любят повыпендриваться и свою силу показать.
        Ну, вот, пожил я маленько и стал задумываться, а дальше что делать? Зима  придет, холодрыга наступит, а я, ведь, как все кошки, тепло люблю (нет, в Англию  не  поеду, там, говорят, промозглая погода!). Ну и стал я присматриваться к окружаю-щим людям, кто, чем дышит. Зашел, как -то раз в один двор, смотрю, а там стоит человек и говорит мне: «Какой же ты краси-вый рыжий кот! Давай я тебя буду звать Рыжиком!» А я что, мне все равно, называй. Посмотрю, что ты еще мне хорошего ска-жешь, вижу, что человек -то, вроде, ничего.  Познакомились, звать его Гена.  А он  выносит  мне из дома кусочек колбаски. Вкусный… Я такой в жизни своей и не ел. Ну, конечно, поблаго-дарил  его,   сказал,  что было очень, даже, приятно  познако-миться. А он мне говорит, заходи в гости, как - нибудь. Ну, я, правда, поделикатничал и сразу в дом не поперся, думаю, пусть привыкает.
       На второй день, подошел я к окну дома, стучу, а никого не видно.        Смотрю, наконец, Гена открывает дверь и говорит: «Извини, задремал я, заходи». Ну, зашел я, смотрю, а квартирка у него ничего, ковры, картины всякие, чистота! Ну, он, конечно, не скупой, накормил меня «от пуза».  Да вкуснятина такая, язык проглотишь!  Тут уж мы поближе с ним познакомились. Я раз-решил взять себя на руки, и мы с ним поговорили о том, о сем.
      Ну, так я к нему и стал захаживать. Проголодаешься, посту-чишь к дяде Гене, всегда накормит, обогреет и приласкает.  Но жизнь, штука не предсказуемая!        Однажды, а точнее, если хо-тите, 15 ноября 2010 года,  я как всегда пришел вечером к дяде Гене  перекусить и, вдруг, незнакомые мне люди  берут меня, са-дят в машину и везут неизвестно куда. Прямо мафиози какие-то!  Их было двое, мальчик и мужик. Я, конечно, стал возмущаться, постарался освободиться, но разве против силы попрешь? При-тих, ну, думаю, ведь дядя Гена,  мне плохого не пожелает. При-возят, захожу в дом, а навстречу  женщина говорит: «Я кота в дом не заказывала!» Вот так встреча, ну, думаю,  плохи мои дела. Но выбора  то нет, надо какой -то компромисс находить.     Вна-чале     познакомились. Сердитая женщина оказалась хозяйкой этой квартиры, и звать ее баба Валя, а мужчину звать деда Вова. Мальчика зовут Ваня, и как оказалось он в этой квартире не жи-вет. Он внук бабы Вали и деда Вовы.
       И началась моя новая жизнь.       Как я понял старшим здесь деда Вова, и не потому, что самый старый, а потому, что коман-дует кормежкой. Ничего он мужик, только крикливый больно, а иногда и строгий. И не поймешь иногда, шутит он или серьезно говорит. Ну, например, когда он на кухне что- то готовит, я  тоже трусь около его ног, пытаюсь помогать,  авось, что-нибудь да пе-репадет. А он мне: «Рыжик, кончай мылиться, только что я тебя кормил!» А потом еще говорит: «Пенсию ты, Рыжик, не получа-ешь, а жрать просишь, совесть у тебя есть или нет?» Кто бы го-ворил о  совести! Я ведь редко когда возьму кусок какой-нибудь сладкий со стола, да и то если плохо лежит. А иногда еще он ме-ня дразнит: «Рыжик-пыжик, где ты был и т. д.» Ну кому это по-нравиться! А то еще фразу хулиганскую выкинет: «Рыжик, ну сколько можно жрать, мне не жалко, но ведь у тебя попа слип-нется!» У меня уши вянут от таких слов, и еще он считает себя интеллигентом в первом поколении? Жуть берет!
          Но надо отдать ему должное, кормит он разнообразно и вкусно. Но я ему сразу поставил условие, что ем я только вкус-ненькое и не менее 3 раз в день. Так уж я привык у дяди Гены, а привычка – вторая натура! А люблю я, конечно, рыбу, даже обо-жаю. Из других блюд предпочитаю куриную грудку (лучше  без кожи, ведь в коже много холестерина) и сливки, лучше 20%-ые, а еще лучше базарные. Что я люблю грудки, не подумайте, что-нибудь фривольное относительно меня, я кот серьезный и наме-ков не приемлю!
        Баба Валя, несмотря на холодный прием, души во мне не ча-ет, и когда  деда Вова на меня голос повышает, то она встает на мою защиту. А еще деда Вова  обозвал нас с бабой  Валей «два сапога пара». Что это такое и на что он намекает? Иногда он также грозится на меня, что поставит в угол на горох. То же что-то непонятное, вообще - то он для меня загадка, и что у него на уме, иногда, я ума не приложу! Да Бог с ним, у каждого свои слабости. Я ведь, вообще -то  кот культурный и не простой, как говорил дядя Гена.  Недаром моя мама живет в Англии. Кстати у меня, ведь, и паспорт международный есть. Дали мне в ветле-чебнице, когда я болел. Надо посоветоваться с дедой Вовой, как оформить мне шенгенскую визу, если я поеду к маме своей.
       Я кот еще молодой, мне где- то  немного более 4 лет. Поэто-му мне хочется иногда поиграть. Развернуться есть, где в 3-х комнатной квартире, бегаю из комнаты в комнату, гоняю шарики, которые мне деда Вова купил. А особенно мне нравится точить когти. Это такое увлекательное занятие! Не пробовали? Хорошо они точатся о вертикальную стенку, но деда Вова, почему то сердится, говорит, порвешь обои. А еще лучше, как я понял, точить когти о ковры на полу.  То же ругается. Купили мне для этого  какую- то доску с изображением дурацкого кота, и деда Вова даже повесил ее  в прихожке, но я даже пробовать не стал – не тот кайф! Да у этого кота и глаза какие-то нахальные,  и напо-минают мне черного кота на огороде у дяди Гены.
      А как -то раз я заболел, легкие у меня оказывается слабые, но это, я предполагаю, наследственное, детство было тяжелое – го-лод, холод, недоставало родительской ласки. А то откуда же мне простудиться, если я домашний кот? Правда, иногда перехвачу в открытом окне струю свежего воздуха, но от этого же не болеют. Спасибо тете Нине, которая вовремя приехала меня из Москвы спасать. Ну, вот, она вместе с дедом  Вовой и повезли меня в специальную для животных больницу, ветлечебница, называется.  Вот натерпелся я там страху и унижения, в основном морального.  Встретил я там мерзкого пса (язык не поворачивается сказать – собака), огромный, страшный и лохматый. Хотел он меня цап-нуть, да я, ведь, тоже не промах, лапой ему по носу засадил, мало не покажется! Вообще - то там все ведут себя смирно, но я, не смотря на мой мирный характер, не терплю насилия, а мне, по-чему то врач решила термометр поставить не под мышку, как людям, а простите в попку.  Ну, я уж этого бескультурья тоже не стерпел, и если бы не деда Вова, то от врача, не знаю что бы ос-талось!
     А вообще –то мне здесь жить нравиться. Делай, что хочешь, гуляй себе по квартире, кормешка на 4+, а не на 5, потому что деда Вова не дает мне свежей Астраханской рыбы. Боится, что я заражусь глистами. Ну, это и правильно, наверное, зачем риско-вать.  Валяюсь целый день, где хочу – под батареей теплой (зи-мой) и на любом подоконнике можно пристроиться, пригревает батарея. Плохо только одно, на улицу я не выхожу, желания нет. Все –таки, я кот с паспортом и культурные понятия у меня есть, смотрю телевизор, да и слушаю, что говорят окружающие и мо-таю себе на ус.  А на бедных кошек я насмотрелся с 7-го этажа, сидя на подоконнике. Не позавидуешь! Бегают по двору голод-ные, выпрашивают что-нибудь поесть у прохожих. Стыд и срам, так унижаться, как бомжи  или нищие какие!               
    У меня с хозяевами полное взаимопонимание. Я же знаю их слабость, поэтому показать свою доброту и терпимость мне не трудно. Запрыгну на колени, помурлычу, потрусь, и вот, гля-дишь, тебе и вкусненькое что-нибудь дадут. А с тетей Ниной мы сошлись сразу. Вот тетка мировая! Сразу мы с ней общий язык нашли. А как она вкусно готовит, язык проглотишь! И спать она мне разрешала в своей постели.
     Как  кто –нибудь к нам приходит, я тут же на колени,   стара-юсь   показать  гостю   наше расположение.   Это я, ведь, хозяе-вам помогаю, пусть знают, какая у нас хорошая атмосфера в квартире!     А вообще –то, я больше люблю детей, от них идет такая аура умиротворяющая, что хочется вылизать им лицо, ру-ки.
      С Ваней у меня отношения тоже ничего, но я немного его опасаюсь. Он еще не совсем понимает кошачью натуру, но это со временем придет, когда повзрослеет немного. Однако его прихо-да я жду с нетерпением, так как он всегда приносит мне что-то вкусненькое, какое-нибудь «кити-кэт». Обожаю…, особенно, ко-гда со вкусом рыбы. Деда Вова и баба Валя тут уж все ради внука мне разрешают. Хотя деда  Вова давать мне часто «кити-кэт» опасается, боится, что у меня может развиться мочекаменная бо-лезнь. А что это такое, Вы не знаете?
      А иногда, это уж под большим секретом, мы с дедой Вовой,  что- то взгрустнется обоим и хлопнем рюмашечку - другую. Только об этом никому, и не гу-гу. Не подумайте что-либо пло-хого! Я кроме валерьянки, в рот ничего не беру!
       Ну вот, так мы и жили. Вроде бы и мечтать не о чем. Но вре-мя от времени, какая -то тоска на меня нападала, даже аппетит временами пропадал. Вспоминались мне вольные денечки на Ка-зачьем Ерике, общение с другими кошками. Недаром поется в песне: «Я хочу быть кошкою, я хочу собачкою, где хочу попи-саю, где хочу покакаю!» В общем, великое чувство «СВОБОДЫ»  не только людям греет душу, а и кошкам тоже. А тут сидишь хоть и в трех комнатной квартире и ешь от пуза, а как в тюрьме. Посмотришь в окно, кошки бегают, собаки снуют, люди куда- то спешат. В общем, все заняты чем то, а у тебя что? Сплошные будни – жрать да спать.
         Но ведь, у каждого должна быть высокая мечта!  Не просто так и не случайно же бог даровал мне жизнь. Чтобы я, что- то со-вершил в этой жизни, ну хотя бы оставил  о себе память в потом-стве. Не скажите, что это очень приземленная мечта! На этом и вся жизнь основана, чтобы даровать жизнь другим. Такова запо-ведь божья –«Плодитесь, размножайтесь!» 
         Ну, вот и появился у меня «Бзик», убежать от такой жизни, вкусить ветер свободы. И в голове крутятся слова старой ка-торжной песни: «Старый товарищ бежать пособил, ожил я волю почуя!» А тут еще тоска что-то по маме на меня напала. Думаю, живет себе в Англии     и забыла своего сына. Навестить бы и на-помнить о себе! Но как вырваться, вот в чем вопрос! И тут я вспомнил, что у кошек есть дар от бога – телепатия! Как здорово, что я вспомнил об этом! И стал я потихоньку наталкивать деда Вову на то, чтобы он меня на природу вывез. Оказался он мужи-ком податливым, мое телепатическое воздействие сработало, стало ему жалко, что я в четырех стенах сижу и решил он вывез-ти меня на дачу, чтобы я погулял по травке и свежим воздухом подышал.
       И вот, как сейчас помню, 21 апреля 2013 года, это было вос-кресенье, поехали мы на дачу – я, деда Вова и баба Валя. Меня посадили, как всегда,  в специальную корзину. Погода была ве-ликолепная, тепло, солнышко светит, птички поют. Приехали на дачу, деда Вова ставит корзинку со мной на травку, открывает крышку, я выпрыгиваю и стремглав перескакиваю через забор и прячусь в овраге. Деда Вова кричит: «Рыжик, Рыжик!», а я ноль внимания и действую, как и запланировал.  Деда Вова бегает по краю оврага, зовет меня, баба Валя плачет. Я уже стал сомне-ваться, может мне хватит дурака валять! Но что сделано, то сде-лано. Так они и уехали домой без меня.
           И стал я думать, что дальше делать. Моя сумасбродная идея ехать к мамочке в Англию, тут же отпала. Я вдруг предста-вил все трудности этого предприятия. Да паспорт у меня есть, и даже международный, но надо же получить визу для поездки в Англию! А для этого надо ехать в Москву в английское посоль-ство. Как добраться, где взять деньги? Я же не волшебный бул-гаковский кот Бегемот, который мог проникнуть куда хочешь и сделать все, что обычному коту (хоть и рыжему!) не под силу. Да и паспорт остался дома у деда Вовы. И решил я некуда не ездить, а вкусить СВОБОДУ, как говориться, не отходя от дома, в Аст-рахани. Благо стояло лето, теплая пора. Еды хоть отбавляй, но-чуй, где попало. В общем, решил я стать бомжем!
           А на дачных участках, оказывается,  живет много кошек, да и не только. Тут и ежи бегают, змеи ползают и, самое главное, мышей много. А сколько мелкой живности –  жуки разные, куз-нечики, бабочки, черви ползают. Познакомился я с несколькими симпатичными кошечками. Особенно понравилась мне одна, черного цвета, грудка белая и лапки тоже белые. Глаз не ото-рвешь! В общем, закрутили мы с ней любовь! Не жизнь, а мали-на! Захотел есть, тут же поймал мышку или жуком каким-нибудь закусил, травки зелененькой пожевал. Вот с водой были пробле-мы, на дачах ее найти не так -то просто, ну и тут находил выход – бегал на «Горячку». Это так речка небольшая называется, ко-торая протекает через дачи. Или по утрам слизывал росу с листь-ев.
         Вот так и проходили дни за днем. Но были и проблемы. Особенно приходилось опасаться собак. До чего же скверные животные, так и норовят схватить бедную кошку! Поэтому при-ходилось всегда быть на чеку, стараясь, чтобы неподалеку было какое-нибудь дерево или дом, на которые в случае опасности можно было бы заскочить и оставить собаку с «носом». Были и другие враги. Особенно запомнился один большой серый кот с одним рваным ухом. Он почему - то  считал себя хозяином всех дач и при встрече со мной выгибал спину, шипел и бросал искры из глаз в мою сторону. Но не на того напал, мне тоже все эти штучки известны. Так мы стояли какое-то время друг против друга, а потом я, имея представления о воспитании и чувствуя умственное превосходство, спокойно отходил от него и продол-жал заниматься своими делами. Но все-таки эти  встречи были неприятны.
        Прошло больше трех недель и что-то мне стало надоедать. Устал я от трудностей бытия, cтал  вспоминать о теплой кварти-ре, вкусной и разнообразной пище, человеческом общении, ум-ных разговоров с дедой Вовой, интересных передачах по телеви-зору.  Cтало мне грустно и  одиноко. Зачем мне такая свобода? Для кота с высоким интеллектом и мамой, живущей за границей, такая жизнь не подходит. Скажете, что я загнул несколько по по-воду своих способностей. Но, давайте анализировать. Первое воспитание, как Вы знаете, я получил в молодости на Казачьем ерике у дяди Гены. А он, между прочим, кандидат наук и стихи хорошие пишет. Ну и дальше я попал в культурную семью. Как – никак, деда Вова и баба Валя то же кандидаты каких то наук, а баба Валя в молодости проявила свои способности в математике и решала даже все задач со звездочкой. Каково?
           Но что же делать? Как теперь выходить из этого положе-ния? Стал я думать, куда податься? Если к деду Вове идти, то они живут в большом доме на 7 этаже. Да идти туда надо через улицы, где машин ездят видимо, не видимо. Ну, дойду я туда, а от домофона у меня ключа нет, и лифтов я ужас как боюсь. А во дворе там много собак бегает и коты драчливые. И решил я идти к дяде Гене. У него свой дом, живет один, этажей нет, да и чело-век хороший, меня примет.
         А как идти, в какую сторону? Ученые люди говорят, что у кошек, мол,  механизм ориентации во внутреннем ухе располо-жен. Другие говорят, что кошки ориентируются по слуху, по звуковым сигналам, третьи – что по звездам. Ерунда все это я  вам скажу. Кошки ориентируются по магнитному полю земли. У нас в голове есть такой маленький компьютер и магнитная стре-лочка, которая и указывает точно, то направление, которое и нужно. Дело в том, что магнитное поле земли образуется за счет железа, которое содержат некоторые горные породы. Так считает и академик Городецкий. Ну, дальше углубляться не буду, чтобы Вас не утомлять научными выкладками, да вы этого все равно и не поймете.
        Ну, вот я взял направление на Казачий Ерик, на  дяди Гены дом. Я  рассчитал, что до него ровно 2 километра 657 метров. Прикинул я, что это расстояние  пройду не торопясь (с учетом преодоления различных препятствий) за 2  дня и тронулся в путь. Самое трудное надо было преодолеть водное препятствие – «Го-рячку». Пошел я вдоль берега и нашел мостик, по нему и пере-шел. Не буду подробно описывать свой сложный и трудный путь. Вот только один пример. Когда я уже  был не далеко от дома дяди Гены, наскочила на меня огромная злая-презлая овчарка. Если бы не дерево рядом, то она меня бы точно слопала. При-шлось мне просидеть на дереве часа 2-3 в голоде и холоде. А тут еще как назло продолжает крутиться в голове некстати та же песня: «Хлебом крестьянки кормили меня, парни снабжали ма-хоркой!» Ну прицепится же иногда дурь какая то в голове и не отцепишь!
       Ну, вот и знакомые пенаты, дом дяди Гены, где прошло мое детство! Сердце защемило и плакать захотелось. Сижу в саду у дяди Гены под малинником, слезы глотаю и вижу, выходит дядя Гена. Думаю, как он меня встретит, примет ли, вспомнит ли нашу старую дружбу? Выхожу потихоньку, иду к нему, а он как кинется ко мне «Рыжик»! Ну, отлегло от сердца, узнал. Ну, тут, конечно, поцелуи, объятия. А дядя Гена спрашивает меня: «Ты, наверное, есть хочешь?» А у меня точно уже  2 дня во рту  ни крошки. Накормил он меня и говорит: «Ну, что будем звонить деду Вове?» А мне куда деваться? У дяди Гены, оказывается, уже есть кот Дымок, да соседский котенок путается под ногами. В этой ситуации тебе уж и нечего надеется на все внимание, а сколько уж достанется. А я уже привык быть «примой», жить с комфортом и чтобы все крутились вокруг меня. Ну, я ему и отве-чаю: «Звони!» Слышу, по телефону отвечает деда Вова, дрожа-щим от волнения голосом: «Еду!»
            Ну, не буду описывать радость встречи, объятия, поцелуи. Так и вернулся я в родной дом. Баба Валя страшно обрадовалась, причитает, плачет. А деда Вова не знает чем меня угостить – и рыбку мне дает, и 20% сливки наливает и колбаску вкусную сует. Наелся я от пуза, выбрал свой любимый уголок на подоконнике в маленькой комнате, улегся поудобнее  и  завалился спать. Не спал 2 ночи, пока шел к дяде Гене. А сколько горя хлебнул, сколько раз в глаза смерти смотрел! А вернулся я домой 22 мая 2013 года, т.е. гулял я ровно месяц и один день.
              Ну, вот, теперь вы обо мне почти все знаете, и если я что- нибудь  ляпнул здесь лишнего, то, надеюсь, что это останет-ся между нами. Мы же культурные и благородные создания Бога.

14.20. Как вкусна манная каша в Одессе

    Поехали мы как -то раз в Одессу для лечения Сережи в сана-тории. Поезд в Одессу отходил вечером, мы собрали вещи, и так как времени оставалось еще много, то я прилег на диван, а коше-лек с деньгами и билетами, лежащий в заднем кармане мне мешал и я положил его рядом. «Пора»- сказал я и мы на метро от-правились на вокзал и тут меня как обожгло –нет кошелька в заднем кармане. Где он? Два варианта: или вытащили, или оста-вил на диване. Прокручиваю в голове и пришел к выводу – оста-вил! Что делать? Возвращаться, уже нет времени, на поезд не ус-пеем. Приехали, зашли как то в вагон, поезд тронулся, проводни-ки проверяют билеты, а мы безбилетники! Правда, мы помнили свои места, и это нас спасло от ссаживания. Какие -то деньги мы наскребли и  купили вторично билеты.
    Приехали в Одессу на вокзал, и Сережу надо было покормить и как вполне платежеспособные люди пошли в ресторан. Кутить, так кутить решили мы и заказали Сереже манную кашу! Поев, он сказал, что никогда такой вкусной манной каши не едал!
    Далее стали решать денежную проблему, позвонили нашей подруге Зое Никишиной, которой мы оставили ключи от кварти-ры и попросили ее прислать телеграфом  деньги из ко.шелька, если она его найдет на диване. Это было бы нашим спасением. И через два дня деньги были получены!

14.21. Третья?
     В последнее время я все больше и больше задумываюсь, куда сегодня идет человечество? Опять гонка вооружений, торговые войны, региональные конфликты. Американцы и НАТО окружи-ли Россию со всех сторон базами, напряжение с каждым годом увеличивается. Это ответ Запада за Крым и усиление России, как мировой державы, и не только. Так что же, теперь, надо воевать? Нужна третья мировая? Мало тех десятков миллионов людей, что было потеряно во вторую?
     Причем идет дезинформация и ложь  в СМИ, которую раньше бы восприняли в обществе, как неэтичную, грубую, непозволи-тельную для цивилизованных людей, а сегодня это норма!
     Создается впечатление, что сегодня дьявол, который за левым плечом у человека, полностью нахально подавил ангела? Неуже-ли человечество позволит творить дьяволу все, что вздумается?
         Часто я задаю себе вопрос, почему к нам, русским, относят-ся так негативно? Кажется мы нация не хуже других  и доброты, и гостеприимства, и талантливых людей не меньше, чем на Западе? И народы Европы освободили от фашизма, заплатив за это, слишком, дорогую цену. Я понимаю антипатию к нам  поляков. Это давняя история, когда поляки пытались завладеть царским троном в Москве, когда царизм подавлял свободомыслие поля-ков, подмял их государственность под царский орел, но осталь-ные -то нации, почему так ведут себя?
       И мне пришла мысль, что во многом здесь виноваты и ком-мунисты, которые поставили себе первоначальную цель распро-странить свои крамольные идеи на весь мир: «Мы новый мир по-строим…» Причем попытки были не только идеологического плана, но и силового. Последний пример Афганистана. И, есте-ственно, люди настороженно и со страхом до сих пор к нам от-носятся. Мы еще остались, как бы, носителями той коммунисти-ческой заразы, опасной для людей. 
       Америка со своим апломбом первой державы мира сегодня представляет особенно большую опасность в плане начала треть-ей мировой войны: войска по всему миру, морские мощные фло-ты. Они уже все чаще, не оглядываясь на ООН, развязывают ло-кальные войны по всему миру с целью насаждения американской «демократии» – Вьетнам, Ирак, Ливия, Сирия. Кому нужна такая «демократия» на штыках с тысячами трупов и обездоленных лю-дей? Когда то президент Америки Рейган назвал Советский Союз, тогда еще коммунистический, «империей зла». Сейчас это в полной мере можно отнести к Америке.
       В это тревожное для всей нашей планеты время я удивляюсь молчанием мировой культурной элиты, да и просто порядочных людей! Где Ваши голоса  господа? Ау! Откликнитесь!
       Я уже прожил одну войну, познал, что такое голод и лише-ния, но я не хочу, чтобы мой внук участвовал в какой - то еще третьей войне! Разве я не прав?

14.22. Жить по силам

         Я неоднократно убеждался, что некоторые    люди пытаются сделать больше, чем природа ему отпустила сил. Пытаются, как говорится, «прыгнуть выше головы», чем ему отпущено при-родой таланта и физических возможностей. Такие люди часто не выдерживают и погибают раньше времени. Ниже я привожу не-сколько примеров, которые мне пришлось наблюдать в жизни.
          Самым близким моим другом в аспирантуре был Володя. Он был очень порядочным человеком в жизни, основательный, настоящий приземленный русак! По - человечески мне его  жал-ко,  как глупо сложилась у него судьба. Работал он на нашей ка-федре инженером . Жил в городе Солнечногорске под Москвой  и каждый день  на поездки затрачивал более 3-х часов. На жизнь он смотрел серьезно, и доставалась она ему очень трудно. Парал-лельно с работой он учился заочно в строительном институте.
     Потом он женился, знаю точно, что у него был   сын. Матери-ально он жил трудно и пытался заработать копейку, где только можно.  Как то мне он рассказывал, что весной, когда надо было счищать снег с крыш, он нанимался в ЖЭК и вместе с сыном вы-полнял эту опасную работу.
     После окончания института он спросил у меня совета, что ему делать дальше? Идти работать по специальности строителя или оставаться на кафедре? Я ему говорю, Володя, ты не имеешь специального образования, и на кафедре будешь постоянно встречать трудности. Иди  работать строителем, через некоторое время получишь квартиру в Москве и устроишь свою личную жизнь нормально. Но завкафедрой уговорил его остаться, так как ему нужны были «рабочие» лошадки и пообещал, что он защитит диссертацию со временем.
       Да, диссертацию он защитил, но, сколько потратил времени и сил, физических и моральных, то есть он взвалил на себя не посильную ношу. В результате Володя неожиданно умирает в командировке от инфаркта или инсульта  еще молодым и полным сил.
         А вот похожая история человека  переоценившего свои си-лы. Это наш аспирант Борис. Ход работы по диссертации у него был нормальный, он успешно защитился.  Учась в аспирантуре, он женился, и они вместе с женой уехали на работу в Башкирию. Получилась великолепная семья, родилась дочка.   Боря, человек был очень целеустремленный и решил защитить и докторскую и лет через 10  защитил искомую диссертацию. Однако, по-видимому, при работе над докторской он израсходовал ресурс своих физических сил, надорвал себя и вскорости скоропостижно скончался. 
     И еще чем -то похожая история, подтверждающая положение, что человек должен браться за решение задач по своим возмож-ностям.
     Роберт  мой земляк и коллега по работе поступил в аспиран-туру. Но с работой у него что-то было не очень складно. Здоро-вье его подводило, он много болел и во время не защитился. По-сле окончания аспирантуры он работал в одном из научно-исследовательских институтов, но необходимость довести до ло-гического конца учебу в аспирантуре постоянно довлела над ним. И он  защитил диссертацию лет, эдак, через 15 -20 после ас-пирантуры. На это он затратил лучшие годы своей жизни, и эта забота  висела над ним, как дамоклов меч, постоянно.  Это не прошло даром. Будучи в Москве, звоню ему, чтобы встретиться, а он еле говорит по телефону - жизненных сил не осталось, а еще был относительно молод!
     В жизни человек должен рассчитывать свои возможности и браться только за ту работу, которую может выполнить и чувст-вует в себе силы. Иначе тебя ожидает моральное не удовлетво-рение, не уверенность в собственных силах и жизненный крах, а то и физический конец!
 
14.23. Рождение нового

       Как рождаются идеи?  Основным отправным пунктом для работы мозга ученого  это информация, полученная из книг, ста-тей и других источников. Это база, на которой могут возникнуть новые идеи. Чем больше поток информации, тем большая веро-ятность рождения новой идеи.
      Вот, например, рождение новой идеи у меня. Как- то раз на одном из совещаний я прослушал доклад  о применении гидро-фобной резиновой крошки в качестве пеногасителя  в глинистых растворах.  Докладчик  был великолепный химик и здорово он это придумал. Меня поразила простота решения сложного во-проса. Через много лет из маленькой заметки в газете, я узнал о модифицированном органосилане. Меня заинтересовал этот про-дукт для решения некоторых задач в разрабатываемой мной тех-нологии. Но параллельно вдруг возникла мысль, этот продукт попробовать в качестве пеногасителя буровых растворов.  В ла-боратории получили очень хорошие результаты, и мною была разработана совершенно новая  технология, которая  была защи-щена многими авторскими свидетельствами.  Разработка была широко внедрена  в практику работы буровых предприятий по всему Советскому Союзу.
         А дальше получилось, как в приключенческом романе. Ста-ли мы оформлять эту разработку на всемирную промышленную выставку в Индию. Необходимо было провести глубокую па-тентную проработку И оказалось. что  в США получен патент на аналогичную разработку, но на одну неделю раньше.
      Недаром говорят, что многие идеи витают в воздухе! То есть идет в глобальном плане, как бы телепатическая информация.

14.24. Испытание

     Вот и ушла из жизни моя первая и последняя любовь, Валю-ша, с которой мы вместе прожили  52 года! Болела она долго, бо-лее 13 лет после инсульта.        Вот столько мы продержались по-сле тяжелейшего инсульта, столько боролись. Наверное, настоя-щей, самоотверженной  любовью можно удержать близкого, родного  человека от смерти, но если он решил умереть, его уже не остановишь!
      Почему человек, как правило, не так переживает, когда хоро-нит отца, мать, родных по крови?  И очень переживает, похоро-нив любимого человека по крови не близкого? По крайней мере у меня так было!
     Прошло уже 5 месяцев после смерти Валюши. Конечно, про-жито самое трудное время, наполненное воспоминаниями о лю-бимом человеке. Но, оглядываясь назад и перечитывая строки своего дневника, думаю, насколько все-таки человек силен и мо-жет перенести испытания, выпавшие на его долю. Думаю, что Бог, давая такие трудные испытания, проверяет человека, готовит его к другой жизни. Выдержит ли он? Донесет ли свой крест  до намеченного Богом конца, не испугается ли трудностей, не бросит ли близкого человека один на один  в беде. И это чувство меня все время болезни Валюши  поддерживало, давало мне си-лы, несмотря на отдельные минуты печали, и тоски, когда опус-кались руки от бессилья, что вроде сделано почти все, а резуль-татов  нет!  Некоторые доброжелатели со стороны недоумевали: «Ну, разве может так мужчина выдержать такую нагрузку и не отойти в сторону?» Мне такие речи были непонятны – воспитаны мы были не так,  а идти с близким человеком до конца, как у па-ры лебедей!
      На основании большого жизненного опыта, я знаю  примеры, что многим людям такие или похожие испытания даются Богом. И как он прошел через эти испытания зависит его будущее. Если выдержал, то это доказывает самому человеку, что он может многое преодолеть в жизни, это добавляет ему физических и мо-ральных сил. Если нет, то человек всю оставшуюся жизнь будет в своих глазах неполноценным, ущербным и постоянно над ним будет довлеть груз предательства!
             В какой то степени помогает мне переносить боль утраты любимого человека мысль, что Валюша после длительной болез-ни отмучилась и умирала не чувствуя физической боли, находясь   в коме.
        При этом вспомнились стихи  Андрея Дементьева:

«…И память по былым годам скользя,
Кровоточит сквозь боль мою и раны.
                Я не могу смириться с этим злом,
Хотя, как говориться, все под богом.
                И мы когда-нибудь вослед уйдем.
И чей- то путь расстелен у порога...»



14.25. О чем болит душа

         Судьба нашей семьи подтверждает давнишнее мнение, что полностью счастливых семей на свете не бывает.
     Первое несчастье, которое обрушилось на нашу семью, это неудачные роды Валюши и рождение сына с детским церебраль-ным параличом. Сколько нам пришлось бороться с этим неду-гом, сколько переживаний и бессонных ночей, сколько нервной энергии потрачено! Слава богу, что нам удалось сына поставить на ноги, свести до минимума последствия его заболевания,  по-лучить нужное для него образование, помочь построить счастли-вую семью!
     Второе несчастье, это неизлечимая болезнь моего брата Вале-ры. Молодой еще, полный сил и желания работать, с большими задатками плодотворно трудиться, вдруг становится инвалидом первой группы, с трудом передвигаясь на инвалидной коляске. «Рассеянный склероз» - болезнь в настоящее время неизлечимая! Перед Валерой, его мужеством и способностью бороться с неду-гом я склоняю голову. Думаю, что я бы на каком-то этапе пере-стал бороться и ушел из жизни! Но он молодец, освоил компью-тер, следит за новостями по своей болезни.
     Третье несчастье – это болезнь Валюши. У нее случился ише-мический инсульт. Причем, на первых порах, инсульт был, ви-димо, незначительный,  и это нас и погубило. Не вызвали во вре-мя скорую, а потом было уже поздно и инсульт перешел в тяже-лую стадию.
     И вот, думаю, может хватит несчастий на нашу семью? Чем мы так провинились перед богом, что испытания следуют одно за другим? Это что, плата за те периоды счастья, которые были  в жизни?       Тем не менее, спасибо богу, что дает мне силы пре-одолевать несчастья наши, но душа болит постоянно!   

14.26.  О религии

     Сегодня это важный вопрос. В России после большевистского гонения на церковь, власть снова заигрывает с церковью, восста-навливаются и строятся храмы, передаются церкви земли, святые реликвии, церковные патриархи выступают с проповедями по телевидению. Становится смешно, когда наш президент, бывший кгбэшник при советской власти, в церкви по большим праздни-кам бьет поклоны и крестится! Конечно, во всем этом большая политика государства по объединению России, хотя бы через церковь, коль другого ничего за душой нет.
      Мне в течение всего сознательного времени, начиная со шко-лы, вдалбливали, что религия это опиум для народа и т.д. Так что переделать я себя так сразу не могу, а обманывать и играть  ре-лигиозными  чувствами, как нынешние политики, не хочется!  Поэтому  равнодушно воспринимаю церковные службы, всю эту золоченую мишуру на священниках. Для разговора с богом не нужен посредник.
       Когда я бывал в Европе, то заходил в католические храмы, и они выгодно отличаются от православных. Они более скромны, нет столько золота, имеются скамьи, где можно посидеть, уйти в себя, побыть наедине с собой или просто послушать органную музыку. 
     Я, безусловно,  верю  в какую -то высшую природную силу, которая создала нашу землю, жизнь на ней, бесконечную вселен-ную с миллиардами звезд! Существует какой – то высший разум и пусть это будет называться богом! То есть надо разделять понятие ВЕРА и Церковь.
     Почему  мои родители были не религиозны мне не совсем по-нятно. Все- таки они родились до прихода к власти коммунистов, еще в то время, когда вера была сильна, отмечались все праздни-ки церковные, ходили регулярно в  церковь и водили с собой де-тей. В домах висели образа с лампадкой. Маме, правда, было только 3 года, когда порушили коммунисты церкви, и она не ус-пела приобщиться к  православной вере. А отцу, ведь было уже 11 лет.    
     Я долго над этим думал и пришел к выводу, что отсутствие у них видимых склонностей к Богу, причиной было трудное время, которое они пережили. Им было не понятно, как Бог, если он есть, не заступился за людей, гонимых коммунистами, не карал людей, которые сбрасывали с церквей кресты, грабили церкви и превращали их в конюшни и склады. Не карал коммунистов за массовые расстрелы ни в чем не повинных людей. Особенно по-нятно это по отношению к отцу, который прошел все муки ада, будучи в плену, перенес голод, холод, смерти и унижения. За что Бог наказывал не повинных людей? Где его доброта и сострада-ние?
     И вот результат.  В нашем доме всегда была икона Николая Чудотворца, которая досталась от кого- то из родных, и она ви-села над изголовьем родительской кровати. Однажды, приезжаю и не вижу в доме иконы. Спрашиваю: «А где икона?» – Отвечают:  «Да, где то на чердаке». Еле ее разыскал и забрал с собой. Мне стало жалко семейной реликвии, а относится она, наверное, к XVIII веку, может быть и ранее.
    Однако,  что – то или кто –то спасал нас от гибели при  авто-мобильной аварии на трассе Гомель- Киев и при  отказе тормозов автомобиля в Черкесске. Это как воспринять? Вопросы, вопро-сы…

14.27.  Напутствие внуку

          Ванюша, в день  твоего 17-тия  я решил подарить тебе свои «Памятки».
         Они дополняют мои «Мемуары» и в них я изложил свои воспоминания с того момента, как стал себя помнить и на всем протяжении жизни. В них отражено, конечно, не все, а только хорошо запомнившиеся мне  события. Такова  особенность чело-веческой памяти – что-то помнить хорошо и надолго, а что-то за-бывать.
   «Памятки» по сути  частички истории твоей семьи, а исто-рию надо знать. Кто-то из великих сказал: «Кто не помнит своей истории, у того нет будущего!  Я, к сожалению, понял это поздно. Многое не расспросил свою маму, пока она была жива, а потом уже и спросить не у кого было. Хорошо догадался в свое время записать на магнитофон своего отца о его детстве, жизни, войне. Ты же слышал эти воспоминания?
      Вот поэтому  и родились мои «Памятки» и «Мемуары» - ис-правляю упущенное.
        Ванюша, тебе исполнилось целых 17 лет! Много это или ма-ло? Вдумайся – это четвертая часть  средней продолжитель-ности жизни человека! Ощути, как мчится время. Тебе кажется, что впереди еще целая жизнь!  И я так думал, когда был в твоем возрасте. Но поверь мне, прожившему довольно долгое время, что жизнь промчится, как одно мгновение!
        Поэтому, Ванюша,  не растрачивай свою жизнь по пустя-кам. Будь целенаправлен и упорен  в достижении намеченного!  Старайся не делать больших ошибок в жизни. Неудачи отража-ются  не только на моральном самочувствии человека, но и от-брасывают его по жизни назад. Не чурайся черновой  и кажу-щейся на первый взгляд мелкой работы.  Готовь себя вступить в самостоятельную жизнь.
      Ванюша! Жизнь очень многообразна и интересна, поэтому старайся не ограничивать себя только учебой и работой!  Че-ловеку гораздо интереснее жить, если он интересуется  художе-ственной литературой,  музыкой, живописью. То есть вбирает в себя  все краски жизни и достижения человечества. Такие люди интересны и для окружающих,  у них больше настоящих и инте-ресных друзей.
       И еще. Человек должен поддерживать свое тело  в нормаль-ном физическом состоянии. Это очень важно. Если человек здо-ров, то у него все получается в жизни! Поэтому, по мере воз-можности тренируй свое тело и закаляйся.
         Кстати о друзьях. Настоящих друзей у человека, как пра-вило, бывает не очень много – один, два, но они всегда помогут  в трудную минуту, и ты можешь с ними  поделиться самым со-кровенным. А иногда случаются и просто товарищи и знакомые, на которых и положиться нельзя. Поэтому недаром говорят, что друзья познаются в беде.
       Ваня! В день твоего рождения желаю тебе здоровья, успехов  в учебе и достижении поставленных целей, хороших друзей, оп-тимизма и веры в себя! Береги себя!

14.28. На краю

   Бронхи с детства были моим слабым местом.     И вот на вто-ром году после ухода на пенсию, я попал в сложную ситуацию, когда ко мне порой приходили мысли, что мой жизненный путь заканчивается!  Прихватило меня, как обычно зимой, где-то в ян-варе-феврале.  Вместо того, чтобы срочно приступить к приему антибиотика,  я решил лечиться народными средствами – отва-ром шиповника, различными полосканиями, медоподуктами, помня  о том, что антибиотики, кроме вредных бактерий убивают и микрофлору кишечника и желудка. Прошла неделя – две, и мне не становится легче, а наоборот, кашель не проходит,  грудь за-ложена, мокрота не отходит.. Состояние подавленное – не то здоров, не то болен, температура небольшая. Обратился к меди-кам, пью, что они приписали, а результата нет. Дело дошло до того, что стал задыхаться и спал полусидя, а большую часть ночи ходил по квартире, изучив в каких окнах ночью зажигают или тушат свет в соседних домах.  Подумал, что может быть у меня  процесс в легких, но рентген не подтвердил подозрений.
      Короче, я не видел выхода, все методы, которые раньше ра-ботали, не дают результата. И я не знал, что делать дальше, воля к борьбе иссякла! Валюша тоже растерялась, посторонних людей лечить легче, чем близкого человека.      
     Наконец, поехали мы на прием в областную больницу, где есть пульмонологическое отделение и имеется большой опыт ле-чения легочных заболеваний.     И стали меня лечить «профес-сионально». Лечащий врач говорит: «Ну, мы Вас быстро на ноги поставим!» Лежу в палате человек на 6, кашляем, хрипим.  Мно-го было больных с профзаболеваниями –сварщики, кочегары, ак-кумуляторщики.  После двух недель, улучшений у меня нет ни-каких, вздохнуть свободно не могу, грудь заложена,  бронхи за-биты.  На третью неделю врач была вынуждена прибегнуть к гормональным препаратам и через 21 день меня выписали, поса-див на прием преднизалона  и вдыхания  специального спрея из баллончика. Диагноз – астма, поставили на учет.  Так я и стал жить, Такой образ жизни меня, конечно, не устраивал.
      Пришлось хвататься за соломинку – человеку свойственно бороться до конца. Нашел бабушку-травницу и стал по ее мето-дикам лечиться.  Надо отдать должное знахарке, что она прежде всего, почистила мой организм – кровь, печень, почки. Позже, когда я приобрел некоторый опыт в медицинских делах,  я понял, что она пользовалась  известными рецептами народной медици-ны. Тем не менее, мне стало значительно легче и я бросил при-нимать гормоны,  а это уже что-то, так как препараты этого плана могут влиять на человека непредсказуемо.
    Окончательную точку в своем лечении я поставил после того, как   на аппарате «Биком» определили мои аллергены. Оказалось, что мне совершенно вредны  медопродукты и шиповник, и ряд других веществ. И все встало на свои места. Я ПРЕСТАЛ ПОЛЬЗОВАТЬСЯ СПРЕЯМИ И ПОЧУВСТВОВАЛ СЕБЯ ЧЕЛОВЕКОМ. Диагноз «Астма» я сам с себя снял и понял, что человек должен понимать, что его здоровье, в основе, в его ру-ках. Медицина только помогает. Но если ты опустил руки, то ни-кто тебе уже не поможет.
       Если бы знать об этом в начале своей болезни!

 14.29. Что такое «страх»

       В моем представлении страх у человека сопровождается по-терей способности соображать, мозг полностью парализуется и человек на какое-то мгновение не может деяствовать. Наверное, это крайнее чувство страха, в отличие от испуга.
    Ощущал ли я страх в своей жизни? Да, были моменты, которые по сути дела могли бы привести к моей смерти, но почти не помню, как говорят, «животного страха». А, может быть я забыл? Правда, совсем недавно вижу во сне совсем четко, что разгова-риваю я с очень близким мне человеком и вдруг лицо его непри-ятно изменяется, и он тянет руки к моему горлу, пытаясь заду-шить. Я явственно слышу, что кричу громко наяву: «Мама!» и просыпаюсь. И долго еще неприятное чувство этого сна меня не  не покидало, хотя, как правило, сны из моей памяти стираются быстро.
     Вспоминаются и другие случаи в моей жизни. Например, па-цаном плавая в реке, мне стянуло судорогой ногу. Помню, что я как-то пытался трезво оценить это и искал пути, как выплыть и не утонуть, но страха, который бы порализовал мой разум не помню.  Наверное, потому, что не понял до конца грозящей мне опасности утонуть. Похожий случай был со мной на Черном мо-ре, когда я заплыл в штормящее море и мог тоже погибнуть. Я тогда тоже нашел способ спастись, наверное, потому что не дал страху овладеть своим разумом.
      Когда мне было лет 13-14 со мной приключился случай, ко-торый мог  оставить меня в лучшем случаи без ног. А дело было так. Чтобы не платить за проезд на трамвае пацаны часто ездили на «колбасе» (прицепное устройство позади трамвая), или на подножках с противоположной стороны.. Вот я однажды и решил проехать на передней площадке. Вагон тронулся и я на бегу схватился за обе ручки трамвая, но он уже двигался с довольно большой скоростью, я не смог заскочить на подножку, не уров-нял скорости,  мои ноги стали волочиться по земле, а руками я держусь за поручни. Сил держаться все меньше и поручни от-пустить страшно – окажусь под колесами трамвая! И вот руки мои не выдерживают, я закрываю глаза и падаю, поджав ноги, дабы они не попали под колеса. Трамвай проносится мимо, а я лежу и думаю, остались ли ноги целы. Поднялся на ноги, слава богу, целы они, только буксами чиркнуло по коленям – следы от ран остались до сих пор. Был ли у меня страх в это время? На-верно, да, но по молодости лет, наверное, не понял до конца опасности! А вот мой школьный товарищ, Ирик Гайнетдинов, в такой же ситуации остался без ноги! 
     Во взрослый период моей жизни также пришлось пережить несколько случаев настоящего страха. Наиболее близкий к страху случай случился со мной, когда работал на буровой, и мне чуть не снесло голову ключом «Орлова». Причем страх пришел через 10-15 минут после самого случая – холодный пот, бледность и ватные ноги! Похожее  случилось, когда мы с Валей чуть не попали в аварию на зимней скользкой дороге, возвращаясь из Гомеля на своей машине. В этих случаях был настоящий страх, так как жизнь висела буквально на волоске.
     Бывали в жизни и другие случаи, но их я бы отнес к испугу. Ну вот, например, проводя промышленные испытания своей раз-работки на буровой на Украине, возник пожар, правда, не по мо-ей вине, но если бы во время не удалось его потушить, то вопрос продолжения и последующего внедрения разработки пришлось бы прекратить. Или вот другой случай. Мы отдыхали семьей под Киевом на берегу озера. Я с сыном, а ему было около 7 лет,  ре-шили переплыть озеро шириной метров  100. Когда мы  были на середине озера, поднялась гроза, пошел дождь. Что было делать? И я решил продолжать заплыв под дождем. Доплыли мы с ним благополучно до берега и сидим в воде, так как наша одежда на том берегу, да и в воде теплее, чем на воздухе. Переждав дождь,      вернулись благополучно обратно. Конечно, я боялся, что молния может ударить, когда мы были на середине озера, боялся, что  Сережа может простудиться, пока мы сидели в воде. Но все-таки это был страх ближе к испугу.
      Очень часто чувство страха или испуга или неудовлетворен-ности, я испытывал при проведении каких то своих разработок на производстве. Были такие моменты, близкие к страху или испугу и лихорадочной работе мысли: «Что же делать? Где выход? Какое правильн6ое решение?». От моего решения зависела ус-пешная работа целого коллектива и только я один мог дать пра-вильный выход из сложной создавшейся ситуации.




14.30.  Старость

       Что такое старость? Наверное, она чувствуется человеком по каким-то признакам. Какие это могут быть признаки? Во-первых, некоторая леность – человек оставляет дела на завтра, хотя мог бы сделать их сегодня. Во-вторых, теряется острота восприятия окружающего мира. В - третьих, потеря навыков   при проведе-нии каких-то работ, которые раньше делал ловко и быстро. В- четвертых, увеличение числа болячек, которые вдруг стали появ-ляться одна за другой. Ну, и  в- пятых, потеря интереса в жизни. Думаю, это последняя стадия заставляет человека уже задумы-ваться о дальнем, последнем  и безвозвратном пути в своей жиз-ни!
         В этом плане вспоминается мой отец. Когда ему было уже за 90 лет, как то он мне говорит: «Ты понимаешь, мне стало не интересно жить. Я чувствую себя в одиночестве, мне не с кем пообщаться – родные и друзья моего возраста уже давно ушли из этой жизни и я остался один!» А как -то раз, я решил повезти его на ловлю воблы. Как раз был ход воблы, и я подумал, что он то-же возьмется за удочку, будет ловить и это его увлечет, ведь он всегда был заядлым рыбаком! Приехали на берег реки, а он  и удочки не взял, сел на берегу и наблюдал только, как я ловил. То есть он потерял интерес  к любимому когда -то делу!
        Я свою старость стал ощущать после 80 лет. Особенно четко это проявилось в моем отношении к рыбалке. Раньше, я проявлял активность, вытаскивал на рыбалку своих друзей, а потом как то это сошло на нет. Мне уже лень и тяжело брать с собой резино-вую лодку, надувать ее и снаряжать. А потом подумаю, что ее обратно надо демонтировать после рыбалки, сушить и так да-лее… И лодка лежит  который год без движения! Нет уже сил поехать на зимнюю рыбалку, а как я любил посидеть с удочкой над лункой! Стал замечать у себя некоторую неловкость в сно-ровке при проведении каких- то дел
        Увеличились и болячки – чаще стал болеть  бронхитом, поя-вились какие-то боли, там, где их раньше не было. Особенно беспокоит зрение. Слабеют глаза. Машину пока вожу.
         Вот, что такое старость!



14.31. Чудо жизни.

      Языческая мудрость гласит: величайшее чудо на Земле — не человек, а Жизнь, сама Жизнь во всех её многоликих проявле-ниях. Всё живое прекрасно, неповторимо и священно само по се-бе, ибо Жизнь есть таинство и великий дар, одинаково драго-ценный для всех земных существ, будь то человек, ландыш или землеройка. .
            Здесь я не рассматриваю, что такое жизнь в целом. Нельзя не согласиться с языческой мудростью. Сама по себе жизнь – это чудо во всем ее многообразии. Но меня вдруг поразила мысль: «А что такое жизнь  отдельно взятого человек – меня, моих близ-ких?» И понял я, что для отдельного человека, что он появился на этот свет - это ЧУДО!  Назовите это провидением или божьим откровением, как хотите, но это в моем понимании самое на-стоящее ЧУДО, которое зависит от многих случайностей!
      Давайте рассуждать. Жизнь конкретного человека складыва-ется из многих случайностей. Во-первых, именно его  будущие родители случайно встречаются в этой  жизни и становятся близ-ки друг другу. Учитывая, что на земле живет миллиарды людей, это уже уникальный случай. Во- вторых, именно те мужские и женские клетки находят друг друга при зачатии, которые и обра-зуют конкретного человека. Это ли не вызывает удивления? И, в-третьих, мать решается на рождение этого ребенка. А это случа-ется не всегда.
       А можно посмотреть и шире. Мое «Я» не могло реализовать-ся в этой жизни, если бы мои дедушка и бабушка не встретились, А их рождение  в свою очередь зависело от случайной встречи предыдущей пары родителей и так далее до Адама и Евы!  И это меня поражает!
      Где то я прочитал фразу:  « Правда жизни заключена в том, что жизнь - это абсолютно случайное, но одновременно законо-мерное месиво событий». Наверное,        в этом и проявляется чудо жизни для отдельного человека, меня, в частности!

14.32.  Душа

        Душа и тело. Тело без души может жить,  пить и есть, но это оболочка. Вот так сейчас у Валюши – вроде бы двигается, что-то говорит,  но это помимо разума на автомате. Душа моя кровото-чит, лучше бы  у меня тоже осталась оболочка, было бы легче!
      Я верю, что душа существует. Приведу здесь один случай.  Однажды мой сосед по гаражу, Гена,  долгое время в гараже от-сутствовал. Когда он появился, то рассказал мне удивительные вещи. Оказывается, в это время он серьезно болел и оказался  на операционном столе. Во время операции сердце его останови-лось, и он впал в кому. Врачи не растерялись и через некоторое время вернули его с того света.  И вот он рассказывает, что с ним произошло во время клинической смерти: «Я как бы летел по длинному  темному туннелю, а впереди виден был свет. Потом я вижу себя над операционным столом. Я видел свое тело, что медперсонал что-то делал, а я сверху наблюдаю за всем!»
      Гене я верю, это был человек серьезный  и на розыгрыши он был не способен. Много аналогичных примеров сейчас приво-дится в СМИ, но этот случай я слышал, как говорится, из первых уст.

14.33. Чудесная история

       По мировоззрению я атеист. Так нас воспитала советская власть. Правда, я верю, что существует какое -то начало ПРО-ВИДЕНИЯ. Но очень неодобрительно отношусь к «слугам» божьим. Слишком уж богатые, расшитые золотом одежды, пыш-ность богослужений, откормленные лица, масса примеров пре-любодеяний и нескромной жизни! Все это отталкивает.
         Поэтому в церковь я почти не хожу. Но недавно я решил, что надо посетить храм божий, в основном, из-за Валюши. Я крещеный и посещать храм без креста на шее, как то не пристало. Крестик серебряный у меня есть, но я его не ношу. В основном, из-за сауны – при высокой температуре он нагревается и жжет тело. У Вали крестик есть, я одел ей  и стал искать свой. Помню, где-то он был, лежит в укромном месте. Стал искать и не мог найти. Перерыл все  уголки, шкатулки, но креста не нашел. Прошло несколько дней. Я расстроился, что не могу найти кре-стика, стал пенять на свою память и невнимательность.
      И вдруг мне под подошву голой ноги на полу  попадает что –то инородное. Достаю, а это мой крестик, правда, без цепочки. Как это случилось для меня загадка. Почему он вдруг оказался на полу, откуда туда попал. Квартира регулярно убирается, пол подметается и делается мокрая уборка, работает пылесос, но кре-стика то не было! И вдруг, совершенно случайно, как будто ка-кие- то небесные силы решили мне помочь!
      Я стал верить в промысел божий после двух случаев в жизни, когда рука бога буквально спасла нашу семью от смерти. Один раз, когда мы с Валюшей ехали из Гомеля в Киев по заснеженной дороге и нас стало крутить на дороге и откинуло машину на обо-чину. А второй случай был, когда мы тоже на своей машине по горной дороге в Тиберду заехали в Черкесск и вдруг отказали тормаза. Спасло нас то, что мы шли на небольшой скорости и не на горной дороге, а в городе.
       Вот тут  и задумаешься о чудесах божьих!
     А посещение церкви на Валюшу впечатления не произвело. Она торопила меня уйти. Обстановка церкви не тронула ее души.  А  крестик я  стал носить!

14.34. Самооценка

      Трудно человеку себя оценить, свои слабости и сильные сто-роны, но постараюсь это сделать в отношении себя.
      Говорят, что человек состоялся в жизни, если  у него есть де-ти, посадил хоть одно дерево, построил дом.  Все эти состав-ляющие у меня в жизни были. Правда, целый дом, как таковой я не построил, но в отдельности – постройка гаражей, ремонт квартир и достройка дома  – все этапы строительства я прошел! Что касается деревьев, то их в моей жизни множество. Как-никак за плечами была жизнь на земле у родителей и четыре дачи.  Ну и род Токуновых тоже не в обиде на меня – продолжатели фами-лии мой сын  и внук.
     Не могу отнести себя  к высокоинтеллигентным людям. При советской власти к интеллигенции  относили всех, кто имел высшее образование. Но интеллигентом можно быть и без этого образования. К ним отношу, да и не только я,  людей разносто-ронних, понимающих музыку, в том числе и классическую, лю-бящих литературу, произведения живописи. Мне это в полной мере не дано.  Детство протекало в тяжелое военное время, роди-тели не могли дать всего перечисленного, да и жизненная среда не способствовала  развитию чувств к классической музыке, к живописи. Однако понимание  прекрасного мне не чуждо- люблю музыку разную и живопись, но  серьезной подготовки к вос-приятию нет, да и слухом бог обделил. Люблю читать, но сейчас абсолютно не привлекает фантастика и детективы. Последнее время больше тяготею к мемуарной литературе и классике. Люб-лю театр. Кроме всего прочего, на мой взгляд, человек должен уметь вести себя в обществе и иметь доброе начало по отноше-нию к людям.
       С людьми схожусь не быстро, но сойдясь, раскрываюсь пе-ред человеком полностью. Считаю себя не жадным, но практиче-ская сторона присутствует. Друзья в жизни были, но близкими считаю немногих. Не люблю людей говорливых, не честных, не держащих свое слово, хвастливых, выставляющих  на показ свои какие-то  преимущества. По характеру, я наверное в большей степени оптимист. Отношение к женщинам – однолюб!         
       Доволен ли прожитой жизнью? В целом, да!  Была любовь, хорошая семья, любимая работа.  Перебирая в памяти сейчас свою жизнь, с уверенностью могу сказать,  что жизнь прожил че-стно,  не воровал, не ловчил,  не стыдно смотреть людям в глаза - не предал ни одного человека! Можно приобрести имя, деньги, брезгливо избегая всяких бесовских игр, отвергая причастие дья-вола. Это непосильная цель прожить жизнь, оставаясь порядоч-ным человеком. Именно прожить, а не протлеть, последнее куда проще. И, думаю, кстати, здесь привести стихи Булата Окуджавы:
           Совесть, благородство и достоинство-
Вот оно, святое наше воинство.
                Протяни ему свою ладонь,
                За него не страшно и в огонь.

                Лик его высок и удивителен,
Посвяти ему свой краткий век.
       Может, и не станешь победителем,
                Но зато умрешь, как человек.

    Все ли достиг в жизни, что хотелось бы?   Наверное, нет.  Что мешало?  Временами излишняя скромность, недостаточно хоро-шая память. К своим преимуществам  отнесу трудолюбие и стремление довести дело до конца.
       Очень сожалею, что у нас с женой только один ребенок. По-нимали, что одного ребенка мало, но второго не могли себе по-зволить – надо было отдавать все время и силы, чтобы бороться за больного сына. Так получилось, что у сына тоже один ребенок. Это мало, но так судьба сложилась.

14.35. Сказка

    Жил-был один Человек и кот по имени Сказочник. Почему его так назвали, трудно сказать, но наверно к этому были веские причины. Кот был красивый, рыжий с белой манишкой и белыми чулочками на лапках. Жили они дружно и счастливо, но однажды случилась беда – умерла их любимая женщина. И остались они одни горевать.
      Как- то раз кот Сказочник говорит Человеку: «Ну что мы жи-вем в этом доме, где даже стены полны печалью? Давай уйдем из него». Человек согласился. Закинули они котомки с нехитрым скарбом за плечи, взяли толстые суковатые палки и пошли, куда глаза глядят. Много они земли обошли и стран разных, и порой путешествие их было полно опасностей через жестокие морозы, снежные вьюги и жару невыносимую.
      И вот, однажды, бредут они под вечер, и видят на краю леса стоит домик и ярко горит огонек в окне. Кот  и говорит: «Я очень устал и голоден, давай, постучимся в этот дом, может быть, нас пустят переночевать, обогреют и накормят!» «Давай, попробу-ем!» - говорит Человек. И им открыли дверь.
      А в домике этом жили дедушка с бабушкой и внучка, кото-рую звали Акварель, которую назвали так,  так  как она очень любила рисовать. Дедушка был хорошим столяром и делал очень удобные садовые скамейки, которые хорошо продавались  на ба-заре. А бабушка была рачительной хозяйкой, умела все ловко де-лать по дому, а самое главное выращивать хороший урожай овощей, ягод и фруктов. Так они и жили – не очень богато, но и не бедно.
      Путешественников добрые хозяева обогрели, накормили, и спать уложили – Сказочник устроился под лестницей, где теплее было, а Человека поместили в комнатушке под крышей, из окна которой виднелось большое озеро, богатое рыбой. А утром пу-тешественники засобирались снова в путь, а дедушка с бабушкой спрашивают: «Куда же Вы дальше пойдете?» А Сказочник отве-чает: «Пойдем за дремучие леса, за быстрые реки, за синие моря, за высокие горы!» Дедушке и бабушке стало их жалко, почему-то, и они спрашивают: «А что Вы умеете делать?» Кот Сказочник говорит: «Ну, само собой разумеется, я мышей умею ловить, умею пробу снимать со сметаны и со сливок, а самое главное, я умею рассказывать интересные сказки детям перед сном!» А Че-ловек  говорит, что он умеет рыбу ловить и вообще кое-что по хозяйству.
       Дедушка и бабушка тогда говорят: «Так оставайтесь жить с нами!» И наши путешественники остались и все вместе стали жить-поживать и добра наживать.
      Так поднимем же тост за добрых людей на земле, благодаря которым ярче светит Солнце,  громче поют птицы и цветут кра-сивые цветы!
         
14.36. Кое-что из записной книжки

       Не задолго до смерти вечером перед сном Валюша пыталась повернуться ко мне левым парализованным боком и правой ру-кой пыталась меня обнять, а я засыпая говорю ей: «Ну спи, моя лапуня!» - Это перед смертью она со мной пыталась проститься, а я этого не почувствовал!
                ***
     Совершенно случайно наткнулся на стихи Федора Тютчева, которые он написал после смерти своей женщины, которую он страстно любил. От нее у него были дети, которые носили его фамилию, но жениться на ней он не мог, так как не хотел разру-шать свою семью и не бросил жену:

Весь день она лежала в забытьи,
                И всю ее уж тени покрывали.
           Лил  теплый летний дождь  - его струи
                По листьям весело звучали

                И медленно опомнилась она,
  И начала прислушиваться к шуму,
И долго слушала –увлечена,
            Погружена в сознательную думу…

    И вот, как бы беседуя с собой,
  Сознательно она проговорила
            (Я был при ней, убитый, но живой):
                «О, как все это я любила!»

             Любила ты, и так, как ты, любить-
   Нет, никому еще не удавалось!
    О господи!.. и это пережить…
         И сердце на клочки не разорвалось

      Стихи меня поразили, как будто Тютчев  написал это на смерть и моей Валюши. Она перед смертью очень явственно произнесла: «Пора уходить, пора уходить!»   А ведь она уже бы-ла в коме! Как будто бог вложил эти слова в уста умирающего человека. И передо мной открылось, как будто какое-то таинство, как будто мне на мгновение приоткрылась дверь по ту сторону жизни! Это меня потрясло неимоверно, я был в шоке! Я знаю и другие подобные случаи.
***
        За месяц-два до смерти Валюши я заметил, как она стала понемногу выщипывать ниточки из своего халата. Смотрю, а около кресла уже кучка таких цветных ниточек. «Валя, но не на-до выдергивать нитки из халата, скоро ты вообще останешься без него!» - Молчит, но на второй день продолжается то же самое. Я как то не придал этому тогда какого-то значения, а потом вспом-нил роман Льва Толстого «Анна Каренина». Один из героев ро-мана Левин около умирающего брата. Умирал он долго и мучи-тельно. И вдруг успокоился и его сожительница, простая женщи-на, говорит: «Ну, все скоро помрет».- « Отчего ты так гово-ришь?» - спрашивают ее. «А он прибираться начинает, прибирать с себя какие – то соринки, ниточки». Где- то я потом встречал, что это действительно имеет место.
***
       Почему у нас столько погибло во время отечественной вой-ны– 27 миллионов! Прежде всего, это просчет Сталина во всем. Это и недооценка политической ситуации, обескровливание ар-мии перед началом войны посадкой и уничтожением самых та-лантливых военоначальников. Это его безграмотность, особенно в первое время войны в тактике и стратегии современного веде-ния военных действий. Это и отношение к людям, как к пушеч-ному мясу, к винтикам. Человеческие жизни Сталиным ставились ни во что!
      Ю.Нагибин в связи с этим пишет: «…а людей у нас много. Мы все взаимозаменяемы. Нельзя ценить свое существование, где столько людей. Поэтому  мы и воюем плохо». И там же: «Сталин в одном из своих выступлением сказал, что «война продлится еще  полгодика –годик»  истекал срок, назначенный вождем,  и надо было готовиться к празднику победы. А то, что немцы занимали половину России, умирал голодный Ленинград, - значения не имело, как вождь сказал. так и будет».   
***
      Приехали на дачу. Взломано окно, что-то исчезло, но граби-тель оставил сою «визитную» карточку – насрал на столе, ска-мейке, прямо цирковой эквилибрист. Это у некоторых россиян  в крови. То ли приятно делать  запретную в обычных условиях вещь, то ли в этом выражается презрение человека. Особенно людей тянет испражняться на развалины.
***
       После смерти Валюши я сдал и это чувствую. Время от вре-мени, особенно при воспоминаниях накатывает слеза и хватаюсь за рюмку, чтобы как то сгладить стресс, а другого под рукой ни-чего нет. Сила воли и разум – все отдано в течение 13 лет борь-бы. Я иссяк!  И нет рядом человека, который бы вдохнул какую-то надежду, веру хоть и в небольшое, но будущее. А у человека оно должно быть всегда. Иначе, зачем и жить! Держусь, как на тянутых нервах. Когда отпустит?  Наверное, человек стареет от несчастий.
      У мужчины должна быть одна единственная женщина. Все женщины взаимозаменяемы, а единственная одна на свете! Но потеря такой женщины  страшна и невыносима и хочется орать.
        Прочитал у Ю. Нагибина: «… полезно было бы хоть раз до конца пережить, передумать кончину  близкого человека,  мо-жет быть мы стали бы чуть добрее, чуть умнее с теми, еще кому жить?»
      Совершенно уверен – ко мне это не относится!
***
       При расставании: «Наступил час, когда все слова уже ска-заны и остается только плакать».
***
        По Ю.Нагибину: «Там, где начинается национальное, кон-чается Богово, кончается этическое, кончается все….не стоят того, чтобы ломать друг другу хребет. И как страшно и горе-стно, что русский народ начисто изъят из мирового общения. Изъят не чужой волей… Культурные связи, ТУРИСТИЧЕСКИЕ ПОЕЗДКИ  ГРОША ЛОМАНОГО НЕ СТОЯТ.. Наши за границей остаются в непрони-цаемой скорлупе злой тупости, неприятия ничего  чужого, кроме  уцененного барахла»..
***
        По Ю. Нагибину: « Крепко же боялся Толстой Л. смерти, сколько не уверял себя в обратном. И как хотелось преодолеть этот страх, порой он почти убеждал себя, что ничуть не бо-ится и приемлет и  тому подобное, а внутри все дрожало жал-кой дрожью. И Лесков боялся, а Фет так  с ума сходил от ужа-са. Не знаю, как обстояло с этим у Достоевского, однажды уже перенесшего смерть. Толстой, Лесков, Фет не просто боялись смерти, все их существование в старости было наполнено пред-чувствием смерти невыносимой тоской перед неизбежным».
         И.С. Тургенев писал много о смерти - «Иди по дроге, пока ноги не подкосятся. Потом садись у обочины и смотри, как дру-гие идут – и они недалеко  уйдут!»
          А вот Нильс Бор смерть воспринимал, как составная часть жизни. Неизбежность смерти – итог закономерного хода вещей.
***
      Жизнь-это состояние, при котором нет нужды думать о смер-ти.
***
       «Оканчивающему жизнь не надо бояться смерти! Пока мы живем-ее нет,когда она пришла –нас нет» (По Эпикуру).
***
      «Когда человек улыбается, а еще больше, когда смеется, он, словно, продлевает свою жизнь». (По Лоуренс Стерн).
***
        Если в Греции умирал  человек, то ему в рот ложили монету. Это была плата Хорону, который перевозил умерших через реку Стикс в царство мертвых Аид.
***
        Конфуций: «Хватит клясть тьму, лучше зажги свою ма-ленькую свечку»
***
         С  годами убеждаюсь, что хочется людям помогать советом, материально, поделиться чем-то. Это что замаливание каких-то  грехов? Задабривание Всевышнего перед кончиной?
***
       Инстинкт самосохранения у кошек. Хочется им иметь какую- то защиту над головой. На улице прячутся под машины, а наш Рыжик любит лежать под пуфиком. Наверное, это  врожденное, защита от хищных птиц сверху.
***
       Когда болеет любимый человек, то убирать за ним испраж-нения человеческие не трудно.
***
        Почему то я всю жизнь чувствовал себя как- бы не совсем взрослым – не было апломба, бороды не носил для солидности, осанка, речь. Даже сейчас в 86 лет!
***
       Убедился уже несколько раз, что душа Валюши кружит надо мной. Лежу и вдруг из соседний комнаты  какие -то звуки и не-сколько раз ощущал ветерок над головой, дуновение воздуха над лицом, хотя окна были закрыты.
***
       Конец 80-х.  На обочине дороги стоит на двух металлических стойках плакат из фанеры. На плакате: «Вперед, к победе комму-низма!» А вокруг здоровенная лужа, была осень. Как это харак-терно для того времени. Коммунисты уже опустили руки, ника-кой борьбы за светлое будущее даже для проформы!
***
      Лето, где то в Башкирии на берегу небольшой речки. На лугу толпится деревенский люд. Тут же милиционер и в белом халате медработник. На столе лежит утопленник и медработник пилит ножовкой почему- то у него череп. Раздается неприятный звук, совсем не похожий на пиление дерева.
***
       «Интеллигент – это человек, который занимает мало мес-та» Где- то прочитал эту фразу и понял, как здорово она подхо-дит.  Действительно интеллигент не будет о себе кричать, при-влекать к себе внимание, показывать, какой он умный и необык-новенный. Сидит в сторонке и умеет слушать!
***
       Французская пословица: «Все понять – все простить»
***
      .Из Библии: «Не ешь плодов от дерева познания, добра и зла –умрешь! А если от древа жизни – будешь жить вечно» . «Вы-звав из небытия Свое возлюбленное создание, человека, одарив его всякими дарами,
      Премудрый господь вдохнул в него, при этом, душу свобод-ную, чтобы возвысить ее еще больше собственною заслугою самого человека.    Какая же была заслуга человека, если бы  собственная  добрая воля его не участвовала в его доброй жиз-ни? Не имея свободы, как поступить: хорошо или нехорошо, че-ловек не имел бы и заслуги, если бы не собственною волею пред-почел хорошее - худому».
      Выходит душа человека виновата в его первородном гре-хе?
 (Библия, пересказанная детям старшего возраста. С.-Петербург, 1991 г, стр14).
***
      . Просмотрел любительские фильмы 1960-70 годов прошлого  века. Кадры волнующие и сколько «живых» людей, которых уже нет среди нас. Но это память о них. Как здорово, что я тогда не-много занимался киносьемкой.
***
   . О свободе и воле. «Ты мог быть свободен, поскольку не был в Гулаге, но была ли у тебя воля в СССР?»  (В. Шаламов).
***
      «Я ничего не делал, ибо всегда хотел делать больше обыкно-венного». (Герцен).
***
        Коммунисты  держались у власти благодаря  террору,  водке и российской терпеливости и рабской покорности, сформирован-ной сотни лет.  Русский пьет для опьянения и забытья, а не для удовольствия!
***
       «И я понял самое главное, что человек стал человеком не потому, что он божье создание, и не потому, что у него удиви-тельный большой палец на каждой руке. А потому, что он был  физически крепче, выносливее всех животных, а позднее потому, что заставил свое духовное начало успешно служить физиче-скому.»
 (В.Шаламов.Колымские рассказы. М. «Эксмо». 2007. Стр. 24.)
***
      .Французская поговорка: «Вино, налитое в стаканы, надо пить!»


***
      Арабская поговорка: Не спрашивай и тебе не будут лгать. А у блатарей – «Не веришь – прими за сказку!»
***
      Из  «Дневника»   Ю. Нагибина:
            « А ведь только радость имеет смысл, потому что это жизнь! Страдание, боль это прекращение жизни.»
***
       «Износились костюмы, обветшали декорации, стерлись сло-ва, как старые пятаки, актеры смертельно устали- уныло без увлечения и таланта, без темперамента и страсти, играют они в миллионный раз дрянной спектакль –«человечество».                (Ю.Нагибин).
***
       «Утро человека начинается бурной физиологией.  Человек гадит. Мочится, издает звуки, харкает и кашляет, чистит, протухшую табачищем пасть, вымывает гной из глаз и серу из ушей, жрет, рыгает, жадно пьет и остервенело курит.»        (Ю.Нагибин).
***
       Если Богом так устроено, что все проходит через циклы; ро-ждение – жизнь,  создание потомства и смерть, то зная древнюю историю, религиозные постулаты, Землю можно рассматривать как живое тело с субстанцией «человечество» на поверхности этого тела. То есть и для Земли тот же цикл жизни, что и для лю-бого существа, растения или любого творения Бога и конец жизни на Земле имеет место. А потом все с начала! То есть надо ждать конца света?
***
       Нильс Бор. «Люди нелепы. Они никогда не пользуются сво-бодой, которая у них есть, но требуют той, которой  у них нет; у них есть свобода мысли, они же  требуют свободы вы-ражения».
***
   «Любовь-старая штука,но каждое сердце обновляет ее по но-вому»  (Один поэт).
***
      Самое лучшее мыло собачье с дегтем – от него дохнут тифоз-ные вши (Военные воспоминания).
***
       «Аура – это оболочка, осчастливленная дыханием бога» (М.Цветаева).
***
      «Странно чувствовать так сильно и так просто мимолет-ность жизни- и свою» (М.Цветаева).
***
   «Не бросайте хлеб, увидите под ногами, поднимите и поло-жите на ближайший забор. Может быть хлеб заметит голод-ный и ему менее  совестно будет взять его так, чем с земли».
(М.Цветаева).
***
       Я никогда не стремился к деньгам: пришло –ушло! Не видел в этом главного смысла в жизни!

***
        «Наши мечты улетают в небо, как птицы и ангелы. Созда-тель не дал человеку крыльев, но лучшим подарил
душу, способную летать»
                («Перышко». О.Ю.Рой)















Эпилог

      Скоро заканчивается жизнь.   Боюсь ли я смерти? Временами нельзя себе представить, что после меня  кончается всякая связь  с этим миром, и вдруг ничего нет!  Тем не менее понимаю, что высшим началом так устроено, что все живое в этом мире  про-ходит неизменный цикл- появление в этой жизни, рождение по-томства и смерть. У кого –то этот цикл длиннее, у других – коро-че.  И иного не дано!.
        Хочется закончить свои «Воспоминания» чудесными стиха-ми Расула Гамзатова:

Идут часы, идут не зная сна,
                По своему закону и науке.
                И ныне их мелодия грустна.
        «Тик-так, тик-так, тик-так, - печальны звуки,
Считающие  горькие разлуки,
       Твердящие: «Прошла твоя весна!»

     И не менее прекрасными стихами моего друга Полякова Гены:

Вот и все.  В детстве мне представлялось,
              Что у жизни не будет конца.
               А она словно птица промчалась,
               И пора уходить к праотцам…

         Тем не менее, жизнь продолжается и надо жить, сколько всевышним  отпущено. Сохранились остатки здоровья и как это не противоестественно какая-то работоспособность.       Но надо идти дальше. Меньше снисходительности и жалости к себе. Ста-рость наступила, а я ее порой и не чувствую, а временами очень!

Все будет также после нас,
        Когда нам жизнь сполна воздаст
                У мира не убудет.
                По небу скатится звезда
                Слезой горючей.
                И не останется следа-
                Обычный случай.

Я вроде смерти не боюсь,
                Хотя нелепо
Порвать загадочный союз
                Земли и неба.
                (А.Дементьев)