- Стас, сынок, открой мне дверь, это же я, твой отец! - из-за двери раздался грубый мужской голос, в котором проскакивали нотки сарказма. Легкий смешок раздался вслед за этой фразой, просочившейся сквозь деревянную преграду, и разбежался по стенам ванной, в которой спрятался маленький ребенок.
Он сидел в самом углу, стараясь расположиться как можно дальше от двери, подобрав под себя ноги, словно надеясь, что эти пару сантиметров, которые еще его отдалили от двери, станут для него спасительными. Хотя это было больше инстинктивно - желание спрятаться, занять как можно меньше места, потому что он знал, что если тот, кто находился за дверью, ворвется в ванную, спасения уже не будет. И теперь эта хлипкая дверь, едва державшаяся на своих уже изрядно проржавевших петлях, была его надеждой на то, что все обойдется.
- Стас, сынок, - опять раздался голос, который заставил мальчика снова содрогнуться, сжаться еще больше. - Открой же, мы с мамой ждем тебя, - тон, с которым это было произнесено, больше походил на шипение.
- Ты уже не мой отец, - тихо произнес Стас, будто боясь, что мужчина его услышит. - И мама больше не мама.
Он это знал, он видел, и он не мог сначала в это поверить. Они больше ни его родители, они перестали ими быть с того самого момента, когда надели на себя эти кулоны. Эти два маленьких предмета изменили их, сделали злыми и бесчувственными, мучителями и убийцами, людьми, которые могут убить своих детей, да еще так просто, словно это пустяковое дело, как выключить свет или открыть дверь.
Его сестра, Аня, стала их первой жертвой. Он видел, как отец просто взял и с безумной улыбкой на лице, напоминающей звериный оскал, вонзил в ее маленькое тельце большой кухонный нож. Сначала один раз, потом, безумно улыбаясь, еще и еще... Холодное лезвие с противным, режущим плоть, звуком входило в нее, делая глубокие смертельные раны. И все это сопровождалось хриплыми криками маленькой девочки. А мама стояла рядом и хлопала в ладоши, в ее глазах мальчик видел нездоровый, какой-то дикий и первобытный блеск.
- Стас! - дверь слегка задрожала от настойчивых ударов, Стас вынырнул из ужасных воспоминаний. - Открой, сейчас же! Или мы с мамой тебя накажем!
Стас сильнее сжал в руке телефон. Сейчас телефон был его шансом на спасение. Он позвонил в полицию и там, на другом конце провода, женщина равнодушным и немного сонным голосом сообщила, что к нему пришлют наряд. Оставалось только ждать.
В дверь ударилось что-то тяжелое, отчего послышался слабый треск. Дверь жалобно запела, но продолжала держаться. Еще удар и треск стал сильнее. Мальчик смотрел на дверь испуганными глазами. Он словно хотел удержать дверь на месте одним лишь взглядом. Еще удар, трещина появилась из ниоткуда, быстро увеличиваясь в размерах. Еще чуть-чуть и этот слабый заслон, который давал мальчику защиту и надежду, будет сметен разъяренными родителями. Маленькое сердечко бешено забилось, бурная фантазия начала вырисовывать страшные картины, от которых душа ушла в пятки. Из-за двери раздавалось какое-то рычание, смешанное с дьявольским смехом. Он еще сильнее вжался в стену, будто стараясь проломить ее своим небольшим телом, стараясь покинуть это место. Стас закрыл глаза, не желая видеть, как дверь разлетится в щепки, и отец ворвется в ванную.
Удары затихли, за дверью послышались чьи-то голоса, кто-то громко спорил, иногда переходя на крик. Было произнесено несколько фраз, после чего появились звуки борьбы и брани. Неожиданно раздавшиеся два выстрела погрузили дом в тишину. В тишину пугающую и страшную.
Стас вслушался, стараясь выхватить хоть что-то, но тщетно: квартира продолжала хранить молчание - зыбкое спокойствие, которое в любой момент могло раствориться.
Секунды потянулись слишком долго, словно они нехотя отсчитывали свой бег. Так бывает, во время тишины затихает и время. Мальчик ждал, что случится дальше. Стас был уверен, что что-то должно было случиться, слишком резко все прекратилось.
Дверь ручки ванной зашевелилась, беспомощно крутясь из стороны с сторону: кто-то хотел попасть внутрь, в ванную. Он опять вжался в холодный кафель, страх новой волной нахлынул на него.
- Откройте, кто бы там не был! Я полицейский, вам ничего не грозит! - за дверью раздался незнакомый голос...
… Прошла уже неделя как их похоронили.
- Они ушли в лучший мир, им там хорошо, - говорила бабушка Стасу, пытаясь успокоить его. Но он знал, что это не так. И теперь он, с твердой решимостью навсегда освободить души своих родителей, перелезал через ограду кладбища.
Стас видел, как мама улыбнулась, когда мальчик проходил мимо ее гроба. Она слегка приоткрыла левый глаз и внимательно посмотрела на него. Но он не испугался, он научился не бояться. И он пообещал сорвать этот кулон с ее шеи, подарив ей таким образом покой - последний подарок, который он мог ей сделать. На отце кулона уже не было, куда он делся было неизвестно. И отец лежал спокойно, никак не проявляя признаков жизни.
Мальчик пробирался среди могил, выискивая фонарем нужные. Свет цеплялся за могильные плиты, освещая их, но быстро терял к ним интерес — это не были могилы родителей. Ночь, опустившаяся на кладбище, делала это место еще более страшным, чем при дневном свете. Воображение вспоминало страшные картины, которые связывали с такими местами режиссеры всяких ужастиков и страшилок, которые мальчик успел посмотреть. Ему казалось, что сейчас перед ним выскочит неизвестная фигура в черном плаще с окровавленным топором, которая погонится за ним. Или он увидит ведьму, варящую свое зелье прямо здесь, среди пристанища усопших. Но он продолжал бежать.
Наконец, он нашел могилы родителей, точно ткнув в них лучом фонаря. Но вместо желаемого чувства легкого облегчения, связанного с завершением этой стадии своего плана, он испытал легкий шок. Могила матери была вырыта больше чем наполовину: кто-то здесь был и кого-то Стас спугнул.
Он аккуратно вытащил лопату, которая висела за спиной, по удобней взял ее в руки, начал осторожно оглядываться, выискивая тайного нарушителя.
Сзади раздался легкий треск, сухая ветка сломалась под чьим-то тяжелым шагом, мальчик резко повернулся на звук. Луч света выхватил фигуру человека, который тихонько приближался к нему. Свет пробежался по незнакомцу снизу вверх и ударил ему в лицо, отчего мужчина слегка зажмурился.
Мальчик узнал этого человека: это был тот полицейский, который спас его тогда в квартире.
- А ты смышленый малый, - злобно улыбаясь, проговорил мужчина, защищая руками глаза от света. - Что, тоже нужен кулон?
Мальчик молчал, остановившись в смятении, замерев от страха.
- У твоего папаши я стащил один, - продолжил он, наблюдая за мальчишкой. - Понравился он мне очень.
С этими словами он докоснулся пальцами до кулона, который висел у него на груди. Мальчик немного отступил назад.
Мужчина опять оскалился:
- А вот с мамаши не успел. Я хотел подарить его своей жене, чтоб она тоже почувствовала ту силу, которую он дает. Да не успел... - улыбка пропала с лица. - Она умерла, я задушил ее подушкой.
Опять вернулся страх, который вселял неуверенность в его действия. Но он продолжал держать лопату - единственное его оружие.
- Убирайся отсюда, - тихо проговорил Стас, стараясь подавить в голосе нотки страха, который все сильней и сильней сковывал его. - Ты его не получишь.
Мужчина сделал шаг вперед, отчего Стас отпрыгнул, словно кошка от собаки. Глаза мужчины сверкнули, в них полыхала ненависть к мальчику, который встал у него на пути.
- Никогда не указывай старшим, что им делать. Или что, ты убьешь меня этой лопатой, а потом ей же и закопаешь? - последние слова были сказаны с издевкой.
- Я не хочу этого делать, - тяжело дыша, произнес мальчик. - Но я сделаю это, если вы не уйдете.
- Станешь убийцей? - смех мужчины прокатился над могилами, убегая в ночной мрак. - Ты обосрался, когда мамаша и папаша хотели тебя убить, а теперь стал героем? - Он сделал паузу, после чего заискивающе произнес, - или ты играешь в героя?
- Я не герой и не убийца! - голос мальчика приобрел твердость. - Но я убью вас этой лопатой.
- Не говори того, чего не сможешь сделать, щенок! - мужчина сделал еще пару шагов в сторону мальчика, нависая над ним. Мальчик сделал шаг назад и споткнулся, рухнув на холодную землю. Фонарь выпал из руки, покатился по траве. Но лопату он не выпустил, выставив ее вперед, полотном на мужчину.
Мужчина засмеялся:
- Горе-убийца и никчемный герой, я раздавлю тебя, как смазливого червя!
Он кинулся на мальчика, выбивая лопату из его рук. Она легко выскочила из маленьких ладошек, предательски, как и фонарь, прячась в траве. Мальчик не успел ничего сообразить, как мужчина навалился на него всей своей тяжестью. Его огромные ручищи вцепились в маленькую шею Стаса, лишая его воздуха. Паника охватила мальчика, эмоции захлестнули его, стараясь пробудить в нем его инстинкты к самосохранению. Он забил своими ручками по рукам мужчины, но бесполезно — мужчина был намного сильнее. Даже в темноте он увидел ту жуткую улыбку, ту страсть, с которой мужчина давил ему шею, ту неуемную злобную жажду, которой были пропитаны все его действия. Этот мужчина не был больше человеком. Это был хищный зверь, убивающий ради забавы.
Стас начал шарить руками по траве, ища хоть что-нибудь, что могло бы ему помочь. Пальцы ничего не находили, надежда таяла вместе с последними короткими безнадежными вздохами.
В последний миг, когда Стас начал уже терять сознание, когда грань между жизнью и смертью стала слишком тонкой, его руки нащупали твердый предмет, который тут же ловко схватили его пальцы. Это был камень. Стас собрал последние силы и махнул рукой с камнем по голове мужчины. Глухой стук и резкий крик, разлетевшийся над кладбищем. Моментально хватка ослабла, наполняя измученные легкие воздухом. Мужчина упал на землю, хватаясь руками за голову.
Мальчик пытался отдышаться, мужчина катался рядом, крича от боли и растирая кровь, которая сочилась из раны. Стас взглянул на него: он знал, что мужчина скоро опять нападет на него, когда боль слегка стихнет, уступая место неуемной древней ярости, заключенной в кулоне. Мальчик встал на четвереньки и начал ползать по земле в поисках лопаты.
Стас почувствовал, как мужчина сзади слегка приблизился к нему, подполз. Больше он не кричал, было слышно только его тяжелое дыхание. Мальчик начал искать быстрее, мужчина был все ближе. Наконец, рука нащупала деревянный черенок, коснувшийся пальцев. Стас схватил его и со всей силы замахнулся назад, почти не глядя, с трудом различая силуэт противника. Опять глухой удар и мужчина, заскулив, словно собака, опять свалился к траву. Стас резко подпрыгнул к нему, вставая на ноги и еще раз, уверенней, ударил мужчину, снова вырвался крик. Потом был еще удар и еще. Лопата безжалостно ударялась в тело. Удары сыпались все чаще и чаще, а крики становились все тише и тише, переходя потихоньку в хрип, предвещающий скорую смерть.
Мужчина умолк, его изувеченное тело перестало двигаться и распростерлось среди окровавленной травы. Стас выпустил лопату из рук, опустился над телом мужчины, преодолевая отвращение, и сорвал с груди кулон. Только теперь он мог расслабиться. Слезы брызнули с его глаз, он задрожал, не в силах сдержать этот порыв. Стас смотрел на свои маленькие ладошки и не мог поверить в то, что сделал.
«Так было надо», - пытался он успокоить себя. Но эти мысль разбивалась о стену детского непонимания - зачем убивать? Зачем приносить страдания? Кто придумал, что надо так поступать? Что за ужасная сила заключена в этих кулонах?
Сзади послышалось шуршание, и через мгновение ему на плечо легла чья-то рука, и он услышал злобный женский голос:
- Сынок, ты пришел ко мне?