17.
К исходу второго часа, пройдя по руслу какого-то ручья около десяти километров, мы выбрались таки на тракт подозрительно похожий на ведущую из Новиково дорогу.
- Ну и что? - буркнул Торопов, падая рядом со мной, прямо на пыльную обочину.
- Дорога, - резюмировал я визуальные впечатления и поворотом головы стал изучать ее оба направления.
- Неужели?
- Ага... А ты я вижу, не угомонишься никак?
- Судьба привела меня на Сахалин для чего-то. Возможно для того, чтобы изменилась моя жизнь... круто.
Я глубоко вздохнул и, преодолевая головокружение, вызванное недавним сотрясением мозга, ровным голосом попытался довести до заблудшего в гордыне журналиста, свое мнение:
- Слушай Андрюха, в кабинете Борис Иваныча, при нашем знакомстве, мне очень сильно не понравилась твоя самоуверенность и лощеная манерность, но зато был один положительный момент - ты не мучил себя сомнительными противоречиями и ...
- С того времени прошло целых пять дней.
- А-а. Ты не пробовал вспомнить из своего детства, какой-то определенный факт, ну, тот, который...
Мои попытки, наложить на патологические изменения психики журналиста, фрейдистские теории, пресек появившийся в клубах пыли автомобиль.
Наверное его появление на пустынной дороге, было слишком откровенным для нас, а может мы слишком устали. Но по мере приближения автомобиля, никто из нас даже не пытался принять меры по его остановке. Обдав пылью и мелкой гравийной крошкой, на приличной скорости, мимо нас прокатила белая "Нива".
- В кабине два человека, - проявил свою внимательность Торопов. - Могли хотя бы поинтересоваться, отчего это двое приличных мужчин, валяются на обочине таежной дороги.
- Корсаковские бомжи выглядят приличнее, - без выражения заметил я, с сожалением глядя вслед машине.
Однако что-то там, в кабине произошло – автомобиль, прокатив по дороге еще сто метров, затормозил, а спустя несколько секунд, водитель включил заднюю передачу. Ну а мы тем временем, замечая предпринятый маневр, проявив стыдливую скромность, понуро опустили головы.
- Хорошо вам здесь! - послышался знакомый голос из открытого окна.
- Все-то ты замечаешь, - поднимая глаза и не сдерживая улыбки, ответил я.
Томно сложив ручки под подбородком, поводя зелеными горящими глазками, нас созерцала Ирина Николаевна Качалова.
- Выглядите вы конечно... А твое ухо, Санечка, в самый раз на выставку судмедэкспертизы… И зубки. Хм! Может, хотя бы теперь, вставишь нормальные…
- Не стоит продолжать, мы в курсе, - неприветливо пробурчал Торопов, поднимаясь с пыльной обочины.
- Привет! Как дела? - из-за плеча Ирины появилось улыбающееся лицо капитан-лейтенанта, Гены Крылова.
Надо же, поначалу я решил, что наши уже во всю работают по новиковскому участку (чем еще объяснить присутствие старшего следователя в таком удалении от города?), а здесь оказывается пляжный уикенд влюбленной парочки.
И беззаботно-счастливое лицо Ирины.
Вздохнув, я поднялся на ноги и стал отряхивать грязь со штанов.
- Дела обстоят так, что нам надо срочно в Корсаков, и ваше появление в нужном месте и в нужный час, дает основания предполагать о существовании высших сил справедливости.
- Боюсь, темы о высших силах справедливости нам сейчас недоступны, - все так же улыбаясь, сообщил мариман.
- Ну и куда я вас в таком виде посажу? Я ведь только что машину выдраила с шампунем! - плаксиво сообщила Ирина Николаевна о своем новом хобби.
- Так ты ему уже и машину моешь? Да-а, если это правда, то влип ты Гена основательно.
- Геночка, не слушай его. Он просто ревнует.
А Геночка и не слушал (судя по неопадающей улыбке).
- Ну что парни, если не передумали с нами ехать, давайте-ка, забирайтесь к нам, - кивком он показал себе за спину.
Впихивая себя в кабину "Нивы", я размышлял о том, - как здорово, что в ответственный, жизненно-важный момент, Судьба (вот и в Судьбу, стал верить) посылает тебе вот таких улыбчивых парней.
А может у него что-то с мышцами лица?
Спустя несколько секунд, я расслабленно восседал на заднем сидении машины, и улавливая знакомый аромат Иркиных духов пытался придумать нейтральную (с плавным переходом ко сну) тему разговора. Усталость проявилась моментально и в полной мере, лишь только мой зад коснулся "мягкого", сейчас такого уютного вазовского кресла.
- А меня, Санечка, ведь в отпуск отправили, - пожаловалась Ирина на решение начальства. - Тысячу лет, в это время года не отдыхала, хотя сколько раз просилась, а тут - на тебе, насильно. Я говорю: у меня куча дел незавершенных. А мне: ничего, подождет твоя куча, отдохнешь - завершишь. Ну и ладно! Все равно в горотделе хрен знает что творится - смотры строевые придумали. Представляешь баб наших на плацу?
- Хм, - сказал я и прикрывая веки, попытался представить пикантные картинки.
- А еще, представляешь? – поделилась Ирина Николаевна. – Старик, твои бумаги по последнему делу, чекистам отдал.
- Угу, - сказал я, совершенно спокойно воспринимая информацию Кочаловой.
- А мы, - заметил Гена, - Пользуясь случаем, решили вот с Ириной, остров посмотреть
- И ведь здорово-то как! - поделилась Ирина своими ощущениями в результатах осмотра. - Вот только стрельба какая-то началась... Геночка говорит - у пограничников учения какие-то.
- Угу... Стало быть медовый месяц на авто?
- Как ты догадался? - оборачиваясь, удивленно спросила Ирина.
- Золота на руке прибавилось, - усмехнулся я.
- О-ох! Не хотела говорить, узнают в отделе - сожрут с потрохами: на свадьбу не пригласила, не проставилась, - заволновалась молодая, теребя обручальное кольцо.
- Да уж, - патриотично согласился я.
- Да, в сущности, свадьбу-то мы и не гуляли, расписались в ЗАГСе и только.
- Ответственности не снимает.
- Ну вот - началось! - Ирина покосилась на супруга.
- А что делать? - отреагировал тот, не теряя уверенности, во время вхождения в крутой поворот. - Ну, а вы то, как сюда попали? - спросил он чуть позже.
По-моему вполне естественный вопрос человека, желающего понять, что привело знакомых людей, в места отдаленные от их естественной среды обитания. И я, сквозь дрему, собрался было так же естественно поделиться, уж если не полной информацией, то хотя бы причинами нашего здесь местонахождения.
- Мы вот тоже пытались остров посмотреть, - ответил Андрей, больно локтем, толкая меня в бок.
- Да-а,- все-таки согласился я, размышляя над тем, с чего бы у моего боевого товарища такое настороженное, неадекватное ситуации настроение.
Открыв глаза, я увидел его напряженное лицо и удивленные глаза Ирины.
"Что?" – дождавшись пока она отвернется, кивнул я журналисту.
Андрей выразительно посмотрел в затылок Гены и в знак сохранения молчания об истинных причинах нашей встречи, покачал головой.
Ну что ж, возможно проявила себя извращенная журналистская интуиция. Но, вспоминая последние три часа из жизни Андрея Торопова, уместнее было бы задуматься о его неосознанном страхе перед потенциальными конкурентами.
На всякий случай, я не стал вредничать. Хотя, вот с Ириной, с удовольствием обсудил бы несколько эпизодов из наших таежных развлечений. К примеру: "Отчего это вдруг, на нашем острове (исторически не имеющем отношения к атомной промышленности и ядерной энергетике), некто, минуя общественное мнение, стал проводить работы с радиоактивными материалами? Не от того ли, что рыжий дядька из Москвы, собрался продавать в Японию электроэнергию с острова, задыхающегося нынче от ее недостатка?" Или: "Как так могло случиться, что наши стукачи не отреагировали на многочисленные попытки некой группы людей поубивать друг друга, а заодно и всех тех, кто появится в радиусе поражения всевозможного оружия? Не от того ли, что еще какой-нибудь там дядька решил, секретно от всех, поразвлечься с психикой доверчивых островитян при помощи каких-нибудь там психотропных веществ?"
"И при чем здесь археология доктора наук Улитина и ГРУшный спецназовец Шубин?"
Впрочем, надеюсь, времени на подобные обсуждения будет предостаточно. И о вопросах компетенции в том числе - не зря ведь наши друзья из Федеральной Службы Безопасности терлись в Горотделе. Ну а мы... Если шеф, после моего рапорта не посчитает меня психом и решит послать на Лебяжье местный СОБР, то максимум чем он сможет руководствоваться, это защитой новиковских охотников и рыбаков и их конституционных прав по добыче медведя и горбуши. Наверняка, Старик предчувствовал нечто подобное, потому и отдал мои бумаги фээсбэшникам.
А интересно, с чего это вдруг Торопов забоялся говорить при Иркином муже?
- Вы ничего не заметили? - воскликнул вдруг Андрей, возгласом своим, разрушая остатки моей дремоты и общий ритм движения в сторону города Корсаков.
- Что там? - неожиданно деловито, поинтересовался Гена, сбавляя скорость.
- Там, в кювете, машина! - взволнованно сообщил журналист.
- О Господи, - зевая, вздохнул я. - Знаешь сколько их тут, по кюветам валяется?
- Ну давай посмотрим, - согласился мариман, проявляя незнание особенностей пользования автотранспортом на Сахалине.
Он ловко развернул свою "Ниву" и остановился в указанном Андреем месте.
Мы вышли из машины и оказались на обочине пятиметрового обрыва. Автомобиль внизу действительно присутствовал и, судя по всему - свежачок, сверкающий никелированными молдингами и титановыми дисками перевертыш.
"Ты смо-отри!" - обрадовался я и первым, по крутому откосу, стал спускаться к речушке омывающей мятую крышу, черного американского джипа "Чероки".
- Это третий, - невесело заметил Андрей.
- Оптом брали, - развил я его мысль, локтем проверяя наличие подмышкой пистолета. - Кстати, водитель на месте.
После беглого осмотра, мы, не без труда, вскрыли дверь кабины и спустя минуту, извлекли оттуда Викторию Павловну Девятову.
- Мир тесен, - буркнул я, проверяя пульс. - Жива.
В подтверждение моего вывода, она издала слабый стон, сопровождаемый прерывистым хрипом, и открыла глаза.
- Витка, ты как? - пришел на помощь Торопов, укладывая ее голову себе на колени, смачивая виски и лоб холодной водой.
- Андрюшенька, прости меня, - узнав Андрея, заплакала Виктория Павловна, с трудом преодолевая хлюпанье легких. От уголка рта отделилась струйка крови и мягко, по щеке скатилась на траву.
- Все будет хорошо, только ты не говори ничего. Витка, все будет хорошо.
- Да, да, - прошептала она. - Я ничего не чувствую. Переломала все себе на хрен. Водички бы холодненькой. Ой! Андрюшенька прости меня.
- Тихо, тихо, молчи, - успокаивал ее Андрей.
Однако я имел другое мнение - слишком хорошо знаком и часто видел людей в подобном состоянии.
- Виктория Павловна! - жестко позвал я, опасаясь, что через мгновенья она перестанет слышать мои вопросы. - Где Улитин?
- Жив он, успокойся, - она попробовала улыбнуться. - Ой! - и закрыла глаза.
- Вита! - воскликнул Торопов.
Словно очнувшись, она вновь их открыла, заполненные слезами и болью.
- Пить хочется, - прошептала она.
"Все-таки это не линзы" - не к месту подумал я, поражаясь чистоте синего цвета ее глаз.
Она взглянула мне за спину, и ее взгляд теперь выражал страх и удивление. Я обернулся в тот миг, когда прозвучал выстрел, испугавший своей неожиданностью и неуместностью рядом с умирающим человеком.
Кровь хлестанула в лицо Торопова, заставляя того отшатнуться от вздрогнувшего напоследок тела женщины.
- Ты что, офуел? - спросил я Гену, спокойно разглядывавшего результат своей деятельности.
Как-то, в суете, мы совсем упустили, чем там за спиной занимается наш морской друг. Чего это он так усердно, ковыряется в багажнике джипа? А ведь нашел! И стоит, вальяжно ступив на белый, маркированный знаками радиационной опасности, контейнер со счастливой улыбкой и немым вопросом в глазах: кого бы первого из нас мочкануть?
Кто сказал, что оборотней не бывает?
- Что у вас там? - донесся от дороги тревожный голос Ирины Николаевны, не имеющей возможности видеть происходящее.
- Все нормально солнышко! - успокоил ее Гена (Гена?), в улыбке демонстрируя идеально ухоженные зубы, давая понять, что и нам не плохо было бы иметь такую же точку зрения.
Однако, то ли Ирина не поверила его тону, то ли проявилось женское любопытство, но спустя несколько секунд послышался звук осыпающегося щебня - она спускалась к ручью.
Услышав шаги, Гена на миг растерялся, видимо он представлял развитие событий в другом ключе. Впрочем, его растерянность давала некоторый шанс.
- Что тут у вас?! Гена ?!- воскликнула Качалова, заметив в руках супруга пистолет, наши с Андреем напряженные лица и распростертое, простреленное тело Девятовой.
- Иришка, стой на месте! - попробовал остановить ее Гена, не сводя с нас глаз.
- Что значит, стой на месте? - на правах законной жены, возмутилась Ирина Николаевна и шагнула вперед.
Ни секунды не раздумывая, молодой супруг, в развороте, двумя выстрелами в живот, остановил непослушную жену. Удивленно хлопнув глазами, она, сложившись пополам, осела на траву. Ну а Гена, решив довести дело до конца, уже направлял пистолет в мою голову.
А я не успевал! В отчаянном рывке, выхватывая свой ПС, я уже не успевал взвести курок, не успевал, прицелившись, нажать спусковой крючок.
Звука не было. ЕЕ полет можно было только почувствовать, как чувствуешь взмах крыла невидимой птицы, как неожиданный порыв ветра в жаркий, палящий штиль. Роняя скользящую тень, ОНА ворвалась в череп "морячка", взрывая и фонтаном разнося сущее.
Три смерти в течение одной минуты, даже для меня это чересчур, поэтому на появление майора Шубина со снайперской винтовкой на плече и «Казбеком» в зубах, я не отреагировал никак. Уставившись на тело потерявшего голову флибустьера, я задницей упал на траву и опустил руки.
- Как дела Андрюха?- спросил "снайпер" у Торопова. Почему-то.
И докурив папиросу двумя длинными затяжками, отбросил окурок в сторону, распластавшегося рядом с ящиком, трупа.
- Девчонка кто? - спросил чуть позже, прощупывая пульс на шее Ирины Николаевны, внимательно осматривая ее раны.
- Иринка? - переспросил я без выражения, наблюдая как капли крови скатываются по белым бокам контейнера. – Следак, из нашего ГОВД.
- Ну надо же. А этот? - кивнул в сторону "моряка".
- Муж ее, - так же без выражения ответил я.
- Красиво, - заключил майор, доставая из нарукавного кармана аптечку. - Чего сидите как болваны, - бросил он, втыкая в вену Ирины шприц.
- Следачка ваша, живая! И поживет еще, дай Бог. С детьми вот только проблемы будут.
Мы не шевелились - это называется, пребывание в состоянии прострации.
- Ну ладно, - согласился Шубин со сложившимся положением. Бросил винтовку на труп "моряка" и, подхватив Ирину Николаевну, а заодно (не осматривая содержимое) и маркированный ящик, легко поднялся по откосу к машине.
- Валите отсюда! - крикнул он сверху. - Пока не понаехало сюда всяких.
Спустя тридцать секунд на нас опали дорожная пыль, вздыбленная резво отъезжающей "Нивой" и характерный звук резонирующей выхлопной трубы.
- Надо было ехать с ним, - тусклым голосом сказал Андрей, прикрывая застывшие глаза Девятовой.
- Вопрос в том, далеко ли мы уехали бы? - сказал я, глядя на прошелестевший на малой высоте, следом за машиной, вертолет. А с другой стороны: взял же он с собой раненую Ирину - наверняка довезет ее до больницы, или медпункта, какого.
И еще, сквозь внутреннюю опустошенность, исподволь, стал проявляться менталитет мента. Мне вдруг до боли захотелось написать протокол, с описанием места происшествия и подробным опросом свидетелей.
- Надо убираться отсюда, - будто чувствуя мое настроение, сказал Торопов, и аккуратно опустив голову Девятовой на траву, побрел к ручью.
- Или хочешь дождаться своих коллег? - прокричал он, смывая в проточной воде кровь с рук, одежды. - Очень им будет интересно, пообщаться с тобой, Шура.
Это точно. Времени на объяснения уйдет не мало, что само собой не будет фактором, способствующим решению нашей задачи. Но как же ментовская сущность, глозжащая и разрывающая, толкающая в противоречия и заставляющая выворачивать карманы трупов?
Изучение содержимого я начал с осмотра сумочки Виктории Павловны, валявшейся в перевернутом автомобиле. Косметичка, ключи, записная книжка, документы, несколько зеленых и с разноцветными картинками банкнот, запасные колготки и прокладки - о-о, как я люблю свою работу. Сунув себе в карман записную книжку и документы, я отбросил сумочку к ногам Торопова.
- Сам смотри, что с этим делать, - буркнул я, направляясь в сторону Гены.
Пока Андрей, глядя себе под ноги, мучительно раздумывал о том, каким образом нужно поступить с бесхозными теперь вещами, я собрал в кучку все, что выудил из карманов моряка. Здесь тоже ничего необычного. Удостоверение личности офицера, права, два блокнота, деньги. Разве что, вот мобильный телефон, несколько не вписывающийся в образ военнослужащего российской армии и две обоймы девятимиллиметровых патронов. Еще раз осмотрев карманы Крылова - это по документам фамилия Гены, я обернулся к журналисту с намерением обратить его внимание на телефон, так удачно оказавшийся в наших руках.
- Да, да, да! - сказал возникший за спиной Торопова, сельский участковый и широко улыбнулся.
Да что же это такое? Прав был Шубин, уезжать нужно было сразу. Уж больно популярным становится это местечко.
- Дай-ка мне, эту штучку, - продолжая так же благодушно улыбаться, сказал участковый и стволом АКМа показал на сотовый телефон.
- Зачем тебе, Николаич? - буркнул я. - Ты хотя бы знаешь, что это такое?
- Разберемся, давай говорю! - чуть строже потребовал он и, подойдя ко мне, силой отобрал сотовый телефон.
- Ты знаешь, что тут случается с оборотнями? - таинственно спросил Андрей, пытаясь вывести из равновесия предательствующего участкового.
- Заткнись мля! Ща вот позвоню и спрошу, что тут бывает со всякими козлами.
- Ну-ну, позвони, спроси, - буркнул я, лихорадочно обдумывая возможные пути захвата инициативы.
Но, кроме соответствующих эпитетов, в голову ничего не приходило.
Сделав пару шагов назад, участковый удобно устроился на камешке и, изредка бросая на нас косые взгляды, принялся изучать кнопки наборника.
- Не надо, Андрей! - окликнул я Торопова, вот-вот готового броситься на участкового.
Тот ничего не сказал. Багровый от злости, он застыл на месте и пожирая глазами противника, негромко зарычал.
- Не надо! - повторил я и, забыв о своих чувствах, удивленно уставился на журналиста, в котором, враз, исчезла вся цивилизованность, накопленная со времен человекообразных предков. - Фу! Нельзя! - на всякий случай, подал я команду.
- А чо? - весело поддел участковый, поправляя автомат. - Пусть отведет душу напоследок.
Торопов тем временем, стал еще и подвывать, и, переминаясь с ноги на ногу, зарычал еще сильней. Однако его пыл, сбил запиликавший вдруг телефон. Собственно вызов, нимало озадачил и участкового. Секунду поразмышляв, тот картинно, высоко занося указательный палец, нажал кнопку ответа и со стильным: "Алле", - поднес трубку к уху.
Видимо там прозвучал определенный вопрос, потому как Николаич, счастливо ухмыляясь и косясь на труп моряка, продолжил нарабатывать понравившийся стиль. Со словами: "Ваш друг очень занят", - он, также картинно, отключил телефон.
- Слушай Николаич,- заговорил я, облизав пересохшие губы. - Ты бы дал один звоночек сделать. Соседей надо предупредить, чтоб цветы себе забрали.
- Я сам предупрежу. Телефончик оставь.
Он вновь улыбнулся. А мы прямо растаяли от умиления - как давно все-таки мы не встречали счастливых людей. До каких же высот дойдет его радость, после обнаружения у убиенных материальных ценностей?
- А знаете что? - начал высказываться участковый по поводу предполагаемого куша. - Я тут подумал...
Его высказывания перебил вновь запиликавший телефон.
- ...может мне самому забрать твои цветы? - спросил он и без всяких сомнений вновь нажал кнопку ответа.
Несильным, но весьма эффективным взрывом, участковому раздробило голову в тот момент, когда он, собравшись вновь пообщаться с непонятливым абонентом, поднес трубку к своему уху.
Не глядя друг на друга, и не говоря больше ни слова, мы с Андреем пошли.
Просто отправились к дороге.
- Он не мог прийти сюда пешком, - поделился Андрей мыслями о редполагаемом транспортном средстве.
- Будем надеяться, - согласился я, взлетая по откосу на грунтовый тракт. - Ты налево, я направо. Смотри внимательней, транспорт наверняка где-то в кустах!
Повезло мне. Спустя две минуты, наличие спрятанного в кустах мотоцикла, подтвердило правильность моей суперинтеллектуальной логики.
Судя по следам, хозяин мотоцикла прибыл со стороны Новиково и, вероятнее всего, приметив перевернутый "Джип", просто проехал мимо. Проехал, чтобы потом, спокойно, не привлекая внимания, вернуться к месту аварии и осмотреть добычу. А ведь он все видел и при этом тихонько сидел в кустах. Неужели на отчаянный шаг толкнул факт того, что мы уделили внимание карманам погибших? Хотя, не исключено, участковый - один из исполнителей шайки имени Девятовой, и перевертыш устроил именно он.
- Саня! - позвал Торопов. - Тебе придется вернуться за ключами.
- Почему мне?
- Ну как же, это же твоя работа ковыряться в карманах трупов? А я пока осмотрю технику: проверю заправку, давление в колесах... - Ну ладно, - продолжил он, заметив выражение моего лица. - Заведем без ключа.
Ни секунды не раздумывая, московский журналист оборвал провода с панели приборов.
- Ты знаешь, как с этим управиться? - с сомнением спросил я, косясь на пучки проводов в его руках.
- Я из тех, которые с грохотом и визгом носятся по ночной Москве.
- В смысле?
- Ну... в смысле рокеры - роллеры - байкеры.
- ... ?!
- Деревня! Ты что не знаешь, кто такие байкеры?
- Я имею ввиду – ты, что до сих пор, это... носишься по ночам?
- Да что ты! - усмехнулся Андрей. - Эти золотые времена прошли вместе со временами моей юности! Сейчас я благопристойно и важно, тихо качусь по улицам.
- Живешь на селе - знай колхозную технику! - провозгласил он чуть позже один из байкеровских (наверняка) законов, умело распоряжаясь при этом с оборванными концами.
Спустя минуту, на перегазовке, журналист опробовал работу двигателя.
- Ничего, живой аппарат, - важно провозгласил он еще через минуту.
- Только вот зажигание припозднено... Чего стоишь, полезай в коляску!
- Мне, туда? - спросил я скептически.
- Рядом побежишь?
Бежать рядом не хотелось. Однако через пять минут езды выяснилось, что не зря я сомневался в необходимости своего присутствия в качестве пассажира. Не нужно было доверять руль Торопову. Все свои волнения, стрессы, а заодно и тяжелые воспоминания байкеровской юности, выхлестнулись в этой езде. А мои: "Объезжай эту яму!", "Осторожно здесь спуск с поворотом!" - тонули в мотоциклетном реве и абсолютно игнорировались одержимым ездой журналистом. Зато я узнал, на что способны мотоциклы Ирбитского производства в руках мужчины с горячим сердцем.
Он притормозил лишь тогда, когда мы с грохотом и пылью водворились на застывшие в послеобеденной умиротворенности улицы Новиково. Угадав мои мысли, Андрей повернул к зданию поселковой администрации.
- А-а? - удивляясь, краснея и задыхаясь от противоречивых эмоций, произнесла Секретарша.
Она не могла предположить, что в ближайших окрестностях найдется кто-либо, посмеющий нарушить ее рабочий покой. Поэтому ничего не приготовила для соответствующей встречи с людьми, без стука вошедшими в кабинет и без спроса принявшимися употреблять ее "личный" служебный телефон.
Подняв трубку и услышав характерный звук зуммера, я стал набирать служебный номер начальника корсаковской милиции.
- А что это вы тут себе позволяете? - Секретарша нашла, наконец, в себе силы поинтересоваться происходящим.
- Мы тут звоним, - доверительно сообщил журналист о нашем занятии.
- А ну пошли отсюда! - окончательно придя в себя, потребовала она и ощупывая вокруг себя пространство, стала подыскивать предмет, которым можно бы было восстановить равновесие в нашем взаимоотношении.
- Тетя, ты что, на пятнадцать суток хочешь? - пригрозил Торопов как заправский участковый. - А могу и пару лет тебе устроить. Хочешь?
Тетя не хотела. Но противоречия от того, что какие-то грязные и небритые мужики, без предъявления документов хамят, пугают и пользуются телефоном, не покидали ее.
Телефон шефа не отвечал, и пока я набирал номер своего (а временно теперь должно быть и Горилого) кабинета, она пыталась найти достойное продолжение своим терзаниям.
- У нас, между прочим, телефон платный, - заявила она в момент, когда Вася произнес долгожданное "Алле".
- Само собой, - подтвердил Андрей желание хозяйки, навариться при помощи аппарата образца пятьдесят третьего года.
- Вася, здравствуй, Кравцов говорит! - прокричал я в трубку, голосом преодолевая шумы полу оборванной линии и технологическое несовершенство телефонного аппарата.
- Товарищ капитан! Сан Сергеич! Приветствую! - кричал на другом конце провода Вася, то же криком, преодолевая технологические несовершенства.
- Где шеф?! - перешел я сразу к делу, не теряя времени на реверансы.
- На разборках!
- Где-е?!
- Ну, в Южном, в областной администрации... Вызвали их туда, с начальником областного УВД!
- Ясно.
- Что?!
- Я говорю - плохо дело!
- Минута - тысяча, - напомнила Секретарша о своем существовании.
- Ну понятно. Вася слушай внимательно... - я в упор посмотрел на женщину.
Мой взгляд мог означать что угодно: и пренебрежение миллионера к вышеуказанной сумме, и отсутствие понимания предмета разговора. Отчего, естественно, гармоничности в душе хозяйки не случалось.
- Надо всем постам срочно дать ориентировку: белая "Нива", зарегистрирована на имя Крылова Геннадия, - продолжил я, замечая косые взгляды Секретарши в сторону пятнадцатилитрового кубического аквариу¬ма.
- Записал, - послышался голос Васи.
- В машине тяжелораненая Ирина Качалова! Знаешь ее?
- Ну... Наш следователь?
- Да. За рулем вооруженный крендель, может иметь документы на имя Шубина Евгения Игоревича. Ребятам скажи - очень опасный тип, но задержать его надо, во что бы то ни стало!
- Понял!
- Молодец какой!
- Что-о?!
- Далее! Пятнадцать километров южнее Новиково - перевернутый джип, три трупа с огнестрелами. Личности установлены. Передай дежурному по горотделу, пусть высылает бригаду. И еще! Позвони Сердюку, скажи, я очень просил, пусть подготовит справку об освобождении на имя Улитина Сергея Николаевича. Держи ее при себе. Позвоню, скажу, куда ее привезти!
- Все записал. И, Сан Сергеич, если есть возможность не въезжать в Корсаков - не въезжайте! Тут прокуратура арестовывать вас собралась!
- Хм... Что же ты тогда кричишь на весь отдел?
- Так это... Я вам больше доверяю!
- Ну, а Старик, что же?
- Он тоже, наверное… Седня, с утра, ходит по отделу и кричит: «Где эти сталкеры херовы?… Вернутся, головы поотрываю!»... Докладывать ему о звонке?
- Обязательно. И скажи, вечером перезвоню. Ну все, прощаюсь, двушки кончаются.
- Чего, чего?
- Я говорю: телефон тут платный, - кладя трубку, я взглянул на Секретаршу.
- Три минуты, - отреагировала она мгновенно. - Три тысячи.
- Угу. Давайте бумагу, напишу расписку.
- Ах вы менты паршивые! - все же случилась истерика. - Ворвались без всяких оснований в кабинет! Испугали больную женщину! И три тысячи жалко стало!?
- Ну не хотите, как хотите, - отозвался я.
- Ну ничего, управу и не на таких козлов находили!
- Может действительно, отвезем ее в горотдел? Оформим, как положено, - предложил московский правозащитник.
- Только попробуйте тронуть меня, - угрожающе прошипела секретарша.
- Пожалуй ОМОН это сделает лучше, - буркнул я убираясь из кабинета.
- Что-то вы не в лице, Александр Сергеевич, - сообщил Андрей, выходя вслед за мной. - Идет охота на "волков"?
- Она самая. Будет, Андрюха, трудно.
- Нормально, а это все естественный процесс по устранению от дел, «зарвавшихся» сотрудников. Я в Москве, таки-их вариантов насмотрелся...
Мы подошли к мотоциклу.
- Вот только не могу понять, - продолжил Андрей, усаживаясь в седло, - зачем в нынешней ситуации, городить такие навороты. Ведь посмотри, крови столько пролито, что смерть еще пары-тройки человек (твоя, например, моя) уже не станет новостью.
- Да уж, ситуация. Просто тот, кто планировал все эти давления на милицию, в период некой акции, не учел многих вещей, способных ускорить ход событий.
- Ты считаешь, что в городскую прокуратуру заранее поступил компромат на сотрудников милиции?
- Да, на наиболее неудобных работников. И не только в городскую, но и в областную прокуратуру… Хм. И моих подчиненных, «наркодиллеры» етить, сволочи, сделали так, что даже я в это поверил! Почти.
- Хочешь обсудить, чья это работа?
- Не-а. Все что сейчас твориться в Корсакове, происходит по инерции. Обсуждай - не обсуждай, а под раздачу все равно попадешь. А вот подумать, что нам сейчас делать и в какую сторону отправиться, стоит.
- Ну, в Корсаков, насколько я понимаю, мы не едем.
- Не едем.
- Ты недавно говорил что-то, про Сергея, и о том, что знаешь, где он находится... Кстати, твоя подруга уж больно внимательно смотрит из окна на нас. Хм. И при этом говорит по телефону.
Я поднял глаза на стоящие неподалеку деревянные столбы, выискивая распределительные коробки телефонной связи.
- Не хотелось бы ошибиться в своих предположениях, ведь времени-то у нас нет, - сказал я, расстреливая из своего "Стечкина" узел, провода от которого тянулись к зданию новиковской администрации. - Приличная психушка на Сахалине одна, и находится она в Южно-Сахалинске.
- Я не представляю, как мы теперь будем жить среди нормальных людей, - пожаловался Андрей, переводя взгляд с расстрелянного столба на находящийся все еще в моих руках пистолет.
- Ничего, - подбодрил я его, - в конце концов, можно привыкнуть и к нормальным людям.
- Ведь наша знакомая, наверняка мстительная особа. И если у них там в сельской администрации, есть привычка держать оружие, то через несколько секунд, придется нам заниматься привычным...
Дверь, с грохотом распахнутая в этот момент, ударила в стену конторы и, дождавшись пока стопятидесятикилограммовая дама ловко проскользнет сквозь дверной проем, рухнула на порог, увлекая за собой наличники и косяк.
- Поехали отсюда, - сказал я, наблюдая за мощным дриблингом тучной женщины.
- Поехали, - с готовностью согласился Андрей.
- Не то, чтобы мне стало страшно, - заговорил он, на малой скорости выводя мотоцикл за пределы поселка. - Просто я пришел к выводу, что ты очень часто бываешь прав.
- Некоторым это понимание приходит гораздо раньше, чем тебе.
- Вот, например: я хотел остаться там, на озере, ты настоял на необходимости оттуда убраться. И что? Предмет, ради которого собственно я и не хотел уходить, оказывается в машине Виты.
- Пора уж успокоиться Андрюха, на счет того ПРЕДМЕТА.
- Не знаю, не знаю... но и Серегу вытаскивать надо. Кстати, объясни, исходя из какой логики, ты сделал вывод, что Серега в психбольнице?
- Никакая это не логика... Если в данном случае и оперировать какими-либо раскладами, то можно прийти только к одному выводу.
- Да, - согласился со мной Андрей уныло. - Наверное психушка - последняя надежда, - добавил он тоном исключающим всякие надежды. - Никак не привыкну к мысли о смерти Виты (ох уж эти лабиринты подсознания!)... Дерьмо какое-то. Как думаешь кто такой этот Гена?
- Моряк военный, - буркнул я, находясь под впечатлением собственных размышлений.
- Ну да, конечно, - согласился Андрей.
"Как здорово, когда с тобой все время соглашаются" - невесело подумал я, прикидывая маршрут, по которому нам предстоит попасть в Южно-Сахалинск, дабы благополучно завершить свою миссию.