Наша незрячая, но прозорливая бабушка уже с весны стала готовиться к предстоящей зиме. Большого леса у нас по близости не было, да и некому было дрова заготавливать. Мама целыми днями работала на колхозном поле, я же был ещё очень мал, а бабушка в свои пятьдесят с лишним лет сидела с маленькой Натой.
И вот что она придумала, моя мудрая бабушка! Не имея возможности обходиться одной, без моих глаз, без моей помощи, она знала, что вместе мы уже что-то можем делать. Она показала мне своими руками, какой нужно сделать ящичек из досок: длиной в локоть, дно шириной в ладонь, борта высотой в кисть руки, расширяющиеся кверху. Пилить ножовкой я в свои пять лет уже умел и кое-как прибивать гвозди. За полдня с бабушкиной помощью я всё же соорудил такой ящичек.
Потом она сказала, где во дворе нужно вырыть яму размерами примерно в два моих широких шага. Мы её вырыли глубиной почти мне по пояс. Я всюду был для неё зорким зрением, а она для меня – мудростью и сильными руками. Она мне говорила: что и как делать, а если мне было не под силу, бралась она. И тогда уже я подсказывал: куда положить, куда идти. Затем мы стали носить в приготовленную яму навоз из сарая и заливать его водой, которую носили из речки.
По улице до пруда я веду бабушку за руку. На плечах у неё покачивается коромысло с двумя огромными, как мне тогда казалось, вёдрами. Я подвожу её к такому месту, где можно удобно черпать. Она зачерпывает полное ведро, и я веду её за руку к ровному месту, где его можно поставить. Со вторым ведром я подвожу её с расчётом длины коромысла, чтобы можно было зацепить им сразу оба ведра. Подвожу бабушку к середине, цепляю дужки ведёр за крючки, бабушка выпрямляется, одной рукой придерживая коромысло, а другую протягивает мне. Я беру её за руку и осторожно веду по ровной дорожке, обходя кочки и ямки или предупреждая о них. Каждый раз мы благополучно добирались с полными вёдрами воды.
Бабушка знала, сколько нужно воды, чтобы затворить соломенно-навозную массу. Потом мы эту массу месили босыми ногами до определённой густоты. Если жидкая получалась, добавляли старой соломы, а если густая, разбавляли водой.
Бабушка попросила приготовленный ящичек и стала руками накладывать в него намешанную массу, хорошо притрамбовывая. Я оттаскивал волоком этот тяжёлый, наполненный смесью ящичек за верёвочку в дальний угол двора и осторожно переворачивал его там, выкладывая на землю формованный навозный кирпичик.
Для меня это была игра. Моя “машина” от ямы до сложенных кирпичиков образовала “дорогу”, по которой я возил свой груз. Кирпичики-брусочки я складывал ровными рядами, но не плотно друг к другу, а так, чтобы между ними продувал ветер. До вечера я покрыл такими кирпичиками третью часть двора.
Через несколько дней подсохшие и затвердевшие брусочки можно было переворачивать, а потом и ставить на торец. Полностью высохший брусок становился очень лёгким и прочным. Мы называли эти соломенные брусочки кизяками и складывали под крышу вдоль стены сарая.
Вот такое топливо мы готовили с бабушкой к предстоящей зиме.