Очередной промысловый рейс нашего «Артека» начался с длительного перехода из Одессы в Антарктику. Нелёгкий был рейс, сначала даже страшновато было идти с тралом среди медленно мигрирующих айсбергов. Потом привыкли, и рыбалка шла успешно, морозили мы до шестидесяти тонн ледяной рыбы в сутки, и выделенную нам квоту выловили за три месяца вместо четырёх. Промысел пришлось продолжить в районе ЮВА (Юго-Восточной Атлантики), недалеко от порта , в котором планировался межрейсовый ремонт.
Обстановка на промысле была благоприятной. Ловились серебристый хек, зубан, попадался в прилове кальмар. Одновременно с нашим подходом появилась и скумбрия, которая приходит на пару недель и затем пропадает. Скумбрия – рыба моряками любимая. В частном порядке мы для себя её и солили, и коптили (особенно вкусны копчёные брюшки), и рулеты, так называемые, морозили. Закуска – первый сорт, жаль, с выпивкой было никак, но скумбрия и сама по себе хороша.
А рыбаки скумбрию любили не только за вкусовые качества. За две недели при удачной рыбалке на скумбрии заработать можно было, как за обычный месяц, а в море рыбаки ходили за деньгами. Крупные упругие тушки скумбрии просто просятся под нож, проплывая мимо сортировщиков по ленте транспортёра. Одна секунда, взмах руки, и обезглавленная рыба оказывается на коротких поперечных транспортёрах, на которых устанавливались две, а то и три филейные машины местного производства – «от механика-наладчика». «Филейки» используются редко, хранятся в кладовках, но должны быть наготове к моменту появления скумбрии, и опытные наладчики отлаживают их работу заранее.
Работать на «филейках» просто, гораздо легче и безопаснее, чем на головорезках. Обезглавленные тушки просто бросают одну за другой в наклонный приёмник, расположенный над двумя параллельно вращающимися дисковыми ножами. Все отходы попадают в шнек и направляются для переработки на рыбную муку, а половинки филе уходят по транспортёру к скороморозильным аппаратам.
Наладчик наш, Миша Кочнев, машинки свои проверил и установил. Всё было готово для массового изготовления филе, вот только поймать скумбрию нашим штурманам никак не удавалось. Не хватало скорости – так объясняли свои неудачи наши штурмана, хотя мы-то, механики, считали, что не хватает им умения. Давили на машину, однако, крепко.
- ЦПУ мостику. Капитан говорит.
- Слушаю, Борис Леонидович. Третий механик.
- Толик, скорости прибавить бы надо! Идёт перед нами косяк, а мы его не догоняем. Как у тебя нагрузка на главных двигателях?
- Не могу, Леонидыч, правда! У меня выхлопные газы на всех цилиндрах за четыреста градусов зашкаливают. Вы уж как-то с Дедом решайте, может, он чего придумает.
- А валомашину на вал не можешь подключить? Позарез надо!
- А это уж совсем не ко мне, Леонидыч! Электромеханик запретил, он и стармеха не слушает, ему приказать только Вы можете.
- А Дед не в машине случайно? В каюте нет его, я звонил.
- Он в мастерской с токарем что-то обсуждает. Сейчас позову.
Здесь, пожалуй, уместно будет сказать, что особенностью главной силовой установки траулеров типа «Атлантик», к серии которых принадлежал и наш «Артек», являлось то, что кроме двух главных двигателей, работающих на винт через многоступенчатый редуктор, существовала на борту, так называемая, валомашина, способная тоже работать на винт через редуктор.
Электрическая эта машина запитывалась от одного из дизель-генераторов, который и передавал через неё на гребной вал свою мощность, 240 лошадиных сил. Общая мощность двух главных двигателей составляла 2320 «лошадей», так что дополнительная помощь была солидной, около десяти процентов..С ростом мощности росла, конечно, и скорость движения судна, а этого и хотели наши «добытчики».
Вокруг использования этой злополучной валомашины, или валомотора, другими словами, всегда бушевали страсти, потому что использовать её на промысле было строго запрещено всеми руководящими документами после нескольких аварий редукторов на разных судах, а капитанам она, прямо позарез, нужна была.
- Слушаю, Борис Леонидович. Стармех. – Это уже меня в ЦПУ вызвали.
- Иваныч, давай всё же решать вопрос с валомашиной, если главные двигатели со своей задачей не справляются.
- А кто это сказал, что они со своей задачей не справляются? Может быть, это вы как раз не справляетесь со своей задачей? Когда из Антарктики сюда шли, двенадцать узлов давали, и все довольны были. А на промысле с тралом за бортом скоростями с соседями меряться некорректно. Чтобы сравнивать, нужно всем траловое вооружение одинаковое обеспечить. У нас все шестнадцать цилиндров работают, и нагрузка на всех равномерная, стопроцентная, индикатор Майгака показывает. Пройдём докование во время ремонта, отпескоструят нас в Луанде, покрасят в три слоя, и милости просим. Ещё скорость добавится. А пока - не можете скумбрию поймать, ловите хек.
- Ну не заводись, Иваныч, про главные я просто так сказал, у меня к ним претензий нет. Но не хватает их мощности! Вокруг нас все суда валомашину используют. Почему вы с электроном упёрлись? Ты объясни, ты же знаешь, я не дурак, пойму.
- А что объяснять? Вы же сами прекрасно знаете, валомашину в режиме траления использовать запрещается. Были случаи поломки зубьев редуктора, поэтому и запретили.
- Но другие-то с валомашиной ловят!
- У меня таких данных нет. И вообще, другие меня не интересуют, я за свой пароход отвечаю.
- Так и я за него отвечаю не меньше твоего. И оба мы знаем, что поломки эти десять лет назад случились, а с тех пор все валомотор втихаря используют и помалкивают.
- Ну, я электрону приказать это не могу. Если хотите, приказывайте.
- И прикажу! Зови его сюда!
Борис Бондарчук, тёзка и ровесник капитана, спустился в пост управления через пять минут. Нетерпеливый Ромайский еле его дождался.
- Боря, ты знаешь, как я тебя уважаю. – Сдерживая эмоции, спокойно начал Ромайский, - все мы видим, как ты за свою электротехнику переживаешь, но редуктор – не твоё заведование, он механический. И если мы со стармехом идём на нарушение ветхозаветного запрета, то и ответственность за последствия берём на себя. Подключай, давай, валомотор на винт и спи спокойно. Всё будет хорошо.
- Не могу, Леонидович. Запрет старый, но действующий. Вот вы же в судовой журнал не станете писать, что работаете с валомашиной?
- Боря, я тебе, как капитан приказываю включить валомотор, - пропустив мимо ушей вопрос электромеханика, наседал на того Ромайский.
- Устные приказы Ваши, Борис Леонидович, я выполнять не собираюсь. Они незаконны.
- Ах, так? – взревел Мастер, - будет тебе и письменный! Жди в машине! – пять этажей, отделяющих мостик от поста управления, он одолел за три минуты.
Ворвавшись в ЦПУ, сразу же схватил машинный вахтенный журнал, и в графе особых замечаний написал: «Приказываю включить валомашину переменного тока в работу на винт»!
- В режиме траления, - подсказал я ему.
- В режиме траления, - дописал капитан и размашисто расписался.
- Ромайский никого не боится! – объявил он и победно сунул фирменные свои очки в нагрудный карман рубашки.
Склонившись над журналом, электромеханик прочёл приказ капитана, секунду помолчал и невозмутимо заявил: «Не буду я этого делать. Не собираюсь Вашим именем прикрываться, и Деда нашего подводить не стану. Вам, кстати, первому достанется за такие приказы. Шила в мешке не утаишь»!
Ромайский только рукой махнул. Больше ему ничего не оставалось. Впрочем, общесудовое собрание он тем же вечером устроил. Подвёл итоги нашего антарктического рейса, поздравил всех с успешным его окончанием а потом поделился причинами неудачной рыбалки в Атлантике. Экипаж к тому времени и без его слов был осведомлён о конфликте и упрямство электромеханика осуждал. Заработать хотелось всем, а Ромайскому коллектив доверял.
- Что ж, раз из меня сделали врага народа, придется объясниться, - встал с места электромеханик. – все вы меня давно знаете, с некоторыми из вас мы полгода вместе судно ремонтировали. Но мало кто знает, что в прошлом году я был в рейсе на РТМ «Кировоград». План мы на нём перевыполнили на двадцать процентов, и премию нам насчитали максимальную. Вот только мне вместо премии выговор объявили за нарушение той самой, как капитан-директор выражается «ветхозаветной» инструкции. И на ремонт на полгода вместо рейса отправили. Ни один член экипажа, включая капитана и старшего механика, за меня не вступился, премией тоже никто не предложил поделиться, а деньги это немалые. И перед отходом в этот рейс наш механик-наставник меня предупредил, чтобы не своевольничал. Сказал, что в следующий раз меня будут ждать уже бОльшие неприятности. Так что … Ничем не могу вам помочь. Ничего личного.