Заголовок - есть перифраз высказывания Варлама Шаламова: «Отношение к женщине — лакмусовая бумажка всякой этики».
Публикация открытого письма в ответ на публикацию Андрея Пузырея в фейсбуке
Андрей Андреевич, совершаю попытку вступить с Вами в очень важный культурно-психологический диалог, умышленно заостряю его, чтобы вы не отмахнулись от него.
Да, «уход» Толстого так превозносится в России мужским сословием неспроста: подростковое, личностно незрелое даже истеричное поведение «гения» в последние дни его жизни не оценивается критично и правдиво, а превозносится. И многие современные мужчины пытаются скрыть очевидные вещи за его творчеством, чтобы, прикрываясь авторитетом «великого» мужа прошлого позволить себе, как это позволял Толстой, быть запредельно эгоистичными капризными подростками и одновременно мужьями-патриархами по отношению к женщинам. Многие представители мужского сословия хотят закрепить в сознании на века, что они, мужчины, «выше женщин и имеют право вожделеть их и владеть ими как своим имуществом, подчинять их и учить жизни — и всё это по праву рождения мужчинами».
Чтобы оставить себе привилегии, мужскому сословию нужно повернуться головой назад в прошлое и опираться на мифы, в которых жёны должны служить мужьям-гениям. Этому сословию в 21 веке нужно выгородить в общественном сознании неприкасаемую для критики зону, поставить там идолов-«гениев»: Толстого, Бунина, Пушкина, Пастернака, Булгакова, Маяковского и многих прочих с их высокомерным отношением к интеллекту и личностям женщин, с их вожделенным (по праву) отношением к женскому телу, с их правом заставлять женщин быть и прислугой, и бардельной красоткой, и натурщицей, и моделью на подиуме, и послушной школьницей, и смотрительницей архивов, и верной вдовой и этим заставить многие поколения учить прописанные мужчинами для женщин истины: «кому была ты отдана (слово то какое - отдана), быть ты обязана верна». А сами мужчины при этом никогда не позволяют ограничивать себя в своих правах на «право владения» женщинами и на свою неограниченную свободу.
Увы, и ещё раз, увы, что Вы, Андрей Андреевич, и многие уважаемые мужчины современности оправдываете «великих» мужчин прошлого в их омерзительном, но прикрытом фраком культурных условностей мужском эгоизме и в их «законном от рождения превосходстве над женщинами».
Из-за такой позиции авторитетных мужчин в Российском обществе не будет личностного равноценного отношения к женщинам. И из-за этого общество не будет здоровым, в нём не будет истинной любви и свободы. Ведь истинная любовь — это понимание и принятие другого, любимого нами человека, как свободного самостоятельного и равноценного нам, свобода которого нам важна как и собственная, а взаимная любовь которого не покупается, не продаётся, не достигается шантажом и не вымаливается, но дарится свободно по взаимности; а истинная свобода — это та, где двое свободных личностей определяют её для себя в постоянном равноценном общении — в диалоге. Увы, все Ваши кумиры очень монологичны и категоричны по отношению к женщинам, и Толстой в первых рядах.
Почему Вы очень-очень часто выставляете напоказ образцы отсутствия истинной любви и истинной свободы в отношениях между мужчинами и женщинами. Вашим кумирам-мужчинам всегда позволено больше, чем женщинам (Толстой запретил Софье Андреевне писать, а образ Наташи Ростовой, написанный ею, присвоил себе; Булгаков подчинил Елену Сергеевну служению своей музе, фактически не оставив ей возможности самой писать, подавлял в ней любые попытки к этому, обязывал стать хранительницей его архивов; для Пушкина жена была просто игрушкой-красоткой; Бунину было незазорно съесть все голубцы, приготовленные женой Верой Николаевной, вместе с гостем мужчиной и не оставить ей (о чём мы знаем из рассказа Катаева); — увы, примеров такого личностно незрелого инфантильного поведения и эгоистичного отношения «великих» мужчин к женщинам можно приводить бесконечно).
Ваши мужчины не вступают в диалог с женщинами, они или вещают, или как Толстой молча уезжают в карете… Да, все ваши «великие» мужчины восхищались женским телом возносили его на пьедестал музеев или тайно возили обнажёнными на балы Волонда, но никогда не видели в них равноценных творцов и даже сотворцами запрещали быть.
А ведь и культура, и искусство, и наука, в которых женщиной восхищаются, возводят её на пьедестал, но никогда не предложат кресла в академии(*), будут ущербны — таковы они в нашей России сегодня.
И мне так горько, что и Вы, Андрей Андреевич, учивший нас на факультете быть честными и открытыми перед другими, перед своей совестью и перед потомками, предлагаете нам очень часто образцы «великих», никогда не бывших совестливыми и честными по отношению к женщинам, служившим им. Почему так? Почему Вы, учивший нас понимающей психологии, не понимаете или не хотите понять и принять личность любой женщины как потенциально свободную личность, а не производную от того мужчины, которому её отдали или к которому она сама прилепилась и под началом которого работает или учится? Почему у Вас и Ваших кумиров женщина всегда производна от мужчины. Бунин и его женщины, Пастернак и его жёны, и так далее. Общая формула такова: «Великий муж» и его женщина или жена, а чаще жёны и женщины… И при этом каждый из «великих», оглядываясь вокруг, мысленно говорит примерно так: «Мои женщины, мои жёны, мой скот, моя собственность, моё достояние...»
Как можно оправдать эту культурную российскую традицию, низводящую в личностном, интеллектуальном и творческом плане половину всего человечества, женскую половину, сразу на уровень производной от другой половины, мужской? Я довольно часто ставил мысленно себя на место мамы, бабушек и представлял, как они ощущают себя в мире мужского доминирования? Бабушка рассказывала мне, что вся её жизнь от рождения и до самой старости — это постоянное подчинение её отцу, а потом мужу, служение им, это ощущение своего места внизу человеческой иерархии, именно бабушка после смерти деда сказала мне как-то: «Твоё счастье, что в этом мире ты родился мальчиком, а не девочкой.» На мой вопрос: «Почему так?» - ответила: «Посмотри на свою маму, на всех остальных женщин, все они в этом мире вынуждены служить мужчинам, подчиняться им, услаждать их, их место всегда внизу». Моя мама, пока был жив отец, служила ему, но там, где кто-то служит другому не будет равноценной и равновеликой любви, только жертвенная, но почему женщины обязаны любить вас, мужское сословие, жертвенной любовью?
Порой я представлял себя жёнами то Толстого, то Пастернака, то Бунина, то Пушкина — не хотел бы я оказаться в их шкуре, под давлением социокультурного диспозитива: быть верными и служить самоотречённо их славе. И вы, я думаю, не захотите с ними поменяться местами. Но если мы не хотим быть на месте женщин-жён этих «великих», значит, что-то не то в их положении, что-то унизительное даже для утончённого эстетского ума?
А что же самое унизительное, Андрей Андреевич? Унизительно быть производным от кого-то, а ведь и вы, и многие другие мужчины бывали в таком положении униженной «женщины», когда в интеллектуальном плане, например, вынуждены быть производными от Выготского, Лурии, Юнга, Фрейда или Леонтьева, и не имеете права сказать своё слово без цитирования и оглядки на авторитеты, а при выборе диссертации зависите от своего руководителя «как жена от мужа».
Россия своей классической литературой постоянно на протяжение веков воссоздаёт и культивирует женскую личность, не рождающуюся в общечеловеческой культуре, не становящуюся, а сразу оказывающуюся производной от мужчин: отца, брата, учителя, мужа, начальника, спонсора, покровителя. И лишь единицы женщин, читавших западную литературу имеют шанс не воспринимать себя придатком мужчины-мужа, а сразу становиться и быть самостоятельной свободной личностью.
Вот такова моя позиция. Да, я сам не отношу себя к сословию мужчин и не разделяю его ценностей, я прежде всего личность, гражданин и лишь потом человек-мужчина, внук, сын, отец, муж, как любая женщина для меня прежде всего личность, гражданин, и лишь потом человек-женщина.
Очень надеюсь, на диалог с вашей стороны, Андрей Андреевич, и, конечно, хотел бы услышать мнение женщин. Может быть, я не правильно воспринимаю их положение в этом мире?
(*)Вот как говорила Маргарита Юрсенар: «Нельзя утверждать, что во французском обществе, где так сказалось влияние женщин, Французская академия отличалась каким-то особым женоненавистничеством, просто она сообразовывалась с обычаями, которые охотно возводили женщину на пьедестал, но еще не позволяли пододвинуть ей кресло». Имеется в виду кресло во французской академии, где она стала первым академиком-женщиной.
27.01.2021. Прошло два месяца с момента публикации, но ответа от Андрея Андреевича не последовало. Почему? - наверняка потому, что позиция избранного мужчины, в своём сознании стоящего над женщинами, пусть и возносящего их на пьедестал или подиум, чтобы восхищаться их прелестью, но никогда не желающего признавать за женщинами права на самоопределение, на самостоятельность, на независимость от ребра мужчины, очень удобная позиция. Ведь если будучи мужчиной человек не может достичь каких-либо желаемых высот в социуме, он всегда может оглядеться вокруг и сказать: «Мои женщины, мои жёны, мой скот, моя собственность, моё достояние... и я над всем этим».
2.03.23. Зря ждать ответа от человека, который разделяет в глубине своей души, за скобками своего сознания, мужской шовинизм как историческую и генетическую норму. Андрей Пузырей не читал Варлам Шаламова, не хотел видеть во всей полноте выпуклую правду бывшего зека. А Шаламов писал откровенно: «Отношение к женщине — лакмусовая бумажка всякой этики». А какова этика Андрея Пузырея и великой братии российских писателей, коих он превозносит? Их этика - этика гендерного высокомерия по отношению к женщине, восприятия женщины как производного от мужчин, от Адамова ребра. Истинная библейская преемственность. Мы живём в 21 веке, а к женщине относимся так, как к ней относились 3-4 тысячи лет назад, в ещё примитивном обществе на заре цивилизации.
Вот для думающих людей помещаю здесь ссылку на статью Францишека Апановича о Варламе Шаламове: http://shalamov.ru/research/228/#n1
Шаламов - человек, проникший в тайну нашей мировой цивилизации землян, - показал одной фразой нашу этику: человеческие культуры на столько человечны в самом высоком смысле этого слова, на сколько они способны относиться к женщине как к равновеликой мужчине величине, сущности, началу.
От себя скажу, пока культурные весы склоняются к мужскому превосходству, пока женщин выравнивают с мужчинами чисто механически, наша земная цивилизация не будет ценить саму жизнь на Земле, ибо она не ценит исток этой жизни: женщину, а за ней и женщину-мать...