- Смотри, как аккуратно он ест! – заметил первый наблюдатель, - Ни одной капли супа на столе! И не подумаешь, что у него практически полностью отсутствует мозг.
- Более того, - откликнулся второй, - с ним даже можно говорить, он знает слова, хотя порой не понимает их смысл.
Два человека в белых халатах заглядывали через специальное окно в закрытую комнату, в которой жил испытуемый. Первый мужчина был явно азиатской внешности – китаец или японец, внешность второго была европейской, а беседовали они на английском – универсальном языке научных работников. Окно в комнату было односторонним, так что испытуемый не видел и не слышал тех, кто его сейчас обсуждал. Он спокойно доел суп, затем встал, прошёл в угол комнаты, где был туалет и раковина, аккуратно сделал свои дела, спустил воду в унитазе, затем открыл кран, вымыл руки, вытер их полотенцем, висящим на крюке рядом. Потом испытуемый подошёл к кровати, лёг на неё и спокойно заснул.
- Посмотри на кривые активности мозга, они почти не изменились, когда пациент заснул, - сказал первый.
- Да, впечатление такое, что всё, что он делает, он делает как бы во сне, - ответил второй.
Всё так и было. Человек в комнате был не способен мыслить. Тяжёлое поражение мозга боевым нейровирусом не оставило ему шансов. Удивительно ещё, что простейшие навыки сохранились. Человек мог вести растительный образ жизни, он мог есть, спать и ходить в туалет. Он не страдал от того, что более двух месяцев жил в замкнутой комнате и не мог из неё выйти. Да и что ему делать «на воле», если он не понимал толком, что делает и куда идёт? Так думали те двое, которые с интересом изучали последствия заражения испытуемого новым вирусом, к созданию которого, кстати, приложил руку и сам испытуемый. Увы, руководство проекта решило, что испытуемый не достаточно надёжен, а поэтому решило стереть его память, так сказать, во избежание…
Рабочий день окончился, исследователи сняли свои белые халаты, сдав всё на дезинфекцию, прошли через душ, оделись и разошлись по домам. В это время я находился в своём теле, как в тюрьме. Я всё сознавал, но не имел никаких возможностей для управления своим спящим телом. Сегодня я решил, наконец, действовать, с лёгким щелчком покинул тело спящего и взлетел вверх. Будучи легче воздуха, я без труда держался под потолком. Внизу тело смотрело сон, я мог заглянуть в этот сон, даже слиться с ним, но это меня не привлекало. Мне хотелось хоть каких-либо перемен. Ещё раз посмотрев вниз, я увидел, что связан с телом тонкой серебристой нитью, уходящей внутрь него где-то сзади, на уровне лопаток. Я понял, что един с этим телом и никуда от него не денусь, пока это тело живо. Но теперь, покинув телесную оболочку, я окончательно осознал себя тем, кого называли доктором биологических наук Николаем. И как настоящий учёный, я просто был обязан исследовать это новое состояние, в котором оказался по воле судьбы. Для начала, следовало разобраться, могу ли я командовать своим спящим телом. Уже не раз пытался я разбудить спящего, но не преуспел. Тело не могло проснуться, так как в нём некому было просыпаться. Оно смотрело сны…
- Итак, - подумал я, - в моём распоряжении только сны! Много ли это или мало? Пусть, например, телу приснится, что оно встало с постели и подошло к стене комнаты. – Тело встало и пошло…
- Получилось! – я мысленно захлопал в ладоши. Интересно, а можно ли выйти из этой комнаты? – В своём новом состоянии я легко преодолел стену. Так, а как быть с телом, - подумал я, - оглядывая пустынный коридор с матово светящимися потолочными блоками. Тем временем, тело неподвижно стояло, прижавшись изнутри к стене.
- Что же делать? Некоторое время я наблюдал за телом, затем нырнул в его сон и понял, что всё просто, я сам виноват, что оно не может пройти сквозь стенку. Я же сам заставил тело видеть эту стенку во сне. А теперь, пусть тело взглянет на коридор снаружи. Получилось! Тело вдруг оказалось коридоре и целеустремлённой походкой лунатика потопало туда, куда я сейчас смотрел …
Итак, умение проходить сквозь стены, было освоено. Впрочем, я сразу понял, что ходить телу совсем не обязательно, тем более, что это и небезопасно. Далее я перемещался прыжками. Сначала искал очередное безопасное место, затем перетаскивал туда тело. Всё шло удачно, пока тело не почувствовало запах колбасы и на следующем прыжке оказалось в столовой. После этого оно некоторое время занималось едой, а затем безмятежно уснуло без каких-либо сновидений. Как я ни старался, но ничего сделать со спящим так и не сумел.
Только на рассвете, когда в столовую вошла повариха и загремела ключами, тело изволило, наконец, посмотреть свой первый сон, и тут же под изумлённые вопли поварихи я увлёк его сквозь окно наружу. А там было море и волны, запах солёной воды и солнечная дорожка от восходящего солнца… А ещё белый кораблик на горизонте, на котором мне страстно захотелось очутиться… Тут же я там и очутился, а за мной прыгнуло моё тело. Кораблик обогнул остров, ощетинившийся запретными знаками, и ушёл за горизонт по только ему ведомому маршруту.
На секретном острове осталась вопящая повариха и охрана, безуспешно пытающаяся найти исчезнувшего больного. Поиски продолжались более месяца, и только после этого возникла малоправдоподобное предположение, что пациент, заражённый смертельным вирусом, мог каким-то чудом сбежать с охраняемого острова.
А для меня началась новая очень странная жизнь. Я жил на разных кораблях, меняя их время от времени. На каждом корабле разыгрывалась одинаковая сцена, когда капитан корабля начинал допрашивать тело. И оно отвечало единственной известной ему фразой: «My name is Nikolai» . Далее сценарий имел варианты. Некоторые капитаны помещали тело в изолятор, некоторые даже пытались приспособить тело к той или иной полезной работе, например, мыть тарелки на камбузе. С простой работой тело, как ни странно, справлялось… В порту также задавали вопросы и отправляли тело в закрытую комнату, откуда я каждый раз ночью переносил тело на очередной корабль в морском просторе.
Везде я безуспешно вслушивался в говор матросов, надеясь услыхать родную русскую речь, но мне долго не везло, пока однажды в очередном порту в тюремной камере я не увидел Васю. Вася сидел за бродяжничество.
- Привет, земеля! Меня - Вася! А тебя как? – встретил меня бродяга.
- My name is Nikolai, - привычно ответило тело.
- Значит, Коля! Колян! – обрадовался Вася.
- Я – Коля! – вспомнило тело своё имя и вдруг запело: «Ах ты - Коля, Коля-Николай, сиди дома не гуляй!»
- Колян! – обрадовался Вася, радостно обнимая меня.
Через пару дней, когда какая-то сердобольная дама внесла залог за бедного Васю, его выпустили из кутузки, и я следующей же ночью исчез, мгновенно переместившись на лавочку в парке, где отдыхал Вася. Так началась наша совместная жизнь на улицах неведомого города. По ночам я переносился внутрь ближайших магазинов и приносил оттуда еду.
- Ну, ты и супер! – восхищался Вася, поедая дорогую колбасу и запивая марочным вином. Он уже не ждал от меня ответа, поняв, что кроме своего имени, да детской песенки его напарник ничего сказать не может.
А потом Васе повезло. Его встретил на улице капитана корабля, на котором он когда-то служил. Капитан обещал похлопотать и добиться депортации его на родину. Так, через пару дней Вася уже со слезами прощался со мною. Несмотря на то, что к этому моменту он был уже «хорош», но слёзы его были настоящими, искренними. Впрочем, наша разлука длилась недолго. Как только корабль отчалил от пирса, я перенёс своё тело в каюту Васи.
Во время плаванья всё было спокойно, так как я не выходил из каюты, а Вася таскал мне еду, но когда корабль уже приближался к родным берегам, Вася заболел. Так, сразу по прибытии мы оба попали сначала к обычным врачам, а когда выяснилось, что много лет назад известный вирусолог Николай был внедрён разведкой в некие закрытые медицинские круги, занимающиеся разработкой боевых вирусов, то и переправили нас с Васей в секретную медицинскую лабораторию. Именно заготовки будущего вируса, ещё не боевого и слабовирулентного притащил в своём теле Николай. Им же он заразил и своего друга Василия. Впереди было долгое исследование полученных данных, разработка вакцины. Впрочем, самим заболевшим это уже помочь не могло. В какой-то момент Василий, также как и Николай, впал в беспробудное сноподобное состояние, из которого вывести его было уже невозможно.
На этом можно было бы и закончить нашу историю, хотя случилось нечто, о чём сотрудники закрытого медцентра предпочитают умалчивать. Однажды оба их пациента и Василий, и Николай – исчезли.
- Ну, что Вася! Не поря ли нам прогуляться! - сказал я, заметив Васю, вышедшего из своего уснувшего тела.
- А и правильно, Колян! – ответил Вася, - Пошли!
- Давай Вася, представь себе тот лужок, что виден из нашего окна при свете луны, – предложил я. – Раз! И мы оба там!
- Ты супер, Колян! Я и не знал, что так можно!
- Айда дальше, Вася! Ещё прыжок вон на ту горку!
Обнявшись, мы задержались на пригорке, прощаясь с надоевшей нам медицинской лабораторией. Впереди была свобода!