нас сносит течением непонятно куда,
в великое паломничество
к кем-то обещанной земле,
где тот волшебный эликсир,
пахнущий чарами, звездами, воздухом...
пока в этой комнате столько любви,
что могут рухнуть стены.
вот она - катастрофа, что зовётся счастьем.
нам предложили гору счастья,
а мы его промотали.
ночь задержала дыхание,
глазела на мир золотыми очами совы,
звезды выстраивались по ранжиру,
город шептал и вздрагивал в беспокойном сне.
в нём вибрируют атомы на пороге нового сдвига.
сдвиг –
и электроны подчиняются новой волне .
сдвиг –
и правое становится неправым,
а неправое всегда можно оправдать.
сдвиг –
и регистр клавы лептопа превращает
я в великое несокрушимое Я, а бога –
в Творца мироздания.
мы в промежутке,
когда одна нота уже смолкла,
а другая еще не зазвучала.
возможно, когда нибудь
я буду гостем твоих воспоминаний
о том,
как громада слов принялась гвоздить разум,
как сердце казалось железным пианино
с колючей проволокой вместо струн
и скорпионами вместо клавиш.
как молнии раздирали ночь на куски,
жизнь наносила удар, убегала, пряталась
и возвращалась,
чтобы ударить снова.
тот холодный огонь превратил наш мир
в угли.
как мы выдержали?...
чем возрождались?
красотой.
мы пьяны ее отточенным шармом.
воображение ли создает каждого из нас,
или каждый сам - волшебник,
чья ворожба может околдовать других....
Бог любви красив и абсолютен.
он – абсолютная тайна,
абсолютная двусмысленность,
абсолютная неопределенность.
встретим эту новость смирением,
что граничит с фатализмом.
или это слишком горькая пилюля,
которую не подсластить всей патокой
африканского континента?
среди тишины ты выдохнешь звук .
твой голос звенит зовом, шелестит мольбой, пустотой,
эхом.
пустота услышала...
из-за дверей забвения, небытия она делает
с тобой вместе
долгий живительный вдох.
ты - в нем...
в твоей любви, аллилуйя.
аллилуйя любви!
театр одного актёра, монолог.