19.
- Ты не боишься, что она позвонит своим знакомым и сообщит о нашем визите? - спросил Андрей, открывая дверь первого подъезда пятиэтажного панельного дома.
- Нет, - твердо изложил я свою героическую сущность.
- Не понимаю, мы столько сил и времени потратили на то, чтобы отыскать Сергея и вот, в решающий момент, даже не встретившись с ним, мы все бросаем и, рискуя всем, идем в квартиру какой-то ненормальной бабы...
- Пожалуйста, больше не говори так о ней, - сказал я, останавливаясь и поднимая вверх указательный палец.
- Да что с тобой такое? - раздраженно спросил Андрей, натолкнувшись на мою спину.
- Ты когда-нибудь слышал про любовь с первого взгляда? - ответил я так, будто был единственным носителем некой великой тайны.
- Конечно. Замечательная возможность сэкономить время... Шура, как ты себя чувствуешь? - спросил он, щелкая перед моим лицом пальцами. - Какая к черту любовь?
- С первого взгляда. Андрей Петрович, вы себя в зеркало видели? А носочки когда в последний раз стирали? А в квартирах этого дома, к вашему сведению, встречаются водопровод и ванные комнаты. Так что примите благосклонное, по известным причинам, отношение умной женщины, как подарок судьбы.
Андрей недоверчиво хмыкнул, но, судя по дальнейшему стабильному перемещению на пятый этаж, подарок решил принять.
- Ко всему прочему, - продолжил я на третьем этаже, - я не исключаю, что за больницей следят. А в нашей нынешней ситуации - вытаскивать Улитина на свет божий, значит подвергать опасности и его, и себя.
А вот и дверь квартиры номер пятнадцать.
И вездесущие соседки, пытливо-подозрительным взглядом сопровождающие вторжение в жилище процветающей докторши, двух типов, похожих на жертв текущих экономических реформ.
- Все нормально, тети, - успокоил их Торопов.- Мы коллеги Елены Владимировны... У нас тут консилиум по психиатрии, неофициальный.
Тети не возражали. И, судя по виду, с которым они прикрыли двери своих квартир, не возражали бы и в случае, если бы мы посетили апартаменты Елены Владимировны и для более (с точки зрения дежурной экспроприации) практических целей.
Хорошие соседи.
- Да-а, мы замечательно живем. Интересно, насыщенно, - подтвердила Леночка, после того, как я поделился с ней нашими наблюдениями.
Мы пили вечерний чай на уютной кухне, претенциозно, впрочем, как и вся квартира, несущей следы евро-ремонтного бума.
- Ваши отношения - это из-за дверей, - предположил я, пытаясь под столом, теснее прижаться к ножке Елены Владимировны. - Во всем подъезде, нет таких дверей как у тебя.
Она пожала плечами, отвечая мне, под столом, не менее страстными движениями коленок, ступней и снова коленок. Период условностей прошел, в тот момент, когда она, вернувшись с работы домой, ворвалась в ванную (по очереди после Торопова, мною оккупированную) и принялась отдраивать мое многострадальное тело. Во всех местах.
И теперь, доступными средствами и активными знаками внимания, я пытался выразить свою благодарность. И как мне показалось не безуспешно.
- Вы сейчас перевернете стол, - недовольно буркнул Андрей, делая вид, что поглощен телевизионными новостями.
Не сговариваясь, мы встали и ушли, оставив журналиста наедине с его профессиональным любопытством и воспоминаниями о московских пассиях.
- Саша, хороший мой, только не думай плохо обо мне, - шептала она, целуя мои жадные руки. - Я не знаю, что со мной произошло, но как только ты вошел, я поняла: наконец-то пришел мой долгожданный мужчина. Ты не женат? А, все равно. Господи! Как же долго я ждала тебя! Только, пожалуйста, не думай обо мне плохо.
Вот чего я уже не собирался делать, так это размышлять о плохом. Я был поглощен более интересным и полезным занятием.
Проснулся я от жарких поцелуев Елены Владимировны, в изобилии осыпающих мою шею. В соседней комнате, выражая протест звукам нашей спальни, заскрипел тороповский диван.
- Как думаешь, спал он этой ночью? - спросил я, после пожелания доброго утра и отнюдь не дежурного поцелуя.
- Не знаю, - счастливо улыбаясь, ответила она.
- А час, который? - не менее удовлетворенно потягиваясь, спросил я, почувствовав ее руки на своих бедрах.
- Не знаю.
- А завтрак у нас будет? - спросил я, исключительно ради того, чтобы отвлечь хозяйку от одолевающих ее шальных мыслей.
- Не знаю, - прошептала она, и не думая отвлекаться.
- А Улитина, пойдем выручать? - вновь спросил я, на этот раз для того, чтобы отвлечь себя.
- А это кто? - спросила она, устраивая маневры на моем животе.
- Ну, это один из наших, - ответил я, чувствуя, что через пару секунд и сам забуду, кто он такой и зачем я его собрался выручать.
- А вы, это кто? - продолжая меня провоцировать на адекватные мероприятия, выдохнула она жарким шепотом.
- Мы фанаты хорошеньких психотерапевтов и методов их работы.
- А кто будет спасать психотерапевтов?
На ее лице появился розовый румянец, а я почувствовал, как в мою плоть впиваются все десять коготков. Мне было жаль прерывать ее, до того жаль, что я готов был до слез просить прощения, но за стеной все отчетливей, стал проявлять признаки жизнедеятельности мой боевой товарищ.
- Милая, - прошептал я, вкладывая в это обращение остатки былой воли. - В других обстоятельствах, я бы отказался от пищи, лишь бы не покидать эту кровать... Не сейчас, пожалуйста.
- Ты бессердечный, холодный пень, - без злобы сказала она.
- Звучит как диагноз, - ответил я, и, преодолевая гравитационные силы Земли и боль от цепляющихся за мои плечи коготков, переместил шикарное, дрожащее от желания тело на безопасное расстояние.
- О-о-о! - разочарованно выдохнула она, падая лицом в подушку.
- Между прочим, - донесся с кухни голос Андрея, - Елена Владимировна, если рабочий день у докторов вашей клиники начинается в восемь часов, то мы опаздываем уже на полтора часа.
Если бы не мои, схожие взгляды на текущий момент, я бы, скорее всего, обиделся на провокационные реплики с его стороны.
Лена не обиделась. Поднявшись, как ни в чем не бывало с постели, она принялась наспех приводить себя в порядок.
- Между прочим, - воскликнула она, обращаясь к Торопову, - я начальник и к тому же имею право раз в тысячу лет побыть женщиной!
- Может это у меня последний раз в жизни, - чуть тише говорила она уже для меня.
- Нет, - улыбаясь, заверил я ее.
- Правда? - хитро спросила Леночка, мешая моим брюкам водрузиться на место их прямого предназначения.
- Правда, - пообещал я искренне.
Трель звонка рассыпалась по квартире в момент, когда все мы трое находились на гребне функций обеспечения собственной жизнедеятельности.
Интуиция подсказывала, что неплохо бы было на несколько минут затаиться, но спесь здорового мужика, желающего во всем быть мужиком, "нездоровый" рефлекс - "звонят - открывай" и неполное осознание двусмысленности нашего положения, не позволили произвести попытки первичных маскировочных мероприятий.
Я первым оказался у двери.
- Знаешь, что произойдет, если дернешься? - спросил "англо-твидовый" тип вваливаясь в прихожку, заполняя ее запахом дорогого одеколона, белизной свежего воротничка и втыкая дуло пистолета мне в шею.
- Мне снова придется переклеивать обои, - великодушно подсказала Леночка.
Прижатый к стене, со стволом у горла, я покосился на нее так, чтобы она поняла - ремонт не самое худшее, что может происходить в нашей жизни.
Следом за первым, также, не замечая коврика перед порогом, в квартиру ввалился еще один "англо-твидовый", с таким же открытым лицом, великодушно-снисходительной улыбкой старшего товарища и "Макаровым" в руках.
- Малыш, - источая добродушие, обратился он к Леночке, направляя пистолет на Торопова. - Напомни, мы тебе оставляли свои телефоны?
- Я их потеряла, - ответили она, ни капли не смущаясь происходящего.
- Ну, я так и знал! - воскликнул старший товарищ тоном друга детства.
- Вот видишь! - заорал Андрей, прерывая общение хозяйки со вновь прибывшими гостями. - Я говорил тебе, что ей нельзя верить!
- А мне откуда было знать?! - криком ответил я.
- Так я же предупреждал тебя! - не унимался Торопов и, игнорируя нацеленное на него оружие, приблизился к нам.
- О чем предупреждал?! - зарычал я, зло выкатывая глаза, изображая полного идиота. - Ты сказал - может быть...
- Э-э-э, - обескураженно попытался прервать наш разговор старший товарищ.
- Я сказал - может быть? - еще сильнее заорал журналист. - Я сказал, что к ней нельзя ходить! Посмотри на них, - продолжил он, тыча во всех присутствующих пальцем. - Сразу видно, что они заодно!
- Хватит! - теряя терпение, воскликнул главный и опустил пистолет.
- Сейчас тебе видно? - орал я, не давая угаснуть спору. - Что же ты вчера молчал, дальнозоркий ты наш? Затащил меня на эту вонючую хату, а теперь все на меня валишь! - продолжал я, размышляя над тем, чего бы еще такого изречь погнусней.
- Я первым сюда поперся?! - Андрей схватил меня за шиворот и, не обращая внимания на попытки благоухающего англо-твидового типа, все еще держащего меня под прицелом, разнять нас, стал колотить меня о стенку.
По мере возможности, я пытался защититься от чрезмерно увлекшегося игрой журналиста, тыча в его лицо кулаком.
- Да они психи, - резюмировал благоухающий и убрал пистолет от моего горла.
- Точно, - согласился главный и все также источая благодушную улыбку обернулся к, не на шутку испугавшейся, хозяйке. - Елена Владимировна, берем работу на дом?
- А этого я где-то уже видел, - добавил он, тыча в сторону взъерошенного журналиста.
- Мы психи? - одновременно с Андреем задали мы вопрос, прекращая толкаться и мутузить друг друга.
Тот, что стоял рядом, в знак согласия, активно закивал головой. Мой правый и Андрюхин левый не позволили бедолаге подтвердить свою мысль словами.
Воспроизведя характерный звук, он воткнулся спиной в коридорную стену.
Старший товарищ попытался вскинуть пистолет, дабы действиями своими восстановить прежний порядок, но оказавшаяся рядом Елена Владимировна, неуловимым, ловким натренированным движением завела его руку за спину и толчком с подножкой повалила жаждущего реванша лицом вниз.
По-моему все, одновременно и очень искренне, удивились.
- Такое может быть? - спросил Андрей, осторожно опуская вскинутую для удара телефонную тумбочку.
- Вот я, например, верю своим глазам, - ответил я, приходя на помощь Леночке.
Отбросив пистолет, я коленом надавил на спину поверженного противника и телефонным шнуром связал ему руки.
- А я наверное, удивился больше всех... или не успел? - сплевывая на ковровое покрытие кровь, сказал связанный гость.
- Я умею это делать, - смущаясь и краснея, сказала Леночка.
- Я тебя люблю, - признался я.
- Я ведь регулярно тренируюсь, - продолжила она, в надежде на то, что я признаюсь еще в чем-нибудь подобном предыдущему заявлению.
- На ком, на больных? - спросил старший товарищ и, окончательно разрушая наш идиллический настрой, снова сплюнул.
- Прекратите портить мне покрытие! - возмутилась Леночка.
- Вы не представляете, какие неприятности вас ожидают, - без угрозы произнес поверженный гость, все-таки продолжая его портить.
- Ты-то, сам, знаешь, что такое неприятности? - спросил я, затягивая узел на его руках.
- Я много раз видел людей, у которых они были, - морщась от боли, ответил он.
- Та-ак! И что у нас в карманах?
- Ага, посмотри. Не забудь открыть документы, - сказал поверженный и еще раз сплюнул на покрытие. Из-за вредности.
Возмущенно поведя плечиком, Елена Владимировна вышла в коридор за тряпкой и спустя несколько секунд, сунула ее под нос потерпевшего.
- Малыш, у тебя нет чего-нибудь почище? Эта воняет... кошачьей мочой.
- У меня нет кошки! - рассерженно воскликнула хозяйка квартиры.
- Странно...
- Итак, - начал я обыск с комментариями. - Патрончики к ПМ - четыре обоймы... Ты смотри, это где ж так экипируют? А?
- У этого тоже! - донеслось из коридора, где Торопов осматривал гостя, находящегося в отключке. - Еще у него в кармане "Моторола"!
- Жив он там? - спросил я с беспокойством.
- Живой еще... вроде. Гад.
- Ключики... от квартиры, от машины, от кабинета. Правильно?
- Правильно, правильно.
- Авто у подъезда?
- Да.
- Отлично. Марка машины?... Случаем не на черном джипе прибыли?
- Не-е, белая "Тойота", седан, - без охоты сообщил обыскиваемый.
- Хм... А джипы что... закончились?
- Какие джипы?
- Ну, ладно. Не отвлекайся... Документики: права, удостоверение личности... Ты смотри! Майор ФСБ?
- Этот тоже, - прокомментировал свою находку журналист. - Капитан Фролов Сергей Иванович.
- Ну наконец-то! - обрадовался связанный гость и вновь сплюнул, на палац.
- А чего вы радуетесь? Документики еще на экспертизу представить надо. Может ни какой вы не майор? Может "корочки" поддельные?
- Еще какие неподдельные, - сказал "возможнонемайор" воротясь от тряпки.
- А на радиотелефоне, который изъял твой друг, номер нашего дежурного присутствует. Ты набери его и спроси, имеется ли на службе майор Пятаков Валерий Михайлович?
- Угу, - буркнул я. - Конечно, я похож на дурака, с этими телефонами можно такие веселенькие фокусы делать... А что это у нас за паспорт? Вот оно как!
В руках я держал серпасто-еще-молоткастый, советский еще паспорт. На имя Улитина Сергея Николаевича, имеющего московскую прописку. Без лишней рекламы и стараясь не делать лишних движений мускулами лица, я всунул паспорт во внутренний карман своей куртки. Надо бы посчитать, сколько там их, всяких документов накопилось в моих карманах.
- Ой, что же теперь делать-то? - испуганно спросила Леночка.
- Не волнуйся дорогая, - попробовал я ее успокоить.
- Их закопаем где-нибудь, а машину спрячем, - воодушевлено предложил московский интеллигент.
- И на суде можно запросто говорить о самозащите. Не представились, документа не показали... Если доживем до суда.
- Придурки, лезете в дело, о котором понятия не имеете...
- Еще как имеем, - веско возразил я. - А вы вот, похоже, не совсем ясно представляете, чем занимаетесь, за кем гоняетесь и с чем имеете дело... Или наоборот, очень хорошо представляете?
Валерий Михайлович двусмысленно промолчал.
- Ну так что, общаться будем? Точки над "i" расставлять?
Однако старший товарищ желания общаться не проявлял и вместо того, чтобы последовать моему призыву, вновь сплюнул, мимо тряпки.
- Наверное их действительно лучше закопать, - согласилась Леночка с предложением Торопова.
- А вот и товарищ капитан в себя приходит! - обрадовано воскликнул Андрей. - Валерий Михайлович уже все рассказал. Может пожелаете чего-нибудь добавить? - обратился он к созревшему для общения оппоненту.
- Вы не представляете, какие неприятности вас ожидают, - начал тот, тоном старшего товарища.
- Ну-ну, это мы уже слышали, - прервал его Андрей. - Чувствуется школа... Как же это вы, мои дорогие, при такой-то подготовке, великую страну просрали?
- Ну ладно, - влез я в разоблачающую речь журналиста, в счет компенсации за утраченное самосознание гражданина Великой Империи, готовую вылиться на головы простых оперативников ФСБ в виде заурядных тумаков. - Я так думаю, что и вам, и нам нужно время. Нам для того, чтобы вы не мешали, а вам для того, чтобы порассуждать о своей роли в деле восстановления справедливой ответственности, каждого - нуждающегося в ее применении.
- К тому же, мне пора на работу, - закончила мою мысль Леночка, глядя мне в глаза.
Она прекрасно поняла мою затею и, ни сколько не сомневаясь, решилась ее поддержать.
Когда-нибудь, после всех этих заморочек, я обязательно поразмышляю о том, что такое любовь, и о том насколько верно ее понятие, трактуют классики.
Сейчас же я ответил взглядом так, чтобы моя Леночка поняла - любовь, это не пустое слово.
- Да кто вы такие, мать вашу! - не выдержали нервы у опытного контрразведчика. Хотя, вероятнее всего, он тоже понял, чего мы решили учудить.
- Капитан Кравцов, корсаковский угро. А вон тот молодой человек - московский журналист. Очень, между прочим, известный.
После моей откровенности, Валерий Михайлович как-то очень быстро ушел в себя. Ну что ж бывает. Зато его пассивность облегчила нам дальнейшую деятельность. Мы без труда, обоих, крепко обвязали цветастыми домашними простынями и спустя некоторое время загрузили в их собственный автомобиль.
- Остается один непонятный и смущающий моментик - как это они узнали о том, что мы в гостях у Елены Владимировны? - поделился Андрей своими опасениями косясь на контрразведчиков.
- Эх мальчики, вас же как малолеток на понт взяли. И если бы вы Андрей Петрович не затеяли свою игру, мы бы до сих пор сидели в одной компании и попивали себе чаек с пирогом. Кто-то был бы женихом, кто-то братом двоюродным, а я опаздывающей на работу начальницей. Опаздывающей, по причине приезда двух близких мне людей. Они же домой ко мне пришли из-за того, что я не появилась к восьми на работе.
Леночка, с переднего сидения трофейного автомобиля, обернулась к обвязанным простынями офицерам и добродушно им улыбнулась.
Я тоже обернулся и тоже хотел поулыбаться, но, столкнувшись со стеклянными взглядами поверженных и оскорбленных представителей братской конторы, молча повел машину в сторону психиатрической клиники.
Завидев главврача в компании двух повязанных простынями типов, дежурные санитары смекнули, что с их стороны неплохо бы поприсутствовать в приемном отделении во время оформления соответствующих документов и переодевании больных в одежды соответствующие их статусу.
- Мужики, мы офицеры ФСБ,- закричал младший товарищ, завидя новые лица и все еще не соглашаясь со своим новым положением.
- Ну, - сказали мужики, переодевая вновь прибывших, и демонстрируя озабоченность, появившуюся на их лицах, вероятно, еще во времена борьбы с космополитизмом.
- Я серьезно говорю, - проявляя отсутствие жизненной мудрости, продолжал скулить "больной".
- Ща у вас усе будет, и кабинет на Лубянке и железный Феликс на стене!
- Да пошел ты! Балбес!
- Успокойся Сергей, - постарался урезонить младшего товарища старший.
- Да, Серега в натуре, успокойся. Мы ж при исполнении.
- Мы кстати, тоже при исполнении!
- Ну ё ! Никто ж и не сомневается... У нас тут есть пара амэриканськых шпионив, будете их разоблачать.
- Вот она сила блата! - подлил масла в огонь Торопов. - Вчера, мы очень хотели устроиться в это заведение, но некому было походатайствовать. А вам, смотри-ка, все условия!
- Не беспокойся, - буркнул побледневший Валерий Михайлович.- Теперь и у тебя есть друзья. Обещаю, вас тоже обязательно полечат, но в другой больничке.
- Только не забудьте о своем обещании, - попросила Леночка старшего товарища, оторвавшись от заполнения карточек больных. - А то знаете-ли, от наших химикатов, такие парадоксальные патологии случаются.
Нужно было слышать, каким тоном это было сказано. А я прямо растаял от умиления: моя Леночка - ну настоящий психиатр!
При словах химикаты и патологии, младший товарищ, не надеясь уже на конструктивность поведения старшего, заговорил, обращаясь почему-то к Андрею:
- Андрей Петрович! Так кажется? Давайте все-таки разбираться. Мы прекрасно понимаем, в какое положение попали из-за непродуманности своих действий. И нам действительно нужно время, скажем до вечера, чтобы поразмыслив, не допустить очередной ошибки. Вы, надеюсь, понимаете, что радикальные меры не всегда приводят к объективному решению проблемы?
Санитары тоже вопросительно и с интересом посмотрели на журналиста, однако тот отреагировал мгновенно и в соответствии с предложенной ситуацией:
- Конечно! Я только за! - воскликнул он и, взглянув на часы добавил: - Думаю, шеф тоже не будет против. В двадцать ноль-ноль, передадите нашему связному соответствующую шифровку. Да?
- Г-мм, - обречено согласился капитан, прикрывая ладонью глаза.
Санитары были удовлетворены.
Леночка, многозначительно улыбнувшись, назвала номера палат, в которую следовало вести "больных" и пригласила меня с Андреем к себе в кабинет.
- Ну вот, - сказала она, доставая из разбитого итальянского шкафа пятисотграммовый медицинский пузырек. - Кто знает, что с этим делают? - спросила, взбалтывая содержимое.
- Точно не уверен... но моя генетическая память, подсказывает...
- Одну секунду, - прервал нас Андрей. - Я прекрасно понимаю, что по древней медицинской традиции...
- Андрюха, у тебя нет сердца. Посмотри на Елену Владимировну и подумай: не от того ли она такая бледная, что наступило время следовать традициям? Аленушка, ну прости нам наш эгоизм и несдержанность, - сказал я и нежно обнял свою женщину.
- Ты чистый любишь, или разбавить один к одному?
Со временем, я обязательно научусь понимать выражение ее глаз и значение ее каждого взгляда. Со временем, я буду знать, чему предшествует мимолетный поцелуй и гордо взлетающий подбородок. А пока, приходиться удивляться самообладанию, силе воли и полному отсутствию напускной эмоциональности у хрупкой, красивой женщины.
- Я не булгаковская Маргарита, а ты не Бегемот... Хочу вам напомнить, мальчики, - жестко выговорила она, мягко избавляясь от моих объятий. - Вы на моей территории. Я начальник этого заведения и правила поведения в этом кабинете, устанавливаю я.
Ее лицо ничего не выражало, когда она, глядя в глаза журналиста, спросила:
- Или, оттого, что я безоговорочно согласилась с вашим мнением относительно действий сотрудников ФСБ, вы меня считаете беспонтовой метлой?
Глаза журналиста полыхнули, все тем же, всепоглощающе-уничтожающе-испепеляющим огнем. Но факт приобщения, владельца горящего взгляда, в течении последних суток, к почти нормальной цивилизации, сыграл свою роль. Торопов поступил по джентельменски и в соответствии со своим профессионально-эстетическим мировоззрением, он опустил глаза и тихо произнес:
- Ну и жаргончик. Девушка, вы случайно, не размышляли о том, что при вашем служебном положении, было бы неплохо иметь другой имидж?
- И спирт мы будем пить неразбавленным, - не обращая внимания на замечание Андрея продолжила она. - А в процессе употребления, господа правдоискатели, вы популярно изложите мне ваши дальнейшие планы и заодно объясните, каким образом я смогу избежать неприятностей, которых тут наобещали ваши "друзья".
- "Вы собираетесь к женщине? Не забудьте прихватить с собой плеть. Так говорил Заратустра", - буркнул Андрей, отворачиваясь к окну.
- Дорогой Андрей Петрович, ваш посттравматический синдром требует срочного вмешательства квалифицированного психолога. В вашем случае наблюдаются особые отклонения от классических симптомов, но я могу срочно заняться этой проблемой - как психиатр.
Торопов тяжело вздохнул, а Елена Владимировна, вскрыв пузырек, разлила спирт в кофейные чашки. Достала из стола горсть таблеток и высыпала их на блюдце.
- Это валидол. Закуска, - упредила она наши вопросы.
Журналист вздохнул еще тяжелее, но валидол взял. Выпил вместе с нами и бросил в рот три таблетки.
Ощущения от выпитого спирта приводили к мысли о том, что причины возникновения посттравматического синдрома не обязательно связаны с частыми наблюдениями насилия, крови и смертей.
- Лен, - заговорил я, для того, чтобы преодолеть эффект выделения ацетилхолина. - Иметь всякие планы и рассуждать о том, каким образом избежать неприятностей, мы сможем после того, как пообщаемся с Улитиным Сергей Николаичем.
- Ну конечно! Сашенька, если бы об этом заявил кто-нибудь другой, я бы, даже после того, что натворила, поступила бы в соответствии со своей гражданской совестью.
- Дорогая, а я, значит, могу воспользоваться твоей благосклонностью и служебным положением?
- Все что угодно милый, - томно улыбнувшись, сказала она и взяла телефонную трубку. Набрала номер. - Виктор Игоревич, Палакрамина из шестой палаты, в мой кабинет, пожалуйста.
- Любимая! Я поведу тебя на край Вселенной! Я подарю тебе эту Звезду! Светом нетленным будет она освещать...
Торопов громко хмыкнул, прервав мое символическое перемещение в Космосе.
Я опустил руки.
- Извините, что прерываю обсуждение ваших планов, - сказал он тоном, предполагающим некие серьезные заявления. - Палата номер шесть, это дань классике или особое психологическое подавление пациента?
- Интересно, как бы вы заговорили, узнав, что ваш друг проводит время в седьмой палате?* (Имеется в виду ссылка на аналогию из произведения Гр.Климова "Князь мира сего".) Что же касается шестой, то это случайное совпадение, если вам важно знать об этом... Андрей Петрович, я, может быть, всю жизнь мечтала о романтических отношениях с любимым (любимым!!!) мужчиной. И вот, на вершине женского счастья, обязательно находится тот, кто обязательно разрушает мечту.
Она обернулась ко мне и, нежно улыбнувшись, добавила:
- Сашенька, ты что-то говорил про подарки...
- Да Сашенька, скажи ей.
- Не представляю, как можно иметь в друзьях, подобных типов? - фыркнула Леночка.
- Девочка моя, мой друг просто завидует нашему счастью, поэтому и язвит, - склонившись к ее уху, прошептал я. - Солнышко, у тебя случайно, нет диктофона?
- Только случайно, - прошептала она, показывая взглядом на верхний ящик стола. - И пять минут назад, я совершенно случайно его включила на запись.
- Готовишь материалы для диссертации?
- И как ты догадался? - громко сказала она, и в знак благодарности, за мое понимание, умиленно посмотрела мне в глаза.
- Вы элементарно не воспитанные особи, - сообщил Торопов, не выдержав наших перешептываний.