Увезу тебя я в тундру
День второй, 5 сентября. Магадан — Анадырь.
(64°42,9' Северной широты, 177°36,6' Восточной долготы)
Увезу тебя я в тундру,
Увезу к седым снегам…
(М.Фрадкин, М.Пляцковский)
Утром сразу после завтрака, благо он начался на пятнадцать минут раньше, и мы уже не так боялись опоздать на регистрацию билетов, знакомая машина мчала нас в сторону аэропорта. Полюбовавшись по дороге напоследок видами северной природы, мы попрощались с нашим водителем и поспешили в здание аэропорта.
Как оказалось, спешили мы совершенно напрасно, поскольку, регистрация на рейс Магадан — Анадырь ещё не началась, и мы имели целых полчаса в резерве. Нас очень удивило небольшое количество пассажиров, явившихся на регистрацию — на каком же самолёте мы полетим, беспокоились мы, неужели он такой маленький? Как обычно, беспокойство было вызвано нашим же собственным незнанием. Оказалось, что рейс, на котором мы должны лететь — транзитный: Хабаровск — Магадан — Анадырь. Интересно, что из Хабаровска на него билетов не было, а из Магадана — нашлись, наверное, кто-то летел именно до Магадана, и на их места нас и посадили.
Пассажиры, находящиеся в салоне самолёта, летели целыми семьями, со всеми чадами и домочадцами, поэтому и места у нас оказались разбросанными по всему самолёту. Хорошо, повезло, и одно место нам удалось обменять, а то летел бы наш ребёнок один в окружении коренных жителей Чукотки, а так всё обошлось.
Лёту оказалось около четырёх часов. Обслуживание на рейсе мне понравилось, завтрак был намного лучше, чем у Трансаэро, да и вообще, почище и поаккуратней, экипаж работал очень чётко, посадку в Анадыре осуществил безукоризненно, и за что только в Интернете столько нареканий на авиакомпанию "Якутия"?
В общем, как говорится, "летели, летели, да, наконец прилетели". Самолёт приземлился, но никого не выпускают, ждут пограничников. Оказывается, что, хотя различные режимы, ограничивающие въезд обычных граждан на Чукотку, вроде бы и сняты, но всё равно без предварительно оформленного разрешения в погрануправлении в Анадырь не попадёшь.
Хорошо, что обо всём позаботилась наша принимающая сторона, всё та же неуловимая фирма "Нортоко", правда, на этот раз с ней связывался не я, а курирующий нас сотрудник компании "Посейдон Экспедишнз". Всё оказалось оформлено правильно, мельком заглянув в документы, пограничник разрешил нам покинуть самолет. Интересно, а что было бы, в случае отсутствия у нас на руках этого разрешения, нас не выпустили бы из самолёта и отправили бы назад, или существуют какие-нибудь другие формы проникновения на Чукотку?
Но, всё хорошо, и вот мы вошли в аэровокзал, который нас совершенно потряс: красивое, абсолютно современное здание, оборудованное всем необходимым, правда, имеется указатель "Гостиница", но тот, кто ему захочет последовать, обязательно упрется в дверь, на которой написано "Посторонним вход запрещен". По всей видимости, гостиница ещё просто не существует, ведь, как нам позже объяснили, само здание аэропорта построено всего лишь пару лет назад.
На второй этаж аэропорта ведёт пандус для въезда машин. В зале ожидания имеется всё то, что необходимо и привычно для пассажиров — транспортёр для багажа, небольшой бар, множество различных киосков, где можно приобрести разнообразные сувениры, в том числе и такую экзотику, как резные фигурки из моржовой кости, а также местные SIM-карты и очень красивые настенные календари с отличными видами Чукотки. Пол в зале ожидания очень интересный, плиткой выложена карта мира со всеми континентами, а с потолка свисают красивые баннеры на тему чукотской жизни, из букв на баннерах составляется слово "Чукотка".
По-прежнему продолжает работать и старый аэропорт "Угольный", но он занимается обслуживанием каких-то местных авиарейсов, и говорят, что в него лучше не заходить, а то очень даже испугаться можно.
Ну вот мы получили багаж, воодушевлённые вышли в зал прилёта, и — полный облом, никто нас не встречает. Ладно, думаем, может на улице кто есть, но и там тоже никого.
Ждём пять минут, десять, пятнадцать — никого. Звоним в офис фирмы ;Нортоко;, как всегда, кроме длинных гудков ничего другого не услышали. Думаю: а вдруг все дело в том, что я звоню с мобильного телефона, пошёл искать какой-нибудь городской. Вот тут-то я и узнал об отсутствии гостиницы в том месте, куда указывают стрелки. Это, конечно, удивительно, но к кому бы я не обращался в магазинах, справочном бюро и кассах, везде я слышал одно и то же:
— У нас нет выхода на восьмёрку.
Оказывается, чтобы позвонить из аэропорта Анадырь в город Анадырь, нужно выходить на межгород, что у них здесь за чудеса такие? Наконец, вспомнил, что у меня где-то записан мобильный контактный телефон представителя фирмы "Нортоко", которая должна нас встречать, Натальи Белоконевой. Но "где-то" на самом деле оказалось дома, в Дзержинске, вот и пришлось туда звонить, благо было уже чуть больше 3-х часов дня по местному времени, а дома, значит, только начало восьмого утра, ещё не все успели разбежаться по своим делам.
Телефон нам сообщили, звоню:
— Здравствуйте, госпожа Белоконева, где Вы находитесь?
— Здравствуйте, я в аэропорту, а вы?
— Это мы в аэропорту, ждём Вас уже почти целый час.
— Как, разве вы уже прилетели? Я приехала встречать рейс, который должен вот-вот приземлиться, прямой из Москвы, извините меня, пожалуйста, я сейчас к вам подойду.
Ну, слава богу, это просто какое-то недоразумение. Наконец, нас встретили очень даже симпатичные ребята: Наталья и водитель Кирилл, мы сели в автомобиль, который оказался, как это и принято в восточных регионах России, праворульным внедорожником любимой нами фирмы Тойота. Нам объяснили, что город Анадырь находится на другом берегу Анадырского лимана, никакого другого пути, кроме как на пароме, добраться с одного берега на другой просто не существует, паромы ходят обычно до шести часов вечера, так что, если рейс задерживается, а это по закону подлости случается, пожалуй, даже чаще, чем прибытие по расписанию, то приходится ждать в аэропорту до утра. Жаль, конечно, что гостиницы пока ещё нет.
Эта информация лишний раз подтвердила то, о чём я писал несколько выше: проектирование и строительство городов и аэропортов у нас всегда велось отдельно друг от друга, авторы этих объектов никоим образом не были связаны между собой, каждый из них занимался своим делом, независимым от работы других специалистов, а как здесь в дальнейшем будут жить люди — это личное дело этих людей, зачем авторам проектов задумываться над такой ерундой.
Ладно, летом на другой берег можно попасть, пересекая лиман на барже, зимой, в очень холодное время, как правило, с середины января, по льду лимана пробивается специальная автомобильная дорога длиной около 5 километров. Правда автобусы по ней не ходят, зато таксистов, предлагающих свои услуги, с избытком. В течение же всего переходного периода, то есть весной и осенью из аэропорта в Анадырь и обратно добраться можно только вертолётом, цена на перелёт довольно-таки либеральная — 1800 рублей с человека, по слухам, она дотируется государством.
Оказалось, что, до того как мы переправимся через лиман, нам надо провести ещё одну не очень продолжительную, но весьма поучительную экскурсию по левобережью, то есть по той стороне, на которой мы сейчас находимся. Люди мы спокойные и покорные — левобережье, так левобережье, если есть, что посмотреть, и можно посмотреть, то надо посмотреть. Немного проехали и увидели в стороне яркие, очень чистые, нарядно разукрашенные домики, такие симпатичные, что прямо-таки захотелось заехать туда и посмотреть, что же там делается-то. Сказали об этом Наталье:
— Какие проблемы, конечно, давайте заедем, только не знаю, что вы там увидите нового и необычного, ведь это — наш самый обычный посёлок Первомайка, там живут шахтёры. Зато потом вы попадете просто в декорации к фильму ужасов, Тарковскому бы свой "Сталкер" там снимать.
И мы заехали. Вдоль дорог стояли привычные всем нам блочные пятиэтажки, необычным представлялось лишь то, что они оказались раскрашенными в различные цвета радуги, за счет чего внешне они казались совершенно новыми, только что построенными, хотя, если приглядеться, можно было без труда заметить, что дома-то построены давно, а вот покрашены только что. Непривычным для нас было и асфальтовое покрытие дорог, без единой выбоинки, совершенно гладкое, такими же были и тротуары, отделанные чёрно-белым бордюрным камнем.
Первомайка оказался совсем маленьким посёлком, и вскоре мы опять выехали на асфальтовую дорогу, но поехали не вниз к воде, куда устремились все другие машины, а куда-то в сторону. Вот там мы оказались на такой грунтовке, что сказали спасибо за предоставленный нам транспорт — на обычной легковой машине там бы намучились. Затем мы въехали в какой-то посёлок, состоящий из одинаковых домов, которых было очень много, много десятков, они стояли ровными рядами, шеренга за шеренгой, колонна за колонной. Все эти дома объединяла одна особенность: они были без окон и дверей, у многих к тому же были разобраны крыши, электрические столбы стояли вдоль дороги, на них ещё даже были натянуты провода.
— Что это значит? — спросили мы.
— Когда-то здесь были расквартированы две дивизии Министерства обороны СССР. Это был образцовый посёлок, в котором жили офицерские семьи, но… И опять это, НО, которое сопровождает нас всю жизнь. Началась эпоха разоружения, и на высшем уровне было принято решение о расформировании этих дивизий, офицеры и генералы бежали с Чукотки кто как мог, бросая всё, лишь бы только убежать, посёлок опустел в считанные месяцы. А затем пришли мародёры, которые вначале вынесли всё, что было брошено хозяевами, а затем сняли и выломали всё, что имело хоть какую-то ценность. Очень быстро некогда благополучное поселение приобрело настоящий вид.
— А почему их не заселили обычные люди, ведь здесь имеется вся инфраструктура, водопровод, канализация, теплоснабжение?
— И дома, и земля вокруг принадлежат Министерству обороны, которое, как говорится, "и само не ам, и другим не дам".
С трудом вникая в смысл этого ответа, мы, не спеша, продолжали свой путь. Вот мы въехали в настоящую тундру, суслики бегали вдоль дороги, вокруг лежала слегка холмистая равнина, разукрашенная подступающей осенью в свои любимые цвета.
С левой стороны остались развалины Чукотлага, одного из Гулаговских лагерей, бараки в нём практически сгнили, колючая проволока местами висела на покосившихся столбах, а зачастую её не было даже видно, вышки держались из последних сил, но участь их была уже решена.
И всё же не это было целью нашей поездки в неизвестность. Цель обозначилась вскоре раздолбанным баннером "Россия. Вооруженные силы" на обочине дороги, который предварял въезд в ещё одно скопище домов, которые, правда, находились в несколько лучшем состоянии, чем предыдущие.
— Посёлок Гудым, — сообщила Наталья, — говорят, что он получил своё название по фамилии командира части полковника Гудымова. Здесь московские метростроители совместно с военными занимались сооружением сверхсекретного объекта, в который мы все и направляемся. Чукотка — наиболее приближенная к США территория Советского Союза, поэтому во времена гонки вооружений у нашего руководства возникла заманчивая идея разместить под носом у американцев мощнейшую ракетную часть, которая могла бы одним махом накрыть всю Америку, при минимальном подлетном времени.
Говорят, что эта идея была озвучена Хрущевым во время его знаменитого выступления на сессии Генеральной ассамблеи ООН, где, войдя в раж, он заявил, что наши ракеты с ядерными боеголовками размещены на Чукотке. Конечно, ни о каких ракетах никто даже и не помышлял, но к возвращению главы СССР на Родину, черновой проект был ему представлен на утверждение. Слово было сказано, надо было делать дело. Объект строился в течение длительного времени в условиях полной секретности, и вот, говорят, когда полковник Гудымов отрапортовал в Москву о завершении строительства, он почти одновременно получил две телеграммы с поздравлениями об успешном завершении сложнейшего строительства: одну из Кремля, а другую — из Пентагона.
Американцы, по слухам, вели непрерывное наблюдение за ходом строительства, да и трудно предположить, что в эпоху освоения космического пространства возможно что-либо скрыть от противника. Опять же, говорят, что именно по этой причине Гудымов покончил жизнь самоубийством. А вскоре по договору ОСНВ-2, ракетный комплекс был ликвидирован, и поселок Гудым постигла участь его предшественника, военного городка, описанного выше.
К нашему удивлению в посёлке ещё теплилась какая-то воинская жизнь, стоял шлагбаум, закрывающий подъезд к группе хорошо сохранившихся домов, у шлагбаума стоял часовой, то есть было всё как положено.
Ну, а мы продолжали движение и вскоре вплотную подобрались к горе, куда и устремилась дорога, по которой мы все это время ехали. Вход в подземелье был открыт, без особого труда наша машина забралась в тоннель и, не спеша, начала продвигаться вглубь. Никакого освещения, конечно, не было, спасали только фары автомобиля.
Возникло некоторое беспокойство, когда мы проехали первые многотонные самодвижущиеся герметичные ворота, могущие навсегда похоронить нас в толще горы. Успокаивало лишь отсутствие кабелей управления этой махины. Медные жилы, которые обеспечивали бесперебойное электропитание комплексом, уже давно были сданы в металлолом, но стальные коммуникации, по которым шло снабжение ракетной базы всем жизненно необходимым, только лишь начали слегка оплывать вездесущей ржавчиной.
Мы достаточно далеко заехали вглубь горы, а конца этому грандиозному сооружению не было и в помине. Наконец-то мы выдохнули с облегчением, так как показался дневной свет, и мы выбрались наружу.
Обратный путь занял значительно меньше времени. Ещё раз посмотрели на останки бывшего лагеря и заброшенных военных посёлков, ещё раз поразились бесхозяйственности наших военных руководителей, полюбовались видами северной природы, ведь наступала осень, и всё вокруг было окрашено в теплые и нежные тона, которые умиротворяющим диссонансом выглядели на фоне того ужаса, что творили здесь люди.
— Сюда очень любят приезжать американцы, и все, как один, говорят, что в "холодной" войне они победили, — сказала с горечью Наталья. С ней только и осталось, что молча согласиться.
Ну, вот и паром, который терпеливо и покорно ждал нас на пустынном берегу, каких-то пару десятков минут и мы оказались на правом берегу Анадырского лимана.
Машина съехала на берег, паром тут же отошёл назад, а мы с любопытством и удивлением начали крутить головами, не вполне ещё понимая, куда же мы попали. Машина стояла около старенького деревянного причала прямо на крупногалечном берегу, достаточно круто поднимающемуся вверх. А внизу стояла высокая стела, на которой со стороны моря была надпись "Анадырь", а с другой… — "Новомариинск".
Такая разноименница вызвала у нас повышенный интерес. Наверно, есть смысл обратиться к истории.
На самом деле в истории Анадыря есть несколько чётко очерченных временных периодов. Мне кажется, что здесь нет смысла описывать их полностью, ограничимся основными вехами.
В 1649 году Семеном Дежнёвым был основан Анадырский острог, снесённый в 1771 году. А вот в 1889 году русское правительство приняло решение о выделении Анадырской округи в составе Гижигинского уезда. Надворный советник Гриневецкий, который был назначен её первым начальником, прибыл из Владивостока на клипере "Разбойникъ" на берег Анадырского лимана, где близ Чукотского поселения Въен и основал пост Ново-Мариинск.
Анадырский лиман расположен в одноимённом заливе — самом крупном в Беринговом море, к слову скажем, что на картах XVIII века само Берингово море называлось Анадырским. Наверное, представляет интерес выдержка из донесения командира клипера капитана 1-го ранга Вульфа П.Н о первом доме, который был собран на берегу из отдельных деталей, изготовленных во Владивостоке и доставленных на клипере: "…Самый домъ… въ десять саженъ длины, три ширины и до двухъ саженъ высоты… Онъ обращёнъ фасадомъ на югъ и разделёнъ внутри на пять отделенiй. Первое, где находится входная дверь, занято кухней съ русскою печью и плитой; второе — казарма для десяти казаковъ, затем идут две комнаты, — начальника округа и его помощника, и наконецъ кладовая. Въ жилыхъ помещенiяхъ поставлены железныя печи, выложенныя внутри кирпичёмъ. Крыша дома, кроме досокъ, обшита толемъ…"
22 июля стал днём рождения будущего Анадыря. События, как их описывал всё тот же Вульф, развивались следующим образом. Клипер произвёл салют по случаю тезоименитства Государыни Императрицы Марии Фёдоровны, именно ей Ново-Мариинск и был обязан своим названием, а определение ново — включено для отличия от уже существовавшего в Западной Сибири города Мариинска, над Анадырским домом на мачте подняли национальный русский флаг. Затем на борт клипера пригласили чукчей и угостили их там ромом! После парадного завтрака чины округа перебрались на новоселье. По этому случаю спустились на берег с пирогом, в доме по морскому обычаю с судовыми певчими отслужили соответствующее богослужение, окропили весь дом святой водой, привезённой с собой из Петропавловска.
В 1897 году на Чукотке проведена первая перепись населения. В 1914 году в Ново-Мариинске была построена радиостанция, которая тогда входила в число четырёх самых мощных в России. На ней были установлены длинноволновые искровые передатчики, позволявшие обеспечивать надежную связь с Петропавловском, Охотском, Номом (Аляска). Пост превратился в посёлок, и долгое время был известен под двумя названиями: Ново-Мариинск и Анадырь, пока в 1923 году ему постановлением Камчатского губревкома не определили имя Анадырь.
Своим названием Анадырь обязан одноименной реке — самой крупной на Чукотке. Известно, что само название реки Анадырь совсем не чукотское, а скорее юкагирское. "Онун" по-юкагирски означает река, поэтому русские назвали эту реку "Онандырь". Со временем название стало звучать так, как звучит сегодня — Анадырь. В 1932 году он становится столицей образованного в 1930 году Чукотского национального округа. 12 января 1965 года Указом Президиума Верховного Совета РСФСР Анадырь официально получил статус города.
Последние несколько лет население города неуклонно растёт, несмотря на то, что в масштабах округа наоборот уменьшается, и на начало 2008 года составило 11.810 жителей. На гербе города изображён бурый (удивительно, почему не белый!) медведь, держащий в лапах рыбу на фоне белых и синей полос.
Местное чукотское население называет город Въен — "зев, вход" или Кагырлын — "вход, устье", что отражает его расположение при узкой горловине, открывающей вход в верхнюю часть Анадырского лимана. Ну ладно, стела стелой, подобные стоят абсолютно повсеместно, но то, что мы увидели невдалеке на высоком берегу, нас просто поразило. А вот там стояли дома, очень даже необычные, как по цветовой гамме, так и по архитектуре.
Это было нечто. Я понял удивление наших любезных гидов, когда мы попросили их завезти нас в посёлок Первомайка — они уже привыкли, что всё в их городе ярко и необычно. К сожалению, начинало темнеть, нам посоветовали не особенно разглядывать всё вокруг, потому что сейчас необходимо срочно ехать в гостиницу, заселиться и поесть, а вот завтра с утра на всё и насмотреться.
Мы подъехали к гостинице "Анадырь" с какой-то странной и непонятной для нас, непосвященных, добавкой "канадский", поднялись по крутой металлической лестнице на первый этаж; почему надо подниматься вверх на первый этаж, ясно — под нами вечная мерзлота, и дома, чтобы они своим теплом эту самую мерзлоту не растопили, а потом не уплыли бы вместе с растаявшим льдом, строят на сваях, достаточно глубоко вбитых в грунт.
На рецепшене Наталья представила нас, сказав, что ну вот это та самая семья Жестковых, для которых она бронировала номер, нам выдали ключи, и мы совсем уж было собрались в свой номер, да Наталья нас немного приостановила следующим сообщением:
— Ресторан в этой гостинице отсутствует, завтраком здесь кормят, он входит в стоимость номера, но это и все. А вот что касается обеда или ужина, то придется ходить куда-нибудь на сторону, советую вам гостиницу "Чукотка", она почти напротив этой, слегка за углом.
Мы договорились насчёт следующего дня, и она нас покинула. Я внимательно изучил имеющиеся в номере информационные материалы и узнал, что в городе имеется несколько гостиниц и ресторанчиков, принадлежащих одной и той же компании, в частности к ним относятся и гостиницы Анадырь с Чукоткой. Поскольку последний раз мы ели только в самолете, то у нас вдруг появился очень даже сильный аппетит, и мы почти бегом ринулись в гостиницу Чукотка, она действительно оказалась совсем-совсем рядом. Я заказал себе деликатесы — отварной олений язык в бульоне и строганину и, честно говоря, остался почти разочарованным: язык был очень жестким, а строганина оказалась недосолённой, и если её даже слегка подсолить, то всё равно что-то не то, "не мой вкус", как любит говорить Ира.
Когда же мы, наконец, вышли на улицу, мы увидели прекрасно подсвеченный ночной Анадырь. Так и закончился этот день, полный впечатлений и приятных эмоций.
Продолжение следует