Я из поколения, чье детство, юность, молодость и зрелость связаны с Советским Союзом.
Здесь я училась в школе, здесь получила высшее образование.
В те времена молодые специалисты обязаны были отработать по специальности там, куда их пошлет страна.
Страну представляла специальная комиссия по распределению.
Часть выпускников попадала в глубинки Советского Союза, а часть какими-то путями оседала в городе под крылом родителей.
В 60-м году после окончания педагогического института меня "распределили" в сельскую школу в Волгоградской области.
Для этого в институте меня учили не только физике и математике, психологии и педагогике, но и "основам производства" - водить трактор, ездить на ГАЗ-51, на «Москвиче» и на трехколёсном мотоцикле.
Я досконально знала, как устроен автомобиль, могла разобрать и собрать мотор, пользоваться тисками, зубилами, молотками, рашпилями, напильниками и обрабатывать металл на токарном станке, строгать и пилить древесину.
После "распределения" в родительском доме началась паника.
Но все устаканилось, благодаря связям отца.
Получив "открепление" в Волгоградском облОНО, я благополучно приземлилась в родном городе на кафедре физики в мединституте.
Здесь меня устроили лаборантом и дали несколько часов практикума по физике на первом курсе.
Конкурсы в те времена в мединститут были огромные.
Уверенная, что мои первокурсники школьный курс физики усвоили, я с энтузиазмом готовилась к первым практическим работам.
Уж не помню тему практикума, но нужно было собрать простейшую электрическую цепь и измерить силу тока в ней и напряжение на лампочке и реостате.
И тут началось невообразимое!
Подозреваю, что мои первокурсники вообще не имели представления, что это за штуки такие-амперметр и вольтметр.
Выслушав меня и затянувшись папиросой, заведующая кафедрой, кандидат наук. крупная и решительная женщина, бодро сказала:
- Да зачем им это надо? Они же на врачей учатся!
И тут я будто прозрела, подала заявление об уходе и прибыла в горОНо с просьбой направить меня в школу.
Дело было зимой. В моем гардеробе была довольно редкая по тем временам шубка из искусственного каракуля, но выглядела она богато, как натуральная.
В ней я и отправилась в горОНО.
Заведующий принял меня, но обещал "рассмотреть мой вопрос".
Когда я нахально попросила его сообщить мне по телефону о принятом решении, глаза его округлились, он понял, что решение надо принять незамедлительно.
В те времена домашние телефоны были редкостью, но папина должность требовала постоянно быть на проводе. Так что домашний телефон у нас был. Я до сих пор помню его пятизначный номер.
Меня тут же назначили в вечернюю школу мастеров при металлургическом заводе.
И я никогда об этом не пожалела.
Это было удивительное время, когда слово «учитель» было почитаемым.
Именно там, в этой школе, я обрела и учительский, и человеческий опыт.
Передо мной сидели бывшие дети войны, которая закончилась 15 лет тому назад.
Эта война оторвала их от школьных парт, и они больше не вернулись в школу.
Закончив ремесленные училища, они плавили чугун и сталь, работали в прокатных цехах и водили паровозы.
В 60-х годах на смену паровозам пришли тепловозы. Чтобы перейти на тепловоз, нужно было иметь среднее образование.
И вот 30-летние, уже семейные, мужики сели за парты.
Помню свой первый урок в 9-м классе.
Был вечер.
Прижимая к груди классный журнал, я бодро шагала по коридору.
Видно, уже прошел слух, что идет молоденькая учительница. Мне был тогда 21 год.
Подхожу к двери, открываю ее.
В классе темно, и только слышно чье-то шумное дыхание.
В полной темноте прохожу к учительскому столу, кладу журнал.
Видимо, интуиция подсказала мне, как быть.
Очень доброжелательно говорю:
-Здравствуйте! Меня зовут Раиса Васильевна. Я математику знаю, поэтому могу рассказать тему и в темноте. Если вам так удобно, можете оставаться на своих местах.
Красные от смущения, мужики выбрались из-под парт.
Кто-то повернул выключатель.
Таким было мое знакомство с замечательным 9-м классом.
Это были удивительные люди.
По вечерам после рабочей смены они прилежно сидели за партами с покрасневшими от усталости глазами и очарованно смотрели на доску, пытаясь вникнуть в то, о чем я им толковала.
У доски они топтались в нерешительности, ужасно смущались, перевирали теоремы, но с увлечением пытались их доказать.
Их очаровательное «берем переднюю скобку и умножаем на заднюю», сконфуженность, когда они начинали читать отрезок ВЕ с буквы Е и умолкали, вызывали во мне огромную симпатию.
Они оберегали меня от грубых слов.
Когда я входила в класс, они поднимались из-за парт и почтительно стояли, пока я не подойду к столу и не разрешу им сесть.
Я бывала на заводе, когда нужно было утрясти с их начальством рабочие смены, чтобы они могли посещать школу.
Завидев меня, шагающую вдоль рельсов, они салютовали паровозным гудком.
Они все закончили школу, прошли обучение и стали машинистами тепловозов.
Этих людей я всегда вспоминаю с огромной благодарностью.
Именно они привили мне любовь к моему делу.
10.11.2020