В. Слободкин и К. Малин. Рассказы старины Вика 3-я

 
Не прошло и трех дней, о наш преданный читатель или, может быть, даже читательница, с момента, когда, повстречав в Москве на Чистых прудах у ресторана «Шатер» матерого вурдалака из мира Старой крепости, непонятно как занесенного на Земную, мы с Виком предались тяжелому и изнуряющему труду — пьянству. Способность видеть этих созданий под личиной не была доступна мне, но Вик — он же Вик! Видит их всех насквозь. Мы возвращались со встречи с одним невменяемым клиентом (а к тому моменту у Вика была уже неплохая психиатрическая практика, и он привлекал меня время от времени к решению юридических проблем, которые возникают на этом поприще) и уже подходили к машине, как вдруг Вик дернул меня за рукав и показал на субтильного средних лет человека с сильно выдающейся нижней челюстью.
— Вурдалак со Старой крепости на Земной, ну и ну, — зашептал он. — Надо срочно отправить его восвояси, пока он тут не натворил дел. Что у нас с серебряными пулями или стрелами?
— Какие серебряные пули, какие стрелы, — простонал я, — ну где я тебе тут их достану-то?
— Тогда работаем всем, что есть, — заявил Вик и прыгнул на человека, попытавшись столкнуть его с ног.
Человек неожиданно как бы размылся в пространстве и с размаха ударил удлинившимися когтями Вика, рассекши ему грудь от правого плеча к животу, а затем плавно перетек ко мне и провел точный прямой удар вытянутыми когтями в центр моего живота. Я уже попрощался мысленно с Виком и не рассчитывал отразить удар сам: слишком быстрой была тварь из этого мира Старой крепости, где время обгоняло время на Земной многократно. Однако когти вурдалака, войдя на сантиметр в мой живот, остановились, а затем раздался жуткий вой, и лапа получеловека-получудовища задымилась и отвалилась, с мерзким звуком выпав из моего тела! Серебряная сетка, аналог кольчуги, поставленная обычными московскими врачами мне в живот для фиксации порванных мышц пресса, оказала ожидаемое действие. Не медля ни секунды, я, пользуясь дезориентацией твари, достал травматический пистолет и разрядил всю обойму резиновых пуль в чудовище, которое, уже полностью перекинувшись в медведя, с непониманием рассматривало отвалившуюся дымящуюся конечность. И второй сюрприз — резина пуль, видимо, вошла в какую-то реакцию со шкурой инобытного чудовища, никогда с резиной не сталкивавшегося, и то, что не причинило бы никакого вреда обычному медведю, продырявило насквозь вурдалака в девяти местах и подожгло.
Неожиданно сзади него встал живой Вик и, закрутив подсечку под лапы чудовища, отправил его догорать на асфальт. Матерясь и помогая друг другу, мы заскочили в машину и на максимальной скорости рванули с парковки, так как в наши планы не входил контакт с полицией из-за стрельбы в Москве непонятно в кого, ведь вурдалак после соприкосновения с землей просто испарился.
Когда мы проехали пару кварталов, я кинул взгляд на Вика. Он, как и я, был в крови, но не похоже, чтоб помирал.
— Досталось тебе, — посочувствовал я ему.
— Да уж, — сказал старый друг, — если бы я не успел закрыться левым плечом со знаком Валькнута, пировал бы сегодня в Валгалле! А так все пройдет, надо только восстановить потерю крови.
А лучшим способом восстановления крови Вик считал красное вино, и вот уже третий день подряд мы в моем скромном доме под Истрой восполняли недостаток крови премиальным испанским «Пингусом» в немыслимых количествах.
Отдав должное вину, мы сели в беседке, Вик достал свою любимую трубку и сказал:
— Вот за что я люблю мир Севера, так это за непредсказуемость! Никогда не знаешь, что тебя ждет дальше, и это прекрасно! Ведь мы живем лишь в те моменты, когда чувствуем радость победы, сладость достижения цели или, наоборот, горечь поражений, тяжесть потерь. И самое главное на нашем пути — не бояться жить рискуя, ведь только так можно найти что-то, что впоследствии назовут твоим самым большим приобретением.
Итак, на чем я остановился? Ах да, как же, как же, на девочке.
Все дальше и дальше плыл гордый корабль, уносивший девочку от дома. Она полностью отдалась занятиям с волшебными книгами и иными фолиантами, но Энора не допускала ее к практике, подводя прочную теоретическую базу под будущие навыки молодой волшебницы.
Прошло около трех месяцев, когда в один солнечный день вдруг ни с того ни с сего на корабль налетел страшный шторм. Все матросы дружно бросились на мачты снимать паруса, а невозмутимый капитан твердой рукой вел корабль наперерез вздымающимся волнам. Энора выбежала из каюты и застала девочку стоящей на верхней палубе и рыдающей в голос.
— Что ты творишь?! — Энора пыталась перекричать бушующий ветер.
— Вы обещали меня учить, а мы только книжки читаем да плывем постоянно в открытом море, не заходя никуда, как беглецы какие-то! От кого мы бежим и почему нет у нас практики? Я так больше не могу, у меня ничего не получается, верни меня лучше к маме с папой! — причитала сквозь слезы девочка.
— Ты еще совсем не готова, чтобы узнать все, но в свое время откроется тебе Предначертанное!! А пока немедленно прекрати этот шторм, что ты подняла: нельзя равновесие так нарушать — ответ будет сильнее вдвойне!!! Ты и вправду пока мало что умеешь, но даже эта малость может отправить нас ко дну!! Немедля умерь свой пыл, маленькая чародейка!
Девочка послушалась, закрыла глаза, и тут же шторм утих. Снова заплакав, она бросилась к себе в каюту. Через час к ней спустилась Энора.
— Что ты хочешь, скажи? — спросила она у девочки.
Глаза девочки ярким горели огнем.
— Хочу, чтоб всегда добро побеждало зло и не было чтобы несчастья и горя, — выпалила сильно расстроенная девочка.
— Как отличишь добро от зла? — спросила Энора. — Ветер после мыслей твоих мог стать ураганом и на пути смести все, и где же добро?
— Не подумала, — опустила девчушка глаза.
— Разум — главное в силе, нет крайностей в силе, в равновесии сила живет.
— Добро — это крайность? — вспылила девчонка.
— Одна из самых крайних, — спокойно ответила чародейка, — ибо нет единого добра для всех. Что добро одному, другому несет зачастую потери, лишенья. Однако мы отвлеклись. С завтрашнего дня начинаем практические занятия, а то, как я вижу, ты очень уж стремишься применить полученные теоретические знания, а с твоим потенциалом без должного контроля наше путешествие может скоропостижно закончиться, толком не начавшись.
Всю ночь девочка в каюте глаз не сомкнула, ждала наступления следующего дня и смотрела в иллюминатор на волны, как ветер ведет их одну за другою, как пастырь божественный скромных овечек.
— Прости, — она ветру сказала.
Когда они поднялись утром на палубу, там был только один капитан за штурвалом; матросы, памятуя вчерашнюю историю с управлением ветром молодой воспитанницей и предупрежденные капитаном, удалились с палубы, чтобы не мешать занятию.
Энора сказала:
— Пройди вслед за мной и постой, подумай о ветре, его попроси. Помни: вчера приказала — сейчас попроси. Единение сил в своем сердце найди!
Девочка сложила руки, закрыла глаза, подставила ветру лицо и попросила петь его неслышно. И сразу опали все паруса и наступил полный штиль. Тогда девочка засмеялась и попросила, чтобы корабль летел. И ветер плавно надул паруса, но не было волн под кормою, корабль ринулся, набирая скорость. И все были поражены такому контролю стихии.
— Скажи, так чему же ты хочешь учиться, если все можешь сама? — спросила Энора улыбаясь.
— Вчера вы сказали: в равновесии сила живет. Научите меня, тоже хочу равновесье познать.
— Был долгим мой путь, но и я не познала его до конца, вместе будем учиться, — улыбнулась Энора.
— Можно матросы вернутся? Почему…
Энора палец к губам приложила, рукой капитану махнула — наполнили палубу песня и смех, кто-то полез по канатам, а кто-то стоял и курил. Жизнь била ключом.
— Тебе надо много познать, каждый день твои мысли будем в жизнь воплощать, будь осторожна и помни правило наше: во всем равновесие силы искать.
— Хорошо.
Девочка долго смеялась, корабль стал домом ее. Энора сдержаться уже не могла, девочку мягко к себе притянула и обняла ее за плечи.
Прошел год. Девочка научилась гораздо лучше управлять своими мыслями и деструктивными порывами.
— Если так все пойдет, даже не знаю, чему тебя учить: все можешь сама.
— Правду скажите: к чему мы стремимся? В книгах о цели читала — какова наша цель?
— Пройдет время — скажу. Вначале имя тебе надо дать.
— Имя?
— Да, если вступаешь в наш круг, новое имя дается тебе.
— И…
— Не спеши, твое время придет, очень скоро придет.
Маяк впереди засверкал.
— Город нас ждет? — обрадовалась девочка.
— Да, встанем ночью на рейд, зайдем утром в порт, пополним припасы.
— Здорово! — захлопала в ладоши девочка.
Но неспокойно было на душе чародейки Эноры, ведь ни она, ни капитан не выбирали этот порт своим пунктом назначения, но неведомая сила неумолимо закрывала пути в оставшиеся порты, а надо было обязательно пополнить иссякающие запасы питьевой воды и провианта.
— Неужели столкнемся? — спросила Энора у волн. — Рано еще, она не готова.
И когда корабль уже стоял на рейде, девочка вытянула палец над головой, указывая в небо, и закричала:
— Смотрите, смотрите! Видели — вдалеке огромная птица пролетела?
— Птица? — Энора прижала к губам палец. — О нет, это не птица. Это — дракон! — сказала, и сразу же сердце сильнее забилось, ведь хоть не хотела тревожить свою воспитанницу чародейка, но все же сказала.
— Дракон? Думала, только в книгах драконы живут.
— Я тебе говорила, что книги не жизнь, — сказала Энора и больше не произнесла ни слова, погрузившись в свои мысли.
А думала она о том, что, если покинул пещеру дракон, столкновение стихий неминуемо, но к кораблю приближаться не стал, вернуться в себе нашел силы. Энора вздохнула и ушла спать, ведь на завтра на раннее утро была запланирована высадка.
«Что же в это время происходило с Мальчиком?» — спросишь ты меня. А Мальчик, вернувшись домой, стал любимцем родителей и всей деревни. Он быстро рос и мужал: видимо, сказался короткий контакт с волшебным клинком. Однако каждую ночь Мальчик, когда все засыпали, подходил к окну, на звезды смотрел и надеялся, что дракон яркой звездой пролетит мимо и его заберет. Через месяц Мальчик не выдержал, стал проситься на охоту отпустить его одного на неделю, так как не мог сказать родителям о своей дружбе с драконом, троллем и волком, ведь до горы было идти три дня, а камень Тролда перестал работать после повторного применения.
Он почти честно сказал отцу:
— Отпусти меня, три-четыре дня по лесу хочу побродить. Может, дичи набью, ведь скоро зима.
— Напоминаешь меня, скоро станешь мужчиной, иди, — ответил довольный отец.
Мальчик был рад, что отпустили, даже дали ему лук.
Когда он вошел в лес, то странной ему показалась тишина, но, несмотря ни на что, он продолжил свой путь к горе. На исходе дня Мальчик сильно устал, поэтому, как учил его Тролд, залез на дерево, чтобы поспать. Сон быстро сморил, но не зря Мальчик в лесу много времени с троллем провел: сквозь сон услышал он шорох, закутался в плащ и сквозь ветви взглянул.
Конный отряд, человек сто, все оружные, промчался мимо деревьев, где спрятался Мальчик, в сторону деревни. Столько людей Мальчик раньше не видел, и, если б разжег он огонь, его бы нашли. Мальчик неожиданно понял, что, кроме его деревни, не было больше ничего в той стороне, и понял, что эти люди нападут на его деревню.
Когда отряд скрылся из вида, Мальчик спрыгнул на землю и понесся домой в надежде, что отряд не знает, где деревня, и он успеет предупредить своих об опасности. Всю ночь он бежал, и, когда до деревни было рукой подать, он увидел дым: вся деревня горела. Подошел он к своему дому — от него остались только одни головешки. Вокруг было много следов, причем пеших: видимо, всех сельчан захватили в рабство и погнали к заливу.
Он из последних сил кинулся в сторону воды и упал на берегу в изнеможении, когда увидел вдалеке маленькие силуэты морских кораблей, увозящих его родных и односельчан в далекое рабство. Боль шрамом на сердце легла. И как ни пытался Мальчик вспомнить, кого же увидел в лесу, не мог, так как было той ночью очень темно, да и не разбирался он в формах и погонах. Тогда он вернулся в деревню, собрал в мешочек пепел от дома и повесил себе на шею, поклявшись когда-нибудь освободить всех родных из рабства, где бы они ни оказались. Теперь ему оставалась дорога только одна — в пещеру к дракону. И он без колебаний двинулся обратно в сторону горы.
Неблизкий был путь, холод и голод преследовали его, но Мальчик шел, одного не понимая в душе, почему тролль с волком не приходят к нему на помощь, ведь это был их лес и они должны были знать, что случилось. После тягостных раздумий Мальчик решил, что у них, видимо, своя большая беда случилась, и перестал надеяться на помощь.
В это время тролль и волк наблюдали за ним из чащи. Тролд беспрестанно глубоко вздыхал и порывался выйти к Мальчику, но Серый мотал головой и останавливал:
— Вижу, тебе тяжело, но он должен пройти сам.
Не через три дня, а через целых пять Мальчик достиг подгорья. Уже была глубокая ночь, и он не видел дороги, но пытался взобраться на гору, стопы скользили по мокрой траве. Кто, как и мы с тобой, бывал ночью в горах, знает всю опасность таких переходов. Вдалеке за спиной послышался вой. Страх, как холодной рукою, сжал сердце, но не стал юный герой забираться на дерево, чтобы отсидеться, а продолжил идти вперед! Вой все ближе, вой уже за спиной, последний уступ, прыжок…
— Спасен? — прошептал он, но тут же почувствовал хватку зубов на ноге, и кто-то резко потянул его вниз.
Мальчик изо всех сил вцепился в камень, и вдруг ногу отпустили и своды пещеры открылись над ним.
— Пришел, — голосом глухим, как из далекого сна, произнес вышедший навстречу дракон, и тотчас вой прекратился.
Луна озарила дракона. Мальчик поднялся и первым делом нашарил взглядом меч, который стоял в дальнем углу, хотел было к нему подбежать, но упал и сразу заснул. Дракон поднял Мальчика с уступа и отнес внутрь пещеры, в глазах у него затаилась грусть, ведь первый шрам на этом сердце был сделан ими с Тролдом и Серым.
Мальчик проснулся от аромата вареного мяса, рядом был гном.
— Ты друг Драко? — спросил Мальчик.
— А как же! Просто так проходил, увидел тебя и решил накормить. Как думаешь ты, можно ль кому-то чужому в пещеру дракона войти? Поешь, устал ты с дороги. А я расскажу тебе сказку про драконов и золото. В одной большой пещере родился маленький дракон, он был таким маленьким, что не мог заботиться о себе, а его родители улетели, вернуться они не смогли. Дракон еле держался на ногах, до того он был слаб. А через пещеру, где дракон впервые увидел свет, проходила дорога. По ней поднимался один гном, сын короля гномов, которые жили под горой. Он нес сумку драгоценных камней в город, где собирался их обменять. Лишь вошел гном в пещеру, как увидел маленького дракона. Не знаю, как драконы плачут, но маленький дракон плакал: мама и папа оставили его.
Мальчик всхлипнул.
— Гном раскрыл свою сумку, достал из нее кусок мяса и протянул дракончику. Тот тут же проглотил мясо и с благодарностью взглянул на гнома. «Он совсем один», — подумал гном и с нескрываемой жалостью посмотрел на свою сумку. Он понимал, что если пойдет в город, то вернется недели через две, а кто будет кормить дракончика? И принял непростое для гнома решение: решил не идти в город.
Не знаю, что сказал гном своим братьям, когда вернулся к себе, но он каждый день стал приходить в пещеру кормить дракончика.
— А дракончик? — спросил Мальчик.
— Дракончик его полюбил и ждал. За полгода он вырос и стал большим дракончиком. Однажды утром гном пришел в пещеру, а дракончик даже не взглянул на угощенье, посмотрел на гнома, хотел вдохнуть и поперхнулся. Потом он подошел к краю пещеры, собрался с силами и выдохнул пламя. Так большой дракончик стал драконом. Ведь дракон становится драконом, когда рвется пламя наружу!
— Драко же тоже дышит огнем? — спросил Мальчик.
— Конечно. С тех пор гном реже навещал своего друга, но приходил всегда не с пустыми руками.
Одним утром дракон услышал стук барабанов и рассерженно выглянул из пещеры. Внизу, в подгорье, он увидел целый отряд гномов, которых окружили и атаковали какие-то воины, превосходящие их в числе вдвое. Среди гномов дракон увидел своего друга.
Времени на раздумья не оставалось. Дракон мигом прыгнул с обрыва, хотя раньше не пробовал летать. Он падал и падал, но в последний момент тело его выгнулось, крылья раскрылись, и, вытянувшись вдоль земли на высоте, всего-то не превышающей рост человека, дракон выдохнул огнем, спалив половину нападавших, а огромные когти раскидывали оставшихся в живых врагов. Не прошло и пяти минут, как все было кончено, выживших добили гномы.
На следующий день гномы пришли в пещеру дракона и попросили его присмотреть за их сокровищами. С тех пор и бытует легенда, что драконы собирают золото, а на самом деле гномы сами попросили дракона сохранить их богатства.
— А где ж Драко? — забеспокоился Мальчик, ища глазами свой меч.
Вдруг солнце у входа в пещеру затмилось, огромный дракон на пороге пещеры стоял. Во взгляде дракона застыло единение сил — вестник Предначертанного, и его чешуя отливала золотом на солнце. Все, о чем Мальчик хотел расспросить дракона, замерло в сердце и мыслях.
Но, преодолев ступор, Мальчик пылко заговорил, слезы пошли.
— Научишь меня? У меня всех в рабство в деревне угнали, я должен отомстить, отомстить им все-е-е-ем!
— Отомстить?! Учить мести не буду. Если хочешь ты мстить, уходи. В мести сердце сгорит, не хочу, и так много боли кругом, — ответил дракон.
— Прости его, мальчик устал, — гном тихо сказал.
— А что скажешь ты? — выдохнул пламя дракон, в глаза пареньку посмотрел.
— Я буду учиться, чтобы никто никогда больше деревни не жег.
— Хорошо, оставайся. — Дракон повернулся, долго на солнце смотрел. Мудрый Драко, конечно, не поверил Мальчику и знал, к чему эта ложь приведет.
Прошел год. Мальчик подрос, научился читать, но к мечу подойти он не мог: дракон запретил.
— Придет день — и дозволено будет.
Дни летели за днями. Паренек иногда в копи к гномам ходил, они обучали кузнечному делу его, иногда разрешали секиру поднять.
Но каждой ночью видел лица родных, мать и отец смотрели, как он засыпает.
— Когда день мой наступит? — Мальчик спросил у дракона.
— Ты готов броситься вниз головой? — Дракон у обрыва на выходе из пещеры стоял.
— Нет, я хочу жить.
— Почему?
Мальчик не знал, что ответить. Кроме деревни и леса, не видел он мира.
— Сердцем ответь.
— Однажды, когда я на фьорды смотрел и мысли мои устремились вперед, далеко, я волны увидел. Больше вспомнить сейчас не могу… — Мальчик правду сказал.
Крылья расправил дракон и долго летал, под вечер вернулся, выдохнул пламя на хворост — разгорелся костер, блики по стенам пещеры бежали.
— Меч подойди и возьми. Сможешь поднять?
Мальчик коснулся меча — сила словно сквозь тело прошла. Поднял он меч, но не смог удержать.
— Сил не хватило?
— Силы есть у меня: вчера упражнялся с секирой и молот держал.
— Тогда почему меч ты не смог удержать?
Мальчик не стал снова меч поднимать, уже понял: дело не в силе. За год окреп, поднять молот гнома не каждый ведь сможет, — душа боль отпускать не хотела.
Дракон долго на небо смотрел.
— Равновесия меч, — вымолвил он. Так тихо звучали слова, что и ветер не слышал, лишь волна океана ударилась о борт корабля, вздохнула Энора. — Но нету в данный миг ни равновесия в тебе, ни праведного покоя в мыслях. Не поднять его без этого, не поднять…
Зашумел лес, где-то вдали промелькнула звезда.
— Полетели, — сказал дракон.
Впервые за год Мальчик в небо поднялся, счастьем наполнилось сердце. Дракон все летел, впереди замелькали огни, Мальчик город увидел.
Люди внизу по привычке все окна закрыли, в башне одной горел свет, может свеча. Настежь окно на втором этаже распахнул звездочет. Дракон аккуратно влетел. Звездочет очень рад был видеть его. Они обнялись. С удивленьем заметив мальчишку на спине у дракона, звездочет спросил:
— Это кто таков?
— Ученик.
— Твой ученик?
— На время твой! Останется здесь, будет дано испытанье ему, пусть поживет у тебя, — ответил дракон.
Звездочет с интересом рассматривал Мальчика.
— Поживи у него, я вернусь за тобой, — к Мальчику обратился дракон и, оставив меч у окна, оттолкнулся от подоконника и улетел.
Мальчик хотел прыгнуть за ним в окно, но что делать, дракон так сказал, а Мальчик дракону привык доверять.
Вскоре Драко превратился в звезду, летящую в небе, Мальчик ему рукою взмахнул. Не хотелось ему, конечно, признаваться себе, что стало как-то очень обидно.
— Хочешь отвара? — спросил звездочет.
— Молока.
Мальчик давно, уже целый год, не пил молока, и вкус теплого дома стал уже забываться.
— Молока? Прости, нет молока, завтра возьму.
— Тогда почитаю, кругом столько книг. А что на стене?
— Карта звездного неба.
Мальчик к стене подошел, долго на карту смотрел, потом вновь повернулся к окну.
— Посмотрите, ошиблись вы здесь, — он указал на точку на карте.
— Не может быть: долго ее составлял.
Мальчик плечами пожал и к книгам обратился. Звездочет тоже долго на карту смотрел, даже снял со стены, со свечкой в руке к окну подошел да и увидел ошибку свою.
— Ты прав, — пораженно прошептал звездочет.
Мальчик не слышал: заснул, и сны окружили его. Океан (не Севера море, то был громадный океан) и одиноко плывущий корабль, Драко и равновесия меч.
Звездочет Мальчика старым пледом накрыл, а потом, как обычно, на небо смотрел, пока не наступил рассвет.
Ранним утром лодку с чародейками спустили на воду, матросы дружно гребли, и вскоре женщина с девочкой сошли на берег. Там их встретил промозглый ветер.
— Купим припасы и быстро вернемся, — сказала Энора, но девочка знала, что это неправда: в каждом городе с кем-то встречалась Энора.
С кем же сейчас, очень хотела узнать девочка. А порывы ветра становились все сильнее. И хоть лето еще не закончилось, ветер осенние тучи принес.
— Пойдет снег, — сказала Энора, смотря на небо. — Давай в лавку зайдем, тебе шаль шерстяную посмотрим.
При слове «шаль» слеза покатилась по щеке девочки: она вспомнила дом и мамину шаль, в которой из дома ушла.
— Не надо мне шаль, вы не мама моя! — И девочка бросилась в гущу толпы и сразу затерялась.
В этот момент тучи быстро сгустились, пошел снег. Конечно, на севере холодно летом бывает, но снег летом?! Энора сжала виски, пытаясь преодолеть катаклизм, и удивленно отступилась от попытки: Природа осталась глуха к ее воззванию.
Девочка долго бежала, и хотя город был ей незнаком, но в глубине своей теплой души будто бы знала город она. И не могла объяснить: вроде и не видела в снах, но город до боли знаком, словно раньше здесь часто бывала.
«Или буду в будущем?» — вдруг девочка спросила себя.
Она прислонилась к стене башни, окончив бег, и холод пришел.
«На пристань все равно не пойду, пусть побегают», — решила девочка и потерла замерзшие руки.
В жизни все обычно так и бывает: она прижалась к стене той башни, где жил звездочет. И тут вдруг сверху кто-то выплеснул воду и вымочил девочку до нитки, сразу стало еще холодней.
— Да чтоб вас так и эдак и в обратном порядке! — девочка вспомнила сразу, как в деревне ругались. Все мысли о силе ушли, осталась лишь обида.
Дверь рядом с ней отворилась, оттуда выглянул паренек и с досадой посмотрел на нее.
— Нечего тут ругаться, сама стоишь у стены, я просто не видел тебя.
— Это не повод лить воду из окна!!!
Паренек рассмеялся, а по лицу девочки вновь покатилась слеза.
— Тебе холодно. Иди за мной. Просушим одежду — дальше пойдешь. Можно так заболеть.
Без долгих раздумий, отринув все сомнения, вошла девочка в дверь. В башне было темно.
— Возьми мою руку, не бойся, иди, я дома один!
Он бестрепетно взял ее за руку и провел по темным коридорам на лестницу, по которой они поднялись в каминный зал на втором этаже.
— Сейчас, подожди, мы быстро огонь разведем. Пока на, возьми одеяло, накройся, я отвернусь.
Юноши голос излучал доброту, и девочка скинула мокрую кофту, укрылась от шеи до ног одеялом.
— Тебя как зовут? — спросил паренек.
— Айлин, — сказала она, и даже сама не смогла объяснить, почему имя свое назвала этому пареньку, которого видела в первый раз.
— Агнор, — паренек обернулся и тоже задумчиво замолк.
А снег за окном стал еще сильнее, где-то в горах молнии ярко сверкали: стихии столкнулись — снег и гроза спорили друг с другом. И над всем этим буйством выписывал в чистом небе невероятные геометрические фигуры, улыбаясь в полете, мудрый дракон.
А Энора по городу ходила, снежную мглу раздвигая, и искала девочку. Когда Энора буквально наткнулась на башню, где жил звездочет, ее сердце замерло на миг и забилось быстрей, силы к ней тут же вернулись, и она решительно постучала в дверь башни.
 
— Тебе стало теплей? — спросил Айлин Агнор.
— Спасибо. Молока не нальешь?
— Молока? — удивился Агнор, вспомнив первую просьбу свою к звездочету.
— Давно не пила молока. Если можешь, согрей.
Агнор бросился вниз. Хотел расспросить, но не стал: в душе Айлин он увидел большую боль.
Минут через пять он принес молоко.
— Подуй, горячо.
Внизу в дверь постучали.
— Это за мной, — грустно сказала Айлин, в ней протест встрепенулся, уходить не хотела.
— Не бойся, Айлин, внизу крепкий засов, вскоре вернется мой дядя, — так паренек называл звездочета.
Энора услышала имя, которым назвалась ее подопечная, — лицо ее побледнело. И что для волшебницы такого уровня был засов! Его просто сорвало с задвижек, и дверь, скрипнув, открылась.
Агнор взглянул на потерянную Айлин, стоявшую понурив плечи в ожидании наказания. Решимость и сила проснулись в нем. Он протянул руку к мечу, который так и стоял у окна с момента отлета дракона, — и меч засветился и сам прыгнул в раскрытую ладонь Агнора, признавая в нем хозяина. Откуда-то извне пришло название меча — Булат, и Агнор знал, что теперь силы его многократно выросли. Он молча взял светящийся Булат и встал на проходе, закрыв собой Айлин.
— Я могу тебя защитить, — сказал он сквозь зубы, и память деревни проснулась, а в глазах его пламя сверкнуло.
Энора по лестнице поднялась, встретились их с Агнором взгляды, и не отвел парень глаз, а лишь еще более нахмурил брови и, взмахнув, поднял горящий меч над головой.
— Вот я тебя и увидела, — сказала волшебница, затем делано широко улыбнулась, как бы сейчас сказали, блестящей американской улыбкой и твердо произнесла: — Айлин, тебе здесь не место, прошу вернуться со мной на корабль.
Айлин вздохнула и приняла решение. Быстро кофту надев, мягко рукой отстранила Агнора, и лишь коснулась его, как гром загремел и окончилась буря.
— Айлин, прошу, держи свою силу в себе, — голос Эноры был тих, не решалась она сделать шаг, видя силу, разлитую вокруг этой пары.
— Согрелась, спасибо тебе за молоко, Агнор! Я вернусь, — сказала Айлин Агнору, посмотрев ему прямо в глаза.
И Агнор отступил на шаг, пропуская Айлин, и так и стоял понурив голову с опущенным мечом в руке, пока внизу не скрипнула дверь и чародейки не покинули башню. Небесно-голубые глаза Айлин сияли в его мыслях, и не мог он ни о чем думать в тот момент.
Вскоре пришел звездочет, Агнор стоял у окна.
— Что случилось, мой мальчик, скажи? — спросил звездочет.
Агнор не стал отвечать. Он выпрыгнул прямо из окна второго этажа башни, пролетел до мостовой и в последний момент, сгруппировавшись, ушел в боковой перекат через плечо и четко приземлился на ноги! Он ринулся в порт. Но когда добежал он до пристани, корабль уже отплыл, Айлин стояла на корме и смотрела в сторону берега, как будто кого-то ждала. И, увидев, махнула ему рукой. Несмотря на большое расстояние до корабля, услышал Агнор два слова в шелесте волн: «Я вернусь». И как только корабль пропал из виду, снова упала стена снега и город совсем опустел.
Агнор в одиночестве шел к башне, лишь два слова, крутившиеся в голове, поддерживали его силы и не давали сесть где-то прямо на дорогу и замерзнуть до смерти: «Она вернется». И над всем этим буйством стихии, гораздо выше облачного покрова, стремительный дракон снова и снова выписывал в чистом небе сложные геометрические фигуры, и неизбывной мудростью горели глаза его…
 
На этих словах Вика запас благородного «Пингуса» закончился в моем доме, и, с сожалением допив последние капли из своего бокала, я поставил его на стол. Вик сделал то же самое и вперил в меня взгляд, полный нескрываемой иронии. У меня же перед глазами проносились одна за другой сцены из его рассказа, и особенно выделялись две из них: дракон, грациозно выписывающий фигуры над облаками, и небесной голубизны глаза девочки-волшебницы с неземным именем Айлин.