А.С.Попов
МАМА – ЛОШАДЬ
I
Мама-лошадь 1
Мамой-лошадью мы называли нашу учительницу Марию Ивановну, которая вела у нас русский язык и литературу. В нашей школе она еще была и завучем.
Детские и подростковые языки – злые и неумолимые.
Она, мама-лошадь нас слишком прессовала и заставляла учиться, заставляла учить великий и могучий русский язык и образцы литературной классики. Кому-то из нас такой напор был явно не по душе, и он исподтишка начинал дурковать на уроке, явно стараясь подло сорвать учебный процесс своими неадекватными возгласами за спиной учителя, при этом задевая и подталкивая нормальных учеников.
Конечно, учительница все это замечала, выявляла смутьянов и наказывала их.
Напомню, что это было давно, Так давно, что хочется сказать «давно и неправда». Это было в конце 50-х – начале 60-х годов. То бишь в советскую эпоху, когда не существовало «прогрессивных, педагогичных и демократических» правил, запрещающих учителям выгонять из класса зарвавшихся во время уроков «бузатеров».
Поэтому наша «учителка», когда мы учились в начальных классах, без всяких колебаний брала смутьяна за ухо, либо за воротник, отрывала его от парты, сопровождала до двери, открывала ее и выталкивала «бузатера» в коридор.
Смута прекращалась, и все входило в нормальное рабочее русло.
Надо сказать, что для нашей русистки делать это было не трудно. Она была рослой, широкоплечей женщиной лет 50-ти, с крупными не аристократическими чертами лица.
Но все-таки нужно заметить, что русский язык и литературу она знала великолепно. Тем не менее, для нас лоботрясов это ничего не значило. Нам не хотелось слишком напрягаться…
В последние годы обучения у нас в классе появился новый ученик: скромный парнишка, который хорошо учился по всем учебным дисциплинам. Он был большим скромнягой, немного замкнутым. Оказалось, это был сын мамы-лошади. Несколько лет назад она усыновила этого мальчика, взяв его из детдома.
Мы все к нему относились с сочувствием. «Это ж надо жить в доме у мамы-лошади! Вот ему, наверное, достается! – думали многие из нас.
На самом деле правды мы не знали, но нам так казалось.
Постепенно мы подошли к финишной прямой, к выпускным экзаменам. Почти все в аттестат зрелости получили хорошие и отличные оценки по русскому языку и литературе
Многие из нас поступили в вузы. И вот тогда мы поняли, что прилично знали русский язык и литературу, что именно по этим предметам мы легко сдали вступительные экзамены. Особенно хорошо себя почувствовали те ребята и девчата, кто поступил на гуманитарные факультеты.
В вузах прошел первый семестр, и мы вернулись в родительские дома на каникулы. Стали встречаться с одноклассниками и делиться впечатлениями.
- Ай да Мария Ивановна, ай да мама-лошадь! – восклицали многие из нас, – Мы дураки ее не ценили … А ведь наоборот мы должны быть ей благодарны.
Кое-кто из нас навестил ее и поблагодарил за те знания, которые она нам дала. Вручали ей букеты цветов…
II
Мама-лошадь 2
Через несколько лет моей учебы в Институте иностранных языков, где-то в году 65-м, в цикле учебных дисциплин переводческого факультета, на котором я учился, появился курс «научного атеизма».
Этот предмет вела необычная женщина, которую мы, студенты прозвали мамой-лошадью.
Такое, черт возьми, чисто случайное совпадение!
В школьной жизни моей ведь уже была мама-лошадь! И вот опять!
Она, эта мама была немного другой: женщина лет 55-ти, среднего роста, нормальной кондиции. Правда, красотой не отличалась, во рту проглядывали железные зубы.
Но почему студенты дали ей такую кликуху, сказать трудно.
Сам курс, который она вела, для меня был полезным. Вместе с нормативными темами, предусмотренными учебным планом и изложенными в учебнике, у нее можно было получить своего рода культурологический обзор мировых религий.
Представления о язычестве. О тройке монотеистических религий (иудаизме, христианстве, исламе), имеющих единые корни. О сектах в различных конфессиях.
Ну, например, я узнал, что словообразование «греко-католическая» и «греко-кафолическая» церкви в своем названии содержат по сути одно и то же слово общего греческого корня. Но у униатов, вышедших из лона православия и примкнувших к католицизму, это слово звучит как «католический», а у православных, применительно к своей вере, звучит как «кафолический». В обоих случаях с греческого языка, по смыслу это переводится как правильный, вселенский.
Отличаются названия произношением согласной буквы второго слога в слове. И, конечно, каждая из конфессий считает себя правильной и вселенской.
На саму тематику атеизма, как материалистического неверия в Бога, я не особенно обращал внимания, потому что все это ранее более детально рассматривалось в курсе диалектического материализма.
Лидия Петровна, так звали преподавателя научного атеизма, всячески старалась вовлечь студентов в работу атеистического кружка. Но это ей удавалось с трудом.
Во-первых это дело было добровольным, во-вторых хлопотным, потому что требовалось работать с немногочисленным контингентом верующей молодежи, посещающей церковь и приходы.
Я курс научного атеизма хорошо освоил и к экзамену подошел во всеоружии.
Достаточно сказать, что из 20 студентов испанского отделения на «пятерку» сдали этот предмет только два человека: ленинский стипендиант Борис Крылов и я. У Бориса все шло на автомате. Все преподаватели его знали. Его долго не мучали и ставили «пять».
Со мной было сложнее. Я был «хорошистом» и Лидия Петровна долго пытала меня. Я чувствовал, что она готова поставить мне «5», но почему-то продолжала задавать дополнительные вопросы. А потом пытливо, поднеся ручку к ведомости, спросила: «А вы будете ходить на атеистический кружок?»
- «Буду, буду», - ответил поспешно я, заведомо зная, что не буду ходить.
Целый последующий год, при появлении Лидии Петровны где-нибудь на этаже, я, увидев ее, сразу же перебегал по лестнице на другой этаж, чтобы не сталкиваться и не объясняться перед этой в общем-то неплохой женщиной.
МОСКВА ноябрь 2020