Два в одном
Искрящийся пушистый снег, сплошным белым покрывалом, пытается прикрыть разбушевавшийся огонь.
Василий четко видит, что твердая вода не в силах победить эту стихию: на землю сыплются осколки шифера, стекла, горящие головешки древесины. Казалось, каплями рубина, начинает плавиться металл: огнем побеждена железная кровля института.
Сознание ученого раздвоилось: себя он видит в двух реальностях.
В одной из них он сидит за рулем автомобиля, изучая «временные» записи мышонка на лобовом стекле.
В другом же мире он, в противогазе, ногою разгребает уже остывшие следы стихии.
Берет в руки серого мышонка, которому все нипочем.
Пока, уважаемый читатель, с вашего согласия, оставим Василия Кузьмича на шестом, погибшем этаже здания. Опустимся на грешный земли грунт.
Видит здесь погорелец, практически в двух шагах, и любопытных зевак, жильцов близлежащих строений. Ему это не странно.
Его поражает то, что бригады огнеборцев, прибывших на пожар, не спешат делать свою работу.
Растянуты минуты, сами секунды времени: как будто сам божественный Эфир дает шанс человеку победить стихию.
Добрая дюжина пожарных расчетов, растянув шланги и приготовив пушки, ведут сражение с огнем.
Мозг Кузьмича разрывается в попытках необъятное объять.
Он понимает всем существом своим, что картины мышиного монитора и будут тем волшебным ключиком от «времени зла».
Этим странным названием Кузьмич предложил своей научной ячейке назвать эликсир молодости.
Хотя, добрая половина Ячейки Кузьмича и считала, что время, по своей сути, не может быть ни добрым и ни злым, все согласились с этим брендом.
Впрочем, если вникать в суть существа самого эликсира, противоречивая догадка Кузьмича на сто процентов была верна.
Для длительности бытия всего живущего, квазичастицы пыльцы Красного лотоса были смертельным ядом: они «растворяли» практически любой процесс.
Автор немножечко, ну, просто, самую малость, забежит «вперед телеги», позволит он себе сказать пару слов о Красном лотосе.
Этот почти сказочный цветок, семена которого еще покоятся на ста сорока четырех метровой глубине под лапой Сфинкса, и был тем корнем зла, из-за которого погиб Фаэтон.
Корнем Вселенского раздора назвали Цветок Красного лотоса в сообществе разумных миров Второй реальности бытия.
Сиянием своих красных лепестков он способен был разрушить связи частиц твердых материальных тел и квантовых жидкостей.
Процесс этого разрушения способен был ломать, стирать в ничто законы не только физики, но и самой реальности бытия.
И до того были ужасны, по своей сути, все последствия этого процесса, что даже сами Всадники Калейдоскопа не способны были взять с него процент.
Лишь только сам Строитель, в ипостаси Виу, мог остановить его.
Другими словами, Сияние лотоса – и есть тот самый Разрушитель, или Стиратель Строителя, его неподражаемый инструмент.
Нам с вами, дорогой читатель, хочется надеяться, еще удастся заглянуть в Закрома Строителя. Может, удастся ощутить-вдохнуть и запах чудодейственной пыльцы первородного Красного лотоса.
Пока же, это предстоит осуществить Ячейке Кузьмича.
Ей, кстати, предстоит вскрыть тайник под лапой Сфинкса. Удастся им, к тому же, материализовать «пропавший» его нос. И в нем найти нужную инструкцию, как «безболезненно» прорастить семя Лотоса.
Удастся им, правда, с потерями, взрастить опаснейший цветок.
И лишь частицы Виу, из сумки Вале, вкрапленные в тринадцатый экран первой Земли, позволят обуздать его сиянье смерти.
Автор нижайше просит извинения у читателя за то, что информация предыдущих абзацев повести, возможно, предвосхитит ожидание счастливого конца.
Увы, дорогие друзья, каким будет финиш незамысловатой истории мышонка Вале, пока лишь отчасти известна.
А, пока, Кузьмичу предстоит внимательно досмотреть вещание с лобового стекла. Тем более, что в нем, наконец, и будет найдено и взращено, как говорится, зерно непобедимой истины.
Голубовато-матовое свечение левой половины лобового стекла автомобиля пропало. Слезою родника, сквозь него отчетливо стали проступать картины зимнего пейзажа. Василий видел это боковым зрением, хотя внимательно «глотал взглядом» всю информацию других двух «мониторов».
Ему было совсем нетяжело одновременно понимать всю глубину и значение происходящих в них картин: мышонок Вале тут, конечно, приложил свою руку (лапку).
А мы же с вами, уважаемый читатель, не спеша, посмотрим те картины по очереди.
На первом «мониторе» прошли картины тушения пожара института. Ячейка Кузьмича вновь трудится в оживших лабораторных просторах. Ведутся опыты. Есть победы, но есть и поражения. Идут совещания, симпозиумы, конференции, съезды.
Проходит десять лет научных изысканий.
Наконец, как кажется, «случайная» утечка «пчелок Виу» в пробирку одного из лаборантов-стажеров от друзей с Запада, дает возможность европейцам запатентовать созданный ими эликсир молодости.
Европа вся подвержена омоложению граждан.
Второй монитор рисует картины жизни института. Причем, пожара в нем не было и в помине.
А все, что видел наш Кузьмич с экранов «мониторов» – всего лишь сон, плод его разгоряченного воображения.
Правда, мышонок сейчас с ним. Сидит он на подставке для отдушки на задних лапках и забавно умывает свою мордочку передними.
Примечание: Продолжение следует